Текст книги "Восход Сатурна"

Автор книги: Владислав Савин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

       -Мы выиграем эту войну, товарищ Сталин?

       -Да, товарищ Василевский. Мы возьмем Берлин в мае сорок пятого. Если пожелаете, можете после взглянуть на кинохронику. Однако эта война будет стоить нам двадцать шесть миллионов жизней. Потому сейчас наша цель не только победить, но победить с меньшими потерями, и желательно, быстрее. Думать не только о войне – но и о том, что будет после. Но это пока вас не касается, товарищ Василевский. Пока в курсе, кроме меня, был лишь Борис Михайлович – к сожалению, здоровье не позволяет ему полностью взять на себя военную сторону дела, включая руководство операциями непосредственно на фронте. Прошу вас – ему помочь. Желаете взглянуть, с какими трудностями мы столкнемся через неделю, и к чему это приведет?

       -Один только вопрос, товарищ Сталин, можно? Письмо Вольского – оно из нашей истории или из той?

       -Из той. Поскольку в нашей товарищ Вольский никакого письма не писал. Потому и было ему дозволено остаться на своем посту – также и с учетом, что и там он показал себя очень неплохо. Не написал он оттого, что у нас успели дать его корпусу гораздо большее время на боевую подготовку. Что подтверждает ваши слова про него.

       Продолжение. Контрудар Гота – 12 декабря, через неделю! Правда, из двух танковых дивизий, 6 и 23 тд, у немцев осталась лишь одна. 23 тд идет с Кавказа своим ходом – и надо полагать, успела потратить моторесурс. И еще три дивизии у фрицев в 48 армейском корпусе, и одна из них танковая, 11 тд. Все висело на грани – немцы прорвались больше чем наполовину, окруженцы Паулюса уже слышали канонаду совсем близкого спасения. Причем немцы наносили два удара – главный, из Котельникова, 56 армейский корпус, те самые 6 и 23 тд, плюс румыны. И вспомогательный, от Нижне-Чирской – который был принят нами ошибочно за главный. Принят обоснованно – расстояние до окруженных там было всего в сорок километров; однако и наши думали так же, ждали там и готовились. Оттого Манштейн и Гот выбрали более долгий, но легкий путь. Но возле Верхнее-Кумской, на реке Мышкове, немцев встретили, сначала огнеметная танковая бригада, а затем успевший подойти и развернуться Четвертый мехкорпус Вольского. И танковые дивизии Гота были измотаны в маневренном бою – а наши перешли в наступление на фланге, разгромив итальянскую армию и угрожая Готу окружением, а за спиной корпуса Вольского уже развертывалась Вторая Гвардейская Армия. И немцы отступили.

       -Товарищ Сталин! Обращаю ваше внимание на кардинальное отличие! Считаю удар немцев из Котельникова невозможным. Так как у них нет сейчас Шестой танковой дивизии, а также боеспособных румынских соединений. И это при гораздо лучшем нашем положении у Котельникова. Более вероятно, что теперь немцы сделают ставку именно на Нижнее-Чирский, где развернут их 48 корпус, в много лучшем состоянии. У них еще остались три танковые дивизии – 11, 23 и 17 тд (хотя последняя подойдет позже). Хорошо что все они уступают разбитой Шестой. Семнадцатая – самая слабая, всего 54 танка и две тысячи солдат мотопехоты. Двадцать Третья и Одиннадцатая выводятся с фронта, с Кавказа и из-под Ржева соответственно, а значит потрепаны, имеют некомплект. У немцев просто не хватит сил на два кулака – но один они собрать могут, и довольно сильный.

       -И что вы предлагаете, товарищ Василевский?

       -Для начала я хотел бы узнать, какой план действий нами уже принят? Какие приказы уже отданы в войска, какие действия и каких соединений намечаются? Потому что если за основу было взято вот это ,что было в ином времени...

       Тут только Василевский осознал, что поверил и принял. Что потомки каким-то образом сумели вмешаться и предупредить. Что это – не абстрактная командно-штабная игра, как по привычке действовал он в первую минуту. И не было времени удивляться и задавать вопрос "как?". Надо было принимать Решение – от которого зависело многое.

       -...если за основу были взяты события, случившиеся там, то сейчас мы рискуем проиграть. В определенной степени, нам придется играть с чистого листа. Хотя мы знаем состав сил немцев, их численность и боеготовность, а также приблизительное развертывание. Но мы должны быть готовы, что немецкий удар будет нанесен не там, где мы ожидаем.

       -Да, вы пожалуй правы, товарищ Василевский. Мы Борисом Михайловичем надеялись, что у Котельникова удастся лишь задержать и сильно потрепать Шестую танковую. Полный ее разгром и пленение командира считался самым идеальным, а значит труднодостижимым вариантом. Теперь же выходит, что весь рисунок операции меняется.. Я говорю прежде всего, о "Большом Сатурне". Планировалось сначала отразить деблокирующий удар, перемолов подвижные соединения немцев, и лишь после развивать наступление на Ростов, уже не опасаясь маневренного сражения с непредсказуемым исходом.

       -Я могу поработать вместе с Борисом Михайловичем? Составить новый план – осуществление которого я буду обеспечивать?

       -Конечно, товарищ Василевский.

       -И еще.. Мне потребуется вся информация. Я имею в виду, чисто военную сторону. Какие еще рекомендации могли бы дать нам потомки? Чтобы применить – здесь и сейчас.

       -Это будет труднее, товарищ Василевский. Дали-то они нам много, но чтобы прямо сейчас.. Новая тактика – опыт победы в этой войне, в соответствии с которым мы уже обучаем войска. Новые системы вооружения – производство большинства из которых в массовом порядке развернется к лету следующего года. Знания о людях – кто как себя проявит. Аналогично, для противника – его тактика, техника, сильные и слабые стороны, по опыту всей войны. По всему этому, думаю, Борис Михайлович успеет вас просветить. Могу посоветовать вам... Глядя на потомков, мы стали много большее внимание уделять радиоразведке и радиопротиводействию. Если учесть, что управлять подвижными соединениями в маневренных действиях без радио невозможно – то для нас открывается обширное поле деятельности. По опыту Ленинградского фронта, где мы очень успешно вели не только препятствование связи противника, но и, неоднократно, прямую дезорганизацию его действий, отдавая ложные приказы его же частям. А также пеленгацию, установление местонахождения его штабов, узлов связи, подвижных частей, ведущих радиообмен. Такие приборы наших потомков, как этот, хранилища и обработчики информации, "компьютеры", умеют также быстро взламывать немецкие шифры. На Ленинградском фронте созданы специальные подразделения, роты радиовойны, решающие все эти задачи. Сейчас там все идет хорошо – и я полагаю, ленинградцы могут поделиться с вами.

       -Это будет просто великолепно, товарищ Сталин. Еще вопрос. Здесь – мы ведь не откажемся от "Большого Сатурна"? Если мы знаем, чем завершится попытка деблокады Паулюса, с высокой степенью достоверности.

       -Как это соотносится с тем, что вы только что сказали? С чистого листа?

       -Сумели там – сумеем и здесь. При все же лучшем раскладе. Дело лишь техники – найти правильный путь. Когда мы точно знаем, что он есть.

       -В мире потомков "Большой Сатурн" был отменен 13 декабря. Когда Гот имел абсолютно реальные шансы прорваться. Теперь же.. Как вы думаете, товарищ Василевский, что товарищ Берия сейчас делает на Кавказе?

       Молчите? Так я отвечу. Поскольку вы не прочли еще, что было у потомков дальше. После "Малого Сатурна" мы вернемся к идее удара на Ростов, чтобы отрезать всю немецкую группу "Юг". Но время будет упущено Наши войска, наступающие с севера, будут уже обескровлены. Немцы успеют перебросить резервы – но главное, начав отход с Кавказа, они сумеют проделать это почти беспрепятственно. Поскольку товарищ Тюленев своим фронтом по сути не управлял – и вместо энергичного преследования отходящего противника, чтобы отход превратился в бегство, у него вышло лишь неторопливое выдвижение вслед, с занятием освободившейся территории. Прочтите, вот тут:

       "..наступление Северной группы войск (ЗакФр) проходило недостаточно организованно, с неполным напряжением сил, развивалось медленно. Штабы 44й и 58й армии потеряли связь о своими войсками. Также не было связи с "заходящими" на правом фланге кавкорпусами и танковой группой в составе трех тбр, одного тп и одного тбн.

       Вопреки прямому приказу Генштаба, эта конно-механизированная группа вместо удара по тылам противника (прижать к Кавказскому хребту) наступала в сев-зап направлении. Необоснованна была также остановка 44 армии и подготовка ею рубежа обороны. Ошибкой было держать главные силы в центре и на левом фланге, опасаясь мнимого немецкого контрудара на Грозный.

       Потенциал сильного подвижного соединения (кмг) не был использован исключительно из-за того, что Тюленев "обжегшись на молоке, дул на воду" – наступал осторожно, боясь немецкого контрудара. Хотя немцам явно было не до него.

       Итог: пять немецких дивизий 1ТА успели уйти на Ростов. И после сыграли самую активную роль в битве за Харьков..".

       Надеюсь, что у товарища Берии выйдет лучше. Чтобы в нашей истории к Ростову подошли не вражеские дивизии в полном боевом порядке, нанесшие нам успешный контрудар – а ошметки их, без тылов, без горючего и боеприпасов. И чтобы немцы получили в итоге – еще один "сверх-Сталинград".

       Вы поняли вашу задачу, товарищ Василевский? Тогда идите – Борис Михайлович ждет вас в Генштабе, он предупрежден. "Компьютеры" со всей необходимой информацией ему переданы.

       Надеюсь, вы понимаете, что говорить про помощь из будущего нельзя никому? Без моего личного дозволения?

Ретроспектива. Лейтенант Матвеев Матвей Матвеевич, 1329 горнострелковый полк, Северный Кавказ.

       Нас вывезли из-под Ленинграда в конце июня сорок второго, всего пятьдесят шесть человек – всё, что осталось от нашей горнострелковой дивизии, принявшей первый бой под Каунасом. Отвезли глубоко в тыл, на станцию Арысь, где заканчивали комплектование свежие батальоны 1329 гсп. Неделя в Арыси, потом Красноводск – Баку – Батуми, на турецкую границу. В начале августа немцы прорвались к отрогам Кавказского хребта и нас перебросили на перевалы. После тяжёлых боёв немцы отжали нас от перевалов, полк потерял больше половины своего состава и его снова отвели на пополнение в начале сентября.

       Партийное собрание собрал новый комиссар полка. Разговор был о том, почему полк не выполнил задачу. Видно было по всему, что комиссар в горах никогда не был, впрочем и как предыдущий командир, и комиссар. Но о мёртвых либо ничего, либо хорошее. Нас ругали, а мы молчали, опустив головы. Нам говорили правильные красивые слова, а мы знали, что нас разбили поротно, оставили без связи, артподдержки, что у бойцов не было спальных мешков, что два максима не могут обеспечить достаточную плотность огня и не могут стрелять вверх. Что автоматического оружия у нас практически не было. В общем, я не выдержал. "Разрешите, товарищ полковой комиссар?" "Ну, если у вас есть что сказать в своё оправдание, товарищ сержант!" "А я не собираюсь оправдываться! От моей роты осталось трое, но позицию мы удержали! Вот только воевать так дальше нельзя, товарищ полковой комиссар!" "Давно на фронте?" "С Финской." "А у нас?" "С июля. До этого – Ленинградский фронт." "А, это из 7-го ГСП! Ну, давай! Что хотел сказать?" И тут меня понесло. Меня уже дергали за руку, видя как лицо комиссара наливается кровью, но я отмахивался и продолжал говорить. "Прекратите эти пораженческие разговорчики!" – взвился комиссар, но его остановил новый командир полка: – "Подожди, Степаныч! Сержант дело говорит! В общем так! После собрания – ко мне!" "Есть, товарищ майор!"

       С командиром мы разговаривали долго, почти до утра, и я начал собирать роту разведки. Мне разрешили взять к себе Юзу, к сожалению Пётр был в госпитале, воспользоваться трофейным вооружением и трофейным снаряжением. Людей отбирали из старослужащих, имевших разряд по альпинизму не ниже второго и прошедших августовские бои. Вскоре тридцать пять человек были экипированы, обучены. В группе было 12 пулемётов МГ-42 с оптическими прицелами, на треногах, 12 снайперских винтовок (у вторых номеров в пулеметных расчетах), 4 миномёта 50мм, 10 лошадей, маленьких, киргизской породы, и автоматы ППС у всех, кто не снайпер и пулеметчик. Командиром нам назначили совсем молодого лейтенанта, но он довольно успешно командовал взводом в августе на соседнем участке. Мы обстоятельно обсудили с ним будущую тактику и вероятные задачи. Бои за перевал не прекращались ни на минуту. Но мы находились на формировании.

       15 сентября получили приказ выдвинуться на исходные и сменить 121 ГСП, который неделю назад сбил немцев с перевалов. Они отошли и закрепились на позициях ниже у кромки леса...

       Первое задание: немцы оставили наблюдательный пункт на горе Бу-Ульген и каким-то образом его снабжают. Уничтожить!

       Сидим, ломаем головы: Надо рассчитать точно, потому как сверху всё видно и передвигаться придётся ночью. Заходить придётся слева, прикрываясь жандармами. Снабжение идет с северного склона, он крутой, но навесить верёвки можно. Интересно, а как они там греются? Две ночи подбираемся к Ульгену: 4 связки: два пулемёта, две снайперки, два миномёта. Подъём по гребню особых проблем не доставил. Оставил наблюдателя-корректировщика с "северком", а сами вошли в "мёртвое пространство" под вершиной и 6 минами накрыли НП. Затем был штурм вершины наперегонки с немцами с севера! У них зажало блок! Несколько противотанковых гранат бросаем в их лагерь под вершиной, остальных добивают снайпера. Находим две дырявые палатки (сами постарались, зашьём), радиостанцию, два МГ, бензиновый генератор, запас бензина в канистрах, примусы и продукты, патроны, гранаты. Трое остаются на вершине, связываем верёвки и организовываем "перила" на южный склон. Докладываем в полк: "Задачу выполнили." Снизу, нам на встречу, поднимается рота нашего полка. И опять плохо экипированная! Они будут обеспечивать оборону НП. А нам новая задача: немцы повезли мортиры к перевалу и начали обстреливать его.

       В горах всё просто: кто выше, тот и прав! Но немцы ведут активную разведку. У них постоянно летает "Шторх" и докладывает обстановку. Если что, то появлются "Лапотники". Нашей авиации не видно. Надо ждать нелётной погоды!

       Через три дня пошёл дождь с мокрым снегом, началась гроза. Это обычное явление в этих местах. Вот только передвигаться – смертельно опасно. Но это лучше, чем под обстрелом или бомбёжкой. Выходим шестью тройками, т.к. надо перенести большое количество тола. К сожалению, одна тройка не доходит. Что произошло – никто не видел. Мы минируем карниз, как раз над батареей, отходим и сваливаем на неё каменную лавину. Больше батарея нас не беспокоила.

       Затем несколько четвёрок, два по два, уходят в дальний поиск. Нужно разведать расположение немцев по дороге на Теберду. Иду с одной из них по правому хребту, спускающемуся к посёлку Домбай. Свежевыпавший снег очень сильно тормозит движение. Хорошо, что хоть ветер сильный и сразу заносит следы. В двух местах в ножи взяли НП противника. Если так дальше пойдёт, то придётся поворачивать назад: не пройти! Но больше никого не обнаружили. Легли на днёвку над Домбаем, ведём наблюдение. Немного далековато, но видно хорошо. Сильных укреплений нет. Сплошных траншей – тоже. Несколько сложенных из камней капониров, слегка замаскированных, КПП у дороги с пулемётными гнёздами. Видимо радиостанция и генераторная рядом. А с этой точки вниз идёт отличный спуск! Отсюда на лыжах – минут пять-семь и в дамках!Ё-моё! Так! Дожидаемся ночи и уходим на соседний склон! Возращаться надо по другой тропе!

       Ночи мы не дождались. Сзади на гребне появились "эдельвейсы". Около взвода. Идут прочёсывая оба склона. Боя не принимаем, и ползком спускаемся ниже на восточную часть склона. Там темнеет быстрее. Немцы уже совсем рядом: метров 700. Хорошо идут! Их практически не слышно. Но снега здесь нет, следов мы почти не оставили. Да и темновато уже. Не доходя места, где мы были на днёвке, останавливаются. Перекурили, поболтали. Что происходило на обратке видно не было. Развернулись и начали подниматься на гребень. А мы двинулись вниз. Назад шли двое суток. Доложились. Одна группа ещё не вернулась. Потом пришло сообщение, что они вышли на другом участке. Но больше мы их так и не увидели. Видимо их "прикарманили". Ведём активное наблюдение за противником. Наконец-то появилась артиллерия: гаубицы и минометы. Помогаем корректировщикам. После нашего появления обстрелы с гор, как на других участках, прекратились. Немцы себя вели смирно, но активно занимались минированием склонов, ведущих к ним от перевала, по ночам. Наконец-то доставили палатки и стали приходить караваны боеприпасами, начала накапливаться пехота.

       А нас перебросили левее, в 121 полк, к Архызу. У них тоже к этому времени был сформирован похожая команда (сорок человек, еще не рота, но уже и не взвод). Нас стали именовать отдельной группой альпинистов. Те же задачи, но теперь у нас был собственный взвод связи. В основном, сбивали немцев с господствующих вершин и создавали наблюдательные и огневые точки. Обеспечивали их трассами для снабжения. У каждого наблюдательного пункта оборудовался лагерь охраны. И учили новеньких. После Архыза была Белая Речка, и так до самого Туапсе. В октябре меня наградили медалью ЗБЗ, присвоили звание младший лейтенант, т.к. Игорь, наш командир, не вернулся из поиска и меня назначили командиром. В начале ноября приехал Лаврентий Палыч Берия. Группа была возле НП, мы должны были вечером идти на Индюк. "Почему у них трофейные пулемёты? У вас что, генерал, со снабжением плохо?" "Это отдельная группа альпинистов!" – доложил генерал Леселидзе. "И что? Для них приказы не писаны? Сдать немедленно! На складах есть новые ДП с ленточным питанием!" "Разрешите обратиться, товарищ народный комиссар!" "Вы кто?" "Командир отдельной группы альпинистов младший лейтенант Матвеев! Мы не можем использовать ДП, так как у него нет места крепления для оптического прицела, а это снижает эффективность огня в горах в несколько раз. Кроме автоматчиков, все в группе имеют такие прицелы." Лаврентий Палыч посмотрел на меня. "И форма у него тоже немецкая!" "Товарищ народный комиссар! – вмешался вновь генерал Леселидзе. – Это лучшая группа фронта! Это они сделали плацдармы на всех перевалах от Клухора до Белой Речки! А сегодня идут брать Индюк." "А в тылах были?" "Так точно! До сорока километров углублялись!" "Интересно! И что там нам Линц готовит? Пойдёмте к карте, товарищи командиры!" "Давай, лейтенант, рассказывай, что видел." Пришлось рассказывать о немецкой обороне во всех точках, где бывал, показывать на карте, в одном месте добавить опорный узел. Берия вопросительно посмотрел на начальника штаба. "Товарищ народный комиссар! Сведения поступают постоянно. Что это такое и как устроено – ещё не ясно. Группа туда ушла, но ещё не вернулась! Доложат – нанесём!" "Ладно!!! – раздражённо добавил Берия – послушайте, лейтенант. А где мы можем поднять на плацдармы танки? Кроме, как у Индюка?" "В Баксане!" "Это я знаю, нет, здесь, на левом фланге!" Тут у меня вырвалось: "Переход Суворова через Альпы! Вот здесь и здесь! Но, сапёры нужны. Бревна, тол, трактор с грейдером и двутавровые балки. Но, там же ещё и спускаться нужно! А состояние мостов не известно! Но танки немецкие там видел, Т-3. Кавалерией надёжнее!" "Кавалерию без танков, лейтенант, разметут, как только она спустится в долину... Леселидзе! Вы правы! Лучшая группа фронта! Но лейтенант сегодня никуда не пойдёт. У него другая задача. Свободны, лейтенант! Ждите указаний!"

       Через час ко мне подошли майор и капитан, сапёры. "Нам поставлена задача укрепить дорогу на перевал Клухор. Приказано взять Вас, как проводника и инструктора по ГСП! Поехали!" Хорошенькое дело! По этой "дороге" ничего тяжелее "единорога" 1812 года никогда не ездило! Более-менее нормальная грунтовка заканчивается у "Южного приюта", дальше идёт фактически тропа до водопада на реке Клыч. Мост есть, но его грузоподъёмность явно маленькая. Затем тропа поворачивает и идёт по левому берегу Клыча. Местами сильно завалена камнепадами. Вся долина хорошо просматривается с вершин Клухор-Баши и Клухор-Кая. Немцев мы оттуда выбили ещё в сентябре и организовали НП на каждой из них. Но, это было в сентябре! Сейчас зима, и на этой высоте долго не продержишься. Посты могли снять, а вершины могли занять "эдельвейсы". И необходимо начисто ликвидировать даже возможность пролёта вражеской авиации. Устроить завал там проще простого! Так я познакомил сапёров с предстоящей задачей. "Тогда пошли в штаб!" Майор на ухо что-то доложил Леселидзе. Тот внимательно посмотрел на меня и обратился к Берии: "Лаврентий Павлович! Тут у альпинистов есть вопросы!" "Давай!" Я доложил обо всём. "Предложения?" "Придать сапёрам всю отдельную группу альпинистов и нужен авианаводчик! В первую очередь поднимать не танки, а легкие самоходные орудия. Главную опасность представляет собой серпантин на спуске и нужно что-нибудь дальнобойное, чтобы давить ОТ немцев. Хорошо бы иметь трал, как в финскую, немцы минировали подходы к их позициям, а сапёрам расчистить это сложно." "Всё?" "Палатки, спальные мешки, примусы и питание сапёрам. Там очень холодно и кислорода мало." "Леселидзе! Обеспечить всё, что просит! Смотри, лейтенант! С вас спрошу! Майор! В горах командует он. Слушать как меня! Действуйте. К 25-му доложить о готовности!

       Пока сапёры чистили дорогу от Южного приюта, мы организовали проверку двух Клухоров. На одном из них действительно были немцы. Помогли гаубицы нашей дивизии на Клухоре. Сильные снегопады очень мешали. Понадобилось много сетей, чтобы построить ловушки для камней. Несколько раз дорогу заваливало лавинами. 20 ноября НП посты доложили, что немцы снялись с позиций и начали отход. 22 ноября мы подняли три асушки-"барбоса" из четырех на перевал и замаскировали их. Доложили о готовности.

       С Клухора дорога идёт к метеостанции на слиянии Клухора и Теберды.

       25 ноября Закавказский фронт начал общее наступление (прим. – на два дня раньше, чем в РИ – В.С.) на четырех участках: на Моздок, на Клухорском перевале, на Белой Речке (Лаба) и в районе Туапсе. В горных районах впереди шли горные стрелки с саперами, еще раз саперы, затем кавалерия, потом танки, артиллерия и пехота. На флангах – обычное построение: впереди танки с пехотой на броне и на волокушах, а сзади кавалерия и артиллерия.

       Успех поначалу был только тактическим, "бои местного значения". Но наиболее важным результатом было то, что немцы, связанные этими боями, не рискнули снять с фронта сколько-нибудь значительные силы на север, под Ростов, Сальск и Котельниково. А наши успели накопить войска на плацдармах за Большим Кавказским хребтом, наладить линии снабжения. И когда фрицы, после разгрома группы Гота, начали отход и с Кавказа, наши очень быстро вышли на оперативный простор, превратив отступление Семнадцатой и Первой танковой армии немцев, в беспорядочное бегство.

       Единственным их соединением, сохранившим порядок, была калмыцкая кавалерийская дивизия. Поскольку эти предатели своего народа знали – что в плен их брать не будут. И тогда они сумели уйти, по льду Азова, на Таганрог.