Текст книги "Железные Люди в Стальных Кораблях. Том I"

Автор книги: Владлен Багрянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

– Он погиб, – ответил за всех Хеллборн.

– В таком случае, ему повезло, – заметил вражеский командир. – Потому что именно благодаря ему вы находитесь в нынешнем плачевном положении. Не следовало – нет, определенно не следовало так с нами шутить. А вы кто такой?! – внезапно спохватился собеседник.

– Барон Джеймс фон Хеллборн, – скромно признался альбионец. – Суб-коммандер Р.А.Ф. Принял на себя…

– Вы немец? – поднял брови капитан.

– Да, я неисправимый немец, – согласно кивнул Джеймс. – Но мои предки эмигрировали в свободный Альбион, спасаясь от пожара тирании.

– Как интересно… – протянул старший абиссинер. – От какой именно тирании?

– Не помню, – неуверенно пробормотал Хеллборн. – От прусской, скорей всего…

Били его недолго, но больно.

– Достаточно, – остановил своих солдат бар-барский капитан. – Потом договорим.

Два сержанта прошлись вдоль строя, тщательно обыскивая пленников. Очень тщательно, и на этот раз старый фокус не прошел.

– Что это такое? – спросил сержант, вращая в руках золотой пистолетик.

– Ой, я совсем про него забыл! – наивно хлопнул глазами альбионец. – Он ведь даже не заряжен! Сувенир! Постойте, зачем это?!…

Сержант-абиссинер молча передернул затвор пистолета, приставил его к левому глазу Хеллборна и нажал на спуск. ЩЕЛК!

Действительно, последнюю пулю проглотил полковник Берт Сас, а новые патроны нестандартного калибра Хеллборн перед отлетом раздобыть не успел. Не до того было.

– Я же говорил, – жалобно улыбнулся Джеймс. – Не заряжен. К чему эти грубости…

– Заткнись. Откуда он у тебя?

– Дай сюда, – привлеченный блеском золотого металла, что твоя ворона, снова подошел капитан. Прочитал надпись на затворе. – Действительно, откуда он у вас?

– Купил на блошином рынке в Харбине, – неохотно признался Хеллборн. – У филиппинского парашютиста.

– Вы знаете, что на нем написано? – поинтересовался вражеский офицер.

– Шутите?! С этого все и началось. Филиппинец уверял меня, будто самолично отобрал пистолет у адмирала. Просил за него тысячу долларов. Конечно, я ему не поверил, – ухмыльнулся Джеймс. – В итоге он расстался с пистолетиком за тридцать пять монет.

"Хорошо, что не 35 сребреников… Только не переиграй !"

– Адмирал едва успел оказаться в плену, но кто-то поспешил изготовить подделку? – усомнился абиссинер.

– Разумеется, пистолет может быть настоящим, – равнодушно пожал плечами Хеллборн. – Просто глупый филиппинец не знал его подлинную цену – или украл у настоящего трофейщика. Поэтому и рад был поскорее от него избавиться.

– Господин капитан! – Хеллборн узнал голос медсестры, которая помогала Мэгги. – В шлюпке остались раненые…

– Да-да, конечно, – кивнул абиссинер. – О них немедленно позаботятся. Эй, Бальтазар!

– Вы не имеете пра… – Джеймсу снова не позволили договорить и уложили на палубу.

БРРРРРРРРРРРАНГ! – протрещал бортовой пулемет. Жалобные крики несчастных были тут же заглушены радостными воплями абиссинеров:

– Ты видел, видел?! Как его перевернуло!

"Куда я попал?!" – ужаснулся Хеллборн.

– Лежи, лежи, – добродушно заметил стоявший над ним солдат и придавил ботинком посильнее. – Сам виноват. Плохо себя вел, останешься без представления.

Кто-то из пленников пытался протестовать, поэтому последовала новая волна прикладоприкладства и других репрессий.

Когда порядок на палубе был восстановлен, а тщательный обыск – завершен, капитан "Демона Смерти" еще раз прогулялся вдоль строя и осведомился об именах и званиях своих "гостей". Получив информацию от очередного пленника, белголландец равнодушно кивал и двигался дальше. Лишь один из американцев ухитрился заинтересовать его.

– Повтори, – потребовал старший абиссинер, остановившись как вкопанный.

– Сержант Константин Цалафидис, – представился очередной аэронавт.

– Пиндос? – уточнил вражеский командир.

– Простите? – не понял пленник.

– Грек?! – нахмурился капитан.

– Да, мои предки приехали из Грец…

К этому моменту Хеллборну снова разрешили встать в строй, и он все прекрасно видел. Командир "Демона Смерти" выхватил пистолет и выстрелил своему собеседнику прямо в рот.

– Молчать!!! – тут же заорал абиссинер, на этот раз даже не дождавшись протестующих возгласов – да их и не было. Люди были слишком напуганы, избиты и потрясены одновременно. – Еще греки есть?!

Ответа не последовало.

– За укрывательство греков, меньшевиков и роялистов – расстрел на месте, – пообещал капитан.

Молчание.

– Сегодня мы ведем священную войну против эллинизма, меньшевизма и роялизма, – продолжил абиссинер, – крестовый поход во имя высокой цели и верховного блага! Мы не остановимся, пока не очистим мир от греческой заразы, от этой цивилизации пиндосов[4]4
   Пиндосы – см. http://tinyurl.com/pindoss


[Закрыть], педофилов и педерастов! И мы надеемся, что все настоящие белые люди и правоверные христиане присоединятся к нам, чтобы свергнуть хеллено-масонское иго!

"Что там говорил полковник Кэнди? "Это не наш метод"? – не к месту задумался Джеймс. – А если у белголландцев получится? Блин, чем им греки-то не угодили?!!!"

– Наши мамлюкские легионы открыты для всех! – добавил белголландский офицер. – Кто-нибудь из вас желает вступить в ряды?

Молчание.

– У вас еще будет время подумать, – снисходительно кивнул капитан. – Увести!

Спотыкающихся пленников развернули направо и погнали прочь. Хеллборн оказался в хвосте колонны. Через несколько шагов он услышал, как идущий впереди американец пробормотал вполголоса:

– Да он просто зверь…

Один из конвоиров услышал эти слова, но прикладом размахивать не стал, только ухмыльнулся:

– Вы еще не видели нашего капитана!

"А кто в таком случае издевался над нами до сих пор?!" – удивился Хеллборн, но от дополнительных вопросов на всякий случай воздержался.

* * * * *

Трюм, куда их бросили, не имел ничего общего с благоустроенным кубриком «Виллема Молчаливого». Было очень странно обнаружить такую вонючую дыру на борту воздушного корабля.

Хеллборна впихнули внутрь последним, массивная дверь принялась медленно закрываться.

– Эй, подождите! – все-таки рискнул альбионец.

– Чего тебе? – уставился на него сержант-абиссинер.

– Нам хотя бы руки развяжут? – уточнил Хеллборн.

– Вы можете попробовать сами, – заметил абиссинер. – Зубами, например. Но потом вас расстреляют. И развязанного, и развязавшего.

И дверь захлопнулась.

– Когда-то это был склад боеприпасов, – принюхался многоопытный Эверард. – Оружейное масло, солидол… Но с некоторых пор к этому букету примешались новые запахи.

"Кровь и дерьмо", – подумал Хеллборн.

– В прошлый раз нас держали в другом отсеке, – продолжал американец. – И капитан был куда более любезен…

– Это не был капитан корабля, – машинально уточнил Джеймс.

– А кто же тогда? – удивился собеседник.

– Командир отряда воздушной пехоты, – предположил Хеллборн. – Да, скорей всего.

– Но разве на борту корабля, морского или воздушного, не должен быть только один капитан? – спросил Эверард.

– Это наши, англосаксонские традиции, – напомнил альбионец. – Я был уверен, что и у белголландцев есть нечто подобное… Похоже, что далеко не у всех. У этих ублюдков точно нет ничего святого.

Он окинул взглядом тесный и сумрачный арсенальный отсек. Черт побери, люди снова смотрели на него. И было их в несколько раз больше.

Джеймс Хеллборн откашлялся.

– Я суб-коммандер Джеймс Хеллборн. Присутствует ли на палубе альбионский или союзный офицер старше меня по рангу?

– Никак нет, сэр, – отозвался Гордон.

– Очень хорошо, – кивнул Джеймс. – – Принимаю на себя командование нашим экипажем.

ДЕЖА ВЮ!

– Итак, солдаты, приказ номер один. Нас оставили со связанными руками, поэтому сейчас каждый пробует шевелить пальцами и проверяет, свободно ли поступает к ладоням кровь. Если нет – это может быть опасно в долгосрочной перспективе. Заражение крови, гангрена, ампутация…

"Какой же ты все-таки болван, Джеймс ", – заметил Внутрений Голос.

Как видно, они попали в руки опытных тюремщиков, потому что через несколько минут все пленники доложили – кровь поступает свободно. Что ж, их явно не собирались убивать столь изощренным способом.

– Очень хорошо, – сказал Хеллборн, выслушав последний доклад. – Мистер Гордон, постройте людей.

Это был явно не просторный кубрик крейсера, поэтому пленики выстроились в пять рядов. Кроме того, Гордон не стал изображать парадный шаг (тесно) и отдавать честь (как? связанными рукками?!).

– Смирно! Равнение на центр! Сэр, экипаж построен.

– Вольно, – Джеймс порылся в своей памяти. – Солдаты, мы оказались в плену. Тяжело, опасное и позорное положение. Позорное, но не постыдное. Вам нечего стыдиться. Это был славный корабль, и экипаж храбро сражался до последнего. Мы нанесли тяжелый урон агрессору и заставили его нас уважать. Теперь мы должны держаться вместе и надеяться на лучшее. Надеяться, что враг все-таки будет соблюдать Женевскую конвенцию…

("Это было лишнее. Мы же все видели, как они себя ведут !!!")

– Если нет – мы должны держаться до последнего. Помните о долге и присяге. Вы – альби… Вы – солдаты Альянса, – поправился Хеллборн. – Нас помнят, нас не оставят в беде.

– Аминь!

– Вопросы, жалобы, предложения?

Нет, это были явно не хладнокровные альбионцы. Да и пленитель на этот раз был другой. Американские аэронавты заголосили чуть ли не хором:

– Сэр, что с нами будет?

– Да это же настоящие звери!

– Этот капитан законченый ублюдок!

– Мы должны сопротивляться!!!

– Это полная задница, сэр!

– Убить всех негров!!!

И так далее.

– Хватит! Тишина! – не выдержал Хеллборн. – Мы найдем выход, я вам обещаю. Сейчас – всем отдыхать. Вам потребуются силы. – Еще раз окинул взглядом строй. – Среди нас дама, надо выделить ей отдельный уголок.

– Сэр, в этом нет необход…

– Отставить. Выполнять. Старшие офицеры – совещание через пять минут. – Джеймс оглянулся. Здесь не было душевой кабинки. – Вон в том углу.

* * * * *

– Четыре мушкетера, – ухмыльнулся Беллоди. Цвет его лица колебался между синим и фиолетовым, и виновата в этом была отнюдь не тусклая лампочка. Все-таки здорово его отделали. «А меня?» – подумал Хеллборн и пересчитал языком зубы. Вроде бы все на месте.

– Вот уже второй раз, – продолжал Беллоди.

– Девятый или десятый, – признался Мэнс Эверард.

– Аналогично, – откликнулся Джон Гордон.

– Не могу решить, – не удержался Хеллборн, – столь богатый опыт говорит в вашу пользу или наоборот?

– Что ж, – спокойно ответил Эверард, – я выбрался и никого при этом не предал. Наверно, все-таки в мою.

– Извините.

– Ничего страшного.

– Ваши предложения, господа? – вздохнул Джеймс.

– У нас остался человек снаружи, – напомнил Беллоди.

– Да, конечно, – кивнул Хеллборн. – Пожалуй, в настоящий момент, это самая большая наша надежда.

– Вы уверены в ней? – спросил Гордон.

– Да, абсолютно уверен. И не только по той причине, о которой вы сейчас подумали, – отозвался альбионец. Офицеры и джентельмены покраснели. Все четверо, одновременно.

– Но ведь это же действительно звери! – не выдержал Гордон.

– Бывало хуже? – поинтересовался Джеймс.

– Было по-всякому, – неопределенно пожал плечами американец. Эверард только молча кивнул.

– Будем надеяться на лучшее, – промямлил Хеллборн. – Если станет совсем плохо… что ж, тогда рвем веревки зубами и бросаемся на них, как только откроется дверь.

– Если откроет… – Беллоди оборвал себя на полуслове. – Конечно, рано или поздно…

– Вот именно. Кто знает, что придет в голову этим садистам, но вряд ли они заперли нас в этот отсек, чтобы заморить голодом. Могли бы утопить в шлюпке. Воздух поступает, – Хеллборн принюхался и тут же пожалел об этом. – Будем ждать. Рано или поздно, они вернутся для продолжения разговора. ОК, всем отдыхать.

Джеймс первым прислонился к переборке, устроился поудобнее (да, связанные за спиной руки мешали) и прикрыл глаза. Голову немедленно наполнили мрачные мысли, и, чтобы разогнать их, он стал вспоминать все, что знал про абиссинеров.

Белголландцы – нет, тогда это были просто Свободные Нидерланды, Республика Восемнадцати Провинций – окончательно выгнали португальцев и других европейских конкурентов из Аденского залива около 1650 года. Тогда же они принялись превращать временные крепости и торговые форпосты на эритрейском и сомалийском берегу в постоянные поселения. Уничтоженных аборигенов – эфиопов, арабов, сомалийцев при этом никто не подсчитывал. Транзитная торговля процветала, колония тоже.

Полтора столетия спустя в европейскую метрополию пришел Наполеон, превративший старые добрые Нидерланды в новую нехорошую Белголландию. Когда Наполеон пал, из метрополии в Африку прибыли новые поселенцы. Тогда же за белыми колонистами окончательно закрепилось прозвище "абиссинеры", а колония получила свое настоящее имя. Заметную часть новых переселенцев составляли люксембуржцы и белгерманцы[5]5
   Белгерманцы – см. http://ru.wikipedia.org/?oldid=18654266


[Закрыть] из Эйпена, Буллингена и других «Восточных Кантонов». С тех пор они совершенно смешались с голландцами и фламандцами, и говорили на одном языке («африкаансе»), но Белголландская Абиссинская Республика/Белголландский Абиссинский Рейх сохранила/сохранил свое двойное голландо-немецкое имя.

Около 1880 года доминион БАР-БАР внезапно поднял мятеж против метрополии. Как это обычно бывает, из-за какой-то ерунды, вроде торговых пошлин на фрукты. Первыми на подавление мятежа прибыли не европейцы-бенилюксеры, а морские пехотинцы ВИК. С тех пор абиссинеры недолюбливали своих восточно-азиатских кузенов и называли их не иначе, как "виксосы". (Тесное общение с египтянами не прошло даром. Между прочим, верхние египтяне называли "гиксосами" каирских французов).

Воодушевленные своими успехами виксы даже собирались включить умиротворенную Абиссинию в состав ВИ-Конфедерации, но тут запростестовали уже кузены из другого океана. Добрые граждане Доминиона Белгондурас совершенно справедливо решили, что виксы лезут в чужую зону влияния. Метрополия, не желавшая чрезмерного усиления и без того могущественных азиатских доминионов, поддержала гондурасцев, и виксы неохотно отступили.

Репрессии среди побежденных мятежников были сведены к минимуму, больше того, им кинули сладкую косточку – помогли завершить покорение Эфиопии. Увы, дальнейшее продвижение в Африку было невозможно. Пока шла гражданская война в Абиссинии, хитроумные англичане в союзе с Верхним Египтом совершенно покорили Судан. Тогда абиссинеры развернулись на 180 градусов и поспешили оккупировать Йемен. И в итоге все остались довольны. Кроме покоренных, конечно, но проблемы туземцев не волновали белых шерифов.

Только в 1935-м эфиопы подняли восстание, жестоко подавленное в самые кратчайшие сроки. В этой войне и принял участие Рик Блейн.

Вот вроде бы и все… Абиссинский Рейх всегда был черной дырой и медвежьим углом Белголландской Империи. Черт, почему они так возненавидели греков?! Какие-то смутные слухи приходили перед самой войной… Право, события в том же Белгондурасе куда больше интересовали мировое сообщество в целом и Джеймса Хеллборна в частности. Ведь Гондурас владел не только Ганским Золотым Берегом, но и половиной Карибских островов – толстая заноза в заднице у американцев, мексиканцев и апсаков…

Но довольно о Гондурасе. Пусть сегодня о нем беспокоятся другие.

Согласно последним сводкам с фронтов, солдаты Абиссинского Рейха захватили Итальянскую Центральную Африку, почти всю Британскую Аравию, Болгарское Заиорданье, и уже подходили к Иерусалиму.

Больше того, они взяли в плен самого Джеймса Хеллборна!!!

Глава 26. Абиссинская рулетка.

В последовавшие часы «Демон Смерти» вел себя как обычный воздушный корабль на тропе войны. Он куда-то летел, снижался, поднимался и неоднократно менял курс. Три-четыре раза с верхних палуб даже доносились винтовочные выстрелы.

"Развлекаются, – предположил Хеллборн. – Акулу небось подстрелили или… кто их знает".

Ближе к вечеру дверь отсека снова распахнулась.

– Пожрать, – лаконичные спартанцы должны были лопнуть от зависти, услышав этого бар-барского капрала. Абиссинер поставил помятое алюминиевое ведро на пол сразу за порогом и повернулся, явно собираясь уходить.

– Но позвольте! – Хеллборн с трудом встал, ноги затекли. – Как мы должны это кушать?

ЭТО по цвету и запаху напоминало свезжие помои.

– Ртом, – капрал продолжал ставить рекорды лаконичности.

– То есть как? – не понял Джеймс. – Может быть нам все-таки развяжут руки? Выдадут ложки? Или мы что-то пропустили? Женевская конвенция говорит, что военопленные имеют…

– Эх, скучно с вами… – внезапно разговорился абиссинер. Грустно вздохнув, он прополоскал свой ботинок в ведре. – Вот, как сейчас помню, в прошлый раз… – капрал не договорил и опрокинул ведро. Содержимое принялось медленно растекаться по отсеку. Люди были вынуждены встать, чтобы не оказаться в грязной луже.

– Вы бы поторопились, – заметил тюремщик. – Иначе совсем без еды останетесь.

И захлопнул дверь, прежде чем кто-то успел ему ответить.

Отсек снова наполнился голосами:

– Вот мерзавец!

– Ублюдок!

– Животное!

– Мы что, должны это с пола слизывать?!

– Сэр, мы должны что-то сделать!

Хеллборн не успел рот открыть, потому что снова открылась входная дверь, в очередной раз привлекая всеобщее внимание.

– Чуть было не забыл, – невозмутимо признался вернувшийся капрал, держа перед глазами клочок бумаги. – Хе-ло-борн? Есть здесь такой? На выход.

– Остаетесь за старшего, Гордон, – только и успел сказать Джеймс.

* * * * *

В роскошно обставленной (картины в золотых рамках и прочее мещанство) каюте его ждали двое. Один – давешний капитан воздушной пехоты – сидел прямо на столе, другой – за столом, но почему-то спиной к гостю. Воистину, ничего святого!

– Вы свободны, капрал, – этот второй так и не обернулся. Чем он там вообще занят? Читает что-то… – Присаживайтесь, барон.

"Это он мне?" – не сразу сообразил Джеймс. Ах, да. Стоило похвастаться…

– Быть может мне все-таки развяжут руки? – уже без особой надежды на успех поинтересовался Хеллборн.

– Да, конечно, – согласился Сидящий-К-Нему-Спиной. – Руди, будь так добр…

Капитан-воздушник спрыгнул со стола, молниеносным движением извлек пистолет (почему?!)… под стволом пистолета скрывался складной штык. Этим штыком абиссинер и перерезал веревку.

"Ну что за дешевые театральные эффекты?!" – подумал Джеймс, опускаясь на предложенный стул и массируя освобожденные запястья.

– Итак, барон, – владелец каюты (а это несомненно был он) наконец-то соизволился повернуться лицом к гостю, – рад приветствовать вас на борту моего корабля!

Да, это должен быть стафф-капитан Ари Селкер – теперь Хеллборн мог видеть и звездочки на воротнике собеседника.

И не только.

"Черт побери, вечер дешевых театральных эффектов только начинается", – с тоской подумал альбионец.

Интересно, что случилось с капитаном Селкером? Осколочная граната или боевой дробовик? Скорей всего – и то, и другое. И еще кое-что.

На лицо абиссинского шкипера было одновременно страшно и жалко смотреть. И, как ни странно, интересно. Это был не банальный шрам от сабельного удара, как у Патриции Блади, или мелкая "сеточка", как у Ника Ливермора. Это было настоящее произведение исскуства. "Чертов смертоносец", – вдруг понял Джеймс. Ну да, мало того, что он получил эти шрамы в каком-то давно позабытом бою, так он их еще и культивирует! Совсем как немецкие офицеры, которым хирурги под местным наркозом рисуют шрамы от студенческих дуэлей. Только смертоносцы заходят еще дальше. И, как правило, без всякого наркоза. И корабль его поэтому носит такое имя… Короче говоря, это опасный псих. Ну, это и так было ясно. Достаточно вспомнить поведение его подручного – как его там, Руди?

– Ладно, Руди, оставь нас, – сказал Ари Селкер, прежде чем воздушник успел снова опустить свою задницу на крышку стола. Капитан Руди недовольно поморщился, но поспешил выполнить приказ. За все это время он так и не произнес ни слова. Тогда, на палубе, он был более разговорчив.

Едва за местным палачом закрылась дверь, Хеллборн поспешил открыть рот:

– Капитан Селкер, я вынужден заявить официальный протест.

– Я вас внимательно слушаю, дорогой барон, – добродушно кивнул абиссинер. – Но давайте без лишних формальностей. Все равно вас никто не услышит, кроме меня. И, ради всех богов, вы не могли бы говорить по-английски? От вашего австраланса в моем среднем ухе возникает опасный резонанс. Австраланс-резонанс…– шкипел глупо хихикнул, заставив брови Хеллборна изогнуться под немыслимым углом.

– Ваш офицер приказал расстрелять раненых… – начал было альбионец.

– Всего лишь акт милосердия и гуманизма, – улыбнулся капитан Селкер, отчего сетка шрамов на его лице превратилась в совершенно невероятную контурную карту. – Бедняги были избавлены от напрасных мучений. Мы не скоро вернемся в порт, у нас на борту нет подходящих условий для их содержания…

– Я заметил, – нахмурился Хеллборн, но тут же спохватился: – А как вы со своими ранеными поступаете?!

– Вы продолжайте, продолжайте, – снова улыбнулся абиссинер.

Джеймс решил последовать его совету.

– Кроме этого, ваш офицер, Руди…

– Капитан Рудольф ван Зайин, – уточнил Селкер.

– …капитан ван Зайин лично расстрелял одного из пленных солдат, по совершенно непонятной для меня причине…

– Что тут непонятного? – удивился Селкер. – Ведь это же был грек!

– ???!!!

– Ведь ради этого мы и выступили на нашу священную войну! – с пол-оборота завелся абиссинер. – Мы призваны очистить нашу планету от эллинистической заразы и пиндо-масонских заговорщиков…

Теперь Хеллборн вспомнил. Еще одна краем глаза просмотренная сводка, несколько статей в газетах. Как его зовут? В самом деле, разве он обязан помнить каждого мелкого африканского губернатора? А, вспомнил! Риксгальтер ван Сток. Кому был интересен этот бред о греческих червях, погубивших великий Рим и великую арийскую Персию? Мало ли какой графоманией увлекается в свободное время белголландский колониальный чиновник?…

– …ничего общего с тем, что утверждает ваша пропаганда, – продолжал Селкер. – Мы совсем не заинтересованы… впрочем, я вам настоятельно советую припасть к первоисточнику. – Абиссинер принялся выдвигать ящики стола. – Где же она?… Ах, вот. – Селкер протянул Хеллборну маленькую книжечку в черной обложке. Золотые буквы на обложке гласили: "Onze Oorlog ". «Наша война». – Почитайте в свободное время. У вас его будет много. До конца войны еще далеко, но для вас она уже закончилась, – капитан снова хихикнул. – Когда мы вернемся в порт… не могу вам сказать, но вас отправят в лагерь для военопленных, где вы сможете наслаждаться…

– А до тех пор?! – вскинулся Хеллборн. – Нас держат в душном и вонючем отсеке, со связанными руками, выливают якобы обед прямо на пол… Или вы и остальных пленных планируете расстрелять, дабы избавить от мучений?!

– Нет, зачем же? – удивился собеседник. – Ваших солдат немедленно развяжут и накормят. Вы должны извинить моих людей. Их немного расстроило предательское поведение вашего покойного капитана. Поэтому с вами и поступили таким образом. Но я могу вам обещать, что подобное больше не повториться. Разумеется, при условии, что вы будете хорошо себя вести и не вести подстрекательскую деятельность.

Хеллборн равнодушно пожал плечами. Он слишком устал, чтобы спорить.

– Если у вас нет дополнительных вопросов, – продолжал абиссинер, – мы бы могли покончить с официальной частью беседы. Понимаете, у на меня на борту так редко бывают гости, и всегда рад увидеть новое лицо…

"Особенно по утрам, когда ты смотришь в зеркало", – подумал Джеймс.

– …к сожалению, не могу похвастаться избытком развлекательных программ. Хотя… Вы играете в русскую рулетку, дорогой барон?

– Да, – не задумываясь ответил Джеймс, и это было чистой правдой.

Больше того, игра в русскую рулетку входила в пресловутый академический курс.

Каждому кадету выдавался револьвер с одним патроном. Патрон заряжался – барабан прокручивался – спуск нажимался. При этом ствол револьвера был направлен… в сторону мишени на армейском полигоне.

Ну не в собственную голову же, в самом-то деле!

Некоторым курсантам "везло", другие "застрелились" несколько раз подряд. Самое грустное наступало потом – требовалось написать домашнюю работу о математических вероятностях и статистических возможностях отдельно взятого будущего альбионского офицера получить пулю в голову в ходе безответственной игры в "русскую рулетку".

Насколько было известно Хеллборну, никто из его товарищей не пробовал сыграть "по-настоящему". Да и он сам никогда не пробовал.

Так или иначе, капитан Селкер просто поверил ему и не стал ничего уточнять. То есть стал, но следующий вопрос на некоторое время поставил Хеллборна в тупик:

– А вы пробовали играть в "русскую рулетку" с автоматическим пистолетом?

– Нет, – честно признался Хеллборн. – А это возможно?

– Это гораздо проще, чем вам кажется, – снисходительно улыбнулся абиссинер и полез в ящик стола. На свет появилась помятая картонная коробка. Шкипер опрокинул ее содержимое на стол. Старый знакомый – позолоченный "лилипут" и не менее сотни… патронов к нему?

– Это муляжи, – пояснил Селкер. – Наш бортовой оружейник в два счета на своем станке выточил. Но среди них скрывается один боевой патрон.

Абиссинер быстро зарядил шесть цилиндриков в магазин пистолета, заправил его в рукоятку и передернул затвор.

– Приступим? – и, не дожидаясь ответа, прицелился в лоб Хеллборну и нажал на спуск. ЩЕЛК! – Ваш ход, мистер Хеллборн.

Джеймс машинально подхватил брошенный ему пистолет.

– Ничего не понимаю, – искренне признался он. – Вы не могли бы объяснить правила?

"А могло быть очень больно, – подумал Хеллборн и покрылся холодной испариной. – Чокнутый белголландец только что целился мне в голову и нажимал на спусковой крючок!!!"

– Все очень просто, как и в обычной "револьверной игре", – начал абиссинский капитан. – Мы по очереди досылаем новые патроны и пытаемся выстрелить в соперника. Обратите внимание – в соперника, не в себя. Это гораздо проще с психологической точки зрения, вы не находите? Если очередной патрон оказался муляжом, право выстрела переходит к противнику. Магазин опустел – заряжаем его снова. И продолжаем.

– Допустим, – кивнул Хеллборн. – И если на каком-то этапе вы застрелите меня, то ничего не потеряете, кроме одного пленника. А если наоборот?

– Охрана застрелит вас, – пожал плечами Селкер. – Возможно, вас утешит тот факт, что вы отправитесь на ту сторону за компанию со мной. Врагом, агрессором, участником фашистской коалиции, ну и как вы нас там называете…

– А что утешит вас? – уточнил Джеймс.

– Это слишком сложно, вам не понять, а я даже не буду пытаться, – улыбнулся абиссинер.

– Играем до победного конца? – поинтересовался Хеллборн.

– Нет, ни в коемме случае, – покачал головой Селкер. – Здесь примерно сотня "холостых" патронов плюс один настоящий… Попробуем израсходовать примерно половину.

Джеймс сглотнул подступивший к горлу пресловутый комок.

– Ваш ход, мистер Хеллборн, – напомнил Селкер.

Альбионец машинально передернул затвор – латунный цилиндрик упал на пол – прицелился… ЩЕЛК! Неохотно вернул оружие капитану.

КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!

КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!

КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!

КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!

– Вы интересный субъект, мистер Хеллборн, – внезапно заговорил капитан Селкер. – Я тут навел о вас кое-какие справки…

КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!

– …почему вами так интересуются виксосы?

КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!

– Спросите у виксосовской шпионки, которую вы приютили на борту, – равнодушно пожал плечами Джеймс.

КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!

– Я ей не доверяю, – признался абиссинер. – Пусть виксосы думают, что навсегда приручили японцев… Но всего за два года до войны в Нагасаки была разгромлена очередная группа местных патриотов, готовивших восстание и возрождение независимой Японии.

КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!

КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!

– А я-то здесь при чем? – снова пожал плечами альбионец.

КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!

– Вот и я хочу это понять, – заметил Селкер. – Зачем она потащилась за вами на борт американского дирижа…

КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!

–…бля?

КЛАЦ…

"Главное – думать о чем-нибудь другом. И этот разговор на отвлеченные темы как нельзя кстати!" – констатировал Внутренний Голос.

…КЛАЦ! ЩЕЛК!

– Вы странный капитан корабля, – заметил Хеллборн. – Разве у вас на борту нет офицера контрразведки или службы безопасности, чтобы поручить ему этот допрос?

КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!

– Я и есть старший офицер службы безопасности на этом корабле, – поведал капитан Селкер. – Наш цеппелин принадлежит не регулярному воздушному флоту, а БАРСС, Veiligheidsdienst.

КЛАЦ-КЛАЦ! ЩЕЛК!

– Барсиане? – удивился Джеймс. – Вот преимущества милитократии…

Он не договорил.

– Действительно! – воскликнул капитан Селкер. – Альбионская секретная служба не может себе позволить ничего подобного? Не правда ли, агент Хеллборн?

– Специальный агент, – поправил его Джеймс. – Звание суб-коммандера ВМС соответствует специальному агенту Директората…

КЛАЦ-КЛАЦ…

– Да нет здесь настоящих патронов, – разозлился Хеллборн и смахнул все цилиндрики на пол. – Надоело, честное слово. Что за дешевая тяга к театральным эффектам? На кого было расчитано это представление?!

– Я тебя предупреждала, – послышался голос у него за спиной.

– А я тебя просил не мешать мне, – нахмурился Селкер, от чего его и без того контурное лицо стало напоминать карту Преисподней из средневекового теологического трактата.

Восточная Жемчужина, она же капитан Мэгги Хан, она же коммандер Кам Бик Фай, облаченная в белголландский мундир на три размера больше ее собственного (и ничего кроме мундира) плюхнулась на колени к бар-барскому капитану.

– Прогони его, и тогда сможем поиграть в по-настоящему интересную игру, – промурлыкала она.

"Меня сейчас вырвет, – подумал Хеллборн. – Какое счастье, что я почти целый день ничего не ел…"

– Да-да, проваливайте, Хеллборн, – пробормотал белголландец. – Вас отведут… я распоряжусь… ужин и все остальное… вы еще здесь?!

Уже на пороге Джеймс бросил взгляд через плечо. Они целовались.

"Кто я такой, чтобы ревновать?" – подумал коварный альбионец и грустно вздохнул.

* * * * *

Четыре дня спустя в арсенальном отсеке стало совсем тесно. Абиссинеры затолкали новую партию пленников, около чертовой дюжины, подведя итог пушечной и ружейной стрельбе, громыхавшей за переборками полчаса подряд.

"Преторианцы", – подумал Джеймс, рассматривая помятые и/или насквозь промокшие мундиры новых гостей.

Один из преторианцев, совсем молодой лейтенант, окинул взглядом отсек, после чего направился прямиком к Хеллборну.

– Лейтенант Керрдок, – доложил он и неуклюже отдал честь, – Королевский Южноафриканский Флот.

– Добро пожаловать, – представившись в свою очередь, отвечал Хеллборн. – Что с вами произошло? Как вас угораздило? Вы садитесь, садитесь. И людям своим прикажите устраиваться поудобнее. Как знать, сколько мы пробудем здесь…

– Мы поднялись на перископную глубину, и тут они забросали нас глубинными бомбами… сэр, – преторианец хлюпнул носом. – Капитан решил всплывать, чтобы принять бой и обстрелять их из зениток. Но они не дали нам ни единого шанса. И вот мы здесь… все, кто уцелел.