Текст книги "Наречённая. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Властелина Богатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

3_12 Истана

Стенки шатра поплыли, а мне разом вдруг подурнело. Я, конечно, знаю, что второй раз не так болезненно будет проходить, но все равно не могу справиться с собой, проталкивая вставший в горле ком. Не понимаю, как он поместился во мне в прошлый раз, и как заполнит в этот.

Ремарт приблизился, рывком развернул меня спиной. Задрал подол платья, и его ладонь прошлась по моему бедру, пальцы чуть оттянули резинку чулка. Ему не нравилось, что я в одежде, но его вожделение било сокрушающими толчками – он просто не стал возиться с этим, протолкнул ногу между моими коленями, раздвигая их шире, как створки. Хочет окунуть меня в грязь, показывая тем самым свое пренебрежение ко мне, к той, кем я являюсь, прогнув под себя, как кукую-то шлюху. Как его братец-выродок – мою сестру. Горечь от этой мысли собралась на языке.

Он не спешил, дал мне сполна утонуть в собственном гневе. Затем передавил мне горло пальцами, свободной рукой огладил мой живот, запуская ладонь между бедер. Туго провел по моим складкам, раскрывая их.

– Мокрая. Кто тебя так возбудил, Истана? Он? Что ты говорила Донату? Отвечай,

– голос его не просил – приказывал. Жестко, неумолимо гнул меня.

Я стиснула зубы и поморщилась, когда он принялся круговыми движениями массировать меня там. Его прикосновения вызывали во мне тошноту и острое противоречие. Меня выворачивало наизнанку от того, что Ремарт так дерзко, бесцеремонно и грубо щупал меня, как свою собственность, которая не имела для него особой ценности.

– Ничего, просто пожелала выздоровления, – процедила сквозь зубы.

Дыхание Маара оборвалось – исгар запустил вглубь сразу два пальца, я стиснула зубы плотнее, до судороги в скулах. Он с нажимом принялся растягивать меня изнутри, приятного здесь было мало, но мне ничего не оставалось, делать как сносить эту пытку. Наконец его пальцы выскользнули. Маар толкнулся в меня твердым, как камень, членом.

Тяжелый вздох раздается в мою макушку, по шее разлилось горячее дыхание Ремарта. Я непроизвольно расставила ноги шире, выгибаясь, заставляя себя как можно больше расслабиться, иначе может быть больно. Но боли не было, а только ощущение чего-то чужеродного и горячего во мне, так настойчиво желающего протиснуться внутрь. Маар толкнулся еще, вдавливая пальцы в мои бедра, мне ничего не оставалось, как опереться о шест рукой, чтобы устоять под его напором. И грезить, когда это все закончится. Но все только начиналось. Маар не торопился. Может, это и лучше для меня, но кажется, исгар говорил, что не в его правилах возиться с такими, как я, а значит, он решил сполна заиметь мою благодарность, испытать в полной мере – грязно трахнуть. Он проталкивал глубже свой огромный член, размеренно раскачивая бедрами. Я прикусила губу, стараясь не дышать слишком глубоко. Пусть скорее берет свое и оставит меня в покое. Все мое естество против этого соития. Я едва не шиплю, крепче прикусывая губы, зажимаю в горле то ли слова проклятия, то ли слезы, то ли нечаянные громкие вдохи. Наверное, все вместе.

3_13 Истана

Мое лоно сжимает его изнутри, не пуская. Ремарт рывком насадил меня на свой член, входя на всю длину. Слезы все же проступили, замутив зрение, только не от физической боли – ее, как и предполагалось, не было – а потекли по щекам от чего-то такого, что внутри все рвало на части морально, противясь тому, что происходит сейчас между нами. Член горячо и твердо вдалбливался в мое лоно, и я ощущала его тугую пульсацию, она отдавалась по всему телу, растекаясь тяжестью по бедрам и ногам, ослабляя их. Движения Маара ускорились, теперь он беспрерывно скользил во мне, крепко обхватив мою талию. Его пальцы почти смыкались вокруг пояса. Он дергал меня на себя, насаживая резче и жестче, скользя упруго членом так быстро, что перед глазами все поплыло. Короткие шлепки стали разноситься по шатру вместе с тяжелым дыханием исгара. Казалось, эта мука никогда не прекратится. Я не сдержала все же вздохов, он их выдалбливал из меня с каждым ударом. В его руках я как тряпичная кукла, в которую он исступленно толкался до упора. Шлепки становились все быстрее и быстрее. Маар стал беспощадным, как и моя ненависть к нему. Она нарастала в равной пропорции с его экстазом, и казалось, что нас одновременно снесет ураганом и разорвет в клочья. Только Ремарта – от буйного оргазма, а меня – от ненависти к нему. Сквозь толщу шумящей крови в моей голове я услышала, как Ремарт, наконец, исторгает из горла стон, выплескивая горячую струю в стенки моего сокращающего лона. Стон проникает огненной магмой в мою кровь, вынуждая все мое существо стенать о бессилия невыносимого яркого, вынуждая биться от безнадежности всего, кричать во всю глотку от ненависти к самой себе, такой оглушающе– пронзительной, что я на миг выпала из собственного тела, из мертвой хватки Маара. Нет, меня вытолкнул ван Ремарт. Задушив ненависть в горле, я разбилась в дребезги на сотни ничтожных капель, ударяясь о стенки этого шатра и уходя дальше за грань. Вцепилась в шест крепче, скребя ногтями по дереву. Маар все еще двигался во мне, но уже не так бурно. Он дышал тяжело, его пальцы вокруг моего пояса уже не держали меня крепко, как в тисках.

Вставшая перед глазами пелена рассеивается, как и стихают те невыносимые, хлеставшие плетьми чувства. Вместо них приходит полное опустошение. Мне хотелось, чтобы он немедленно выпустил меня и не прикасался более, но Маар не собирался так быстро отпускать – держал в своих когтях, как стервятник – добычу. Я не шевелилась, мне не хотелось на него смотреть, и не собиралась этого делать. Ремарт почему-то медлит. Ведь получил свое, так почему не уходит? Как же я его ненавижу. Ненавижу! Чтоб ты сдох.

3_14 Maap

Accápy задерживалась и Maap не мог оставаться на месте. Впрочем, он ожидал это от нее, но не ожидал от себя что пойдет за ней.

Прежде чем зайти в шатер к Донату, он решил обойти становище, чтобы проветрить голову и остудиться. Истана выходила из шатра, когда он приблизился. Accápy не заметила исгара, да и не могла – Маар умел сливаться с ночью, это ему удавалось без усилий.

Позволив ей уйти, он, переговорив с Шедом, вернулся к себе. To, что он услышал от стража привело его в бешенство.

Он шагал и думал об одном – что шептала Донату, эта маленькая дрянь? Перед глазами Истана склоняющая к Донату. Ее вишневые губы с чувственным изгибом почти не заметно двигаются, она выдыхает горячие слова стражу, смотря на него из-под полуопущенных ресниц. Она касалась его.

Маар получил удар под дых от собственной неосмотрительности. Он плавился от гнева, от того, что accápy проявляла заботу к другому мужчине, а его сторону плевала и лила на него грязь. Это коробило страшно до скрежета зубов.

Маар бесшумно скользнул за полог. Истана стояла к нему спиной. Он жадно охватил взглядом ее плавные точеные изгибы тела, предаваясь дикому порыву немедленно оказаться между ее бедер, смять пальцами округлые ягодицы и проникнуть в щель. Вожделение ударило в голову, опускаясь горячим сплавом к паху, делая мышцы тела каменными. Он одурел от этого желания. Мозг мгновенно отключился и осталось только неодолимое первородное вожделение выплеснуть в эту гордую суку свое семя, завладеть ей немедленно оставляя на ее теле свои следы, метки повсюду, куда мог дотянуться, не только на теле, он хотел присвоить ее душу себе.

Как же Тхара была права на этот счет.

Истана не обернулась, когда он приблизился. Он рывком развернул ее к себе. Accápy обрушила на него все свое пренебрежение. Хоть она и молчала, но ее атака была иного рода, похлеще слов. Маара накрыла с головой волна ярости. Он сдавил ее челюсть пальцами едва сдерживая себя от той грани за которой он, если переступит, то не сможет больше вернуться. Держать себя в узде было непросто, когда в голубых глазах плескалось столько льда и ненависти, что он упал камнем на самое их дно. Маар запустил пальцы в ее волосы, в этот прохладный снег ее густых прядей. Ярость в нем ослабла. От прикосновения струящего шелка между пальцами, член восстал колом, желая немедленно оказаться в ее горячей дырке между ног.

3_15 Maaр

Maap развернул Истану спиной, чтобы взять ее сзади. Чтобы ассáру не могла видеть его раздирающего на части возбуждение, а он – ее глаза полные отчуждения и холода.

Маар задрал ее платье и проник пальцами во влажное лоно. Очень влажное, тугое и сочное, оно упругими стенками обволокло его пальцы. Жар опустился по плечам и спине до самых ступней. В глазах потемнело от одного ощущения этих мягких, нежных складок, источающих дурманный аромат. В макушку ударила горячая волна и его повело. И тут же лютая ревность вспорола ножом – Истана могла возбудиться от голого тела другого мужчины, Доната. Маара жестко скрутило от этой мысли. Он не мог понять, как смог удержать себя, чтобы тут же не распять ее под собой и вколотить в пол, беспощадно имея ее горячую дырку, так чтобы она кричала, чтобы пожалела. Чтобы поняла разницу его отношения к ней. Он не хотел причинять ей боли и в то же время жаждал этого.

Маар обхватил ее за талию такую тонкую, как соломина, и проник, толкаясь исступленно. Ее лоно обхватило его плотно не пуская, желая исторгнуть его из себя всеми силами. Маар проталкивал в узкую щель головку члена все глубже растягивая ее изнутри, заполняя собой, вталкиваясь на всю длину. По мере продвижения, его утягивало в омут. Маар слышал, как сбилось дыхание Истаны, когда он таранил каменным членом мягкую и одновременно упругую плоть. Волосы ассáру серебряным сплавом струились до самого пола, узкие плечи чуть сжались от натяжения. Истане пришлось схватиться за шест сгибаясь, потому что Маар уже не мог владеть собой. Она вся сводила его с ума, заставляла двигаться в ней одержимо-непрерывно, резко, жестко, жадно.

Маленькая, хрупкая фарфоровая Истана сжимала зубы и терпела, вздрагивая от грубых тычков. Он боялся ее раздавить, но не мог укротить свой голод – это бессмысленно, вожделение к ассáру неизбежно поглощало и тянуло на дно. Какого было изумление Маара, когда его накрыла волна ее оргазма: такого яркого, насыщенного, бурного. Яйца его сжались мучительно больно, Ремарт горячо взорвался, растекаясь сразу во все стороны чернотой ночного неба, необъятного и бездонного. Он, тугой струей выплеснулся, заполняя лоно ассáру густым горячим соком до полноты. Истана содрогалась в его руках, как те похотливые суки, которых он жестко драл, спуская в них свою похоть, неутолимую, жадную. Истана не понимала, что происходит с ней. Хотя в равной степени он не понимал и себя. Маар бурно излился в нее, опустошившись до капли. Его била дикая судорога от собственного исхода, стоя под щедрым водопадом экстаза Истаны. Ассáру зажала зубами рвущийся наружу крик, гася в себе ураган чувств, противостоя самой себе, не желая выплескивать их наружу, показывать. Глупая ассáру обратила глубокое удовольствие в ненависть, источая его на стража.

3_16 Maap

Маар держал ее, не позволяя отстраниться, ощущая, как разливается от затылка к шее онемение, растекаясь по бедрам жаром и холодом одновременно. Его член все еще вздрагивал в ее лоне и никак не хотел покидать желанную. Аромат источающий ее цветок смешивался с запахом его семени проникал в него дурманным настоем – сводил с ума, бил по мозгам наотмашь, вышибая все мысли, накрывал топким маревом, что Ремарт не мог даже пошевелиться. Его качало от не отпускающей судороги. Никогда он не испытывал такого. Ни с кем.

Истана молчала – она обессилена, выжита до предела, едва стояла на согнутых в коленях ногах и колола своей ненавистью, но уже не разила громом, а билась редкими каплями холодного дождя о кожу Маара.

Он огладил ее живот, провел по бедрам ладонями. Хотелось разодрать в клочья на ней платье, опрокинуть на постель и коснуться белой кожи с бледными родинками: то что они у нее были Маар заметил еще тогда, когда она обмывалась, стоя перед ними полуобнаженной. Тогда она тоже испытала удовольствие, когда он трахнул ее пальцем, но оно было лишь поверхностным по сравнению с тем, что случилось только что.

Очаг уже прогорал и укрытие неумолимо остывало. Сквозняк холодил кожу, обдувая проступившую на ней испарину: на лбу и спине. А Маар, как бы ни пытался отрезветь, не мог оторваться от Истаны.

Маар посмотрел вниз, и усмехнулся. Он огладил пальцами розовые мокрые и разгоряченные складки лона Истаны, эту сочащуюся дырочку, растянутую до предела его толстым членом, еще больше запьянел от этого вида. Ремарт качнулся вперед, склонился светлой макушке, касаясь губами выпирающих позвонком шеи Истаны, слизывая солено-сладкий пот. Она вздрогнула, все еще жаля исгара своими разрушительными эмоциями. Но теперь ему это безразлично. Теперь осколки ее льда, пущенные в него, не могли достигнуть и дырявить Ремарта. Она испытала одновременно с ним оргазм, такой же оглушительно-бурный, как и он, пусть ассáру этого еще не понимает, но он – знал. Ее выплеск блаженства проник под кожу и жадно растворялся в крови, будто только этого он и ждал, разгоняя жар по его телу, наполняя адской силой, от которой распирало грудную клетку. Невыносимо сладкая, упоительная, ассáру. Его. Остро хотелось приникнуть к ее дрожащим алым губам и собрать остатки растекающейся блажи. На какой-то миг он даже пожалел, что взял ее именно так, если бы знал, что она будет биться под его толчками в экстазе, то…

Впрочем, поделом ей.

Маар встряхнулся мгновенно ожесточаясь, выплывая из морока. Она не достойна. Эта холодная сука, должна ползать перед ним на коленях, за то, что он возиться с ней.

Ремарт грубо смял ее упругие ягодицы и выскользнул, небрежно отпихнув ее от себя – заставил себя это сделать.

Истана тихо охнув выпрямилась, опершись о шест, сердито глянула на стража через плечо, торопясь одернуть подолы платьев дрожащими слабыми пальцами, дыша тяжело и шумно.

– Не забудь зализать свои раны, – окинул девушку намеренно брезгливым взглядом, и отступил к очагу, запахивая штаны. Но Ремарт успел поймать как потемнело лицо Истаны, как дрогнули крылья носа, втягивая в себя воздух, и как сжались губы, вытягиваясь в упрямую линию. Глаза блестели влажно.

Маар закинул сучьев в очаг, покинул ассáру.

Напившись мерзлой воды из кружки, Ремарт разжег свой очаг, напрягая слух, но в шатре стояла тишина.

3_17 Истана

Он пихнул меня грубо от себя, выскальзывая, уколол напоследок своим презрением. Маар ушел. И за что, Ильнар, мне такая кара – встретиться со своим лютым врагом, который только что поимел меня самым грязным образом.

Я еще долго стояла в оцепенении, невидящим взором смотря перед собой, еще слыша его разносившееся тяжелое дыхание и запах горько-сладкий и между тем свежий как морозный воздух. Между ног очень влажно и пульсировало, в глазах туман, хаотичные вялые мысли плавали в моей голове. Меня начало трясти. Я обхватила себя руками. Стоять было тяжело, все тело стало ватным непослушным. Я качнулась и прошла к очагу на бесчувственных ногах, опустилась на мягкие шкуры, неотрывно смотрела на льющийся в воздух огонь. Жаль, что нет душа или хотя бы ручья, нет возможности помыться, отмыть отскоблить от кожи его следы, они неумолимо впитывались в кожу, проникая в меня все глубже. Лицо вспыхнуло от внезапного приступа волнения – он кончил в меня уже во второй раз, и это может привести к… Мне стало резко нечем дышать. Нужно было озаботиться о том раньше, когда была у Тхары. Волнение сменилась паникой, вынуждая бессильно метаться. Нет, нет и нет. Это не может произойти. Я не хочу! Нет!

Я сжала кулаки. Вдохнула глубоко закрывая дрожащие веки, подавляя подступившую тошноту. Огненные пятна плясали перед глазами. Не хватало мне еще исторгнуть из себя на свет подобного вы… Я сжала зубы, заглушая всплеск чувств. Маар ван Ремарт не совсем человек, а я не совсем простая девушка. Кажется, сестра говорила, что у ассáру проблема с вынашиванием, что зачать они могут в редких случаях. Только в каких? Я усиленно вспоминала – безуспешно. Туман, один туман. Проклятье! Видит Ильнар я бы сейчас вновь заглянула в зеркало! Но, можно было еще надеяться и на то, что мое тело после забвения еще не восстановилось и не готово для зачатия. Я ощутила себя в глубокой, черной яме, так гадко мне еще не было никогда. Очень паршиво.

Теперь я боялась по-настоящему. Страх изъедал сердце. Если это случится, то…

Дурнело с каждым вздохом. Маар обещал убить меня мучительной пыткой. Если и задумал отомстить мне таким способом, то он попал точно в цель. Тряхнула волосами. Нет. Я просто не могла зачать от этого чудовища, это против моей природы. Я отринула всякие предположения, от которых делалось только хуже. Подумала о Донате.

Как он там?

4_1 Истана

Я открыла глаза и повернулась, выхватывая взглядом свой походной мешок, потянулась за ним, подтаскивая его к себе, порылась, находя чистую одежду. Пальцами нащупала что-то холодное, выудила. Это было зеркало, которое принес мне Ремарт. Я хотела было немедленно отшвырнуть его от себя, жаль, что в огне нельзя сжечь, но поймав свое отражение, застыла.

Я ведь так и не смогла рассмотреть себя как следует. Заглянула в него. Лицо в форме треугольника очень бледное, кожа как снег, большие замутненные голубые глаза, прохладные как родниковая вода, с темными точками зрачков в середине, неподвижно смотрели из-под длинных влажных ресниц. Тонкий прямой нос. Губы, припухшие от прикусов, горели ярким пятном на лице. Пепельно-медового цвета волосы, обрамляли чуть осунувшееся заплаканное лицо. В целом я сейчас была именно той, которую поимели как кобылу для случки – взъерошенная и помятая с пустыми, хоть и красивыми глазами. И, так и останусь в питомнике демона, а он будет меня осеменять каждый раз, когда ему того захочется. Мое лицо исказилось в отвращении. И что самое скверное, когда ему надоем, выкинет на пользование своим жеребцам. Я с силой зажмурилась с шумом выдыхая, опустила зеркало на колени, слушая как стучит в висок кровь и как плотнее стягивается на шее веревка.

Как вырваться из сплетенной им сети? Путь наш подходил к завершению, скоро мы прибудем в назначенное место и возможность высвободиться из пут исгара сводилась к нулю. Я почему-то вспомнила о Шеде, он один единственный против моего присутствие в отряде… Что если… Нет – это глупо. К нему я, если и пойду просить о помощи, то только в последнюю очередь. Решение не приходило, да и не могло, я смертельно устала – сегодня был тяжелый день и ужасный, как и все прошлые.

Я с трудом могла подняться и добраться до своего ложа. Ощущения исгара внутри все еще не покидало меня. Вся поясница отяжелела, а мышцы дрожали. Даже волосы не стала расчесывать – не было сил, лишь осмотрела свою ногу, перевязанную лоскутом, которая вся пропиталась кровью. Перевязала, смазав рассеченную камнем икру. Рана не слишком глубокая, но ступать на правую ногу удавалось не так уверенно, боль все же выстреливала, но завтра уже будет лучше. Завязав узлы, фиксируя повязку, я глянула на выход, где был сейчас Маар. Находиться в одном шатре, в котором вместо стен тканые полотна, было пыткой. Я боялась сделать лишнее движение и при том чтобы не оборачиваться и не ожидать что Маар окажется рядом вновь.

Стянула с себя платье, смыв водой из бадьи следы с бедер и запах исгара, конечно все только поверхностно – это не ванна, но выбора не было. Облачилась в чистую сорочку, скользнула под меха. Усталость навалилась на меня свинцовой тяжестью, все тело зудело, стены качались, чувство наполненности ниже живота не давало забыть о случившейся близости. В голове он. Я вновь подумала о Шеде, и ту причину по которой страж смотрит на меня волком. Маар пустился в погоню за мной, когда стая отбила меня от отряда. Ремарт, бросил своих людей чтобы догнать меня.

Я уставилась в низкий потолок, споткнувшись об эту мысль, которая совершенно не вмещалась в голове. Закрыла отяжелевшие веки.

4_2 Истана

Я проснулась от шума, сразу заподозрив неладное. Лагерь стоял на ушах. В замешательстве я выскользнула из-под тяжелых шкур, бросилась одеваться, наскоро заплела волосы, связав узлом. В голову вгрызлись мысли о Донате – неужели что-то с ним?

Выглянула за полог. Маара внутри не было. Не понимая что происходит, настороженно прислушалась: казалось, что людей в лагере вдвое больше, да и различила чужие голоса будто, хотя и могла ошибиться. Вернулась к себе, принявшись сворачивать и собирать вещи. Ван Ремарт не давал такого распоряжения, но отряд явно навьючивал лошадей – не станут тут задерживаться. Собрав все, я смогла немного успокоиться. Не смотря, на то, что вчера был убийственный день, я чувствовала себя вполне сносно и даже, на удивление, бодро.

Маар все не возвращался, и приказа поторапливаться, как обычно он это делал, не спешил давать. Зато снаружи становилось все громче.

Потеряв терпение я вышла из шатра, и тут же прищурила глаза от ослепительно белого снега. Кругом сновали воины, много воинов – чужих, так же в броне только не из литых пластин, а кольчужных. И внешне разительно отличались: гладко выбритые тяжелые подбородки, со светлыми бровями и чуть вытянутыми лицами. Те, кто заметил мое появление, поворачивались задерживая изумленные взгляды. Мне стало не по себе от чужого внимания. Плотнее завернулась в плащ, пряча нос в мех. Откуда они все?

– Как только мне донесли, что нойраны в скалах, собрал людей и ринулся к очагу,

– услышала рядом из общего гула незнакомый голос. Такой зрелый, тяжелый, он как гром докатился до меня.

Я повернулась в сторону откуда звучал он.

Взгляд сразу остановился на Мааре – его я узнаю даже по тени. Страж стоял спиной, плечи сокрыты плащом до самой земли, правая рука лежала расслабленно на рукояти меча. Ремарт видимо почувствовал мой взгляд на себе, обернулся. В груди что-то дрогнуло от пронзительных черных глаз. Волна силы, ринувшая от Ремарта ударила меня, едва не сбив с ног. Я забыла, как дышать, выдерживая его тяжелый тягучий взгляд – он не был довольным моим самоволием. В одну секунду я вспомнила ночное совокупление. Волнение подкатило к горлу подрывая уверенность, а к щекам прихлынул жар, но не от стыда, а раздражения. Я выше подняла подбородок, посмотрев на стража прямо. Однако, интуиция все же заставила меня попятиться и вернуться обратно за полог, но – поздно. Мужчина, с которым Ремарт разговаривал, заметил меня, чуть накренился, выглядывая из-за высокой фигуры Маар, обратив в мою сторону пристальный взгляд. Но, когда его колючий взор застыл на мне, лицо незнакомца немного изменилось – одна девушка среди двадцати лойонов заинтересует любого. Мужчина намного старше Ремарта. Если Маар был молодой опасный хищник, то незнакомец напоминал матерого волка. Лицо с тяжелым подбородком настолько светлое, что казалось лучи солнца никогда не касались его кожи. Волевые плотно сжатые тонкие губы в обрамлении светлой щетины, выдавали в нем человека сурового. Одет намного богаче остальных, видно – главный. От того как он на меня теперь смотрел, сердце заколотилось чаще.

– Кто это? – поинтересовался он у Маара.

Ремарт повернулся обратно к собеседнику.