Текст книги "Договор по совести"

Автор книги: Владислав Сериков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

В чём залог успеха

В трудное для подряда время коммунисты, совет бригады и профгруппа определили три основных направления, которые должны привести нас к успеху: работа по бригадному годовому плану социально-экономических мероприятий; четкая система трудового воспитания каждого члена бригады; организация труда на научной основе.

Опыт показал, что труднее всего реализовать вторую часть намеченного. Речь идет об индивидуальной работе с каждым человеком. Начал я с самого простого – завел дневник, в котором составлял «портреты» (как я их условно называл) своих товарищей по работе.

Что я хотел знать о каждом рабочем? Отношение его к людям и к самому себе (личное достоинство и трезвая самооценка). Воля, характер. Способности, Духовный облик.

И это не было секретом для бригады, обо всем открыто говорилось на рабочих собраниях.

Создание таких образов-«портретов» заставляло меня глубоко разбираться в каждом человеке. Иногда я делал неожиданные открытия.

Например, когда я «писал портреты» одной супружеской пары, то вдруг пришел к выводу, что жена работает лучше, когда находится в поле зрения мужа. На это я как-то раньше не обращал внимания. Значит, надо их ставить рядом.

Или возьмём такой портрет: «Каменщик В. 10 классов. Безотказно выполняет все «нелюбимые» работы. Медлителен, но при первом же замечании развивает бурную деятельность. Хотелось бы привить ему побольше нужной в работе злости. Надо почаще выводить его на острые ситуации, пусть вырабатывает характер».

И я поставил В. с нагловатым рабочим (есть же такие). Месяц он мытарил В. как хотел, а потом тот вдруг не выдержал. (это произошло на моих глазах) и так одернул обидчика, что тот от неожиданности просто опешил. А через несколько дней В. твердо взял «власть» в свои руки.

Острая ситуация создавала характер. Каменщик В. – это Анатолий Воронин… Белокурый, голубоглазый, аккуратный, с хорошими манерами. Интеллигент до мозга костей. Пришел в бригаду из музыкальной школы, где преподавал по классу баяна, Такие портреты были на каждого члена бригады.

«Сварщик И. 11 классов. Комсомолец. Умеет все. Работает всегда самостоятельно, серьезно, чисто. Характер твердый, ершистый. Любит поспорить, но если не прав, соглашается, хотя и с трудом. Много читает. Хорошо понял, что такое подряд, и стоит за него грудью, Дурному влиянию не подвержен. Любит семью».

«Плотник В. 10 классов. Беспартийный. Трудолюбив, но не всегда дисциплинирован, н тогда под его влияние попадают слабохарактерные. Решительный. Что сказал – можно верить. Поначалу, когда только пришел в бригаду, любил бузить, но сейчас в силу своего авторитета успокаивает других. Неформальный лидер».

«Плотник Ж. 6 классов. Член КПСС. Универсал. Его лозунг – долой перекуры! С ним работать трудно, но интересно. Золотой человек. Очень смелый. Внимательный к людям. Народный заседатель. Он из тех людей, на которых можно положиться. На таких стояла, стрит и будет стоять земля русская».

А вот женский портрет.

«Валентина В. Бетонщица. Характер твердый, решительный. С хитрецой. Работает, как ее напарница: та плохо – она тоже, если хорошо, то В. ей не уступит. Женила на себе Николая В. и командует им на пользу ему и делу. Николай был большой любитель выпить, посидеть с приятелями, а после свадьбы уже год в рот ничего не берет. Валя купила ему мотоцикл и отрезала дорогу к старым дружкам: каждый вечер едут они то на встречу в школе или ПТУ, то в кино или в театр. Хорошо влияет на мужа. Эта семья много полезного делает в бригаде».

Помню, подходит ко мне как-то Николай и говорит: «Ну, и жизнь ты мне сделал, Пахомыч! Целый год выпить некогда!»

Дневник помог мне не только четче сформулировать свое представление о людях, но и в чем-то предугадать их судьбу.

О Викторе Гуцало когда-то написал: «Каменщик, плотник, монтажник. Мой заместитель. Любит и умеет командовать. Трудолюбив, энергичен, может зажечь людей. Характер твердый, упрямый. Всегда говорит правду в глаза. Люди его уважают. Умеет остудить разгоревшиеся страсти. Много читает, много знает. Заметно вырос за год как руководитель. Перспективы – неограниченные. За такими – будущее, это настоящая смена».

Так и случилось. Виктор теперь бригадир, мой преемник. Награжден орденами Ленина, Трудовой Славы III и II степени. Преемник и в другом – я был делегатом на XXV съезде партии, Виктор – на XXVI съезде.

Вот еще выдержка из дневника:

«Любит и умеет командовать, но при этом иногда не хватает дальновидности, кругозора в работе. Это придет со временем. Самолюбив. Нужно чаще отмечать его хорошую работу».

Это о Владимире Герасимове… Человек он смелый и решительный, родом со Псковщины. Рано уехал из села искать свое счастье. Да только форту на не сразу повернулась к нему лицом, не гладко складывалась жизнь. Побродил по свету, спутался на беду с плохой компанией. И пошло-поехало… Скользкий этот путь прервал суд, потом исправительно-трудовая колония. Все пришлось начинать сначала. Теперь он уже твердо усвоил: по жизни надо идти только прямой дорогой. Но ничто не исчезает бесследно. Долгое время, когда пришел он к нам в бригаду, главным его недостатком было недоверие к людям, неумение видеть в них хорошее, привычка искать только плохое.

Шли годы. Никто не напоминал Володе о его прошлом. Он стал общительным, добрым человеком, исключительно способным и трудолюбивым. Из него получился прекрасный заместитель бригадира большой подрядной бригады, а потом и отличный бригадир. Орден «Знак Почета» – достойная оценка его труда.

Сколько людей, столько и судеб, столько и характеров. Борис Борисов… Высокий, стройный, плечистый… Спортсмен, кандидат в мастера спорта. Лыжи – его родная стихия. Тут ему в бригаде равных не было, так же как и в кирпичной кладке. Со всех областных соревнований каменщиков Борисов всегда привозил призы. Была у него какая-то хорошая злость, без которой не может быть настоящего мастера. Он несколько лет был моим заместителем, а потом и сам возглавил крупную бригаду, был награжден орденом Трудовой Славы III степени.

Вот такие люди выросли в бригаде. Но это все было позже. А тогда мы наметили план работы с каждым человеком в отдельности.

Могут возразить: не слишком ли много предлагаю я взвалить на бригадира? Если в бригаде почти сотня человек, когда тут разбираться с каждым? Трудно, конечно, но необходимо.

Если бригадир когда-то мог просто командовать, то при подряде обязан управлять. Но управлять не только производственной, а всей жизнью бригады. Естественно, что возрастают и требования к нему. В чём настоящий профессионализм бригадира? В умении привлечь к управлению коллективом общественные органы, совет бригады. Поэтому я убежден: каждый бригадир может окончить институт и стать инженером, но далеко не из каждого инженера получится настоящий бригадир.

С термином «научно-технический прогресс» я познакомился при любопытных обстоятельствах.

В 1954 году я бригадирствовал на сооружении Тихвинского глиноземного завода в Бокситогорске.

Однажды мы вели канализацию, и вот на месте одного из колодцев на трехметровой глубине наткнулись на огромный валун. Надо сказать, что ни прораб, ни рабочие, ни я до этого вообще не видели валунов, а такого великана и представить себе не могли. За неимением техники целую неделю долбили кувалдой.

На седьмой день возле котлована появился незнакомец (по его словам, приехал с Камчатки), посмотрел на наш сизифов труд и заявил; «Наряд на 200 рублей – и утром вашего валуна не будет. От радости прораб даже торговаться не стал.

На следующее утро мы увидели вместо валуна на бровке лишь груду осколков. Рядом, улыбаясь, восседал утомленный, но довольный наш избавитель. Работу, над которой мы бились неделю, сделал за ночь один человек! На наш вопрос, как это он сумел, последовал ответ: «А вот это, братцы мои, и есть научно-технический прогресс».

Как оказалось, вся «наука» и весь «прогресс» заключались в том, что пришелец нагревал от костра камень, а затем обливал его водой. Опыт этот, конечно, сразу же сделался достоянием всей стройки.

Технический прогресс не что иное, как органический сплав, в котором достижения науки и техники помножены на мастерство и рабочий опыт.

Мы пользовались, например, универсальными мастерками. Ими можно было не только класть раствор, но и разбивать кирпич, рубить арматуру, доску-сороковку. Приезжали к нам в гости норильчане – понравился наш мастерок, – подарили им один на память. Через несколько лет я оказался в командировке в Норильске и был приятно удивлен, увидев у каменщиков точно такие же мастерки, кованные из рессор.

А южнее они не пошли, хоть и побывало на наших объектах много гостей со всей страны.

А жаль. Производительность труда у каменщика, вооруженного универсальным мастерком, на 30 процентов выше, чем с обычным набором инструментов – мастерком и молотком-кирочкой в руках.

Бригадный подряд требует разумно использовать все достижения науки и передовой практики, все резервы, все мастерство рабочих и организаторские способности руководителей.

А рабочая смекалка – та же бригадная научная организация труда. Надо только думать хорошенько, и резервы будут. Иногда самые неожиданные.

В управлении у нас работал когда-то главным инженером Федор Иванович Соляник, человек уважаемый, участник Великой Отечественной войны, бывший разведчик, награжденный многими орденами. Подошло время – и Соляник, проработав 40 лет на стройке, ушел на пенсию.

Когда началась серьезная, большая работа, мы поняли: бригаде нужен инженер-консультант, который кроме всего прочего занимался бы документацией, перепиской с организациями. Может, уговорим Федора Ивановича?

Собралось нас человек семь, взяли торт – всё честь по чести. Поговорили о здоровье, делах, а потом и спрашиваем, не пойдет ли он к нам в бригаду? Соляник не удивился, будто только и ждал подобного приглашения. Помолчал. Подумал. Поинтересовался: «Кем же?» Мы ответили, что монтажником второго разряда, большего предложить не можем. «Что же буду делать?» – спросил он. «Все, что хочешь, Федор Иванович, только помогай нам». – «Интересно, – согласился он, – пойду».

Долго, наверное целый месяц, мы не могли принять нашего нового монтажника на работу. Ни управление, ни трест не утверждали. Наконец – не без по мощи обкома партии – удалось решить этот вопрос.

Первое время весь трест ездил смотреть, чем же занят Федор Иванович в роли рабочего. Как мы ни сопротивлялись этим визитам, не помогало. Обрядили дядю Федю (так обращались к нему рабочие) в фуфайку, поставили ему теодолит. Полмесяца продолжались экскурсии, но в конце концов все успокоились. Тогда мы переодели дядю Федю в костюм, и он занялся инженерными делами. Нам больше нужна была его голова, а не руки.

Федор Иванович Соляник проработал в бригаде один год, но за это время во многом благодаря его усилиям бригада получила дополнительно 60 тысяч рублей, экономии. Он ваял на себя контроль за качеством привозимых деталей, все переговоры с поставщиками, споры с арбитражем. Фактически Федор Иванович действовал как бригадный экономист, хотя если вдуматься, делал работу управленческой службы. У работников СМУ не доходили руки до настоящего, глубокого экономического анализа и контроля: «Некогда!» Кивали на трест, но трест от бригады так далеко, что контакт с ним вряд ли возможен. Федор Иванович, прекрасный специалист, распутал много «узелков». У нас действовал подлинный хозрасчет.

Создав компетентную комиссию, в которую вошли работники СМУ, заказчик и представитель трестовской лаборатории по качеству, Соляник применил санкции за некондиционные материалы к заводам-поставщикам. Дорого обошелся им брак – несколько десятков тысяч рублей выплатили заводы СМУ.

Однажды мы понесли значительные убытки, как это было и в самом начале нашей подрядной деятельности. Но если тогда специалисты СМУ, да и сами рабочие сравнительно быстро установили и устранили причины потерь, то на сей раз даже наши опытные экономисты Л. С. Живило и С. Г. Рожкова не могли уяснить, в чем же суть.

За дело взялся Федор Иванович. Как эксперт-криминалист, день за днем сверял он бухгалтерские документы с «натурой» – фактическим наличием строительных материалов, полученных бригадой в течение года. При том объеме работ, который мы вели, это был огромный труд.

Федор Иванович проявил удивительное терпение, и поиски увенчались успехом. Что оказалось? На объекты бригады поступали колонны с индексом НК – серийная, сравнительно недорогая продукция. На другие же объекты СМУ шли колонны с индексом КК – дорогостоящие изделия. В бухгалтерии управления не разобрались в этих тонкостях и зачислили всю эту продукцию на наш счет. Федор, Иванович доложил бухгалтерии и плановому отделу об этих упущениях.

Заволновались там, забеспокоились: кончилась тихая жизнь. Мы стали постоянно контролировать работу административно-управленческой службы.

А сколько рационализаторских предложений, интересных решений было при Федоре Ивановиче – нашем «мозговом центре».

Начал с того, что привел в безупречный порядок малую механизацию, научил заботиться о машинах так, чтобы они всегда были безотказны. Закрепил всю малую механизацию за звеньевыми и рабочими.

Позже, на строительстве мясокомбината, был очень большой объем сварочных работ – десятки тысяч стыков. Ручная сварка тормозила все дело. Соляник нашел выход: раздобыл на «Судоверфи» два списанных сварочных полуавтомата. Когда станки привезли после ремонта на площадку, вокруг собрался народ. «Да ведь для них помещение необходимо! – сказал я. – Никогда не видел, чтобы эти полуавтоматы под открытым небом работали…» Соляник загадочно молчал. А тем временем двое рабочих уже несли огромные зонты из обычного рубероида.

Сварочные полуавтоматы служили исправно, на них было сварено 50 тысяч стыков на монтаже железобетонных конструкций из общего количества 70 тысяч. Это дало нам возможность сэкономить тысячу человеко-дней. Без Соляника же пришлось бы заниматься этим целой бригаде сварщиков в течение нескольких месяцев.

В своей работе Соляник использовал опыт и смекалку бывалого разведчика.

Как-то в конце недели Федор Иванович попросил выделить ему двух парней и заказать на полдня башенный кран. Я поинтересовался зачем. Соляник хитро улыбнулся: «Секрет. Скоро узнаешь».

В понедельник мы не узнали своей площадки. Вдоль путей башенных кранов, на фундаментных блоках, были старательно уложены наши строительные материалы: плиты, доски, арматура. На площадке царил идеальный порядок. Не надо было ничего искать, перекладывать с места на место, терять на это дорогое рабочее время.

Но главный эффект был впереди.

Зима началась неожиданно, за одну ночь выпала чуть ли не месячная норма осадков. На следующее утро мы по пояс в снегу еле-еле пробились к своему объекту. Вот здесь-то и оценили рабочие находчивость бывшего разведчика.

Мы подтащили трактором компрессор к самодельной эстакаде, сдули воздухом снег со своих материалов, очистили лопатами от снега подкрановые пути и через несколько часов приступили к работе. Другие бригады всю зиму копались в снегу, разыскивая свои материалы.

Освобожденный от повседневной текучки, Соляник, думающий и знающий инженер, предвидел будущее. Немаловажно и то, что интересы бригады стали и его личными интересами.

Один раз он принес в прорабскую и положил передо мной смету на новую технику в сумме 10 тысяч рублей. В бригадах даже не слышали о существовании таких средств и в конце года они обычно пропадали. Мы же эту смету израсходовали полностью.

Федор Иванович был веселым и добрым человеком, любимцем бригады. Вспоминаю, как он хлопотал, чтобы каждому рабочему сделали персональную надпись на премиальных часах. Как в подшефной школе журил мальчишку: «Мне, старому солдату, стыдно, Миша, за твои двойки», – и тот неожиданно заплакал. Однажды, раздосадованный неудачным хождением по начальству, Федор Иванович написал и передал мне во время одного совещания записку: «Пахомыч, ты был прав: в штабах засела контра». Помню, я вложил эту записку в томик Агаты Кристи и дал кому-то почитать детектив, а бумажку убрать забыл, она долго еще гуляла по кабинетам, и все гадали, кого же имел в виду Федор Иванович?

Много сделал Соляник для бригады.

Перед уходом Федор Иванович признался мне, что прожил счастливый год, получил от своего инженерного труда настоящее удовлетворение.

Рабочие, вспоминая Соляника, говорили: «Вот это человек!»

Да, специалистов именно такого типа не хватает на подряде.

А теперь я хочу вернуться к событиям памятного для нас сентября 1973 года. Тогда впервые в стране на базе нашей бригады была организована Всесоюзная школа по бригадному подряду в промышленном строительстве, куда съехались гости со многих строек страны.

Собрались в здании теплоцентрали. Из окон всем гостям была видна дымовая труба. Вроде ничего особенного: труба, а из нее дым идет. Но этот дымок был вещественным доказательством рождения промышленного подряда. Даже кассир, выдавая нам премию, говорила, улыбаясь: «Это вам за дым!»

Для меня школа запомнилась вдвойне: в день ее открытия, 21 сентября, у меня родился внук Юра. Вот такое совпадение!

Та школа дала новый толчок к распространению бригадного подряда в промышленном строительстве.

Одно из главных событий года – трудовой рапорт Центральному Комитету КПСС. В нем мы докладывали:

«Бригадно-подрядный метод в промышленном строительстве внедрен. Первая очередь строительства теплоцентрали, принята Государственной комиссией с хорошей оценкой. Нормативный срок строительства сокращен на 87 дней».

После того сентября прошло много лет: привычным ив чем-то обыденным стало само понятие «бригадный подряд». Нет, кажется, больше его открытых противников. В пору и усомниться: а были ли они вообще?

Все проходит, все успокаивается. Многим сейчас кажется, что все у нас шло гладко, все дружно и единодушно согласились: давайте построим теплоцентраль по подряду. И построили – никаких проблем, трудностей…

А трудности были, и немалые, но наперекор им вьется легкий дымок из трубы ТЭЦ у Кольского залива, манит людей в Мурманск.

Наш подряд как и каждое новшество, прошел, как говорят в шутку, все три стадии:

– Такого не может быть!

– В этом предложений что-то есть…

– Кто же этого не знает? Это же очень просто! Движение вперед зависит только от людей – их стойкости и упорства. Ведь давно известно: само по себе ничто на свете не меняется.

Бригадный подряд в промышленном строительстве был инициативой, осуществлять которую пришлось в особых условиях. Может быть, для испытания на прочность это даже хорошо – проверить идею при самых суровых обстоятельствах.

И сейчас, хотя прошли уже многие годы с той поры, подряд по-прежнему остается непростым делом. Особенно трудно тем коллективам, которые строят промышленные предприятия.

Помнится, когда пускали теплоцентраль, я сказал в шутку:

– Так и запишите: не просто стройка, а хрестоматийный урок для студентов.

Члены приемной комиссии посмеялись, и я – вместе с ними.

А ведь прав оказался. Технология создания Мурманской ТЭЦ по бригадному хозрасчету и впрямь вошла в учебники.

Трудно прокладывать новые тропы. Но надо драться за новое, верить в дело, за которое берешься. Тогда и победа придет.

Уходящий 1973 год оставил волнующие, яркие воспоминания.

31 декабря Центральный Комитет КПСС поздравил наш коллектив, бригады Н. А. Злобина и И. С. Шевцова с досрочным выполнением повышенных обязательств. В приветствии говорилось:

«Ваши коллективы… выступили инициаторами быстрейшего ввода объектов в эксплуатацию с высоким качеством» и наименьшими затратами. Этот добрый почин широко поддержан многими коллективами строителей и вылился в массовое патриотическое движение».

В этот же день был опубликован Указ Президиума Верховного Совета о награждении 15 членов нашей бригады правительственными наградами за внедрение в практику промышленного строительства бригадного подряда

Год «спокойного солнца»

С праздничным настроением вступали мы в 1974 год. Работа на следующем объекте – мясокомбинате – началась спокойно и уверенно.

Вообще 1974 год мы назвали годом «спокойного солнца». На всех сооружениях мясокомбината – а их, как и на теплоцентрали, набралось более десятка – царила здоровая деловая атмосфера. Подряд как будто окрылил людей.

Все больше специалистов становилось на нашу сторону. Недаром у инженеров на нашем участке после нескольких лет работы на хозрасчете возникла шутка: «Другие в стране еще не могут работать по подряду, а мы уже не можем работать без него».

Искренним энтузиастом подряда был инженер Юрий Александрович Кочарыгин. Он работал вместе с нашей бригадой прорабом. Юрию Александровичу часто задавали вопрос: как относятся инженеры к подряду? Он отвечал обычно, что у инженерно-технических работников отношение к подряду разное. Одни считают подряд обременительной нагрузкой, дополнительной ответственностью. Другие называют его рабочим почином, о котором пошумят и забудут. Третьи, иронически улыбаясь, заявляют, что их мнение «не для печати». Четвертые к подряду относятся пассивно. Эти, пожалуй, вреднее всех. Они не мешают подряду, но и не помогают. А что такое не помочь подряду? Это значит сорвать его. Наконец, есть те, кто принял подряд умом и сердцем. Они-то, что называется, и делают погоду. Инженеры на участке вместе с рабочими шли непроторенной тропой. Не раз над их головами проносились бури. Участок угрожающе сотрясали толчки неразумного планирования, и каждый раз инженеры вставали на защиту метода, принимали на себя удары в виде выговоров, теряли премии, рисковали служебным положением.

Юрий Александрович принял подряд всей душой.

Ему не раз задавали такой вопрос: что привлекает его лично и других инженеров управления в бригадном подряде, а что настораживает?

– Инженер, работая с подрядной бригадой, имеет возможность больше заниматься чисто инженерным делом, – пояснял Кочарыгин. – Раньше забота о выполнении плана, о сдаче объектов лежала только на мне, а теперь она по договору легла и на бригаду. Мы разделали ношу. И мне в этом смысле легче. Не нужно подгонять людей – они сами торопятся – только успевай помогать. Рабочие стали шире мыслить. В год – два этапа, работают перспективно. Но, взяв на себя ответственность за объект, бригада отнимает у нас, инженеров, и часть «власти». Рабочий в подрядной бригаде не такой, как в обычной. Он не подчиняется беспрекословно, спорит.

Кочарыгин прав. Я сам наблюдал такую сценку. Плотник Николай Вилякин, получив от мастера эскиз опалубки, не сразу взялся за пилу, покрутив листок и так и этак, отправился в прорабскую к Юрию Александровичу и начал сверять эскиз с чертежами: «По-моему, здесь другой размер».

«По-моему!» Раньше бы сделал, как сказали, а что получится – пусть у мастера голова болит. Теперь каждое распоряжение прораба, мастера рабочие сперва обсуждали, а потом уже приступали к делу.

– ! Прежде можно было повлиять нарядом, – говорил Кочарыгин, – нынче нарядов нет. Зарплатой распоряжается сама бригада. Приходится убеждать. Зато у инженера появился заинтересованный помощник.

Год «спокойного солнца» был действительно на редкость благополучным. Бригада впервые освоила более миллиона рублей.

Дважды за тот год мы завоевывали звание «Лучшая бригада Минтяжстроя СССР».

Состояние общего подъема, которое владело тогда людьми, хорошо выразил наш сварщик Юрий Берг на пресс-конференции: «Иду на работу, как на праздник».

Это была, пожалуй, единственная в своем роде пресс-конференция. Рабочие со знанием дела отвечали на самые разнообразные вопросы – о фактической и планируемой выработке, о заработной плате и премиях, о целевых задачах звеньев, перспективах и планах. Всем было ясно, что бригада умеет не только по-хозяйски вести дело, но и широко, по государственному мыслить.

Вопросы были острые, ответы на них – откровенные. Они вызывали в зале то аплодисменты, под общий смех.

Вопрос. Случались ли конфликты внутри бригады?

– И не раз, – ответил Е. Петров, партгрупорг бригады. – Долго нам мешали трое рабочих. Любую трудность использовали, чтобы подорвать у людей веру в подряд. Тогда мы на совете бригады решили убрать из нашего коллектива эту тройку «за неуважение к бригадному подряду». Так и записали.

Вопрос. Как вы приобретаете новые профессии?

Ответ Ивана Козлова. Меня послали на выучку к Николаю Иванову – овладеть профессией каменщика. Первый день я был учеником, второй – работал самостоятельно, а на третий – закричал бригадиру: «Пахомыч, давай ученика!»

В этой шутке был большой смысл. Обучение смежным профессиям в бригаде проходило по «ускоренной программе».

Вопрос. Ведется ли у вас индивидуальное соревнование?

Ответ. Каждый из нас соревнуется постоянно со всеми членами бригады и с любым работающим рядом товарищем в смекалке, скорости, качестве работы. Результат соревнования подводится советом бригады при распределении премии за этап по коэффициенту трудового участия. Но подписывать стандартные обязательства на заготовленных впрок бланках, которые спускают «сверху», мы отказались.

Хотелось бы высказать несколько мыслей о соревновании и его стимулах.

В начале каждого года мы подписывали множество договоров о соревновании с подрядными бригадами – местными и из разных городов. Но проходило немного времени, и наши соперники из него выбывали. Не все бригады были морально готовы к серьезной работе на подряде, не все понимали, что настоящий подряд начинается с инициативы и активных действий самих рабочих, да их никто к этому и не готовил. После первых же трудностей, махнув на все рукой, эти «борцы за справедливость» сходили с круга. Соревнование, так и не успев разгореться, глохло.

Но состязательность в труде свойственна людям не меньше, чем в спорте.

Важным фактором в соревновании являются обычные человеческие чувства: долг, рабочая солидарность, а то и просто здоровое честолюбие. Надо только умело их пробуждать и поддерживать. Вот что главное!

Многие хозяйственные руководители, профсоюзные работники тяготеют к внешней стороне дела: торжественным визитам делегаций друг к другу, парадным заседаниям и прочим надуманным и шумным атрибутам соревнования. И не замечают, как сами отдаляются от трудового коллектива. А ведь соревнование должно помогать жить интересно всем рабочим, а не узкому активу организаторов.

Но что значит – жить интересно?

Расскажу об одном случае. Наша бригада специализировалась на промышленном строительстве – и вдруг поручают срочно построить дом! Сроки поджимали, и постройком решил устроить соревнование нашей бригады с известной в области бригадой Анатолия Алексеенко, которая специализировалась как раз на возведении жилых зданий. Рискованно было соглашаться – условия казались явно неравными. Но интересы дела требовали, и мы сказали: «Хорошо!»

Должен признаться, кроме сознания долга и понимания важности такого соревнования, подействовало на нас и еще одно обстоятельство: победителю в качестве приза выделялась квартира в этом доме. Бригада сама решит, кому ее отдать. И премия – на всех триста рублей!

Собрались мы, размышляем. У нас как раз Саша Кузнецов был без квартиры, а у него двое детей, «Если одолеем Алексеенко, – говорю, – Саша получит квартиру, а премия – на новоселье». Настроение, вижу, приподнятое. «А что? Подарим Саше квартиру!»

И началось… Наверное, сейчас никто не поверит, что «нуль» дома выкопали за месяц вручную (не было экскаватора). Работали как сумасшедшие. Все друг друга подгоняли: «Давай, ребята! Саше нужна квартира!»

Но начался монтаж, и тут мы сразу увидели, что дом построить очень не просто. Тут свои особенности, нужны особые навыки. Мы даже названий деталей не знали, кричали стропальщику: «Дай ту, дай эту!»

Попросили Алексеенко: «Помоги, выдели хотя бы одного монтажника, пусть научит, покажет!»

Алексеенко прислал своего специалиста.

Работа сдвинулась с места, но шла медленно. Алексеенко уже третий этаж заканчивает, а мы еле-еле первый. Впрочем, второй этаж сделали самостоятельно, помощника отпустили. Дело пошло: бегаем на нижний этаж, смотрим, что и как стоит там, и так же сооружаем верхний.

Но всё равно Алексеенко впереди. Мы проигрываем, теряем квартиру. Я кричу: «Жми!» Однако криком не поможешь. Тогда стали думать, гадать, как обогнать этого бригадира и его асов. И придумали! На монтаже много мелочей, и все их надо поднимать наверх краном. Одних железных печек – сто шесть штук. А сколько кирпича, раствора… Значит, все зависит от скорости работы крана. Но если кран занимать мелкими грузами, некогда вести монтаж. Следовательно, главное дело простаивает. Как быть? И тогда кто-то предложил: «А что, если приспособить лебедки?» Сказано – сделано. Привезли две лебедки, приладили, начали поднимать ими разную мелочь, дело пошло быстрее. Алексеенко, кстати, на эти лебедки не обратил никакого внимания и по-прежнему рассчитывал только на башенный кран. А мы порой и деталь полегче лебедкой подадим, когда кран занят… В общем, на четвертом этаже сошлись. Случилось это во вторую смену.

На следующее утро подхожу к доске показателей и вижу: мои ребята смонтировали за смену 81 деталь!

Алексеенко тоже подошел. Глянул, сразу все понял. За свою жизнь его бригада в смену не ставила больше 25 деталей. До этой минуты он нас и не замечал, всерьез вроде не принимал. А тут просто остолбенел. Глазам не верит. Побежал проверять. Лично убедился, что мы его догнали. А потом и вперед ушли. Закончили монтаж раньше Алексеенко на несколько дней.

Когда поставили последнюю деталь, я бросился к председателю постройкома: «Идите принимать!»

И тут начались споры. Алексеенко в обиде и доказывает:

– Нечестно!

– Что же нечестно?

– А они лебедки применяли!

Собралось заседание постройкома. Все понимают, никуда не денешься, надо давать нам квартиру и премию. Но как быть с Алексеенко? Настроение у него скверное, нервничает. Мы-то что? Построили дом и ушли опять на промышленные объекты, а его бригаде оставаться. Какие же они после всего этого «маяки»?

Приглашают меня в постройком:

– Давай, Пахомыч, сделаем ничью.

– Как так – ничью? Нет, – говорю, – квартира наша!

– Да ты не понял… Не беспокойся, дадим ивам квартиру, и бригаде Алексеенко. Вы ничего не потеряете.

Я не согласился: никаких ничьих, иначе праздник будет испорчен. Уговаривали меня в постройкоме долго, но не уговорили.

Представьте, говорю, если бы наперед бригада знала, что все это розыгрыш, а на самом деле нет никакого состязания? Разве люди могли бы так работать?

– Нет, – сказал я твердо. – Квартира была одна. Отдали нам ту квартиру. На новоселье мы всей бригадой плясали так, что Саша потом неделю полы отмывал. Между прочим, и бригада Алексеенко в полном составе участвовала в празднике – обиды как не бывало.