Текст книги "Комната 24"

Автор книги: Владислава Черкашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Владислава Черкашина

Комната 24

1

Даже быстро сбегая по ступеням в метро, держа кулачки в карманах, мысленно я все еще была на собеседовании, что прошло утром. Я сидела в строгом деловом костюме нейтрального серого цвета, а напротив две малоприятные женщины и симпатичный молодой человек. Мне его почему-то не представили, хотя дамочки тут же назвались. И у него не было какого-нибудь бейджика или визитки с именем. На вид лет двадцать пять – не меньше. Все двадцать минут, что женщины наперебой сыпали общими вопросами, он хранил молчание, внимательно изучая меня, следя за каждым движением ресниц. Но его интерес не был личным, больше походило на то, словно я лягушка для препарации, а он – студент-медик, решающий с какой стороны лучше начать.

– Вы не указали где родились, – сказал он, воспользовавшись секундным передыхом коллег.

Все верно, не указала.

– А это важно? – Сохраняя маску вежливости и спокойствия, уточнила я.

Вообще-то, едва он задал свой вопрос, как я почувствовала – не услышала – раскаты грома вдали.

– Обычно, – медленно произнес молодой человек, – в своих резюме люди указывают все мелочи.

Полыхнула молния и перед моим внутренним взором пошел недолгий тропический ливень. Джунгли. Мне бы хотелось быть рожденной именно там, где фактически нет людей, где нет врагов. Где есть только дикая природа – она может быть другом, но только взаимно.

– Мне показалось бессмысленно указывать такую мелочь, – бесстрастно ответила я.

– Вы так же не указали есть ли у вас братья и сестры.

Диву даюсь и как только они его не прервали. А ведь как хорошо все начиналось!

– Не нашла такой графы, – я не удержалась от саркастического тона.

И тут же раздосадованно прикусила язык. Нужно вспомнить зачем я здесь и хранить спокойствие. Мне нужна эта работа – гибкий график и высокая заработная плата – это же просто мечта! Прошло два месяца как я окончила вуз. Все два месяца, как ошалелая неслась куда угодно, где предлагали достойные условия под мой диплом. Но фактически везде нужен был опыт работы – минимум три года! Где я возьму эти три года, если во время учебы меня просто не хотели брать? Либо еще не совершеннолетняя для работы в полный день, либо еще не с дипломом, либо еще что-нибудь, что-нибудь, что-нибудь… Нельзя позволять какому-то молодому хлыщу все испортить! Только не сейчас, когда я вроде бы так близка к цели.

– И у вас нет опыта работы, – выдал последний козырь.

Он хоть представлял, что только что нажил себе самого заклятого друга?

– Вообще-то, – начиная раздражаться, проговорила я, – в вашем объявлении сказано, что опыт работы не обязателен.

– Верно, – подтвердил он, – но есть еще один нюанс. Вы должно быть заметили как одеты люди в соседних комнатах? Мы приветствуем свободный стиль, самовыражение. У вас хорошие рисунки, но один строгий костюм говорит все.

– Что же? – Невозмутимо поинтересовалась я.

– Вы скрытный, сдержанный человек. Все эмоции держите внутри себя, а нам нужно их проявление, – тут он указал на свой галстук дикой насыщенно лимонной расцветки в фиолетовые ромбики и на яркое красно-оранжевое платье и ядовито-зеленый свитер своих коллег.

Я выжидательно вскинула бровь, буравя его взглядом.

– В нашей компании работают люди, – подала голос самая неприятная из двух дам, – которым нечего скрывать, – у нее на удивление мерзкий приторный тон, – Наталья Селезнева – вы нам не подходите.

На лице молодого человека появилась едва заметная довольная улыбка. И чем это я ему не понравилась? Может быть, он – гей?! И ненавидит всех девушек, потому что его парень стал «нормальным»?

Я бессильно посмотрела на стакан воды, стоящий передо мной на столе и к которому так и не притронулась.

– Ну, что, Даниил Аркадьевич, закончили на сегодня? – Сладко пропела вторая дамочка, чуть ли не заглядывая в рот молодому человеку.

Он послал улыбку обеим дамам и обернулся ко мне, раскрыв рот, готовый что-то сказать на последок. Я не дала ему такого удовольствия. Резко подалась вперед, схватила свой стакан не тронутой воды и метко выплеснула ему прямо в лицо. И не прощаясь, гордо вышла.

Счастьем будет сменить строгий костюм на привычные джинсы и свитер – пусть хоть такие мысли согревали по возвращении в родные стены. Плечи опускались по мере приближения к дому, где в крохотной однерке мы ютились вместе с мамой. Тринадцать лет прожили на чемоданах… И в сущности, продолжаем жить. Обе в безмолвной надежде на чудо. А оно все не приходит. Я видела как менялось мамино лицо, как появлялись новые морщинки на ее уже не молодом лице. Иногда мне хотелось протянуть руку и разгладить глубокую ямку, несколько лет назад залегшую меж ее бровей.

Конечно, мама меня утешила – очередное провальное собеседование. Ничего страшного! Будут еще, и еще, и еще, и еще – и так до самой старости, пока не умру в полном одиночестве и нищете. А мне ой как не горело быть ни одинокой, ни уж тем более нищей.

Я бросила взгляд на правое запястье, где красовались часы с большим циферблатом. Пора на работу – не по специальности. Когда полтора года назад я пришла в клуб «К2», то твердо решила: проработаю недолго, месяц-два, потом найду что-нибудь получше. В конце концов, я не собиралась всю жизнь наливать коктейли, да и вообще быть барменом. Но. Нужда заставила.

Я неоднократно задумывалась над названием клуба – почему «К»? Почему «два»? по ходу ни кто не знал. Шесть лет назад предприимчивая дамочка перекупила полуразрушенный клуб, полностью все в нем переделала, но название оставила прежнее.

Я пропустила два поезда, потому что в вагоне, который мне нужен – второй сначала – не было свободных мест. А мне принципиально хотелось сидеть. Ну, вот, подошел еще один.

Я протиснулась между двумя громилами и увеличила звук на mp3-плеере, затем пролистала папки и выбрала более бойкого исполнителя, нежели то, что слушала до этого. На следующей станции напротив меня сел обладатель дорогих мужских ботинок. Не то чтобы я особый ценитель моды, просто видно, когда дело в качестве по высокой цене, или как у меня – в малой цене, но пристойного вида.

Слегка отстукивая ногой в такт грохочущей мелодии в ушах, я медленно подняла взгляд по тщательно выглаженным брюкам, темно-синему свитеру, галстуку цвета на тон светлее свитера, ворот накрахмаленной рубашки, подбородок с мужественной ямочкой, тонкие губы, прямой нос и… о, черт, светло-голубые глаза, внимательно изучающие меня в ответ – так же: снизу – вверх. Наконец, наши взгляды встретились. К своему ужасу я обнаружила, что знакома с представительным визави – Даниил Аркадьевич – кажется так его называли две мегеры? Чудно, просто чудно, просто замечательно. Но и кто теперь будет твердить о самовыражении в одежде? Я выразительно подняла бровь, насмешливо окидывая взглядом его внешний вид.

Жуть, в городе с многомиллионным населением, в метро, где вообще редко встретишь бывшего одноклассника, я сидела напротив самого верного врага. Через две остановки я вышла. И он, к моему несчастью, тоже. Да еще и пошел следом. Я припустила на эскалаторе, смешиваясь с толпой. Но чуткий черт не отставал. Что за напасть!

– Я не говорил, что мы решили принять вас на работу? – Схватив меня за локоть, сообщил Даниил Аркадьевич.

И оборачиваться не надо было, чтоб его узнать. Такой голос не забудешь – красивый, бархатистый, глубокий. Ему бы диктором на радио работать… Или актером в худшем случае.

– Отпустите! – Строго потребовала я, стрельнув в него взглядом через плечо, – здесь есть полисмены, так что закричу и каюк вам.

Он ослабил хватку, но не отпустил. Такой чудной парочкой мы вышли на улицу. Как назло «К2» находился в двух шагах.

– Ваша выходка произвела должное впечатление, – продолжил молодой человек.

Я резко остановилась перед входом в клуб.

– Меня это не интересует, – гордость взяла таки свое.

– Нашли другую работу? – Кивнув в сторону клуба, спросил он.

– Да, у меня тут собеседование с вашими конкурентами, – ухватившись за соломинку, соврала я.

Господи, я всего лишь на всего пыталась устроиться художницей в рекламную фирму. Как это глупо! Тоже мне художница…

– Знаете, я, кажется, проголодался, – кивнув, он решительно вошел внутрь.

Все. Пропала.

Юркнула следом и тут же свернула в служебное помещение. Переоделась в униформу – черные слаксы и бесформенную, больше размеров на десять, черную тунику с маленькой красной надписью над сердцем – «К2». Как обычно одно плечо оказалось на голе. На бедрах, как фиксатор туники, тонкий кожаный ремешок. Альбина – владелица клуба, фактически каждый день торчала здесь. Ей слегка за тридцать, она выглядит эффектно, но у нее нет семьи, что позволяло ей целиком и полностью отдать себя работе. По сути она была не только владелицей, но и директором. Она следила, чтобы бармены и официанты, и даже ди-джеи были одеты по-модному, с изюминкой. Я зачесала челку назад и закрепила парой невидимок – форма лица позволяла ходить как с челкой, так и без. Но так как сейчас нужно зачесывать челку, деваться некуда. Волосы длинные – до талии, так что пришлось опять следовать предпочтениям Альбины… Распустить их и дать парням ими любоваться – будто от этого они больше выпивки у меня купят! Что за вздор.

– Боже, кого я вижу! – Раздался звонкий возглас Альбины.

Видать опять встретила какого-нибудь знакомого. Мысленно я уже абстрагировалась от внешнего мира. Остались только чистые обязанности. Работа есть работа.

Я вышла к стойке. Тёма тут же меня заметил, закрепил бокал над стойкой и в два шага оказался рядом. Мы обменялись привычными объятиями.

– Как дела, старушка? – Негромко поинтересовался друг в мои волосы, – мм-м, яблоко, – он говорил о шампуне, – а я уже привык к мандаринам.

Парень со смехом увернулся от моего кулака. Наши шутливые драки тоже своего рода традиция. И я действительно думала, что смогу просто взять и уйти на нормальную работу? Пожалуй, мне не будет всего этого хватать. Ну, когда я действительно найду стоящее место.

Тем временем, Альбина со своим новообретенным другом усаживались на высокие барные табуреты напротив меня.

– Что ты будешь? – Пропела владелица молодому человеку. – Сразу говорю – все за счет заведения.

Даниил Аркадьевич с мгновение смотрел на меня в упор, словно не понимая что я тут делаю.

– Я бы выпил кофе, – ответил он улыбкой на широченную улыбку моей начальницы.

– Ты слышала, – обернулась она ко мне.

– Вообще-то это ночной клуб, а не ресторан, – огрызнулась я, метнув молнию в ее товарища.

– Тата! – Укоризненно воскликнула женщина, – прости ее, – тут же перевела свое обаяние на юного кавалера, – она у нас девушка своенравная.

– Я заметил, – хмыкнул тот.

Я недоуменно рассматривала эту парочку. Как так? Они знакомы? Ну, не секрет, что Альбина знает полгорода. Но почему – почему – именно он находится в той половине?

– Кофе, девочка, – напомнила хозяйка.

Поворчав себе под нос, я отправилась на кухню. Гаспар – в обычной жизни Алексей Гаспаров, тридцать семь лет, женат и двое детей – спорил с двумя «поварятами» – Танечкой и Юрашей. Поварятами их обозвал сам Гаспар, но прижилось, а ребята не обижались.

– Альбине нужен кофе, – вздохнув, прервала я спор.

– Ей самой? – Удивилась Танечка – двадцатипятилетняя деваха.

И то верно, днем Альбина пьет только красный чай – каркадэ, а по вечерам безалкогольную «Пиноколаду» или безалкогольный «Мохито».

– Вообще-то ее другу, – скорчив гримасу, ответила я.

– Чем тебе не угодил этот несчастный? – Поразился Юраша, а Танечка уже пошла ставить обычный чайник для работников, что стоял в углу.

Танечка и Юраша – двойняшки, они и внешне очень похожи, за исключением того, что Танечка будучи девушкой была-таки помускулатурнее, чем ее брат.

– Забраковал меня с утра на собеседовании, – сложив руки под грудью, я прислонилась к стене.

Интересно, о чем те двое могли сейчас разговаривать?

– Не унывай, Татунь, – Гаспар обожал наделять всех ласкательно-уменьшительными именами.

– И не собираюсь, – пообещала я.

Когда я вышла из кухни с подносом, Альбина заливалась смехом.

– Все это, конечно, здорово, – утирая проступившую слезу, сказала она ему, – спасибо, – легкий кивок мне, – угощайся.

– Благодарю.

Я отошла в сторону, рассеяно протирая столешницу. До открытия – то есть начала самого музыкального сета, когда появится ди-джей – еще полчаса. Обычно в это время у Альбины находилось полным-полно дел.

– Я тут заметил у тебя изменился вход, – заметил Даниил Аркадьевич – какое пафосное имя!

– Да, давненько я тебя здесь не видела, – согласилась Альбина, – год назад ребята предложили что-нибудь изменить. Вход – работа Таты, – она кивнула в мою сторону.

– Впечатляет, – оценил он.

Я неопределенно хмыкнула, бездумно смешивая «Лонг-Айленд» по заказу Петьки-официанта. За его столиком сидела воркующая парочка.

– Ты ее узнала? – Шепнул подошедший Тёма.

Странно, я ведь со спины сразу узнала, но решила, что ошибаюсь.

– Что она может здесь делать?

Глаза знакомого Альбины сузились – он неотрывно наблюдал за нашим разговором с Тёмой.

– Может, у нее свидание?

– Это реально она, – подтвердил официант, когда я протягивала ему напитки.

Мне будто кто-то на грудную клетку наступил. Десять лет – разница между мною и моей старшей сестрою. А чувство, что целая пропасть, а не года, отдаляли нас с самого детства.

– Подожди, – попросила я и кинула несколько кусочков лайма в сестринский «Лонг Айленд» без лимона. Она не выносила лимоны – аллергия.

Петя скорчил рожицу, но уже знал заранее, что в случае чего все шишки полетят на меня.

– Пришел ди-джей. Прости, мне нужно идти, – Альбина не сводила глаз со входа, в который только что вошел наш новый ди-джей, – осмотрись тут. Наслаждайся.

Кажется, Давид ей нравился. Ему тридцать пять, а семьи нет. Думаю, он слишком прирос к своей музыке. Хотя стоит признать – она стоящая, особенно, экстравагантные эксперименты. В это время ее брошенный товарищ, видимо, впервые поднес чашку с кофе к губам и тут же поморщился.

– Соленый? – Невинно полюбопытствовала я.

В глазах визави мгновенно отразилось понимание ситуации. Он обольстительно улыбнулся – знаю я такие приемы. Хорошо, что повалил народ. Система заработала.

В это время суток и на этой работе, все движения и действия были тщательно отрепетированы, так что мозг фактически отключался и включался автопилот. Временами мы с Тёмой устраивали шоу для посетителей, но это только в случае когда их неприлично много.

И я даже почти забыла о том, что моя собственная старшая сестра где-то в углу жмется с каким-то мужиком. А как же ее муж и двое несносных детей? Мы с мамой, конечно, с ними всеми не общаемся… Уже года три так точно. Но Дарья Валерьевна сама напросилась. Не думала же она, что заявится в клуб, где я работаю и будет вести себя как последняя шалава?

– Легла как на помине, – проворчала я, наблюдая как старшенькая движется в направлении бара.

– Это что за дела? Я просила коктейль без лимонов, у меня на них аллергия! – Перекрикивая музыку, злилась Дарья Валерьевна.

– Кто твой хахаль? – Поинтересовалась я.

– У меня здесь деловая встреча, – встала в позу.

– А Кирилл знает?

Упоминание о муже тенью прошлось по ее лицу.

– Ты все равно ему ничего не скажешь, – оскалилась она, – вообще, кто ты такая, чтобы так со мной разговаривать?!

– Что-то случилось? – Подоспела Альбина.

Вздохнув, я закатила глаза. Только этого не хватало.

– Да, – надтреснутым голосом ответила довольная «сестричка», по ходу градусы ей ударили.

Вообще, у нас в семье нет пьющих. Но я знаю достоверно, что родной отец моей старшей сестры умер как раз от любви к бутылке. А мой отец просто сбежал. Не повезло маме… Дважды.

– Вот эта особа, – Даша указала на меня рукой, но я продолжала трясти шейкер, – специально добавила мне лимон в коктейль, а я просила без лимонов – у меня на цитрусовые аллергия.

Мой взгляд невольно метнулся к Даниилу, который сидел в паре метров от развернувшейся драмы. И черт бы его побрал – он внимательно за всем следил. Еще полчаса назад он заказал какой-то легкий коктейль, правда, намеренно у Тёмы. А к кофе больше не прикасался. Не хватало, чтобы он о нем тут упомянул. Тогда меня точно премии лишат или еще чего-нибудь. Альбина очень не любит когда «гости», как она их называет, бывают чем-то недовольны. Из-за этого у нас вечно меняются официанты. Один Петька держится долго – сколько себя помню, но у него: во-первых, талант, во-вторых, отличное свойство – сглаживание любых конфликтов без обращения к старшим, то есть Альбине.

– Альбина, – вмешался Тёма, мой друг вечно за меня заступается, – это Даша, – он кивнул на разозленную тетку, – старшая сестра Таты.

На лице владелицы клуба отразилось искреннее изумление.

– Таточка, – назидательным тоном заявила она, – домашние передряги решай дома, – и с этими словами ушла.

Дарья Валерьевна от удивления аж рот раскрыла. С минуту она размышляла как быть. Пробурчав что-то себе под нос развернулась и смешалась с нахлынувшей к бару толпой.

2

Музыка всегда помогала мне отключаться. Как в прямом, так и в противоположном смыслах. Утопая в мелодии, прикрыв глаза (или закрыв совсем), целиком и полностью погрузиться в неведомые миры. Кто-то называет это медитацией, кто-то – галлюцинациями. А по мне: так просто красивые, воздушные фантазии. И чем прекраснее мелодия, тем легче эфемерность видения. При чем эта музыка совершенно отличается от той, что играют в «К2». Особенно после клуба, такие композиции служат как лекарство. И не важно, что я сижу в метро, где шумно стучат колеса и приходиться делать громче.

Ту-тух. Поезд неожиданно встал. Свет мигнул и исчез. Я резко открыла глаза, не видно ни зги. Что за черт? Люди активно повытаскивали телефоны. Синие ошарашенные лица вокруг. Один мужчина попытался связаться с машинистом.

Секунда, две, другая.

Тишина.

Я прикрыла глаза, лишь бы все было хорошо. Нам не нужны поломки, неприятности. Мама будет волноваться, если я опоздаю. А я и без того дико устала, еще нужно в магазин за продуктами зайти. Давай, паровозик, езжай уже.

Мои молитвы словно были услышаны. Свет моргнул. Неуверенно. Еще разок.

Так, так. Вот так, отлично.

Поезд ожил, вагоны жалостливо заскрипели, состав двинулся. Десять минут и я на родном перроне. Странно, пассажиры быстро забыли о происшествии. Каждый поспешил в своем направлении.

На улице заметно похолодало за ночь. Обычное морозное предновогоднее утро. Небольшая шумиха у входа станции. Восемь утра – самый час-пик.

Почему час-пик назвали «часом пик»? Из карточной игры что ли пошло. Почему тогда не «час треф», или «час бубен». Конечно, «час червей» звучал бы грустно. Или грубо. Кому как.

Круглосуточный магазин у дома. Подъезд. Лифт. Кабина какая-та тесная. Надеюсь, у нас не началась паранойя. У нас. Ха-ха.

– Успокойся, – сказала я себе как можно тверже, – стенки не сужаются. Не. Сужаются.

Черт знает что. Впервые еду до восьмого этажа так долго.

Открылись, наконец-то! Поскорее бы в душ. И в кровать. Спать хочу. Поразительно, как сильно.

– Доброе утро, мам, – чмокнула старушку в щеку, едва войдя, – как спала?

– Слава богу, с тобой все в порядке! – Воскликнула она и крепко обняла.

Я удивленно обернулась на кухню, где из телика громко шли новости.

– Что такое?

– Час назад был теракт в метро. Как раз на ветке, по которой ты едешь.

Она назвала станцию, близ которой взорвались бомбы. Прямо в тоннеле. Не на самой станции. Я не спеша разулась, пытаясь вспомнить время, когда мой поезд остановился. Прошла на кухню, где уже почти закончилось вещание новостей. Сложила руки на холодильник (на нем стоял телик) и внимательно всмотрелась в экран.

В каждом вагоне были камеры наблюдения. Они показывали время взрыва. Хм. Должно быть это ошибка. Точно, их часы отстают. Однозначно. Картинки показывали с разных ракурсов. Самый момент взрывов. Было две бомбы. Поезд попал на них началом и серединой. Еще не ясно, были ли бомбы задетонированы или что. Бла-бла-бла. Бац! Картинка из вагона, где сидела девушка крайне похожая на меня. Да нет, ошибка.

– Я проехала раньше.

– И слава богу! – Воскликнула мама.

Новости сменились рекламой. Так-то лучше. Нечего тут людей пугать. Конечно, я проехала раньше. Может с разницей в пару секунд, но раньше. И это… Такое чувство странное. Ведь там столько людей погибло. Завалы еще разгребают. А часть нашей ветки вне действия. Придется теперь наземным транспортом пользоваться. Было бы лето, велосипед – лучший друг. Но зимой страшно на нем кататься, он же не профессиональный.

– «Привет, это Даниил. Ты уверена, что тебе не нужна работа? Мы предлагаем хорошие условия. И график…» – Вещала трубка приятным голосом.

Откуда у него мой номер? Вот странный типчик. Сначала не принимает на работу, потом вдруг резко принимает. Определился бы уже.

Успокоенная душем, прослушавшая входящие сообщения, я рухнула в теплую постельку. Сон накатил сразу.

Шум моря. Буйки на горизонте маячат ярко-красными пятнами. Я оглянулась вокруг. Сильный ветер разметал волосы. На мне какое-то деревенское платье. Фасон прошлого века. Середины. В маленький цветочек. А-ля колхоз. Странно, что картинка при этом не черно-белая. Наоборот, цвета яркие, слегка золотящиеся – как обычно во сне.

Я стояла почти на краю каменистого обрыва. Позади выжженная солнцем сухая трава. Вдали виднелся стройный маятник. Людей вокруг – ноль. Так тихо и спокойно. Только море беседует с ветром. Интересно, о чем?

Перед сном я не наглоталась успокоительных или снотворных, но в самом сне спокойствие накатывало мощными волнами, такими же, какими пенистое море обрушивалось о подножие обрыва.

И музыка вдали. Такая плавная, переливчатая. Пианино. Очень звучно и трагично. Умиротворенно.

Толком не проснулась, а уже схватила альбом и карандаш, которые всегда лежали у изголовья кровати. Быстренько, пока память свежа, зарисовала сон. Вышло три рисунка с разных ракурсов.

Остатки эйфории развеялись. Карандаш и альбом вернулись на место. Вот теперь я проснулась.

Три часа дня.

До работы уйма времени!

Шесть часов вечера.

Неужели я сегодня опять работаю? За что мне такое наказание.

Как же быстро летит время. Вот я только вернулась с работы. И вот я. Опять иду туда. Но на этот раз сложнее. Сперва трамвай, потом маршрутка. Наконец-то метро. Надо срочно разработать лучший и кротчайший вариант, иначе так не наездишься.

– Как добралась с утра? – Первым делом спросил Тёма.

– Нормально, а что?

– Ну взрыв же был.

– Я проехала раньше.

– Повезло.

– Ага.

Я привычно осмотрела рабочее место. Ко мне направлялась Альбина, отклонив чей-то звонок по мобильному.

– Сегодня без инцидентов, надеюсь? – Слегка надменно, значит, хозяюшка в хорошем настроении. Супер.

– Разумеется, – широкая улыбка в подтверждение.

– Если, конечно, сестрица не заявится с любовником, – прошептал на ухо Тёма, за что получил локтем в бок. – Ой.

– Все будет хорошо, – серьезно заверила Альбину.

– Рада слышать. К тому же, Даня придет сегодня опять.

– Даня?

– Да. Не расслабляйтесь!

Куда уж теперь.

Шесть утра – не час-пик. Я возвращалась домой, уставшая, как черт. В голове еще шум: крики посетителей, Давид за вертушкой, виртуозно сочиняет что-то новое. Кажется, даже грудная клетка все еще подрагивала от мощных битов. В такие моменты по-настоящему понимаешь – пора менять работу. Да, это больше не вопрос. Это факт. И мама зудит о том же. Но на что менять?

– Ты должна была согласится, когда этот – как его? Даниил Аркадьевич – предложил тебе работу снова, – говорила она накануне вечером.

– Мне не нужны подачки, мам, – уперлась я. – И потом, он изменил решение не из-за моих работ, а из-за характера. Если им не нужны мои работы, то не нужна и я. И точка на этом, хватит мусолить тему – я устала уже.

Хлопнув дверью, я стремглав понеслась в клуб. Из-за нашей перепалки сильно опаздывала.

А вот теперь опять возвращалась. Надеюсь, мама уже остыла.

Взгляд на наручные часы. Без пятнадцати семь. Супер. Магазины еще будут закрыты. Хотя… Пока доберусь перекладными.

В вагоне я была одна. В вагоне слева – печальная женщина и сонный маленький мальчик, которого она поднимала на выход. Справа – двое мужчин на разных скамьях, сидели сгорбившись, спали. Поезд остановился и я приготовилась выйти. Но подняться толком не успела, как двери резко захлопнулись и состав тронулся дальше.

Что за черт?

Там же впереди взорванная станция!

Наверное, мне это приснилось. Поезд остановился, я вышла на привычный перрон. Оглянулась. Женщина тащила малыша за собой, он плелся крайне вяло. Один из спящих мужчин, по ходу дела, проснулся и успел выскочить из вагона, пока двери не сомкнулись. Кроме нас – ранних пташек – больше никого не было, даже станционного смотрителя.

Дома мама уже не спала, но и не нервничала.

– Знаешь, – сказала я, стягивая куртку – она промокла от дожде-снега, – с нашей станцией все в порядке.

– А что – должно было быть не в порядке?

Я изумленно на нее уставилась.

– Вчера же был взрыв.

– Взрыв? – Ужаснулась мама, и потянулась к моему лбу, – впервые об этом слышу.

Я отстранилась, не было у меня горячки. И не пьяна я!

– Да? – Слабо откликнулась и набрала больше воздуха в легкие, – значит, мне приснилось.

На что мама типично беззлобно усмехнулась:

– Ты уже спишь на работе?

За это она получила легкий толчок бок о бок.

3

– Твоя сестра опять здесь, – шепнул Тёма.

– Не называй ее так, – автоматически отреагировала я и глянула по направлению его взгляда.

Дарья Валерьевна входила в «К2» с новым неизвестным мужиком. Вроде бы оба в деловых костюмах, но лицо у нее – чистая потаскуха. Ненависть змеей поднялась внутри. Я такой родственницы не достойна. По ее мнению, мы с мамой – так, незаметные эпизоды из жизни.

– Самое главное – карьера, – как-то заявила она, – и от того, как ты умеешь говорить, будет зависеть твой профессиональный рост.

И вечно ее мерзкое слащавое выражение лица. Смотрит на мужика, как крыса на кусок халявного сыра. Меня аж передернуло.

– Ты же знаешь, – зашептал Тёма на ухо, – если бы это было в наших силах, она не могла бы сюда входить.

Милый друг, милый Тёма – всегда поддержит, всегда рассмешит, выслушает и высушит слезы. Я согласно кивнула. Петька задорно подмигнул – сестрица с хахалем сели за его столик. Что ж, она знает «хлебные места» (двусмысленно – знаю, но чертовски забавно).

– Кажется, – вновь подал голос Тёма, при этом не отрываясь от работы, – у тебя появилась новая проблема.

Он вновь кивнул на вход. Даниил Аркадьевич. Еще войти не успел, а уже оглядывает бар. Алкоголик несчастный. Ладно, я не справедлива. Ну а он-то был? Вот опять в костюме, накрахмаленной рубашечке и без галстука. Пока шел к нам, все дамы свернули шеи ему вслед. А он – гипнотизировал меня пристальным взглядом. Словно шел на бой. Готовился к серьезной битве.

Что за чушь?

– Опять пришли изведать нашего кофею? – На старый манер заговорила я.

Молодой человек слегка улыбнулся, оценив шутку.

– Нет, – спокойно ответил, – на этот раз приготовьте коктейль. На ваше усмотрение.

Да, я-то вижу куда он смотрит. Не дождется. Характер им, видите ли, вдруг, мой подходит. Ха! А должны были подойти рисунки. Все-таки собеседования – отвратительная вещь. Вот как я попала в «К2»? Просто пришла по объявлению и меня взяли. Как мелом по асфальту – легко и просто.

– Ну вряд ли вы согласитесь выпить, – закипая, заговорила я, – цианистого калия.

Теперь мужчина улыбнулся. Вот черт. Его забавляет моя злость.

– Вы правы, – весело отозвался он, – предпочитаю что-нибудь не настолько крепкое.

Я одарила его фальшивой милой ухмылочкой, пока глаза метали молнии. Подхватила друга под локоть.

– Выручай, – взмолилась я, – я ничего для этого хмыря не приготовлю.

– Что-нибудь случилось? – Альбина всегда умела материализоваться из воздуха.

Я отскочила от Тёмы, как ошпаренная.

– О, Даня, – хозяйка увидела дорого гостя, – как твои дела, мой милый? – Погладила его по плечу. Бог мой, он же ее лет на десять моложе – к чему весь этот флирт. Впрочем, какая мне разница. – Что-то ты к нам зачастил, – пропела она своим красивым грудным голосом. – Не хочешь приобрести карту постоянного клиента?

Молодой человек засмеялся, глаза искрились смехом изнутри.

– Только если ты выделишь мне персонального бар… – Он замялся и глянул на меня, – …мена.

– Да не вопрос, мой милый.

– Отлично, – потянулся во внутренний карман за бумажником, – сколько я должен?

Я растерялась. Я же ему еще ничего не готовила. Не смотря на это, он вынул тысячную купюру и положил передо мной. Подмигнул и, соскочив со стула, последовал за Альбиной в ее офис. Я недоуменно уставилась на бумагу. Наконец, протянула руку и взяла. Слава богу, мы только начали работать и народу почти еще не было, а то я просто как вселенский тормоз. Тёма выразительно посмотрел на меня и деньгу в моей руке.

– Верну, когда вернется, – выпалила я, – он даже ничего не выпил.

– Значит, это твои чаевые, – засмеялся друг, – мне бы так!

– Хочешь, – я оперлась рукой о стойку и соблазнительно улыбнулась, – чтобы к тебе приставали мужики?

Я знаю, что он видел нашу шуточную перепалку. Скорее даже почувствовала, что наблюдал. Даниил Аркадьевич постоял у входа Альбининого офиса. Запустил руки в карманы брюк, весь словно сгруппировался. Я следила за ним искоса, ненароком. Но от перемены его настроения сам воздух напрягся.

Новые эмоции захватили меня врасплох. Вот я спокойно клала вишенку поверх кусочков льда в низком стакане. А в следующую секунду вся насторожилась.

Решившись, мужчина таки вернулся на свое прежнее место. Я тут же протянула ему купюру, отчеканив заранее придуманные слова:

– Цианистый калий у нас бесплатный.

Он расслабился. Так быстро, так внезапно. И захохотал. Но денег не взял.

– «Лонг-Айленд», пожалуйста, – вместо этого попросил он.

– Не проще сразу стакан Колы?

– Виски?

Я хмыкнув, безразлично пожала плечом. Он же следил за каждым моим действием. Это как-то нервировало. И странно. Обычно мне безразлично: следит за моими махинациями клиент или нет. А тут. Ну не знаю даже, не нравится мне этот парень и все тут.

– Может, поужинаем как-нибудь? – Предложил он, принимая стакан.

Ух ты какой шустрый.

– Не могу, работаю.

– Тогда пообедаем?

– Уж лучше сразу предлагайте завтрак. В обед я сплю.

– Тогда позавтракаем.

Черт. Что меня за язык дернуло. Не хочу я с ним завтракать. Вообще есть с ним не хочу. Ничего не хочу, пусть лучше уйдет. Да, точно, так точно будет намного-много лучше.

– Вообще-то я не могу.

– Идете на попятную? – А в глазах озорные огоньки, будто дразнит. – Испугались?

– Серого волка? Нет. Я обычно из них стейки делаю.

Не правда, конечно, я же из партии «зеленых». За природу, мир, животных. Против мяса, шкуры и меха. Но рядом с этим парнем так и тянет на колкости.