Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №08 за 1991 год"

В Хейнявеси, к православным святыням

 – Совсем мало монахов осталось, совсем мало, всего восемь человек, – сказал мне невысокий бородатый старик в черной рясе, представившийся Николаем Николаевичем. Он стоял у стен белоснежной церкви с золотым куполом, опираясь на палку и не то улыбаясь, не то щурясь от низко висящего над землей вечернего солнца.

– А вы местный, тоже в монастыре служите? – спросил я его.

– Нет, из Гельсингфорса приехал. Отдохнуть. Тут хорошо отдыхать... Его вид и особенно его речь будто перенесли меня на семьдесят с лишним лет назад, в дореволюционную Россию. И еще эта церковь со звонницей, как где-то в Пскове! Но я был в Финляндии, в финской Карелии. Здесь, неподалеку от шоссе Варкаус—Йоэнсу, в окрестностях Хейнявеси расположился православный Ново-Валаамский монастырь.

По публикациям последних лет, вызванным удручающим состоянием Валаама на Ладоге, многие сегодня знают о том, что его некогда именовали «Северным Афоном» – из-за его богатства, проповедуемых им духовных ценностей и его значения как центра православной культуры. Но мало кто знает, что и в годы величайшего запустения на ладожском острове монастырь продолжал жить, сохраняя многовековые традиции Старого Валаама. И если появление Нового Афона или Нового Иерусалима объясняется стремлением воссоздать на русской земле знаменитые христианские святыни, то история возникновения Нового Валаама в Финляндии имеет совсем иные причины...

После трех часов езды из Лаппеэнранты через Миккели и Варкаус автобус свернул с шоссе и подкатил к группе одноэтажных внешне непримечательных строений – не отличишь от других, что встречаются в сельской Финляндии. Новый Валаам начался для меня, как и для всех приезжающих туда, с посещения... «reception», или, по-нашему, «администратора», как в любой гостинице мира. Единственное отличие – здесь же предупреждают на территории монастыря нежелательно но курить, и не принято, чтобы мужчины появлялись в шортах, а женщины—с оголенными плечами...

Монастырь помещается на территории заложенной в XVIII веке помещичьей усадьбы Папинниеми и постоялого двора. Как бы в напоминание об этом на лужайке среди бывших фермерских построек сегодня стоят фигуры лошади, запряженной в повозку, и собаки в натуральную величину – в первый миг они кажутся настоящими. Первая монастырская церковь была перестроена пришедшими сюда монахами из двух амбаров, и лишь крохотная луковка на крыше выдает подлинное назначение этого здания. Но именно с нее и начинался Новый Валаам.

...Финляндский сейм не поддержал революцию в Петрограде, и с начала 1918 года Спасо-Преображенский монастырь на Валааме оказался отрезанным от России финской границей.

Смерть Спасо-Преображенского монастыря на Валааме наступила в 1939—1940 годах, когда во время так называемой «зимней войны» монахи, уходя от надвигавшихся советских войск, покинули остров, увозя с собой по льду Ладоги все ценности и реликвии – библиотеку, архивы, иконы и даже некоторые колокола...

Эвакуация монастыря продолжалась с декабря 1939 по февраль 1940 года: монахи с обозом финского гарнизона ушли через Лахденпохья в центральную Финляндию, где временно ненадолго обосновались в Каннонкоски. В июне 1940 года монастырь приобретает в окрестностях Хейнявеси усадьбу Папинниеми где и создается новая обитель, названная Новым Валаамом, или, по-фински, Ууси-Валамо.

В монастырской общине было тогда 150 монахов и послушников Старого Валаама – почти все они пришли в монастырь еще до революции; они были пожилыми, поэтому Новый Валаам надолго стал не только монастырем, но и домом престарелых.

...Я приехал туда поздним летним вечером, и, хотя солнце уже скрылось за лесом, было, как это водится в конце июня на Севере, абсолютно светло. Перед сном я решил пройтись по обители и, глядя на схему Ууси-Валамо, сопровожденную комментариями на четырех языках, пытался за одно-двухэтажными фермерскими строениями увидеть живущие здесь многовековые традиций монастыря с Ладоги. Если бы не поблескивающий за деревьями купол собора, опустевшие к ночи дворы, лужайки и окружавшие их домики казались мало похожими на действующий монастырь. Под конец я вышел к озеру Юуоярви. И вот тут не то пейзаж – открывшаяся мне картина спокойной озерной глади, подернутая легким туманом, и темнеющие вдали леса – не то обстановка одиночества, располагавшая к раздумиям и передававшая ощущение вечного покоя, будто перенесли меня на Старый Валаам, причем не сегодняшний, а тот, бывший, который я никогда не видел, но пытался представить по книгам, фотографиям и воспоминаниям... Какое-то удивительное ощущение гармонии с природой всегда поражало меня во всех православных обителях...

От стоящей на берегу крошечной часовни Николая-Угодника, служащей здесь как бы перевоплощением Никольского скита, что на Старом Валааме, дорожка вывела к дому для приезжих. До 1969 года в этом двухэтажном деревянном строении располагались монашеские кельи. Но и сегодня в нем как бы окунаешься в монастырскую обстановку: скромность убранства, во всем – простота, не исключающая, правда, всех необходимых удобств, запах сухого дерева, иконы и портреты бородатых старцев... В конце коридора на втором этаже во тьме мерцал красноватый огонек. Я принял его за лампадку под иконой и подошел поближе, чтобы рассмотреть. Это оказалась крошечная лампочка на включателе света – привычное во многих гостиницах Запада приспособление, позволяющее не шарить рукой впотьмах по стене.

Утром меня разбудил колокольный звон. Настоящий звон церковных колоколов. Если путешествуешь, переезжая с места на место, то, просыпаясь, не всегда сразу и сообразишь, где находишься. Так было и со мной: лишь только когда увидел перед собой стол с лежащей на ней Библией и икону в «красном углу», все встало на свои места...

Я взглянул на часы. Было шесть утра. Колокольный бой вовсе не означал побудку для посетителей, как спросонок решил было я. Он вообще не имел к ним никакого отношения. Просто монастырь жил своей обычной жизнью. И звенели старинные валаамские колокола, продолжая, как говорят звонари, свое «богослужение в воздухе». То, ради чего когда-то паломники садились у петербургской набережной на пароход, который маршрутом, описанным Николаем Лесковым в «Очарованном страннике», через день и две ночи доставлял их через Коневец и Корелу на ладожский монастырский остров, я услышал здесь, в Финляндии...

Конечно, Ууси-Валамо сильно изменился с той поры, когда сюда пришли первые монахи. К прежним усадебным постройкам в последние два десятилетия добавились новые, да и старые здания были значительно перестроены. Летом 1977 года была освящена новая монастырская церковь – белокаменная, с золотыми куполами,– сооруженная по проекту архитектора Ивана Кудрявцева в псковско-новгородском стиле. В 1979 году были открыты новые кельи для братии в двух домах на крутом берегу озера Юуоярви. У дороги, ведущей к монастырю, появилась новая гостиница, между двумя бывшими дворами поместья в красном здании – некогда сыроварне – открылось летнее кафе. Большое каменное строение, стоящее посреди монастырских владений, бывший коровник, было переделано в современный ресторан «Трапеза». В нем весьма космополитичный шведский стол, но в монастырском духе: преобладают рыбные и овощные блюда, а местная специфика представлена в виде карельских пирожков – калиток. На стенах «Трапезы» висят портреты валаамских подвижников, а рядом с дверью – большое полотно с видом Монастырской бухты на Старом Валааме работы художника-любителя...   Каменная фигура медведя в натуральную величину на лужайке между бывших фермерских построек напоминает о том, что на Валааме в начале века жил ручной мишка, любимец и друг монахов...

Но есть в Валамо и реликвии, не имеющие цены.

– У нас в архиве хранятся монастырские рукописи начиная с XVI века, – поведал мне настоятель Нового Валаама архимандрит Пантелеймон, прекрасно говорящий по-русски финн с интеллигентным лицом. – Раньше часть валаамских архивов находилась в Миккели, теперь все собрано у нас. Лишь документы, относящиеся к 20-30-м годам нашего века, остались на Валааме, и теперь они хранятся в Петрозаводске.

В архив и библиотеку посторонних, правда, пускают неохотно. Немного позже я узнал: приезжал в Ууси-Валамо в начале 80-х из Советского Союза автор – один из первых гостей из СССР, кто посетил монастырь,– ему дали доступ ко всем архивным материалам, помогли, а потом он издал книгу, где о Валааме, кроме как о разложении и кризисе аскетизма, мало что написал.

В Ууси-Валамо можно увидеть выполненный в 1878 году ректором Петербургской Академии художеств Федором Иорданом портрет знаменитого валаамского игумена Дамаскина, при котором монастырь в середине XIX века достиг наивысшего расцвета. Портрет считается одной из лучших гравюр художника. «Просты и строги черты игумена, но насколько величия и сановитости умел придать им резец профессора», – писал в 1881 году журнал «Всемирная иллюстрация».

Но, конечно, главное сокровище монастыря, как и всей православной церкви Финляндии – это Чудотворная икона Коневской богоматери. Некогда она принадлежала еще одному «монашескому острову» на Ладоге – Коневцу. Пароходы с паломниками, шедшие из Петербурга на Валаам, останавливались на Коневце, и все пассажиры спешили в тамошний монастырь поклониться чудотворной иконе, которую согласно преданию в, 1393 году принес преподобный Арсений с Афона. Николай Лесков писал о ней, сравнивая ее с «Мадонной с щегленком» Рафаэля. По мнению начальника отдела выставок Финской академии художеств доктора Ауне Яаскинен, посвятившей исследованию чудотворной свою диссертацию, написана она не ранее XV —XVI веков, но ее прообраз мог быть действительно принесен с Афона. В Ууси-Валамо икона «богородицы с птичкой», как ее еще иногда называют, попала вместе с последними монахами Коневецкого монастыря, пришедшими сюда из Кейтеле в центральной Финляндии, где они жили с 1940 по 1956 год. В честь чудотворной иконы освящена специальная часовня – один из приделов нового храма в Валамо – там она и хранится. Главный зал храма освящен в честь Преображения – важнейшего монастырского праздника, а малый, так называемая «зимняя церковь» —в честь Сергия и Германа, легендарных первооснователей обители...

Большинство икон в храме – старинные. Икона Спаса, справа от царских врат, относится к XVIII веку и была выполнена мастерами из Корелы, по левую руку от них – икона Тихвинской богоматери, написанная в то же время, что и Спас, в Выборге. Икона Валаамской богоматери, может, и не такая старая – она была выполнена в конце прошлого века монахом Алипием на Валааме, но представляет уникальный образец монастырской иконописной школы. Она тоже каноническая – начиная с 1988 года православная церковь Финляндии отмечает 7 июля праздник иконы Валаамской богоматери... В зимней церкви висит икона Благовещения Богородицы, датируемая XVI веком – на Старом Валааме она находилась на почетном месте за мощами святых.

Но есть в монастыре и современные святые лики – молодых иконописцев Финской православной церкви, и даже талантливого мастера из Японии Петроса Сасаки.

Входя в Преображенский собор, нельзя не обратить внимание на большую люстру, свисающую с главного купола. Она весит более 800 килограммов и была перевезена со Старого Валаама, где также висела в главном Спасо-Преображенском соборе. Здесь, в Валамо, к ней подвели электричество. Все двенадцать колоколов на звоннице собора тоже с Валаама на Ладоге.

Я зашел в магазин сувениров, что разместился по соседству с «reception». В основном всякие мелочи – шариковые ручки, статуэтки, а также книги, книги... Я долго ходил, перелистывал их. Библии, брошюры о православии в Финляндии и Карелии. Книги о Валааме. О Новом, о Старом. Вот вышедшая несколько лет назад «Валаам и его послание» – обстоятельные тексты, интересные иллюстрации. Остался последний экземпляр. На финском. Было еще издание на английском, но уже раскупили, объяснил мне продавец. А вот прекрасный альбом «Старый Валаам» – коллекция великолепных фотографий, запечатлено все до подробностей. Нахожу снимок торжественного открытия в 1901 году Валаамского подворья в Москве: узнаю здание на углу Ямской и Александра Невского... На одной из полок с сувенирами замечаю темно-зеленые пачки. С одной стороны по-фински, с другой – по-русски на них написано: «Валаамский чай». Белые буквы какого-то старого, забытого шрифта по кругу, а в нем – церковные луковички с крестами. Снизу мелкими буквами, уже по-английски, надпись: «Сделано в Западной Германии»...

Атмосферу этого уголка православия я совершенно неожиданно почувствовал во время прогулки на небольшом теплоходе по окрестным озерам. Когда-то приезжавшие на Старый Валаам паломники пересаживались там на кораблики поменьше, и те везли их в отдаленные скиты. Эту традицию продолжает в Ууси-Валамо теплоход «Сергей».

Корабль отчалил от маленького шлюза на канале, какие зовутся здесь «канавами». Рядом шумела и пенилась, прыгая на камнях, вода протоки, (Соединяющей два озера. Сверху висел современный автомобильный мост: огромные трайлеры почти бесшумно проносились по нему за спинами рыбаков, которые забрасывали в протоку свои спиннинги.

Теплоходик «Сергей» быстро вышел на спокойную воду и через белую летнюю ночь пошел через озера и проливы в путь.

– О» получил имя в честь парохода «Сергий», что когда-то ходил из Сортавалы на ладожский Валаам, – объяснил мне капитан Яакко Пааласмаа.

– Вы плавали на том, старом «Сергии»? – спросил я у этого пожилого финна в очках и капитанской фуражке.

– Нет, просто хотел сохранить его имя, – ответил Пааласмаа, который, как позже оказалось, не только капитан, но и владелец «Сергея».

Я разглядывал рубку – с обычным навигационным оборудованием, небольшим деревянным штурвалом, радиопередатчиком, несколькими старыми газетами, лежащими сбоку у стекла, и... двумя иконами, смотревшими на Пааласмаа из углов. Я наблюдал за тем, как он не спеша поворачивает штурвал, внимательно вглядываясь в озерные дали, а мне вспоминалась фотография старенького, с высокой трубой парохода «Сергий» в Монастырской бухте ладожского Валаама, что я нашел в какой-то из книг в сувенирном Эиагазине. Еще одна икона висела внизу, в салоне, куда спускались те, кто замерз от озерного ветра, чтобы выпить кофе или чая.

Маарит, молоденькая гид из Хейнявеси, показывала мне маршрут по карие:

– Вот это Кермаярви. «Сливочное озеро». Клеопатра купалась в молоке, а мы можем – в сливках!

А я невольно думал – как же эти места похожи на Приладожье – те же озерная гладь, сосновые леса, скалы! Видимо, так же думали и монахи, пришедшие сюда в 1940 году. То ли просто природа в нашей и в финской Карелии одинакова, то ли монахи действительно специально подыскали себе уголок, напоминавший им те места, откуда ушли, сказать трудно. Но я вспомнил про это сходство пейзажей на другой день в разговоре с игуменом Пантелеймоном.

– Да, действительно, природа похожа. Но такой красивой и суровой, как на Старом Валааме, нет нигде,– как показалось мне, с грустью в голосе ответил он...

Неожиданно посреди озера капитан резко остановил машину, а все стоявшие на палубе поспешили на нос теплохода. Я не сразу сообразил, в чем дело: метрах в сорока перед судном озеро переплывали два лося...

Современная цивилизация очень бережно коснулась здешних мест – даже шлюзы с насосными станциями так аккуратно вписаны в окружающую природу, что не портят своим видом библейски первозданных лесов, скал и озерных проток. Но, кроме природы, здесь есть другие достопримечательности, которые показывают туристам – место бывшей русско-шведской границы и еще один монастырь, женская обитель Линтула. Он гораздо менее известен, чем Валаам, но имеет чем-то схожую с ним судьбу.

Сама Финская православная церковь ведет свою историю с создания в 1885 году Братства святых Сергия и Германа, имя которого говорит о ее приверженности валаамским традициям, и образования в 1892 году хельсинкской епархии. С 1918 года она стала независимой от Русской православной церкви, а с 1923 года перешла под управление Константинополя. Долгий путь проделало православие в Финляндии в нашем веке, пока в 1970 году не получило наряду с лютеранством статуса второй государственной религии страны, что дает церкви ряд льгот. И хотя количество православных в Финляндии сокращается (с 1939 по 1982 год с 82 до 57 тысяч), православие держит достаточно прочные позиции в стране. И особую роль в поддержании традиций «восточного христианства» в Финляндии играет Новый Валаам...

Храня старый валаамский дух, монастырь в Ууси-Валамо не отгородился от современного мира. Сейчас это не только важный центр православия, но и место паломничества туристов со всей Финляндии и из-за границы. Ведет Новый Валаам и большую научно-просветительскую деятельность, став местом проведения различных встреч, конференций и семинаров, причем не только по теологическим вопросам. С 1986 года при монастыре существует православное Народное училище. Набор изучаемых в нем предметов говорит об открытости его программ сегодняшним веяниям: наряду с курсами православной религии и церковной культуры в нем ведут занятия по экологическому воспитанию, обучают «чистому» земледелию – способу хозяйствования, которому финны все больше отдают предпочтение...

В 1986 году правительство Финляндии передало в дар монастырю компьютер, который в соответствии с канонами... был вначале благословлен. Действующая в Валамо мастерская по реставрации икон считается по своему оборудованию и используемым методам работы самой современной в мире. Она обслуживает не только Финляндию, но и православные приходы по всей Западной Европе. Мне рассказывали, что когда Ууси-Валамо в 1986 году посетила жена президента Финляндии Тайми Койвисто, опекающая, кстати, монастырь, отец Амвросий, ныне епископ Йоэнсуский, показывая ей мастерскую, пошутил: «Если вам понадобится сделать более стойкий макияж, свяжитесь с нами...» В здании мастерской имеется также конференц-зал на 300 мест: летом там проводятся разнообразные выставки. Монастырь обладает великолепной библиотекой, разместившейся в специально выстроенном в 1984 году здании, – в ней насчитывается 20 тысяч томов современных книг и 30 тысяч томов старинных изданий, спасенных со Старого Валаама. Издается в монастыре и свой журнал – «Валамолайнен» – «Валаамец».

Но вот монахов в Ууси-Валамо осталось мало. Сегодня их здесь всего восемь. Один постоянно живет в Линтуле, выполняя там обязанности священника. Есть в Валамо послушники. Вся братия – двадцать человек. И ни одного русского в монастыре, кроме приехавшего сюда «из Гельсингфорса» Николая Николаевича, я уже не встретил. Последний монах из России – Акакий – умер в 1984 году. Этот старец, в миру Андрей Кузнецов, прожил 110 лет: уроженец Вологодской губернии, он начинал послушником на Соловках, затем был монахом в Печенгском монастыре, а с 1943 года в Валамо... Он похоронен на местном кладбище, скрытом березовой рощицей от ведущей к Ууси-Валамо дороги.

Сколько удивительных судеб за надписями на его крестах и могильных плитах! Кладбище было основано в 1940 году, когда братия перебралась сюда из Старого Валаама, и с годами там обрели покой как валаамские отцы и братья, так и сподвижники из всех некогда находившихся в Финляндии православных монастырей – Линтулы, Печенгского и Коневецкого... Среди них автор духовных книг игумен-схимник Харитон – один из трех, наряду с Назарием и Дамаскином, наиболее почитаемых за всю многовековую историю монастыря его игуменов, духовный отец главнокомандующего царской армии, великого князя Николая Николаевича, иеромонах-схимник Ефрем (в миру Георгий Хробостов). Последний монах братии Старого Валаама, архимандрит Симфориан был похоронен здесь в 1981 году... С его смертью сам собой разрешился вопрос о языке богослужения, некогда остро стоявший в 20-30-х годах. Последняя служба на церковнославянском языке состоялась в монастыре, в 1977 году, теперь она ведется на финском. Тогда же в Ууси-Валамо перешли и на грегорианский календарь. Покоятся здесь также архиепископ Йоэнсуский Алексий, большой друг Валаамского монастыря писатель Пентти Саарикоски...

Нет, правда, на этом кладбище могилы одного из самых интересных представителей валаамской братии XX столетия – умершего в 1962 году отца Михаила. Этот человек, пришедший в монастырь еще в начале века, стал едва ли не последним представителем традиций старчества, идущих от Паисия Велияковского. После начала споров, разгоревшихся из-за календаря, он ушел в скит, а когда монастырь перебрался в Папинниеми и продолжение отшельничества оказалось невозможным, он стал затворником. Тогда-то он и проявил свои способности к провидению, а когда с ним познакомился во время своего приезда в Финляндию митрополит Крутицкий и Коломенский, молва о затворнике начала распространяться по православному миру, и в Ууси-Валамо к отцу Михаилу потянулись люди для духовных бесед и наставлений. В свои 80 лет он обрел ту же славу, что и знаменитые оптинские старцы. Так как подобных людей на его родине уже практически не осталось, в 1957 году его пригласили вернуться в Россию, и в сопровождении своих ближайших сподвижников он перебрался в Псковско-Печорский монастырь...

На кладбище стоит небольшая деревянная часовня св. Германа Аляскинского, освященная в честь валаамского монаха,– одного из тех первых русских миссионеров, кто принес православие в Америку и кто крестил алеутов и индейцев на Аляске в конце XVIII – начале XIX века (в 1970 году он был причислен к лику святых). Часовня св. Германа, как и резная крыша кладбищенского колодца, ворота и многочисленные кресты представляют собой еще и своеобразный маленький музей карельского деревянного зодчества...

Могилы кладбища свидетельствуют и о том, что Ууси-Валамо стал последним прибежищем для многих русских людей, превратившись в крупнейший очаг не только православия, но и российских традиции в стране. Русская община в Финляндии никогда не была особенно крупной, и ныне она вся объединяется вокруг Успенского собора в Хельсинки и Ново-Валаамского монастыря, и так или иначе связана с этими религиозными центрами. Неслучайно, что монастырский храм создал известный в Финляндии русский архитектор Иван Кудрявцев, автор ряда оригинальных построек в Хельсинки. Изысканный рисовальщик и любитель русской археологии, Иван Николаевич занимался изучением архитектуры Старого Валаама, прослеживая в ней традиции древнерусского зодчества. Он сожалеет, что «теперь нас, русских эмигрантов старшего поколения, осталось мало, а дети уже не знают русского языка... И все-таки что-то еще можно сделать...» На Успенском соборе в финской столице до сих пор звонит уже совсем пожилой Михаил Семенович Крысин – некогда звонарь со Спасо-Преображенского собора на Старом Валааме. Любопытно и совпадение: сам Успенский собор был сооружен по проекту крупного русского архитектора середины прошлого века Алексея Горностаева – автора лучших построек ладожского Валаама. Сегодня в Финляндии все хорошо знают имя русского купца Синебрюхова – создателя старейшего в стране пивоваренного завода и крупного мецената: основанная им в начале XIX века фирма процветает до сих пор. Встреченный мною в Ууси-Валамо Николай Николаевич тоже оказался представителем известного в Финляндии рода – Черных. Поселившиеся несколько поколений назад на территории Великого Княжества Финляндского русские купцы Черных, Масан, Королевы в прошлом веке были знамениты в стране. И их потомков тянет сегодня в финский русский монастырь. Нет, не просто «отдохнуть» приехал Николай Николаевич в Ууси-Валамо...

Мне почему-то особенно запомнилась речь этого маленького старика. Он говорил быстро, не всегда разборчиво, как люди, которым редко приходится пользоваться родным языком, но абсолютно правильно, пересыпая речь поговорками и шутками. Но почему-то от его слов веяло чем-то очень забытым, таким забытым, чего я не мог знать в силу своего возраста. И я ловил себя на мысли: «Нет, так сейчас не говорят...»

Сегодняшняя братия, говорил мне игумен Пантелеймон, уже не в состоянии сама обеспечить функционирование всего монастырского хозяйства, и в каждодневной работе монахам помогает разновозрастная группа добровольных помощников – им предоставляются лишь хлеб да кров, а работают они бесплатно. Среди них есть и те, кто по религиозным убеждениям отказывается от службы в армии (в Финляндии она двухлетняя и обязательная) и кому она заменена альтернативной службой в Валамо. Пестра монастырская публика, и трудятся рядом: один – в сапогах, белой с вышитым воротом карельской рубахе, с бородой, зачесанными назад волосами и смиренным взглядом ясных глаз – не отличишь от монаха, другой – с прической панка...

Из журнала «Валамолайнен» я также узнал, что у монастыря, кроме гостиниц, ресторана, культурного центра, мастерских, есть сельскохозяйственные угодья, ведет он рыболовный промысел. Еще недавно братия занималась земледелием, но сегодня 50 гектаров его пахотной земли обрабатывает арендатор – сообразно тем принципам «чистого земледелия», которым обучают в Народном училище. Стадо коров заменено на более многочисленную, но требующую меньшего ухода отару овец. Братия ухаживает также за большим огородом и садом. 300 гектаров монастырского леса тоже известная гарантия экономической независимости обители. Но все же главный источник жизни монастыря – государственные кредиты и индустрия туризма: Ууси-Валамо посещают десятки тысяч приезжих...

Так Ново-Валаамский монастырь и запечатлелся в моей памяти: осколок старой России в современной Финляндии, удивительное сочетание двух культур, сплетение самых древних традиций с сегодняшним днем.

Было время, Новый Валаам был центром не самого, скажем, дружелюбного отношения к нашей стране, да и сегодня, как мне показалось, сохраняется некоторая настороженность к приезжим из Советского Союза. И все же времена меняются. Налаживаются контакты между Валамо и Русской православной церковью, которая оказывает монастырю помощь в религиозной деятельности. В Валамо, например, приезжали студенты из семинарии в Ленинграде, часто братии помогает иеромонах Русской православной церкви.

С самым пристальным вниманием и интересом следили в Финляндии за тем, как решался вопрос о будущем Старого Валаама, некогда главной святыни не только для Русского Севера, но православных финской Карелии да и всей Финляндии. И естественно, Ууси-Валамо мог бы оказать неоценимую помощь в воссоздании обители на ладожском острове: ведь без использования всех тех сведений, документов, архивов, которым располагает финский монастырь, вряд ли это в полной мере будет возможно.

– Весь Валаам должен быть возвращен церкви, – считал игумен Пантелеймон еще в то время, когда по этому вопросу у нас в стране ломались копья. – Тогда и помощь в воссоздании обители нам будет оказывать гораздо легче.

Правда, побывав на Валааме и повидав собственными глазами то запустение, в котором он все еще пребывает, архимандрит реально оценивает ситуацию:

– Но церковь одна не сможет поднять весь остров. Вспомните, даже в 20-

30-е годы монастырь уже не справлялся со всем своим огромным хозяйством...

В Финляндии у Валаама есть немало друзей. В стране существует организация, которая так и называется «Друзья Валаама», есть Валаамское общество, собирающее материалы о ладожской обители – развернувшееся в 70-х годах строительство в Ууси-Валамо шло при их непосредственной экономической поддержке. Валаамский литературный кружок помогает монастырю в выпуске православной литературы.

В 1988 году в ознаменование 1000-летия крещения Руси и 800-летия основания Валаамского монастыря был создан и Фонд Валаама. Объединяющий общественных, религиозных деятелей, представителей крупного бизнеса и частных лиц, этот фонд ставит своей целью «способствовать сохранению культурных традиций православия в Финляндии, которые живут в Валаамском монастыре».

Все эти друзья Валаама с энтузиазмом отнеслись к идее сотрудничества в деле воссоздания монастыря на Ладоге, а ряд финских строительных фирм выразил желание участвовать в реставрационных работах на острове...

– В 1938 году мои родители побывали на Старом Валааме. В качестве сувенира они привезли красивую деревянную ложку, на которой было написано «Валаам». Я тогда думал, что смогу сам совершить такое же путешествие, когда вырасту. Но потом война, ее последствия...– рассказывал мне президент крупной, финской фирмы «Кемира» и один из членов-основателей Фонда Валаама Юрьё Песси, с которым мы ехали из Ууси-Валамо на наш Валаам.

У многих финнов столь же ностальгическое отношение к этому монастырскому острову. Валаам для них – как бы возвращение в детство – такими глазами всегда смотрят на что-то потерянное безвозвратно. «Грезами по былому, золотыми мечтами» назвала эти чувства жительница Хельсинки Марьялииса Кауппинен, с которой мы бродили по тропинкам Старого Валаама. Не случайно в списке важнейших дат истории Валаамского монастыря, составленном епископом Йоэнсуским Амвросием, значится и 1988 год – как время открытия советского Валаама для финских туристов. Сегодня этот остров, как писал игумен Пантелеймон в одной из статей, «дорогая и немного грустная память о прежнем величии Валаама...»

...Мне хорошо запомнился отъезд из Ууси-Валамо, когда довелось совершить путешествие от Нового Валаама к Старому. Это была первая за всю историю существования монастыря поездка, которая не через Выборг и Ленинград, а напрямую соединила место, где ныне существует обитель, с тем островом, где она когда-то зарождалась. Перед отъездом нашей группы из Ууси-Валамо игумен Пантелеймон отслужил специальный молебен на финском и русском языках и передал нам колокол – старую корабельную рынду с ладожского Валаама.

– Вы отвезете его обратно на Валаам, и пусть это послужит символом того, что валаамские колокола зазвенят над Ладогой вновь...– сказал он.

...Я разглядывал толпу. На поляне перед храмом собрались в этот момент, по-моему, все, кто в это время находился в Валамо: старушки в инвалидных креслах, которых во время обеда я видел в «Трапезе», туристы из Германии, приехавшие на огромном автобусе, и десятки, десятки других любопытствующих. Среди собравшихся я увидел Яакко Пааласмаа, уже без капитанской фуражки, сосредоточенного и серьезного, и Николая Николаевича Черных. Он по-прежнему был во всем черном, но мне почему-то показалось, что он тоже переоделся в праздничное, как и игумен. Он стоял, широко расставив ноги и опершись руками о свою палку, и ловил каждое слово. Несмотря на свой маленький рост, что было особенно заметно на фоне рослых финнов, он выглядел очень торжественно...