Текст книги "Восход Сатурна"

Автор книги: Владислав Савин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Рядовой Степанюк Алексей Сидорович. Где-то возле Сталино (Донецк). 3 января 1943.

       От границы, мы землю вертели назад. Было дело сначала. Но обратно ее закрутил наш комбат. Оттолкнувшись ногой от Урала.

       Что за песни в последнее время, подряд пошли – все новые, а как за душу берут? Эту мы в Ростове слышали, по репродуктору, так до сих пор в голове слова крутятся. Или вот "Днипро, Днипро, мы идем вперед, скоро свидимся мы с тобой", тоже недавно совсем появилась, и уже наш полк под нее, строем! А что, неделю назад мы еще в Сталинграде были – если и дальше так, то и в самом деле скоро Днепр увидим!

       Что солдату для счастья надо – победа, и хорошее снабжение. Про первое уже сказал, так и второе тоже, все по уставу: кормят как положено, оружие в порядке, патронов хватает. Пулеметы вот новые прислали, в каждую роту две штуки, называются ПК. Как в бою, посмотрим – пока нравится, что в отличие от "Дегтяря", лента в коробку уложена, прицепленную сбоку, не свисает – а значит, и бегать с ним легко, и с рук стрелять. И станок-тренога к нему удобный и легкий, пуда не будет – а сложенный, очень ловко пристраивается за спину. Впрочем и на прежний станок от "Дегтяря" его поставить можно. Или на сошки, как ручник.

       Однако же и прежних пулеметов не сдавали. В бою огневой мощи слишком много не бывает. А в некоторых взводах еще и совсем старые ДП есть, которые с "тарелкой" сверху. И сверх всякого штата, три немецких МГ-42, которые мы в Сталинграде злостно утаили (при молчаливом одобрении ротного). И патронов к ним на один хороший бой хватит – ну а там еще добудем. Итого пятнадцать пулеметов на без малого сотню человек. И еще ППС и ППШ больше полусотни. Поскольку – Сталинград. Мы ж там с октября еще, хорошо усвоили, что в бою накоротке автомат куда сподручнее трехлинейки. А потому, не бросали их ни в коем разе, и у выбывших подбирали всегда. В городе, среди развалин – только так. Как в степи будет, посмотрим.

       Фронт наш тут больше недели считай, стоял. Как Ростов взяли, от железки вперед продвинулись, и дальше не шли. Силы подтягивали – это как нам по карте, товарищ старший политрук нам показывал, раньше фронт громадной дугой шел, к Сталинграду, затем на юг, и снова на запад по Кавказским горам, а теперь в короткую линию стягивается, от Воронежа до Ростова. В чем, как сказал товарищ политрук, наше громадное преимущество, такая силища, и рядом совсем – а гансам придется резервы из самой Германии везти, чтобы дыру заткнуть, и когда еще они успеют?

       И вот позавчера приказ – и мы пошли вперед. Сплошной обороны у фрицев тут не было – прорвали ее быстро, почти без потерь. Как положено по тактике – танковые и мехкорпуса впереди, ну а мы вроде как во втором эшелоне, чистить что осталось, ну не угнаться нам за техникой, пешком. Дело привычное, да и командиры наши научились людей беречь – поскольку предвидится штурм укрепленных пунктов, придан нашему батальону взвод тяжелых минометов, не "Тюльпаны", но калибр сто шестьдесят, очень хорошо фрицев из блиндажей вышибают. И еще батарея "барбосов" как противотанковое средство, немецких танков не встречали, зато эти легкие самоходочки отлично пулеметы давят прямой наводкой, следуя прямо в пехотной цепи. Ну и штатная наша артиллерия при нас, батарея минометов восемьдесят два и две "полковушки" трехдюймовые.

       Село было самым обычным, какие не раз нам уже встречались. Оборону фрицев на околице смяли в минуты, а вот на площади вышла заминка. Там в церкви у немчуры был то ли штаб, то ли склад – в общем, толпа гансов успела туда забежать, и яростно огрызалась огнем на все четыре стороны. И пулеметы на колокольню успели втащить, обзор оттуда великолепный, и сектор обстрела тоже.

       И долго бы они там просидели? Бой за взятие населенного пункта, все как в Уставе прописано – нас еще когда в тыл отводили на отдых и пополнение, так тоже гоняли, куда больше, чем в мирное время, чтобы всю эту тактику с бумаги нам в головы вбить. Ну и правильно, живым-то домой всем вернуться хочется, после войны отдохнем! Так и здесь – первая рота занять оборону на околице, если немцы своим на помощь подойдут, третья село прочесывает, нет ли где затаившихся и просочившихся, чтобы в спину нам не ударили, ну а наша, вторая, церковь обложила. Минометчики подтянулись, и легкие, и тяжелые, самоходки сначала с первой ротой были – но рассудил наш комбат, что если что, перебросить успеем. Сейчас калибром сто шестьдесят накроем, мелкими добавим, и вперед, добить лишь, кто там в развалинах уцелеет!

       Комбат сам прибыл, вместе с нашим ротным и командирами минометчиков позиции обозревает. Последние уточнения – и сейчас начнется. И вдруг ребята с третьей роты какого-то бородатого мужика приводят – оказывается, священник той самой церкви! Мы газеты читаем, и даже радио слушаем иногда – а потому знаем, что к религии сейчас послабление. И сам товарищ Сталин с их Патриархом беседовал, и целая танковая бригада "имени Дмитрия Донского" на церковные деньги оснащена. Слухи ходили, про Казанскую икону богоматери, которую вдоль фронта носили, и про крестный ход в Ленинграде – но тут уж не знаю, слухи они такие и есть. Но вот выступление Патриарха три дня назад в "Правде" печаталось. Слова очень правильные – что Церковь всегда вместе с народом русским была, несмотря ни на что, и страстно желает нашей победы. И что святой долг каждого верующего, это защищать Отечество. И что тот, кто на службу захватчикам пойдет, и их поганую волю исполнять будет, тот отступник, анафема ему и проклятие – а если священнослужитель, то отлучение от церкви и лишение сана.

       А еще там было, что будто бы фашисты на оккупированной территории заставляют священников отрекаться от православной веры, а при отказе убивают, и церкви жгут. Отчего упорно ходили слухи, что фашисты верят в чертей и открыто служат им. Написано ведь в "Правде", где точно не будут бред писать, что "священников заставляют отрекаться от веры", слова самого Патриарха – и сразу вопрос, отрекаться во имя чего? Не припомню я за пленными фрицами особой религиозности – а быть с ними одинаковыми даже в неверии совершенно неохота, проще и впрямь считать, что черт у них вместо креста. При чем тут религиозная пропаганда – у них на пряжках "Гот мит унс" написано, так это разве подтверждает, что на небе кто-то есть? Ну а на зверства фашистские мы насмотрелись уже, с них станется!

       В Ростове мы "художественную выставку" видели. Как разъяснил товарищ старший политрук – будто бы какой-то наш художник, настоящий, едва ли не академик, к партизанам летал, а как вернулся, написал целую серию картин, ну как баталист Верещагин, которого выставка перед войной в Сталинградском музее. Сами картины конечно, в Москве – а вот плакаты с них по фронтам разослали, чтоб все видели. "Партизаны в засаде", "Лагерь партизанского отряда", "Портрет командира", ну это все как у нас, на фронте, это хорошо, что у фрицев под ногами наша земля горит, даже в ихнем тылу! Но вот картины про фашистские зверства – смотришь, и просто жуть делается. Не оттого, что кровь – нас этим не удивишь. Другое совсем.

       Женщина на земле лежит, лицом вниз, волосы русые в крови. Девочка за нее цепляется, головку повернула, прямо на нас смотрит, с самого центра картины. А над ними фашистский офицер, парабеллум в голову девочке нацелил, сейчас на спуск нажмет. Сзади еще немцы, в касках и с автоматами, на фоне чего-то горящего (но явно не танк, а дом). Рожи у фрицев с ухмылкой, рады что сейчас будет.

       Яма, или траншея – и фрицы туда наших спихивают, прикладами и сапогами. Не солдат, не мужчин, а женщин, детей, стариков. У фрица справа, что ногой замахивается, лопата в руке, у другого тоже, рядом в землю воткнута, чтобы наших закопать, живыми. И девушка в центре смотрит на тебя, из ямы. Без страха, только с укором – что же ты, боец, не пришел, не успел, не спас? Как богородица с иконы – среди толпы ржущих фрицев. Светлым нарисована, на мутно-сером фоне – не липнет к ней грязь.

       И рожи у фрицев, да только за это убивать надо – не уродские, а именно, с гнусной ухмылкой. Видно, что не по приказу стараются, а с радостью, что истребляют наш народ. Причем, как пояснил товарищ политрук, не вымысел художника – все нарисовано по фотографиям, взятым партизанами у пленных и дохлых. Что на правду очень похоже, знаем мы эту немецкую привычку, свои преступления на карточки снимать, не раз уже у пленных в кармане находили, и за такое, сразу в расход. Надеюсь что те, кто на картину попал, от партизан свое уже получили.

       Вот только, на такое посмотрев, веришь, что фрицы и в самом деле, черту поклоняются. Детей-то за что? И покоя тебе уже не будет, боец Красной Армии – потому что пока ты здесь, фрицы очень может быть, твою жену и твоих детей в яму гонят, и ты спасти их не успел!

       Командиры наши уточняли у священника, а подвалы в церкви есть? Крепкие? Сколько фрицев там может вместиться? Стены – в три кирпича? А внутренние помещения, план нарисовать можете?

       Поп отвечал. Еще, говорит, церковь жалко. Ей, считай, больше ста лет – Николашку пережила, революцию, гражданскую, коллективизацию, а вот теперь... Ничего – церковь, это лишь место, где люди могут к Богу обратиться, новую построим.

       А церковь, ну просто диво как хороша. Даже на мой пролетарский, насквозь неверующий взгляд. С двадцатого года я, без попов рос – не до них было.

       И тут нашего комбата пробило. Хотя вроде в религиозности особой никогда раньше не был замечен. Слушай, отче, а если мы лишь верхушку у колокольни свернем, это ничего? Восстановите как-нибудь – а церковь мы в сохранности возьмем. Мужики, спокойно, я людей класть не собираюсь! Гляньте – у фрицев круговой обстрел лишь с колокольни, а если без нее, то с флангов зайти можно, с торца, где дверь, и от той же колоколенки. Кто в дверях засел, огнем подавим, а на башне в ту сторону одно лишь окно, стрелять им будет неудобно. На исходные пройдем легко, за домами прячась, ну а дальше, шквал огня по окнам, один бросок, и мы уже у стен! Ну а дальше – чай, не Сталинград, и не такие дома брали!

       Самоходчики сработали отлично. С колокольни только пыль полетела. И пулеметы разом ударили, все наши пятнадцать, и еще четыре из третьей роты – ни патронов не жалея, ни стволов. Чтобы фрицам головы не поднять, пока мы к стенам бегом! Это в атаке самое страшное – не рукопашная, там ты уже звереешь, думаешь лишь как штык воткнуть, а вот так бежать до чужой траншеи или иного места, где фрицы засели, сейчас пуля навстречу, и нет тебя – понятно, зачем "штурмовики" всеми правдами и неправдами себе стальные нагрудники добывают, которые лишь "бронегрызам" положены. Хотя говорят, что МГ или винтарь пробивает их все равно, но от МП или парабеллума защитить может, если только не в упор.

       Упал кто-то рядом, или нет – смотреть некогда. Все, чем мы им сейчас помочь можем, это быстрее фрицев перебить, чтоб бой кончился. Стена уже рядом, гранату в окно! Первый пригнулся, спину мне подставляя ступенькой. Я к окну вторым, значит иду первым, успеваю до того еще осколок кирпича перед собой швырнуть. Хитрость сталинградская, проверенная – кто внутри, непременно за гранату примет, ляжет, вместо того чтобы вход на мушке держать. Ну а я уже там. Трое фрицев удачно, рядом – одной очередью всех, начиная снизу-слева, помня об уводе ствола. Крутнулся, с того места уходя, еще одного в упор. И наши уже рядом. Вот завертелось!

       Что плохо у ППС, штыка нет, и приклад складной, таким не ударишь. Хотя машинка очень легкая и верткая. Но фрицам еще хуже, у них хоть и винтовки, но не развернешься тут с ними, тесно, даже если успел кто штык примкнуть. Тут саперной лопаткой работать сподручнее. Только не зевай, и помни, что если даже фриц с МП возникнет, ему тоже поливать от живота веером нельзя, своих положит. Вовремя переключайся, лопатка-автомат, ну а если фриц упал, сапогом ему по голове.

       Вот, сцуко, фриц в проходе, штыком мне в живот, еле успел лопатку подставить, отбить! И не достать мне до него – а если так, сапогом в колено! Ага, скособочился, я вот мимо твоего ствола, и лопаткой по шее, кровь брызнула, готов!

       Наконец фрицы закончились, те кто еще на ногах. А у тебя внутри все как перетянуто, аж трясет, стопку бы сейчас хлобыстнуть. Но нельзя – а вдруг какой фриц лишь притворяется, и тебя сейчас в спину, проходили мы это уже? Потому быстро проверяем лежащих, наших наружу, к санинструктору, фрицам контроль штыком. Увидев такое, двое фрицев быстро и смирно поднялись с поднятыми руками. Еще один оказался оглушенным, его отчего-то не стали добивать, вытащили тоже.

       Наших погибло четверо. И еще двое, когда брали село. Подошедший поп велел похоронить их рядом с церковью, на освященной земле – и сам прочел над ними молитву. Комсомольцы ведь были – а это неважно, раз за святое дело, бог рассудит, он справедлив. Фрицев же только из церкви вытащили больше тридцати трупов, и еще на колокольне было шесть. Их просто сбросили в овраг, как падаль.

       Комбат связывался по рации со штабом, доложить, получить новую задачу, и дальше вперед. Ну а нам – чуть отдохнуть, привести себя в порядок, и марш! Вот только что с пленными делать?

       -Зачем храм божий осквернили? – спросил наш ротный у фрицев, боязливо жавшихся друг к другу. По-русски – но те, кажется, поняли. Двое залопотали что-то по своему, а третий, наконец оклемавшийся, унтер, судя по знакам различия, зло выкрикнул в ответ, что-то вроде "комм тойфель"!

       -Тойфель? – переспросил ротный – значит верно говорят, что вы черту служите. Не пропаганда.

       И выстрелил немцу в живот.

       На шум выглянул комбат. Ему доложили – фриц застрелен при попытке нападения. Хотя вообще-то разбирательства не последовало бы и так. Военная прокуратура смотрит больше за тем, чтобы не смели мародерничать и насильничать своих гражданских, вот с этим действительно строго. А фриц, может у него за пазухой был ствол или нож, откуда мы знали? Опять же, как я сказал, обычно если у фрицев находим фотографии со зверствами, то таких сразу в расход, и всем на фронте это известно, включая особистов.

       Так что сразу после боя, можно. После, уже нет. Неделю назад, красноармейца Митяева из третьего взвода в штрафную роту отправили, за то что он фрица пленного в тыл не довел. Он перед тем письмо получил, что вся семья его в оккупации погибла, Говорит, напасть пытался, тащ командир – а на тело глянули, сразу видно, пуля в затылок, вблизи и сверху вниз, на коленях значит, фриц стоял. Так ротный ему при комбате и других – дурак ты, в грудь надо было, тебе бы поверили, а так, извини.

       А тут, дело ясное. Никто и слова не скажет.

Старший лейтенант Юрий Смоленцев, «Брюс». Под Ленинградом. 4 января 1943

       В заповедных и дремучих, новолисинских лесах. Всяка нечисть ходит тучей, в бедных фрицах сеет страх. Лес тут действительно, как тайга, густой. Ну а лесная нечисть, это мы. Искореняем фрицев как вид живности. И не просто так, а чтоб на психику давило.

       От Мги на запад – по железке на Гатчину. Дошли до станции Новолисино, чуть дальше продвинулись, и встали. У какой-то речки, именуемой Черной – пересекающей упомянутую железку в трех километрах к западу от станции. По этой речке теперь фронт и проходит.

       Что мы тут делаем? Опыт передаем. Двое нас – я и Влад. И за линию фронта нам нельзя. Как нам сказано, успеете еще повоевать, когда на немецкую линию "Пантера" выйдем, по Чудскому и Псковскому озерам, там по специальности поработаете. А пока, себя в норме держите, товарищей инструктируете, но самим на ту сторону ни шагу! Без крайней необходимости, конечно. А что есть таковая – ну вы сами понимаете, это понятие относительное.

       Да и предки тоже не лаптем щи хлебают! Егеря – так здесь называют штурмовые батальоны, специально обученные для лесисто-болотистой местности, вот не помню, было такое в той, нашей истории? И учат довольно серьезно – уровень конечно не наш, но много выше обычной пехоты. Вот может ли стандартная боевая тройка, пулеметчик, снайпер, автоматчик, без потерь уделать в лесу десяток? А считайте!

       Тут очень важно, первым врага обнаружить. И еще до боя передумать его. Место выбрать, и рассчитать – куда мы заляжем? Куда враг бросится, как начнется? Что мы тогда делать будем? Как все будет простреливаться? Есть ли пути обхода? И вот если ты сумел все это просчитать, и правильно, чтоб в бою так и было – тогда ты не просто боец, а Командир. Которого бойцы твои боготворят – веря, что в любом деле ты им победу обеспечишь.

       Если удастся еще и сцену оборудовать, совсем хорошо. Растяжки поставить, или "картошку", куда враг заляжет. Причем в лесу растяжки эффективнее ставить на высоте, в елке или кусту – тогда враг даже если залечь успеет, не спасется. Или, если гранат жалко, можно ловушки соорудить, по примеру вьетнамских партизан – яму с кольями копать долго, но поверьте, из заостренных кольев, веревки, упругих ветвей и противовесов такое можно соорудить! И кстати, киношный трюк с петлей и согнутым деревом, когда жертва вдруг оказывается подвешенной за ногу вниз головой, отлично работает, когда надо из группы идущих по тропе одного взять живым. Правда, при условии, что у вас хороший снайпер, или огневое превосходство – чтобы придавить прочих, заставить отступить, ну а после снять того, кто болтается и орет. Было у нас такое, сразу после Мги, с фрицевским патрулем.

       Так вот, расклад тройка против десятка. При условии, что мы их раньше обнаружили, место выбрали, все просчитали. Что реально, так как мы видим и слышим дальше, в лесу подвижнее и незаметнее. Может после, когда против нас и у фрицев появятся егеря, все будет сложнее, но пока с той стороны самая обычная пехота, специфике боя в лесу малой группой не обучена. А раз так, первый и внезапный удар наш – и абсолютно реально завалить троих-четверых в первые же секунды. Причем стараться, чтобы среди них оказался фрицевский командир. Что имеет значение – не только для этого, отдельно взятого боя.

       Жуков кажется сказал, "армией командую я и сержант"? А у фрицев тем более – еще со времен рейхсвера, очень многое держится на унтерах, еще довоенной закалки. И если этот контингент выбить, упадет общее качество всей их армии. И то, что немецкого унтера в строю легко отличить по автомату, уже во все наши наставления вошло, что для наших "старших стрелков" это самая первая цель. И лично я только унтеров завалил одиннадцать, это уже после Мги. Ну а в том бою... Тьфу, проговорился – впрочем, тогда никто сказать не мог, а где в этот момент линия фронта проходит? Мы не в их тылу были, а на нашей передовой!

       Короче, было фрицев десять, стало шесть. Бывалые все ж, быстро залегли. Под одну из растяжек в елке – вот фрицев уже четыре. Я еще одного выцелил удачно. Затем второго – ну тут не уверен, этот мог и под пулемет попасть. Вообще, снайперу с пулеметчиком в паре работать, одно удовольствие. Потому что тогда снайперской работы враг не замечает, списывая на пули-дуры.

       Еще один фриц отползти пытался. А за пригорочком встал в рост, и припустил. Вот только мы рассредоточась лежали – пулемет и автоматчик перед фрицевской цепью, к себе внимание привлекая, а снайпер, то есть я, чуть вбок, на фланге – и тропу ту за горкой видел хорошо. Ну сколько сказано было – не бегай от снайпера, усталым помрешь.

       А вот с последним фрицем повозились. Лесовик был, что ли – прятался удачно. Залег куда-то и молчит. А мы десятерых видели четко, девять убили, где еще один? Ну что, и на это есть хитрость – за веревочку дернуть!

       И под большой елкой, шагах в двадцати, сначала ветки снизу дергаются, затем треск и вспышки автоматной очереди. Фриц не выдерживает, отвечает, себя показав – есть! Ну вот, все десять. Выждать чуть, не шевелится ли кто, осторожно подползти, забрать трофеи и документы для разведотдела. Да, не забыть еще отвязать под елкой "сверхштатный" МП, трофей с прошлого раза, специально для такого прихваченный. Все!

       Это еще до Нового Года было. Сейчас вот – дошли до этой речки, и встали. Пока пехота отдыхает и подтягивает тылы, нам скучать не приходится. И если вы считаете, что речка десяти метров шириной для нас неодолимая преграда, то крупно ошибаетесь. Вот только зачем нам ноги мочить, если фрицы сами к нам явятся, "языками"?

       Именно так. Вот за что я сейчас люблю фрицев, так это за их искреннюю веру, что они "юберменьши" а мы сиволапые и тупые. Требуется им тоже прояснить обстановку? Разведка у них есть? И как они в тыл наш пойдут, вот где бы я сам место выбрал? Несколько мест – ну так где-то "усилить, углубить", активность обозначить, чтоб не полезли. А вот одно, будто бы зевнуть – и ждать. На вторую ночь они и вылезли. И никто назад не ушел. Тут не только ПНВ и ночные снайперки с нашей стороны сработали, но и опять же, расчет: куда они ломанутся, где залягут, как отойти попытаются – и там или ловушки уже поставлены, или простреливаемые сектора. Из десятка, двоих взяли в очумелом состоянии – ясное дело, вот только что шли командой в полной почти темноте, и вдруг товарищи падают замертво, а выстрелов не слышно, где противник неясно, а они ведь разведка, а не патруль, то есть стрелять без толку во все стороны не могут, чтобы внимание не привлечь. И лежать глупо – вот еще у кому-то в голову прилетело, и еще. Встать и броском вон в те кусты – по пути еще кто-то упал, а в кустах не спасение, а "вьетнамские" ловушки, вместе с колючей проволокой. Из двоих уцелевших, одного мы после из колючки выпутали, второй сообразительный оказался, сам в рост встал и руки поднял. Трусоват оказался, а еще разведка, тьфу!

       А вот сейчас идем – на фрицевского снайпера охотиться. Который вчера объявился, и успел уже троих наших в первой траншее убить, за один всего лишь день. Мы – это я, Влад, и двое местных, старшина Пилютин и красноармеец Булыгин. Как Пат и Паташон – старшина мне едва по плечо, а вот напарник его размером с боксера Валуева из нашего далека. Однако же стреляет Петр Егорыч воистину, как бог – мне до него учиться, впрочем у меня снайпинг был все же "одним из". Причем был он не сибиряком, а из города Тихвина, хотя тоже охотник с малых лет. Он мне кое-какие премудрости показал – ну а я его, а особенно Булыгина, научил некоторым своим "фишкам": рукопашка, ножевой бой, быстрая стрельба из неудобного положения. Скажете, никак невозможно научить всерьез, за несколько дней? Так во-первых, от начального уровня зависит, если люди опытные, ловкие и сообразительные, во-вторых Жуков или Рокоссовский кажется сказал, что на войне неделя тренировок стоит месяца в мирное время, в-третьих основы я дал, достаточно чтобы после меня уже сами тренировались, вместо того чтобы кемарить, в свободное время, если дожить до Победы хотят, и в-четвертых, даже того что я натаскал им хватит, чтобы на простейший прием уже не попасться, и контрприем успеть поставить.

       По первоначальному плану, работать должен был Пилютин из крупнокалиберной "фузеи" – ну а мы, используя спецтехнику, сработать за ищеек и дать целеуказание. Однако же, придя на место и осмотревшись, мы поняли, что облом. Заболоченный зимний лес, смешанный (не карельский сосновый бор), подлесок довольно густой, даже без листьев здорово ограничивает видимость, много кочек, пней, упавших стволов. Казалось бы, много укрытий для снайпера – но вот сектора обзора и обстрела из каждого отдельного места очень ограниченные! Нет, мог конечно фриц выбрать такую точку, из которой конкретный участок нашей траншеи просматривается, и тупо ждать, пока там высунется кто. Так ведь троих наших в разных местах достало!

       И еще эти чертовы елки. Не ельник, островки и даже отдельные деревья, иногда очень большие. Однако же обзор перекрывают напрочь. Общая видимость от ста до трехсот метров. Ну не развернуться тут с "фузеей", ей дистанция нужна, для маневра огнем.

       Ну значит, фриц, песец тебе будет по-грубому. Война давно уже не дуэль по правилам, а чтобы по-простому, я живой, ты дохлый. Тепловизор есть? Вот тут и сравнительно небольшое расстояние, и зима, а значит тепловой контраст – решительно на нашей стороне! Где бы ты ни залег, засечем. Бегу по траншее к минометчикам, благо они тут, рядом, договорились быстро, что такое фрицевский снайпер, это хорошо понимали все. Вот только засветись, курва, просто перепашем там все, чтоб сдох.

       Темно еще. Пришли мы заранее – еще не хватало, выдвигаться, когда враг уже на месте, видит и ждет. Ну и мы ждем. Дело в общем знакомое: уже охотились мы так, с тепловизором и ПНВ, правда не на снайперов, а на фрицевские "секреты", наблюдателей и пулеметчиков. И вот, в очередной раз прибор выдал засечку. И указав, е-мое, на густую елку, у ствола, метрах в четырех от земли! Что за .... ??

       В отличие от некоего Суворова, который Резун, я точно знаю, что "кукушек" не бывает. Ну не подходит елка для снайперской засады: ветки у нее тяжелые и тонкие, чуть что, долго и заметно дрожат. И прогибаются – сидеть на них неудобно. А особенно зимой, чуть шевельнешься, разом снег с ветвей слетает, маскировка к чертям! Но прибор что-то ведь показывает! В медведя, зимой полезшего на дерево вить гнездо, верится слабо. Значит, методом исключения считаем, что это все же снайпер и есть. И сектор обстрела как раз подходящий. И видно все сверху очень хорошо.

       Не буду я рассвета ждать. И не подам я сигнал, по которому из нашего окопа высунут чучело-мишень. Сами отлично тебя достанем, прямо сейчас. В ПНВ вижу в елке шевеление – устраиваешься поудобнее, пока темно, думаешь что никто тебя не видит. Но я вижу, и этого довольно. И Влад тоже. Ну, готовы – раз, и два, и три!

       -Свалился! – комментирует Пилютин, которому я дал запасной ПНВ – тушкой, как дохлый.

       Конечно, это грубейшее нарушение, стрелять трижды с одной позиции в снайперской дуэли! Но не показывал прибор второго стрелка – некому было меня наказать. И ночь, не видно ничего. Днем бы я так не рискнул.

       Забегая вперед, расскажу. Когда мы после все же добрались до той елки и все там осмотрели. Обустроился же там фриц! К стволу были прибиты две мощные крестовины, укрепленные снизу подкосами, на них положены доски. Несколько ветвей с тыльной стороны были срублены, чтобы не мешали взбираться по привязанному канату. А ветки спереди были связаны проволокой, чтобы не дрожали, даже если одну и зацепить! И наконец, позади елки был вырыт окоп, перекрытый сверху бревнами и землей – скорее, небольшой блиндаж. И фрицу, даже если бы его засекли, было достаточно секунд, чтобы соскользнуть по канату и укрыться. Конечно же, строил все фриц не сам. Как сказали пленные, это был какой-то чин из школы снайперов, в Берлине. И естественно, напряг зольдатен все это колотить. Причем, сцуко, сам остался живой – получив три пули от меня и две от Влада, и провалявшись в снегу несколько часов, был все же подобран и вывезен в тыл, правда в тяжелейшем состоянии, может все же подохнет. Однако в счет его я писать не стал. У меня и так уже сто девять.

       А что касается воздействие на фрицевские нервы. Хороший сапожник есть в полку – когда я сказал, что от него хочу, он сначала удивился и даже покрутил пальцем у виска, а затем долго смеялся. После того как мы следующей ночью наведались через речку к фрицевскому опорному пункту (здесь у фрицев нет сплошной линии обороны, лишь такие вот пункты в расчете на взвод или два, разбросанные с интервалом). Часовых сняли из бесшумок, затем взяли спящих в ножи – как в Петсамо. И вот мне интересно, что скажут фрицы, обнаружив на снегу волчьи следы размером с человеческую стопу, и перебитый гарнизон – при том что часть тел бесследно исчезла (на ком огнестрел, им камень за пазуху, и в реку), а у других раны, как будто от клыков и когтей (немного поработать ножом), и выстрелов не было ни одного)?

       А под утро с нашей стороны донесся жуткий вой (спасибо красноармейцу Булыгину, научил – ну а если в несколько глоток, в темноте, впечатление сильное)! А если фрицам придет в голову пустить собачек – как поведут себя эти твари, учуяв запах волчьего жира, которым мы обильно смазали подошвы (тут пришлось пострадать настоящим волкам, попавшим мне на прицел).

       А ведь вначале было слово. Какого-то фрица, пойманного нами у Мги – про русский ночной ужас. Мы сначала удивились – ну а после, сопоставив время, место, и некоторые детали, поняли, что это мы и есть. Оборотней желаете, юберменьши? Значит, будут вам оборотни!

       И как мы после хохотали, когда очередной пленный фриц рассказывал, как в доме лесника, четыре километра от моста по железке и чуть в лес, где у фрицев располагался штаб батальона, ихний герр майор ночью посещал сортир – в сопровождении денщика с фонарем, ординарца с МП, и караульного отделения при пулемете. После предварительного осмотра объекта и занятия обороны по периметру.

       Страшно ведь! Русские оборотни утащат.