Текст книги "Время России"

Автор книги: Владислава Груэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Офицеры, странно поглядывая на него, вставали, коротко отдавали честь и выходили.

– Экипажу «семерки» остаться на месте! – предупредил офицер. – Вы мне нужны.

– У нас по расписанию вылет в охранение через полчаса! – буркнул старшина, но остановился.

– Нормально, тогда я с вами! – тут же решил офицер. – Надеюсь, место второго стрелка не занято?

Буревой странно покосился на пилота, потом на стрелка.

– А я что? – тут же возмутился стрелок. – Я, что ли, ее зазывал? У Шурки вообще штатное место – стрелок «девятки»! Но освободим компенсатор, не проблема! Дел на пару минут! Вон… пилот пойдет и скажет. Шурка не дура, поймет… наверно…

Офицер удержал в себе десяток любопытных вопросов, кивнул и тоже зашагал к выходу. Краем глаза отметил, что Лючия провожает его испытующим взглядом, поморщился и отвернулся.

Однако так просто уйти не получилось. Подошел майор-десантник, вроде как с огромным перечнем вопросов по организации внутренней службы, получил краткий совет работать самому, ухмыльнулся и задушевно сообщил, что он все понимает, секретность и так далее, но нельзя ли узнать настоящую цель операции – чтоб именно к ней и готовиться. Ибо бросок на Клондайк – из разряда дешевой космофантастики, какой дурак в нее поверит. Офицер заверил его, что умение метко лупить из высокоэнергетических лазеров – самое то в предстоящей суперсекретной операции, можно смело идти тренироваться. Майор попробовал возмутиться, но оказался перехвачен уже знакомым рассудительным десантником, как оказалось, офицером по работе с личным составом, и благополучно убыл – чтоб на его место встал капитан Михеев, контрразведчик и временный командир лазерных групп.

– Что за недоразумение у тебя с Лючией? – сердито поинтересовался капитан. – Девочка не может понять, в чем провинилась! А она, между прочим, твоя разведка.

Офицер тщательно подумал, перед тем как ответить.

– Правду говорят, что термином «сестра» в контрразведке называют перевербованных шпионок? – тихо спросил он. – Причем перевербованных… как бы сказать… по любви?

Капитан мгновенно помрачнел.

– Правду, – все же ответил он. – Но Лючия действительно моя сестра. А ты дурак.

– Если бы! – тоскливо вздохнул офицер и закончил разговор – чтоб тут же нарваться на следующий, с комэском амазонок, и еще на один, и еще…

– Тяжела императорская доля, горек его хлеб! – ляпнул стрелок.

– Я хлеб не ем, как все инкубаторские, – обронил офицер и полез в дисколет.

Выпускающий у стартовых створок, немолодой уже мужчина в непривычной оранжевой униформе, зачем-то опустился на колено, чтоб дать отмашку.

– Европеец, – буркнул Буревой, заметив недоумение командира. – Педант и зануда месье Берг. Прописано опускаться на колено еще со времен ихнего швейцарского капитализма, он и опускается, и не лень. Философ-рутеник, ему пофиг, за кем перепонку двигать, лишь бы отношение было нормальное. Нормальное отношение десант ему гарантировал.

Дисколет качнулся и скользнул в черноту космоса. Мимо и совсем рядом проплыл ярко освещенный купол лазерной батареи, дежурный канонир приветственно махнул рукой. Техник-юстировщик со знаком «блитц» на груди оторвался от приборов, приподнялся, приложил пальцы к каскетке и вернулся к работе. Тоже европеец.

– Чем платить им будем, вот вопрос, – пробормотал офицер.

С активированной панели управления огнем на него глянуло тревожное лицо Лючии. Он подловил на одной из встреч нужный ракурс, тайком сделал фикс-момент, разведчица не заметила. И вот теперь смотрела из глубины композита, его звезда, его огонь…

– Пока что платим сохраненной жизнью, – отозвался старшина. – Потом… посмотрим. Но как-то платить придется, это верно. Рабство было эффективно в эпоху российского капитализма, но не сейчас и не в космосе. Сейчас эпоха компетентных специалистов – а им необходимо платить.

– Десантники тренируются на элементарах, надеюсь? – сменил тему офицер.

Старшина только махнул рукой.

– Тренируются! – проворчал пилот. – Слезы, а не тренировка! Какой дурак подсунул им в юности симуляторы воздушного боя? Расстрелять бы его из трассеров! Теперь отучаем от дурных привычек и отучить не можем! Они же первым делом норовят с хвоста зайти! А у дисколета нет хвоста! И узкого прицела нет! Какая разница, откуда они заходят? Вот, прицельная глоба! Вот мы, вот цель, вот пространство боя! Ну, шарахнут олл-аут, так на этот случай второй стрелок сидит, и сфера целиком прозрачная, и есть автономные системы подсветки целей! Как тут подкрасться незаметно? Но они считают, что смогут, идиоты, и горят, как фанера над Парижем, как говорится в фильме…

– Командир, не тяните, а? – подал голос стрелок. – Нас пугает ваша манера бороться с гневом, откладывая разговор! А вдруг однажды гнев победит? Даже не могу представить, что вы тогда с нами сделаете! Короче, задавайте вопросы, а? Мы ответим, мы хорошо подготовились.

– Подготовились – в смысле, нас никто, кроме нас же, не слушает? – уточнил офицер. – Меня это устраивает. С недавних пор сам стал ценить тайну. Вопросы… они есть, как без них. Но сначала я сам расскажу вам кое-что…

Офицер рассеянно покрутил в руках пистолет, потом спохватился и спрятал оружие. И решительно выпрямился.

– Я, ребятки, служу по-настоящему. Это вы, надеюсь, уже поняли. Чего не поняли, так это того, что означает настоящая служба. Вы много чего говорили при мне – а я слушал и не отбрасывал ничего. Вообще ничего, понятно? Ни мистику, ни сказку, ни фантастику. Тут… ученые утверждают, человечеству до бессмертия, как до Китая пешком. Ну, я как-то посмотрел из интереса карту: знаете, от нынешнего Валдая до империи Цинь не так уж далеко, можно одолеть пешком во вполне разумные сроки! Так что ученых еще понять правильно требуется. Вот что они имели в виду, а? Вы, говорите, лично видели, как оно было в… дай Даждь-бог памяти… в восемьдесят девятом, девяносто первом, девяносто втором и…

– И в сто двадцатом, – напряженно сказал старшина.

– Да, спасибо. Я посмотрел архивы, насколько хватило допуска: знаменитые оказались года и события. Много видеоматериалов сохранилось, я бы даже сказал, слишком много для кое-кого, и не все из них секретные… и если пропустить их через программу идентификации личностей, то…

Офицер посмотрел на слушателей. Что ж, его слушали очень даже внимательно, и оружия в руках ни у кого не наблюдалось. Пока что.

– … то, во-первых, это съедает весь лимит на разнесенный трафик, так что мне сейчас даже новый фильм не взять. А во-вторых, обнаруживается, что бессмертия, может, и нет – а бессмертные есть.

Офицер усмехнулся, видя их напряжение.

– Восемьдесят девятый, – напомнил он. – Луна-2, летно-испытательный полигон. Знаменитый бунт против руководства, тогда впервые отправили в штраф-эскадру весь сержантский состав полигона. Начался с игнора руководства, все верно. Необычная психушка проявилась там же, у некой троицы инженеров, ну это вам должно быть известно лучше меня…

– Десантуру с тех пор не выношу! – буркнул стрелок. – Костоломы. Им своих калечить в радость, сволочам полосатым…

– Девяносто первый – унизительное поражение у астероида Редкоземельный, – продолжил офицер. – Точно как вы вспоминали, перехват на последней трети полета, внезапный ракетный удар, страшный разгром… и везучая троица, сумевшая чудом уцелеть и возвратиться к месту постоянного базирования на всего лишь истребителе «Урал»…

– Мишень дефективная, а не истребитель! – поморщился пилот. – Как на них воевали, еще и побеждали иногда, не понимаю! Элементарный «Черт» намного лучше, если его не испоганить модификациями…

– …. и у того же астероида встречное сражение двух флотов в девяносто втором, это когда обе стороны заявили о победе….

– Победили мы, – твердо сказал старшина. – Только потом драпать пришлось. Но сначала – победили!

– Вам виднее, – не стал спорить офицер. – Там награждали один экипаж с очень характерными данными, правда, почему-то с другими позывными… кстати, почему награды не носите?

– Так отменили же! – моргнул стрелок. – Награды, полученные ранее нулевого, в российском космофлоте недействительны!

– Да? – удивился офицер. – Не знал. А почему?

– Потому что умерли все награжденные! – буркнул старшина. – В космосе долгожителей нет – радиация, говорят.

– А бессмертные, значит, есть? – настойчиво спросил офицер. – Потому что в сто двадцатом та же самая троица оказалась в числе спасенных тралом «Ладога». Очень странный случай был, вроде ресурс скафандров давно кончился, а космонавты живы… ведь живы, как я вижу?

– Не страннее, чем недавнее возвращение на потрошеном тральщике, – возразил пилот. – Там… просто все, не сложнее, чем тральщика увести, в общем. И что, вы считаете, что нашли «тринадцатого»?

Офицер криво улыбнулся:

– Я считаю, что нашел бессмертных. Имеющих прямое отношение к «тринадцатому». Это не так?

Мы не бессмертные, – поморщился старшина. – Убить нас можно. И, кстати, не «тринадцатый». Просто жертвы одного закрытого генетического проекта.

– «Кроссинговер» называется, – встрял стрелок.

– «Кроссинговер», – подтвердил старшина. – Планы клонирования одаренных личностей, если вы в курсе, блистательно провалились в свое время…

– В курсе, – сказал насторожившийся офицер. – Гения недостаточно родить, такой был вывод. И?

– И тогда создали нас! – снова влез стрелок. – Чтоб, значит, выручали! Проект «Кроссинговер», тройное скрещивание, убойный набор хромосом…

– Ну что ты несешь? – поморщился офицер. – До генетического конструирования человечеству как… до Альфа Центавра на ракетной тяге!

– Лабораторные образцы погибли, – кивнул старшина. – А мы – нет.

– Мы не образцы, мы испытателями были! – ухмыльнулся стрелок. – Добровольными! Ну, дураки были, что с нас взять по юности? Денег очень хотелось! И что-то ученые в нас переклинили, что мы перестали стареть!

– И вас выпустили из лаборатории? – не поверил офицер.

– Чуть на составляющие не разобрали, – признался старшина. – Но мы жить хотели, и даже очень. Пришлось бежать. Так и бегаем с тех пор. Так что мы не «тринадцатый», кэп, у нас просто жизненного опыта до черта.

– И ненависти ко всему миру, – с непонятной интонацией сказал офицер. – Значит, вы просто дезертиры? Понятно… действительно не «тринадцатый». Он-то защитник и единственная надежда России, а вы… просто жить хочете. Понятно. Больше у меня вопросов нет. Пока что. Почему дисколет летает, как теоретически не способен, и почему у нас связь есть после олл-аут, я понял сам. Потому что вы – в том числе инженеры с Луны-2, с закрытого полигона. Но это неважно. Важно то, что вы, ребятки, многое могли бы сделать для России, но предпочли сбежать в неизвестность. Даже «тринадцатый» – мелковатый проект при ваших возможностях…

– Мы не «тринадцатый»! – отрезал старшина.

– Я понимаю. Вы – дезертиры. И очень хочете жить. Да, понимаю, но второго такого предательства не прошу. Ясно?

– Его не будет! – клятвенно заверил стрелок.

– Слишком легко согласились. На вранье похоже.

– Потому что решение легко принять, – серьезно объяснил стрелок. – Чтоб что-то изменить в России, раньше нам требовался лидер. А мы, кэп, на эту должность не подходим, никто из троих, потому что жить хочем. Это ж убийственная работа! Вот и… сдезертирили. Зато сейчас у нас есть вы и все вам приписываемое. Мы не предадим, товарищ младший лейтенант, вы только правьте.

Офицер с подозрением уставился на экипаж. Дезертиры ответили ему открытыми, абсолютно честными взглядами.

– Тогда к делу, – нехорошо улыбнулся офицер. – Что мы можем сделать для успешного похода на Клондайк?

Стрелок тихо взвыл и беспомощно уставился на старшину.

– И нечего смотреть, я тоже считал, что Клондайк – дезинформация для пущей секретности! – буркнул старшина.

Противно загудел какой-то датчик, пилот лениво потянулся и убрал звук.

– Что это было? – немедленно напрягся офицер.

– Первый приводной маяк прошли, – отозвался пилот. – Без них в межзвездном пространстве не полетаешь, если что.

– В смысле, не полетаешь? Астронавигацию уже отменили?

– Ну астронавигация, – проворчал пилот, не отрываясь от привязки на следующий маяк. – Подумаешь, астронавигация. А разброс какой? Это двигатели у нас суперсовременные, послезавтрашнего дня, мы даже не до конца понимаем, как они работают… А все остальное? Стреляем тем же, чем в позапрошлом веке, смотрим тем, что в прошлом веке придумано. Если кто не согласен, пусть выйдет без приводных хотя бы обратно на центральную базу флота, я посмотрю.

– Если б база находилась рядом с массивными космическими телами, то запросто, а если как сейчас, то, конечно…

Офицер вдруг озадаченно замолк.

– То есть если пойти на Клондайк через «черную бороду»…

– …то получится на порядок дальше, и выйдем с таким отклонением, что расходников не хватит на коррекцию, – лениво продолжил пилот. – Хотя задумка показательная. В том смысле, что…

– … что дебилы-десантники считают так же! – радостно подхватил стрелок. – Они считают, что стоит зайти с тыла, и победа в руках. А тыла-то и нет в космосе! Какая разница, откуда мы на Клондайк свалимся? Там Седьмой флот! Они нас засекут знаете на какой дистанции? На офигенно большой, вот на какой! И как дадут!

– Полагаю, виноваты космооперы, – задумчиво сказал старшина. – Там столько хрени показывают, но выглядит красиво, и новички-дурачки впечатляются. И с тыла там заходят, и противник всегда светится, как на выставке, и бронирование на истребителях, как будто это танки, и от лазеров на виражах уклоняются, и… и еще полагаю, что кэп прав. Если идти на Клондайк, то через «черную бороду», без приводных маяков и опорных точек.

– С тыла зайти? – язвительно осведомился стрелок. – Сергей, хоть ты им скажи, что они дураки!

– В нейтралке нет наблюдателей, – заметил пилот. – Пока что нет. Я так думаю. Не перехватят, как в прошлый раз. Или как в девяносто девятом. Нормальная идея.

– Хорошо, нейтралка, – сдался стрелок. – Пусть даже попадем в Клондайк не целясь, но метко, как умеет наш кэп… А там Седьмой флот. И?

Глубокое молчание было ему ответом. Только пропищал приветствие очередной приводной маяк.

– Седьмой флот – сила! – наконец с уважением признал офицер. – Нам и с Пятым не справиться. А если очень быстро?

– «Локи» разогнать и потом маневрировать? Кэп, а ты физику изучал?

– Я в академии, между прочим…

– Я сказал, физику, а не то кастрированное убожество, что преподают в школах! Не изучал. Так вот: на «Локи» не получится. А «семерки» для освобождения бригады военнопленных маловато будет.

– Сергей… – подал голос старшина.

– Я девяносто лет Сергей, и что?! Мы – не – разгонимся! Точка!

– Хорошо, не разгонимся, – терпеливо сказал старшина. – Есть же другие способы. Там, между прочим, наши техники, а мы им кое-что обещали.

– А где время на саму операцию по освобождению возьмем? – брюзгливо спросил пилот. – Как будто я не хочу ребят вернуть. Я тупо погибнуть не хочу! Пока астероид найдем, купол сковырнем, эвакуацию еще непонятно чем проводить… а Седьмой флот спать будет, да? Нашлись тут… патриоты! Лучше б физику учили!

– Я учил физику, – тихо сообщил офицер. – Я вообще очень хорошо учился. И понимаю, что «Локи» держит предел Фридмана. Так?

– Не знал, что предел Фридмана уже включили в программу военных академий, – неохотно сказал пилот. – Это… меняет дело, да. Предел Фридмана не всякий понять способен.

– Но вы, ребятки, этот предел на «семерке» разок ненароком проскочили. И еще парочку базовых положений теории нарушили. Не заметили, наверно, такую мелочь? А я заметил.

– Свалился нам на голову умник! – с тоской сказал стрелок. – Глазастый, черт бы тебя побрал… Принципиальный. Упертый, аж противно. Вот мы… вот мы только раз нарушим что-нибудь на «Локи», а кто-нибудь глазастый заметит вроде тебя… а что там замечать, технические средства контроля примерно равны у всех участников конфликта, и экспертные отделы работают, сам в таком сидел… да за нами начнут гоняться все без исключения! Дружно, объединив усилия! Еще раз на пыточный столик не хочу, мне семьдесят первого хватило по самые увулы!

– Кэп хочет, он там не был, ему любопытно! – брюзгливо добавил пилот.

Офицер подавленно молчал. С этой стороны он операцию не догадался рассмотреть – а должен был, коли понял, с кем его свела судьба.

– Борух, ты совмещение программ контроля пространства отладил? – вдруг неприятным голосом спросил пилот. – Включи-ка. А то я понять не могу, что вижу…

– М-мать… – прошипел старшина, и сфера осветилась разноцветными отметками.

Экипаж завороженно изучал картину. Офицер тоже вгляделся. Выглядело, как будто старшина свел воедино все программы контроля пространства и еще добавил анимации. Крохотные кораблики на сфере выглядели б потешными, если б это не было так страшно. Далеко впереди шел яростный бой.

– Я бы предположил, что это карательный корпус ложным вектором по наши души прет, – подал голос стрелок. – Только для карательного корпуса что-то их мало… а для нашего пополнения все же много. И какие-то они разносортные, что ли. Убей меня об стену, если вот это не контейнеровозы! И кто их бьет, а?

– Грузовики, приписаны к центральной базе, если верить опознавателям, – определил старшина. – И автоматов стая, на подчинении идут. А чего они в центре тащат, вообще не пойму… а вот с кем рубятся истребители, вопрос, конечно, интересный… Я бы сказал, что это «Один», но какого черта он делает здесь? Он против американеров стоял.

– Истребители – в прикрытии, – вдруг глухо сказал офицер. – «Одина» и крыло SS тормозят. Своими жизнями. Это, ребята, все, что осталось от нашей центральной базы, если я правильно понимаю Штерна. Мстительная сволочь. Личный состав в спас-модуле уходит по приводным маякам к нам. Но они не уйдут. Сейчас «Один» сожжет истребителей и догонит.

– Дать ребятам смену вектора, – неуверенно сказал стрелок. – Правда, себя выдадим…

– Не поможет! – отрезал старшина. – Они в пределах безусловного обнаружения, на грузовиках систем частичной невидимости никогда не было! Люди там, если я правильно понял кэпа. М-мать Даждь-бога… Экипаж, к бою. Сергей, у нас одна ракета! Всего одна! Выведи на «Одина» так, чтоб он пикнуть никому не успел! Понял? Олежка, не промахнись, я тебя прошу!

– Чтоб не пикнул, это только под самые хорды! – процедил пилот и взялся за управление. – А там скачки гравитации, мать их, с семьдесят первого ненавижу! Ребра крошит…

– Отставить! – твердо сказал офицер. – Слушать приказ. Скрытно выдвинуться на вектор атаки европейцев! Под невидимостью, на одной хорде, но чтоб ни одна гадина не заметила! Там сбросить невидимость, включить габариты, опознавательные огни, вообще все, что светится, и атаковать «Одина»! Демонстративно! И снова уйти в невидимость!

Экипаж мгновение обдумывал приказ.

– Сбросить невидимость прямо перед лазерными батареями «Одина»? – нервно хихикнул пилот. – А он нам как даст – пыли не останется! Но… может сработать! У «тринадцатого» – р-репутация, не то что у нашей сраной «семерки»! Борис, делаем, а? По-другому людей не спасти, что «Одину» наша единственная ракета? Зато репутация… страшная!

– Выдвигаемся! – хрипло решил старшина. – М-мать Даждь-бога, сохрани сынов своих, укрой божественной волей, одари любовию…

«Семерка» летела в пространство боя даже не на одной хорде, а вообще по инерционной. Пилот предельно точно дал импульс – и выключил все, что могло бы их выдать. Абсолютно черное тело – вот чем они теперь были. Они летели, и гигантский корпус «Одина» становился все больше и больше, пока не закрыл собой полусферу. Офицер в очередной раз облился холодным потом и постарался сдержать лязганье зубов.

– Мамочка, мамочка, мамочка… – безостановочно бормотал стрелок.

– Не ракетой! – прошипел старшина. – Трассерами! По куполам лазерных батарей, понял, Олежка? Давай!

И дисколет разом засветился, засиял, словно бакен причальной зоны.

Трассеры забились резко, так, что заныли зубы.

– Получай! – заорал стрелок. – За всех!

Даже без оптики было видно, как заметались под куполами канониры.

– Сейчас, сейчас… – бормотал напряженно старшина.

И вдруг офицер почувствовал, как будто что-то щелкнуло в пространстве. Или в голове. Или у самого сердца…

– Прыгаем! – завопил он, не раздумывая, но мгновением раньше дико заорал пилот, дисколет рванул, закрутился, ушел в маневр… и конус безусловного поражения только мазнул по сфере черной полосой.

– А теперь – ракетой! – заорал старшина. – Мы под невидимостью! Прыгай, Сережка!

– У-у! – вырвалось у офицера.

Грудь сдавило так, что чернота подступила к глазам.

– Ракету! – хрипел где-то далеко старшина. – Стрелки, ракету! Подохнем!

Офицер словно во сне увидел, как безвольно мотнулась в компенсаторе голова Олега, нашарил панель управления огнем… ракета ушла в нестерпимое сияние хорд «Одина». Дисколет крутнулся, сорвался в маневр – и тяжесть отступила, оставив после себя тягучую боль во всем теле.

– Получай! – шевельнул губами офицер.

В черноте космоса словно расцвел огненный цветок.

– Молодца, кэп, – прошептал старшина. – Двигатель ему ты выбил. С одной ракеты «Одина» не сжечь, но поломали хорошо. Олег, Сергей?

– Ненавижу… – еле слышно отозвался пилот.

– О-у… – согласно простонал стрелок.

Сферу огласил гомон боя.

– Уходят! – констатировал кто-то решительный и властный. – Уходят европейцы! Испугались, суки, русской ярости! Всем оставшимся в живых, взять спас-модуль в защитную сферу! На лабораторной платформе, вы живы? Искать приводной маяк! Нам нужен вектор!

– База-центр, смените фазу, обратная полярность, частота тридцать и три, – прошептал старшина. – Приводной маяк в границах следовых величин, слушайте внимательно…

– Принято, «тринадцатый», маяк слышим! – отозвался властный голос. – Меняем вектор! Спасибо вам, парни, кто бы вы ни были!

– Служим России, – тихо отозвался старшина и выключил связь.

– «Тринадцатый»? – нашел в себе силы удивиться офицер.

– Не своим же опознавателем светить, – прохрипел старшина. – Не поймут. Сережа… давай потихоньку к «Локи», а? А то кэп нас вопросами добьет…

– И добью, – еле слышно пообещал офицер. – У меня к вам с каждой вахтой вопросы множатся… Вот очухаюсь и добью…

– Вот очухаемся и ответим…

«Семерка» развернулась и плавно устремилась на дальний зов маяков.

Читатель двадцать пятого века наверняка расшифрует героев с первых страниц летописи. Очень надеюсь на это. Личности такого масштаба не могут преданы забвению. Да, мы до сих пор не знаем и уже никогда не узнаем правду об коммунистическом прошлом нашей империи. Забыли, потому что никогда не знали, создателей самых надежных в мире российских скафандров, проектировщиков дорог, каналов и мостов, разработчиков систем подготовки спецназа, отцов зеленой революции и гениев прикладной генетики… Но я все равно надеюсь.

Надежда моя умрет вместе с Россией.

А России суждено бессмертие.

Я внизу, я – вижу.

Европейские исследователи, если таковые уцелеют к двадцать пятому веку, наверняка возмутятся: ага, с такой технологической поддержкой, как экипаж «семерки», что б России не занять лидирующее положение в космосе и впоследствии повсюду? Сам Даждь-бог велел! На что отвечаю: во-первых, богу нет места во вселенной, во-вторых, Россия и раньше имела преимущества перед многими государствами, и что? Сильно нам помогли уникальные природные ресурсы, огромные территории, могучая в определенный период армия? Многого ль достигли гений и трудолюбие народа, а? В России, если кто не понял, живут те же хищные прямоходящие обезьяны, что и повсюду. Только они еще и голодные. Лишь «Внуки Даждь-бога» смогли шагнуть дальше, и подвиг их бессмертен. Остальные же…