Текст книги "Железные Люди в Стальных Кораблях. Том I"

Автор книги: Владлен Багрянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Глава 14. Он еще и летает.

– А? Что?! Где?!! – Хеллборн так резко вскочил – вернее, попытался вскочить, что набил себе еще одну шишку. Ой! Больно! Но боль помогла ему вспомнить, где он находится.

– Сколько я проспал? – спросил Джеймс заглядывающего в торпедный отсек Беллоди.

– Понятия не имею, – зевнул тот. – Я сам часов двенадцать провалялся. Вот, зашел тебя разбудить. Пошли наверх, там гораздо просторнее, и можно выпрямиться в полный рост. Почти все наши товарищи уже там.

– Куда "наверх"? – не понял Хеллборн.

– Увидишь, – загадочно и коварно улыбнулся Беллоди. Он ведь тоже был коварным альбионцем.

– Мы что, всплыли на поверхность? – уточнил Джеймс, выбираясь в коридор.

– Вроде того, – неопределенно ответил Реджи.

– Вроде качает, но качка какая-то странная, – заметил Хеллборн. – Я имею в виду амплитуду и частоту… Что это? Свет? Свежий воздух?

Действительно, входной/выходной люк был распахнут. Джеймс пожал плечами и поднялся по откидной металлической лестнице вслед за Беллоди. Выбрался наверх, посмотрел по сторонам и разинул рот от удивления.

Субмарина плавно покачивалась в воздухе, на первый взгляд – где-то на отметке " 1000 метров выше уровня моря".

Все еще удивленный Хеллборн вцепился в металлические поручни, ограждавшие палубу подлодки и осторожно посмотрел вниз. Океан был пуст. Ну, почти. Какая-то земля виднелась у самого горизонта справа по борту. Судя по положению послеполуденного солнца, подлодка двигалась на восток. То есть летела. При этом нечто отбрасывало на нее гигантскую тень. Даже в это время суток.

– Я всегда любил дирижабли, – сказал кто-то у них за спиной. Хеллборн обернулся и увидел капитана Бастэйбла. – Есть в них что-то возвышенное и утопическое… Вы не знаете, как называется эта модель?

– Понятия не имею, – пожал плечами Джеймс. – Явно что-то немецкое.

– "Летающая крепость", – вступил в разговор Беллоди. – Я уже успел разузнать. Корейская постройка, берлинская лицензия. Бывший "Карголюфтер М-15".

– Просто красавец, – зачарованно прошептал Освальд Бастэйбл, задрав голову. – Поднимемся наверх, джентельмены?

– Да, почему бы и нет, – согласился Хеллборн.

– Только нам придется вернуться в субмарину, – объяснил Реджи и указал на гибкую гофрированную трубу, напоминающую противогазный шланг, метров в семь длиной и диаметром в полтора. Она тянулась из кормового люка субмарины и пропадала в гигантской гондоле над их головами. Разумеется, не эта вулканическая кишка удерживала субмарину в подвешенном состоянии, но чертова дюжина толстых и прочных на вид металлических тросов. Одни крепились к носу, другие тянулись от гондолы к рубке или кормовой надстройке.

Хеллборн покорно кивнул и направился обратно к лестнице. Даже Бастэйбла не пропустил, ибо в данной ситуации настоящий джентельмен должен был идти первым, оставляя старших по званию и по возрасту, а также прекрасных дам в арьергарде/кильватере.

Прекрасная дама обнаружилась у подножия лестницы.

– Это правда? – спросила капитан Мэгги Хан. Она успела выбросить свои флажковые платья и снова облачилась в корейскую зеленую униформу. – Нас взяли на воздушный буксир? Южане всегда были склонны к извращениям.

"Южане? – не сразу понял Хеллборн. – Ах, да, манчьжурская леди имеет в виду корейцев…"

– Так точно, – подтвердил Джеймс. Подтвердил факт воздушного буксира. Тему корейских извращений он решил в скромности своей не развивать.

Путешествие через "противогазный шланг" было недолгим и скучным, и вот они уже в гондоле дирижабля. На первый взгляд, гондола была огромна и просторна. Да, здесь можно выпрямиться во весь рост.

Стоявший на посту у входного люка корейский капрал в синей униформе Императорской Авиации отдал им честь.

– Добрый вечер, добро пожаловать, – добавил он на хорошем английском и улыбнулся.

Вооружен он был куда лучше своих подводных сограждан, заметил Хеллборн. 15-зарядный автомат М-8 "Ремингтон" 35-го калибра. Конечно, это не совсем промежуточный патрон…

– Спасибо, – ответил за всех капитан Бастэйбл. – Вы не будете против, если мы…

– Добрый вечер, добро пожаловать, – повторил кореец и снова улыбнулся.

– Боюсь, вы меня неправильно поняли… – продолжил было англичанин.

– Добро пожаловать, добрый вечер, – несколько неуверенно ответил капрал. Улыбка его слегка померкла.

Мэгги Хан откашлялась и заговорила с часовым по-корейски. Тот снова расцвел, несколько раз поклонился благородной госпоже и выстрелил в ответ целым потоком слов. Еще один вопрос-ответ-поклон, и Мэгги повернулась к союзникам:

– Мы можем ходить где угодно, кроме орудийных отсеков, машинного отделения и капитанского мостика. На четвертой палубе есть пустые каюты, мы можем выбрать любую. В случае тревоги мы должны оставаться там, если только по селектору не прозвучит специальное объявление. За ужином – в шесть часов по бортовому времени – капитан корабля проведет брифинг для всех гостей и союзных офицеров. Капрал приносит извинения. Он только ненадолго заменил своего англоговорящего товарища – того срочно вызвали по важному делу.

– Четвертая палуба? – переспросил Хеллборн. – А на какой палубе мы сейчас?

Последовал еще один короткий, но бурный корейский диалог.

– На шестой. Частично склады, частично двигатели, частично каюты для младших членов экипажа. Пятая – аналогично. С четвертой начинаются офицерские каюты. Он извиняется, что почетным гостям не предоставили каюты на первой или второй палубе, но офицеры корабля должны быть поближе к капитанскому мостику. На всякий случай, – перевела Мэгги. – У нас же нет обязанностей на корабле, поэтому… Впрочем, каюты четвертой палубы ничем не хуже верхних. Он клянется своей честью.

– Да будет так, – подытожил Освальд Бастэйбл. – Подберем каюты, дамы и господа? Или сначала познакомимся с кораблем?

Было ясно видно, что капитан предпочитает второе, а первое предлагает только из вежливости.

– Одно другому не помешает, – заметил Хеллборн. – Знакомясь с кораблем, мы рано или поздно доберемся до четвертой палубы.

Так оно и вышло. Или примерно так. Всего через несколько шагов союзники наткнулись на прежде незнакомого офицера в мундире британских ВВС.

– Сквадрон-лидер Роджер Бушелл, – представился тот. Хеллборн обратил внимание на его преторианский акцент. – На борту "Летающей Крепости" исполняю обязанности офицера связи Альянса. Готов содействовать и оказать. Рад снова видеть вас, мистер Беллоди.

– Вы знакомы? – удивился Джеймс.

– Всего несколько часов, – пожал плечами Бушелл. – Итак, дамы и господа?…

Офицер связи Альянса провел своих новых знакомых по всем палубам и коридорам, показал машинное отделение и орудийные отсеки ("со мной можно", – пояснил он), после чего помог подобрать каюты. По ходу дела к ним присоединились еще несколько офицеров ФАБРИКИ, уже успевших покинуть субмарину и теперь бесцельно блуждавших по огромному воздушному кораблю.

– Не слишком ли большая роскошь для военного судна? – заметил капитан Гордон, стоя на пороге предложенной ему каюты.

– "Крепость" задумывалась как флагманский корабль для целого комбинированного воздушно-морского флота, – пояснил преторианец. – Здесь должен был разместиться полный Генеральный Штаб – адмиралы, маршалы, принцы крови. Но корейцы переоценили свои возможности, – Бушелл понизил голос, – вот каюты и пустуют. Справедливости ради, только в этой миссии. Например, вместо одного принца крови в каюту можно запихнуть пять-шесть, а то и семь-восемь воздушных пехотинцев… Кто-нибудь хочет отдохнуть? Или продолжим экскурсию, дамы и господа?

Мнения разделились.

– Я и так часов пятнадцать проспал, – заявил Хеллборн. Несколько человек с ним согласились.

– Хорошо, все желающие следуют за мной, – объявил преторианский офицер. – Всем, кто остается – встречаемся в 18.00. в кают-компании, на верхней палубе.

Экскурсия продолжилась. Мнения продолжали разделяться, но уже по другим вопросам.

– Будущее все равно за самолетами, – заявил Гордон. – И даже более тяжелыми машинами.

Они остановились на второй палубе, рядом с пулеметным гнездом внешнего коридора. Сидевший за гашетками корейский бортстрелок (совсем не коротышка) откровенно скучал.

– И даже эти тяжелые машины по форме будут напоминать дирижабли, – задумчиво пробормотал капитан Ланинг.

– Но обычные дирижабли будут доминировать еще долгие годы, – заметил сквадрон-лидер Бушелл, – пока мы получаем дешевый гелий из Альбиона.

– Далеко не все могут рассчитывать на альбионский гелий, – напомнил русский капитан Петров, – поэтому мы ищем альтернативные пути.

– Например? – одновременно спросили Гордон и Ланнинг. Хеллборну почему-то показалось, что их интересуют совсем разные пути.

Лейтенант Флерофф внезапно закашлялся, но капитана Петрова это нисколько не смутило.

– Комбинированные конструкции. Например, наш "АН-37".

– Тупиковый путь, – перебил его американец Ту-Хокс. – Невероятно остроумная система, но эта дорога ведет в никуда.

– "АН-37"? – переспросил Хеллборн и незаметно покосился на Флерова. – Впервые слышу. Это ведь не серийная машина?

– Да, мы построили всего несколько опытных моделей, – подтвердил Петров. – Но они неплохо показали себя в Каспийской войне.

– Я пилотировал один из них, – с гордостью заявил полковник Алилуефф. Он сказал это по-русски, поэтому из всех англосаксов его понял только Хеллборн. Кажется, в этой компании он еще не хвастался своим знанием русского языка?…

Петров перевел слова Алилуеффа для остальных.

"Вряд ли он пилотировал его на той самой войне, – подумал Хеллборн, – ему даже сейчас едва девятнадцать, а тогда…"

– Каспийская война! – хмыкнул Бушелл. – Нет, ваши солдаты прекрасно себя показали, но только против такого противника "АН-37" и годится. Будь у ваших врагов современная авиация и зенитное оружие…

– Что означает аббревииатура "АН"? – спросил коммандер Корниш. Он вовремя выбрался из грязевой ямы и теперь прекрасно себя чувствовал.

– "Александр Невский", – пояснил лейтенант Флерофф.

– А, этот ваш блокбастер! – понимающе кивнул британец. – Вы его специально выпустили на экраны перед вторжением в Пруссию?

– Простите, господа, но что представляет из себя этот самолет? – спросил Хеллборн. – В 37-м году я был на другой войне и совсем не следил за Каспийским морем.

"Дурацкая война, между прочим, – подумал он. – Часто всплывали, так ни разу и не выстрелили".

– Комбинированная конструкция, – повторил капитан Петров. – С водородным двигателем…

– Ваши летчики, воспитанные на идеях революционного социализма, славятся необычной отвагой, – трудно было сказать, что громче прозвучало в ответе Хеллборна, ирония или уважение, – но это слишком даже для них. В наши дни даже на простом водородном дирижабле не всякий смельчак полетит…

– Вы не дослушали, мистер Хеллборн, – продолжал русский офицер. – Это сцепка, самолет плюс дирижабль. Самолет летит впереди. Он тянет за собой дирижаблеподобный баллон с водородом. Они соединены шлангом, длиной в двадцать-тридцать метров. Если даже баллон сгорит от прямого попадания, самолет не пострадает.

– Я понял, – перебил его коварный альбионец, – это почти как итальянский огнеметный танк – только он еще и летает!!! Я восхищен.

– Наш дуче… – начал было мичман Монтуори.

– Ваш дуче велик, – перебил его Хеллборн, – но даже он не мог предвидеть, как сильно извратят его идеи эти сумасшедшие русские "десятники"! Простите, господа, я не думал вас обидеть.

– Вам это не удалось, – развел руками Петров, – но почему "десятники"?

– В Китае "десятниками" называют христиан, – заметил Эверард.

– Разве это не британское влияние? – спросил кто-то.

– Нет, просто китайский иероглиф "10" выглядит как крест, – пояснил американец.

– Разве у вас в Альбионе придерживаются концепции доктора Вайсса? – удивился Бушелл. – Кажется, это он писал о том, что современный коммунизм – всего лишь еще одна разновидность христианства.

– Простите, но российский революционный социализм нельзя в полной мере отождествлять с коммунизмом, – возразил Петров. – Конечно, мы стремимся к построению общества всеобщего равенства и социальной справедливости, однако передовые силы рабочего класса…

– Я не то хотел сказать! – возопил Хеллборн. – Хотя термин действительно имеет библейские корни. "Эсер" – это "десять" на финикийском языке.

– Финикийском? – переспросил Эверард. – Иногда альбионский подход к древней истории меня просто пугает.

– Куда больше должен вас пугать альбионский подход к современной истории, – заметил Петров. – Скажите, мистер Хеллборн, в вашей стране существуют коммунистические или социал-демократические партии, отстаивающие интересы рабочего класса?

– После Великой Войны были какие-то волнения среди докеров, – неуверенно промямлил Джеймс. – Кажется, их всех расстреляли.

– Вот видите! – торжествующе воскликнул Петров. – Вот до чего довела вашу страну изоляция от остального мира и глубоко пущенные в землю консервативные пережитки!

– Куда пущенные? – не понял Хеллборн.

– Вы должны простить мой несовершенный английский, – смутился русский капитан, – но это не отменяет самого факта!

– В самом деле, мистер Хеллборн, – заметил подошедший капитан Байард, – против фактов не попрешь. О чем спорим?

– Да что вы понимаете! – воскликнул Джеймс. – Вся ваша Америка создавалась как бесплатное приложение к Альбиону!

– Неправда! – воскликнул Гордон. – Это вы предали нас, когда мы могли получить свободу!

– Это было не совсем так, – смущенно заметил Эверард. – Последняя возможность была упущена еще в 1834 году, когда генерал-капитан Ридерхост встретился в Лиме с адмиралом Спонтакером. Я знаю это, потому что тщательно изучал вопрос…

– Во всем виноват ваш "национальный герой" Уокер! – перебил его Хеллборн. – Он мог повести отряды на север, но вместо этого решил ударить собственной кровью себе в голову…

– Это как?! – изумился Бушелл.

–…и высадился в Альбионе, где затянул Маклиновскую войну как минимум на год! – продолжал Джеймс. – Маклин уже стоял на грани поражения и собирался пустить пулю себе в лоб, когда к нему прибыл посланник Уокера.

– Теперь вы понимаете, как далеко зашли противоречия между современными империалистическими державами? – заметил Петров. – Вот к чему приводит неистребимая жажда наживы и погоня за чистой прибылью!

– Кто бы говорил, – не остался в долгу Хеллборн, – любители грязной прибыли и империалисты номер 1. Что вы потеряли в Восточной Пруссии, товарищ Петров?!

– Не будьте лицемером, мистер Хеллборн, – укоризененно покачал головой русский капитан. – Не говорите, будто сочуствуете этим феодальным средневековым крестоносцам.

– Нисколько, – охотно признался Джеймс, – но Крова… госпожа президент что-то говорила об исторических правах и несправедливо отнятых землях?

– Совершенно верно, – кивнул Петров. – Кенигсберг – древний русский город. С 1760 года. Он принес присягу Петербургу. И пусть мы свергли царей, их наследство принадлежит не романовской династии, но всему русскому народу, который, в свою очередь…

Ушераздирающая сирена оборвала речь капитана на полуслове. Через несколько секунд сирена затихла, но ожили динамики:

– Хон-гиль-дон-ким-ир-сен-чон-ду-хван-ли-сун-син, – произнес динамик по-корейски. Разумеется, никто из офицеров Альянса ничего не понял. Мэгги-Переводчица осталась в своей каюте на другой палубе. К счастью, динамик сжалился и продолжил по-английски: – Всеобщее внимание! Боевая тревога. Это не учения. Нас преследует белголландский военный корабль.

Морской корабль, – на всякий случай добавил голос.

Глава 15. Багровые облака

По коридору пробежала небольшая группа корейских аэронавтов.

– Прятаться! Закрываться! Прятаться! Закрываться! – вопил один из них на ходу.

– Нам лучше последовать его совету, – заметил Бушелл. – В смысле, разойтись по каютам, дамы и господа.

– Мы можем чем-нибудь помочь?… – начал было один из офицеров.

Преторианец только пожал плечами.

– Наслышан о ваших подвигах на острове Порт-Султан. Но дирижабль несет полный экипаж бортстрелков, механиков и навигаторов. Не будем им мешать. Все по каютам!

И они разошлись по каютам.

Это была трехместная каюта, предоставленная альбионским офицерам, но Хеллборн велел Коппердику и Уотерсону присоединиться. Альбионцев и так немного осталось, поэтому какое-то шестое чувство велело Джеймсу держать их при себе. Места было достаточно для всех. "Семь пехотинцев вместо одного принца".

На этой палубе каюты примыкали к правому борту. Хеллборн сразу же направился к иллюминатору – огромному иллюминатору, добрый метр в диаметре – но пока ничего интересного в нем не увидел.

– Что это за материк на горизонте? – произнес он вслух и постучал согнутым пальцем по стеклу. На даймондит похоже.

– Новая Гвинея, – отозвался Беллоди. – Дикий берег… Капитан дирижабля рассчитывал прорваться здесь, и только потом повернуть на север.

– Но кто-то все равно заметил нас и выслал корабль, – сказал Хеллборн. – Хотя нет, вряд ли этот корабль пришел с острова.

– "Шарль де Костер" догнал нас? – предположил Беллоди. – Он мог. Скорость подлодки – семь узлов, линкора – тридцать плюс-минус. Дирижабль сейчас с трудом делает двадцать.

– Что сделают с нами орудия линкора? – спросил Флойд. Это был риторический вопрос, но ответ все равно прозвучал.

– Этот дирижабль сможет за себя постоять, – сказал Беллоди. – Бомбы, гаубицы…

– Посмотрим, – пробомотал Хеллборн, вдруг вспомнивший, что его желудок пустует уже примерно семнадцать часов. – Тут есть чего-нибудь пожрать?

"Пожрать" нашлось очень быстро. Один из подвесных шкафчиков был забит пачками галет.

– Свежие, – Флойд зачем-то понюхал пачку и только потом прочитал надпись на упаковке. – Шанхайские. "Белые офицерские". Тут и баллон с минеральной водой.

– Живем! – возликовал Хеллборн. – Да здравствует корейское гостеприимство! Хрум-хрум-хрум…

Старшина Коппердик тем временем принялся обыскивать другие шкафчики.

– Бинокль, еще один бинокль… подзорная труба (!)… здесь постельное белье… письменные принадлежности… книги какие-то… почти все корейские… но не все… хм… "Морская революция и французское могущество "… "Атлас Ллойда-Сомова " за 1938-й… "Пулемет подводной стрельбы Лахти-Боргезе калибра 7,35 "… "Страсти и грезы юной графини Сан-Дюмон "… "Златовласая королева пиратов малышка Джун с Берега Расколотых Черепов "…

– Дай сюда, я должен это увидеть, – потребовал Хеллборн.

Загадочное гудение в районе иллюминатора было ему ответом. И свет померк.

– Что это? – спросил кто-то в наступающей темноте.

Динамик на потолке что-то сказал по-корейски.

– Бронештора, – первым догадался Флойд. – Кажется, начинается.

ЩЕЛК! – Уотерсон нашел выключатель. И стал свет. Но очень тусклый и мрачный.

– Боевой аварийный режим, – констатировал очевидное Хеллборн. – Не очень-то почитаешь. – Он с сожалением отложил книжку, взял еще одну пачку с галетами и уселся на ближайшую койку.

Если бы Джеймс все-таки заглянул в один из найденных бульварных романов, он мог бы увидеть среди прочих такую фразу: "Потянулись минуты тревожного ожидания ".

Динамик на потолке оживал еще несколько раз, но альбионцы ровным счетом ничего не поняли.

– …Мадрид, – лениво произнес Хеллборн через полчаса с лишним.

– Дублин, – так же лениво отозвался Беллоди.

– Нью-Йорк, – продолжил Флойд.

– Калькутта, – сказал старшина Коппердик.

– Эээ… Альбион, – несколько неуверенно объявил Уотерсон.

– Уотерсон, мы выгоним тебя из игры, – все так же лениво заметил Хеллборн. – Ты уверен, что тебя стоит рекомендовать на офицерские курсы?

– Альбион – это город в Калифорнии, сэр, – уточнил Уотерсон. – И в Западной Франканаде тоже есть город Альбион. И где-то в Бразилии…

– Сдаюсь, сдаюсь, – поднял левую руку Хеллборн и поспешил сменить тему. – Что, черт возьми, там происходит?

– Мы несколько раз меняли курс и высоту, сэр, – заметил Коппердик.

– Полезная информация, но ее явно недостаточно, – ответил лейтенант. – Оторвались? Погоня продолжается? Почему никто не стреляет? Надоело ждать неизвестно ничего. – Хеллборн решитель встал, направился к двери и дернул за ручку.

– Хм, – сказал он секунд десять и рывков пятнадцать спустя. – Заперто.

Еще десять секунд отвел себе Джеймс на размышление, но подчиненные его все равно опередили.

Коппердик:

– Я попробую открыть дверь, сэр.

Флойд:

– Я попробую открыть бронештору, сэр.

Вооруженные перочинными ножами, они принялись за дело. Флойд преуспел первым. Из-под сорванной никелированной пластинки посыпался сноп искр, двигатель загудел и бронештора медленно поползла вверх. Хеллборн схватил с откидного столика ранее найденный бинокль и шагнул к иллюминатору.

– Старый знакомый, – констатировал лейтенант, вращая барабанчик регулировки.

– "Шарль де Костер", – подтвердил Беллоди, вставший рядом с ним. – Что это за сигнал он поднял? Альфа-Лима-Лима-Хотэл-Эко-Индиа…

– "Приветствуем вас! Отвечайте на стандартной волне. Готовьтесь принять спасательную команду ", – перевел Хеллборн. – Чуть больше километра – и приближается.

– Нас предали? – осторожно поинтересовался Флойд.

"…но мне нравится ваш план. Так и будем меняться местами всю войну ?" – некстати вспомнил Джеймс слова капитана Стандера.

Нет, не будем. Надоело.

– Готово, сэр, – доложил Коппердик.

Хеллборн набрал в грудь побольше воздуха и взялся за дверную ручку. Дверь медленно поползла вправо, открывая путь в коридор.

Такое же тусклое аварийное освещение. На первый взгляд – никого, коридор пуст. Второй взгляд позволил Джеймсу разглядеть лейтенанта Хамера с автоматом в руках. Это зрелище многое, но далеко не все объясняло. Судя по блуждающему выражению лица, викинг пребывал в состоянии неполной задумчивости. Что позволило Хеллборну преодолеть разделявшее их расстояние в несколько шагов и отобрать оружие.

– Это не я! – зашептал Хамер, расширяя зрачки и сползая по стенке. – Честное слово! Я никого не убивал!

Третий взгляд Хеллборна был посвящен ближайшему пузырю пулеметного гнезда (справа по коридору, метрах в десяти от каюты альбионцев). Там кто-то был.

Кто-то (корейский воздушный стрелок) был мертв. Хеллборн машинально подобрал стрелянную гильзу. 32-й калибр. Стреляли через глушитель, скорей всего.

– Это не я! – повторил Хамер.

Альбионский офицер почти нежно ткнул стволом автомата в подбородок викинга:

– Рассказывай.

– Нас заперли в трюме дирижабля сразу после стыковки, – послушно залепетал Хамер. – Потом пришли они. Корейские механики, то есть наши самураи. Они давно внедрились. Их было трое. Они освободили нас. Мне сказали стоять здесь и сторожить. Честное слово, я ничего не делал, клянусь четками!

– Где остальные? – спросил Хеллборн.

– На других палубах, в трюме, на капитанском мостике, не знаю! – выпалил белголландец.

– Что будем делать, сэр? – прошептал подошедший Беллоди.

Джеймс ответил, но не ему:

– Старшина, освобождайте остальных, – он указал на длинный ряд кают, – нам понадобится помощь.

Снаружи двери кают было открывать гораздо проще. Уже через несколько минут лучшие люди ФАБРИКи оказались на свободе.

– Черт знает что! – возмутился Бушелл. – Я не верю, корейцы не могли нас предать.

– Конечно, нет, – охотно согласился Хеллборн. – Просто на борт проникли вражеские диверсанты.

– Но я не думаю… – начал было преторианец.

– Не время думать, – оборвал его Хеллборн. – Время действовать!

Бушелл отвернулся от него и окинул взглядом союзных офицеров:

– Кто здесь самый старший по званию?

"Нет, только не это. Опять?!" – мысленно застонал Джеймс.

– Я, – неохотно признался "бригадный полковник" Кэнди. – Но вы лучше нас знакомы с дирижаблем, сквадрон-лидер, поэтому я предлагаю вам возглавить нашу пеструю компанию.

– Согласен, сэр, – кивнул преторианец. – Принимаю командование на себя. Слушайте меня внимательно!

Последовало распределение ролей. Несколько человек остались охранять 4-ю палубу, остальные разделились на две группы. Одна группа пошла вниз, вторая – наверх. К этой последней примкнули альбионцы.

Трупы были повсюду. Диверсант – или диверсанты с бесшумным оружием шли по кораблю и спокойно расстреливали корейских аэронавтов – одного за другим. Враг носил такую же синюю форму, поэтому ему позволяли подойти слишком близко. По дороге союзники вооружались чем попало – пистолетами убитых корейцев и даже снятыми с турелей ручными пулеметами.

Признаки жизни обнаружились только на верхней палубе. Первый из диверсантов стоял на посту у входной двери капитанского мостика. Он был странно одет – из-под белголландской офицерской куртки выглядывали синие штаны корейского аэронавта. Очевидно, это было как-то связано с женевскими конвенциями. Так или иначе, завидев приближающихся союзников, переодетый самурай открыл огонь из "ремингтона".

Капитан Ланнинг шел впереди и первая очередь досталась ему. Ответный залп сразу из пяти-шести стволов заставил самурая замолчать. Мэгги Хан склонилась над раненным, но тут же выпрямилась и покачала головой.

– Джонбар… – прошептал умирающий и замер.

– О чем это он? – не понял Бушелл. Никто ему не ответил.

Хеллборн подошел к стальной двери, ведущей на капитанский мостик и осторожно взялся за ручку. Он успел приоткрыть дверь на какой-то сантиметр – и тут же снова захлопнул. По стальной обшивке с той стороны застучали пули.

Беллоди тем временем снял с пояса застреленного белголландца "Плюс Ультра" с глушителем. Любимый пистолет самурайских пилотов и китайских коммандос – 22 патрона в магазине. С таким арсеналом в кармане было нетрудно перебить добрую половину экипажа. Затем сменить магазин – и перебить еще половину.

– Расступитесь! – велел Гордон. Он и еще двое союзников тащили уже не снятый с турели пулемет, а легкую автоматическую пушку, добытую в батарейном отсеке.

– Положите ее прямо здесь, – приказал американец. – Дулом к двери. Так, а теперь всем отступить и разойтись. – Гордон принялся разматывать кабель электроспуска. Разумеется, перед этим он осторожно вложил в обнаженный казенник пушки снаряд 95-го калибра с беллонитовой начинкой. Точно напротив уже взведенного затвора.

– За Империю! – прошептал Гордон и положил большой палец на кнопку. "Странно, – удивился альбионец. – Не каждый день встретишь американца – патриота Британской Империи. Обычно они этого стесняются…"

БЛУАНГГГ! Эффект не превзошел все ожидания, но и не обманул их. В самый раз. Дверь сорвалась с петель и улетела куда-то в глубь капитанского мостика. Хеллборн прицелился в просторный проем и выпустил полный магазин. Потом еще один.

– ВПЕРЕД! – заорал кто-то из братьев по оружию и обогнал Хеллборна. За ним последовали все остальные. Видимость на мостике была близка к нулевой – уже знакомый Хеллборну "технический" дым. Всевышний знает, какие приборы там разбились или взорвались. По ту сторону дымовой завесы кто-то был, и этот кто-то несколько раз выстрелил. Кто-то закричал, кто-то упал. Остальные залегли или спрятались за пультами и переборками.

– Эй, вы, сдавайтесь! Оvergave! – заорал Хеллборн.

– Barst flikker! Пошел на …! – прозвучало в ответ. Белголландец не договорил и закашлялся. Но и его противникам дым не помогал.

– Бейте по стеклам! – предложил еще кто-то.

– Чудак, это же даймондитовая броня, – возразили ему.

– Скоро здесь будут наши и вам конец, фабриканские ублюдки! – послышалось с другого конца мостика. Этот голос Хеллборн сразу узнал.

– Капитан Стандер, вы ли это?

В ответ прогремела очередь.

– Я в вас попал? – уточнил Стандер.

– Никак нет, – признался Джеймс. – А на какой ответ вы рассчитывали?

– Я рассчитывал вообще не услышать ответ, – в свою очередь признался новоголландец.

ТРА-ТА-ТА!

– Я так и знал, что лейтенанту Хамеру нельзя доверять, – пожаловался Стандер. – Этот негодяй и трус опять нас предал!

– Может все-таки капитулируете? – спросил альбионец.

Еще одна очередь.

– Что, опять не попал? Кх-кх… – закашлялся капитан Стандер.

Хеллборн обиделся и решил не отвечать.

– Неужели все-таки попал?! – удивился викинг. – Какой сегодня удачный день… пкххххх…

Но это уже был не кашель. Какой-то другой и очень странный звук.

– Все кончено, – прозвучал в наступившей тишине голос майора Транга. – Здесь их только двое было. Кто-нибудь, ради всех святых, попробуйте включить вентилятор!

"Молодец аннамит, – подумал Хеллборн. – Не растерялся".

Минут пять спустя обстановка на мостике прояснилась. Во всех смыслах.

В дальнем углу мостика лежали застреленные ранее корейские офицеры. В одном из них Бушелл опознал капитана дирижабля. Враги были разбросаны по всему мостику. Голова одного из переодетых самураев напоминала лопнувший арбуз – явные последствия прямого попадания стальной двери. Еще один был задушен майором Трангом. Капитан Стандер тоже был задушен, но не до конца.

– Через несколько часов этот человек придет в себя, – сообщил аннамит. – Я и так достаточно согрешил сегодня.

– Согрешили? – машинально переспросил Хеллборн.

– Я адепт Као Дай, – поведал офицер туземных стрелков, – и мое учение гласит…

Джеймс пропустил скучные подробности мимо ушей. Ему уже приходилось встречаться с каодайцами. Потом эти контакты пришлось свернуть. Британцы были весьма недовольны, да и альбионская разведка накануне Гренландской войны нашла себе более интересные занятия.

– Что теперь? – прозвучал тревоживший всех вопрос.

С нижней палубы вернулся Эверард и доложил:

– БОльшая часть экипажа дирижабля перебита. Подводники сидели в своей лодке и до них не добрались. Пленные с нижней палубы снова в наших руках. Но виксы успели повредить двигатель.

– Что с линкором? – вспомнил кто-то.

– Да вот же он, – Бушелл ткнул пальцем в самый правый угол бронестеклянной полусферы, накрывавшей капитанский мостик.

– Сигналы поменялись, – заметил Беллоди и схватился за бинокль. – Виски, Хотэл, Альфа…

– "Потеряли связь. Что у вас происходит ?" – снова опередил его Хеллборн.

– Я могу управлять дирижаблем, – заявил Бушелл. – Конечно, мне потребуются помощники.

– Мы с вами, – одновременно воскликнули Гордон и Ту-Хокс.

– И мы, и мы! – послышались другие голоса.

– Я посмотрю, можно ли исправить двигатель, – заявил Потапов и направился в машинное отделение. Петров последовал за ним.

–Мы не пилоты, так что возьмем на себя орудийную палубу, – предложил Хеллборн.

– Хорошо, – кивнул Бушелл. – Приготовьтесь и ждите моей команды. Если только они не начнут стрелять первыми. Я постараюсь еще кого-нибудь прислать.

– Альбионцы, за мной! – повернулся к согражданам Хеллборн.

"Меньше пафоса, Джеймс ".

Это была просторная галерея, которая размещалась в приливе между второй и третьей палубами. Две галереи – правого и левого борта. Альбионцы направились в правую.

Здесь тоже были трупы. Их аккуратно сложили в углу и вернулись к пушкам. Пять штук, двухдюймовки системы Маклауда. На доброй половине альбионских кораблей стояли такие же. В том числе на "Матильде" и "Президенте Гамильтоне".