Текст книги "Медведь и Пингвин (СИ)"

Автор книги: Владлен Багрянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Один из моих наставников говорил – “самая лучшая легенда на девяносто девять процентов состоит из правды”, – вздохнул Суздальский. – Много лет спустя товарищ Новосельцев проверил и несколько раз перепроверил вашу легенду. Так вот, в тот день вы рассказали ему чистую правду – то есть 99 процентов чистой правды. Изменили только одну маленькую деталь – заявили, будто ваш отец был белголландским офицером. У вас не было другого выхода, вы ведь тогда играли роль белголландца. Только одна деталь. Вашим отцом был альбионский офицер, капитан Джеймс Хеллборн-старший. В 1905-м он командовал клипером альбионской морской пехоты, который в день вторжения случайно оказался в Порт-Жемчужном. Все остальное – чистая правда. Русская мама, православное крещение, и так далее. Очень романтическая история.

– Да какая там романтика! – воскликнул Джеймс. – Грязь, кровь, смерть. Я дитя войны. Я появился на свет вперед ногами, и женщина закричала...

– Некоторые из моих наивных коллег, которые работали над вашим делом в прежние годы, – тем временем продолжал Суздальский, – считали, что ваше знание русского языка, русской культуры – результат уроков белогвардейца Горлинского. Так вот, это не так. Вклад Горлинского имел место быть, но он был ничтожен. Вы впитали русский язык с молоком матери. Вы читали Пушкина в оригинале, пока ваша мама занималась домашним хозяйством...

– Хватит, – почти прошипел Хеллборн. Он сам не заметил, как перешел на русский язык. – Довольно. Оставьте мою мать в покое. Что вам от меня надо?

– Я уже сказал, – ответил старший майор. – Вы должны, нет – вы просто обязаны присоединиться к нам. Так у вас на роду написано.

– Это просто смешно, – проворчал Джеймс. – Сорок девять лет подряд я был альбионцем, и вот на пятидесятом году жизни вы предлагаете мне стать русским. Не поздновато ли?

– Никогда не поздно вернуться в лоно истинной веры, – заметил собеседник. – Говорят, что Авраам сделал обрезание в 99 лет.

– Прекрасно, у меня полвека в запасе, – ухмыльнулся Хеллборн. – Да, приходите лет через пятьдесят, тогда и вернемся к этому разговору.

– Вам не следует ждать так долго, – Суздальский даже не улыбнулся. – Моисей узнал правду о своем происхождении будучи совсем молодым человеком. Вы давно знаете правду – неужели вы предпочитаете остаться египтянином?

– Египтянцем, – фыркнул Джеймс. – У меня богатая родословная, кого там только не было.

– Но вы православный, а значит русский, – заметил старший майор.

– Православный? Вам-то что до этого? – удивился Хеллборн.

– Не могу смотреть, как страдает брат по вере, – прозвучало в ответ.

– Эээ... А я-то думал, что вы коммунист, – пробормотал немного растерянный альбионец.

– Верно. Я русский православный коммунист.

К счастью, Джеймс Хеллборн, не на шутку увлеченный странным разговором, давно забыл про свой остывший чай. Иначе бы непременно поперхнулся.

– М-да, это многое объясняет... Авраам, Моисей. Почитываете Библию на досуге?

– И на досуге, и по долгу службы, – поведал русский шпион.

– Хм. Прежний режим это не поощрял, насколько я помню, – заметил Хеллборн.

– Прежний режим совершил немало ошибок. Мы призваны их исправить.

– А я-то думал, что ничего хуже апсаков с их католическим коммунизмом и кардинал-комиссарами быть не может. Как жестоко я ошибался, – печально прошептал Джеймс. – Всегда может быть хуже. Впрочем, неважно. Все равно я не собираюсь становиться русским.

– Не торопитесь с ответом, мистер Хеллборн.

– Да я и не думал торопиться, я сорок девять лет подряд обдумывал ответ. Моисей, Авраам... Слишком сильные аналогии. Проще надо быть. Я – Маугли, который сорок девять лет прожил с волками, по закону джунглей и все такое. Соблюдал водяное перемирие, был одной крови. И теперь вы предлагает мне вернуться в человеческую деревню?! Ха-ха-ха! Знаете, мне что-то не нравятся ваши глаза, Алексей Игоревич. Этот нездоровый блеск – вам стоит показаться окулисту или вроде того. Вы как будто свято убеждены в своей правоте и не испытываете никаких сомнений. Это плохо. Только фанатики не испытывают сомнений, а фанатики всегда плохо кончают. У меня богатый опыт на этот счет, поверьте, я знаю, что говорю.

– Вы один из нас, – спокойно сказал Суздальский. – И чем скорее вы это поймете, тем лучше для вас. Вам не надо становиться русским, вы и есть русский. Вы могли сколько угодно прикидываться альбионцем, но никогда не стали одним из них. В глубине души вы всегда понимали это, но продолжали играть роль. Хорошо играли. Также, как вы играли роли белголландцев, индоокеанцев, абиссинеров, доминаторов, мандрагорцев и других ваших врагов. Вы ведь прирожденный разведчик, первоклассный профессионал. Но пусть вы могли обманывать себя – вы не могли обманывать других альбионцев. Они-то всегда знали, кто вы есть на самом деле. Поэтому всегда презирали вас, использовали, никогда не доверяли – а если доверяли, то только грязную работу.

– Конечно, именно поэтому я занял один из высших постов в государстве, – иронически улыбнулся Хеллборн.

– Именно поэтому вас вышвырнули на улицу при первом же удобном случае, – парировал русский шпион. – И это еще не конец. Вот увидите, завтра во всех альбионских газетах появится заметка примерно такого содержания: “Вице-адмирал Дж.П.Хеллборн, 49 лет, заслуженный ветеран Второй Планетарной Войны, был вынужден покинуть пост генерального директора Республиканской Секретной Службы. Он обвиняется в коррупции, невыполнении приказов и превышении служебных полномочий”.

– Давно меня не обвиняли в коррупции, – расхохотался Джеймс. – Нет, тут вы уже выдаете желаемое за действительное. Не будет этого в газетах. Президент, конечно, парень глупый, но не дурак. Он не станет выносить сор из избы.

– Будет, – кивнул Суздальский. – В Дракенсберге найдется полным-полно честных и неподкупных журналистов, которые с удовольствием продадут душу дьяволу, чтобы опубликовать такую заметку. Вы правы, президентский дворец будет хранить молчание. Но ведь всегда найдутся добрые люди, которые поведают всю правду. Свободная пресса занимает достойное место в нашем арсенале. У нас министр государственной безопасности может в полдень нагадить на Красной Площади – и ни одна газета про это не напишет.

– Конечно, у нашей демократии есть определенные недостатки... – начал было Хеллборн.

– О. нет! – воскликнул Суздальский. – Западная демократия – прекрасный общественный строй. Пока он существует у наших врагов. Которые, надеюсь, вскорости станут и вашими врагами.

– Если подобными дешевыми трюками вы пытаетесь переманить меня на свою сторону... – развел руками Джеймс. – Право, я разочарован. Вы так со всеми русскими обращаетесь?

– Только с заблудшими, – охотно пояснил старший майор. – И это только начало, мистер Хеллборн... нет, не мистер – товарищ Белкин. На войне и в любви все средства хороши – я правильно процитировал эту англосаксонскую пословицу? Война неизбежна...

– С таким же успехом вы могли сказать, что завтра взойдет солнце, – Хеллборн немного помолчал и добавил: – На этой широте, разумеется. Не в Новом Альбионе.

– Война неизбежна, – повторил Суздальский. – И когда она начнется, вам лучше быть на стороне победителей.

– Я и так стороне победителей! – в который раз усмехнулся Джеймс Хеллборн.

– Вы жестоко ошибаетесь, – покачал головой старший майор. – Вы не можете победить, потому что мы не можем проиграть. За всю свою многотысячелетнюю историю Россия не проиграла ни одной войны.

– В самом деле? – изумился Хеллборн. – Неужели мои учебники – кстати, некоторые из них были написаны по-русски – бессовестно врали? Я даже не буду вспоминать разные мелкие конфликты – как насчет монголов?

– Ну и где теперь эти монголы? – презрительно усмехнулся Суздальский.

– Эээ... Признаюсь, ваша логика ускользает от меня, – пробормотал Джеймс. – Неважно, где монголы сейчас – но в тринадцатом веке они ведь выиграли войну и завоевали Россию?

– Вы глубоко заблуждаетесь, – Суздальский посмотрел на альбионца с явным сочуствием. – Не было никакого завоевания. Это бессовестная ложь западных историков. Было практически мирное объединение Орды и России в единое великое государство.

– Стоп-стоп-стоп! – воскликнул Хеллборн. – Как вы там сказали? “Многотысячелетняя история”? А я-то думал...

– Вы неправильно думали, – прервал его старший майор. – История России насчитывает десятки тысяч лет. Мы ведем свой род от ветви арийского племени, которая спустилась с Карпатских гор, мирно заселила Великую Русскую равнину, Сибирь, самую холодную часть планеты, дошла до Тихого океана, основала Форт Росс, впитала в себя соки богатейших культур Византии, Европы, Азии, разгромила страшнейшего врага человечества...

– Хватит, хватит! – Джеймс Хеллборн выставил перед собой ладони. – Верю вам на слово. Что-нибудь еще? Между прочим, зачем вы вообще полезли на Огненную Землю?! Именно сейчас?

– Узнаете, сразу, как только присоединитесь к нам, – ответил Суздальский. – И вы не будете первым.

– Что вы хотите этим сказать? – нахмурился Хеллборн. “А вдруг он проговорится и назовет имя предателя...”

– Ваш старший брат, товарищ Белкин, – поведал русский шпион. – Ваш старший брат давно на нашей стороне. Он будет рад встретиться с вами.

– Я давно сбился со счета, – признался Хеллборн. – Пусть будет двенадцать-ноль. Какой еще старший брат?!

– Вы никогда не задумывались, почему ваши родители поженились в 1905 году, а вы родились только в 1912-м? – поинтересовался незваный гость.

– Хм, – поджал губы Джеймс Хеллборн. – Тут такое дело, Алексей Игоревич... Мы шпионы, у нас грязная работа, мне ли не знать. Но даже грязные шпионы вроде нас должны соблюдать какие-то границы. Если вы планируете обсуждать личную жизнь моих родителей или проблемы со здоровьем, бывшие у моей матери – я ведь могу и по-настоящему обидеться. Знаете, на нашей планете есть еще культуры, где за такие разговоры могут убить на месте или вызвать на дуэль.

– Не будет дуэли, – покачал головой Суздальский. – Мы не в Харбине, а я не ревнивый корейский любовник.

– Точно, ты трусливый болтун, – в очередной раз демонстративно зевнул Хеллборн. – Я тебя даже убивать не буду. Так, попинаю немного.

– Вы пытаетесь меня унизить? – нахмурился русский шпион.

– Разумеется, – охотно признался Джеймс. – Это ведь так приятно – унижать своих врагов!

– Еще одна типичная англосаксонская штучка, – вздохнул старший майор. – Вам следует от них постепенно избавляться.

– Обязательно, – закивал Хеллборн. – Только сначала мы вас унизим.

– Вы?

– Мы, англосаксы, – снова кивнул альбионец. – Так у нас, у англосаксов, заведено.

– Поэтому вас... нет, не вас, – поспешно поправился Суздальский, – ИХ – ненавидят.

– Напрасно, – хитро улыбнулся Джеймс Хеллборн. – Напрасно. Мы несем в этот мир добро и любовь. Это не вы – это мы до сих пор не проиграли ни одной войны. И знаете почему? Потому нашими врагами всегда двигала ненависть, а нами движет любовь. Поэтому мы победим, а вы уже проиграли.

– Какая любовь? – еще больше нахмурился русский. – Вы сами себя слышите?

– Разумеется, – опять закивал Хеллборн. – Не будем далеко ходить. Посмотрите на беллголландцев. Знаете, что я делал с ними всего двадцать лет назад? Знаете, вы ведь наверняка очень внимательно изучали мою биографию. Я им головы резал, я травил их боевыми газами, я бросал на них урановые бомбы. День не считался удачным, если на закате я не стоял на куче белголландских трупов. Хороший белголландец был для меня как хороший индеец, только лучше – потому что белголландцы были такие хорошие! А теперь? Всего двадцать лет прошло – и теперь они мои лучшие друзья. Так у нас, у англосаксов, заведено, – с нажимом повторил он. – Безотказная схема. Вчера – враг, сегодня – союзник, завтра – лучший друг, послезавтра – брат родной! Кстати, о моем так называемом родном брате...

– Узнаете в свое время, – немедленно отозвался Суздальский. – Как только поймете, на чьей стороне настоящая любовь. На чьей стороне сила, правда, грядущая победа...

– Одну минутку, – прервал его Хеллборн, – к вопросу о грядущей победе. Я тут кое-что вспомнил из русской поэзии, впитанной с молоком. Вам знакомы эти строки?

Не бойся немцев волкоглавых,

Тонувших среди Чудских льдов;

Не бойся шведов – под Полтавой

Белеют кости их отцов;

Не бойся злых американцев,

Что любят бомбы вниз бросать;

Не бойся яростных британцев,

Удел их – в море воевать;

Но бойся франков и монголов,

Когда придут в твою страну –

Ведь только франки и монголы

Однажды в прошлом жгли Москву...

– А кем вы себя считаете – франком или монголом? – полюбопытствовал Суздальский.

– Я альбионец. Нас, альбионцев, создали для того, чтобы делать невозможные вещи, – сказал Джеймс Хеллборн. – Подумайте об этом.

– Вы опоздаете на самолет, – внезапно, без всякого перехода заявил старший майор и встал из-за стола. – Я не требую от вас немедленного ответа. Время терпит. Пока терпит. До свидания, товарищ Белкин. Обещаю вам, рано или поздно мы встретимся снова. И тогда вы дадите мне окончательный ответ.

“Время терпит, – подумал Джеймс Хеллборн, уставившись в спину уходящему собеседнику. – Пока терпит. Вот ты и проговорился. Конечно, мог и соврать. Имел профессиональное право”.

Как и я.

Потому что там было не девяносто девять, а максимум девяносто шесть процентов.

Глава 5

С корабля на карнавал

SIR FRANCIS (heroically). “Think it over”! That’s not the way an old soldier makes love.

Томас Брэндон, “Тетка Чарлея”.

*

Джеймс Хеллборн был уверен на все сто процентов, что как минимум один из агентов Суздальского сел на этот самолет вместе с ним, но так и не смог его опознать. “Плохо. Старею, теряю профессиональную хватку”. Впрочем, ему и так было чем заняться. Пока самолет находился в воздухе, Хеллборн снова и снова прокручивал в своей голове разговор с русским шпионом. Эта неожиданная встреча пробудила в его холодной альбионской душе раны, казалось бы давно затянувшиеся и позабытые... Как бы не так. Впрочем, как только лайнер пошел на посадку, Джеймс выкинул все печальные мысли из головы. Пусть временно, но выкинул. О деле надо думать. Дело прежде всего.

В аэропорту Бразилиа-сити Джеймс планировал реабилитироваться и все-таки вычислить русский “хвост”. Но ему не позволили этого сделать. Хеллборн не успел ступить и трех шагов, как перед ним выросли три молчаливых мордоворота.

– И это весь почетный караул? – возмутился Джеймс. – А где же гвардейцы в красивых мундирах, девушки в национальных костюмах, трубачи и барабанщики...

Ему и договорить не дали – мягко подхватили под руки и потащили в неизвестном направлении. “Интересно, русский соглядатай видел это?” – подумал Хеллборн. Впрочем, неважно. Пусть у других голова болит на этот счет.

В подземном гараже ждала машина. Хеллборн и его таинственные похитители расселись по местам, и тяжелый (бронированный, вне всякого сомнения) черный лимузин рванул с места. Сопровождаемый эскортом из двух армейских джипов, между прочим. Мотоциклистов на этот раз не было. Поскольку спутники явно не были настроены на беседу, Джеймс устроился поудобнее и попытался любоваться пейзажем. Как всем известно, Бразилиа-сити построен в форме самолета, поэтому лучший вид на этот город – если сесть в бомбардировщик. Аэропорт находился чуть южнее “правого крыла”. Цель назначения – где-то в “левом крыле”. Если только адресат не переехал.

Город не остался за кадром, хотя за последние годы в нем мало что изменилось. Страна верно, но очень медленно выбиралась из задницы, куда забралась по итогам “маленькой победоносной войны” 1951 года. Впрочем, новый президент Нимейер был настроен оптимистично. У него были большие планы, и ни один из них новых войн не предусматривал. В этом Джеймс Хеллборн был вполне солидарен с бразильским... то есть уже не с бразильским президентом. Новая власть, сменившая облажавшихся неудачников-апсаков, первым делом переименовала страну и вернула ей древнее, исконное имя. Дабы отринуть проклятое темное прошлое и все такое. Кажется, это была идея одного предложил из министров-гуарани. Их было много в новом правительстве. Как всем известно, индейцы-гуарани всю свою историю страдали наполеоновскими комплексами и прочим гигантизмом, но им было слишком тесно в родном маленьком Парагвае. Но теперь-то они развернутся на полную катушку! Итак, столицу переименовывать не стали, но государство теперь носило гордое имя Пиндорама, “страна пальмовых деревьев” на языке гуарани. Это живо напомнило Хеллборну о планах бирманцев переименовать свою страну в Мя... то есть Му... тьфу, язык поломать можно! – в Мьянмар. Бразильцы – то есть уже пиндосы – хотя бы выбрали для своей страны название красивое и легко произносимое. Эх, не ту страну назвали Пиндорамой...

Как оказалось, гостеприимный хозяин, приславший в аэропорт своих головорезов, все-таки переехал. Почетный конвой не добрался до “левого крыла” и остановился где-то в центре “фюзеляжа”. Еще один подземный гараж – лифт – коридор – тяжелая дверь красного дерева – кабинет – человек за столом.

– Всем спасибо, все свободны, – сказал человек за столом. Мордовороты дружно козырнули и испарились по ту сторону двери. К Хеллборну, разумеется, это не относилось. Джеймс осмотрелся по сторонам, и, не дожидаясь приглашения, устроился в ближайшем кресле. Новый кабинет был подчеркнуто скромен и скучен – несколько книжных шкафов и больше ничего. Не то что прежний, где стены были увешаны военными трофеями – от простреленных флагов до человеческих черепов. Хеллборн вытащил портсигар и закурил. Он вообще-то давно бросил курить, просто следовало показать, кто в этом кабинете главный. Нет, не его постоянный владелец, а как раз гость.

– Старый добрый Джеймс Хеллборн, – сказал человек за столом.

– Старый добрый Лео Магрудер, – в тон ему ответил альбионец. – Непотопляемый Лео Магрудер. Я-то был уверен, что тебя выкинут за борт сразу после того, как мы выкинули вас из Дракенсберга. Но ты молодец – подставил шефа, занял его место...

– Кто бы говорил, – усмехнулся генерал Леопольд Магрудер. Кабинетная работа не пошла ему на пользу – за последние 10 лет он заметно потолстел и полысел. Или это не работа, а годы? Хм, как будто одно противоречит другому...

– Погаси сигарету, я угощу тебя чаем, – предложил старый недобитый апсак.

– Чай? – удивился Хеллборн. При старом режиме чай был объявлен особо опасным запрещенным наркотиком, которым англосаксонские империалисты травят народные массы. Настоящие бразильцы пили кофе и только кофе. – Ах, да, я слышал, что при Оскаре этот дурацкий запрет отменили.

– У меня большие запасы, – продолжал Лео. – Мои парни распотрошили старый склад Управления по борьбе с наркотиками.

– И долго он там пролежал? Испорченный, небось, – поморщился Джеймс.

– Отнюдь. Хороший был склад, сухой, а чай – листовой, лучших сортов, – уточнил Магрудер. – Я взял себе несколько ящиков.

– Эх, хорошо быть директором ФБР! – воскликнул Хеллборн.

– Мы больше не Федеральная бразильская разведка, – наставительно заметил хозяин кабинета. – Теперь мы называемся ППП – Пиндорамская позитивная полиция. Не притворяйся, будто не знал этого.

– Делать мне нечего, – презрительно фыркнул Джеймс, – заучивать каждую новую дурацкую аббревиатуру, которую вы придумываете, чтобы скрыть свои старые грехи и преступления. Один раз ФБР – всегда ФБР.

– Вот именно, тебе больше нечего делать – это твоя профессиональная обязанность, заучивать аббревиатуры вроде УСС, НКВД и СИСМИ, – в свою очередь усмехнулся Лео Магрудер. – Что ты здесь вообще делаешь? Только не вздумай отвечать – “сижу у тебя в кабинете”, знаю я твои старые плоские шутки, набили оскомину еще в Харбине...

– Что ты знаешь о русском десанте на Огненной Земле? – перебил его Хеллборн. – Только не вздумай обманывать – ты у меня в долгу.

– Ну, хватит, хватит, – недовольно поморщился директор ППП. – О долгах он еще будет напоминать. Не беспокойся, если бы я не хотел с тобой разговаривать, ты бы так и остался сидеть в аэропорту до конца света.

– Огненная земля, – напомнил Джеймс.

– Несколько месяцев назад русские делали нам разные странные предложения, – неохотно признался Магрудер. – Они как будто не заметили, что у нас сменилось правительство и политический курс. Разумеется, мы им вежливо отказали.

– Разумеется? – недоверчиво уточнил Хеллборн.

– Я получил четкий приказ президента – “Больше никаких сомнительных авантюр”. И честно его выполнил. Мне слишком дорог этот кабинет, – усмехнулся Лео. – Как видно, аргентинцы решили иначе. Но я не знаю всех подробностей. Прошли те времена, когда они плясали под нашу дудку. Мы теперь совсем не ладим.

– Подробности?

– Все очень туманно и неопределенно, – проворчал Магрудер. – Да, речь шла о каких-то совместных военных проектах. Но мы были уверены, что русские всего лишь собираются продавать аргентинцам оружие. Никто не думал, что они пойдут далеко. Да и зачем? У них хватает проблем в Северном полушарии. Так или иначе, я подготовил тебе папочку – здесь имена агентов, копии рапортов, несколько перехваченных разговоров. Все, что мне удалось собрать.

– Мог бы и раньше меня предупредить, – прошипел альбионец. – Любая мелочь может оказаться критической.

– Ну-ну, Джеймс, – покачал головой старый бразильский шпион. – Хорошего понемножку. Пусть мы заключили мир, но мы не стали друзьями. Я не обязан предупреждать тебя о каждом подозрительном писке или треске. Я на тебя не работаю.

– Как же мы можем стать друзьями, если ты меня не предупреждаешь о потенциальных угрозах и опасностях? – в свою очередь укоризненно покачал головой Хеллборн. – Так мы никогда не перейдем к следующему этапу. А пора бы уже. Десять лет прошло.

– Следующий этап? – переспросил Магрудер. – Напомни мне, как звучит эта формула? “Сегодня враг, завтра друг...”.

– “Вчера – враг, сегодня – союзник, завтра – лучший друг, послезавтра – брат родной!” – отбарабанил Джеймс.

– И она работает?

– Конечно, – уверенно заявил Хеллборн. – Только при одном маленьком условии – желание должно быть обоюдным. Хотя, если честно, я бы предпочел и дальше воевать с тобой. У русских на этот счет есть отличная пословица – “Старый враг лучше новых двух”.

На самом деле такой пословицы не было, Джеймс сам ее придумал.

– Глупо-то как, – пожал плечами Магрудер.

– По-русски это звучит в рифму, – на голубом глазу заявил коварный альбионец. – Но я всегда готов наступить на свою гордость и стать твоим лучшим другом.

– После всего того, что вы сделали... – начал было помрачневший директор ППП.

– Да, после всего, – перебил его Джеймс, – после всего того – давно пора поумнеть. ХХ век на дворе, перед нами огромная Вселенная, которая может принадлежать нам всем – потому что места на всех хватит, а отдельные идиоты до сих пор ищут жизненное пространство на Земле, как будто за окном мезозойская эра. Просто смотреть противно, поэтому придется раздавить.

– “Противно”? “Раздавить”? – иронически улыбнулся Магрудер. – А как же союз, дружба, братство?

– А это обязательно, но только потом, лет через десять-двадцать победы, – заявил Хеллборн. – Можно и раньше. Как только урок будет выучен и понят. Нерадивые ученики будут жестоко наказаны.

– Как скажешь, – равнодушно пожал плечами старина Леопольд. – Что-нибудь еще? Да, между прочим, если ты готов подождать до вечера – из Байреса должен вернуться один из моих лучших сотрудников. Ему будет что рассказать про тайны Огненной Земли и других сопредельных стран.

– До вечера – готов, – согласно кивнул Джеймс, листая предложенную папку. – Мне будет чем заняться.

– Договорились, – кивнул в ответ Магрудер. – Мои ребята отвезут тебя в отель. Старайся никуда не выходить из номера.

– Как скажешь.

Но Джеймсу Хеллборну не пришлось выходить из номера – новое приключение поджидало его прямо в вестибюле отеля “Амбассадор”. Телохранитель, предоставленный Магрудером, проводил альбионского гостя до самого лифта. Хеллборн распрощался с пиндорамским агентом и нажал на кнопку нужного ему этажа. Створки принялись медленно закрываться, но в последний момент в кабину лифта проскользнул еще один пассажир.

– Джеймс Хеллборн, какая удача! – радостно воскликнул знакомый голос.

Джеймс Хеллборн сразу узнал его, и потому потянулся за пистолетом.

– Глава 6

Превосходство Хеллборна

“Да разве после того, как мы перебили друг у друга

миллионов семь человек, можно еще обижаться на слова?”

Алексей Толстой, “Гиперболоид инженера Гарина”.

*

– Спокойно, спокойно, Джеймс! – воскликнул Франц Киндлер. – Ты ведь не выстрелишь в старого друга?!

– “Друга”?! – Хеллборн чуть было не задохнулся от возмущения, и только это помешало ему спустить курок. – “Друга”?! Да что ты себе возомнил, мерзавец...

– Я полагал, – в голосе старого тевтонского шпиона прозвучали заискивающие нотки, – что после всего, что мы пережили вместе, я заслужил право называть себя так.

– После всего, что я пережил благодаря тебе – так будет точнее, – прорычал альбионец. – Что ты здесь делаешь?!

– Я обязательно тебе отвечу, но это будет длинный, очень длинный разговор, – поведал герр Киндлер. – Кабина лифта – не самое подходящее место.

Джеймс приготовился выпустить в ответ порцию самых грязных немецких ругательств – для большей доходчивости, но тут же передумал. У него не было никакого желания выслушивать еще одну лекцию про “любопытство в крови” – а эта лекция обязательно последует, Хеллборн в этом не сомневался.

– Будь по-твоему, – прошипел он и взмахнул пистолетом. – Лицом к стене, руки за голову!

– Я безоружен, – сообщил тевтонец.

– Так я тебе и поверил, – ухмыльнулся Хеллборн, тщательно обыскивая собеседника. Как ни странно, но в этот раз Франц сказал правду. Ни оружия, ни диктофонов, ни ядовитых таблеток – только фальшивый американский паспорт на имя Чарльза Рэнкина. Да, под этим именем германский шпион появился когда-то в Харбине. Так они и познакомились.

Лифт остановился на двенадцатом этаже, Хеллборн осторожно выглянул в коридор. Никого. Да, он не зря выбрал этот отель. Лифт без пресловутого мальчика, до горничной не докричишься.

– Пошел вперед, и без фокусов, – Джеймс уткнул пистолет в поясницу Киндлера. Франц безропотно повиновался. Впрочем, номера здесь чистые и прибранные, отметил Хеллборн, когда они добрались до места. Альбионец усадил незваного гостя в кресло посреди салона, приложил палец к губам и быстро осмотрел все комнаты. Осторожно выглянул в окно, не заметил ничего подозрительного и позволил себе чуть-чуть расслабиться. Совсем чуть-чуть. Достал портсигар, в котором скрывался постановщик помех – и включил его. Теперь можно еще чуть-чуть расслабиться – даже если ФБР или ППП нашпиговала номер “жучками”, они все равно ничего не услышат и не запишут. Хеллборн удобно расположился на диване, положил пистолет на колени и перевел дыхание. Теперь он мог как следует рассмотреть неожиданного пришельца из своего далекого прошлого. Сколько лет прошло с их последней встречи? Тринадцать? Да, около того. Ну что ж, Франц Киндлер был из тех людей, про которых можно сказать, что они почти не изменились. Разве что вместо мундира – элегантный костюм настоящего джентльмена из высшего общества. В остальном – все тот же Франц. Даже усы не сбрил. И цвет волос не изменился. Красится он, что ли? Впрочем, зачем ему краситься, он ведь на три года младше меня. Да, этот все тот же Франц Киндлер. Он знает подземные места тайных собраний, он марширует вслед за своими богами войны под звуки Вагнера, его глаза с восторгом устремлены на волшебный меч Зигфрида, он невинная жертва несправедливого мира...

Хеллборн сам не заметил, как произнес последние слова вслух.

– Вижу, моя маленькая лекция в харбинском кафе глубоко запала тебе в душу, – расхохотался чертов фриц. – Выучил наизусть, цитируешь не меньше двух или трех раз в год...

– Как ты меня вообще нашел? – прервал его Хеллборн.

– Один из моих агентов постоянно дежурит в аэропорту, – охотно объяснил Франц Киндлер. – На всякий случай. Он сразу тебя узнал – и тут же позвонил мне. “Джеймс Хеллборн в Бразилии, собственной персоной!” – сказал я себе и тут же твердо решил, что мы должны встретиться и поговорить. Но где тебя искать? “Джеймс прилетел открыто, средь бела дня, – принялся рассуждать я. – Если так, то, скорей всего, он не будет скрываться на конспиративной квартире. Значит, отель. Не самый роскошный, но и не самый убогий...” Так или иначе, я разослал своих мальчиков по всем отелям города, а сам решил попытать счастья в “Амбассадоре”. И знаешь что? Всего час ожидания – и удача улыбнулась мне!

“Плохо. Старею, теряю хватку. На его месте мог быть кто-то другой – не любитель потрепать языком, а любитель пострелять...”

– Нет, наша сегодняшняя встреча – не случайность, – решительно заявил Киндлер. – Это судьба. Сама судьба привела тебя ко мне. Это добрый знак.

– К черту знаки, – нахмурился Джеймс. – Что тебе от меня надо?!

– Ты видел сегодняшние газеты? – поинтересовался Франц. – О, прости. Ты ведь из тех людей, что знают о новостях еще до того, как они появляются в газетах. Ты ведь сам готовишь эти новости.

“Неужели старший майор Суздальский выполнил свое обещание? – насторожился Хеллборн. – Нет, здесь должно быть что-то другое...”

– В последние дни я немного отошел от дел, – демонстративно зевнул Джеймс.

– Позволь мне тебе не поверить, – отозвался Киндлер и тут же добавил: – Приближается большая война.

– Война? – переспросил Хеллборн.

– Разумеется, – решительно кивнул Франц. – И когда она начнется – мы не останемся в стороне. Как говорил один из моих американских друзей, “Мировая война без немцев – деньги на ветер”.

– “А мировая война с немцами – немцы на ветер”, – уточнил Джеймс Хеллборн.

– Мы готовы к жертвам и потерям, – гордо вскинул голову тевтонец. – Но готовы ли наши враги? И готов ли ты, друг мой?

– Еще раз назовешь меня другом... – Джеймс демонстративно положил руку на пистолет.

– Привыкай, Джеймс! – рассмеялся Киндлер. – Знаешь, почему? Знаешь, что мне нравится в этой войне? Наконец-то мы будем сражаться на одной стороне!!!

– Да зачем ты мне сдался? – презрительно произнес Хеллборн.

– Если ты не забыл (а ты не забыл!) – я представляю большую и могущественную организацию, – важно заявил тевтонец. – Мы прямо сегодня мы сможем поставить под ружье не менее сотни тысяч хорошо подготовленных и мотивированных солдат.

– Сто тысяч? – ухмыльнулся Джеймс. – Говори сразу “миллион” – чего стесняться, тут все свои!

– Был бы миллион – я бы так и сказал, – надулся собеседник. – Миллиона пока нет, но за сто тысяч я ручаюсь. У нас есть филиалы во всех нейтральных странах и бывших колониях отсюда и до Новой Гвинеи, база на Антихтоне и хорватские тренировочные лагеря. Если Его Величество – кто угодно из Их Величеств – или даже Его Превосходительство господин президент пожелает снова возродить Королевский Германский Легион, то наши парни с удовольствием оденут форму и пойдут на восток. Сначала Кенгисберг и Восточная Пруссия, потом Петербург и Москва, а если потребуется – и дальше, до самого Тихого океана.