355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владислав Савин » Взлет Андромеды (СИ) » Текст книги (страница 17)
Взлет Андромеды (СИ)
  • Текст добавлен: 4 мая 2022, 15:03

Текст книги "Взлет Андромеды (СИ)"


Автор книги: Владислав Савин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Господин Генералиссимус, совсем недавно вы заверяли меня, что ваша страна привержена к решению конфликтов дипломатией, а не войной!

Сейчас вы намерены применить свое ужасное оружие, которое предъявили миру два месяца назад, по китайскому городу Гуанчжоу, «ради китайской революции и свободы народа Китая». Не обсуждая тему, насколько ради этого необходимо убить миллион китайцев, хочу обратить Ваше внимание, что моя страна не воюет ни с СССР ни с Народным Китаем. И напомню Вам, что всего в семидесяти милях от Гуанчжоу находится Гонконг, где проживает несколько тысяч британских подданных. Великобритания, неся ответственность за это владение, весьма обеспокоена возможной угрозой для их жизней и собственности!

Неужели нельзя решить ваш спор другим путем, не прибегая к атомным сверхбомбам? Моя страна готова быть посредником в возможных переговорах между СССР и США.

И в самом крайнем случае, ведь возможно применить Бомбу меньшей силы, чтобы Гонконг не пострадал?

Анна Лазарева. Москва. 23 декабря 1955.

– Политика, это слишком важная вещь, чтобы доверять ее военным – сказал Пономаренко – чьи это слова там? «Нам здесь повторения Пусанского плацдарма не надо» – товарищ Василевский слишком хорошо ознакомился с военной историей того мира. И со своей колокольни, он абсолютно прав – если мы подтвердим, то есть шанс без боя взять Гуаньчжоу. И Китай будет наш, полностью. А ваши протеже наверное, ждут заслуженной награды. И как им объяснить, что инициатива безусловно, полезна, когда влечет результат, не выходящий за пределы их уровня?

– А вы полагаете, что американцы оценили бы наше миролюбие? – спрашиваю я – кстати, военная обстановка там и правда складывалась не слишком благоприятно. Аналога «пусанского наступления» от Гуаньчжой до Янцзы скорее всего не было бы – но какие были бы политические последствия, если бы товарищу Юншену пришлось отступить с потерями?

– Анна Петровна! – произнес Пономаренко – мне напомнить вам главную задачу вашей Службы? Замечать и предотвращать угрозы, готовые совершиться завтра – а не реагировать на то, что уже произошло. Вам не кажется, что вот так ткнуть американцев мордой в… некую субстанцию, это значит побудить их к более жесткому ответу на то, что мы предпримем завтра? Напомню, что товарищ Сталин тверд во мнении – некий тропический остров должен быть наш! И если в той истории все едва не завершилось большой войной – то что случится здесь?

– Остаюсь во мнении: отступать нельзя – отвечаю я – китайские товарищи не поймут. И выгода все же большая – если получится, развязать нам руки в Китае, высвободить наши войска. И вьетнамский фронт становится намного устойчивее – получив связь по суше с нашей территорией. Ну а для США еще один удар по престижу – и авторитету в мире. Да и в конце концов, мы ведь можем и после назад отыграть – если американцы сразу не купятся, так что нам мешает после проявить «мирную инициативу»? А пока посмотрим, примут ли они наши условия?

– Скажите спасибо, Анна Петровна, что в этом вопросе товарищи военные вас всецело поддерживают – произнес Пономаренко – хотя по мне, это как раз тот случай, когда «суди не выше сапога». Вы хоть понимаете, что ваши хунвейбинки опять влезли со своей дурной инициативой туда, где уж точно, не их компетенция? Хотя это можно было предвидеть, когда они там оказались в роли, явно не по своему уровню – и что самое непонятное, мне лично, куда наши приставленные товарищи смотрят? И местные, кого товарищ Ван Мин прислал – как вышло, что они оказались у ваших протеже в подчинении? Что, в Китае уже дефицит управленческих кадров?

– Ответить по порядку, Пантелеймон Кондратьевич? Каждый смотрит в пределах своей компетенции. Наши военные советники – сугубо со своей позиции, которую вы уже озвучили. И по-своему, они совершенно правы – Гуаньчжоу мы бы несомненно взяли, но вопрос лишь, в какой срок и с какими потерями. И трофеи, тоже повод для победной реляции – одних лишь самолетов там американцы бросили, у меня записано, пятьдесят две штуки насчитали в исправном состоянии, и не только «скайрейдеры», но и истребители Ф-84. Товарищи от Контор также бдят – но ничего антисоветского в поступках сестер даже под микроскопом не обнаружено, все ж в их преданности СССР и коммунистической партии не сомневается никто. А касаемо местных гражданских товарищей, так тут сразу несколько факторов совпали. Во-первых, покойный Мао со своей кампанией «шэйхубу» очень хорошо успел проредить старые кадры КПК, до кого сумел дотянуться. До Маньчжурии, где был наш товарищ Гао Ган, не смог – но там исторически сложилась очень сильная позиция русской общины, из которой большая часть тамошних управленцев и состоит. Во-вторых, в Шанхае и южнее до сих пор военное положение, так что роль армии выше, чем гражданских – а товарищ Юншен своей властью присвоил этим особам лейтенантские погоны и поставил на официальные должности своих адъютантов, в Китайской Народной Армии, где случается, что младлей командует ротой а то и батальоном, этим никого не удивишь, по факту же сестры-цветочки строят всю Десятую Армию КНА на законных правах «голоса» ее командующего. В-третьих, в свете знакомства руководства СССР с тем, что случилось в иной истории, есть политическая линия не тратиться чрезмерно на подготовку китайских кадров – по крайней мере, на первом этапе. В-четвертых, подготовка в нашей Школе и в самом деле намного выше качеством, чем местечковый опыт китайских партизан у Гао Гана и Ван Мина. И в-пятых, не надо их называть «хунвейбинками», они этого не заслужили – хотя бы тем, что свою деятельность направляют ни в коем случае не против партийных товарищей, а исключительно против контрреволюции. Как «павки корчагины» женского пола и с китайской спецификой – впрочем, как часто и у нас бывало в первые годы, когда такие комсомольцы с огнем в глазах, и дров наломают от усердия? Как товарищ Аркадий Гайдар в Сибири революционный порядок наводил – «мы-то его простим, но простят ли хакасы?». Мое мнение – когда в Китае все окончательно завершится, то можно сестричек назад в Союз вытянуть, хоть пионервожатыми в «Артек» для стажировки. Или товарищ Юншен наконец женится – да хоть на них обеих сразу, в Китае с этим, как у нас в Средней Азии в двадцатые было – и будет у них, как у большинства женщин, семья, дети главное, а не весь мир под себя прогибать.

– По вам, Анна Петровна, это не заметно! – усмехнулся Пономаренко – а если эти станут лет через десять, «товарищи Мао» женского пола и в двух экземплярах? Без всяких переворотов – когда товарищ Ван Мин на пенсию уйдет.

Ответ Правительства СССР – США и Великобритании. 23 декабря 1955.

Советский Союз, поддерживая освободительную борьбу китайского народа против империалистического порабощения, не желает жертв среди мирного китайского населения. Потому, СССР согласен на взаимный мораторий на применение атомного оружия на территории Китая и прилежащих морей – при условии эвакуации Гуаньчжоу в десятидневный срок, до 3 января 1956 года, 24.00 по московскому времени, и передачи этой территории под полный контроль КНР.

СССР и Китайская Народная республика считают, что нахождение так называемого «правительства» Чан Кай Ши в Гонконге несовместимо с нейтральным статусом этой территории.

Сообщение ТАСС.

Сегодня, 23 декабря 1955, с космодрома Звездоград произведен плановый запуск научно-исследовательского спутника Земли.

Аппарат успешно выведен на расчетную орбиту. Программа полета предусматривает проведение научных экспериментов, с возвращением на землю результата, по завершению полета.

«Обсервер», Лондон. 24 декабря 1955.

Являются ли русские – цивилизованными людьми?

Для любого из наших читателей, кто способен отличить джентльмена от дикаря, ответ очевиден. Цивилизация предполагает высокий уровень культуры. Культурный человек следует общепринятым правилам – пребывая в приличном обществе, где давно уже считается недостойным поведение, основанное на грубой силе и угрозах.

В такой же степени это применимо к международным отношениям. И как в таком случае следует квалифицировать советский ультиматум нашему американскому союзнику – «убирайтесь из Гуаньчжоу, или мы сожжем там все на десятки миль вокруг»? Подобные требования могла предъявить в девятнадцатом веке европейская держава какой-нибудь азиатской или африканской деспотии – но никогда, одна цивизованная страна другой цивилизованной стране!

Это – азиатчина, варварство в самом худшем виде! Изжитое в Европе с времен древнего Рима с его vae victis – «горе побежденным». Но не забытое русскими – с тех пор, как монгольские орды, подошедшие к стенам их городов, сводили всю дипломатию к требованию правителю, «дай Рязань» или «дай Галич». Дай – иначе мы все тут разрушим, сожжем, и сами возьмем что останется. Логика дикаря с большой дубиной – для которого размер этой дубины есть единственный аргумент.

Сегодня Сталин поступил как дикарь, пригрозив великой цивилизованной державе, Соединенным Штатам Америке, своей большой ракетно-атомной дубиной – просто потребовав в стиле Чингисхана, «дай Гуаньчжоу». При этом нам великодушно было позволено оставить себе наш Гонконг – но что будет завтра, если русский властитель изменит свое мнение? Если он захочет взять себе и Гонконг, и Гибралтар, и еще что-то – или сразу, ввести в Британии коммунистический строй, иначе же… Что мы тогда сможем ему ответить?

Сталин сказал – «дай Гуаньчжоу». Сказал это не одному президенту Эйзенхауэру, а всему цивилизованному миру. Показав, что правила, принятые в нем – для коммунистов, ничто! Нанеся глубокое оскорбление – в том числе и нашей державе. Но, поступив так, он сам расписался в своем дикарстве, вычеркнув себя из нашего списка цивилизованных людей!

Варвар, вкусивший завоеваний – не остановится уже никогда. Пусть сейчас он миролюбив – как удав, проглотивший и переваривающий очередную добычу. Но что будет завтра, когда он проголодается – чья очередь следующая, стать обедом?

Сталин – это Чингисхан сегодня. Обложка журнала «Тайм», декабрь 1955 (альт-ист).

Портрет Сталина, в старинном монгольском шлеме. Черно-красные тона, темные силуэты диких всадников, пламя пожара над городом – средневековые дома, но тени от них похожи на небоскребы Нью-Йорка.

Д.Эйзенхауэр, Президент США (разговор по телефону). 25 декабря 1955.

– Эйб, как у нас дела? Можете ли ускорить? Я знаю, черт побери, что планировали в январе! Но было бы очень желательно, через два-три дня. Да, пока не истек срок, что нам дал Джо, убраться из Китая! И очень кстати пришлась бы – наша козырная карта на стол. Скажите этому немцу, чтоб постарался! И вы тоже – ради величия Америки. А уж я не забуду!

Космодром на мысе Канаверал, 28 декабря 1955.

Это должен быть день американского реванша! Или катастрофы – но о том думать не хотелось.

Русские запустили пять дней назад уже четвертый свой Спутник (второй в этом месяце!), и он летал сейчас по орбите, вещая по радио на два голоса – русский Вождь Сталин желал успехов и счастья в будущем Новом Году, а Его Святейшество Папа поздравлял с Рождеством. В то время как Соединенные Штаты упустили время, безнадежно и преступно!

А ведь это должен был сделать он, Вернер фон Браун – первый ракетчик мира! Русские назвали имя своего главного конструктора – Сергей Королев – что про него известно: работал в Реактивном НИИ СССР еще до войны, в одно время с самим фон Брауном, однако же занимался тогда крылатыми ракетами и ракетопланами, а после вообще был арестован и едва не сгнил в Гулаге (вот так Сталин обращается с цветом науки своей страны!), был освобожден уже в сорок втором; именно он в побежденной Германии отбирал людей, научные материалы, оборудование для вывоза в СССР ради участия в неких секретных проектах (теперь ясно, в каких!). То есть, у русских в год их Победы не было никакого задела по баллистическим ракетам, с перспективой полета в космос – иначе они бы не бывшего каторжника поставили во главе, а того, кто двигал русский Проект, пока Королев катал тачку на Колыме. Зато тогда русские захватили сразу все – научную базу со всеми экспериментальными данными, уникальное оборудование, испытательные стенды, и конечно, инженерно-технический персонал! И судя по всему, сумели оценить, что попало им в руки, и распорядиться этим с высокой эффективностью – в то время как он, главный творец всего, успел сбежать от наступающих красных орд и лишь с тем, что можно в портфеле унести – сначала в Данию (где едва не принял идиотскую смерть от рук взбунтовавшихся «дойче казаков» во время пресловутого «парада пленных»), затем в Швецию, и наконец в США. Потому, фон Браун был вполне искренен, считая что «весь успех русских основан на украденном у немецкого гения», то есть у него. И жаждал реванша!

И ведь сначала его не слушали – лишь теперь сменили благостный сон на бешеную активность. Первые годы в Америке он был тут вообще никто, безработный неудачник – на жизнь зарабатывал лекциями и статьями в «Кольерс» о космических полётах, консультантом у Диснея (в телепередаче о космонавтике), и даже в Голливуде на «Юниверсал» – и то ему не раз там приходилось слышать, наподобие:

– Мистер Браун, вы говорите, что из пушки на Луну лететь нельзя? Но зрителю нужна зрелищность, а не ваша научная заумь. Потому, будем снимать, как написано у месье Верна – пушка размером с небоскреб, и большой бабах.

В этом все американцы – им внешний показ и реклама, едва ли не важней самого дела. «Даже чудо ничего не стоит – если вы не сумеете его выгодно продать». И сейчас – в командном центре полно репортеров, фотографов, кинооператоров, вон и телевидение с камерами подъехало. Возможно, это как раз совершенно лишнее – ведь никто не знает, каким будет результат. Фон Браун честно о том предупреждал – но американцы решили, что «риск – благородное дело!»

А ведь не хотели его оценить – пять первых лет здесь ушло бездарно, чтобы обивать пороги американских корпораций, убеждать идиотов в перспективности ракет – а когда наконец его соизволили выслушать и что-то обеспечить, то еще надо было выбивать финансирование (и объяснять этим тупицам, что взорвавшаяся ракета стоимостью в миллион долларов, это не бесполезные потери, а ценный экспериментальный материал, позволяющий избежать подобного при следующем запуске). С великим трудом (и не в последнюю очередь, оттого что «у русских уже есть») удалось продвинуть «Редстоун», баллистическую ракету малой дальности (до пятисот километров!), которую Армия США наконец соизволила официально принять на вооружение. Хотя генералы были недовольны – «бомбардировщик одноразового действия» ценой как «суперкрепость», а дальностью и нагрузкой как штурмовик. Как объяснить тупым солдафонам, что это всего лишь первый шаг, пока еще несовершенный – но без которого не будет дальнейшего пути? И как не хватило ему, фон Брауну, всего какого-нибудь года, если бы его «фау-2» десятками, даже сотнями и тысячами (были ведь планы!) обрушились на Лондон и Москву, ни у кого в мире не было бы сомнений в эффективности этого оружия[35]35
  прим. авт. – напомню что в альт-мире Победа была в 1944, до применения немцами «фау-1» и «фау-2».


[Закрыть]
.

А какого труда стоило добиться начала разработки новой модели форсированного «Редстоуна» – после того, как стали известны характеристики русских баллистических ракет последних моделей? Но время было безнадежно упущено, и деньги давали с большим трудом – в итоге эта ракета была закончена совсем незадолго до русского Спутника. Два ее первых испытательных запуска прошли успешно, а больше испытаний и не было – из-за дурацкого приказа все силы бросить на создание космической многоступенчатой ракеты. При том, что для такой сложной технической системы вероятность что все безупречно заработает с первого раза – столь же мала, как выиграть в лотерее джекпот. Зато намного более вероятно в данном случае, что если проблем не обнаружено, значит они хорошо скрыты и могут выскочить в самый неподходящий момент. Потому-то Вернер фон Браун и хотел провести еще один испытательный запуск – как раз третий, чтобы или убедиться, что все точно в порядке, или все-таки найти ошибку. Но… по строжайшему приказу свыше, не только третье испытание нового «Редстоуна» было отменено, но и запуск космической ракеты, в которой этот «Редстоун» был первой ступенью, требовалось провести срочно, без предварительных испытательных стартов, с первого раза! Что не лезло ни в какие ворота – фон Браун пытался возражать, но получил грубый окрик свыше.

– Еще одни испытания? А чем вы занимались все эти годы? Ждете, когда русские на орбиту будут уже не собак, а пассажиров возить, целыми дивизиями? Это приказ, и не обсуждается – если не хотите снова на биржу безработных!

Сенатор Эйб Гилмор, «надзирающий» от Конгресса – ведет себя как большевистский комиссар! Ни черта не понимает в технике – но не желает слушать никаких возражений. Уверен, что если первая ступень взлетела без аварий целых два раза – то и сейчас все будет без осечек. И Джимми Кертис, представляющий тут Национальный Комитет по аэронавтике (и формальный глава Проекта – кому при удаче достанутся все лавры) смотрит в рот этому придурку! Что ж, он, Вернер фон Браун честно предупредил о риске – и это сохранено в протоколах. И не может отвечать за чужое дурацкое решение!

И журналисты, как саранча… Но теперь уже ничего не сделать. Да ведь есть какой-то шанс, что ракета взлетит успешно с первого раза?! И все призы возьмет мистер Кертис, и будет сверкать улыбкой с передовиц газет как «творец американской победы», ну а он, Вернер фон Браун, кто вытянул на себе всю работу, будет хорошо если двадцатым в списке. А если не полетит – то кого назначат виновным: что-то кажется, это будет вовсе не Кертис, и тем более не Гилмор. То есть, терять абсолютно нечего – и пусть шанс мал, но ведь и в казино бывает, что выигрывают, поставив все на «зеро»!

И Вернер фон Браун, натянув на лицо уже натренированную тут американскую улыбку, обратился к репортерам:

– Господа, прошу внимания! Сейчас вы увидите подлинный триумф научной и технической мысли свободного мира! Русские, при всех их кажущихся достижениях, подобны Мефистофелю, они не умеют творить, и способны лишь копировать чужое – надо отметить, с бешеным фанатизмом и усердием муравьев. Я, Вернер фон Браун, официально заявляю, что в основе всех советских космических достижений лежат мои замыслы, мои работы – которые коммунисты сумели лишь воплотить в металле. Я благодарен великой американской нации за то, что она предоставила мне возможность сделать эту космическую ракету, запуск которой сейчас покажет русским их место в мире!

Записывают, снимают. Увековечили эти его слова для истории! Может, не следовало говорить их сейчас, еще до старта? Но здесь, в США, фон Браун твердо усвоил – если есть шанс, надо за него хвататься! Поскольку тут самый гениальный проект сам по себе, даже не половина успеха: сколько гениев закончили жизнь в нищете, не найдя инвестора для реализации своих идей. Потому что не сумели себя правильно и вовремя «презентировать» – попросту, доходчиво объяснить тем, у кого большие деньги, что «вот эта штука в будущем принесёт вам ещё больше денег и власти, дайте лишь срок и выделите ма-а-алую толику от своих щедрот»! Если в Германии профессор считался выше банкира – то в Америке говорят, «если ты такой умный, что ж ты такой бедный»? Бедный здесь – значит, неудачник, что есть худший грех, чем нарушение закона. Неудачник в США это изгой – с ним никто не захочет иметь дела, не даст ему даже ломаный цент. Оттого, даже бездомный американский бродяга должен кричать, что он – миллионер, испытывающий временные трудности. И ловить свой шанс – после выхода сателлита на орбиту, у пьедестала победителя будет не протолкнуться, и эти же слова сказал бы репортерам тот же мистер Кертис, или кто-то еще. А сейчас – все запомнят (если взлетит!), что автором этого был он, Вернер фон Браун, лучший ракетный конструктор Германии, Америки, и всего мира!

«Эксплорер» – «исследователь». Так называлась ракета, стоявшая сейчас на старте. Стоившая американскому налогоплательщику пять миллионов долларов – в дальнейшем предполагалось снизить цену до шестнадцати с половиной за четыре запуска (как значилось в контракте). Первая ступень, как было уже сказано, все тот же «Редстоун» – только форсированный за счет увеличения объема баков с окислителем (все тот же жидкий кислород) и топливом (а вот тут, вместо прежнего этилового спирта, новый состав, смесь диметилгидразина и диэтилентриамида – что дало увеличение тяги на восемь процентов). Казалось бы, немного – но это уже позволяло забросить груз на орбиту. Законы Ньютона не обойти: первая космическая скорость это восемь километров в секунду, и она равна ускорению ракеты умноженному на длительность работы двигателя, а ускорение равно силе тяги поделенной на массу. То есть, и чрезмерно увеличивать вес топлива нежелательно, и длительность работы двигателя лимитируется жаропрочностью материала – конечно, в США с этим гораздо лучше, чем было в Рейхе, но все же есть предел. Однако, на спирту лишь чуть не хватало энергии добросить сателлит до орбиты, разогнать до 8 километров в секунду – а с новым топливом стало возможным.

Вторая ступень, тоже на основе «Редстоуна», но уже в отработанной военной конфигурации – с двигателем на жидком кислороде и спиртовом растворе воды – кто-то из молодых американских инженеров обозвал его русским словом vodka (вот же dummkopf!) – и ведь прилипло же, и даже в документацию пошло! Поверх него третья – переделанный «Капрал» (топливо – анилин, окислитель азотная кислота), а на нем и четвертая, еще не родившийся твердотопливный «Сержант» (вернее, его малоразмерный макет, который прозвали «Сержант-бэби») с сателлитом вместо боеголовки. Первая ступень должна была проработать всего 155 секунд после старта и вывести ракету на угол в 40 градусов к горизонту – дальше, по факту выключения двигателя первой ступени, по радиокоманде с Земли, на 157-й секунде полёта происходило разделение и запуск второй ступени, которая своими газодинамическими рулями разворачивала ракету в горизонтальное положение, а затем, уже по заданной программе, в вершине баллистического подъёма (приблизительно на 280-й секунде полёта), вторая ступень отстреливалась и запускалась третья (еще 70 секунд разгона), за ней четвертая, которая и выводила на орбиту 20-дюймовую сферу, где кроме научной аппаратуры для измерения температуры и космической радиации за бортом, размещались ещё два радиопередатчика для передачи данных на Землю и мощная никель-кадмиевая батарея, вес которой – 40 процентов от всей массы сателлита. И микромагнитофон – который должен передать с орбиты ответное послание Президента США:

– Это говорит президент Соединенных Штатов. Чудеса техники позволили Вам слышать мой голос со сателлита, летящего через космос. Мое послание очень простое. Я передаю Вам и всему человечеству, что Америка желает мира Земле и всем людям доброй воли.

Сомнение снова шевельнулось – по уму, до этого запуска следовало провести еще не один пробный – не на орбиту, а по баллистической траектории в Атлантический океан, чтобы снять параметры полета и телеметрию. Но из Вашингтона дали понять, что в анналы истории первый американский искусственный сателлит обязан войти в один год с русским Спутником, и это не обсуждается! Что ж – бывает ведь, что дерзким импровизациям сопутствует удача! И даже если нормально отработает лишь первая ступень – это тоже будет успех: собравшаяся публика увидит, как ракета эффектно уйдет со старта и растает в небе – и это навеки останется в газетах, на фото и кинопленке. Так что, шанс войти в историю не так уж мал – кроме «зеро», джек-пота, полного успеха, есть вероятность выиграть и просто поставив «на красное». И если уж Правительство США решило играть ва-банк, то кто упрекнет его, Вернера фон Брауна, захотевшего ухватить за хвост и свою удачу? Так что, слова перед репортерами были правильными. Чтобы после не отпихнули снова в задний ряд!

–.. три, два, один, пуск!

Ну вот, исторический момент! Все процедуры проведены, команды отданы. На миг забыв о своем беспокойстве, фон Браун представил, как его фотография (сделанная как раз тогда, когда он отдавал приказ) появится завтра на первых страницах всех американских (и наверное, европейских тоже) газет. Что конечно, греет самолюбие – но прежде всего, откроет ему новые возможности: ведь с такой фигурой даже бюрократы из Вашингтона вынуждены будут считаться!

«Эксплорер» издал звук, напоминающий стон, как гигантский динозавр. Сопла наполнились пламенем, шум нарастал и перешел в оглушительный рев, белая тридцатишестиметровая колонна (четыре ступени!) начала движение ввысь. И все, кто видели это, без команды встали со своих мест. Первая секунда, вторая…

Давай, давай… – затаив дыхание, думал Вернер фон Браун, словно пытался своими мыслями поддержать и подтолкнуть ракету вверх. – О, мой Бог, только бы получилось, вот уже три секунды все в порядке, четыре секунды…

Кажется, было слышно, как все вокруг выдохнули и вдохнули. Не только те, кто были в командном центре – но даже и зеваки за забором. В какой еще стране настолько любят зрелища – чтобы показательно устраивать даже железнодорожные катастрофы: было и такое, два поезда (конечно, пустых, и машинисты успевали выпрыгнуть) разгонялись навстречу друг другу, а зрители наблюдали со склона ближнего холма, купив билеты (стоимость которых с избытком покрывала уничтоженное имущество). В какой еще стране можно, выйдя на балкон шикарного отеля (в Лас-Вегасе) полюбоваться на атомный гриб, встающий над полигоном всего в сотне километров, а затем вернуться в казино и продолжить игру. Так и сейчас – военная база ВВС США как положено, считалась закрытой для посторонних территорией – но откуда, черт побери, взялись эти зеваки, кто-то даже по эту сторону забора, ну а на общедоступном пляже (откуда тоже хорошо виден старт) огромная толпа собралась! Явно не персонал базы – гражданские (как хорошо видно в бинокль), включая женщин и детей, кто-то даже столики и навесы возле своих автомобилей расставил, как на пикник. И ещё куча каких-то странных личностей на машинах, с фото и кинокамерами на треногах – то ли любители, то ли репортёры мелких газетёнок, которые не успели, а скорее всего, просто пожадничали как положено оформить свою аккредитацию на базе. При полном невмешательстве военной полиции – а может, и тут на зрелище билеты продавали, нашелся кто-то ушлый? В этом янки родственные евреям – делать деньги из всего, что возможно. И из невозможного – тоже.

Ракета уже поднялась на высоту около десяти метров… как вдруг рядом с факелом из хвоста первой ступени, куда-то вбок и вниз ударила ещё одна струя, то ли огня, то ли перегретого пара, и слегка накренившуюся ракету повело в противоположную сторону. Кто-то громко закричал – Господи, нет!! Сердце Вернера фон Брауна в одно мгновение рухнуло в пропасть.

Инерциальная система управления первой ступени попыталась выправить вертикальную ориентацию ракеты и скомпенсировать резкое изменение вектора тяги – выдав соответствующие команды на графитовые рули, установленные в струе истекающих из сопла газов, и на воздушные рули на концах крестообразного аэродинамического стабилизатора на хвосте. Будь это обычный «Рэдстоун» (с одной ступенью), его ещё можно было бы безопасно увести в океан, в худшем случае всё закончилось бы крушением аварийной ракеты на стартовый стол и его тяжёлыми повреждениями. Но громадная масса и инерция верхних ступеней «Эксплорера» утянули всю ракету за собой.

Продолжая подниматься вверх она всё сильнее заваливалась на бок, пока буквально за полсекунды не опрокинулась так, что её нос оказался ниже хвоста – в этот момент от запредельных нагрузок и деформаций лопнул топливный бак второй ступени и мгновенно вспыхнувший в середине ракеты огненный шар разорвал её пополам. Когда через несколько секунд донесся грохот взрыва, обе половины ракеты, объятые пламенем, уже рухнули на землю, взметнув ввысь два столба огня и дыма с кучей горящих обломков – большей частью в закрытой зоне, на территории стартового комплекса, но черту ограждения, возле которой были зеваки, и даже пляж с основной толпой зрителей, задело тоже. И страшно представить, что там сейчас творится – из-за густого черного дыма ничего не разобрать! Вертолет кинооператоров, крутившийся выше (очень хотели снять в том же ракурсе, как русские показали на своем шоу в Москве, два месяца назад), резко отвалил в сторону, снижаясь – наверное, и ему попало, жаром от взрыва и ударной волной.

– Поздравляю вас, мистер Браун – сказал Гилмор – и готовьте вазелин. Он вам пригодится, когда комиссия Конгресса спросит вас, а заодно и меня, пять миллионов это не слишком ли дорого для фейерверка? И кто будет платить компенсации пострадавшим? Учтите, что своя задница мне дороже вашей – и выгораживать вас я совершенно не намерен.

– Как и я вас, – фон Браун, наконец, взял себя в руки – теперь вновь начиналась борьба за будущее. – Я ведь предупреждал о риске и напомню об этом тем, кто нас вызовет.

Заголовки американских газет.

Анонсированная победа обернулась хлопушкой, стоимостью в пять миллионов.

Провал после публичного обещания успеха. Кто назначил этого подозрительного нациста – фактическим главой американской космической программы?

Ужасная катастрофа – девятнадцать человек погибли на месте, восемьдесят восемь обожжены, ранены, искалечены. В их числе женщины и дети. Кто ответит за это?

И европейских газет.

Фон Браун обещал Гитлеру сделать очень большую ракету, которая упадет на Америку – и фон Браун ее сделал!

Русские ввели в языки всех народов мира слово Sputnik. Герр Браун близок к тому, чтобы точно так же увековечить слово kaputnik.

Герр Браун утверждает, что все успехи русских основаны на его изобретениях. Что ж, в таком случае ученики намного превзошли учителя – ведь у них все взлетает, а у Брауна только падает.

99 процентов разговоров про космос – у США. 100 процентов дела – у русских.

И разговор после, в высоких кулуарах.

– Итак, что нам делать с этим немцем? Вышвырнуть его вон, повесив на него всех собак – или дать ему еще один шанс?

– Простите, но большинство наших, кто с ним работали, относятся к нему положительно. «Даже жаль, что этот парень родился не в той стране и в войну был не на той стороне». Кроме того, он действительно много сделал для всего проекта. Мое мнение – его удаление сейчас, на пользу делу явно не пойдет.

– Но такой фееричный провал! Если бы без такой огласки, да еще и его напыщенных обещаний. Кто этого Брауна тянул за язык?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю