Текст книги "Зита. Дорога войны (СИ)"

Автор книги: Владислава Груэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

– Брюханов, сними «глазастика»!

Мягко ударила «птичка», она тут же выстрелила, и еще раз. БТР окутался плотным чернильным дымом. Вот так, поморгайте, потрите глазки, все равно не поможет! «Дымовуха» даже специальными растворителями смывается с трудом!

Ударил вслепую пулемет с БТРа, сучья посыпались на них сверху. Мама, вот это мощь! Настоящая лесокосилка! Она расстреляла коробку на максимально возможной скорости, ожидая каждую секунду, что пулеметчик вот-вот опустит ствол пониже, и тогда... не опустил, не успел. Слабоваты бронемашины против «реактивок»! И второй БТР заткнулся. И пулеметчик короткими очередями безнаказанно стал загонять егерей за «блиндеры». Полежите, «лохматики», потряситесь за свои жизни! «Спартаку» нужно время на отрыв!

Они успели убраться от дороги до того, как пришедшие в себя егеря начали поливать окрестности из всех стволов, скользнули в спасительный лес, побежали, пригнувшись, по редкому подлеску...

– Зита! – вдруг окликнул ее Брюханов и остановился. И опустился на колени.

Он полз к «Спартаку». Пробитый пулями, хрипящий, упорно полз, оставляя за собой полосу смятой травы. Штурмовик из поста наблюдения, не предупредившего о егерях.

– Зита, они засекли нас! – прохрипел парень. – Наблюдатель на броне! Зита, слышишь? Они нас чем-то видят! Берут прибором... Зита...

Он умер сразу, как только договорил. Держался на одной воле, чтоб донести бесценные сведения, и вот ему больше ничего не важно в мире, и лицо расслабляется в покое. Костя Серов, ничем не примечательный паренек из пятой школы. Спартаковец.

«Спартак» избежал разгрома. Просчитались егеря, решили, что в лесу прячется маленькая группа окруженцев, и нарвались на мощный отпор. Большую часть загонщиков перебили сразу, кто уцелел, откатились к дороге и теперь наверняка вызывают все мыслимые подкрепления. Скоро, совсем скоро лес начнут перемешивать из минометов, повиснет над головой корректировщик... И значит, надо уходить. Вот только – куда?

Генералу разбили лицо. Лена разбила. При первых выстрелах сбила начальника с ног и прикрыла собой. Ну, он и ткнулся. Совсем забыла со страху курносая, что штурмовая винтовка на близкой дистанции пробивает насквозь троих, не то что ее жалкий набор косточек, и теперь выслушивала генеральские маты с виноватым видом. А Зита выслушивала доклады командиров взводов, и это было намного тяжелее.

«Спартак» потерял больше десятка бойцов. Среди них – командира первого взвода. Повел штурмовиков в обход, как принято в «Спартаке» – расстреляли в упор. И погиб Орлов. Заместителя срубили первой же очередью. Как он оказался ближе всех к егерям, почему задержался в лесу, уже не узнать. Одна из случайностей войны.

– Брюханов! – решила она. – Принимай первый взвод. И – должность моего заместителя. Проследи, чтоб собрали все переговорники с убитых егерей, нам нужна связь хотя бы между пятерками. Все переговорники и все их оружие.

– Для прорыва? – уточнил штурмовик. – Тогда «лохматки» тоже.

Она кивнула. Для прорыва. Для наглого, сумасшедшего прорыва. В котором нет места раненым. А их у «Спартака» – двенадцать, и половина – тяжелые... Страшный сон любого диверсанта – ранение в рейде. И ее личный страшный сон.

«Спартак» ушел, как всегда, быстро и бесшумно, растворился среди стволов и кустарника, оставил далеко за спиной обозленных егерей обрабатывать из минометов пустое место боя. Раненых несли на руках. Не имели права, в нарушение приказов и инструкций – задыхались, но несли.

Им повезло – до окраин города добрались незамеченными. Добрались сами и дотащили раненых. Там вломились в чей-то особнячок – оказался брошенным – и разместили раненых в подвале. Всё, больше ничего для товарищей они сделать не могли. Оставалось надеяться, что их не обнаружат, что не просто так ведется вытесняющий обстрел, и станицу вот-вот освободят... Оставили ребятам оружие, много оружия – и «хамелеоны». Все «хамелеоны» без исключения. Потому что, как ни крутила Зита полученную информацию, больше ничто не могло быть обнаруженным дистанционно. «Реактивки»? Проверены многократно на учениях, в неактивированном состоянии обнаружить невозможно. Да и не было «реактивок» у поста наблюдения. Значит, «хамелеоны». Что такого прошили в них в Двойке, что материал приобрел способность подстраиваться под окружающий фон? Вот это и засекли, причем на дистанции до километра. Так что на прорыв пошли в полевой форме штурмовых отрядов, не зря хранили в рюкзаках. Замотали «реактивки» обрывками «лохматок», чтоб замаскировать характерные стволы – и пошли. В головной группе – Зита, чернявый штурмовик из девятой школы Александр Димитриади и Брюханов – русский по фамилии, но от чечена не отличить. Или от терского казака. И выражение лица соответствующее, зверское. Остальные спрятали лица под масками и сетками – обычное вообще-то явление у обеих воюющих сторон.

Шли нагло, не скрываясь, колонной. Только на всякий случай прижимались к домам, чтоб излишне не отсвечивать воздушным наблюдателям, да «реактивки» спрятали внутри строя. Шли прямо на звуки разрывов.

Улицы выглядели нетронутыми. Почти нет разрушений, только пара сгоревших домов встретилась. Даже витрины магазинчиков почти все целые. Значит, не было уличных боев, военных уничтожили прямо на местах дислокации. Или – выдавили к Медногорке...

Пару раз их окликали издалека, из дворов – они не отвечали. Неужели не видно, что группа идет на секретное задание? Ах, не предупредили? Ну извиняйте, армейский бардак.

– Перекроют дорогу – что делаем? – спокойно спросил Брюханов. – Я турецкого не знаю.

– Останешься жив – за неделю узнаешь, как родной! – пообещала она серьезно.

Штурмовик невозмутимо пожал плечами. Сказано выучить – без проблем, готов.

На самом деле она рассчитывала, что они не встретят на пути никого. Разве что наблюдателей. Ну, такая она, современная война. Слишком мощные средства уничтожения. И если начинает плотно работать артиллерия, дураков нет оставаться на позициях. Ведется вытесняющий огонь, одни отходят, другие заходят. Практически бесконтактный бой, дистанционный. И только им идти под разрывы, других вариантов нет. И надеяться, что успеют проскочить быстрее, чем полягут все.

Ошиблась – они наткнулись на блок-пост на следующем перекрестке. Вышел из-за самоходки боец в бронекостюме, поднял предупредительно руку – стоять. Еще трое сидели на броне, смотрели внимательно. Один направил на колонну знакомый уже прибор, что-то вроде большого бинокля – и опустил. Первичную проверку, похоже, прошли.

– Военная разведка «Мхедриони», специальная операция! – крикнула она.

Солдат окинул взглядом ее оружие, форму, переговорник, вгляделся в лицо – и ухмыльнулся:

– Говори по-грузински, я понимаю! «Барсы Гомбори», да? Хвастуны. Запомни, гогона, лучшие воины – сваны!

Из самоходки вылез офицер. Сказал что-то неприязненно. Она уловила – его не предупредили о проходе спецподразделения, он должен сделать запрос, получить подтверждение. Ну, не предупредили, что она могла поделать? Только выстрелить ему в лицо, и тут же – по солдатам... Димитриади подбежал и аккуратно закинул в открытый люк самоходки гранату. Глухо ударил разрыв – готово.

Она подхватила с убитого прибор – пригодится.

Наверняка соседи уже запрашивали о причинах стрельбы. Значит, времени у «Спартака» – за сколько успеет подскочить броня с соседнего блок-поста. То есть – несколько минут. Так что – бегом, если жить не надоело!

Они успели. Может, кто-то и прибыл по их души, но «Спартак» уже пробирался по развалинам в зоне обстрела. Теперь главное, чтоб свои не накрыли! А для этого – двигаться дальше! И они бежали! Останавливались, осматривались, сверялись с координатами в планшетах и бежали снова, пересекали улицы, карабкались по развалинам домов, а их много уже попадалось... А потом Брюханов тронул ее за плечо и показал вверх. Там, почти неразличимый, над кроной старого платана висел такой знакомый, такой до тошноты надоевший на летних учениях дрон-наблюдатель, противное изделие завода «Системотехника» из Четверки. Она забрала у одного из штурмовиков «реактивку», размотала камуфляж и подняла оружие над головой. Если оператор не дурак, он должен понять.

– Оставайтесь на месте! – прозвучал из динамика голос оператора. – На вас выйдут.

«Летающий глаз» двинулся дальше. Она присела у стены, прикрыла глаза. Вдохнула, выдохнула. Нельзя. Расслабляться – нельзя. Мало ли кто на них выйдет.

– Убраться с улицы! – приказала она. – Занять оборону! Ждать! Командиры взводов – доклад по личному составу!

Генерал тяжело опустился рядом с ней и натужно закашлялся. Надо же, а в прорыве и не слышно было. Там, правда, от взрывов все слегка оглохли.

– Похоже, прорвались, а, черноглазая?

– А я штаны порвала! – радостно заявила Лена. – Представляете? На самом интересном месте! Вот, посмотрите!

И истерически рассмеялась.

-=-=-

От гор надвигались, опускались тяжелые тучи. Вот-вот должен был ударить ливень – первый за все время их пребывания на фронте. Штурмовики торопливо заносили раненых в аэрогоспиталь. Станицу освободили без боя, ребят вытащили, все закончилось хорошо... только в горах остались навсегда тридцать два спартаковца. И еще столько же разбросало по госпиталям, неизвестно, все ли выживут. И пятерку Анишкина при прорыве накрыло прямым попаданием – погибли все. Вера Охрименко, одна из лучших снайперов, одна из надежнейших бойцов службы собственной безопасности и просто любимица всего отряда, шла вместе с ними...

– Теперь вы герои! – сказала Лена завистливо.

Резкий ветер трепал ее короткую форменную юбку, задирал неприлично, но танцовщице ли обращать на такие мелочи внимание?

– Мы просто выходили из окружения, – пожала плечами Зита. – И ты, кстати, шла вместе с нами.

– Вы спасли генерал-майора! – возразила Лена с чувством. – Начальника политотдела фронта! На вашем счету куча подбитой техники! Захватили новейшее секретное средство наблюдения, разведчики пляшут от счастья! А я что? Просто любовница старого пердуна, одна из! Если что и разбила, так только рожу своему начальнику!

И Лена так искренне шмыгнула носом, что Зита впервые всерьез призадумалась, а кто на самом деле в этой парочке главный.

– Мы сейчас убываем в штаб фронта, – сказала Лена. – Может, с нами, а? Генерал тебя возьмет, ты ему глянулась.

Зита только отрицательно покачала головой.

– Снова пойдешь играть со смертью? Ты понимаешь, что вас никого не останется в живых через месяц? Еще два-три таких рейда, и всё, кончится отдельная разведывательно-диверсионная рота «Спартак»!

– Это наша работа, – пожала плечами Зита. – «Спартак» – разведчики и диверсанты, я – командир отряда.

Лена покачала головой:

– Не буду уговаривать, подруга. Уже пыталась перетащить в элитную школу, думала, самая умная, и что в итоге? Я лейтенант, ты майор.

– Штабс-капитан. Командир роты – капитанская должность.

– Майор! – отмахнулась Лена. – Мой сказал, что сделает! Там есть хитрый ход. Командир учебной роты – майор. Будет тебе уникальное подразделение – учебно-боевая рота «Спартак». Офицерская по факту, зацени!

– Мы защищаем родину не за звания и награды.

– Может, ты и права, – задумчиво сказала подруга. – Может, сейчас именно такие, как ты, требуются – честные, добросовестные работники? Возможно, ты верно уловила тренд, и на волне поднимешься выше меня. И встретишься мне в следующий раз при генеральских погонах, и не обратишь внимания на какую-то капитанку из генеральской обслуги...

– Лена! – крикнул издалека генерал. – Шевели задницей!

– Удачи, подруга!

И Лена вскинула ладошку к черному берету. Сверкнул и оскалил зубы на эмблеме белый полярный волк.

 

13

 

В квартирной службе бригады после сурового рявка генерала «Спартаку» предложили на выбор три места для размещения. Старшина роты категорически отказалась от всех вариантов и выбрала детский сад в глубине жилмассива. Капитальные стены, столовая, туалеты – самое то. В штабе бригады, естественно, заухмылялись. Зита подозревала, что решение Кати им еще аукнется, и кличка «Детсад» останется за «Спартаком» надолго. И не только кличка, но и соответствующее отношение. Так оно и получилось.

Командир 17-й ДШБ встретился ей возле штаба. Остановил, выслушал стандартный доклад, коротко изучил внимательными серыми глазами, скользнул взглядом по ее новеньким майорским сигнатурам и принял мгновенное решение:

– В комендантскую роту! Свободна.

Офицеры сопровождения не сдержали довольных усмешек. Так ей, постельной выскочке.

Генерал-лейтенант запрыгнул в штабной броневик и укатил. Она задумчиво проводила его взглядом. Командир прославленной 17-й сибирской ДШБ. Выпускник Иркутского десантно-диверсионного, естественно. Трижды Герой Сибири, что тоже естественно – генерал-лейтенантов училище наградами не обижало. Григорий Панкратов, в офицерской среде, как принято, Батя. Резкий, мгновенно соображающий, с острым аналитическим умом. Смелый беспощадный боец. Громил Клухорский укрепрайон в прошлый конфликт, и хорошо громил, половину бригады оставил на камнях Кавказа. Способность принимать трудные решения, грозящие серьезными потерями, в руководстве армии ценилась и принималась за смелость. В общем, идеальный генерал-десантник. Но абсолютно не подходящий для нового типа вооруженных сил, которые пытался создать лидер нации. Руководитель, жестко подавляющий волю подчиненных, требующий беспрекословного подчинения, властный в самом прямом смысле этого слова, к сожалению, полностью уничтожал вокруг себя конкурентов, тем самым ослаблял армию, оставлял ее беспомощной после своего ухода – следовательно, для высоких должностей не годился. А Григорий Панкратов именно таким и был – жестким, не терпящим возражений. Прекрасный командир для решения конкретных поставленных задач – и страшный вредитель, разрушающий структуру любой организации, если посмотреть в стратегическом плане. Тиран, самодур, и особенно умный тиран – бомба, заложенная в основание общества.

Одна из задач, поставленных Зите генералом – найти командиру 17-й ДШБ замену. Найти, обосновать, доложить. А среди кого искать, если Батя железной волей вымел из своего окружения всех, имеющих собственное мнение и хоть какую-то гордость? Среди офицеров среднего звена, не обладающих соответствующим управленческим опытом? Очевидно там, больше негде. И придет в руководство бригады какой-нибудь неопытный майор или даже капитан, и наворотит по незнанию да сгоряча таких ошибок! Бригада кровью умоется. А по-другому нельзя, потому что иначе страны не станет, вот такие ставки в игре. Приходит время молодых выдвиженцев – прямо во время войны. Так что властвует безраздельно в бригаде Батя последние недели – потому что не только Зите приказано искать замену, но и начальнику политотдела бригады, и почти наверняка офицерам разведки, и еще кому-то неизвестному, да не одному.

Ну, в комендачи – значит, так тому и быть. По факту «Спартак» возвращался к своему предназначению – именно комендантскими делами занимались штурмовики в Копейке. В том числе – и комендантскими. Работа привычная, работа понятная и чрезвычайно интересная. Но – да, неприметная, мало ценимая. В комендантской роте наград не дождешься, но они «Спартаку» и не нужны.

Так что она пожала плечами и отправилась, куда и шла – в разведотдел бригады. Начальнику разведотдела очень требовались наблюдения тех, кто прошел через ближние тылы противника. И он не кривился при виде ее майорских знаков различия, понимал прекрасно, за что получены. Хотя в свои сорок лет был всего лишь полковником, мог бы и возревновать.

– В комендачи? – задумчиво постучал пальцами по столу главразведчик. – Неожиданно. Были у меня насчет вас планчики... Ну, Бате виднее.

Она согласно кивнула, а мысленно поставила полковнику плюсик в личной табели о рангах. Главразведчик должности командира бригады соответствовал больше, чем генерал-лейтенант.

Начальник комендатуры при виде ее озадаченно нахмурился. Видимо, решал непростую задачу: как разговаривать с подчиненной, которая выше его по званию. Да, классно пошутил начальник политотдела фронта, при виде семнадцатилетней штурмовички в майорском звании у большинства офицеров проявляются очень нестандартные реакции, просто раздолье для оперативной работы.

– Чтоб через полчаса была здесь с командирами взводов! – решился на покровительственно-командный стиль начальник комендатуры. – Распишетесь в журнале инструктажа. В ногу хотя бы умеете ходить?

Она молча изучала капитана. Нет, не офицер. Рядовой. И это по максимуму.

– А что, в штурмовые отряды грачек принимают? – поинтересовался капитан с улыбочкой. – Хотя если за личные, очень личные заслуги, то я не против! Мне покажешь?

Она даже не поморщилась. Обычная армейская пошлость, обычное мужское хамство... и приговор. По новой национальной политике все граждане страны считались русскими, только разного происхождения. Русские татары, чуваши, армяне... и упоминание нации в оскорбительной форме приравнивалось к уголовному преступлению для гражданских и разжалованию в рядовые в силовых структурах. Закон входил в обыкновение очень тяжело, и одной из задач штурмовиков был контроль его соблюдения – жесткий контроль. Иван Ферр ломал вековой национализм через колено, не обращая внимания на возмущенные писки.

Она достала штабной планшет, включила, нашла нужную закладку.

– Господин капитан, ознакомьтесь с приказом главнокомандующего в части, вас касающейся.

– Приказ семь-семь, о неуставных отношениях? – хмыкнул капитан. – И что?

Капитан был уверен в безнаказанности. Он в своей части, ведет себя как все, руководство прикроет, как всегда. Она без слов пролистнула. Приказ начальника политотдела фронта, удостоверяющий, что майор политических войск Зинаида-Татьяна Лебедь – его личный порученец.

– И что? – повторил капитан.

– Сдать оружие, снять знаки различия. Следовать за мной.

Капитан поглядел на пистолет в ее руке. Пистолет разведчика малошумный – несерьезная игрушка по сравнению с табельным крупным калибром, но на ближних дистанциях...

– Слушай, девочка, здесь тебе не...

Выстрел прозвучал негромко, словно прихлопнули ладонью по столу. Капитан дернулся. Осторожно тронул предплечье. Оценил хладнокровие и мастерство стрелка – все же десантник. Выложил пистолет на стол и неловко, одной рукой отцепил капитанские сигнатуры...

Она сопроводила капитана в штаб бригады, сдала дежурному офицеру арестованного. Путь бывшего капитана – в штрафной батальон и оттуда в рядовые, если выживет. А ей – отписываться и отчитываться в штабе. И продолжать свою неблагодарную, ненавидимую армейцами работу – очищать авгиевы конюшни офицерского корпуса. Начальник политотдела фронта снабдил ее для этого всем, по его мнению, необходимым: собственным приказом и аппаратурой скрытой записи для представления материалов в военно-полевой суд. И – выкручивайся, как знаешь.

– Приютили бездомных девочек! – заметил один из штабных офицеров, не стесняясь ее. – А они вместо благодарности нам сейчас яйца открутят.

– Все бабы – суки! – охотно подхватил другой. – Правильно раньше делали: взяли город – мужиков в расход, баб оприходовать. Вот так и надо по жизни! А у нас развели дурдом. Бабы командуют!

– Вот именно! – резко сказала она. – Разнылись, как бабы! Хочешь, чтоб называли немецким выкидышем или русским дебилом? Не хочешь – забудь слово «грачка», что сложного? Обращаться по званиям в училище не обучили?

– Нас много чему научили! – усмехнулся офицер. – А вас, похоже, нет. Пули на фронте со всех сторон летают, девочка, запомни.

И офицеры ушли, подарив на прощание многообещающие взгляды. Ну и... не привыкать, примерно так и работали в Копейке. Страна очень тяжело отучалась от национализма, от воровства и кумовства, от садизма и обыкновенной начальственной тупости. Но все же избавлялась – тяжело, жестоко и с кровью. Спартаковцы всегда, в любую минуту находились на переднем крае этой борьбы, в определенном смысле тоже на фронте. Ничего, она добьется того, что при ее виде офицеры будут просто козырять, обращаться «товарищ майор» и, главное, заниматься делом, а не отпускать сальные шуточки и грязные намеки.

Новый начальник комендатуры неловко ей улыбнулся.

– Коля! – не сдержала она удивления. – Тебя-то за что сюда?

Старший лейтенант пожал плечами. Понятно, армейский бардак и лень, никто не стал заморачиваться отправкой офицера вслед убывшему на расформирование полку. Случайное, но очень удачное решение – со старшим лейтенантом штурмовики уже сработались. Сам офицер, правда, так не считал. Манеру действий штурмовиков он посмотрел изнутри и с содроганием предполагал, что его ждут веселые денечки.

– Ну что, приступим к соблюдению социалистической законности и охране порядка? – ободряюще улыбнулась она.

– Началось! – вздохнул старший лейтенант. – Где комендантская рота и где социалистическая законность? У нас война, не заметила? Охраняем военные объекты, ловим диверсантов и стреляем на поражение!

– Коля! – вздохнула она. – Коленька! Спорим на что угодно, что главной нашей проблемой будут мародерство в винно-водочных магазинах и пьяные выходки десантников? А главной задачей тебе начальство поставит какую-нибудь ерунду типа... м-м-м...

– Не спорю, – криво усмехнулся офицер. – Уже поставили. Ерунду. Не допускать наличия телефонов у личного состава. А разбитые водочные магазины уже видел. Прямо возле штаба.

– Поэтому – соблюдение социалистической законности и охрана порядка! – твердо сказала она. – Как и положено любой силовой структуре единственного в мире социалистического государства. Так что в первую очередь озадачься добротным, вместительным помещением для содержания задержанных. Тренированных, вооруженных и сильно пьяных задержанных. Все понял?