Текст книги "Наречённая. Книга 1 (СИ)"
Автор книги: Властелина Богатова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Нареченная. Книга 1
Лэйя Райн, Властелина Богатова
Пролог
Выбравшись на утреннюю пробежку по заснеженному городскому парку, я даже не думала встретить на пустой дорожке древнюю старуху. Откуда она там появилась и почему именно на моем пути, осталось в тумане прошло. Я только запомнила ее слова, этот скрипучий, как снег, жуткий голос и цепкий взгляд бесцветных глаз, таких светлых, что было видно на белках сеть тонких капилляров, взгляд, продирающий душу – глаза у нее были такие же уродливые, как и весь ее вид.
– Исгáр пришел за тобой, – сказала она мне в спину, когда я, боязливо обойдя незнакомку стороной, побежала прочь, спеша поскорее убраться.
Хотя была не из трусливых, но настолько эта сумасшедшая не вписывалась в общий пейзаж в своих лохмотьях, источающих зловонье, что тут любой отшатнется. Ее слова врезались гарпунами в позвоночник, и какая-то внезапная неведомая мне сила рванула меня назад. Я никогда не испытывала такой дробящей, крошащей кости боли, она мгновенно подкосила меня. Рухнув на снег, я пыталась позвать на помощь, только напрасно – кругом ни души, кроме той старухи, которая, видимо, решила забрать себе мою жизнь. Я лишь смогла раскрыть губы в беззвучном крике, выдыхая на мороз клубы пара, пока боль не скрутила меня еще жестче и беспощаднее, и я не услышала скрип снега рядом – ведьма приблизилась.
– Твое время пришло, довольно прятаться в другом мире, ассáру Истана Хассон. От судьбы не убежишь. Возвращайся…
***
Меня зовут Снежа Горская. В прошлой жизни я была обычным офисным сотрудником, и в последние три года моя жизнь вертелась по принципу работа-дом– работа. Два не успевших дойти до первого секса романа погасли так же быстро, как и мои надежды найти себе подходящего парня, у тех на уме оказывались совсем другие интересы и виды на меня – затащить поскорее в постель. А может, это со мной что-то не так, ведь недаром мама называла меня ледяной колючкой. Может, я не способна на будоражащие кровь чувства? Не способна ответить жаром, страстью? Но, так или иначе, все это осталось в прошлом.
В том мире, куда я попала, таких, как я, называют ассáру. Мы – девы, обладающие особыми чарами обольщать мужчин и забирать их души. Одни думают, что мы исчадие Ледяной Бездны и должны отправиться именно туда, потому что вместо сердца внутри нас лишь кусок льда. Пусть даже когда-то нас боготворили, мы были благословлены самим Верховным, мы – богини, способные подарить мужчине не только наслаждение, но и могущество, если сможем полюбить…
С тех пор, как старый король назвал нас изгоями и объявил на нас охоту, прошло три века. Престол занимает его старший наследник, который изменил некоторые правила, теперь нас не убивают, ассáру ставят печати послушания, способные сдержать наши чары, нас превращают в безвольных рабынь и подстилок для любовных утех, игрушки для тех, у кого больше власти. Хуже участи не придумаешь, бесценный дар стал проклятием, терзающим наши души. Но я не согласна на это! И я никогда не покорюсь тому, кто так жжет мое сердце. Ведь ассáру свободны по своей природе, для них воля – это воздух. Только по желанию мы выбираем того, кому подарим свою силу и себя.
Но это всего лишь миф. Ассáру никогда не сможет полюбить. Да и как может родиться в холоде их сердец любовь? Нет, это все сказки, в этом я убедилась еще в своем мире. Ледяная колючка не способна на пламенные чувства, она высокомерна и равнодушна, она не приемлет власти над собой, она лучше умрет, чем станет чьей-то игрушкой. Тот король, что решил истребить нас, был прав – мы крадем души тех, кто посмел покуситься на нас. А мужчины никогда не признают поражение, им проще избавиться от нас, растоптать и уничтожить, чем принять свою уязвимость.
Выбегая на утреннюю прогулку, я не думала, что попаду в свой собственный ад, из которого однажды мне удалось каким-то чудом бежать, но права та ведьма – от судьбы не уйти. И теперь я пленница собственного дара – проклятия искушать и не любить.
*Исгáр – сущность огня Бархана, бога Нижнего мира.
*Ассáру – дева, обладающая даром обольщать и забирать души.
1_1 Истана
Падение в стылую черноту было бесконечно долгим. Боль продолжала терзать мое тело, стирая память, но где-то в отголосках ставшего бездонным сознания звучал голос старухи. Странное имя, которым она меня назвала – Истана Хассон – было мне чужим и знакомым одновременно, но и оно постепенно начинало казаться таким же пустым и холодным, как пропасть, в которую я так безысходно проваливалась.
– Приходит в себя, – чей-то посторонний голос расколол этот хрустально-ледяной купол, и он, с гулким звоном осыпался вокруг меня хрустящим инеем.
Я попыталась разлепить веки и понять, что со мной творится, но не вышло, ресницы будто смерзлись, и губы жгло морозом, все тело окоченело, оно не слушалось меня. Я все же попробовала пошевелиться, но эта попытка отозвалась острой болью в спине, такой пронзительной, что я закричала вновь. С губ сорвался только хрип. Пар собственного дыхания огладил кожу лица, кажется, и в самом деле кто-то попытался вырвать мне позвонки. Такой муки я еще никогда не испытывала. Вся эта боль простреливала с ног до головы, поднималась к затылку, вынуждая захлебываться. Вместе с хрипом я слышала свой жалобный стон, а следом волной нахлынули окружающие звуки: хруст снега, мужские голоса, скользнул по коже прохладный воздух…
Это проклятая старуха видно сбежала, но мне было не до нее, сейчас главное, что подоспела помощь. Меня нашли, и все будет хорошо.
– Кажется, она не доживет до утра, много крови потеряла, – полоснул слух незнакомый голос. – Жаль, одна единственная выжившая.
Как? Почему? От притока отчаяния я задышала часто, хотелось завыть в голос от осознания происходящего. Я перестала что-либо понимать, только и смогла, что слушать звучание голосов рядом и где-то вдалеке.
«Так, спокойно, Снежа. Ничего, что я не могу шевелиться, задубев. Это еще не приговор», – старалась себя утешить, как вдруг явственно ощутила на себе чей-то пристальный тяжелый взгляд. Остро захотелось увидеть, кому он принадлежит.
Приоткрыла заиндевевшие ресницы, и лучше бы я этого не делала. Сквозь муть слез, застилающих глаза, я различила высокие кожаные сапоги, заправленные в них шерстяные штаны, длинную, такую же теплую тунику, что доходила до колен мужчины. Внушительный корпус сковывал металлический панцирь брони, широкие листы железа покрывали и защищали его аршинные плечи и грудь, по спине до земли падал плащ. Такой же огромный, под стать незнакомцу, меч на боку. Мужчина сжал кулачищи в кожаных перчатках. Я поджала губы, понимая, что окончательно брежу в предсмертной агонии. Передо мной не медработник и не спасатели МЧС, даже не случайные прохожие, а стоял надо мной, возвышаясь вулканом, самый настоящий титан из тех фэнтезийных компьютерных игр, в которые зависала половина сотрудников офисного планктона в обеденное время.
Лица в темноте я, конечно, не смогла различить, потому что нижняя его часть была спрятана маской-платком. Разглядела только в отсветах факела, что волосы темные, хоть и мокрые, видно, после сражения. Прихваченные морозом, они падали на выпирающую острую скулу длинным чубом. Огонь тускло играл всполохами в черных тенях глазниц под такими же темными, сведенными мрачно бровями. Он явно был главным. И тут я поняла, что по-прежнему лежу на земле прямо на ледяном покрове. И что темнота кругом, а вместо ухоженного парка скалистые просторы. Это было уже за гранью моего понимания.
– Нам не нужна ноша, – ответил мужчина, обглодав меня взглядом, будто волк – кость.
Его довод, как окончательный приговор, свалился на мою голову. Я нисколько не удивилась тому, что хорошо понимаю незнакомую мне речь со странным шипящим звучанием. Голос того, кто только что решил мою участь, утопил меня на самое дно, такой тяжелый, глубокий в своем равнодушии, надменный в беспощадности.
Он шагнул в мою сторону, а внутри меня что-то толкнулось и оборвалось. Мужчина с ловкостью убийцы выдернул из ножен изогнутый кинжал и холодно полоснул меня взглядом, обжигая изнутри. Что он собирается сделать?! Раскрыла губы, чтобы закричать. Я не хотела умирать, хотя физическая и душевная боль потери напоминали, будто догоняющим отголоском, о том, что здесь недавно произошло что-то чудовищно-страшное. Эта боль толкала на самую грань. Толкала на острие лезвия в руках незнакомца.
Титан опустился на колено. Я отвернулась, зажмурившись – не могла смотреть на него. Почему? Даже сейчас, на краю Ледяной Бездны осознавала, что так нужно, внутренний голос подсказывал мне этого не делать – не смотреть в глаза. Я чувствовала его дыхание, чувствовала этот давящий, обжигающий не хуже льда взгляд, опасный для меня. Инстинкт подсказывал это по мере его приближения, хотя и чувствовала остальных, что подтянулись к месту казни, окружили меня и наблюдали молча, быть может, с сожалением и огорчением, а может, и с таким же равнодушием, как этот убийца. Он положил плашмя клинок мне на глаза, видно, для того, чтобы я не смотрела. Что он собирался сделать? Добить, чтобы не мучилась? Я почувствовала прохладу кожи его перчатки, она чуть коснулась шеи, а потом твердые пальцы решительно и жестко сдавили ее.
– Давай же скорее и закончим, – сорвалось злое шипение с моего языка.
Титан застыл, а потом сжал мое горло сильнее, вовсе передавив воздух. Одно движение – и все, этот кошмар закончится.
– Проклятье! – выругался палач.
Холод лезвия исчез.
Он резко отдернул руку, будто сунул ее в пламя. Я, перестав вовсе дышать, чувствуя, как обжигают слезы, застывающие на почти бесчувственных щеках, покосилась на него, видя в его стылом взгляде – надо же – изумление. Но оно быстро растворилось, сменяясь на гнев. На милость он явно был не способен.
В следующий миг он рывком сдернул с моей головы, как оказалось, платок, а не шапку. Рассыпалась по плечам копна светлых, как белое золото, волос.
Падение в стылую черноту было бесконечно долгим. Боль продолжала терзать мое тело, стирая память, но где-то в отголосках ставшего бездонным сознания звучал голос старухи. Странное имя, которым она меня назвала – Истана Хассон – было мне чужим и знакомым одновременно, но и оно постепенно начинало казаться таким же пустым и холодным, как пропасть, в которую я так безысходно проваливалась.
– Приходит в себя, – чей-то посторонний голос расколол этот хрустально-ледяной купол, и он, с гулким звоном осыпался вокруг меня хрустящим инеем.
Я попыталась разлепить веки и понять, что со мной творится, но не вышло, ресницы будто смерзлись, и губы жгло морозом, все тело окоченело, оно не слушалось меня. Я все же попробовала пошевелиться, но эта попытка отозвалась острой болью в спине, такой пронзительной, что я закричала вновь. С губ сорвался только хрип. Пар собственного дыхания огладил кожу лица, кажется, и в самом деле кто-то попытался вырвать мне позвонки. Такой муки я еще никогда не испытывала. Вся эта боль простреливала с ног до головы, поднималась к затылку, вынуждая захлебываться. Вместе с хрипом я слышала свой жалобный стон, а следом волной нахлынули окружающие звуки: хруст снега, мужские голоса, скользнул по коже прохладный воздух…
Это проклятая старуха видно сбежала, но мне было не до нее, сейчас главное, что подоспела помощь. Меня нашли, и все будет хорошо.
– Кажется, она не доживет до утра, много крови потеряла, – полоснул слух незнакомый голос. – Жаль, одна единственная выжившая.
Как? Почему? От притока отчаяния я задышала часто, хотелось завыть в голос от осознания происходящего. Я перестала что-либо понимать, только и смогла, что слушать звучание голосов рядом и где-то вдалеке.
«Так, спокойно, Снежа. Ничего, что я не могу шевелиться, задубев. Это еще не приговор», – старалась себя утешить, как вдруг явственно ощутила на себе чей-то пристальный тяжелый взгляд. Остро захотелось увидеть, кому он принадлежит.
Приоткрыла заиндевевшие ресницы, и лучше бы я этого не делала. Сквозь муть слез, застилающих глаза, я различила высокие кожаные сапоги, заправленные в них шерстяные штаны, длинную, такую же теплую тунику, что доходила до колен мужчины. Внушительный корпус сковывал металлический панцирь брони, широкие листы железа покрывали и защищали его аршинные плечи и грудь, по спине до земли падал плащ. Такой же огромный, под стать незнакомцу, меч на боку. Мужчина сжал кулачищи в кожаных перчатках. Я поджала губы, понимая, что окончательно брежу в предсмертной агонии. Передо мной не медработник и не спасатели МЧС, даже не случайные прохожие, а стоял надо мной, возвышаясь вулканом, самый настоящий титан из тех фэнтезийных компьютерных игр, в которые зависала половина сотрудников офисного планктона в обеденное время.
Лица в темноте я, конечно, не смогла различить, потому что нижняя его часть была спрятана маской-платком. Разглядела только в отсветах факела, что волосы темные, хоть и мокрые, видно, после сражения. Прихваченные морозом, они падали на выпирающую острую скулу длинным чубом. Огонь тускло играл всполохами в черных тенях глазниц под такими же темными, сведенными мрачно бровями. Он явно был главным. И тут я поняла, что по-прежнему лежу на земле прямо на ледяном покрове. И что темнота кругом, а вместо ухоженного парка скалистые просторы. Это было уже за гранью моего понимания.
– Нам не нужна ноша, – ответил мужчина, обглодав меня взглядом, будто волк – кость.
Его довод, как окончательный приговор, свалился на мою голову. Я нисколько не удивилась тому, что хорошо понимаю незнакомую мне речь со странным шипящим звучанием. Голос того, кто только что решил мою участь, утопил меня на самое дно, такой тяжелый, глубокий в своем равнодушии, надменный в беспощадности.
Он шагнул в мою сторону, а внутри меня что-то толкнулось и оборвалось. Мужчина с ловкостью убийцы выдернул из ножен изогнутый кинжал и холодно полоснул меня взглядом, обжигая изнутри. Что он собирается сделать?! Раскрыла губы, чтобы закричать. Я не хотела умирать, хотя физическая и душевная боль потери напоминали, будто догоняющим отголоском, о том, что здесь недавно произошло что-то чудовищно-страшное. Эта боль толкала на самую грань. Толкала на острие лезвия в руках незнакомца.
Титан опустился на колено. Я отвернулась, зажмурившись – не могла смотреть на него. Почему? Даже сейчас, на краю Ледяной Бездны осознавала, что так нужно, внутренний голос подсказывал мне этого не делать – не смотреть в глаза. Я чувствовала его дыхание, чувствовала этот давящий, обжигающий не хуже льда взгляд, опасный для меня. Инстинкт подсказывал это по мере его приближения, хотя и чувствовала остальных, что подтянулись к месту казни, окружили меня и наблюдали молча, быть может, с сожалением и огорчением, а может, и с таким же равнодушием, как этот убийца. Он положил плашмя клинок мне на глаза, видно, для того, чтобы я не смотрела. Что он собирался сделать? Добить, чтобы не мучилась? Я почувствовала прохладу кожи его перчатки, она чуть коснулась шеи, а потом твердые пальцы решительно и жестко сдавили ее.
– Давай же скорее и закончим, – сорвалось злое шипение с моего языка.
Титан застыл, а потом сжал мое горло сильнее, вовсе передавив воздух. Одно движение – и все, этот кошмар закончится.
– Проклятье! – выругался палач.
Холод лезвия исчез.
Он резко отдернул руку, будто сунул ее в пламя. Я, перестав вовсе дышать, чувствуя, как обжигают слезы, застывающие на почти бесчувственных щеках, покосилась на него, видя в его стылом взгляде – надо же – изумление. Но оно быстро растворилось, сменяясь на гнев. На милость он явно был не способен.
В следующий миг он рывком сдернул с моей головы, как оказалось, платок, а не шапку. Рассыпалась по плечам копна светлых, как белое золото, волос.
– Ты… ассáру…
1_2 Истана
– Как твое имя? – потребовал он тут же.
Сказать свое настоящее имя было сомнительным ходом, да и выдавать тот факт, что я не та, за кого они меня тут все приняли – опрометчиво. От этого воина исходила такая мощная энергетика, что я почти забыла о своих муках, он внушал страх, желание сжаться и спрятаться.
– Как твое имя? – повторил он, сдергивая свою маску, и я поняла, что после третьего раза он просто перережет мне горло.
– Истана… – почти беззвучно шевельнула губами, вспоминая ту злостную старуху, которая, провожая меня так любезно в другой мир, сказала мне имя.
Голос окончательно пропал, потому я сомневалась в том, что спаситель – или каратель – слышал его. Я смотрела на его грудь, на сильную шею и подбородок, поросший недлинной темной щетиной. Его челюсти были стиснуты, отчего скулы казались еще резче и тверже – идеальные скулы, идеальное тело. Такой порции тестостерона мне еще не приходилось ощущать. Я закрыла глаза от притока дурноты, подкатившей к горлу. Не смотреть.
В следующий миг он протиснул руки под мое тело, рывком поднял с земли, словно перышко. Я застонала от пронзившей кольями боли, в глаза потемнело, и почудилось, что вот-вот потеряю сознание. Но только не сейчас, казалось, что едва уйду за грань, как меня уже не спасет ничто.
– Ты не сильно ранена, но потеряла много крови, ко всему исчадия Бездны покусали тебя, и их яд отравляет тело.
«Прекрасно, только этого мне и не хватало». Я взвыла, простонала. Попасть в иную реальность, населенную неведомыми тварями, которые, видимо, разодрали всех жителей этого холодного пустынного места – мой день явно не задался. И зачем я только выходила из квартиры?! Ведь выходные, можно было подольше поваляться в постели.
– Не понимаю, как ты еще жива, – вернул меня из зыбкого полузабытья Страж. – Я выжгу яд в твоей крови.
Яд? Мысли с бешеной скоростью взвихрились в голове. Это точно кошмар, но, черт, как же больно! Как же, черт возьми, больно!
Пока он нес меня куда-то, я не могла думать ни о чем, кроме как о раскачивающейся волнами тошноте, мой мир сузился до раскаленных краев огненного жерла, в котором я погрязла уже по горло.
– Маар, что прикажешь делать? Части порождений удалось уйти, – раздался совсем рядом голос, он принадлежал статному, такому же слаженному мужчине, только немного ниже в росте, и волосы у него были светлые.
Значит, его зовут Маар… По моей спине прошлась болезненная судорога, от его тела исходил жар, и я поняла, что согрелась, и более того, начало клонить в сон.
– Останемся здесь, нужно убедиться, что они ушли совсем. Разбивай лагерь.
Этот светловолосый воин выслушал приказ внимательно, а потом опустил взгляд на меня и как-то хищно усмехнулся.
– Наш путь проделан не зря. Одна пойманная ассáру заменит сотню порождений.
– Ты слышал, что я тебе приказал, Донат? – Маар напрягся, я чувствовала, как буквально вскипает его кровь.
Донат вытянулся, прекращая ухмыляться.
– Поезжай в соседнее селение, отыщи женщину умелую, хорошо, если она окажется целительницей.
– Понял, – кивнул тот и удалился к остальным.
О чем они говорили, мне было совершенно непонятно, но последнее заявление Стража Доната, кем бы меня тут ни считали, вызвали досаду. Сказал так, будто я не человек. А человек ли? Судя по тому, какое было выражение в глазах этого волка, я чем-то отличаюсь от обычных девушек.
Маар снова зашагал, удаляясь от места бойни, что случилась здесь ночью.
Мне бы только выжить…
Он внес меня в какую-то приземистую хижину. Внутри остро пахло гарью и кровью, запах въедался под самую кожу, и меня вновь затошнило. Одним движением руки он смахнул с длинного стала все, что находилось на нем, комната наполнилась грохотом. Маар уложил меня прямо на этот стол, ничуть не осторожничая.
1_3 Maap
Перед ним лежала ассáру, в этом не осталось сомнений. Едва Маар прикоснулся к ней, как понял это мгновенно, ощутил всем естеством. А потом он увидел цвет ее волос…
Ткань штанов едва не лопнула от того, как напрягся его член, как забурлила кровь, наполняя его, причиняя боль. Почему?! Почему в тот миг, когда он уже почти забрал ее жизнь, ощутил, что она ассáру?! Обычная простолюдинка не выжила бы, но только не ассáру – их не так легко уничтожить, и этот яд в ее крови испарился бы сам, но на это ушло бы куда больше времени, а ему не нужен такой груз, ему нужно, чтобы уже утром она смогла сесть в седло. Он должен отвезти ее королю, хотя разумнее было бы ее прикончить.
Маар вдохнул тяжело и, оторвав от девушки взгляд, отвернулся, прошел к очагу. Протянул руку над остывшими углями. Они занялись с новой силой почти мгновенно – сейчас исгар в нем бушевал. Запахло дымом и смолой. Страж кинул в топку еще несколько поленьев, которые были заранее заготовлены. Теперь все брошено, хозяева мертвы. Маар все думал и никак не мог понять, как ассáру появилась здесь, в долине Сожи? Как ее еще не нашли? Но теперь она лежала перед ним, ослабленная и беззащитная. Но Стражу не стоит поддаваться на эту уловку – ассáру коварны. Она назвала ему свое имя. Нет, ему попалась все же глупая ассáру. Или это часть уловки? Зачем она раскрыла свое имя, чтобы привязать его? Околдовать? Истана… Маар смотрел на огонь и понимал, что мышцы от ее близости каменеют, и пульсирует кровь в паху, застилает глаза пелена.
Он повернул голову на притихшую девушку. Она ожидала, он чувствовал ее страх и трепет – это удивляло. Лживая ассáру, она это делает намеренно. Маар развернулся, он смотрел на нее и не мог оторваться, оглядывая ее всю жадно и пристально: эту тонкую шею, которую он едва не сломил, эти узкие плечи, маленькую упругую грудь, узкую талию, покатые бедра, длинные ноги, ее тонкие пальцы, что напряженно вцепились в край столешницу. Дико захотелось сорвать с нее платье и взглянуть на ее тело. Он прошел к ней, и ее страх волной накрыл его. Маар сузил глаза.
– Тебе нужно уснуть, – мужчина принудил ее успокоиться, пустив на нее свои чары.
Грудь ее начала вздыматься тяжелее и опадать медленнее. Она поморщилась. Кажется, ассáру не понимала, что с ней происходит, но веки стали тяжелеть, как и все тело. Слишком бледная, платье в клочья, волосы, разметавшиеся по столу снежным покровом, сияют в полумраке. Они ценнее всяких драгоценностей.
– Посмотри на меня, – приказал он, склоняясь.
Ресницы девушки вздрогнули, темные густые веера тяжело и медленно поднялись, и на него посмотрели ледяные голубые глаза цвета тех озер, что лежали в заснеженных подножиях Излома. Они холоднее самой Бездны, и в них дрожит белое золото ее волос, как снежные шапки гор отражаются в тех озерах. Их заволокло пеленой – она отключалась. Маар шумно выдохнул через ноздри. Он качнулся к ней и тут же остановился, призывая себя к разуму. Ему следовало бы немедленно, прямо сейчас занести нож и вонзить лезвие в ее сердце. Но вместо этого он смотрел на ее волосы, белыми ручьями струившиеся по столу, и в тонкие черты ее лица, искаженные страхом и изумлением. Он шагнул к ней, скомкал платье и одним рывком разодрал его с легкостью, как старую тряпку. Ассáру только поморщилась сквозь полусон – ей было больно. Еще один рывок, и платье лоскутами расстелилось по столу, оставляя ассáру обнаженной. Она застыла, как ледышка, да и в самом деле была вся белая, как снег, только синяки и кровоподтеки рисовали на ее теле уродливые узоры. Маар помнил, что должен был сжечь яд, но не спешил, иначе она обретет силу и воспользуется своими чарами. Или она уже ими воспользовалась.
Проклятая ассáру!
Он снял перчатки, положил ладонь на ее грудь с розовым тугим бутоном соска. Такая нежная кожа. Истана не пошевелилась, хотя никак не хотела проваливаться в сон, боролась с чарами. Маар смял ее грудь в ладони. Упругая, с сочным и бархатными сосками, хотелось прильнуть губами к ним, прихватить зубами, словно спелую ягоду, ощутить на языке ее пьянящий сладостью сок. Член болезненно вздрогнул при этой мысли. Его повело от запаха, источаемого ее сосками, он сжал грудь сильнее, втягивая жадно ее аромат. Ему следовало бы остановиться, но он не мог. Маар высвободил ее грудь и скользнул по плоскому животу вниз, туда, где золотились завитки светлых волос. И даже немного пожалел, что усыпил Истану, ему хотелось ласкать ее и смотреть в ее голубые глаза, видеть ее желание или ненависть, что угодно. Огладив нежный пушок, до судороги в пальцах, он обошел стол, смял ее бедра, раздвигая колени в стороны. Ее ноги были стройными и крепкими, с тугими икрами и тонкими щиколотками. Она была рождена для любви, хотелось брать ее без конца, раз за разом.
Он закаменел, когда взгляд его углубился между ее ног. Во рту все пересохло от вида ее розовых складочек, таких сокровенных, манящих, словно бутон лотоса, который еще не раскрылся. Маар облизал пересохшие обветренные губы. Небесные вседержители, зачем он это все делает? Он спиной чувствовал дверь, но не мог заставить себя выйти, зная, что в любой момент сюда мог завалиться кто угодно, он слышал за бревенчатыми стенами голоса воинов, чувствовал, как на горизонте забрезжили первые лучи. Ему нужно было поторопиться, но он стоял и поедал взглядом эту маленькую ассáру, ощущая, как его член жаждет немедленно оказаться в этом узком, тугом и влажном лоне, растягивать его, врываться. Он хочет ее до рези и багровых всполохов в глазах. С этим нужно что-то делать, иначе его просто разорвет на куски от острого вожделения. Он оказался очень неосторожен, Маар не ожидал встретить в этом захолустье ассáру, он не был готов впервые в жизни.
Страж расстегнул ремни своей брони, скинул с себя, бросив на пол, обхватил ее колени крепче, рывком придвинул ближе, прижимаясь пахом к ее лону, содрогаясь, едва не испепеляя ткань штанов. Он обхватил ее затылок, нависая, вдавился бедрами между ее ног жадно, исступленно и кончил прямо в ткань штанов, настолько остро, ослепительно больно. Содрогаясь крупной дрожью, вдыхая запах ее виска, завитков волос, мучительно застонав, он бессильно потерся о спящую ассáру, проклиная себя за это, дыша судорожно, надрывно. Отстранился, когда взгляд прояснился, а дрожь перестала бить его тело. Отсветы огня играли переливами на красивом лице девушки, густые тени от ресниц падали на ее скулы, и мягкие губы были так близко сейчас. Маар крепко выругался, понимаемая, что этого было слишком мало, он хочет ее еще, он хочет проникнуть в лоно, заполнить ее изнутри, кусать ее соски и вдалбливать в этот стол безостановочно и безумно.
Маар отстранился, решая поскорее избавить ее от яда и уйти. Он накрыл ее живот ладонью, вливая свой огонь в ее тело. Истана застонала во сне, но чары были крепки, она не смогла проснуться. Когда Страж закончил, он подхватил плащ и накрыл ее, сам отошел к очагу, кинул еще дров. Найдя глазами в хижине бадью с ключевой водой, он немедленно напился жадно, делая большие глотки, а потом распустил тесьму штанов и смыл следы уже подсохшего семени со своего члена, отерся полотенцем. Женщин в его жизни достаточно, чтобы утолить его голод, он имел их, когда хотел и как хотел, ему даже не нужно было прилагать к тому усилий, они сами прыгали к нему в постель. Он трахал и тех девственниц, что так желали, чтобы он был первым. Но ни одна не вызывала в нем столь бурного отклика. До помутнения. И это плохо.
Маар чуть повернулся, слыша размеренное дыхание ассáру. Теперь она была в тепле и размягченная, ее жизни уже ничего не угрожает, хотя, с какой стороны посмотреть. Маар ощутил, как кровь в жилах вновь начинает сгущаться, и поспешил покинуть хижину.
