Текст книги "Зита. Дорога войны (СИ)"

Автор книги: Владислава Груэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Без прикрытия от «вертушек» ребятам не удержаться у трассы, – тихо сказал Димитриади. – Это не приказ. Я тебя прошу. Как Зита бы просила. Сделаешь?

– Разреши идти на задание одному.

Голос Брюханова неуловимо дрогнул.

– Одного тебя не хватит надолго! – жестко сказал Димитриади.

– Хотя бы санинструктор...

– Кто у тебя – Дегтярева? Киса? Понятно. Ты думаешь, она оставит пятерку без медсопровождения? Дурак, да? Не спорь со мной, татарва вреднючая, я уже все продумал! Нет у нас других вариантов, нет!

– Есть прикрыть от «вертушек», командир. И я русский, если что.

-=-=

Полковник дышал шумно, но на удивление мощно. Действительно спортсмен. Но все равно – дышал и мешал ей слушать. Она недовольно подняла ладонь и еще раз оглядела открытое пространство. С особым вниманием – дальний склон.

– Что случилось? – шепотом поинтересовался полковник и сунулся вперед. Она легонько придержала его и неодобрительно покачала головой. Может, в воздухе полковник бог, но в горах – не спецназ, точно.

– Пока что ничего. Но впереди – простреливаемая зона. Если посадить стрелка с антиснайперкой на склон, он перекроет всю луговину.

– Ну, это уже паранойя, – пробормотал полковник. – Что, на Кавказе на каждом склоне по снайперу, и все охотятся на вас? Не преувеличивайте собственную значимость. В масштабах войны «Спартак» – всего лишь диверсионная группа. Одна из. И не самая крутая. У нас сейчас ребята под Тбилиси работают!

Она покачала головой и снова прикинула предполагаемый маршрут.

– Бежать! – приняла она решение. – Только бежать, и быстро! На двух километрах баллистический комплекс антиснайперки по бегущим не очень эффективен. Вы быстро бегаете, товарищ полковник?

– Уж от тебя не отстану!

– А вот я – медленно! – вздохнула она. – Задница к земле тянет. Так что потащите все оружие.

– Бардак! – зло сказал полковник. – Вечный армейский бардак! Вот кто бы объяснил, зачем останавливать трассу силами диверсантов, когда ее давно можно было снести к чертовой матери одним вылетом авиаполка? И ведь спецбоеприпасы имеются, на складе в Краснодаре лежат! Но – не было приказа! Как дали бы – до сих пор бы земля дымилась! А так бегай теперь по горам с мелкашкой, изображай супермена!

Она замерла. Полковник, не задумываясь, только что выдал очень важные и наверняка сверхсекретные сведения. Значит, не было приказа, хотя возможность закрыть трассу имелась всегда? Наверняка и сейчас имеется, ведь для доставки спецбоеприпасов не только штурмовые вертолеты годятся, но и крылатые ракеты, и суборбитальные ракетоносцы, и те же «Стрекозы» в крайнем случае... Фронт трещит, Краснодар под ударом, но дорогу тем не менее не трогают. Берегут. А для чего? Или – для кого? Интересно...

– Ну а теперь скажи от лица политических войск, что я неправ! – сердито буркнул полковник. – Вы же, политические, всегда считаете себя умней армейцев!

– Вообще-то использование оружия большой мощности означает разрушение инфраструктуры и огромные потери среди гражданского населения, – заметила она. – И неподъемный объем работ по восстановлению разрушенного после войны. А в остальном – да, правы.

– Они все – враги! У нас за Кавказом друзей нет!

– Кто враги? – не поняла она. – Горничные на курортах Душети?

– Все враги! И армия не разбирает, горничные там или кто еще! Наша задача – уничтожать! И все неуспехи армии именно из-за того, что ей ставили непрофильные задачи! Там поддержи нужный режим, здесь отсортируй из мирных жителей боевиков и предай суду... а мы – армия! Наше предназначение – бить врага! Дай приказ уничтожить – весь Кавказ сотрем и под танкодром закатаем!

– Товарищ полковник! – укоризненно сказала она. – Ну что вы несете? Вы же умный, думающий офицер!

– Да знаю я, что армия – инструмент политиков! – вздохнул полковник. – Но иногда такая злость берет...

– И перед девушкой погеройствовать хочется, – понимающе кивнула она. – Ну, давайте я поцелую вас для душевного равновесия? И побежим.

– М-да, – усмехнулся полковник. – Южанка. А все южанки, говорят, немножко еврейки. Ладно, уела. Но скажи, вот от кого мы сейчас бегать будем? Не от врагов?

– От «Соколов Босфора», скорее всего, – пожала плечами она. – Вы готовы, товарищ полковник? Тогда – не отставать. Но и не опережать!

И она припустила изо всех сил через луговину, только трава хлестанула по ногам. Полковник тяжело забухал следом. Теперь главное – рвать темп, чтоб баллистический комплекс сошел с ума...

Лес приближался быстро, но усталость накатывала быстрее, в груди горело, и ноги наливались тяжестью. Показалось, или был звук выстрела? Показалось или нет?

Они влетели в подлесок, как два носорога, проломились по инерции несколько шагов и рухнули.

– Паранойя! – прохрипел полковник. – У политических – врожденная паранойя! И я следом, как дурак!

Полковник был неправ. На летних учениях в Копейке инструкторы очень доходчиво объяснили каждому штурмовику, насколько опасны открытые пространства. Специально, садисты, стреляли по мягкому месту, а оно ж без защиты...

Крупнокалиберная пуля со шмяком врезалась в ствол над их головами, пробила его насквозь, вырвала кусок дерева, осыпала полковника трухой и улетела дальше. Снайпер со склона, упустивший цель, таким образом выразил свое неудовольствие. И наверняка готовился выразить еще. Полковник открыл и закрыл рот. Потом упал на живот и без понуканий очень быстро пополз вглубь леса. Но молодец, про оружие не забыл, потащил волоком.

– Приношу свои извинения! – выдохнул офицер через сотню метров. – Был дурак, исправился! Блин, в небе легче, там ползать не надо!

Она не отреагировала на его слова, изучала на планшете местность и напряженно соображала, одиночная это засада или сейчас за ними погонится рота егерей.

– Саша, на подходе к ухоронке снайпер! – в результате сообщила она. – Возможно, не один.

– Сейчас уйдет! – пообещал далекий Димитриади. – Мы начинаем останавливать трассу. Все засады туда побегут, гарантирую! Но все равно будь поосторожней!

Побегут? Она зло усмехнулась. Ну-ну. А ведь бежать со склона можно только одним маршрутом. Максимум – двумя, но второй через крутизну, там с тяжеленной антиснайперкой будет ой как некомфортно! А комфортный путь она сейчас перекроет.

– Товарищ полковник, хотите познакомиться со снайпером? – поинтересовалась она. – Лично? Если да, то пойдемте быстрее, надо выбрать место для горячей встречи!

Полковник оказался неплохим напарником, как и обещал. Неопытным, тяжелым, шумным – но в целом неплохим. Признающим ее главенство. Вот и сейчас – лежал не отсвечивая, слушал далекую стрельбу, переговоры в спартаковской сети и помалкивал. Она тоже слушала, не отрываясь от наблюдения. Димитриади – молодец, руководил атакой на трассу, как опытный дирижер слаженным оркестром, берег ребят, уводил из-под ударов машин охранения, менял точки атаки... и держал, держал трассу! Он справлялся с обязанностями командира гораздо лучшее ее, она даже немножко возгордилась – ее воспитанник!

Чуть заметно шевельнулись далекие кусты. Вот они, голубчики. Те самые, со склона, здоровенная дура антиснайперки у одного на плече. Пришли. Ну а куда им деться от этой проплешины? Здесь столетиями пасли скот, ни кустика, даже трава невысокая. Желаете побыстрее к трассе на призыв начальства – пожалуйте на открытое место! А если желаете проявить нерешительность или вздумаете обойти – извините, она такой возможности не даст. И пересечь проплешину бегом тоже не даст. Двести метров – для снайпера ее уровня идеальная дистанция.

«Птичка» негромко щелкнула два раза. И еще два, но это уже контроль. Она закинула снайперку на плечо и спокойно зашагала через поляну. Двое их было, всего двое, иначе никто не позволил бы ценному антиснайперу-специалисту проверять местность. Мастер-стрелок и его второй номер.

Они лежали в кустах без движения, забрала разбиты и в крови. Извините, ребята, не до красоты, дураков нет стрелять из «птички» по бронированному корпусу... опа. Не «Соколы Босфора». Остатки лиц – вполне европейские. И кто это бродит по горам Кавказа? «Морские котики»?!

– Началось, – хрипло сказал за ее спиной полковник. – Европейцы в бой пошли. Похоже, турок мы пережевали. Совсем немного осталось, продержаться бы...

Что-то крылось в его словах чрезвычайно важное, не подлежащее огласке, но ускользающее пока что от понимания. Она досадливо качнула головой и попробовала поднять антиснайперку. Тяжелая, зараза. Но для дела, которое она втайне запланировала – крайне необходимая. Родная «реактивка», конечно, лучше, но к ней осталось всего несколько выстрелов. И из ухоронки запас не пополнить, там только для «птички»...

– Унесете, товарищ полковник?

– Вот эту дуру? А надо?

– И автомат, – обрадовала она офицера. – И пистолеты. И укладку с патронами. И сухпай.

– Сухпай не понесу! Здесь съем!

Полковник посмотрел на ее исхудавшее лицо и неловко поправился:

– ... То есть съедим.

Она невольно ему посочувствовала. Крупный мужчина наверняка страдал от постоянного чувства голода. Не привык, у летно-подъемного прекрасное и, что важнее, регулярное питание. А спартаковцы, как волки, умели наедаться впрок и потом неделю шастать по горам с парой плиток НЗ в кармане «хамелеона». Она, например, пока что о еде не мечтала. Ну, посасывает в желудке, но силы есть и на ходу не качает, так что все в порядке.

Кроме оружия они забрали маскировочный комплект одного из убитых, и теперь полковник хотя бы не отсвечивал на фоне леса своей летной формой. Но все равно к ухоронке с ним идти было опасно, офицер по-прежнему тяжело дышал, громко топал и ничего не видел по сторонам. Саша Мечёв вышел им навстречу, посмотрел издалека и только покачал головой. Полковник его, естественно, не заметил. Ну, зато здоровенный лось, тащит гору оружия, потеет и матерится, но не отстает. И это при том, что еще ночью горел от высокой температуры. Она осмотрела напарника критически – и решила, что идти к ухоронке все же придется всем троим. Следовало оставить там лишнее оружие, а оно как раз на полковника навешано.

– Товарищ полковник, наберите дистанцию! – попросила она. – Мы пройдем вперед, осмотримся немного.

– Кто – мы? – не понял полковник.

– Ну, допустим, я, – сказал Мечёв.

Зита исподтишка показала ему кулак. Нашел время и место развлекаться! Полковник при резком звуке голоса дернулся к оружию и завертел головой, а потом явно разозлился – и на штурмовика, и на себя. Ей же его реакция в целом понравилась, после небольшого обучения получился бы вполне годный диверсант.

– Глупость Грека сделал, оставил станковый гранатомет в тайнике! – озабоченно сказал штурмовик, когда они отошли от полковника подальше. – Он же не диверсионный, а мотострелков, вполне может быть чипирован. И тогда нам у тайника устроят встречу. Я пробежался по округе, вроде тихо, но, сама понимаешь, скрытно ходить не одни мы обучены...

– А что не подсказали Александру, если глупость? – рассердилась она.

-Да по факту некому было. Катя погибла, Кунгур ночью трассу гонял, а Брюхан лишнего слова никогда не скажет...

А сам что молчал, если сообразил?

– Да я только что понял, что Сашка ошибся, – признался штурмовик. – Усталость накопилась, все начали ошибаться, по себе знаю. То не вижу ничего вокруг, то чудится всякая хрень. Кажется, что на меня смотрят, и всё тут! Я уж и уши потер, и пожевал...

Штурмовик вдруг замер, вскинул голову и разом превратился в хищного настороженного зверя. Даже ноздри шевелились, улавливая враждебные запахи, и прищуренные глаза на уродливом лице подозрительно скользили по зарослям впереди по ходу движения. Лицо парня с детства пересекал неаккуратный шрам – напоминание о не очень законном увлечении холодным оружием – и тем самым придавал ему еще большее сходство с волком, матерым и недоверчивым.

Она сама не поняла, как у нее в руке оказался пистолет. А потом штурмовик сделал невероятный кульбит: подпрыгнул, развернулся в воздухе, уперся в нее ногами и мощным толчком отправил ее в полет вниз по склону. А сам упал на спину туда, где она только что стояла. От чувства опасности зрение у нее рывком прояснилось, и еще в полете она четко разглядела, как вокруг парня задергалась трава от множественных попаданий пуль. И он – тоже... Потом она пробила спиной кустарник, рухнула на землю, перекатилась, освобождаясь от рюкзака – и на нее кинулась сверху фигура в лохматом наряде горных егерей. Она встретила ее выстрелом в упор. Егерь захрипел, навалился и начал выкручивать руку с пистолетом. Броник, на нем броник! И пальцы у него оказались словно стальные. Она завизжала от отчаяния, дернулась изо всех сил, сумела провернуться и выстрелила с другой руки нападающему в бок из траншейного пистолета. Егерь зарычал и усилил хватку. И начал подбираться к горлу. Да он что, бессмертный?! Она стреляла раз за разом, задыхалась под тяжестью мужского тела в броне и слышала словно сквозь вату, что Мечёв стреляет тоже...

Егерь отвалился в сторону, когда она уже решила, что всё, ей конец. Она кое-как села, нашарила пистолеты. Полковник со слепым остервенением бил егеря по голове трофейным автоматом и, похоже, от ярости потерял соображение. За его спиной на мгновение поднялась лохматая фигура – она тут же выстрелила с двух рук. Полковник опомнился, упал на землю... и наступила тишина. Враги или ушли, или кончились.

Пули изорвали тело Мечёва, искалечили до неузнаваемости. Он принял на себя всё – и свое, и Зиты, и теперь лежал в луже крови. Тем не менее он был еще жив. Хрипел пробитой грудью, захлебывался кровавой пеной – и тянулся, тянулся вверх. Словно хотел сообщить что-то чрезвычайно важное.

– Я слышу тебя, солдат, – сказал полковник дрогнувшим голосом. – Говори.

Парень невнятно захрипел, Зита не смогла разобрать ни слова. Но полковник понял.

– Я защищу ее, – сказал полковник твердо. – Слово офицера.

Парень медленно потянулся окровавленными пальцами к нагрудному карману. Она подумала, что за ампулой «Морфея», торопливо помогла расстегнуть клапан... Штурмовик достал левой, не перебитой рукой из кармана черный берет спартаковца и протянул полковнику. Офицер машинально принял окровавленный комок. В глаза ему свирепо оскалился белый волк...

Потом она долго сидела, прислонившись спиной к стволу ели, избитому пулями, и ветви кружились над ней медленным хороводом. В груди горело, глотать было больно – проклятый егерь чуть не свернул ей шею. Полковник шумел в кустах, потом вернулся и тяжело опустился рядом.

– Он застрелил троих, – сообщил полковник задумчиво. – Троих. По сути, мертвым стрелял. У вас все бойцы такие?

Она не ответила. Мечик... Мечик любил технику. С детства работал на универсальном манипуляторе, подменял больного отца. Когда увидел платформу абсолютной проходимости – не отодрать было. И если б не война, гонял бы он сейчас вездеход на плато Путорана и был бы счастлив...

– Месяц назад меня приложило на возвращении, – так же задумчиво сказал полковник. – Как посадил вертолет – не помню. Телеметрия утверждает – был без сознания. Вот такие дела. А он еще и стрелял. И попадал. Парень – герой, я бы таким сыном гордился.

Она переборола боль в горле, включила передачу и доложила – четко, сухо, бесстрастно:

– Саша, тайник засвечен. Попали в засаду. Мечёв погиб. Засада уничтожена. Уходим.

 

18

 

– Отдыхаем, – решила она.

Полковник огляделся, сложил на землю брякающий груз, вытер испарину и присел рядом с ней, хотя удобнее было бы рядом с оружием. И удобней, и правильней. Но – мужчина. Она с беспокойством потрогала его лоб. Офицер держался хорошо, но весь опыт работы в госпитале кричал ей, что именно держался. Жестокое воспаление никуда не ушло, лекарство только сгладило кризис. И скоро ему станет очень плохо. И куда она тогда со старшим офицером, мечущимся в бреду?

– Что ты меня всё щупаешь, как девочку? – недовольно сказал полковник, но руку ее у своего лица задержал. – Я здоров!

– Как бык, – согласилась она. – То есть если свалитесь – не утащу.

Аккуратно высвободила руку и бросила взгляд на дорогу. Далеко внизу замерла колонна военной техники. Заправщики, реммашины, блиндер, трал-разминер... а броня сопровождения за поворотом и назад никак не сдаст. То, что надо для ее плана.

– Долго еще идти? – как бы невзначай поинтересовался офицер.

– Уже пришли. Товарищ полковник, а вы чужой санитарный вертолет сумеете увести?

– Обижаешь! – хмыкнул вертолетчик. – Перед тобой, между прочим, неоднократный призер соревнований по высшему пилотажу! Я уведу всё, что летает.

– Тогда мы сейчас вызовем санитарный вертолет, и вы улетите! – решилась она огласить свой безумный план.

Офицер замер. Потом повернул голову в сторону дороги.

– Раненых я вертолетчикам обеспечу! – пообещала она.

Полковник смотрел на дорогу и молчал.

– Товарищ полковник! – настойчиво сказала она. – Вы нужны не здесь – за хребтом! Улетайте, прошу вас!

– Нет, – твердо сказал мужчина.

– Товарищ полковник, вы взяли берет спартаковца, – усмехнулась она. – Взяли. Это... ответственность. Огромная ответственность. Выполняйте приказ начальника штаба объединения штурмовых отрядов номерных городов. Мой приказ.

– Нет.

– Почему? – полюбопытствовала она.

– Я дал слово офицера защищать тебя, – хмуро напомнил полковник. – Кому как, а для меня слово офицера не пустой звук. Так что не старайся, мы погибнем вместе. Нам ведь не уйти отсюда, даже я вижу.

– Мы погибнем, если не уберешься отсюда! – взорвалась она. – У тебя воспаление легких, дубина! Ты уже еле стоишь! Скажешь, не так?

Офицер угрюмо уставился вниз.

– Так, – неохотно признал он. – Но на один бой меня хватит.

– Тебя должно хватить на один полет, вот на что! А без тебя я легко уйду! Брошу антиснайперку и уйду, меня по горам фиг догонят!

– Куда ты уйдешь? – тоскливо сказал офицер. – Вы привязаны к трассе приказом. Не считай меня дураком. Я сказал – нет!

– Ну, не так уж и привязаны, – усмехнулась она. – У нас приказ остановить трассу, а как и где – на наше усмотрение. В передвижениях мы свободны, так что еще повоюем! Улетайте, товарищ полковник, я вас очень прошу.

– Ты считаешь меня такой же сволочью, как Батя, да? – тихо уточнил офицер. – Я, конечно, российский офицер, грязи на моей совести предостаточно, но бросить семнадцатилетнюю девчонку перед смертным боем – это даже для российского офицера... слишком далеко за пределами морали. Я поклялся тебя защитить – твоему бойцу поклялся. И себе тоже. Я – поклялся, понимаешь?

– Так защищай! – разозлилась она. – Но не здесь же!

– Не понял...

– Мы в рейде по глубоким тылам противника, если вы не заметили, – суховато сказала она и принялась разворачивать стрелковый комплекс. – Когда вернемся – к нам возникнут вопросы. Они всегда возникают к тем, кто почему-то вернулся. Очень много очень неприятных вопросов. Почему утрачено табельное оружие, например... или почему остались живы. И не сдались ли мы врагу, не завербованы ли. Очень много очень неприятных вопросов.

Баллистический комплекс антиснайперки оказался ожидаемо хорош. Она с удовлетворением понаблюдала за дорогой, развернулась к полковнику.

– Руководством политотдела фронта передо мной была поставлена задача подобрать замену для командира 17-й ДШБ, – так же сухо продолжила она. – Я рекомендовала вас. Вы по основным характеристикам соответствуете требованиям, предъявляемым политическими войсками к командирам нового, социалистического типа. Возвращайтесь, товарищ полковник, принимайте бригаду. Там, на посту командира ДШБ, вы гораздо лучше сумеете нас защитить от всяких очень неприятных вопросов.

– Ну ни хрена себе... – отмер полковник. – Семнадцатилетней девочке поручили распоряжаться судьбами генералов?!

– А кому еще? – хмуро спросила она. – Вам, что ли? Так вы, лично честный, справедливый и адекватный мужчина, даже в частных разговорах с несовершеннолетней штурмовичкой с пеной у рта отстаиваете неприкосновенность армейского уклада! Вопреки собственным представлениям о морали! Поставь вам любую кадровую задачу – обязательно продвинете «своего»! А «свои» и так уже завели армию... вот сюда. Улетайте, товарищ полковник, я вас прошу. Вы очень нужны там, за хребтом.

Полковник нерешительно посмотрел на трассу. Она хорошо понимала его смятение. Легко сказать – захватить вертолет. А как сделать? Выйти в одиночку к колонне, и?.. С автоматом наперевес на батальон мотострелков?! Да к колонне даже выйти нереально. Они там после обстрелов дерганые, дадут очередью на любое шевеление в кустах.