Текст книги "Эпистемология классическая и неклассическая"

Автор книги: Владислав Лекторский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

3. Отказ от субъектоцентризма. Если для классической теории познания субъект выступал как некая непосредственная данность, а все остальное вызывало сомнение, то для современной теории познания проблема субъекта является принципиально другой. Познающий субъект понимается в качестве изначально включенного в реальный мир и систему отношений с другими субъектами. Вопрос не в том, как понять познание внешнего мира (или даже доказать его существование) и мира других людей, а как объяснить генезис индивидуального сознания, исходя из этой данности. В этой связи важные идеи были высказаны выдающимся отечественным психологом Л. Выготским, согласно которому внутренний субъективный мир сознания может быть понят как продукт межсубъектной деятельности, включающей коммуникацию. Субъективность, таким образом, оказывается культурно-историческим продуктом. Эти идеи были использованы в ряде отечественных разработок проблем теории познания (при таком понимании снимается различие двух современных подходов в разработке теории познания: взаимодействующего с психологией и опирающегося на культурно-исторический подход). Они были также подхвачены и соединены с философским идеями позднего Л. Витгенштейна рядом западных специалистов в области теории познания и философской психологии, предложивших коммуникативный подход к пониманию Я, сознания и познания (Р. Харре и др. (Harre, 1984; Harre, Gillet, 1994)). Коммуникативный подход к пониманию субъекта, оказавшийся весьма плодотворным, вместе с тем ставит ряд новых для теории познания вопросов: возможно ли познание без Я; не ведет ли коммуникативное взаимодействие исследователя и исследуемого при изучении психических процессов к созданию тех самых явлений, которые изучаются и др.

4. Отказ от наукоцентризма. Наука является важнейшим способом познания реальности. Но не единственным. Она принципиально не может вытеснить, например, обыденное знание. Для того, чтобы понять познание во всем разнообразии его форм и типов, необходимо изучать эти до-научные и вне-научные формы и типы знания. Самое важное при этом то, что научное знание не просто предполагает эти формы, но и взаимодействует с ними. Это было хорошо показано, в частности, при изучении обыденного языка в философии позднего Л. Витгенштейна и его последователей. Например, сама идентификация предметов исследования в научной психологии предполагает обращение к тем явлениям, которые были выделены здравым смыслом и зафиксированы в обыденном языке: восприятие, мышление, воля, желание и т. д. То же самое в принципе относится и ко всем другим наукам о человеке: социологии, филологии и др. Подобные идеи развивал и Э. Гуссерль в своих поздних работах, когда он пытался показать, что ряд проблем в современной науке и европейской культуре являются следствием забвения укорененности исходных абстракций научного познания в обыденном «жизненном мире» (Гуссерль, 1994 а). Наука не обязана следовать тем разграничениям, которые осуществляет здравый смысл. Но она не может не считаться с ними. В этой связи взаимодействие обыденного и научного знания может быть уподоблено отношениям между разными познавательными традициями, которые взаимно критикуют друг друга и в этой критике взаимно обогащаются (сегодня, например, идет острая дискуссия по вопросу о том, насколько нужно учитывать данные «народной психологии», зафиксированные в обыденном языке, в когнитивной науке (см.: Порус, 1982; Зотов, 1985; Филатов, 1989; Научные и ненаучные формы мышления, 1996; Касавин, 1998; Касавин, 2000; Фарман, 1999)).

Таким образом, сегодня теория познания оказывается в центре многих наук о человеке, начиная с психологии и кончая биологией и исследованиями истории науки. Возникновение информационного общества делает проблематику получения и ассимиляции знания одной из центральных для культуры в целом. Вместе с тем проблематика и характер теории познания существенно меняются. Находятся новые пути к обсуждению традиционных проблем. Появляются вопросы, которых не существовало для классической теории познания (см. также: Никитин, 1993; Микешина, 1997).

Ощущение

Ощущение – предполагаемое рядом философских и психологических концепций элементарное содержание, лежащее в основе чувственного знания внешнего мира, «кирпичик» для построения восприятия и иных форм чувственности. В качестве примеров данного явления обычно приводят ощущения цвета, звука, твердого, кислого и т. д. Ощущения истолковывались как относящиеся не к предмету в целом, а лишь к его отдельным свойствам, «качествам». В истории философии и психологии ощущения были разделены на относящиеся к свойствам предметов внешнего человеку мира и относящиеся к конкретным состояниям самого тела человека (последние сигнализируют о движениях и относительном положении разных частей тела и о работе внутренних органов). Вместе с тем ощущения, относящиеся к внешнему миру, делятся по их модальности на зрительные, слуховые, осязательные, обонятельные и вкусовые.

Ощущения были четко выделены в качестве исходной единицы анализа познавательных процессов в философии эмпиризма и сенсуализма XVII–XVIII веках (до этого, например, в античной философии не существовало резкого разделения ощущения и восприятия). Правда, сам термин «ощущение» возник еще позже их четкого выделения – первоначально философы-эмпирики именовали их то «чувственными идеями», то «простыми идеями», то «впечатлениями» и т. д. Основания, которые были использованы для выделения ощущений, могут быть классифицированы следующим образом.

1. Восприятие как знание целостных предметов и ситуаций предполагает участие ума. Но любые операции ума, в том числе и относящиеся к созданию восприятия, предполагают материал, над которым ум оперирует. Таким исходным материалом являются ощущения (Кант, который противостоял эмпиризму вообще, сенсуализму в частности, тем не менее допускал наличие ощущений как исходного материала для деятельности априорных форм чувственности и рассудка, организующих опыт).

Поэтому данность, непосредственность являются специфическими характеристиками ощущений. Очень важно, что при этом имеется в виду осознаваемая данность. Эта данность может пониматься либо как результат прямого причинного воздействия объективных свойств предметов внешнего мира – Д. Локк, Э. Кондильяк, Б. Рассел и др. (Локк, 1898; Рассел, 1957; Кондильяк, 1982), либо просто как факт сознания безотносительно к его причине – Д. Беркли, Д. Юм, Э. Мах и др. (Мах, 1908; Юм, 1965; Беркли, 1978).

2. Именно потому, что восприятие предполагает определенную активность ума, оно может вводить в заблуждение, быть иллюзорным.

Однако исходный материал для построения восприятия не может сам по себе вести к заблуждению. Я могу ошибочно воспринять прямой карандаш, опущенный в стакан с водой, как сломанный, однако сами элементарные ощущения, из которых складывается мое восприятие, не могут быть ошибочными. Я могу ошибиться, восприняв холодную воду горячей рукой как теплую, однако тепловые ощущения не могут меня обманывать относительно самих себя. «На самом деле не бывает иллюзий чувств, бывают только ошибки в истолковании данных как знаков вещей, иных, чем они сами» (Рассел, 1957, с. 200). Поэтому абсолютная несомненность, неоспоримость является также отличительной характеристикой ощущений (Сагпар, 1928).

3. Как учит научное познание (в частности, классическая механика, которая в XVII–XVIII веках, т. е. в то время, когда было сформулировано учение об ощущениях., выступала как парадигма научного познания вообще), сложные образования могут быть поняты как результат взаимодействия элементарных составляющих. Таким неразложимым далее элементом всех психических процессов вообще и познавательных процессов в частности в ряде направлений философии и психологии считались ощущения. Поэтому они понимались как атомарные единицы опыта.

Сформировавшаяся в конце XIX века экспериментальная психология и прежде всего такой ее раздел, как психофизика, сделала ощущения предметом научного исследования. Изучались зависимость ощущений от действия внешних раздражителей (стимулов). В этой связи были выявлены так называемые пороги чувствительности, характер зависимости ощущений от интенсивности раздражителя (закон Вебера – Фехнера) и целый ряд других фактов.

Однако философский и научный анализ ощущений столкнулся с целым рядом принципиальных трудностей.

1. Оказалось трудным точно очертить тот круг элементарных единиц опыта, которые следует считать ощущениями. Следует ли относить к ощущениям переживания боли, чувства удовольствия и неудовольствия?

Существуют ли ощущения пространства и времени? (Если допустить существование ощущений пространства и времени, то оказывается, что их очень трудно выделить, но для последовательного сенсуалиста приходится допускать их существование, как это вынужден признать Э. Мах.)

2. Мы переживаем каждое ощущение, поскольку мы можем его выделить в составе нашего опыта, как нечто не только уникальное и неповторимое, но одновременно и как нечто обобщенное. Так мы ощущаем данное цветовое пятно не только как абсолютно единичное, но и как индивидуальное выражение цветовой универсалии, например, как данный конкретный оттенок красного цвета («красного вообще»). Если выделение общего является результатом деятельности ума, в частности, результатом сопоставления разных индивидуальных случаев, то непонятно, каким образом ощущения, для которых характерна абсолютная непосредственность (т. е. отсутствие в них составных частей, признаков), могут иметь не только уникальный, но и обобщенный характер.

3. Если одной из важнейших характеристик ощущений является их данность в индивидуальном сознании, то непонятно, как из этих субъективных и индивидуальных элементов может быть построено восприятие, относящееся к предметам внешнего мира, которые существуют независимо от моего сознания и могут быть восприняты не только мной, но и всяким другим человеком. Вообще вопрос об отношении ощущений к соответствующим качествам внешнего мира оказался трудным и приводящим к парадоксальным решениям. Ряд философов, в частности, Д. Локк, разделили ощущения на относящиеся к так называемым «первичным качествам», которые реально существуют в самих предметах (ощущения, относящиеся к пространственным свойствам предметов, к их форме, расположению и др.), и к «вторичным качествам», существующим лишь в сознании – при том, что критерии разделения этих качеств не совсем ясны (и были оспорены Д. Беркли). В XIX веке в связи с открытием того факта, что те или иные ощущения могут вызываться не только адекватными стимулами (например, зрительное ощущение светом), но и стимулами неадекватными (например, то же зрительное ощущение механическим или электрическим раздражителем), был сформулирован (И. Мюллером) так называемый «закон специфической энергии органов чувств»: качество ощущения зависит не от свойств внешних предметов, а от особенностей ощущающей (рецепторной) системы человека.

В этой же связи Г. Гельмгольц сформулировал тезис о том, что ощущение относится к качествам внешнего мира как иероглиф к обозначенному им предмету. Для сенсуалистов – феноменалистов (Д. Беркли, Д. Юм, Э. Мах и др.) проблемы отношения ощущения к объективному свойству предмета не существует, но и для них остается камнем преткновения возможность построения из субъективных, индивидуальных ощущений восприятия объективно существующего предмета.

4. Сам способ соединения ощущений в восприятие тоже был пред метом дискуссий. Большинство философов и психологов, разделявших позиции сенсуализма, считали таким способом (вслед за Д. Юмом) ассоциации разного рода. Однако характер этих ассоциаций во многом так и не был прояснен.

5. Не было ясно и то, следует ли считать ощущение элементарным знанием. Для большинства философов, анализировавших ощущения, именно несомненность и безошибочность ощущений выводит их за пределы знания. С точки зрения этих философов в ощущениях нет деления на субъект и объект. Поэтому даже если мы предполагаем, что ощущения относятся к каким-то качествам объективных предметов, мы можем сделать этот вывод, только выходя за пределы самих ощущений. Вместе с тем в начале XX века возникла концепция (ранние Э. Мур, Б. Рассел и др. (Russell, 1915)), согласно которой ощущение – это акт осознания некоторого элементарного чувственного содержания (чувственного данного), существующего вне сознания субъекта и вместе с тем не принадлежащего миру объективных физических вещей. В этом случае ощущение рассматривается как элементарное знание.

В философии и психологии XX века возникли направления, поставившие под сомнение сам факт существования ощущений как некоторых самостоятельных сущностей. Было обращено прежде всего внимание на то, что в большинстве случаев в обыденной жизни мы никогда не осознаем наших ощущений, а имеем дело только с восприятием целостных предметов и ситуаций. Даже в тех редких случаях, когда мы, как нам кажется, имеем дело только с ощущениями (теплоты на некотором участке тела, давления и т. д.), мы в действительности имеем дело не с элементарными фактами нашего сознания, а с получением информации о некоторой объективной ситуации (пусть воспринимаемой очень неопределенно). Конечно, можно попытаться выделить отдельные ощущения в составе восприятия, например, внимательнее всмотреться в оттенки красного цвета помидора (решением задач такого рода нередко занимаются художники). Однако, во-первых, эта ситуация является достаточно редкой и не характерной для обычного опыта, во-вторых, она не объясняет формирования восприятия, ибо осуществляется уже на основе существующего восприятия, в-третьих, даже в этом случае не удается выделить ощущение как таковое, ибо красное в данном случае воспринимается как свойство некоторого предмета – помидора, т. е. как бы на фоне целостного восприятия. В этой связи было отмечено, что экспериментальное изучение ощущений, которым занималась психофизика на протяжении ста лет, было возможным только потому, что происходило в искусственных лабораторных условиях, не учитывавших ряда важных особенностей нормального, естественного восприятия мира (поэтому результаты психофизики применимы лишь постольку, поскольку возникает ситуация, близкая к искусственной). Как отметил английский философ Г. Райл, исходивший из идей позднего Л. Витгенштейна, в случае с ощущениями была совершена категориальная ошибка: на мнимые объекты, которыми являются ощущения, были перенесены особенности восприятия: в действительности можно видеть предметы, например, цветы, а не ощущения красного, зеленого, можно слышать шум прибоя, грохот грома, звуки речи и т. д., а не звуковые ощущения громкого, тихого и т. д. Поэтому никаких неоспоримых и несомненных единиц опыта (а именно эти качества приписывались ощущениям) не существует (Райл, 2000). Восприятие не может быть абсолютно несомненным, что не мешает ему быть в большинстве случаев достаточно достоверным.

В XX веке возникли психологические направления, которые по-разному пересматривали те философские основания, из которых до этого исходили исследователи ощущения и восприятия. Результаты этого пересмотра приводили к разным теориям восприятия. Однако в итоге все эти теории по разным соображениям отказывались от понятия ощущения, как оно использовалось в предшествующей философии и психологии. Гештальт-психология формулировала тезис о структурном, целостном характере восприятия и о невозможности понимания этой целостности как суммы отдельных атомов, «кирпичиков» – ощущений. В экспериментах представителей этого направления было показано, что восприятие может не измениться и в том случае, если меняются некоторые из компонентов целостной системы (если истолковать эти компоненты как ощущения, то получается, что восприятие не определяется входящими в его состав ощущениями). С точки зрения гештальт-психологов непосредственно дано не ощущение, а целостное восприятие (последнее, таким образом, не предполагает конструктивных операций ума над отдельными ощущениями). Согласно концепции, развитой Дж. Гибсоном (Гибсон, 1988), восприятие является активным процессом собирания организмом информации об окружающей среде. В этом процессе отдельные ощущения (так же, как и отдельные образы восприятия) не существуют. Представители когнитивной психологии считают возможным выделять отдельные единицы информации, из которой строится восприятие. Однако эти единицы в большинстве случаев не осознаются и значит, вряд ли могут быть истолкованы в качестве ощущений, как они понимались раньше в философии и психологии.

Таким образом, в силу разных причин понятие ощущения не является употребительным в большинстве направлений современной философии и психологии, ибо поставлены под сомнение те философские посылки, в рамках которых это понятие имело смысл.

Между тем, в отечественной философии советского периода в течение длительного времени это понятие играло важную роль. Это было связано с некритически принятыми в ней положениями В. И. Ленина, сформулированными в его работе «Материализм и эмпириокритицизм», о том, что ощущение является единственным источником всех наших знаний, что ощущение – это «субъективный образ объективного мира» (Ленин, 1957, с. 101), что материя как объективная реальность «дана человеку в ощущениях его», что она «фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них» (Ленин, 1957, с. 131). Критикуя субъективистский феноменализм Э. Маха, В. И.Ленин противопоставляет ему материалистическое (реалистическое) истолкование ощущений, однако делает это некорректно. Все те, кто признавал и исследовал ощущение, отмечали такие его качества, которые делают невозможным мнение о том, что в ощущениях «дана материя». С этой точки зрения в ощущениях «даны» не материальные предметы (не говоря уже о материи в целом), а лишь отдельные свойства. К тому же, как считает большинство сторонников существования ощущения, в нем нет вообще знания, ибо нет разделения на субъект и объект. Поэтому оно не может быть и «образом» чего бы то ни было. Самое же главное состоит в том, что, критикуя Э. Маха, В. И. Ленин в то же время оказался в зависимости от главной философской посылки объекта своей критики – его философского сенсуализма, т. е. мнения о том, что все содержание нашего знания может быть выведено из ощущений (Ойзерман, 1994). Нужно сказать, что некоторые отечественные философы, формально не критикуя тезисы В. И. Ленина относительно ощущений, в своих исследованиях фактически дезавуировали их (Э. В. Ильенков, В. А. Лекторский и др. (Ильенков, 1960; Лекторский, 1980)). Ряд виднейших отечественных психологов (А.Н.Леонтьев, А. В. Запорожец, В. П. Зинченко и др. (Запорожец, 1967; Леонтьев, 1982)), исследуя проблему восприятия, фактически опровергли теорию ощущений как элементарных атомов опыта, в частности в связи с развивавшейся ими критикой рецепторной теории чувственности.

Восприятие

Восприятие – чувственное познание, субъективно представляющееся непосредственным, предметов (физических вещей, живых существ, людей) и объективных ситуаций (взаимоотношения предметов, движений, событий). Для восприятия характерно специфическое переживание прямого контакта с реальным миром (чувство реальности воспринимаемого). Исторически восприятие отличалось от ощущения, которое характеризует не целостный предмет, а лишь отдельные качества, свойства, а также от мышления как сознательного размышления, анализа, как интерпретации, поскольку мышление выступает как опосредованная деятельность, а его результаты (абстракции, понятия, идеализации, теоретические объекты, идеи, теории и т. д.) могут и не восприниматься. Восприятие отличается также от наглядных образов представлений, которые, будучи субъективно непосредственно данными, вместе с тем не сопровождаются чувством прямого контакта с реальным миром.

Восприятие интересовало философию как вид знания, занимающий определенное место среди других его видов. Для рационалистов (Декарт, Спиноза и др.) восприятие, которое они четко не отделяли от ощущения, либо вообще не относится к знанию, либо рассматривается как «смутное знание» и уж во всяком случае не может лежать в основе познания. Контакт с реальностью, переживаемый в восприятии, является с этой точки зрения мнимым. Для представителей эмпиризма именно в восприятии следует искать обоснование всей системы знания в целом. А поскольку, как показывает опыт, восприятие может вести к заблуждению, порождать иллюзии, необходимо было в составе самого восприятия выделить такие его компоненты, которые являются несомненными и непосредственными. Так, в философии эмпиризма были выделены элементарные «атомы» чувственного познания – ощущения. Восприятие, согласно этой концепции, строится из ощущений на основе законов ассоциации, которые были сформулированы сначала Д. Юмом и Д. Гартли (Юм, 1965), а затем изучались в экспериментальной психологии XIX – начала XX века. Восприятие в отличие от ощущения с этой точки зрения предполагает некоторую деятельность ума, но степень активности ума в этом случае минимальна, так как ассоциации между ощущениями не столько обнаруживаются, сколько навязываются самим опытом (Мах, 1908).

Когда в начале XX века были обнаружены (в частности, гештальт-психологией) факты, ставящие под сомнение возможность понимания восприятия как результата простой ассоциации «атомарных» ощущений, в философии эмпиризма была сделана попытка в какой-то степени учесть эти факты и в то же время спасти основную идею эмпиризма: существование несомненного и непосредственно данного чувственного содержания, лежащего в основе восприятия и всей системы знания в целом. Так были постулированы так называемые чувственные данные (Д. Мур, Б. Рассел и др. (Russell, 1915)), из которых якобы возникает восприятие. Согласно этой точки зрения, если я, например, воспринимаю помидор, то можно усомниться в том, действительно ли существует предмет моего восприятия (может быть, это лишь подделка под помидор, или его отражение в зеркале, или же просто моя галлюцинация). Но нельзя усомниться в том, что непосредственно моему сознанию дано некоторое красное пятно круглой и отчасти выпуклой формы, выступающее на фоне других цветовых пятен и имеющее некоторую видимую глубину (см. Price, 1932, р. 3). Это и есть так называемые чувственное данное, имеющее довольно парадоксальный характер.

1. С одной стороны, оно существует вне моего сознания (поэтому отличается от его непосредственного схватывания в акте сознания). С другой стороны, оно не является физической вещью.

2. С одной стороны, оно носит сугубо личный характер, с другой, именно из чувственных данных возникает восприятие, имеющее дело с предметами, чувственно доступными всем другим людям.

3. Чувственное данное считается существующим вне моего сознания, вместе с тем оно зависит от состояния и актов сознания. Так, если мы даже сможем выделить некоторое чувственное данное, то его внимательное рассмотрение поможет нам обнаружить такие детали, которых мы не замечали ранее (например, какие-то новые оттенки в цвете, какие-то особенности формы). Но это значит к тому же, что содержание чувствен но данного не является чем-то несомненным и непосредственным, ибо оно может меняться в зависимости от актов сознания субъекта.

В философском эмпиризме первой половины XX века (неореализм, критический реализм, ранний логический позитивизм) велись большие дискуссии относительно природы чувственных данных и логики построения из них восприятия. При этом использовался аппарат символической логики для демонстрации того, как объект восприятия может быть понят в качестве определенной совокупности, класса или семьи чувственных данных (как актуально присутствующих в чувственном поле сознания, так и возможных). Попытки понимания восприятия на основе чувственных данных не дали никакого результата, ибо в итоге все же пришлось признать, что само выделение нувственных данных и их идентификация возможны только на базе уже существующего восприятия и что построение восприятия из чувственных данных логически невозможно, ибо предполагает использование бесконечного множества последних. Философская критика тезиса о возможности построения восприятия из ощущений или чувственных данных была особенно четко дана с позиций поздней философии Л. Витгенштейна Г. Райлом (Райл, 2000) и с позиций феноменологии М. Мерло-Понти (Мерло-Понти, 2000).

В психологии XX века были пересмотрены многие философские предпосылки, лежавшие в основе классического понимания восприятия в философии и психологии. Этот пересмотр шел по следующим линиям.

1. Прежде всего это отказ от понимания восприятия как соединения атомарных чувственных содержаний – ощущений – и интерпретация восприятия как целостного и структурного. Впервые этот подход был сформулирован гештальт-психологами, а впоследствии был принят с теми или иными модификациями и другими направлениями в психологии. В этой связи восприятие понимается не как результат более или менее активной деятельности ума, а как нечто непосредственно данное. Характеристика данности, приписывавшаяся ранее ощущению, считается в рамках данной концепции чертой восприятия. Однако если с классической точки зрения ощущение не только непосредственно, но и несомненно и безошибочно, то с точки зрения гештальт-психологии восприятие, будучи непосредственным, в то же время может приводить к ошибкам, иллюзиям (Вертгеймер, 1980).

2. Другие направления в исследовании восприятия в противовес гештальт-психологии подчеркивали как раз его активный, конструктивный характер. Но эта активность была понята по-новому в сравнении с ее классическим пониманием. Активность субъекта в построении восприятия состоит не просто в констатации ассоциаций (как считала классическая философия и психология), а в решении интеллектуальных задач. При этом интеллект имеет дело не с ощущениями или чувственными данными, а с сенсорной информацией, которая не просто перерабатывается, а организуется в определенные структуры, в частности в те, с которыми имели дело гештальт-психологи. Ж. Пиаже исходит из того, что различие между восприятием и развитым мышлением не имеет принципиального характера, а характеризует лишь разные стадии развития интеллекта. Восприятие с его точки зрения возможно лишь на базе существования определенного типа интеллектуальных операторных структур (Пиаже, 1969).

Дж. Брунер, Р. Грегори, а вслед за ними другие представители современной когнитивной психологии исходят из того, что процесс восприятия – это процесс категоризации, осмысления воспринятого (Грегори, 1972; Брунер, 1977 а). Это процесс принятия интеллектуального решения, вне которого восприятия не существуют. Это решение, которое не осознается (и поэтому субъекту восприятие предстает как что-то непосредственно данное), возможно лишь на основе отнесения воспринимаемых предметов к тому или иному классу объектов, к той или иной категории, начиная с таких, как «стол», «стул», «дерево», и кончая категориями предмета, движения, причинности и т. д. Некоторые из этих категорий (выступающих в роли перцептивных гипотез, перцептивных эталонов) являются продуктом опыта, другие имеют врожденный, доопытный характер. Дж. Брунер относит к последним время, пространство, движение, тождество, причинность, эквивалентность и др. Вот почему восприятие (и выделенные на его основе отдельные чувственные качества предмета) имеет не только индивидуальный, но и «родовой», обобщенный характер, т. е. выступают как представители определенной чувственной универсалии.

Таким образом, в современной когнитивной психологии происходит в какой-то форме возвращение к тому пониманию опыта, которое формулировал такой критик эмпиризма, как И. Кант. Согласно последнему, опыт предполагает организацию чувственных впечатлений в априорных формах пространства и времени, а также применение априорных категорий рассудка (Кант, 1965). Правда, современная когнитивная психология еще дальше Канта отстоит в этом пункте от эмпиризма. Кант все же считал, что, во-первых, априорные формы пространства и времени применяются к ощущениям (т. е. допускал существование последних, от чего отказалось большинство представителей современной психологии), во-вторых, различал восприятие и опыт, считая, что первое, в отличие от второго, обязательно предполагает только лишь формы пространства и времени, но не категории рассудка. Иными словами, по Канту восприятие, в отличие от опыта, может и не быть категориальным. Современная когнитивная психология исходит из того, что вне категориального осмысления восприятие невозможно.

Ряд современных философов (Н. Хэнсон и др. (Hanson, 1969)) указывает на условность различения осознаваемой и неосознаваемой интерпретации (поскольку первая может с течением времени переходить во вторую) и в этой связи на относительность суждения о том, что считать воспринимаемым. Так, согласно Т. Куну, концептуальная парадигма задает стереотип восприятия, поэтому хорошо овладевший ею ученый непосредственно воспринимает некоторые теоретические сущности (например, смотря на показания амперметра, видит не просто движение стрелки прибора, но силу тока в цепи и т. д.). С этой точки зрения смена парадигмы приводит к новому способу восприятия мира (Кун, 1975).

3. Интересная концепция восприятия, которая в то же время наиболее радикально порывает с некоторыми фундаментальными установками философской и психологической традиции его изучения, принадлежит известному современному психологу Дж. Гибсону (Гибсон, 1988). Последний обращает внимание на две особенности понимания восприятия, которые до сих пор разделяли все его исследователи – философы и психологи, в том числе и работавшие в нашем столетии. Это, во-первых, мнение о том, что существует не только процесс восприятия (обычно нами не осознаваемый), но и отдельно данный его результат, продукт, перцепт, образ воспринимаемой реальности. Во-вторых, это тезис о том, что перцепт существует в мире сознания субъекта. Последний каким-то образом соотносит этот образ с реальностью. Философский вопрос о том, как возможно это соотнесение, всегда был камнем преткновения для всех исследователей восприятия. Дж. Гибсон исходит из того, что восприятие – это не некий «идеальный предмет», перцепт, образ, существующий в субъективном мире воспринимающего, а активный процесс извлечения информации об окружающем мире. Этот процесс, в котором принимают участие все части тела субъекта, включает реальные действия по обследованию воспринимаемого окружения. Извлекаемая информация – в отличие от сенсорных сигналов, которые с точки зрения старых концепций восприятия порождают отдельные ощущения – соответствует особенностям самого реального мира. Ощущения, которые якобы вызываются отдельными стимулами и которые с точки зрения старой философии и психологии лежат в основе восприятия, не могут дать знания о мире (что и было признано в так называемом «законе специфических энергий органов чувств» И. Мюллера). Между тем восприятие, понятое как активный процесс извлечения информации, презентует субъекту те качества самого внешнего мира, которые соотносимы с его потребностями и которые выражают разные возможности его деятельности в данной объективной ситуации. Постулированные старой философией и психологией ощущения не могут развиваться, не могут возникать новые их виды. В то же время практика способствует тому, что извлекаемая в восприятии информация становится все более тонкой, совершенной и точной. Учиться воспринимать можно всю жизнь. Поэтому с точки зрения Дж. Гибсона восприятие существует не в сознании и даже не в голове (хотя без участия головы и сознания оно невозможно), а в циклическом процессе взаимодействия извлекающего перцептивную информацию субъекта и воспринимаемого им мира. В рамках своей концепции Дж. Гибсон уточняет характеристики воспринимаемого мира. С его точки зрения важно учитывать, что воспринимающий субъект имеет дело не с пространством, временем, движением атомов и электронов, которыми занимается современная наука, а с экологическими характеристиками мира, соотнесенными с его потребностями. Поэтому Дж. Гибсон принципиально различает окружающий мир (воспринимаемый субъектом) и физический мир (с которым имеет дело современная наука).