Текст книги "Хранительница меридиана"
Автор книги: Владислав Бахревский
Жанр:
Детские стихи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
– Ничего.
– Говори правду, Коля! – крикнула тетушка.
– Я ничего плохого не делал. А что я там делал – сказать не могу.
Милиционер посмотрел Варежке в глаза.
– А ну-ка, голубчик, поговорим начистоту!
Получила тройку – встань в угол. Получила двойку – на десять дней лишаешься сладкого. Разбила чашку – в угол. Порвала платье – на десять дней лишаешься сладкого.
Александра Александровна лишила Варежку прогулок: Ну и хорошо! Он приходит из школы и целый день сидит дома.
Варежка – человек румяный, тетушка гордится этим. А быть румяным ужасно. И Варежка рад заточению. Без хорошего воздуха лицо у него будет благородным, без одной кровинки.
Варежка знает – все эти мысли: детство. Пистолетом Василисиного отца не запугаешь, да и где он – пистолет! Ничего-то они не придумают: ни Ленька, ни Роман.
Вечером Варежка пришел в комнату тетушки.
– Я хочу у вас спросить! – говорит он высоким голосом. Он требует глазами, чтоб его выслушали, чтоб у взрослого человека – упаси бог – не промелькнула бы на губах улыбочка.
– Да, Коля, – говорит тетушка. Она сказала это просто и выдержала экзамен.
– Я хочу спросить, что же нам делать? Как помочь Василисе?
– Кто это – Василиса?
Варежка обмяк. Он заторопился, запутался в словах.
– Она – девочка. И у нее сестра. Мы дежурили, чтобы он не сделал им плохо. А меня поймал милиционер. Он расходится, а они все плачут.
Варежка думал, что тетушка обнимет его и скажет: «У тебя доброе сердце, Коля». И он готов был раскрыть все тайны, даже о доме Лангора.
Но Александра Александровна молчала. Она поднялась с кресла и ходила по комнате взад и вперед.
б) Ленька и его родители
Ленькин отец проверял не только дневник, но и тетрадки.
– Тройка, тройка, тройка с минусом. Скажи по-честному: учиться будешь или тебя, как маленького, пороть надо? Мне-то ведь стыдно уже тебя пороть! Большой ты.
Что было сказать Леньке? Он старался, а выше тройки не получалось.
– Хватит носом шмыгать! – насупился отец. – Думай!
И Ленька вдруг рассердился. Тройки, двойки! Василиса без отца остается, а тут какие-то тройки!
– Ты слушаешь меня?
– Не кричи, – сказал Ленька. – Ты лучше скажи, как Василисе помочь. Я маме говорил.
Отец посмотрел на Леньку, как на марсианина.
– Мать, о чем это наш сын?
А когда ему растолковали, совсем рассердился.
– Душонка! Нарожал детей – и бежать. Характером небось не сошелся. Бить таких прощелыг надо, ремнем.
– Ремнем ты меня можешь бить, – сказал Ленька. – Чужого не стукнешь.
– Ты на отца худую память не держи. Понял? – Ленька с удивлением заметил, что отец покраснел. – А с этим поговорить надо. Ты Василисе своей скажи – поговорю, мол. Мол, отец у меня рабочий. Он поговорит.
8. Шурпо
Краски не хватило, и восклицательный знак пришлось дописать углем. Теперь все было как надо.
Возле окна стоял треногий письменный стол, изъеденный жучком-точильщиком. На одной стене висело тридцать репродукций, вырванных из «Огонька», на другой, где была дверь, карта Европейской части СССР и ковер с лосями, у которых моль отъела ноги. Самая широкая, самая светлая белая стена выглядела особо. Оранжевой краской для полов было нарисовано:
РЕСПУБЛИКА ДЕТЕЙ ИМЕНИ ЛАНГОРА.
– Мальчишки! – сказала Василиса. – Вы только подумайте, у нас свой дом! Все свое: стол, картинки и даже суп.
– А не пора ли отобедать? – спросил Роман.
– Пора! – сказал Ленька.
– Хотите шурпо? – у Василисы заблестели глаза. – Мы жили в Средней Азии, и там все варят шурпо.
– Хотим! – сказал Ленька. – А ну, выкладывай добычу.
Варежка подошел к столу и выложил две луковицы, четыре сырые котлеты, пачку индийского чая, стручковый перец и две горсти манки.
Ленька выставил бутылку подсолнечного масла. Еще он принес кусище баранины.
– Тебя не заругают? – забеспокоилась Василиса.
– Подумаешь!
– Так дело не пойдет. Масло надо отнести назад. Мы немного возьмем для обеда, а остальное мы отнесем.
– Ничего я не понесу.
– Отнесешь, – сказал Варежка. – Ты, Василиса, не волнуйся, он правда отнесет.
Роман притащил целую сумку. Здесь было двадцать три картошины, восемь сдобных сухарей, кулек с конфетами «Буревестник», луковица, буханка черного хлеба и мешочек с пшеном.
– Эх вы, мальчишки, всего принесли, а соль забыли!
– Я хотел взять, – сказал Варежка.
Василиса была молодец. Она принесла и соль, и лавровый лист, капусту и морковь, рис, сливочное масло, маргарин. Всего понемногу, но Роман, глядя на продукты, подергал себя за ухо.
– Обед гигантов.
Но Василиса сказала:
– Сегодня, конечно, можно устроить пир, но вообще будем соблюдать экономию.
Варили на керогазе. В кастрюлю налили воды, положили мясо. Воду посолили. Стали то и дело снимать крышку – когда же закипит? Стали тыкать вилкой в мясо – когда же сварится?
– А что это такое – шурпо? – спросил Варежка.
– Суп. Сначала варят мясо. Потом его обжаривают, а в бульоне варится картошка. Картошки надо много, и луку много, морковь еще нужна, перец.
– А может, сварить что-нибудь известное?
– Ну уж нет, – сказала Василиса. – Если вам делать нечего, пожарьте лук.
Шурпо ели, изнемогая от восторга. Было оно золотое, и казалось, что и пар от него золотистый.
– Ай да Василиса! – кричал Роман. Вдруг он стал смотреть на нее и даже жевать перестал.
– Ты что?
Он постучал себя по лбу.
– Как же я мог забыть!
– Что? – испугалась Василиса.
– Не скажу. Секрет.
На улице, под окнами, зарокотал бас:
– Лезь, Ваня, сюда. Я эту нору знаю. Ребята глянули друг на друга.
– Кто это? – спросила шепотом Василиса.
Дверь распахнулась, и сразу черную дыру коридора закрыла тяжелая сутулая спина.
– Давай, давай топай. Мы ее тут и ахнем!
Человек трудно развернулся и потряс бутылкой водки.
– Это что за детский сад? Брррысь!
Ребята вскочили. Попятились в угол. Но Ленька раздвинул их и загородил Василису. Глядя прямо перед собой, вытянув шею, встал рядом Варежка. Роман тоже шагнул вперед.
– Смотри, Ваня! Они нас будут бить.
Великан захохотал, раскачиваясь и закрывая лицо рукой.
А Ваня был совсем обыкновенный. В заляпанной белилами куртке, в негнущихся штанах, он долго непонимающе смотрел на ребят.
– Смотри-ка, – сказал он, указывая на стену. – Галерея.
И вдруг шевельнул ушами.
– Рес-пу-бли-ка детей…
– Гал-лерея! – хохотал великан. – Рес-пу-блика!
– Рес-пу-бли-ка детей, – повторил Ваня. Он посмотрел на Василису и всхлипнул.
Я Нюрку свою вчерась побил ни за что.
– Правильно, – сказал великан. – Плакай не плакай, а выпить надо.
Ваня отодвинул от себя друга и шагнул к ребятам.
– Я Нюрку побил, – пожаловался он, – ни за что. Василиса тихо сказала:
– Вы нехороший.
Ваня печально кивнул головой. Потом резко повернулся к великану.
– Пошли!
– А ее? – великан поиграл бутылкой.
– Пошли, – сказал Ваня. – Тут республика.
Они с грохотом вывалились из дома. Ребята все еще стояли, заслонив Василису. Вдруг Роман засмеялся.
– Все-таки Ленька у нас рыцарь.
– Сами вы рыцари.
Варежка подпрыгнул, замахал руками.
– Победа! Они ушли!
– Испугались твоих страшных кулаков, – сказал Роман.
– Испугались не испугались, а все-таки ушли. И мы были вместе. И каждый стал бы драться!
– Мальчишки, а мне ведь за Катькой пора, – сказала Василиса.
– Подожди! – попросил Роман.
– Я уже опаздываю.
– Тогда вот что. Завтра встречаемся в три часа у колонки, что в начале улицы.
– Почему возле колонки? – спросил Варежка.
– Потом объясню. Поняла, Василиса?
– Хорошо, – сказала она.
9. Конец республики
Варежка спросил:
– Александра Александровна, а что дарят на день рождения женщине?
Брови у тетушки поднялись и не опустились.
– Женщине?
– Ну, что бы вам понравилось?
– Мне?
Брови встали на место. Тетушка улыбнулась.
– Розы, мой милый, алые розы.
Варежка невольно глянул на розовый куст, распустивший вчера поутру два бутона. Он тут же перевел глаза, помрачнел.
– Это я так, – сказал он. – Просто на литературе обсуждали.
Тетушка усмехнулась и подошла к окну. Она смотрела на улицу, на воробьев, облепивших провода, на красные шапки рябин, на лужи, плохо просыхающие теперь. Она потрогала белыми пальцами розы и сказала:
– И еще одна осень. И опять в нашем окне – розы. Не удивительно ли? Николаша!
– Да, – сказал Варежка. – Очень даже.
– Я не люблю осени, – тетушка отломила ветку с розами и попросила: – Николаша, намочи тряпку и обмотай ею веточку.
– Это мне? – испугался Варежка.
Александра Александровна поправила на плечах вязаный платок и села в кресло листать журналы и смотреть в окно, где опять наступила осень.
Носить цветы дело не мальчишеское. Варежка завернул ветку в газету, потом в другую, но все равно боялся встречных мальчишек. Он очень обрадовался, когда увидел, что возле колонки стоят Роман и Ленька.
– Что у тебя? – спросили они разом.
– Подарок.
– Цветы? Варежка покраснел.
– Роза.
– Здорово! – сказал Роман. – Осенью – розы. Где достал?
– Тетка дала.
– Баба-яга?
Варежка опять покраснел.
– Она в общем-то добрая…
– Идет!
Ленька сказал это шепотом, но все вздрогнули и заволновались.
– «То» – на месте? – спросил Варежка.
– На месте.
Улица была длинная. И оттуда, где смыкались желтые осенние деревья, шла Василиса.
– Ну вот и я. Здравствуйте!
– Здравствуй, – сказал Роман. – Поздравляем тебя…
– С днем рождения! – хором выпалили Варежка с Ленькой.
– Спасибо! – Василиса смутилась и тоже покраснела, как все они.
– На! – Варежка сунул ей в руки газеты.
– Спасибо!
Она развернула газеты и засмеялась от радости.
– Розы! Осенью – розы! Варежка, милый! Надо же – розы!
Проходившая мимо женщина остановилась. Посмотрела на розы и вздохнула.
Мальчишки были горды. Розы понравились.
– Идем! – сказал Ленька торжественно.
Они втроем пошли вперед, оборачиваясь и приглашая взглядами Василису, словно были добрые сказочники и вели ее в удивительную страну. Она догадалась, что мальчишки задумали что-то. Она шла за ними и улыбалась. Они вдруг посмотрели куда-то вверх, потом на нее. Она засмеялась, глядя на их возбужденные лица, подняла глаза и остановилась.
Дома продолжались неприятности. Дома забыли, что ей исполнилось тринадцать лет! А здесь помнили. Здесь помнили, что Поганка – улица Василисы Прекрасной.
На каждом доме, над старыми пятнами стершихся номеров, висела белоснежная дощечка, и алыми буквами на ней было написано:
Ребята пошли дальше, глядя на дощечки и оборачиваясь к Василисе.
А где-то близко рокотал трактор.
Улица повернула, и ребята вышли к своей Республике.
А Республики не было.
Бульдозер свалил старый дом и теперь ездил среди помоек, сравнивая их с землей.
– Как же так? – спросил Варежка.
Никто ему не ответил.
Заключение
Они решили пойти к родителям Василисы и сказать им, что мучать дочерей не позволят.
Они пошли. Сначала смело, а потом потише.
– Не послушают они нас, – сказал Варежка. – Прогонят.
– Не имеют права! – крикнул Ленька.
Роман вздохнул.
И вдруг они увидели Ленькиного отца и Александру Александровну.
Взрослые шли в ту же сторону, куда и мальчишки.
