Текст книги "Время России"

Автор книги: Владислава Груэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Пятый флот, звездно-радужный флаг

Буковски с жалостью смотрел на своего кумира. Адмирал Штерн был безобразно, чисто по-русски пьян. Пара бутылок в углу кабинета валялась явным доказательством служебного проступка. Буковски присмотрелся и обзавидовался: настоящее виноградное вино от жаркой земли Испании! Таким не стыдно ужраться! К примеру, капитану Буковски о натуральных винах можно было только мечтать. Их же поднимают с Земли на классической тяге, отчего стоимость… космическая.

Старик пошарил бессмысленным взглядом по столу. Смахнул в угол к бутылкам настоящий хрустальный бокал, где тот и разбился с чистым звоном.

– Я зайду в следующую вахту, – пробормотал капитан и попятился к выходу.

Если честно, Буковски не понимал причин адмиральского загула. Ну не нашли русских «Чертей». Ну и что? Значит, они заблудились в космосе, выработали до конца жизненный ресурс, и… и можно про них забыть. Про них и про «тринадцатого».

– Останься, – пробормотал Штерн. – Я пьян. Но я все равно твой адмирал.

Адмирал поднял голову и взглянул на подчиненного осмысленно и твердо.

– Рейдом матки мы перешагнули через запретную черту. У руководства империи совсем другие планы на войну, и очень жесткие договоренности с союзниками. Они, видишь ли, делают на войне бизнес! Сраные продажные сволочи. Такого своевольства нам не простят, у них контракты с русскими под угрозой. С русскими! Что скажешь, капитан? Только честно!

– Я горжусь вашим «мы»! – честно сказал Буковски.

Адмирал усмехнулся и кивнул на кресло. Поразглядывал офицера, словно прикидывая, не выгнать ли его. Или застрелить – приписывали старику и такую экстравагантность. Заговорил адмирал, когда Буковски уже облился холодным потом.

– Руководство империи выразило мне свое недоверие. В грубой форме. Только что. Мне, адмиралу Штерну! Списывают в резерв! Что скажешь, сынок?

– Весь офицерский состав флота будет гордиться, что служил под вашим руководством, сэр! Мы поставили русских на колени и распоряжаемся в их владениях!

– Тогда почему мы не развиваем успех?! – рявкнул адмирал. – Почему меня держат на поводке, как бешеного пса, и вот-вот пристрелят? Почему меня останавливают, когда русских можно добить?

– Превышение уровня допустимых потерь, – пробормотал Буковски, чувствуя неловкость от того, что адмиралу приходится напоминать элементарные истины. – Зачем терять ресурсы и личный состав, если мы и так побеждаем? Российская империя отступает по всем направлениям. Еще лет десять, и мы посадим ее на Землю. И там же закопаем.

– Через десять?! Буковски, так же говорили и десять лет назад, и двадцать, и тогда, когда ты еще не родился!

– Но мы побеждаем, – неуверенно сказал капитан.

– А я хочу не побеждать, а победить! – возмутился адмирал. – Добить наконец русского медведя в его берлоге! Никому прежде не удавалось, а я хочу! Я, адмирал Штерн! Я прославлюсь в веках как убийца самой опасной и непредсказуемой страны в мире – русских! Сейчас – мое время! Мы сильны как никогда!

– Руководство империи… – заикнулся капитан.

– А руководство империи – пошло оно в реактор! – угрюмо порекомендовал адмирал. – Там не понимают, с кем имеют дело! Космофлот – сила. А я, адмирал Штерн – его кулак! Меня поддерживают руководители всех флотов! Ну, пусть попробуют списать. Мне можно ни с кем не считаться! Стоит только отдать приказ… Флот устал бесконечно воевать, в космосе и без войны хватает важных дел. Всем нужна победа. Вот ты, Буковски, хочешь победить?

– Да! – вырвалось у капитана.

Адмирал медленно поднялся из-за стола. У Буковски сердце сжалось от какого-то нового, жутко-сладостного чувства. Сейчас, прямо сейчас война сделает резкий поворот! И его имя будет вписано в историю навечно! Капитан Буковски – верный сподвижник великого адмирала… Или – капитан Буковски, мразь и предатель, сообщник свихнувшегося отставного адмирала… Ну, тут уж как повернет фортуна.

– Боишься, капитан? – прошептал в лицо Буковски старик.

– Боюсь, – признался Буковски.

– Вот и я боюсь, – вздохнул адмирал и отвернулся. – А хочется… так хочется отдать приказ…

И вернулся в кресло.

– Ваши сомнения обоснованны, – утешающе сказал Буковски. – Государственная политика – не наш уровень. Настоящие решения принимаются там…

И капитан многозначительно указал пальцем в потолок. Что значил этот жест, никто толком объяснить не мог, но пользовались им повсеместно, и русские тоже, судя по донесениям агентуры.

– Буковски! – вздохнул адмирал. – Хороший ты мой солдат… Кто – там? Да там даже не понимают, во что превратился космофлот! А мы – сила! Нам даже не требуется спускаться на Землю, у нас все есть! Вот ты, Буковски, бывал на Земле?

– Нет, – виновато улыбнулся капитан. – Мечтаю, но как-то все служба, некогда… да и дорого.

– Так зачем нам Земля?! – взорвался адмирал. – Настоящая жизнь идет здесь!

И адмирал грохнул сухим кулаком по столу. Буковски вздрогнул.

– Я русских боюсь, не руководства! – сообщил адмирал с дикой улыбкой. – Русских! Они кажутся слабыми, да. Они и есть слабые! А как навалишься на них, появляется из ниоткуда какой-нибудь «тринадцатый», и русские получают славу убийцы самой процветающей в мире империи – европейской! Так уже бывало! Русские «тридцатьчетверки» давили асфальт моего родного города!

И адмирала передернуло. Выглядело это дико и страшно.

– «Тринадцатый» уничтожен, – уверенно сказал Буковски. – Мы сами проверили путь отхода – нет его. Потерялся в пространстве и давно выработал ресурс. Забудьте о нем, сэр.

– Да? – желчно ответил адмирал. – А ты попробуй, ударь по русским! Увидишь, как полетят от нас клочки! «Тринадцатый» неуничтожим! Он – явление, символ, а не суперсекретный истребитель русских, как ты этого не понимаешь? Да что ты – и я не совсем понимаю, с чем собираюсь схлестнуться…

– Приказывайте, ударим! – вытянулся Буковски.

– Смелости мне не хватает! – признался адмирал с виноватой улыбкой. – Мало выпил. Но мы это исправим. Да, Буковски? Ну-ка загляни в бар!

Настоящее виноградное вино оказалось противно кислым, капитан еле сдержался, чтоб не поморщиться. Кислым и не очень-то крепким, не сравнить с пайковым алкоголем. Но адмиралу хватило. Очень скоро он улыбнулся, развалился в кресле и закинул ноги на стол.

– А позови-ка, сынок, сюда избранных офицеров! Много не надо, великие дела совершаются маленькой дружной компанией! Вот тебе список подельников. Буковски, ты в нем, можешь начинать умирать от страха! Да, как думаешь, сынок, центральная база русского космофлота – достаточно крупная цель для начала? Или за наше руководство приняться?

Буковски побледнел. Вот оно, начало… да, начало конца! И он, всего лишь капитан, в самой гуще! То есть, если что, не отвертеться…

– База русского флота! – решил адмирал. – Руководство пусть ждет! А вот русские чтоб не ждали – и это, Буковски, под твою ответственность! Чтоб ни один русский шпион… как думаешь, Буковски, водятся у нас русские шпионы, а?

Капитан хорошенько подумал, прежде чем отвечать. Вопрос был конкретно по его служебным обязанностям, то есть очень опасным. Скажешь лишнего – используют против тебя и съедят. В родном Пятом флоте ели друг дружку за милую душу, так, что только косточки хрустели.

– Не бойся, не съем! – усмехнулся адмирал. – Говори, что думаешь!

– Думаю, русские шпионы здесь есть, – осторожно сказал капитан. – Они везде есть, почему не быть у нас? Русские славятся своей разведкой. Сами ничего делать не умеют, поэтому в области воровства технических секретов достигли определенных успехов. Но мы им максимально затруднили передачу информации. Современные технологии предоставляют такую возможность, а технологически мы опередили русских навсегда…

– А по старинке? Курьером?

– Через пространство? – недоуменно моргнул Буковски. – Под прицелами наших лазерных батарей? На чем?!

– Да, через пространство! – рявкнул адмирал. – И именно под прицелами! Сесть в «Дьяболо», отойти в сторону во время боя, а потом преспокойно постучаться в шлюзовую створку русской матки – что может быть проще?

– Мы бы знали! – уверенно сказал Буковски. – Наша агентура не дремлет! Да и что секретного может выдать простой пилот «Дьяболо»?

– Ничего, если только она не любовница начальника штаба! – сердито сказал адмирал. – Или моя, кстати.

Буковски похолодел.

– Лючия Овехуна… – выдавил он.

– Лючия Овехуна! – жестко подтвердил адмирал. – Сынки вы еще против русских шпионок, Буковски. Как и я, кстати. Не трясись, тебя прощаю. За этот прокол я съем руководителя разведотдела. Займешь его место. И сделаешь вывод. Правильный вывод, сынок! Мы идем на главную базу русского космофлота. Чтоб ни одна – ни одна, Буковски! – душа там не подозревала о наших движениях! Пусть спят спокойно! Пусть вся Россия спит, пока мы на них идем! Понял?

– Так точно, сэр! Пусть спят, сэр!

Великий Штерн не понимал одного: чем сильнее он бьет, тем больше укрепляет новую веру. С полным правом причисляю его к создателям возрождающейся России.

Не спи, кэп! – буркнул Буревой. – Подошла наша очередь на земной имитатор, ты в команде. Подъем.

– Не кэп, а младший лейтенант! – жизнерадостно ляпнул стрелок. – Смотри, как на комбезе звездочка сияет! Одна и маленькая, но го-о-рдая!

Офицер криво усмехнулся и встал. Общежитие для прикомандированного состава отличалось от личных сот простором и возможностью общаться, но, к сожалению, не защищало от насмешек собственного экипажа.

– Ну понизили в звании, – утешающе сказал стрелок. – Ну и что? Кэп, ты все равно офицер! А ответственность меньше!

Новый комбез пришелся точно по фигуре. Офицер придирчиво осмотрел идентификационные знаки: погоны с одинокой маленькой звездочкой, шевроны все с той же звездой, значок офицера с внутренней стороны воротничка, капюшонный индекс младшего лейтенанта, нагрудную сигнатуру. Все оказалось в порядке, совсем как при выпуске из академии. Только звание меньше, м-да. Самое маленькое из офицерских званий. Меньше – только у сержантского состава. Похоже, он установил рекорд космофлота по скорости падения по служебной лестнице.

– Кэп, давай быстрей, не тормози! – поторопил стрелок. – Ты был в земном имитаторе? Если не был – удивление гарантирую сразу от входа!

Офицер недоверчиво покачал головой, но удивиться действительно пришлось, и гораздо раньше. Прямо у выхода из общежития незнакомый капитан резко кинул руку к виску, отдавая ему честь. Ему, младшему лейтенанту. Такое в космофлоте, мягко говоря, не практиковалось. Младшие приветствовали старших, это да, бывало, хотя нечасто. Но наоборот…

– Смирно! Равнение на…

Группа десантников лязгнула оружием. Майор десантуры вскинул руку к берету. После чего спокойно повернулся к проходившему мимо полковнику из штаба спиной и повел команду на полигон. Полковник проводил бойцов недоуменным взглядом, потом с нехорошим вниманием уставился на экипаж «семерки». Офицер дернулся было поприветствовать, но стрелок мягко придержал его руку и увлек за собой. Офицер мгновенно обозлился – опять экипаж понимал что-то, что не дошло до него, и не собирался делиться информацией!

– Никуда не пойду!

– Пока не поймете? – участливо поинтересовался стрелок. – А, ну стойте тогда.

– И чего тут понимать? – проворчал пилот не останавливаясь. – Банальный игнор руководства, и понимать нечего. Первый раз, что ли… в восемьдесят девятом и не такое видали…

– В восемьдесят девятом, – внушительно напомнил Буревой, – игнор кончился бунтом и прибытием карательного корпуса. Оно нам надо?

– Да пострелять их всех! – взбеленился стрелок. – Трассерами! Мы-то ладно, наш кэп святой, ему плевать на звания – а девчонок наказали за что? За то, что отбивались до последней, что погибли почти все? Есть и у нас предел терпения! Русский медведь просыпается долго, но когда встает, летят клочки по закоулочкам! Тут не бунтом пахнет, а кой-чем похуже! Если уж десантура за нас обиделась, что-то будет!

– Десантура обиделась не за нас, а за амазонок…

– А все равно будет! Я тоже за амазонок обиделся! А инкубаторские жалости не имают!

– Не имеют! – поправил ошеломленный офицер.

До него начало доходить. Вот оно, то самое, о чем говорили на лекциях по истории гибели государств. Рвануло! И где – в сердце российского космофлота, на центральной базе! Как и положено русскому бунту – неожиданно и со страшной силой. И если не остановить, разнесет всю Россию. И он, простой российский лейтенант… э, уже младший лейтенант, оказался в самой гуще событий, не вывернуться, не отстраниться…

Офицер огляделся, со страхом ожидая заметить толпы беснующихся бунтовщиков. Но в пределах видимости бесновался только стрелок, а он не в счет, он свой, и бесновался постоянно и по любому поводу. Остальные занимались привычными ранневахтными делами, ходили туда и сюда. Ага, кроме звена десантников, вооруженных по самое не могу. Офицер тут же вспомнил недавно встреченную вот такую же вооруженную группу и запоздало удивился. Десантура по базам вооруженной не ходила. Оружие вообще не принято было таскать на себе: очень тяжелые, неудобные и, если честно, бесполезные в космосе железяки, лишенные всякой романтики. Не принято, а десантникам так прямо запрещено. Не хватало еще, чтоб среди людей ходили неадекватные отморозки с пулеметами. Однако вот они, ходят, десантные тесаки демонстративно торчат из бедренных креплений, и пулемет этак дружелюбно по сторонам посматривает, а военная полиция только злобно наблюдает издалека…

– Ваша охрана, товарищ младший лейтенант, – еле заметно усмехнулся старшина-десантник. – До обеда мы с вами, потом сменимся. Ходите везде свободно, проход обеспечим. И прикроем спину.

Офицер открыл рот. Закрыл. Подумал, снова открыл – и снова задумался.

– А на ходу думать никак? – проворчал Буревой. – Кэп, не тормози, в имитатор опоздаем!

Офицер, услышав надоевшее обвинение, вздрогнул и продолжил путь. И в который раз пообещал себе не тормозить.

Вход в имитатор отсекала настоящая вакуумная перепонка, как будто там не беговой тренажер находился, а десантный полигон для отработки абордажных операций.

– А у нас в инкубаторе имитатор для воспитательского состава был за обычной дверью! – припомнил мечтательно стрелок. – Знаете, как под ней приятно лежать? Такие запахи прорываются! И воздух свежий-свежий!

– Знаю, – буркнул офицер. – У нас тоже лежали некоторые… особо одаренные нюхом.

– А ты? – тут же полюбопытствовал стрелок.

– А я учился, некогда было дурью маяться.

– Понятно, не пускали.

За перепонкой оказался пряный, влажный, яркий мир. Офицер вдохнул полной грудью – и задохнулся.

– Не ходил в имитатор – и век бы не ходить! – прохрипел он и завалился.

– Валдай кэпу не светит! – непонятно констатировал пилот. – Психоаллергическая спазма горла, на гадальный сайт не ходи!

– Говорят, антиаллергены помогают, – возразил стрелок. – Наши, самые надежные в мире российские…

Офицер протестующе разинул рот, попытался ползти, но отключился раньше, чем почувствовал на себе крепкую хватку Буревого.

Тело оказалось ожидаемо легким, очень удобным в транспортировке, и втроем экипаж без труда вытащил пострадавшего в привычную атмосферу космической станции, где он и очухался, взбодренный взвесью родимой бетонной пыли.

– Чтоб я еще раз… садисты! – простонал-пожаловался офицер.

– А придется! – обрадовался стрелок. – Кэп, там песок и сосны! Ну просто одуряюще пахнут! Потом море, горы и… эта, как ее… лаванда!

– Да пошел ты по инерционной с лавандой вместе…

– Надо, кэп, – серьезно сказал Буревой. – У имитатора выходов штук десять, в зависимости от сложности уровня. Иначе не оторваться от охраны. А то выставят лидерами мятежа, а оно нам надо? Да и переговорить пора о том-сем, и о будущем тоже.

– Мы еще жить хочем, – поделился сокровенным стрелок.

– Если только задержать дыхание, – слабо сказал офицер. – И недолго. Да и то… понесете на руках.

– Мы сразу выйдем! – обрадовался стрелок. – У столовой! Кэп, мужайся! Но от моря зря отказался, ох зря! Там такие девочки танцуют! Как настоящие! Интим-роботессы!

– Кэпа тащи, мечтатель! А то затанцуем под трибуналом за организацию мятежа не хуже девочек!

Столовая встретила их негромким гулом, прохладой и сумраком.

– Люблю! – блаженно улыбнулся стрелок и развалился на стуле. – Мягкий свет, вкусности на столе, тихая музыка и никаких мятежей… кстати, что за музыка? Мне нравится!

– Когда в очередной раз жив остаешься, все нравится, – буркнул командир. – Это трек из фильма «Десант не сдается». Фильм, кстати, ты ругал со слюной и пеной.

– А я все фильмы про войну ругаю, – безмятежно отозвался стрелок. – Потому что врут. Ну какой в космосе десант, когда матки со всех сторон в лазерах? И десантных кораблей нет. И, кстати, именно десант своих бросает, такая у него специфика боя. Но музыка – хорошая. Эх, благодать! Только официанточек не хватает. Европейских.

– Вон амазонки пришли, – лениво заметил пилот. – Русские, зато много.

– Амазонки? Не, не заменят. Они все инкубаторские, а у инкубаторских на мужчин идиосинкразия. Амазонка бокала терпкого вина на хрустальном подносе не поднесет, амазонка скажет, чтоб брал пищевую кассету и проваливал. Это в лучшем случае.

– Ну? – обиженно спросил офицер. – Я прошел проверку? Вам сколько раз повторять, что я не кэптэн Джонс? Чуть не помер в вашем имитаторе!

– Ну и плохо! – буркнул старшина. – Мы-то надеялись, что в экипаже имеется настоящий контрик. Вот как теперь выкручиваться?

– Кэп! – заискивающе сказал стрелок. – Ты жить хочешь? По глазам вижу, что хочешь! Вытаскивай! Ты у нас единственный с классическим военным образованием! Или не видишь, что происходит? Мятеж, арест, трибунал, штраф-эскадра… не, кэп, мы по второму разу этот путь не пройдем, даже с тобой! Напрягай мозги, кэп! Как нам выкрутиться из мятежа, а? Вы в контрразведке должны знать хитрые ходы! Ты же наш командир! Ну, по званию…

Офицер безнадежно вздохнул:

– Вы что, всерьез считаете, что обычный младший лейтенант…

– А у нас нет других офицеров. В нашем распоряжении только один младший лейтенант. Давай, кэп, не тормози.

– Я не контрразведчик, – сказал офицер и поморщился. – Я тоже инкубаторский.

– Да знаем мы! – отмахнулся стрелок. – Всё знаем! И что инкубаторских обзывают космическим мусором, космачами, стерильными, и что не доверяют должностей, связанных с безопасностью государства. Но, кэп, ты ну очень похож на контрика! Сомнения так и гложут! Не тормози, кэп! Мы в приемнике отходов оказались, а ты тут скромничаешь, как девочка из «Сибирских амазонок»!

– Живите как все, – буркнул офицер. – В армии – чего проще? Выполняйте приказы и не забывайте, что начальству – виднее!

– Это можно, – меланхолично согласился пилот. – Только скоро Штерн подвалит. Даст под хвост, и конец России. Это же центральная база, сердце флота. А у нас мятеж, службу нести некому, даже на «семерке» ни ракет, ни фантомов, ни банальных зарядов на укрупненные трассеры…

– Откуда знаете? – напрягся офицер.

– О, совсем как контрик! Чего тут знать-то, чего? Нашу матку завалили, значит, следующей будет база флота, на гадальный сайт не ходи.

– Штерн может начать охоту за другой маткой! Почему сразу база флота?

– Может, если дурак. А если умный, то обезглавит флот, пока руководство спит. Европейцам нравится, когда русские спят.

– Штерн не дурак, – обреченно признал офицер. – Всегда нас бьет, когда на «тринадцатого» не нарывается… Что, точно конец космофлоту?

– Кэп! – укоризненно сказал старшина.

– Что кэп? – взорвался офицер. – Мне, может, страшно! Я жить еще хочу! А вы толкаете… на подвиги, вот! Да, я не просто офицер флота! Довольны?

– Ага! – злорадно сказал стрелок. – Все же мы тебя раскрутили на признание!

– Но и не контрразведчик. Я из особой службы империи. Как раз для таких вот случаев: мятежей и измены космофлота.

Ошеломленное молчание было для офицера лучшей наградой. Наконец-то он смог уконтрапупить экипаж «семерки». Один – троих.

– Умные люди есть везде, даже в руководстве, – криво усмехнулся офицер. – Они сделали выводы из истории массовой гибели государств за последний век – и создали особую службу. На самый крайний случай. Задача службы – оседлать волну. Иначе империи конец. Понятно?

– Кэп, – промямлил наконец стрелок. – Мы столько не просили. Нам бы из мятежа выкрутиться.

– Из такого мятежа не выкрутиться! – вздохнул офицер. – Его можно только возглавить. А потом еще надо всех победить. Карательный корпус подойдет при любом развитии событий, и его не встретишь фразочкой «мы не виноваты»! Тюремные заводы гарантированы, особенно нам и амазонкам. Так что – возглавить и победить. Ну, если жить «хочете».

Экипаж в сомнении переглянулся.

– Брехня! – решили они дружно.

– Ну да, – кивнул офицер. – Как и «тринадцатый». Меня полностью устраивает ваше мнение.

И спокойно принялся за еду. Несмотря на назревающий мятеж, в столовой в этот раз действительно давали вкусности, а не как обычно. Хотя вполне могло быть, что именно мятеж повлиял на качество пищи. Слегка нетрезвый десантник с пулеметом на боку – не тот персонаж, которого можно успокоить сказками о дефиците продуктов на складе. А нетрезвых десантников с оружием в руках в столовой хватало.

Экипаж снова переглянулся.

– Кэп, и что конкретно вы предлагаете? – подал голос стрелок.

Офицер с сожалением отставил пустую пищевую кассету и вздохнул.

– Пригласите сюда комэска-один амазонок, – приказал он.

– Амазонки не приглашаются! – воспротивился стрелок. – Амазонки послать могут. В лучшем случае.

– Сержант.

– Есть, – озадаченно отозвался стрелок и ушел.

Пилот и командир уставились на офицера не менее озадаченно. Такого кэпа они не знали раньше, даже не предполагали, что он может быть жестким и… властным, да. Куда только делась робость новичка. То есть – была ли она? Офицер особой службы империи мог и разыграть их, как пацанов…

– Не, брехня, – неуверенно повторил пилот.

– «Семерка», ваш летный алкоголь. «Букет смородины», лучшее, что нашлось в офицерском баре. Пожалуйста.

И Ольга Милая, в парадной форме и при тысяче светлых кудряшек, сердито замолчала. Стрелок за ее спиной скорчил кривую рожу и развел руками. Офицер недоуменно посмотрел на стройные ножки, потом выше, потом на фигурные бокалы, в которых чуть колыхался искристый фиолетовый напиток.

– Ну вы как бы спасли меня! – с вызовом сказала девушка. – И мне тут намекнули, что надо проставиться. Вот, берите.

– Иначе она бы не пошла! – прояснил ситуацию стрелок.

– Молодец! – скупо улыбнулся офицер. – Госпожа капитан, ситуация такова: по данным разведки ожидается атака Пятого флота на нашу центральную базу. А у нас руководство спит, и назревает бунт. В данных условиях успешный рейд европейцев означает разгром российского космофлота, следовательно, потерю космических активов в скором будущем и гибель России как государства в итоге. Значит, европейцам кто-то должен противостоять…

Офицер подумал, кивнул своим мыслям и четко приказал:

– Чтоб сохранить эскадру амазонок как боевую единицу – немедленно вызвать личный состав в ремзону для дооборудования дисколетов к новым реалиям боя. Выполнять.

И встретился взглядом с девушкой. Неизвестно, что она прочитала в его глазах, но в результате молча вскинула руку к пилотке, стремительно развернулась и ушла. Амазонки разом поднялись из-за столов и направились следом за ней. Стрелок посмотрел на старшину, реакции не дождался, притянул бокал, рассеянно отхлебнул – и чуть не подпрыгнул.

– Чистый спирт! – прошипел он. – Тоже мне, букет смородины, я люблю тебя, родина! Это… кэп, что это было, а?

– Что – это? – мстительно улыбнулся офицер.

– Ну вот чтоб целая капитан молча побежала выполнять приказ младшего лейтенанта. А?

– Не забывайте, кто я такой, – пожал плечами офицер. – Это я в экипаже новичок, а так вообще-то штабной офицер. Я, ребята, служу по-настоящему, если вы еще не поняли. А по-настоящему, если штабной приказывает, то летно-подъемный разворачивается и бежит выполнять. Никаких секретов.

– Как-то слишком просто у вас! – подозрительно заметил стрелок.

– Ага, как и у вас. Кстати, нам тоже надо срочно в ремзону. Встали и пошли.

– А если не пойдем? – нарушил молчание старшина.

– Хотите, чтоб Россия исчезла? – прищурился офицер.

Старшина подумал, посмотрел на пилота.

– А может, так всем будет лучше? – тихо и необычно серьезно спросил пилот. – И народу, который наконец-то попадет в нормальное государство, где заботятся о людях. И нашей элите – может, перестанут считать себя отдельным видом разумных, работать научатся, наконец, а не только воровать. Подумаешь, Россия. Государство, созданное только для того, чтоб показать остальным, как не надо жить. Химера, ошибка эволюции. Что скажете, товарищ младший лейтенант?

– Еще одна проверка? – криво улыбнулся офицер. – Скажу, что все правильно. Но… неправильно. В России предателей ненавидели во все времена, и это не просто же так сложилось? Ну вот такая у нас родина, другой нет. Россия – это не только вы и я. Наше никакое руководство – тоже Россия. Выживать будем вместе. И погибать вместе. Я ясно выразил свою мысль?

– Вместе с нашим руководством? – не сдержался стрелок. – Да из трассеров их, показательно!

– Встали и пошли, – буркнул старшина.

И встал первым.

– Я не понял, почему я ничего не знаю про дооборудование дисколетов? – проворчал пилот на выходе. – И кто его будет проводить?

– Я не сказал? – тихо изумился офицер. – Вы.

И вновь ошеломленное молчание было для него лучшей наградой.

– Я готовился к вопросам, – усмехнулся офицер. – И в ходе подготовки понял, что вы что-то сделали с «семеркой». Что-то, позволяющее уцелеть на маневре при запределе. Вот то же самое сделаете амазонкам, чтоб у них был шанс выжить в предстоящем бою.

– Но…

– Я сказал – сделаете.

В прошлые века написано много утопий про то, как группы лиц выделяются из общества с целью создать новую цивилизацию. Помнится, америкосы культивировали подобные фантазии. Ну, их собственная история убедительно показала, что в будущее можно идти только всем вместе – или не идти никому. Тут бороться с вызовами пространства сил всей человеческой цивилизации не хватает, какое еще обособление? Обособление ведет прямиком к исчезновению, все логично, никакой мистики, экономика в чистом виде.

Думаю, если бы наши герои захватили корабль и улетели в другую звездную систему строить дивный новый мир – технологии гравитационных преобразователей это вполне позволяют – на этом в истории можно было бы ставить точку. А так…

– А я что могу сделать? – сердито сказал пилот. – Я что вам, бог?

Они стояли в ремзоне возле «семерки» – экипаж, офицер, Ольга Милая и какая-то чернявая амазонка при ней – смотрели на пилота, а тот недовольно поджимал губы и отворачивался.

– Пилот, – ровным голосом сказал офицер.

– Что пилот? Я с восемьдесят первого пилот, и что? – пробурчал пилот, развернулся ко всем спиной и пополз под дисколет. – За мной давайте, умники! Я покажу – а потом послушаю ваши предложения! Умники…

Офицер вздохнул, решительно опустился на колени и пополз следом. Как ни странно, за ним последовала не Ольга Милая, а чернявая амазонка.

– Запачкаешь парадную юбку! – предупредил офицер.

– А, она у меня короткая, а коленки я потом ототру! – легкомысленно отозвалась она и охотно улыбнулась офицеру. – Александра Механик. Я в эскадре главная по технике! И куда смотреть?

Пилот лежал на спине под диском и осторожно трогал расходный элемент.

– Двадцать четыре хорды, под завязку! – брюзгливо сообщил он. – Вопрос к умникам: как настраиваются хорды?

– Синхронизируются по пику мощности, – одновременно ответили офицер и амазонка.

– И в результате срывает компенсатор, – сказал пилот спокойно. – Наложения пиков мощности компенсаторы не выдерживают. Пока что – не выдерживают даже у европейцев. На маневре обязательно случается наложение, раньше или позже. И тогда – срыв. На допределе для экипажа это означает гравитационное поражение, на запределе смерть.

– А почему тогда матки?.. – запальчиво начала амазонка.

– А в матках вшита программа плавного хода, вот почему. Зачем матке маневры, с ее лазерами? А в истребители ничего не вшито, истребителей много, их не жалко. Подумаешь, пару сержантов размажет по компенсатору…

– А вы тогда как? – шепотом возмутилась девушка. – Мы с комэском потом бой разобрали, без записи, конечно, какие записи с олл-аут, а так, по памяти…

– Можно согласовать хорды иначе, – вздохнул пилот.

– Потеря мощности, – уверенно сказала девушка.

В своей белоснежной парадной рубашке она без смущения улеглась на спину рядом с пилотом, разглядывая настройки. Точнее, между пилотом и офицером, причем к последнему – вплотную. На офицера пахнуло духами, невыразимым ощущением чистоты и свежести, и всякие мысли о технических характеристиках двигателя мгновенно вылетели у него из головы.

– …потеря, – словно сквозь стену донесся голос пилота. – Если парой. Но у дисколета минимальный комплект – восемь.

Офицер кое-как сосредоточился, припомнил, что ему втолковывали специалисты по двигательным установкам. Получалось…

– Если настраивать с третьей хордой, настройки пары собьются, – неуверенно заметил офицер.

– Молодец, – сдержанно похвалил пилот. – Хорошо учился там, где учился… Верно, собьются. А когда начнешь настраивать с четвертой, собьются первые три. И так далее. Настраивать надо все восемь сразу. И не по резонансу на пике мощности, а… иначе. Гармоникой.

– Это ж сколько вариантов! – поразился офицер.

– Много, – вздохнул пилот. – А еще есть индивидуальные особенности расходников, они тоже влияют. Меняется расходник – все настройки заново. Я пробовал перевести настройки в цифровую форму, таблицы составлял… не помогает это. Слишком много факторов. Тут нужен слух. Как у музыкантов. Я настраиваю и просто чувствую, что вот так двигатель будет звучать хорошо, а вот так – сорвет на первом маневре… Вот и весь секрет. Ну и клавиатура управления хордами нужна, но это мелочь.

Офицер оценил будничное спокойствие пилота. Он не так давно действительно учился в академии, а не дожидался законных звездочек, потому прекрасно понимал, что умение пилота не граничит с волшебством, а превосходит его. И сильно превосходит. Двигатель, настроенный пилотом на несрываемую работу, наверняка нарушал парочку-другую базовых законов физики гравитационных преобразований – тех самых, между прочим, благодаря которых в космосе удается летать с приличной скоростью. Это уже не волшебство, это прерогатива бога… И так спокойно об этом говорить?!

– Мне настроишь? – деловито спросила амазонка, совсем не впечатленная признанием. – И девочкам. А?

– Я-то настрою! – раздраженно сказал пилот. – А как вы летать будете, умники? В двигателе двадцать четыре хорды, а настраиваются восемь! Три по восемь, понятно? Ни черта вам не понятно! Умники… Тронешь в бою несинхронизированные хорды, и… полетят клочки по закоулочкам!