Текст книги "Зита. Дорога войны (СИ)"

Автор книги: Владислава Груэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

– Господин полковник, давайте побыстрее! – невежливо сказал пилот. – Здесь «саранчи» летает больше, чем хотелось бы, а моей «Стрекозе» одной пули хватит, чтоб рассыпаться!

– Почему прибыла одна машина?! – с черным от гнева лицом рявкнул полковник. – Почему не звено?

– Что осталось в строю, то и отправили, – буркнул пилот и наконец поднялся с сиденья. – Вам хватит. Или напомнить, что силы Центроспаса предназначены исключительно для эвакуации старших офицеров и генералов? Мне за нарушение инструкции ленская каторга раем покажется! Занимайте спасательный кокон, господин полковник, время уходит!

– Как обращаешься, рядовой? – прошипел полковник. – Какой я тебе «господин»? «Товарищ полковник», понял?!

– Гусь свинье не товарищ, – без всякого страха заметил пилот. – Залезайте.

И выдвинул в погрузочное положение полупрозрачную капсулу.

А в голове у Зиты словно щелкнуло что-то. Сложились вместе слова пилота, его крепкая фигура, уверенные движения... Гусь свинье не товарищ! Он же от нее когда-то перенял эту малопонятную фразу!

– Алеша! – завизжала она и с разбегу бросилась пилоту на шею.

Пилот поймал ее, аккуратно поставил на землю. Потом поднял руки и снял летный шлем. На Зиту уставились такие знакомые, такие восхитительно спокойные, бесстрастные глаза Алексея, бывшего командира штурмовиков Копейки, ее крестного, ее друга. Все же уцелел, выжил в бойне Сувалкинского прохода!

– Ну что ты творишь, дурочка? – укоризненно сказал парень. – Я же говорил: встретишь – не узнавай! Мне тебя теперь по инструкции пристрелить надо!

– Стреляй! – всхлипнула она счастливо и залилась слезами.

Штурмовик вздохнул и осторожно прижал ее к себе. Она принялась осыпать его бестолковыми поцелуями.

– Обслюнявишь забрало – сама будешь протирать, – предупредил Алексей. – Спиртом.

И поцеловал ее сам. И еще раз. Со стороны за их жаркой встречей ревниво наблюдал полковник.

– Что со «Спартаком»? – тихо спросил Алексей. – Живы? Или одна осталась?

Она вздрогнула и пришла в себя.

– Из старшего набора я один, – хмуро сказал парень. – Повезло. Остальные... кто где. В основном – там... Как у вас?

– Сто тридцать в строю, – так же тихо сообщила она. – Пока что. Нам приказано закрыть трассу «Кавказ-Западный».

– Кто погиб?

Закрыв глаза, она перечислила убитых. Каждое имя отзывалось в сердце болью и виной.

– Молодец, – сказал Алексей. – Сохранила отряд. Тебе удалось невозможное. Я вот... потерял почти всех.

– А отряд сейчас на Димитриади, – призналась она.

– Это ничего не значит, – ровным голосом заметил Алексей. – «Спартак» – это ты. Не я, не Димитриади. Ты. Береги себя и ребят. Вы можете потребоваться майору Каллистратову. Он сейчас... высоко.

– Пилот! – внезапно подал голос забытый ими полковник. – Забери капитана. Как человека прошу.

– Кокон – одноместный.

– Плевать. Я здесь останусь. Так и запиши – отказался от эвакуации.

– Есть забрать капитана, – спокойно сказал Алексей. – Помогите загрузить тело, товарищ полковник.

– То-то же. А то выеживался перед российским офицером, центроспас сраный...

– Алеша, передай медикам, у капитана острое отравление боевой химией! – торопливо предупредила она. – Стимулятор для диверсантов наложился на летный. Обязательно передай!

– И он еще жив? Я передам капитану, чтоб молился на тебя до конца жизни.

Призрачная «Стрекоза» растаяла в темном небе, унося в захватах ценный груз.

– Вроде бы бесполезная игрушка, гражданская, а как пригодилась в войне! – завистливо сказал полковник. – Малозаметная, радарами не ловится, меж деревьев да по оврагам потихоньку в любой тыл проберется и обратно! Раз – и мы свободны в передвижениях! Ладно, принимай в диверс-группу нового бойца! Надеюсь, целый полковник авиации окажется не хуже твоих девчонок?

Полковник улыбался лихо, бодрился, а у нее перед глазами резко встало конопатое лицо Кати Короткевич, родное и знакомое с детства.

– Иа Кети, вардо Кети, – прошептала она онемевшими губами. – Не подруга, не сестричка... лишь – души моей частичка... Вот и нет тебя на свете. Чеми гого, чеми гули, крошка Кети, сикварули...

Слова словно сами приходили к ней, в причудливой смеси языков. Иа Кети... что значит – фиалка Кети. Давным-давно они спорили с Ариадной в школе, какому цветку соответствует шустрая, деловитая Катюшка Короткевич. Она считала, что холодной фиалке. Мудрая грузинка, наоборот, разглядела в невзрачной девочке страсть и огонь южной розы. Роза по-грузински – варди. Так и осталось в памяти – иа Кети, вардо Кети...

В небесах громыхнуло. В венке черных туч на горы наступал страшный ливень. Резко ударил холодный ветер. Она зябко, совсем как Ариадна Иосифовна когда-то, обхватила руками плечи. Оказывается, стихи отнимают все силы. Вот почему мерзла удивительная поэтесса и художница Ариа Кахиани, вовсе не из-за ленской каторги...

Ветер ударил со страшной силой.

– Что-то сейчас будет! – озабоченно сказал полковник. – небо аж черное! Ненавижу горы! Здесь такие ливни – ни под каким деревом не укроешься, пробьет в момент!

Зита подняла воспаленные глаза к черному небу. Катя просила спеть о ней. И сейчас в небесах грохотала самая лучшая песня о крохотной бесстрашной девочке, сгоревшей в пламене войны.

 

17

 

– Саша, раненого эвакуировали, – сообщила она по сети. – Товарищ полковник остался.

Она ожидала от ехидного Димитриади привычных шуток насчет своей привлекательности и неотразимого воздействия на пожилых офицеров, но штурмовик только тяжело выругался. Полковник авиации – совершенно лишняя фигура среди диверсантов. Лишняя, страшно мешающая, неумелая.

– Базу Центроспаса разгромили, – пояснила она в защиту полковника. – Сумели прислать только одноместную машину.

– Я хотел отправить тебя вниз, – озабоченно сказал Димитриади. – Из нас ты самая подготовленная для работы в глубоких тылах, если что, за местную сойдешь. Но сейчас, с таким довеском, даже и не знаю... а сама что думаешь?

Вниз. Она прикинула, что там. Храмовый комплекс Мамаадамия? И? Поселок при нем переполнен войсками, мост сверхзащищен. Что она там сможет в одиночку? Да пусть даже с полковником? Что-то крылось в предложении Димитриади очевидное для него, но непонятное ей.

– Вниз, – подумав, все же решила она.

– Отправлю к тебе Мечёва, – с явным облегчением сказал Димитриади. – Будет тебе полноценный напарник. Встретитесь у захоронки с боеприпасом утром. Устраивайтесь надежно, тут такой ливень идет – смоет к чертовой матери...

Саша Мечёв. Один из самых рослых, физически сильных штурмовиков. Мастер скоротечного огневого контакта. Каратист. Способный, если что, начистить рыло даже здоровенному полковнику авиации. В груди у Зиты потеплело. Димитриади в обрушившихся на него заботах не забыл о традициях «Спартака», отправил к ней защиту. К сожалению, Мечик подойдет утром, и как-то с полковником придется проводить ночь одной. А у мужчины, как назло, приступ любовного томления.

– Как понимаю, телохранителя отправили? – криво усмехнулся офицер. – Боксер, да?

– Каратист, – сказала она и подарила офицеру внимательный взгляд. Показалось, или полковник вернулся в адекватное состояние?

– Это лишнее, – подтвердил ее догадку мужчина. – Я в норме. Уже в норме. Ох и гадость эта химия! Чуть было... в лесах Кавказа не остался! Признайся: если б полез к тебе, пристрелила бы?

– Идемте, товарищ полковник, – вместо ответа сказал она. – Надо устроиться на ночевку до ливня.

И первой зашагала вверх по склону. Ответ она знала. Не пристрелила бы. Но скажи она такое – сразу же поймет как предложение сблизиться!

– Ненавижу горы! – с чувством произнес ей в спину полковник. – А... почему наверх? Какая разница, где прилечь? Здесь хотя бы деревья прикрывают.

– Нас ищут, – пояснила она не оборачиваясь. – На «Саранче» хорошие приборы поиска. Лучшее укрытие от «Саранчи» – пещера. Или что-то максимально близкое к ней по характеристикам. Таких мест очень немного, мы ищем их целенаправленно, отмечаем... и одно там, наверху. Давайте быстрее, товарищ полковник.

Мужчина тяжело задышал ей в спину. По горам не ходил, поняла она с сочувствием.

Подходящее укрытие напоминало каменный мешок на склоне, надежно укрытый колючим кустарником – то, что надо. Она прикинула – дождем не должно залить, очень хорошо. Пробралась осторожно через кусты, выдернула из каркаса рюкзака термоткань, развернула, расстелила. Открыла клапан – получился не то спальный мешок, не то походная палатка, что называется, «в облипку».

– Залезайте, товарищ полковник, – вздохнула она.

– А ты? – не понял мужчина.

– А я следом. Если место останется. Но вы ужмитесь как-нибудь.

– Да я и один могу, – пробормотал полковник.

Не доверяет, поняла она. Не доверяет себе. Молодец.

– Не можете, – покачала головой она. – Ночью в горах холодно. Вдвоем теплее, уж поверьте опыту «Спартака».

Полковник мялся. Живот у него крутит, что ли, боится опозориться? Она вспомнила, сколько полковник сжевал сухпая, и поняла – стесняется. Представляет хорошо, как будет его ночью пучить. Сухпай – он такой, невероятно сытный, но коварный. Блин, авиация на земле – ходячие проблемы... Со спартаковцами таких проблем не возникало, они с летних тренировочных лагерей ко всему привычные.

– Уж как-нибудь потерпите запах моего немытого тела! – хмыкнула она. – Как и я вонь ваших потных носков. Поторапливайтесь, сейчас ливень начнется!

Полковник сдался. Она забралась следом за ним в спальный мешок. Получилось... тесновато. И руки мужчина мог разместить только на ней, а он же мужчина...

– Пистолет передвинь куда-нибудь от моей промежности! – сердито сказал полковник. – И без намеков понимаю!

Она слабо улыбнулась. Похоже, офицер действительно полностью пришел в себя, снова стал тем, кто так глянулся ей в штабе 17-й ДШБ.

Ливень ударил со страшной силой. Полковник в очередной раз помянул неласковым словом горы, кое-как прикрыл клапан спального мешка, поерзал, устраиваясь удобнее на камнях... но всё это она услышала словно сквозь вату, мгновенно проваливаясь в забытье. Вот таким странным образом на нее, южанку, действовали мужчины. Стоит прижаться к надежному плечу – и всё, в аут, а все заботы пусть разгребает сильный и умный самец.

Ночью она просыпалась дважды. Первый раз – когда совсем рядом по склону хлестнул пулеметной очередью ночной дрон-убийца. Она не сильно обеспокоилась, подняла голову, прислушалась и устроилась спать снова. Камни в горах Кавказа имели странную особенность остывать по-разному и в результате давали на поисковых приборах причудливую картинку. Ну, и лупили дроны по любому подозрительному пятну, жгли недешевые боеприпасы, топливо и время боевого вылета, а штурмовики каменистыми склонами охотно пользовались. Так что – рабочая ситуация. Только немножко напрягала обширность поисковой зоны. Лежку она выбрала далеко от трассы в расчете на спокойный отдых, однако вот он, беспилотник, рыщет. И если б не каменная впадина в склоне, не валун прямо перед ней и плотные кусты – остались бы на горе два разорванных в клочья трупа.

А второй раз она проснулась оттого, что грудь ей гладила тяжелая мужская рука. Все же не удержался, мужчина есть мужчина. Она замерла в ожидании продолжения. А потом она поняла, что рука-то – горячая. И вообще как-то в мешке подозрительно жарко. Это при том, что лежали они фактически на камне, а термоткань при всех ее достоинствах все же не идеальный теплоизолятор. Она кое-как извернулась и потрогала лоб офицера. И с тревогой поняла, что у офицера жар. Блин, болен, а туда же, за пазуху лезет! Он что, в луже спал прошлой ночью? Дождя не было, как он умудрился простыть? Хотя лес, сырость, утренние зябкие туманы... Не зря ненавидит горы, чувствует свою с ними несовместимость.

– Ничего, – хрипло сказал полковник. – Оклемаюсь. Я спортсмен, морж, у меня простуда больше суток не держится.

Она разозлилась, прописала полковнику порцию ругательств с упоминанием моржей и мощный противовоспалительный комплекс. Он перенес ругань и укол в задницу молча, как виноватый ребенок. Ну, зато забыл о любовных приключениях и вскоре заснул, а следом за ним и она, уже до утра.

Они поднялись в предрассветных сумерках. Поделили последнюю упаковку сухпая, напились. Полковник прогулялся до кустиков. Поднялся обратно и неожиданно спросил:

– Выйдешь за меня замуж?

И уставился серьезно-серьезно.

– Вот так сразу? – уточнила она с изумлением. – Без чувств, без знакомства даже?

– К черту знакомство! – раздраженно сказал полковник. – Думаешь, не понимаю, что это разврат и ничего больше? Мне шлюхи в женах с первого раза за глаза хватило, спасибо, больше не хочется!

– А что, если...

– Не если! – отрезал полковник. – Не мальчик, в людях разбираюсь! Я тебя всю жизнь искал!

– Меня – это кого?

– Жену, – прямо сказал офицер. – Верную подругу, надежную опору, нежную и любящую женщину.

– Так нет любви, – напомнила она.

– Будет, – уверенно сказал офицер. – Соглашайся, Зита. Слово даю – не подведу. На всю жизнь, до смерти.

Она смотрела в его волевое лицо и понимала – так и будет. Не подведет, не предаст, не обманет. Настоящий, надежный мужчина. Не зря ей так спокойно спалось в его руках. А еще – старший офицер. В России это означало очень обеспеченную жизнь. Старший офицер – это ежегодный ведомственный курорт, прекрасная квартира в закрытой зоне типа центра в Копейке, это элитные учебные заведения, качественная медицина... и большая личная ответственность. Загреметь из прекрасной квартиры на ленские угольные шахты – вполне вероятный жизненный поворот. Но она – спартаковка, ее опасностями не запугать.

– Скажи что-нибудь, – попросил офицер. – Понимаю, что неожиданно, что не к месту, но все же – есть у тебя хоть что-то мне сказать?

– Я южанка, – улыбнулась она. – Раннее взросление, но и остальное так же. В шестнадцать лет – милашка. В двадцать – женщина с резкими чертами лица. В тридцать – мужиковатая тетка с усиками под носом и весом за сто килограмм. Что, и толстуху будете любить?

Мужчина под ее взглядом заколебался. Еще бы, она хорошо знала, чем остудить горячую мужскую голову. На шестнадцатилетнюю красотку многих тянет, но клянутся в верности до гроба именно ей, не будущей тумбе в складках жира, вот в чем неприятный нюансик. А юность – она вообще-то преходяща...

– Такого не будет, – пробормотал офицер. – У тебя – точно не будет. Тебе гордость не позволит опуститься.

– Да посмотрите на мои бедра! Они еле в комбез влазят! Гордость против генетики не катит!

– Гонять буду на полигоне, как сидорову козу, чтоб не толстела! – пообещал полковник серьезно. – И сам рядом побегу, чтоб тоже... Зита, что мне сделать, чтоб сказала «да»?

– Выжить, – вздохнула она. – Для начала – выжить. Идемте, товарищ полковник, пока дроны не повисли. Форма у вас сильно не для гор.

– Выживу! – серьезно пообещал офицер и тяжело зашагал следом за ней.

Зашуршали мокрые кусты, она незаметно поморщилась. На ней «хамелеон», прекрасная водоотталкивающая ткань, а вот полковник промокнет за пару минут, и ничего с этим не поделаешь. А он и так не очень здоров.

Они благополучно добрались до буковой рощи, без подлеска и оттого словно прозрачной, и полковник облегченно зашагал среди деревьев, чавкая мокрыми летными ботинками. Она придержала его рукой. Огляделась. Еще огляделась. И осторожно пошла первой. Прекрасный пилот, полковник вряд ли понимал, что именно в таких вот удобных для передвижений местах и ставят всякие пакостные ловушки типа «попрыгунчиков» или «висюлек». И уж точно не умел их находить и обходить. Но пока что им по-серьезному ничего не угрожало. Подумаешь, «висюльки». Их опытным глазом за полсотни метров видно, потому что ставят не руками, а разбрасывают с вертолета. А вот через пару часов, когда они достигнут ухоронки с боеприпасами и едой, станет по-настоящему опасно. И прежде всего – у самой ухоронки. Прекрасное место для засады, она сама бы его выбрала. Всего-то дел – с «саранчи» засечь скопление боевого железа, выбросить спецгруппу, и голубчики-диверсанты сами притопают в руки...

-==-

– Я не могу! – сказал Димитриади и сжал голову руками. – Брюхан, я – не могу!

– Не ори, не дома! – хмуро напомнил штурмовик.

– Я не могу! – ожесточенным шепотом повторил Димитриади. – Не могу отправлять ребят на верную смерть, а сам сидеть в стороне на управлении, понимаешь? Нас перебьют у трассы за день! Как только остановим трассу – подвесят вертушки, подтянут части для прочесывания – и все, нам конец! И приказ не выполним, и поляжем все!

– Предлагаешь вернуть Зите власть? – угрюмо осведомился Брюханов. – Свалить ответственность на шестнадцатилетнюю девочку? Я тебе сам голову оторву, до турок не дойдешь!

– Я не понимаю, как она тянула «Спартак»! – признался Димитриади. – Со стороны оно так легко казалось!

– Принцесса, – напомнил Брюханов.

– Сам веришь?

– Знаю.

– Вот и я – знаю, – вздохнул Димитриади. – Как у нее получается, не понимаю. Вроде ушла из командиров, а чувствую, что стоит рядом и смотрит... строго-строго. И только попробуй не оправдать ее доверия. Так-то вариант выполнить приказ есть. Спуститься вниз, занять Мамаадамию, прикрыться жителями и перекрыть трассу на мосту. Серьезными средствами нас тогда не взять, побоятся городок снести, там же святыни Кавказа, а против десанта мы двое суток продержимся. Правда, все там останемся, но хоть приказ выполним. Только Зита не одобрит. Она южанка, ей не понравится, что ее соплеменниками прикрываемся. Как думаешь? Ты же ее с детства знаешь, из одного двора как-никак.

– Я ее в детстве боялся до усрачки, – хмуро сказал Брюханов. – Причем в самом прямом смысле. Ночами и прудил в постель, и валил иногда. Ты-то ее с этой стороны не знаешь, повезло. Она своих обидчиков сама убивала, понял? Заточкой. В десять лет. Так я ходил и каждый день ожидал... Еще чуть-чуть – и сошел бы с ума.

– И ты ее считаешь принцессой?!

– Она принцесса, – непримиримо сказал Брюханов. – Всегда была. А такой ее мы сделали! Мы! В частности, я, чего себе никогда не прощу. И ты тоже руку приложил, помнишь?

– А зачем тогда в штурмовики пошел? – поразился Димитриади. – Если так боялся? Она же в «Спартаке» все, что угодно, с тобой могла сделать!

– Потому и пошел, чтоб перестать бояться.

– Ну и как, помогло?

– Нет.

– Но теперь спите вместе, – задумчиво сказал Димитриади.

– Она меня простила. Почему-то.

– Понял.

– Нет, ты не понял! – усмехнулся Брюханов. – Если прикроешься мирными жителями, она не рассердится – она тебя убьет. Лично. Поверь моему опыту. Так что давай думать, как остановить трассу на двое суток другими способами.

– А если не получится?

– Тогда остановит она, – убежденно сказал штурмовик. – Остановит и будет держать, сколько потребуется. И нам на том свете станет стыдно. Так что давай, Грека, шевели мозгами!

– Как дам сейчас за греку! Мы все – русские, понял?

– Понял, но мозгами шевели все равно.

– Да я шевелю, – хмуро сказал Димитриади. – Будем растягивать «Спартак» на двое суток, ничего другого не остается. И ты со своей пятеркой – в моем оперативном резерве, понял?

– Не понял. Зачем тебе на точке управления резерв? Мы никуда добежать не успеем.

– Будете прикрывать работающие тройки от вертолетов. Ребята оставили вам все бронебойные выстрелы к «реактивкам».

Брюханов молча смотрел на друга. Прикрывать от вертолетов. На которых стоит система защиты как раз от таких стрелков. Задача для смертников. Именно так погибла Дашка, и так погиб Данила.