Текст книги "Медведь и Пингвин (СИ)"

Автор книги: Владлен Багрянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– А как же вражеская субмарина? – напомнил старпом.

– Пока они перезарядят и развернутся, мы будем стоять между ними и авианосцем, – объяснил Бельграно. – Они не рискнут стрелять сразу – побоятся промахнуться и попасть по своим. У нас будет в запасе несколько минут, мы приготовим им достойную встречу.

– Это же фашисты! – воскликнул штурман-итальянец. – Как раз наоборот – они охотно стреляют по своим!

– Придется рискнуть, – пожал плечами капитан.

– Батарея готова! – прозвучал в динамиках внутренней связи голос старшего артиллериста-мексиканца.

– ОГОНЬ! – не своим голосом завопил капитан, уткнувшийся в перископ.

Хеллборн был дорого дал, чтобы оказаться на его месте. Но увы! Придется и дальше скучать... Или нет?

– Этот фальшивый “Брускедад” снова нас вызывает, – доложил Джеймс.

– Не отвечайте, – отрезал Бельграно. – Вернемся в порт – доложим в контрразведку. Пусть ищут предателей, которые сообщили фашистам нашу секретную частоту и координаты патруля...

Хеллборн похолодел. Конечно, он ни в чем не виноват, но радиста допросят первым. А вдруг не поверят? Продолжат допросы, перейдут к пыткам; узнают, что он вовсе не дезертир-доброволец, а шпион на задании... Черт побери, не стоит сейчас об этом думать. Будем решать проблемы по мере поступления.

“Каталония” тем временем заметно содрогалась от залпов орудий главного калибра. Раз... второй... третий...

– ПОПАДАНИЕ! – заорал капитан. – Прямое попадание! Точно в борт! Продолжайте, продолжайте! Добавьте ему еще!!!

“Интересно, авианосец собирается как-то отвечать? А как он может ответить?”

– Воздух!!! – голосом одного из зенитчиков проревели динамики. – Они подняли два самолета!!!

“Они что, мои мысли прочитали?!”

– Ну так стреляйте!!! – проревел в ответ товарищ Бельграно. Потом подумал и добавил: – Торпедные аппараты пять и шесть – огонь!

“Он хотел сэкономить торпеды для сражения с итальянской субмариной, – догадался Хеллборн. – “Она все еще где-то там, на четыре с половиной часа...”

– Всплытие!!! – в который раз привлек всеобщее внимание акустик. – За кормой справа!!!

“Точно, мысли читают”.

Капитан Бельграно резко повернулся на 180 градусов – и перископ вместе с ним.

– Вижу, – сказал капитан секунд двадцать спустя. – Это не “Брускедад”, точно. Это “Марко Агриппа”. Фашистский самозванец!

Разумеется, товарищ капитан имел в виду современный итальянский корабль, а не покойного римского адмирала.

– Интересно, что он собирается делать? – задумчиво пробормотал Бельграно.

“Каталония” продолжала дрожать и скрипеть. Очевидно, снаружи кипело нешуточное сражение. Возможно, поднятые с авианосца самолеты бросают бомбы. Или торпеды. Или...

– УРРРРРХХХХХУРРРАААААООООО!!! – одновременно завопили все динамики. Потом один из них пояснил: – “Сардиния” тонет!!! Она накренилась!!! Ей конец!!!

Капитан снова развернул перископ.

– Так-так-так, – хладнокровно констатировал он. – И в самом деле. Орудийная палуба! Отставить! Развернуть башню! Огонь по субмарине!!!

– Торпеды в воде! – это снова был акустик. (“Какой же у него все-таки противный голос...”) – Четыре... нет, пять!

– Маневр уклонения! – скомандовал капитан.

– Пятьдесят секунд до столкновения!!!

“Мy cup runneth over”, – очень кстати вспомнил Хеллборн.

– Тридцать секунд!

“Yea, though I walk through the valley of the shadow of death…”

– Пятнадцать секунд!!!

“...I will fear no evil…”

– Десять!..

“...for thou art with me…”

– ПЯТЬ!!!

“...thy rod and thy staff they…”

– СЕЙЧАС!!!

“...comfort…

БРРРРРРРРРРРРРАНГГГГГ!

...me”.

“Это была только одна торпеда из всего сальво, – понял частично оглохший и ослепший Хеллборн. – Остальные прошли мимо или не сработали. Иначе бы нам точно конец. Впрочем, не исключено, что нам действительно конец”.

Между прочим, а почему я ослеп? Почему оглох – понятно, но зрение здесь причем? А, теперь понял. Лоб рассечен, кровь заливает глаза. Ничего страшного.

– ...путта мадре альгамбра эстремадура!!!! – сообщил один из динамиков.

– Повторите еще раз, – хладнокровно потребовал товарищ Бельграно.

– Мы попали в него, капитан! – кричал давешний мексиканец-троцкист. – Прямое попадание в мостик! Корпус лопнул! “Агриппа” уничтожен!!!

Бельграно в очередной раз потанцевал с перископом.

– Вижу. Верхняя палуба! Есть ли другие цели?!

– Никак нет, капитан. Авианосец продолжает тонуть. Самолеты сбиты. Больше никого.

– Trеs bien. В отсеках! Доложить о повреждениях.

– Четверо убитых, пятеро раненых, рули повреждены, один из винтов уничтожен полностью, – подвел итоги капитан несколько минут спустя. – Могло быть хуже. Двигаться можем только по прямой и медленно. Merde, еще и орудийную башню заклинило. Связь?

– Похоже, антенна дальней связи тоже повреждена, – доложил Хеллборн, отчаянно вращавший рукоятки радиоприемника.

– Поднимитесь на верхнюю палубу и проверьте, – велел командир.

– Есть, сэр, – привычно отозвался Джеймс.

– Ты эти альбионские штучки брось, – беззлобно пожурил его Бельграно.

– Так точно, сэр... то есть товарищ капитан.

Наконец-то свежий воздух! Ну, почти свежий. Полдень где-то в западной части Средиземного моря. Ни клочка земли на горизонте. Горящий мазут, кордит и другие военные запахи. Могло быть хуже. На воде – обломки, тела, а прямо по курсу – несколько шлюпок. Экипажи шлюпок размахивают белыми тряпками. Моряки с авианосца, должно быть. Хеллборн посмотрел в другую сторону – никого. Похоже, с “Агриппы” никто не спасся.

– Что с ними делать, капитан? – спросил один из стрелков, поглаживая гашетки зенитного пулемета.

Капитан Бельграно не пожелал оставаться внизу и поднялся на верхнюю палубу вслед за Хеллборном. Очевидно, ему надоело смотреть в перископ, и он решил полюбоваться на окрестности через бинокль.

– Придется подобрать, – рассеянно пробормотал командир “Каталонии”. – Не бросать же их в море... О, а вот и еще один.

Хеллборн изучал остатки уничтоженной антенны и не сразу понял, о ком – или о чем – идет речь. Потом понял. На горизонте появился еще один корабль. Свой или чужой? Идет с юга...

– Белголландец, – несколько бесконечно долгих минут спустя выдохнул капитан Бельграно. – Это белголландский крейсер.

– Что будем делать, товарищ капитан? – за эти несколько минут на палубу поднялись другие старшие офицеры.

– Строго говоря, белголландцы нейтральны, – задумчиво протянул француз. – Попросим их о помощи. Все равно в нашем текущем состоянии мы не можем сражаться. Возможно, они согласятся отбуксировать нас в нейтральный порт или интернировать. Или что-то в этом роде.

Белголландский корабль стремительно приближался.

– Сигнальщик, на палубу! Передавай: “Я – корабль испанского республиканского флота “Каталония”. Назовите себя и сообщите о ваших намерениях”.

“Военный корабль “Плайя-Хонда”, Королевский-Императорский Флот”, – ответили белголландцы. – “Охрана морских путей и свободной торговли. Что вы делаете в этом квадрате?”

“Прошу о помощи. Поврежден, не могу двигаться. На борту спасенные моряки с затонувших итальянских судов”, – немного невпопад ответил сигнальщик “Каталонии” – согласно полученным от капитана инструкциям.

“Оставайтесь на месте, “Каталония”. Идем на помощь”.

Дистанция между двумя кораблями сократилась примерно до полумили, когда орудия “Плайя-Хонды” открыли огонь. Первый залп – недолет. Недолет, но снаряды упали достаточно близко, чтобы потопить две или три итальянские шлюпки и обрушить на палубу “Каталонии” фонтаны воды и град осколков. Две дюжины итальянцев и республиканских моряков, помогавших им выбираться из воды, были убиты на месте. Буквально через несколько секунд последовал второй залп. “Какого черта, – удивился Хеллборн, – они же не могли так быстро перезарядиться...” Правильно, не могли. Это всего лишь орудия другой башни крейсера. На этот раз перелет, и довольно сильный. Третьего залпа никто дожидаться не стал.

– Все вниз!!! – заорал капитан Бельграно. – Экстренное погружение!!!

Так получилось, что Джеймс Хеллборн нырнул в люк одним из последних. У него за спиной кричали о чем-то своем недоспасенные итальянцы. Едва внешний люк захлопнулся, как “Каталония” в который раз за этот день заходила ходуном – “Плайя-Хонда” выпустила еще одну серию снарядов. К счастью, снова не точно в цель.

– Проклятые белголландцы! Предательство у них в крови... – не выдержал кто-то из офицеров.

– Товарищи, я снова жду ваших предложений, – не постеснялся объявить капитан Бельграно.

– Мы не можем развернуться... – начал было механик.

– Мы не можем развернуть башню, – добавил артиллерист.

– Таран, – разумеется, это был чертов японец.

– Мы не можем развернуться, – напомнил капитан, – а он заходит с правого борта. Другие идеи?

– Пусть подойдет поближе, и я подорву торпеды, – не унимался японский маньяк.

– Это крайняя мера, – хладнокровно отозвался Бельграно. – Еще?

– Я могу поднять стволы орудий вертикально, – предложил троцкист-мексиканец. – Если он встанет прямо над нами... Разумеется, я смогу выстрелить только один раз. После этого стволы и башня будут затоплены.

– Это невозможно, – прошептал механик-конфедерат. – Еще никому не удавалось это сделать.

– А как, по вашему, погиб “Мерримак”? – поинтересовался мексиканец.

– Это ложные слухи! – вспылил конфо-американец. – Он подорвался на мине!

– Отставить! – рявкнул капитан. – Это сейчас неважно. Попробуем ваш способ. Если не сработает... – Бельграно покосился на японца. – Попробуем что-нибудь другое. Все по местам! Продолжать погружение! Рулевой, погрузите нас на двести метров!

– Слишком глубоко, – возразил мексиканец. – Я бы предложил сто сорок.

– Согласен, – кивнул Бельграно. – Сто сорок метров. – Капитан повернулся к мексиканскому безумцу и с чувством пожал ему руку. – Вы мужественный человек. Я горд, что мне довелось служить и сражаться рядом с вами.

Остальные офицеры машинально вытянулись по стойке “смирно” и щелкнули каблуками. В республиканском флоте подобное поведение не поощрялось, но они были детьми далеких стран и воспитанниками своих старых флотов – и в этот критический момент вспомнили об этом.

– Старший акустик! – повысил голос капитан.

– Здесь!

– Вы все поняли?

– Так точно.

– Доложите, когда белголландец будет точно над нами. А до тех пор – полная тишина на борту!

Но не за бортом. Очередная ударная волна сотрясла “Каталонию”. Нет, это уже не снаряды. Похоже, белголландцы сбросили глубинную бомбу.

Первую из многих.

Последовавшие полчаса Джеймс Хеллборн при первом же удобном случае постарался выкинуть из памяти. Так страшно ему не было никогда, ни на одной войне, ни в одном сражении – ни до, ни после.

А затем прогремел особенно громкий взрыв.

– ЕСТЬ! – заорал акустик. – Точно в цель! Большая пробоина, он стремительно погружается, слышу вторичные взрывы!!!

– Доложить в отсеках!

– Башня не отвечает, капитан, – грустно доложил старпом. – Ее не просто затопило – ее сорвало с креплений. На борт поступает вода...

Капитан Бельграно тяжело вздохнул и потянулся к микрофону.

– Всеобщее внимание! Товарищи, это была отличная лодка. Вы храбро и достойно сражались. Я горжусь вами... ВСЕМ ПОКИНУТЬ КОРАБЛЬ!!!

Этот приказ не пришлось повторять дважды. Иногда наступает час, когда даже храбрые и мужественные люди не стесняются со всех ног удариться в бегство.

По крайней мере, такие мысли роились в тот момент в голове у Джеймса Хеллборна – и изрядно его утешали.

Альбионский шпион чуть ли не самым первым добрался до эвакуационного отсека правого борта, к которому был приписан. Забрался в ближайшую спасательную капсулу и тщательно задраил люк. Проверил давление и герметичность. Сорвал предохранительную пломбу и дернул за пусковой рычаг.

ПШШШШШШ —БУМММ! – сказала пневмо-пороховая катапульта, и одноместная цистерна оказалась за бортом. На какое-то неуловимое мгновение зависла над бездной, а потом медленно, но уверенно, устремилась вверх. Хеллборн во все глаза следил за глубиномером. Когда грубый, но надежный прибор показал “ноль”, Джеймс Хеллборн для верности посчитал до десяти, а потом открыл люк. Слава Богу, он на поверхности.

Спасательная капсула покачивалась на волнах. Ноздри приятно щекотали свежий морской воздух, кордит и мазут.

=====

Часть 5.

Драконы Смерти!

“– Что за несчастный корабль эта “Испаньола”, Джим! – продолжал он, подмигнув. – Сколько людей убито на этой “Испаньоле” и сколько бедных моряков погибло с тех пор, как мы с тобой покинули Бристоль!”

Роберт Л.Стивенсон, “Остров сокровищ”.

*

На бортах и торцах спасательных капсул находились специальные замки, позволявшие соединять капсулы друг с другом. Сорок девять капсул – все, кто успел выбраться с погибающей “Каталонии” – превратились в один большой плот, пять на десять (с одним пробелом на корме). Единственное, чего не хватало – какого-нибудь двигателя. Поэтому старпом, принявший командование (капитан Бельграно поступил как настоящий моряк и не покинул корабль), приказал оставаться на месте – у него не было другого выхода.

Вокруг плота собрались уцелевшие итальянцы с авианосца “Сардиния” – даже после белголландского предательства ухитрились уцелеть многие, а также сами белголландцы, вовремя покинувшие подбитую “Плайя-Хонду”. Экипаж “Каталонии” пылал жаждой мести, но старпом строго-настрого запретил вершить самосуд: “Теперь мы все в одной лодке!” Белголландцы чувствовали свою вину – густо краснели, стыдливо отворачивались и неубедительно оправдывались:

– Мы только выполняли приказ нашего покойного капитана.

– Расскажите это вашей бабушке, гребаные фашисты! – звучало в ответ.

– Мы не фашисты, мы оранжисты...

– Да какая теперь разница?!

Капсула Джеймса Хеллборна после окончательной сборки плота оказалась по правому борту. Рядом с ней в воде бултыхались три итальянца. Двое молчали, но третий говорил за четверых. Непрерывно благодарил добрых республиканцев и поминал в своих молитвах деву Марию, тринадцать или четырнадцать апостолов и всех их родственников. Некоторое время спустя Хеллборн демонстративно вытащил из кобуры подарок далекого шефа. Итальянец намек не понял и не заткнулся. Джеймс с тяжелым вздохом вернул пистолет на место – не мог же он в самом деле пристрелить беднягу?! К счастью, в этот момент на горизонте появился еще один корабль.

– Мадонна услышала мои молитвы!!! – завопил чертов макаронник. – Аллилуйя! Аллилуйя!!!

К счастью ли? Немногие владельцы биноклей жадно уткнулись в окуляры.

– Кто угодно, только не белголландцы... – пробормотал кто-то за спиной у Хеллборна.

– Это итальянский корабль! – наконец-то объявил старпом. – “Маркомания”, если я не ошибаюсь.

Над плотом прокатился вздох облегчения. Хотя, казалось бы, какое тут может быть облегчение? Фашистский корабль означал как минимум плен. Вот что натворили белголландцы – экипаж “Каталонии” был готов приветствовать своих смертельных врагов, только что разгромленных в тяжелом сражении, как спасителей!

– “Наркомания”? – удивился русский советник. – Эти фашисты совсем обезумели! Дать военному кораблю такое имя!

– Не “Наркомания”, а “Маркомания”, – повторил старпом-испанец. – Только не спрашивай меня, что это значит. Какой-то термин из древней римской истории. Я учил всю эту хрень в католической школе, но давно и прочно забыл.

“Маркомания”? “Римляне потеряли эту провинцию в Восточной Европе семнадцать с половиной веков назад”, – не сразу вспомнил Хеллборн. – “Все никак забыть не могут? Может быть, все еще надеются вернуть?!”

Римляне третьей свежести...

“Маркомания” подошла на дистанцию пистолетного выстрела, оценила положение вещей и принялась подбирать из воды всех подряд. Уже на палубе крейсера спасенных моряков рассортировали на три соответствующие группы – белголландские союзники, блудные сыновья Италии – и пленные республиканцы, у которых тут же отбирали оружие и документы. С союзниками обращались подчеркнуто вежливо – принесли сухую одежду, одеяла, выпить и закусить. С пленниками и, что самое странное, с моряками погибшей “Сардинии”, не церемонились – пинками и прикладами заставили построиться на корме – итальянцев по правому борту, республиканцев по левому борту. “Плохое начало”, – подумал Хеллборн – и не ошибся.

Потом на палубе появились новые действующие лица. Судя по униформе – совсем не моряки. Сухопутные крысы в черных мундирах и серебряных шлемах. Какие-то римляне третьей свежести. Впрочем, спасенные итальянцы тут же их узнали, и по их рядам прокатился шепот ничем не прикрытого ужаса:

– I Dragoni della Morte – “Драконы смерти”!

“Драконы смерти”? – удивился Хеллборн. Похоже, коммандер Гильберт был прав на счет дешевого пафоса. Это надо же, “драконы смерти”. Прозвище, достойное китайцев или корейцев, но никак не просвещенных европейцев ХХ века!

Тем временем предводитель “драконов” бросил на пленников небрежный взгляд и повернулся к недопотопленным “сардинцам”. Хеллборн понимал итальянский язык с пятого на десятое, но эта речь в переводе не нуждалась.

– Жалкие ничтожества! Мерзавцы! Подонки! Предатели! Животные! Свиньи! Тараканы! Вы не мужчины, вы – трусливые бабы! Вы опозорили свою Италию, своего короля, своего дуче и даже императора Канем-Борну! Вы запятнали светлую память Цезаря, Августа, Кассия, Брута, Катона, Цицерона, Сципиона и Марка Фурия Камилла! Вы недостойны носить высокое имя и звание итальянца! О, если бы я мог вырвать себе глаза и уши, чтобы никогда вас больше не видеть и не слышать! Но я не могу позволить себе подобную роскошь, потому что впереди долгие годы тяжелой борьбы и верной службы на благо нашей великой и прекрасной Новой Римской Империи! Поэтому вы будете сурово наказаны – наказаны по обычаю наших предков. Рассчитаться от одного до десяти! Каждый десятый – выйти из строя!

“О, фак... Что он задумал, этот сумасшедший? Децимация?! А мы-то думали, что это всего лишь слухи!!!”

Нет, не слухи.

Десятый номер достался пяти морякам – их отделили от остальных и заставили построиться у самого края палубы. Как нарочно, одним из них оказался тот самый, ошивавшийся рядом с капсулой Хеллборна. Так оно обычно и бывает, это как-то связано с фундаментальными законами мироздания. Кого должны расстрелять – тот не утонет, или вроде того. Бедняга и сейчас молился. Но судя по выражению лица и языку тела, плохо понимал, что происходит. Должно быть, он окончательно лишился разума.

“Драконы смерти” построились напротив и дружно щелкнули затворами винтовок.

– Приготовиться! Целься! Огонь! – скомандовал предводитель.

Грянул залп. Три трупа тут же упали за борт, двое – лицом вперед, на палубу. “Драконы” не растерялись – быстро подхватили убитых и отправили в море, вслед за их товарищами. Предводитель удовлетворенно кивнул и повернулся к уцелевшим “сардинцам”:

– Пусть это послужит вам уроком! Вы больше не будете отступать!

“Что он несет, они и не отступали вовсе...”

– Больше не посмеете проигрывать сражения!

“А вот это правда, они действительно проиграли, а мы – выиграли. И если бы не белголландский крейсер...”

– В следующий раз пощады не будет никому! Запомните это и передайте остальным!

“Каким еще “остальным”?! Что за пафосный бред...”

– Да здравствует Италия! Да здравствует Империя! Да здравствует его величество король! Да здравствует дуче!!! Разойтись!

Теперь предводитель обернулся к пленным республиканцам, и Джеймс Хеллборн смог хорошенько его рассмотреть. Среднего роста, чуть младше сорока. Загорелое, смуглое лицо, типичный европеец-южанин. Огромный, но совсем не римский нос-картошка – Цезарь бы таким не гордился. Короткая французская бородка, широкая полоска усов над верхней губой, большие черные глаза и пышная рыжая шевелюра – столь пышная, что выбивается из-под каски. М-да, в любой другой армии его бы за такую шевелюру по голове не погладили. Наверно, хорошо быть “драконом смерти”...

Предводитель принялся медленно обходить строй “каталонцев”. Время от времени он останавливался и задавал несколько коротких и более чем банальных вопросов – “имя, звание, должность?” На каком-то этапе очередь дошла и до Хеллборна.

– Корветтен-капитан Хайме Инферно, старший офицер связи, К.И.Р. “Каталония”, – привычно отбарабанил Джеймс.

– Хайме Инферно? – переспросил фашист и расхохотался. – Ха-ха-ха! Да ты такой же “Инферно” как и я! – “Дракон” перешел на английский язык. – Что-то я не узнаю ваш акцент, молодой человек. Англичанин? Американец? Эээ... Неужели канадец?!

– Альбионец, – буркнул Хеллборн. Как уже неоднократно было сказано, легенда позволяла говорить правду о его происхождении. Даже врагу. Лгать не было смысла – здесь было достаточно свидетелей, могущих его разоблачить.

– Альби... онец? – “Дракон смерти” даже не подумал скрыть своего удивления. – Вот это да! Сынок, ты забрался далеко от дома!

– Как и вы, синьор граф, – промямлил Джеймс.

– Что ты такое говоришь? – усмехнулся фашист. – Мой дом совсем рядом! Сардиния – ближайшая итальянская земля – вон там, за горизонтом. Это наше море – Mare Nostrum, территориальные воды Римской Империи! Но постой, – спохватился “дракон”, – ты назвал меня “синьор граф”. Ты знаешь, кто я такой?!

– Я видел вашу фотографию в газете, – соврал Хеллборн. На самом деле, он видел фотографию этого рыжебородого маньяка в личном деле британской секретной службы, копией которого лондонские коллеги любезно поделились. – Вы полковник Ар-ко-но-валь-до Бо-нак-кор-си, – Джеймс Хеллборн произнес это имя медленно и по слогам. – Даже ваши соотечественники с трудом могут произнести или запомнить ваше имя, поэтому вас называют просто граф Росси, “Рыжий граф”.

– Даже мои соотечественники не могут... – “дракон” снова рассмеялся. – А вы смельчак, молодой человек! Не всякий из моих сограждан посмел бы сказать такое мне в лицо! Ну что ж, было приятно познакомиться.

И фашистский полководец зашагал дальше.

Его солдаты тем временем построились напротив пленников и небрежно перезарядили винтовки. Больше того, трое из них сбегали на другой конец корабля и вскоре вернулись с ручными пулеметами. Сообразили, что винтовками тут не обойдешься – ведь республиканцев было гораздо больше, чем приговоренных “сардинцев”.

– Теперь мы сможем погибнуть с честью, – прошептал за спиной Хеллборна пресловутый торпедист-японец.

– Для этого совсем необязательно было покидать “Каталонию”, – ответил ему кто-то из офицеров.

– Я не мог не выполнить приказ моего капитана, – отвечал безумный самурай. – Но теперь я смогу погибнуть с честью...

“Да заткнись ты уже!” – мысленно простонал Хеллборн. – “Погибнуть с честью? Какого черта?! Что здесь происходит? Они не имеют права, мы же военнопленные...”

Но, похоже, “драконы смерти” не собирались соблюдать Женевскую или какую-нибудь другую конвенцию. На корме появился еще один пулемет, крупнокалиберный – фашисты деловито поставили его на станок и теперь заправляли ленту.

Теперь уже не только японский самурай, но и все остальные “каталонцы” поняли, что их ждет. Большинство отнеслось к положению вещей хладнокровно. Подводники принялись прощаться друг с другом, некоторые обнялись, один запел песню про баррикады и злобные ветры – и многие подхватили.

– Эх, жаль, что не у стены, – сокрушался андоррский инженер, – можно было бы нацарапать пару слов на прощание.

– У меня есть блокнот и авторучка! – подпрыгнул другой. – Давайте каждый напишет несколько слов, а потом отдадим блокнот “драконам”.

– И что они будут с ним делать? – иронически поинтересовался третий. – Неужели перешлют нашим товарищам или семьям?

– Есть шанс, что отправят в свою контрразведку, вместе с нашими паспортами и военными билетами, – заметил владелец блокнота. – А когда фашизм будет окончательно повержен, эти бумаги попадут в руки наших братьев и сестер...

– Да вы оптимист, друг мой!

– Что мне еще остается? – развел руками испанец.

Что же касается Джеймс Хеллборна, то он в этот момент пребывал в состоянии тотальной растерянности. Неудивительно, ведь его никогда раньше не расстреливали. Это было новое и необычное приключение.

Тем временем “драконы смерти” наконец-то зарядили станковый пулемет.

– Приготовиться! – завопил граф Росси. – Целься! ОГОНЬ!!!

*

========

*

Вице-адмирал Джеймс Хеллборн сделал паузу, перевел дыхание и налил себе еще одну чашку чая.

– И? Что произошло потом? – нетерпеливо поинтересовался коммандер Томас Макхолланд.

– Как что?! – удивился Хеллборн. – Разумеется, меня расстреляли!