Текст книги "Фрегат Звенящий (сборник)"

Автор книги: Владислав Крапивин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

А вот дальше, над бушпритом, стоят уже КЛИВЕРА.

Сначала просто КЛИВЕР. Впереди него – БОМ-КЛИВЕР.

Раньше кливера крепились на специальных леерах и поднимались вместе с ними, но теперь они, как и стакселя, скользят раксами по штагам.

Только летучий кливер, который вы видите над другими кливерами, по-прежнему поднимается на леере. Он считается дополнительным, вспомогательным парусом…

– А я видел на снимках парусники, у которых над бушпритом гораздо больше кливеров, чем на этой схеме, – вмешался Слава.

– Бывает и больше. Тогда передние треугольные паруса именуют так. Первый от мачты – всегда стаксель (фока… или фор-стень…), затем – первый кливер, второй кливер, третий кливер… А самый передний (не считая летучего) – бом-кливер. Иногда один из средних кливеров носит название мидель-кливер.

А теперь вернемся к прямым парусам. На схеме их по пять на каждой мачте. Но ведь вы, когда разглядываете мои альбомы с парусниками, видите, что парусов на мачтах бывает больше.

– Да! Я об этом тоже хотел спросить! – вскинулся Слава.

– Дело вот в чем. В середине девятнадцатого века стали строить быстроходные суда для дальних рейсов – клипера. Паруса у них были громадные, марселя достигали пятисот квадратных метров. Управляться с ними было очень трудно. Американский капитан Форбс предложил делить большие паруса на две части – по горизонтали. Для этого ставились дополнительные реи. Впервые такую конструкцию применили на клипере «Грейт Рипаблик» («Великая Республика»). Потом разрезные марсели и брамсели стали появляться на судах все чаще.

Таким образом, на парусниках часто можно видеть нижний марса-рей и верхний марса-рей (оба на стеньге), нижний брам-рей и верхний брам-рей (на брам-стеньге). И паруса разделились на нижний и верхний марсели, верхний и нижний брамсели.

Отличить разрезные паруса от одинарных легко. Они уже обычных и промежуток между ними небольшой. Взгляните на эту картину… – Яков Платонович развернул небольшой плакат. – Это силуэт пятимачтового фрегата с разрезными парусами. На всех мачтах второй снизу парус – нижний марсель, а третий – верхний марсель, не путайте его с брамселем. Четвертый и пятый паруса – нижний и верхний брамсели. Шестые – бом-брамсели. Они одинарные (разрезать бом-брамсели не было принято). А трюмселей на этом фрегате нет.

Надо сказать, что трюмсели во все времена были довольно редкими парусами. Даже на клиперах, где парусов старались ставить как можно больше, они встречались не всегда. На знаменитом клипере «Катти Сарк», например, был только грот-трюмсель…

Теперь посмотрите на контр-бизань. Видите, она тоже разрезная. Там есть верхний гафель и нижний гафель. Это тоже сделано для удобства работы с громадным парусом.

– А как различать паруса на грот-мачтах, если этих мачт несколько? – спросил Слава. – Ведь у всех там приставка «грот».

– Говорят обычно так: «нижний парус первого грота» (то есть первой грот-мачты), «верхний марсель второго грота» и так далее…

– У нас на «Звенящем» таких сложностей не будет, – ревниво заметила Ксеня. – Там три мачты, и все названия – по строгой схеме.

– Да. Но моряки должны знать не только свой корабль, но и о других иметь представление. Кстати, наш «Звенящий» – судно с прямыми парусами. А есть и с косыми. Надо разбираться с парусной оснасткой и там.

– Мы ведь уже много говорили о косых парусах, – напомнил Вася. По правде говоря, ему хотелось погулять. В окно маняще светило весеннее солнышко. К тому же и Синтаксис с Василисой прогуливали занятия. Скорее всего, гоняли охмелевших от весеннего настроения воробьев.

Но Яков Платонович сказал:

– С парусными делами надо покончить сегодня. Это недолго. Я расскажу о парусах на трехмачтовой гафельной шхуне. Вот она… – И он быстро набросал рисунок.

На такой шхуне мачты двухсоставные: колонна и стеньга. Нижние паруса – гафельные. На судне такой парус называется трисель.

Здесь мы видим фока-трисель, грота-трисель и бизань-трисель.

А над триселями ставятся еще треугольные паруса. Верхним углом они притягиваются к топустеньги. Ну, разве можно такой парус назвать иначе как топсель?

– Впереди фор-топсель! – поспешил Вася, чтобы не подумали, будто он ленится.

– Затем грота-топсель, – поддержала его Ксеня.

– А сзади – бизань-топсель… Ой! – Антон смешно прикрыл рот ладошкой. – Я хотел сказать крюйс-топсель. Потому что стеньга на бизань-мачте называется «крюйс-стеньга», а этот топсель как раз на ней.

– Я рад, что ты это помнишь, – отозвался Яков Платонович. – А теперь еще несколько слов о топселях. Они бывают не только вот такие, с острым фаловым углом, но и рейковые. По сути дела это маленькие люгерные паруса. Тогда их называют рейковые топселя… А теперь отправляйтесь гулять. Завтра я занят своей рукописью о приключениях на суше и на море, встретимся послезавтра.

– Но ведь послезавтра первое апреля, – жалобно сказала Ксеня.

– Ничего. Мы начнем заниматься без всяких обманов и шуток.

– Какие тутшутки. В школе занятия начинаются после каникул, – печально сказал Антон.

– Это не беда. Будете приходить вечером, когда сделаете уроки. Тем более что дни теперь все длиннее и длиннее…

Едва наступила ночь, как четверо друзей вместе с Василисой и Синтаксисом оказались на старом корабле. Конечно, это случилось в результате колдовства корабельного гнома Моти. Но сам он делал вид, что совершенно ни при чем.

Светила луна, и от грот-мачты падала на палубу широкая черная тень. Модест Мокроступович сидел в этой тени, наигрывал на гитаре и меланхолично напевал песенку собственного сочинения:

 
Раз на корабле одном
Появился рыжий гном.
Дили-дон, дили-дон,
Захотел поплавать он…
 

– Здравствуйте, Модест Мокроступович! – хором сказала дружная четверка. А коты потерли мордами о гитару.

– Привет, привет, – оживился Мотя. – Как дела, как успехи?

– Дела идут, – бодро заверил Вася.

– Молодцы… – И Мотя замурлыкал опять:

 
Раздались голоса,
Распустились паруса,
В море вышел наш фрегат,
Гном тому был очень рад…
 

– А мы тоже скоро выйдем в море, – похвасталась Ксеня. – Ну, понарошку, конечно, но все равно интересно. Игра такая. На нашем «Звенящем» все уже готово к плаванию.

Мотя поставил торчком гитару, прислонился к грифу щекой. В бороде его блестели лунные искорки. В глазах тоже – насмешливые.

– Ну-ка, ну-ка! Это вам Платоныч сказал, что все готово?

– Мы сами знаем! – храбро ответил первоклассник Антон Штукин. – Потому что… посудите сами! Ведь парусный корабль состоит из чего? Из корпуса…

– Из рангоута! – поддержала его Ксеня.

– Из такелажа! – добавил Вася Лис.

– И из парусов, – закончил Слава Воробьев. – Мы с ними наконец-то кончили разбираться. Только вчера.

– Вы, конечно, молодцы. Но это не значит, что постройка фрегата закончена.

– А чего там еще не хватает? – капризно отозвался Вася. – Мы все подготовили как надо. По четырем основным разделам.

– Именно по основным! А сколько нужно еще всяких деталей, механизмов, устройств?! Ну, скажите на милость, куда вы поплывете без руля?

– Ой, верно… – первым признал ошибку Слава.

– А вы нам расскажите про руль, и будет считаться, что он готов. Пожалуйста, дорогой Модест Мокроступович…. – ласково подъехала к гному Ксеня.

– Ладно уж, – растаял Мотя. – Но имейте в виду, что руль – это лишь часть рулевого устройства.

РУЛЕВОЕ УСТРОЙСТВО

– Оно, устройство это, состоит из трех главных частей, – важно разъяснил Мотя и отложил гитару.

Первая часть – система управления. На современных теплоходах это небольшие рычаги, рукояти или даже кнопки. Нажал одну – поехал влево, нажал другую – вправо. Но на многих нынешних судах, как и в старину, системой управления остается колесо с рукоятями (иногда их называют «шпагами»). А уж на парусниках такое колесо обязательно. А иногда бывает два колеса на одном валу – чтобы за шпаги могли держаться сразу несколько матросов. Одному рулевому в штормовую погоду управлять кораблем трудно… Пойдем, покажу…

Все отправились на ют. И увидели над палубой на специальных подставках два колеса с точеными спицами, с рукоятками-шпагами и медными кольцами, которые тускло блестели под луной. Между колесами был деревянный вал. Его несколькими витками охватывал толстый трос. Обоими концами трос уходил вниз, через отверстия в палубе.

Вася погладил большущее колесо.

– Оно называется ШТУРВАЛ, да? – сказал Вася.

– Это название получилось из двух голландских слов: «штуур» – «руль» и «виль» – «колесо»… А трос на валу между штурвалами называется ШТУРТРОС. Это уже передающая система. На современных судах вместо штуртроса – сильные машины и механизмы, но задача у них та же – они передают усилия системы управления на РУЛЬ. Он-то и есть третья часть рулевого устройства.

Если рассказывать без лишних сложностей, руль состоит из оси и лопасти. Ось руля называется БАЛЛЕР, а верхушка баллера – ГОЛОВКА РУЛЯ.

А лопасть, которая поворачивается в воде и меняет путь корабля, именуется ПЕРО РУЛЯ.

Итак, повторяю: рулевое устройство состоит из

системы управления,

передающей системыи

руля.

– Пошли за мной… – И гном Мотя, включив фонарик, повел друзей под палубу. Туда, куда уходил от штурвала трос.

В темном помещении трос через блоки тянулся к самой корме. Там ребята разглядели что-то похожее на крепкий столб, уходящий нижним концом сквозь днище. Мотя сказал, что это и есть баллер. Концы штуртроса крепились к перекладине баллера.

– А перо руля внизу, оно петлями прикрепляется к ахтерштевню.

Форма у руля (точнее, у пера) бывает разная. Иногда перо похоже на лопату, где ось проходит близко к середине. Такой руль называется балансирный. Передняя половина пера балансирует в воде заднюю половину и облегчает усилие при повороте.

А бывает руль полубалансирный. Это когда передняя половинка пера по длине короче задней. Делается это, если надо освободить место для винта, на судне с двигателем.

А на парусниках чаще всего ставят обыкновенный руль, у которого перо лишь с одной стороны баллера.

– Значит, у нас на «Звенящем» будет обыкновенный руль? – спросил Вася.

– Лучше поставить полубалансирный, – посоветовал Слава. – Ведь Яков Платонович говорил, что на фрегате будет небольшой двигатель.

На том и порешили. И хотели уже попрощаться с Модестом Мокроступовичем. Но тот сказал, что урок не закончен.

– Помимо рулевого устройства на корабле есть и другие.

Например,

ШВАРТОВОЕ УСТРОЙСТВО

– Без него вам никогда не удержать корабль у причала, – разъяснил Мотя. – А удерживают его с помощью специальных тросов, которые называются ШВАРТОВЫ. Слышали, наверно, такое выражение: «Отдать швартовы». Это значит освободить причальные тросы, когда отправляешься в плавание.

На палубе и на причале швартовы крепятся на специальных металлических тумбах. Пойдемте, покажу…

Все снова поднялись на палубу. К палубным доскам были привинчены черные тумбы – большие, первокласснику Антону чуть не до пояса.

– Вот это одинарная бухта называется битенг. А вон та, двойная, – кнехт.

– Перекладинка помогает удерживать намотанный трос! – догадался Антон.

– Да. На кнехт швартов накладывают обычно «восьмерками». А перекладина называется кнехтовая краспица. Впрочем, бывают кнехты и без краспиц…

Надо сказать, что у кнехтов и у битенгов ох какая нелегкая служба на кораблях и пристанях. Нагрузочка-то на них ложится ой-ей-ей…

Кот Василиса потерся боком о битенг. Видимо, из уважения к его нелегкой службе. Слава погладил холодный чугун и сказал:

– Битенг похож на ствол чугунной пушки, который поставили торчком. Только отверстия нет…

– Ты абсолютно прав! – оживился Модест Мокроступович. – Раньше чугунные пушки, которые отслужили свой срок, часто использовали как битенги. Только не на судах, а на берегу. Их до половины или глубже вкапывали в землю – вертикально или слегка наклонно. Поэтому до сих пор тяжелые береговые битенги моряки иногда называют причальными пушками…

В голосе Моти появилась мечтательность.

– Помню, как я, совсем еще юный гном, любил сидеть, прислонившись к такой пушке, и смотреть в море. Я ждал от гномовского начальства назначения на какой-нибудь корабль и мечтал о дальних плаваниях… Жерло пушки было забито землей, и на ней цвели одуванчики. Их качал соленый ветерок. А чайки кричали так призывно, так приветливо… И вся жизнь была впереди… Я был тогда не седой, а золотоволосый, как Вася…

Все вежливо помолчали, пережидая лирические воспоминания старого корабельного гнома. Васе понравилось, что когда-то Модест Мокроступович тоже был рыжим. Лишь Антон Штукин не хотел терять времени. Подождав полминуты, он спросил:

– Извините, а это что такое?

– Что?.. Это?.. А это приспособление называется киповая планка.

Киповые планки тоже относятся к швартовому устройству. Служат для того, чтобы придавать тросам нужное направление. А то, если швартовы будут скользить, где им вздумается, мотаться по палубе, они могут наделать всяких бед.

Это довольно простая киповая планка. Бывают посложнее, с роликами, чтобы тросы не терлись о металл. Ролики называются роульсы…

Ну, а теперь подведем итог. Что входит в швартовое устройство?

– Битенги и кнехты!

– Киповые планки!

– И сами швартовы!

Гном покивал.

– Отлично… А теперь еще об одном устройстве. Очень-очень важном… Вам не надоело слушать? Спать не хочется?

– Нет!!

– Тогда пошли на бак.

На залитой лунным светом носовой палубе ребята увидели разлапистый черный якорь. Он лежал на досках.

Друзья не сразу поняли, что это такое – очень уж громадный был якорь. Он не поместился бы в «каюту» Якова Платоновича.

– Вот, – торжественно сообщил гном. Без этой вещи не может отправиться в плавание ни один корабль.

– А ведь верно, – шепотом согласился Вася. И посмотрел на остальных: как, мол, мы про это забыли?

– Садитесь, – пригласил Мотя. – И поговорим о якорях.

Все уселись у якоря на палубу. Доски были теплыми от голубого лунного света (не забывайте, что это волшебный сон).

– Якорь – очень давнее изобретение человечества, – солидно, словно профессор, начал Мотя. – Как появились лодки и корабли, так появилась и необходимость время от времени останавливать их на ходу и удерживать на месте. А как удержать, если берег далеко? За воду-то не уцепишься. Можно уцепиться только за дно. Чем? Конечно, якорем!

В древности якоря делали из стволов деревьев с крепкими рогатыми сучьями, а для тяжести привязывали к ним камни. Но со временем научились ковать и отливать крепкие металлические якоря.

Кстати, изображения якорей встречаются на памятниках и монетах, которым не одна тысяча лет.

А в наши дни якорь стал эмблемой флота во всех странах мира: он на пуговицах, на пряжках, на фуражках, на морских флагах… Почему не парус, не штурвал, не лучистая «роза ветров», а именно якорь? Ведь, казалось бы, он не способствует плаванию, а наоборот, держит корабль на месте… Как по-вашему?

Было тихо, лишь коты довольно урчали – терлись спинами о якорь-великан.

– Потому, что якорь – символ надежности и безопасности корабля, – с удовольствием сообщил Мотя. – Именно якорь во время бури держит корабль на безопасном расстоянии от коварных скал. Именно он не дает течению бросить судно на мель. Именно он помогает остановиться при движении судна к опасности. На него – главная надежда во всяких критических ситуациях.

Недаром якорь с давних пор сделался у людей символом надежды – этого замечательного чувства, без которого невозможно жить людям… и гномам… – Мотя вздохнул. – Вот и я живу и надеюсь: вдруг кто-нибудь пригласит меня с этой присохшей к берегу развалины на новый парусник, и я еще поплаваю по морям…

Друзья хором уверили Модеста Мокроступовича, что непременно все так и будет. Гном вздохнул с облегчением и продолжал:

– Короче говоря, якорь – это надежда моряка на безопасное плавание и благополучное возвращение домой.

Но сам по себе якорь ничего не может. Чтобы он работал, необходимо…

– Якорное устройство! – догадался Слава Воробьев. И смутился: – Ой, извините…

– Ты совершенно прав.

ЯКОРНОЕ УСТРОЙСТВО

– Из чего оно состоит? Ну, во-первых, из самих якорей. Во-вторых, из якорных канатов или якорных цепей.

Канаты сейчас почти не употребляются, разве что на самых мелких судах. Но в прежние времена, даже в середине девятнадцатого века, ковать прочные звенья для якорных цепей не умели и предпочитали пользоваться канатами.

Каким должен быть «канатик», чтобы удерживать океанский парусник или пароход?

Был известен в свое время громадный пароход «Грейт Истерн», его построили в Англии в 1859 году. У него было шесть мачт для парусов и могучие паровые машины, которые вращали винты и гребные колеса, расположенные по бортам. Каждое колесо размером было значительно больше цирковой арены. На этом пароходе плавал в Америку Жюль Верн и затем написал роман «Плавающий город»… Так вот, якорные канаты парохода «Грейт Истерн» в диаметре были около метра!

Представляете, сколько с этими канатами было возни и сколько места они занимали на судне!

Потом канаты на судах стали заменять цепями, но моряки по привычке якорную цепь долго еще называли канатом. Случается, что и сейчас называют.

Цепи, конечно, удобнее: прочнее, занимают меньше Места. Хотя при этом они тяжелее… Вот, посмотрите на «колечко» от такой «цепочки».

На палубе рядом с якорем лежало звено якорной цепи. Ого-го! Оно было размером с большой калач, какие продаются в булочной на углу Озерной улицы. Вася и Слава с трудом подняли его. Вася покряхтел и спросил:

– А зачем в этом кольце перемычка? Для пущей тяжести, что ли?

– Для прочности, – разъяснил Модест Мокроступович. – И чтобы цепь не перекручивалась. Называется эта перемычка контрфорс.

Кот Василиса вдруг соскучился по хозяину и стал тереться о его джинсы.

– Отойди! А то уроню «бублик» и будешь ты не Василиса, а Пациент…

Вася и Слава опустили звено на доски.

– Как же с такими цепями управляются? – спросил Вася. – Это ведь только одно звено, а в цепи-то их сколько! Она бывает, наверно, длиной метров в сто?

– Бывает и длиннее… Управляются с помощью механизмов и дружными усилиями многих матросов. А чтобы управляться было легче, цепь разбивают на смычки. В них двадцать три, двадцать пять или двадцать семь метров (нечетное число). Соединяются смычки особыми звеньями, которые размыкаются, а потом свинчиваются. Их делают особенно прочными. На звенья наносят специальные пометки – марки, которыми отмечают число смычек в цепи.

А теперь о том, как якорь на цепи или канате поднимают со дна морского. Руками «игрушечку» не вытащишь.

– Есть специальные вороты, я читал, – вставил Слава.

– Есть. Это, кстати, еще одна часть якорного устройства… В наше время на больших судах эти вороты вращаются с помощью машин. Но кое-где, особенно на парусниках, их до сих пор вертят матросы.

Какие бы ни были эти подъемные устройства – с двигателями или с ручным приводом – они все равно делятся на два вида. Если вал для каната или цепи стоит на палубе вертикально – это ШПИЛЬ. Если вал укреплен горизонтально – это БРАШПИЛЬ.

Модест Мокроступович привычно поводил в воздухе пальцем, и перед ребятами возникли два рисунка:

– А теперь посмотрите в натуре. Здесь на баке стоит шпиль.

Ребята оглянулись и увидели круглую ребристую тумбу с утолщениями внизу и в головной части. Ростом шпиль был с Васю, а взрослому человеку – по грудь. В «голове» шпиля чернели квадратные гнезда.

– Это для рычагов? – спросил догадливый Слава Воробьев.

– Да. Рычаги бывают длиной метра два, а то и больше. Называются вымбовки. На каждую наваливается по два-три человека, и – «Поднять якорь!».

Есть слухи, что некоторые боцмана использовали вымбовки не только для вращения шпиля, но и для воспитания нерадивых матросов. Но сейчас это, конечно, строго запрещено…

Не знаю, как в нынешние времена, а раньше, когда матросы наваливались на вымбовки и начинали ходить по кругу, они пели какую-нибудь специально придуманную для этой процедуры песню. Например: «В гавань входит черный клипер, гей, ребята, гей…» – гном Мотя мечтательно прикрыл глаза. – Или такую, пиратскую… – Мотя откашлялся и пропел хрипловатым тенорком:

 
Ну-ка, навались, ребята,
Поднимаем якоря!
Очень хорошо, ребята,
Что уходим мы в моря.
Есть примета, что нас всех
За морями ждет успех.
Там красавицы – как феи,
Там богатые трофеи…
 

– Не очень хорошая песня, – заметила Ксеня. Но мальчишкам слова и мелодия понравились. И котам – они музыкально замурлыкали. Но Слава тут же вернул всех к основной теме:

– Я одного не пойму: как можно канат метровой толщины или такую могучую цепь намотать на шпиль или брашпиль? Чуть-чуть покрутишь, и на барабане нарастет целая гора.

– Что ты, что ты! Цепи и канаты не наматывают целиком! – даже испугался Мотя. – Шпиль и брашпиль перебрасывают их через себя в специальные носовые отсеки (они – тоже часть якорного устройства). Канат для этого обносят вокруг барабана шпиля или брашпиля. Чтобы он не скользил, на барабане есть специальные ребра – вельпсы. А для цепи делаются зубцы.

Когда подъемное устройство работает, канат или цепь тянет якорь из воды, проходит вокруг барабана и укладывается в отсек под палубой. Называется этот отсек канатный ящик. Даже если он служит для цепи, его часто по привычке называют не «цепным», а «канатным»… Пойдемте-ка, я вам покажу.

Скоро все оказались в помещении с косыми стенами. Выступали из сумрака тимберсы и стрингера. Пахло гнилым деревом и ржавым железом. Над головами светилось в круглом отверстии лунное небо.

Мотя включил желтый фонарик, но сумрак почти не рассеялся. «Там красавицы – как феи, там богатые трофеи», – мурлыкал под нос Вася, но и ему, и остальным было не по себе.

– Отверстие над нами называется КЛЮЗ, – сообщил Мотя. – Оно проделано рядом со шпилем. Именно через него канат с барабана шпиля попадает сюда. И укладывается между переборок складками. А что ему остается делать?

В носовой части корпуса, в обшивке тоже есть клюз. Через него канат тянется к шпилю – по специальной трубе через еще один клюз в палубе.

Клюзы – это не просто отверстия. Края их крепко окованы, иначе цепь или канат мигом перепилят обшивку и палубу.

Таким образом, что у нас получается? Якорное устройство состоит из:

якоря,

якорного каната или цепи,

шпиля или брашпиля,

клюзов,

канатных (цепных) ящиков.

Запомнили?

– Запомнили, запомнили, – Ксеня передернула плечами. – Идем наверх. Здесь как-то неуютно.

– Еще бы, – хихикнул Мотя. – В прежние времена в канатный ящик сажали провинившихся матросов. Они очень боялись такого наказания. Ведь когда приходило время отдать якорь… Кстати, никогда не говорите «бросить якорь», его не «бросают», а отдают… Так вот, когда наступал такой момент, про арестанта могли забыть. И в этом случае… Моряки по команде выбивают специальные стопоры, якорь всей тяжестью устремляется на дно и со страшной скоростью тянет за собой цепь. Ее складки дико мечутся в канатном ящике… Вряд ли бедняга уцелеет…

– Ой, пожалуйста, скорее наверх, – попросила Ксеня. А Василиса и Синтаксис жалобно взвыли. Может быть, они подумали, что их решили запереть в канатном ящике – за грехи, которых было немало.

Когда все оказались под лунным светом, Мотя вдруг хлопнул себя по лбу.

– Чуть не забыл! Вам надо знать еще про один предмет. Называется он ЖВАКА-ГАЛС. Это кусок цепи со специальным крюком (глаголь-гаком). Цепь жвака-галса прикреплена внутри судна к набору корпуса (обычно к кильсону). А к глаголь-гаку прикреплен уже якорный канат (или цепь). Жвака-галс устроен так, чтобы его можно было легко отцепить от якорного каната – бывают ведь случаи, когда надо быстро освободиться от якоря (хотя и жаль его оставлять на дне). Но это, конечно, в особых случаях.

А бывали случаи, когда жвака-галс не выдерживал, обрывался. Или ленивые матросы забывали его закрепить… И тогда… Стопор выбит, якорь летит вниз, канат свистит из клюза и вдруг – бульк! Уходит на дно с коренным концом… Представляете, как «веселится» на своем мостике капитан! И какие выражения позволяет себе рассвирепевший боцман, который отвечает за якорное хозяйство!

Мальчишки засмеялись, но Ксеня сказала:

– Мой дедушка никогда не позволяет себе никаких выражений. Он воспитанный.

– Да-да, конечно! Яков Платонович очень сдержанный человек… Но, с другой стороны, ты ведь не видела его в случае с утонувшей якорной цепью… Кстати, передайте ему привет. И, по-моему, вам пора просыпаться.

– Значит, с якорным устройством мы покончили? – уточнил Слава.

– Можно сказать, что да. Хорошо бы только подробнее поговорить о самих якорях. Но это отдельная тема…

Ксеня и Антон позевывали, коты задремали под луной на планшире фальшборта. Но Васе и Славе хотелось послушать о якорях.

Изобретательный Слава предложил:

– Модест Мокроступович! А нельзя ли, чтобы ночь длилась подольше и нам при этом не хотелось спать? Может быть, вы сделаете это с помощью вашего волшебства? Тогда мы сегодня узнали бы про якоря побольше.

– Извольте!

Гному Моте самому хотелось поговорить. Он страдал бессонницей и к тому же не часто ведь приходится быть учителем таких любознательных ребятишек.

Гном щелкнул пальцами, и сонливость мигом слетела с Антона и Ксени. Только коты продолжали дремать. Якоря их не интересовали – это же не сосиски.

Якоря

– Я, конечно, не профессор морской академии, – сказал Модест Мокроступович. – И не боцман, который про якоря знает все на свете. Но могу кое-что рассказать, потому что плавал немало и всяких якорей видел предостаточно.

Сначала – об устройстве якорей.

Был такой морской писатель – Джозеф Конрад. Очень славно писал про моряков и корабли. Его книжку «Зеркало морей» я часто перечитываю по ночам – при луне или фонарике. В этой книжке Конрад написал про якоря такие слова:

«Якорь… изобретение в своем роде весьма остроумное. Доказательством служит уже хотя бы его величина – нет другого предмета, столь несоразмерно малого по сравнению с выполняемой им огромной задачей! Посмотрите на якоря, висящие на кран-балках большого судна: какие они маленькие по сравнению с корпусом! Будь они золотые, они сошли бы за безделушки, за драгоценные украшения, не больше сережки в женском ухе. А между тем от них частенько зависит участь корабля».

Ксеня тут же потрогала свои сережки-шарики. А Вася взглянул на якорь, лежавший по соседству. Этот великан совсем не был похож на безделушку. Но потом Вася вспомнил фотоснимки громадных кораблей с якорями у клюзов. Там якоря действительно выглядели, как дамские сережки – крошечные…

А Модест Мокроступович продолжал рассказ:

– Конечно, моряки во все века старались придумать самый надежный и удобный якорь, чтобы весом он был поменьше, а цеплялся за грунт покрепче. И чтобы поднимать его можно было без больших трудов и хранить во время плавания без хлопот.

Напридумывали тысячи разных конструкций. Про это написаны целые книги. А я расскажу основное.

По своему устройству нынешние якоря можно разделить на три главных вида:

якоря с неподвижными рогами и со штоком, якоря с поворотными рогами и без штока, якоря с поворотными рогами и со штоком.

Сначала о первом виде.

Сколько бы морские инженеры ни ломали головы, а наиболее надежным до сих пор остается самый старинный якорь. Вот такой… – Мотя похлопал по рябому от ржавчины туловищу якоря, лежавшего на палубе.

– Он называется адмиралтейским, потому что в середине девятнадцатого века такие якоря были признаны британским Адмиралтейством наиболее подходящими для кораблей. После специальных испытаний.

У этого якоря неподвижные рога, с плоскими треугольными лапами, а вверху – неподвижный шток. Это такая специальная поперечина.

На эмблемах принято изображать якорь с короткой перекладинкой под верхним кольцом. Некоторые сухопутные граждане думают, что такая перекладинка есть там на самом деле.

Ничего похожего! Так художники пытаются изобразить шток, который стоит на якоре поперек рогов, торчком к зрителю.

К сожалению, у этой лежащей махины, – Мотя опять похлопал якорь, – шток не поставлен и я не могу показать его в рабочем положении. Поэтому нарисую, как выглядит адмиралтейский якорь по-настоящему… – И в воздухе засветился новый рисунок.

Видите, если считать, что лапы у него смотрят на север-юг, то шток – на восток-запад… Кстати, я нарисовал старинный шток. Их делали из дубовых брусьев, которые стягивали металлическими скобами.

А теперь у адмиралтейских якорей штоки тоже металлические, такой шток можно выдвигать и укладывать вдоль якоря, когда тот в походном положении…

Подойдите ближе и смотрите, как называются у якоря разные части.

Шток вы уже знаете. Он проходит в проушину. Она в верхней части якорного туловища, которое именуется веретено. А выше проушины со штоком – кольцо или скоба для якорного каната – рым.

От нижней части веретена отходят два рога с треугольными лапами. Место, где рога соединяются с веретеном, – самое прочное, оно называется тренд.

Работает адмиралтейский якорь так. Когда он падает на дно, рога и лапы его ложатся плашмя, а шток упирается в грунт. Но стоит кораблю потянуть канат, как все меняется: плашмя укладывается шток, а рога с лапами… Одна лапа смотрит вверх, а другая обязательно врезается в дно.

Очень остроумное приспособление.

Плохо только, что у этого якоря шток всегда мешает при подъеме. И хранить такой якорь в рейсе неудобно. В клюз его не втянешь – шток не даст. Раньше якорь укладывали на руслене фок-вант. Сейчас устраивают на палубе. Но возни-то сколько! Ведь в такой махине бывает тонны три, а то и больше.

Поэтому придумали якоря, которые можно втягивать веретеном в клюз. Штока у них нет. А чтобы эти якоря цеплялись за грунт, рога с лапами у них сделали поворотными. Среди множества подобных конструкций больше всего известен якорь Холла. Он-то чаще всего и применяется на современных судах. При подъеме якорь Холла послушно влезает веретеном в клюз и остается в этом положении до конца рейса. Удобно, ничего не скажешь. Только цепляется за морское дно и держит корабль он похуже, чем адмиралтейский.

Так же, как якоря Холла, работают и якоря третьего вида: лапы у них тоже поворачиваются и врезаются в дно, подобно плугу. Отличие в том, что на этих якорях – у тренда или на нижних частях лап есть шток. Он помогает якорю более плотно улечься на грунт.

У нас в России используются главным образом два вида таких якорей. Это якорь Матросоваи якорь Дэнфорта.

Надо сказать, что держащая сила у таких якорей велика. Гораздо больше, чем у адмиралтейских. Но почему-то используются они до сих пор в основном на маленьких судах. Я слышал от некоторых моряков опасение, что если такой якорь сделать большим, его плоские металлические лапы не выдержат нагрузки и начнут гнуться. Так это или нет, – мне судить трудно, я ведь не инженер, а всего-навсего корабельный гном. Скажу лишь одно: парусные суда до сих пор часто снабжаются адмиралтейскими якорями. Хлопот с ними побольше, зато никогда они не подведут, испытаны веками… – Мотя в очередной раз похлопал якорь на палубе по могучему веретену.