Текст книги "Фрегат Звенящий (сборник)"

Автор книги: Владислав Крапивин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

МАНЕВРИРОВАНИЕ ПАРУСНЫХ СУДОВ

Курсы к галсы

– Речь пойдет сейчас не о курсах, которые прокладываются по компасу, – сообщил Яков Платонович, когда опять начались морские занятия. – Мы будем говорить о том, как парусник движется относительно ветра.

Что это значит?

Вот сейчас наш «Звенящий» идет с попутным ветром. Но может идти и тогда, когда ветер дует в борт, надо только соответственно развернуть паруса. А может и в тех случаях, когда ветер дует не просто сбоку, а сбоку и спереди. Он будет двигаться не так быстро и легко, как при попутном ветре, но все-таки может. Еще лучше это получается у судов с косым вооружением – у шхун, у спортивных яхт.

Конечно, совсем против ветра никакой парусник идти не может. Но если ветер дует, как говорят, «в скулу», то есть наискосок навстречу, – это пожалуйста.

– Хотя и наискосок, но все-таки навстречу, – заметил Слава. – Как же судно движется?

– Здесь действуют особые законы аэродинамики, науки о движении потоков воздуха. Они похожи на те, которые дают подъемную силу крыльям самолета.

Боковой и встречный ветер не только толкают парусник вперед, но и пытаются снести его в сторону. И сносят. Это называется дрейф. Но сносят не сильно. У больших судов этому мешают выступающий под днищем кильи дейдвуды (помните, такие плавники у кормы и у носа?). А на малых судах есть специальное устройство… Когда судно идет круто к линии ветра…

– А что такое линия ветра? – перебил Антон.

– Ах да, я забыл объяснить. Линия ветра – это линия, которая показывает направление ветра и проходит через судно. Непонятно? Ну, смотрите. Ветер может двигаться широким фронтом. А его линия – это как бы узкий поток, который пролетает над судном и говорит: «Вот он я, ветер! Смотрите, откуда куда лечу!» Теперь понятно?.. Итак, когда судно идет носом близко к встречному направлению ветра, считается, что оно движется круто к линии ветра.

Такой курс называется крутой, или острый.

А если нос повернут от линии ветра далеко, то есть когда ветер дует в корму и в борт или просто в корму, курс называется полный.

Разумеется, самый полный курс, когда ветер налетает прямо сзади. А самый острый – это когда судно идет носом к линии ветра как можно ближе (то есть круче), и дальше уже нельзя – паруса заполощут и корабль остановится.

Парусники не всегда подолгу идут в одном направлении. Порой им приходится маневрировать: при входе в гавань, в узких местах, среди островов. В этих случаях часто приходится менять курсы.

Когда судно начинает приближаться носом к линии ветра, говорят, что оно приводится к ветру. Или просто «приводится».

Когда судно удаляется носом от линии ветра, говорят, что оно уваливается под ветер. Или просто «уваливается».

Конечно, увалиться можно до самого полного курса, а привестись до самого крутого (острого).

А теперь разберемся, как эти курсы называются.

Еще раз напоминаю: не путайте их с курсами, которые определяются по компасу. Сейчас мы говорим о курсах относительно ветра.

Когда парусник идет при ветре, дующем прямо в корму, курс называется ФОРДЕВИНД.

Название пришло из английского языка. «Винд» значит «ветер». «Де» (the) приставка к этому слову (артикль). «Фор» – «передний», «направляющий вперед». Вот и получилось «ветер, толкающий судно впереди себя». Хотя по правде это название не ветра, а курса при таком ветре.

Иногда говорят «судно идет курсом фордевинд». Иногда проще – «идет в фордевинд». Но строго по-морскому следует выражаться безо всякого предлога «в». «Судно идет фордевинд» (но не «фордевиндом»!).

Случается, что моряки-парусники, особенно яхтсмены, выражаются сердито: не «фордевинд», а «фордак». «Прем фордаком». Дело в том, что этот курс не очень-то любят. Казалось бы, чем плохо? Плывем при самом попутном ветре! Но при фордевинде задние паруса закрывают передние, не дают им работать в полную силу. На судах с косым вооружением можно еще кое-как выйти из положения: поставить паруса «бабочкой» – на одной мачте вправо, на другой – влево и так далее. А как быть фрегату, барку или бригу?

К тому же при фордевинде судно не может идти быстрее ветра…

– А при других курсах может? – удивился Слава.

– Да. Благодаря все тем же законам аэродинамики. Особенно этим отличаются гоночные яхты. Но при курсе фордевинд и они не могут ничего сделать – попутный поток ветра не обгонишь. А стоит ветру чуть ослабеть, и судно наталкивается на встречный воздух. К тому же на фордевинде судно рыскает, капризничает. Гики грозят перекинуться с борта на борт. Маленькая яхточка может даже рыскнуть и опрокинуться на догнавшем ее гребне волны…

Однако если ветер немного «зайдет» вправо или влево, судно тут же обретает устойчивость на курсе.

Это самый любимый курс парусников – БАКШТАГ. Обратите внимание – единственное название курса без слова «винд»…

– Но ведь бакштаг – это снасть стоячего такелажа! – вспомнил Вася.

– Да. Бакштаги тянутся от мачт в сторону и назад. И ветер при этом курсе дует в мачту как бы через такой трос – с кормы и с борта, наискосок.

Здесь и паруса все работают, значит, скорость выше, и судно держится на курсе ровнее (слегка налегает килем на толщу воды), а воздушные потоки остаются почти попутными. Поэтому бакштаг – тоже полный курс.

Но вот парусник, который «шел бакштаг», привелся и пошел круче, так, что ветер точно или почти точно – в борт.

Теперь судно как бы режет линию ветра поперек. Пополам. Половина по-английски «халф». У нас это слово превратилось в «галф». И курс поэтому – ГАЛФВИНД. (Произносится «галфинд», но когда пишете, не забывайте, что в середине слова «ф» и «в»). Иногда говорят и по-русски – «судно идет вполветра».

Галфвинд для парусника тоже неплохой курс. Хорошие суда идут этим курсом не менее быстро, чем бакштаг, хотя порой и мешает боковая волна.

Галфвинд круче бакштага. Но он все же не такой крутой, как БЕЙДЕВИНД.

«Бей» (или «бай») – это английский предлог «к». Название курса переводится «близко к ветру».

В самом деле, при бейдевинде парусное судно идет близко к линии ветра. Это самый крутой (или острый) курс.

Но и в одном курсе бывают различия. Когда бейдевинд такой, что острее некуда, паруса вот-вот заполощут, это крутой бейдевинд. А если парусник увалился, но идет все же острее, чем в пол ветра, это полный бейдевинд.

Такие же различия бывают и в бакштаге. Посмотрите на рисунки.

Конечно, у галфвинда и у фордевинда разделения на крутой и полный нет.

Здесь самое время сказать, что ходить круто к ветру моряки научились давно – когда придумали косые латинские паруса. С прямыми в бейдевинд не очень-то походишь, а с косыми – пожалуйста…

– А зачем тогда продолжают строить парусники с прямыми парусами? – спросил Слава.

– Потому что косые паруса неудобны при попутных ветрах: неустойчивы, требуют постоянного внимания. С прямыми проще. В тех районах Земли, где дуют постоянные ветры – пассаты, – фрегат, бриг или барк могут неделями идти одним курсом, ничего не меняя в парусах и не делая никаких маневров. Это очень удобно при дальних рейсах. Например, в кругосветных плаваниях или на маршрутах клиперов…

А бригантины и баркентины появились как раз потому, что моряки старались соединить в своих судах преимущества прямого и косого вооружения…

Но мы отвлеклись. Вернемся к курсу «крутой бейдевинд», и пойдем еще круче – носом прямо к линии ветра…

– Куда? – испугался Вася. – Дальше крутого бейдевинда? Мы же не сможем плыть!

– Плыть не сможем. Но с разгона встать бушпритом к ветру – это получится. Должны же мы испытать – что это такое?

Надо сказать, довольно противное состояние. Как говорится, ни туда и ни сюда…

– А назад?

– Назад большие корабли идти не могут. Маленькая яхта попятится и развернется, но мы-то на фрегате. Кстати, такую ситуацию нельзя даже назвать курсом относительно ветра. Курс – это движение, а тут стоишь на месте, и ветер треплет тебя от души…

Писатель Андрей Сергеевич Некрасов (с которым мы не раз встречались и чьи книги я очень люблю) сочинил знаменитого капитана Врунгеля и в конце этой книги поместил морской словарик. Там он пишет, что раньше у такого положения даже не было названия, а капитан Врунгель придумал слово «вмордувинд». Но это, конечно, шутка. И слово это было известно морякам раньше (так же, как, например, «мордотык»), и есть у этого «вмордувинда» вполне официальное название. Красивое такое имя – ЛЕВЕНТИК. От французского «ле вент», что означает «ветер».

В левентик иногда встают, чтобы лечь в дрейф. То есть, когда судно останавливается, но не отдает якоря…

Но нам, друзья, надо не лежать в дрейфе, а двигаться вперед. Как мы поступаем? Поскольку идти прямо ветер нам не позволяет, мы займемся лавировкой. То есть начнем движение «змейкой».

Корабль все время идет курсом бейдевинд, но время от времени делает повороты, чтобы ветер дул то слева, то справа. Не очень быстро, но в итоге мы все же движемся, куда надо, потому что меняем галсы.

– Что меняем? – спросил Слава и завис карандашом над тетрадкой.

– ГАЛСЫ. Вы же видите, что курсы бейдевинд, галфвинд и бакштаг бывают двух видов – когда ветер слева и когда он справа.

Как их различать? Здесь и применяется такое понятие – галс.

Если ветер дует в судно с левой половины горизонта, значит, оно идет левым галсом. Если с правой – то, конечно, правым галсом.

Курсы так и называют – «крутой бейдевинд левого галса», «галфинд правого галса»…

Представим, что наш «Звенящий» идет вон туда, к окну, а ветер дует нам в корму и чуть с правой стороны. Какой у нас курс?

Вася первый вскинул руку.

– По-моему, бакштаг правого галса. Полный…

Правильно, Только определять надо уверенно, без «по-моему». Ну, ладно, научитесь. А пока нарисуйте полную схему курсов и галсов.

Когда кончили рисовать, Яков Платонович предупредил:

– А теперь будьте внимательны. Очень важная тема.

Повороты парусного судна

– Это же просто! – обрадовался Антошка. – Если влево, командуй: «Лево руля!» Если вправо – наоборот.

– Скомандовать – дело нехитрое. Если знаешь, когда и как. Но ведь надо команду еще и выполнить правильно. Парусник – это вон какая громадина, вон какие этажи парусов на нем. И с каждым при повороте необходима умелая работа.

– Даже когда корабль поворачивает совсем немножко? – недоверчиво спросила Ксеня.

– На парусниках не бывает поворотов «немножко». Вы думаете, если судно под парусами слегка изменило направление – увалилось или привелось – это уже поворот? Ничего подобного.

Если вы едете на машине или велосипеде, видите впереди телеграфный столб и сворачивайте в сторону, можно сказать, что вы да, повернули. Но парусник – не велосипед и не автомобиль. И даже не моторное судно.

Здесь свои правила. Если вы шли полным курсом, а потом привелись до крутого – это еще не поворот. И если от крутого курса увалились до полного – тоже не поворот. Это просто приведение и уваливание.

А поворот… Послушайте и запишите правильно:

Поворотом парусного судна называется такой маневр, когда судно кормой или носом пересекает линию ветра, то есть меняет галс.

Запомнили? Обязательно меняет галс. Только тогда это поворот.

Например, при лавировке. Идете в бейдевинд левого галса, затем приводитесь до левентика, по инерции пересекаете носом встречный ветер и уваливаетесь опять до бейдевинда, но уже правого галса.

Это вы сделали ПОВОРОТ ОВЕРШТАГ.

«Овер» по-английски значит «через», а что такое «штаг», вам известно. При этом повороте вы пересекаете ветер так, что он проходит «через штаг», который стоит, как известно, впереди.

Если же судно меняет галс, пересекая направление ветра кормой, это тоже поворот, но уже другой: ПОВОРОТ ЧЕРЕЗ ФОРДЕВИНД. Впрочем, чаще говорят просто «поворот фордевинд» – это не так правильно, зато короче.

Итак, повторяем:

Поворот оверштаг – когда парусник пересекает линию ветра носом.

Поворот фордевинд – когда он пересекает линию ветра кормой.

– Когда я работал в яхт-клубе, инструкторы наставляли новичков так, – продолжал Яков Платонович. – «Эти два поворота надо уметь делать отлично, если не хотите скрутить третий поворот – оверкиль…»

– Через киль! – воскликнул Слава.

– Да, дословно это переводится так. Но, если точнее, то «вверх килем».

Потому что при неумелом повороте легкая яхточка может оказаться именно в таком положении. Особенно опасен поворот фордевинд, когда гик (если его не придержать умело) с силой перелетает со стороны на сторону, бьет по вантам, яхта кренится и… вот она уже днищем наружу, а экипаж плавает вокруг и «веселится»… Впрочем, веселья мало, если ветер крепкий, да еще и волна поддает.

Чтобы такого не случилось, рулевой и матросы должны действовать четко и согласованно.

Рулевой (а именно он командир на небольшой яхте) отдает предварительную команду: «К повороту фордевинд!» Или: «К повороту оверштаг!» (Впрочем, если оверштаг, то чаще говорят просто: «К повороту».)

Матросы, которые держат шкоты, отвечают: «Есть к повороту».

Затем главная команда: «Поворот!»

И – теперь не зевай…

– Но это на яхте, – заметил Вася. – А на большом паруснике…

– На большом паруснике при повороте перевернуться трудно. Разве что в самый отчаянный ураган. Зато работы гораздо больше – парусов-то вон сколько, и каждый надо поставить на другой галс. Надо обрасопить (от слова «брас») реи, то есть повернуть их в нужное положение. Перенести гики и гафели, перетянуть стаксель – и кливер-шкоты… Поэтому и команда посложнее…

Яков Платонович вдруг распрямил плечи и зычно приказал:

– К повороту!.. Два румба под ветер, увались!.. Так! Руль на ветер! Пошел поворот! Фока– и кливер-шкоты раздернуть! Фок на вантах? Хорошо, ребята! Грот на гитовы и гордени!.. Перешли? Брасопить реи на правый галс! Гордени и гитовы раздать! На брасах и топенантах, выравнивай!.. Одерживай!..

Коты, мирно спавшие на подоконнике, с испугу ринулись под диван.

– С ума сойти, – сказала Ксеня. – Ничего не понятно.

В дверь заглянула бабушка Наталья Степановна.

– Что тут у вас?

– Молодость вспомнил, – вздохнул Яков Платонович. – Рейс на «Крузенштерне» вокруг Европы в 1967 году… А то, что непонятно, пускай вас не пугает. Окажетесь на паруснике – научитесь. Я просто хотел показать вам, что поворот большого парусного судна – дело сложное. И порой довольно долгое. Помните семимачтовую шхуну «Томас У. Лаусон»? Ее капитан жаловался, что поворот оверштаг на этой громадине занимает «от пятнадцати минут до бесконечности».

Яков Платонович прищурил глаза.

– А вообще-то удивительный момент. Вижу и слышу будто наяву. Бейфуты скрипят, блоки поют, парусина хлопает, у грот-мачты кричит помощник – что-то там заело (у каждой мачты свой ответственный помощник капитана илибоцман). Потом – паруса хлопнули последний раз и взяли ветер. «Так держать!..» – «Есть так держать!..» И только шум воды за бортом. Скорость…

– Ну, расшумелся наш мореход, – сказала Наталья Степановна. – Играйте отбой парусному авралу и пошли на камбуз, я нажарила пирожков с капустой. Называются «боцманская радость». А то у детей в головах каша от гитовов и стаксель-шкотов.

– Да, сначала пусть разберутся хотя бы, как управляться на яхте, – согласился Яков Платонович. – Там снастей поменьше.

– Но ведь у нас, хотя и воображаемый, а все-таки фрегат, а не яхта, – возразил Слава.

– Да. Но именно воображаемый. А летом вам, небось, захочется продолжить морские занятия на деле, а?

Четверо друзей замерли.

– У меня есть давний друг. Вместе ходили на «Меридиане», потом работали в яхт-клубе. Матвей Петрович его зовут. У него в сарае лежит самодельная яхточка. Не гоночная правда, а так, для небольших путешествий. Туристский швертбот. Ну вот, если Матвея Петровича попросить, а яхточку подремонтировать…

– Ура!! – гаркнул дружный экипаж «Звенящего», чем опять вызвал панику у Синтаксиса и Василисы. А Ксеня повисла у деда на шее.

– Платоныч, ты сокровище!

– Безусловно, – согласился боцман Пёрышкин. – Разве у кого-то были сомнения?.. Но, во-первых, поработать придется крепко. А во-вторых, учебные занятия ни в коем случае не прекращаем. Узнать вам надо еще многое. Вот, например…

Ходить на яхте будем по большому Васильевскому озеру. Там много яхт, шлюпок, моторных лодок, катеров. Иногда становится тесновато. И все должны четко знать, как вести себя при встречах с другими судами.

Курсы и галсы относительно ветра вам известны. Что такое приведение и уваливание, повороты оверштаг и фордевинд – тоже. А завтра познакомитесь еще с одной важной темой.

Правила расхождения

парусных судов

– Знаете ли вы, что такое МППСС? – спросил Яков Платонович.

– Кажется… это Министерство путей сообщения, – неуверенно предположила Ксеня.

– Нет! Министерство путей сообщения – это МПС. А МППСС – это Международные правила предупреждения столкновений судов в море.

Дело в том, что судов на Земле очень-очень много. В открытом океане, в его пустынных областях разойтись двум встречным судам не сложно. Однако даже там случаются столкновения, если моряки нарушают правила расхождения. А в районах активного мореплавания, где бывает «не протолкнуться», что делать?

Вот и разработали моряки свои правила движения…

– Как правила уличного движения в городах, да? – вставила Ксеня.

– Да. И такие же строгие. Потому что их нарушение обязательно приводит к беде. Столкновения судов друг с другом – пожалуй, самые частые морские аварии. Немало йз них кончаются гибелью людей…

– Но мы ведь будем плавать по озеру, а не по морю, – заметил Антон.

– Во-первых, не «плавать», а «ходить». Именно так выражаются моряки. Во-вторых, на озерах и водохранилищах действуют те же правила, что на море. Другое дело – на реках, в каналах и других местах, где узкие фарватеры (то есть заранее намеченные водные пути). Там особые правила. Но мы-то пойдем по достаточно широкой воде. На ней – МППСС… А выглядят эти правила так… – И Яков Платонович достал с полки книжку.

– Ой! И все это надо выучить? – испугался первоклассник Антон Штукин.

– Нет, все пока не надо. Познакомитесь подробно, если станете курсантами мореходных училищ. Но о правилах, которые для нас самые необходимые, я расскажу.

По этим правилам в ночное время все суда должны нести бортовые и отличительные огни. От захода до восхода солнца. А в условиях ограниченной видимости (при плохой погоде, в тумане и так далее) эти огни должны зажигаться и днем.

Каждое судно на правом борту должно нести зеленый огонь, а на левом красный. На корме зажигается белый огонь. «Огни» – это специальные фонари, которые должны быть видимы на большом расстоянии.

На небольшом парусном судне (меньше двенадцати метров длиной) эти огни могут быть заключены в одном фонаре, разделенном на секторы: зеленый светит вперед и вправо, красный – вперед и влево, а белый – назад. Но напоминаю – это лишь на маленьких судах.

На больших парусниках рекомендуется у топа мачты зажигать два огня – один над другим. Вверху – красный, под ним – зеленый. (Это помимо бортовых!) Но никогда парусники на ходу не зажигают на мачтах белых огней. Белый огонь они (как и все другие суда) включают лишь тогда, когда стоят на якоре. Обычно такой фонарь поднимают на штаге, и он должен быть виден со всех сторон. А если судно длиннее пятидесяти метров, белых огней должно быть два – на носу и на корме.

Теперь о расхождении судов.

Если два судна с механическими двигателями оказываются на встречных курсах и возникает опасность столкновения, они должны изменить свой курс вправо, так чтобы каждое судно прошло у другого мимо левого борта. В ночное время они будут видеть друг у друга красные огни.

Это правило для обычных условий. Иногда – при каких-то сложностях – приходится расходиться правыми бортами. При этом суда должны заранее обменяться нужными сигналами и принять все меры безопасности…

– Но мы-то на паруснике, – напомнил Вася.

– Да, я не забыл… Суда с механическим двигателем должны уступать дорогу парусным судам. Это сказано в МППСС. Так что у нас есть преимущество…

– Это хорошо! – обрадовался Вася.

– Но в любом случае надо руководствоваться разумной осторожностьюи здравым смыслом.Это тоже предписывают«Международные правила». Если вы видите, что какое-то судно не уступает вам дорогу, хотя и должно это сделать, вы должны принять все меры, чтобы избежать столкновения.

Могут ведь возникнуть разные ситуации. Скажем, идете вы на маленькой шхуне или кече, а навстречу вам «прет» танкер длиною в четверть мили и с грузом двести тысяч тонн. По правилам он должен уйти с вашего курса. Но кому легче повернуть руль и заранее уступить встречному судну путь? По закону ваше суденышко и встречный великан пользуются одинаковыми правами, и если танкер вас утопит, капитан его будет отвечать. Но вам-то от этого станет ли легче?

Или у нас на озере… Конечно, моторки должны уступать дорогу яхтам. Но какой-нибудь «дядя Гоша» (из тех, кто «лисель-спирт из бочки пьют») этого может просто не знать. Может быть, дядю Гошу и заберут потом в милицию, но кто починит вашу яхту?

Кроме того, парусник тоже не всегда имеет право пути. Он должен уступать дорогу судну, которое лишено возможности управляться (случилось там что-нибудь) или может маневрировать лишь ограниченно. А также – судну, занятому ловом рыбы. Поэтому яхтсменам не следует наезжать на мирных рыболовов, которые на лодках дремлют над своими удочками, если даже эти рыболовы оказались на пути.

И еще. Если вы на вашем паруснике видите, что навстречу идет судно, глубоко сидящее в воде (говорят – «затрудненное своей осадкой»), тоже старайтесь не мешать ему. Такое судно в темноте зажигает три красных огня друг над другом, а днем поднимает специальный знак – красный цилиндр.

– Эти правила для того, чтобы мы знали, как поступать, если встретимся с моторными судами, – сказал Слава. – Или со всякими, у которых трудности. А как расходятся между собой два обычных парусника, если есть опасность столкновения? Маленький уступает дорогу большому?

– Нет. Величина здесь не играет роли. Действуют другие правила. Очень строгие. Слушайте.

Если два парусных судна идут разными галсами и возникает опасность столкновения, судно, идущее левым галсом, должно уступить дорогу судну, идущему правым галсом.

Иногда говорят короче: « Правый галсимеет право дороги».

Поэтому на озере во время парусных тренировок или гонок часто разносится над водой: «Эй! У нас правый галс!»

– А если оба парусника идут одним галсом? – спросил Слава.

– Тогда они не могут столкнуться! – воскликнул Антон.

– Извините, но, по-моему, могут. Смотрите… – Слава шагнул к доске. – Вот…

У первого корабля курс бакштаг левого галса. У второго бейдевинд и галс тоже левый. Идут они не навстречу друг другу, но так, что столкновение все же может случиться, если кто-то не уйдет с пути…

– Ты очень правильно рассуждаешь, – похвалил Яков Платонович. – Такие положения на воде возникают часто. Для этих случаев есть другое правило:

Если два парусных судна идут одним галсом и у них возникает опасность столкновения, должно уступить дорогу наветренное судно.

– Какое? – не понял Антон.

– Наветренное. Разве я не объяснял вам, что такое «наветренный» и «подветренный»?..

Ладно, слушайте.

Вот идет наш корабль, и ветер дует ему в левый борт. Этот борт и есть наветренный. Он на ветре. А правый, от этого ветра укрытый, будет подветренный. Он под ветром. Судно, которое оказалось слева от нас – наветренное. Оно как бы ближе к источнику ветра, чем мы. А мы по отношению к нему находимся под ветром.

Но эти два корабля идут параллельно друг к другу и столкнуться не могут. Поэтому вернемся к схеме, которую так вовремя нарисовал Слава. Там какое судно оказалось подветренным?

– Второе, конечно! – поспешил Вася.

– Верно. Значит, оно может идти своим путем, а первое должно привестись и уступить дорогу. Оно на ветре, ему управляться легче.

Это правило звучит иногда и по-другому:

Если два парусных судна идут одним галсом и у них возникает опасность столкновения, должно уступить дорогу су дно, которое идет более полным курсом.

Это правило все охотно записали, но потом Слава с сомнением сказал:

– Извините, но может возникнуть противоречие. Вдруг окажется, что наветренное судно идет более крутым курсом, чем подветренное. Должно оно уступить дорогу или нет?

– Никакого тут нет противоречия! – закричал Вася Лис. Он обрадовался, что наконец-то оказался догадливее Славы. – Если наветренное судно идет более крутым курсом, чем подветренное, они просто-напросто не могут столкнуться! Давайте я нарисую!.. – И налег на мел с такой силой, что в воздухе повисло белое облачко. – Смотрите!

Видите, у первого бейдевинд правого галса, а у второго бакштаг правого галса. То есть галс у них одинаковый. Если бы была опасность, первое должно было бы уступить дорогу, потому что оно наветренное. Но оно идет круче, поэтому опасности нет.

– Ты обязательно будешь капитаном фрегата, – сказала Ксеня. У Васи затеплели уши, и в них зазвучала песня об отважном капитане.

– Те два правила, которые я продиктовал, – основные для парусников, – продолжал Яков Платонович. – Полезно запомнить еще и такое:

Если судно, идущее левым галсом, видит наветренное судно и не может определить, каким галсом это судно идет, оно должно уступить ему дорогу.

Почему? Потому что может оказаться, что наветренное судно движется правым галсом, значит, имеет право дороги.

– Разве бывают случаи, когда нельзя определить, каким галсом идет парусник? – удивился Слава.

– Бывают. Вот так…

– Ну-ка попробуй увидеть издалека, какой у первого судна галс.

– Но ведь оно идет курсом фордевинд! – воскликнул Слава. – Ветер прямо в корму! Разве можно определить галс при фордевинде?

– Определяют по тому, куда повернут гик главного косого паруса. Если он смотрит вправо, значит, галс левый. И наоборот… Но в данном случае его не разглядеть за передними парусами. Поэтому второму судну лучше заранее уйти с дороги.

Ксеня, Вася, Слава и Антон из кусочков пенопласта и сосновой коры сделали кораблики. С мачтами из спичек и бумажными парусами. Расставили их на круглом столе, покрытом синей клеенкой. Получилось как на круглом море. Правда, клеенка была с цветочками, но Антон сказал, что это сквозь толщу воды видны морские растения.

На краю стола поставили вентилятор. Включили – получился ветер. Это не понравилось Василисе и Синьке, они обиженно ушли на двор – охотиться на воробьев (хотя это было им категорически запрещено).

Зато ребятам ветер понравился. И они двинули кораблики в плавание. В «каюте» только и слышалось:

– У меня правый галс, уступи дорогу!

– Но у меня тоже правый!

– Зато я подветренный! Имею право дороги! Не уступишь – впилю тебе в борт!..

– А вот так, друзья мои, не надо, – вмешался Яков Платонович. – Я же говорил: во всех случаях нужны здравый смысл и разумная осторожность. Даже если вы по правилам не должны уступать путь, все равно надо стремиться избежать столкновения. Безопасность прежде всего. А то будете как известный Мак-Клоги…

– Кто? – удивились ребята.

– Это шотландская фамилия. Говорят, на одном приморском кладбище есть камень с выбитыми на нем строчками:

 
Здесь покоится шкипер Мак-Клоги.
Он отстаивал право дороги…
 

Целая биография в короткой надгробной надписи. Так и видишь, будто наяву, этого старого, с рыжими клочкастыми бакенбардами обветренного шкипера. Кстати, шкиперами было принято называть капитанов небольших парусников… Наверно, храбрый был моряк, этот Мак-Клоги, но слишком упрямый. Никогда никому не уступал дорогу – ни в жизни, ни на море. Ну и вот… Ладно, играйте. А я для вас пока буду сочинять задачку.

– Какую? – опасливо спросил Антон.

– Скоро узнаете.

Задача боцмана Пёрышкина

«Дул капризный шквалистый норд.

Недалеко от острова Китовая Пятка шхуна старого шкипера Бена Адамса по прозвищу Дубовый Брештук шла курсом норд-ост в гавань славного города Лувер-Буля. В трюмах шхуны «Мимороза» лежал скоропортящийся груз маринованных дынь, поэтому Брештук спешил и не спускал ни одного топселя даже при шквалах.

Вдруг вахтенный матрос закричал:

– Какая-то обшарпанная посудина слева по курсу! Ковыляет по волнам, как пьяная курица среди кочек! Провалиться мне с марса в трюм и пусть меня стукнет по темени шпором грот-стеньги, если это не плешивый Мэтью Хансон по прозвищу Трефовый Туз!

– Протри окуляры! – закричал с юта Брештук. – Ты не протрезвел после вчерашнего веселья в трактире «Красная бочка»! У Туза марсельная шхуна, а это бригантина!

– Нет, кэп, – лениво возразил помощник шкипера Джек Сигара, который стоял рядом. – Это, видать, и правда Туз. Он поднял на фока-pee свой латаный-перелатанный брифок, убрал фока-трисель, вот и кажется, что его «Румяная Клотильда» – шхуна-бриг.

– Будь его «Клотильда» хоть самая румяная, а сам он хоть самый тузовый Туз, а я не позволю ему пересекать мой курс! – зарычал Дубовый Брештук.

– Не надо бы связываться с плешивым Мэтью, – заметил помощник. – Он, конечно, давно ушел из пиратов и уже не поднимает под грота-гафелем черный флаг с белым тузом треф, но характер у него по-прежнему поганый.

– Но куда он со своим поганым характером прет наперерез! – окончательно рассвирепел шкипер Адамс. – Зачем его вообще несет на восток? Там же скалы Челюсть Бабушки! Мы и то еле-еле сможем оставить старушкины зубки под ветром, а разбойник сядет прямо на камни! Наверно, прямые паруса не дают ему привестись ближе к норду. Ну так крутил бы оверштаг и ковылял правым галсом на ветер, пока не поздно. Иначе он попадет не в Лувер-Бульскую гавань, а прямо к чертям на сковородку, и они справедливо напомнят старому нарушителю законов все прежние грехи!

– Дело в том, – сказал помощник Джек Сигара, – что плешивый хозяин «Клотильды» возит в трюмах подковы, гвозди, дверные петли и прочий скобяной товар. Поэтому их единственный компас врет, как ленивый школьник, который прогулял урок и теперь несет всякую околесицу, чтобы ему не надрали уши. А делать поправку на девиацию Туз, конечно, не умеет. Вот он и думает, что идет на норд-ост, прямехонько в уютную Лувер-Бульскую бухту…

В это время два парусника сблизились так, что можно уже было докричаться друг до друга. Дубовый Брештук вскинул мятый рупор:

– Эй, на «Клотильде», разрази вас всех тайфун! Уступите дорогу, вы, сосиски из лягушачьего мяса!

– А ну, сваливайтесь с курса сами! – пронзительно заголосил в ответ плешивый Мэтью Хансон. – Знайте, сухопутные мыши, по несчастью попавшие на воду, что старый Туз никому никогда не уступает путь! А сейчас тем более! У нас право дороги!

– Очнись, драная карточная колода! – вознегодовал Брештук. – Откуда у тебя право дороги? Приводи к ветру свой груженый ржавыми шурупами лапоть, пока еще есть время! Или лучше делай оверштаг! А то окажешься на зубах у Старушки!