Текст книги "54 исторические миниатюры и 29 переводов. Сборник (СИ)"
Автор книги: Владимир Залесский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Аркадий Фидлер изумленно смотрел на собеседника.
– Кшиштоф! Мы – на яхте! За бортом – волны! С тобой все в порядке?
– Аркадий!.. В том-то и дело, что сейчас 1972 год, а мы на яхте рассекаем волны Атлантического океана, направляясь из Европы в Америку... Почти как Христофор Колумб... Тебе словосочетание «исторические тренировки» может показаться неожиданным и поверхностным. Пусть так. Не в этом дело. Дело в другом. Если спортсмен оказывается на яхте, плывущей килем вниз, а мачтами вверх, если потом яхта переворачивается, и яхтсмен плывет в перевернувшейся яхте – мачтами вниз, если потом яхта возвращается в прежнее положение килем вниз, а спортсмен, взяв себя в руки и сосредоточившись, продолжает маршрут, то, выжив в этих происшествиях, мореход становится несколько иной личностью. А если он продолжает маршрут после нескольких опрокидываний, то, считай, он приобрел новые качества. Да, яхта – в общем-то – не предназначена для таких событий. Но если уж такие события все же происходят, поход подлежит продолжению.
Аркадий Фидлер с возрастающим изумлением смотрел на Кшиштофа Барановского.
– А существуют ли такие спортсмены, Кшиштоф? Я, конечно, не могу точно сказать, как оптимально поступить после переворачивания яхты. Наверное, срочный сигнал бедствия выглядит слишком поспешным, а может быть, и не нужным. Но уж во всяком случае, естественными представляются самые энергичные меры к спасению. Продолжение маршрута после переворачивания яхты, а тем более, после нескольких опрокидываний – это выглядит как некая неестественная настойчивость. Из вежливости воздержусь от слова «упрямство».
– Спасибо, Аркадий, за рассказ и за высказанные мнения. Как ты правильно сказал, мы сейчас на яхте. Да, мы посреди океана, и сейчас 1972 год. Так что маршрут продолжается. Кстати. Загляни в себя поглубже, Аркадий!
Некоторое время Аркадий Фидлер молча смотрел на Кшиштофа Барановского.
Затем произнес: «Кшиштоф, да сопутствует тебе успех!»
И исчез.
Кругосветный поход К. Барановского продолжался. От берегов Америки яхта направилась к Африке. А из Южной Африки – к Австралии. При переходе по водам Индийского океана, в «ревущих сороковых», где яхтсмен встречает мощные течения, штормовые ветра, могучие волны, и где над подводными горными хребтами эти факторы суммируются с целью остановить мореплавателя, яхта Кшиштофа Барановского несколько раз перевернулась.
О возможности таких происшествий яхтсмен знал из книг и историй предшественников. При опрокидываниях деревянные мачты ломались, что вело к катастрофам.
Стальные мачты «Полонеза», яхты К. Барановского, выдержали испытания. Приводя яхту в относительный порядок в бушующем океане, К. Барановский продолжал маршрут.
Очередная остановка состоялась в Австралии. Стало очевидно, что продолжение плавания будет весьма и весьма рискованным.
К. Барановского охватили колебания.
Вспомнились родина, дом, семья. В сознании возникали земляки, корабелы, работники верфи.
Более или менее постоянно в памяти и сознании яхтсмена присутствовали радиолюбители – жители многих стран – стремившиеся оказать эмоциональную поддержку, помочь предоставлением полезной информации. Практически во всех портах К. Барановский встречал позитивное внимание и помощь.
Оказалось, что весь этот комплекс воспоминаний побуждал не столько прекратить плавание, сколько направлял к продолжению похода.
«Исторические тренировки?» – подумал, возможно, К. Барановский.
Он продолжил кругосветное плавание. Обогнул мыс Горн, зашел на Фолкленды. Далее – Британия, Польша.
Великолепная встреча. Поздравления, награды.
В литературе высказано мнение, что К. Барановский стал тринадцатым яхтсменом, кто в одиночку прошел на яхте вокруг света.
Какие критерии не вводи в метод подсчета, успех был очевиден и несомненен.
На одной из выразительных фотографий К. Барановский запечатлен с предшественниками, выдающимися мореходами-яхтсменами. Просится определение: «легендарными». Насколько расширительно можно толковать слово «легендарность»? В книге К. Барановского, судя по ее электронной копии, представлена фотография яхтсмена на трибуне в Щецине с секретарем ЦК ПОРП (24 июня 1973 года).
Включившись в написание книги «Вокруг света на „Полонезе“», К. Барановский работал за письменным столом.
Рядом – в кресле – появился Аркадий Фидлер.
– Поздравляю, Кшиштоф! Великолепный кругосветный поход!
– Наша встреча в Атлантике – одно из моих необычных и приятных воспоминаний, – приветствовал А. Фидлера К. Барановский.
– Кшиштоф! Ориентируясь по небесным светилам, и успешно обойдя вокруг Земли, ты еще раз доказал правильность гелиоцентрической концепции, – шутливо добавил К. Фидлер.
– Я мог поступить иначе, Аркадий?
– Кшиштоф, мне показались интересными мысли относительно качеств, формируемых плаванием в перевернувшейся яхте. Собранность, мужество, умение не теряться в сложных обстоятельствах, способность противостоять трудностям... Тебе не кажется, что все эти качества – из сферы военного дела, спорта и – в некотором смысле – из аналогичных, смежных сфер деятельности?
К. Барановский с любопытством сфокусировался на А. Фидлере. Остановив взгляд на собеседнике, он ждал продолжения.
Помолчав, А. Фидлер добавил:
– Мне кажется, что плавание на яхте до, во время и после переворачивания способствует расширению сознания, развитию кругозора, делает мировоззрение универсальным.
– Можно сказать, «космическим», – мимоходом заметил К. Барановский, (почему-то) ассоциативно вспомнив о коперниковской научной революции, о всемирно известном канонике, написавшем и распространившем среди друзей примерно в 1503-1512 годах рукописный конспект своей теории (в 1854 году Ян Барановский издал полное собрание сочинений Коперника на латинском и польском языках).
– Расширение сознания, развитие кругозора, универсальность мировоззрения, – продолжил А. Фидлер, – способствует формированию научных и литературных способностей.
– Что ж... Можно поразмышлять: кто замышлял, проектировал, строил железные дороги, самолеты, ракеты?.. При желании можем вспомнить и о вертолетах...
А. Фидлер как-то запнулся на мгновение. Затем он задумчиво промерял взглядом толщину рукописи, лежащей перед К. Барановским.
К. Барановский невольно перевел взгляд на стоявшую в книжном шкафу книгу А. Фидлера.
– Не мало листов, – заметил А. Фидлер.
– Весомая книга, – согласился К. Барановский.
Собеседники – путешественники и писатели – рассмеялись.
09 февраля 2017 г. – 17 марта 2017 года.
5.Сказка о Владимире Высоцком. (Из Сборника «7 сказок о писателях»)
Москва. Весна 1980-го.
В темном ирреальном пространстве стоит Гамлет. Над ним витают затемненные сущности.
Через полотно картины, напоминающее стену из цветного стекла, Гамлет и сущности могут видеть реальный мир, мастерскую Художника, позирующего в мастерской Поэта.
Художник близок к завершению портрета. На портрете Поэт изображен с удавкой на шее. Над Поэтом, изображенном на портрете, витают затемненные сущности.
В ирреальном пространстве одна из сущностей обратилась к Гамлету:
– А ведь Художник не случайно появился в твоей жизни. Это знак приближающихся событий.
– Есть предчувствие, – ответил Гамлет.
– Может быть, оставить театр, прекратить выступления, разъединиться с поклонниками, друзьями, приятелями? Изменить жизнь? К лучшему? – спросила вторая сущность.
– Я люблю и любим, я востребован, пишу, пою, играю. Меня любят все. Один – кто я и что я? Без публики, без поклонников, без тех, кто мне близок? – отвечал Гамлет.
– Робинзон – или отшельник – это, конечно, совсем другой тип личности, другое устройство мировоззрения, – вступила в обсуждение третья сущность. – Уметь быть в уединении, верить, читать священные тексты. А если «ни во что не верит – назло всем»?
Гамлет промолчал. Пожал плечами. Потом добавил:
– Я тоже – может быть – Робинзон. «И снизу лёд, и сверху – маюсь между». Придет время, вспомню священные тексты.
– Значит, тебе с нами комфортно? – спросила четвертая сущность.
Гамлет снова промолчал.
Удавка не его шее подзатянулась.
В реальном пространстве мастерской Художника Поэт поднялся со стула и сделал стойку на руках: вниз головой и вверх ногами.
– Отлично, – оценил Художник. – Не возникала мысль пройти на яхте в одиночку, от Южной Африки до Австралии? Через Индийский океан, сквозь «ревущие сороковые»?
Поймав мгновение шутливости, Поэт попросил:
– Эти сущности на портрете меня словно раздражают. Нельзя ли затенить их еще более?
– Но я их уже по Вашей просьбе затенил, их почти не видно. Впрочем, можно сделать пару мазков, раз поступила такая просьба.
Художник сделал несколько движений кистью и произнес:
– Но удавка-то никуда не исчезает... Затягивается...
Поэт промолчал. Потом повернулся к портрету.
– Видно мастера, – высказался он. – Страсти, страсти, страсти! Вы великолепный художник, маэстро. Никто, никто, никто не смог бы написать такой портрет!
– Хотелось бы быть похожим на Вас, – вырвалось у Поэта.
– Помолитесь за меня! – добавил Владимир Высоцкий.
– Я молюсь, – ответил Художник, невольно коснувшись рукой Библии, лежавшей рядом с ним.
– Сегодняшний сеанс, видимо, завершен, – уточнил Художник.
– Да, маэстро. Сегодня я снова играю главную роль!.. Обстоятельства сложились так, что я при деньгах. Портрет почти завершен, и я рассчитаюсь досрочно. Мы согласовали двести рублей, но я заплачу двойную сумму – четыреста рублей.
Художник пожал плечами, как бы говоря: «Стоит ли спорить?».
– Меня ждет сцена. Вынужден прощаться, – сказал Поэт.
– Мне этот портрет нравится не меньше, а, может быть, больше, чем Вам. Встреча с Вами – для меня – знак. Никто не мог бы мне дать тот бесценный урок, который дали мне Вы, – сказал Художник. И добавил с оттенком шутки:
– Придет время, я выкуплю этот портрет за сорок тысяч... Долларов.
Поэт пожал плечами, как бы говоря: «Стоит ли спорить?».
Поэт шел по улице.
Ветер принес запах ладана.
«Церкви, свечи, пение, молящаяся Москва», – подумал Поэт.
Творческая натура не дремала. Появилась мысль: «А что, если с посохом – не заходя в театр – богомольцем, странником Божиим, по монастырям, по святым местам? Истлеет, рассыпется в прах удавка!». Следом – сомнение: «Обступят, не дадут пройти, идти, потребуют рассказов, автографов, песен?..».
"Всё человечество давно
Хронически больно."
Из окон домов по сторонам улицы звучали записанные на магнитофонную ленту строки: «Смотри, какие клоуны!».
Неизвестно откуда в сознании Поэта появились строки:
"... нет истины...
... пагуба...
... открытый гроб...
... языком своим льстят...".
Когда-то проходил рядом с открытыми дверями церкви? Услышал песнопение? «Отголоском старинных молитв»? Запечатлелись в памяти, в сердце?
«Значит – быть», – подумал Поэт. – «Уединиться... Просить... Не был ни человекохищником, ни кровожадным, ни коварным...».
Вспомнился портрет. «Вот, посмотрел на себя...», – подумал Поэт. «Каюсь! Каюсь, каюсь!».
23 февраля 2017 года – 24 февраля 2017 года.
6.Сказка о Конфуции. (Из Сборника «7 сказок о писателях»)
Основоположник одной из философских школ Шан Ян обратился к Конфуцию:
– Уважаемый господин Конфуций! Вы приверженец человеколюбия, правосудия, повиновения действующим законам и соблюдения установленных обрядов, правдолюбия, верности и честности...
Ваши мысли получают признание в Поднебесной – и в обществе далекого будущего.
Через много веков придет в жизнь молодой человек, увлеченный учебой, стремящийся к знанию.
Он будет писать по Вашим работам сочинения. Эти сочинения будут вывешивать на стенах его училища в качестве примера для других учащихся. Он будет заучивать наизусть тексты древних мудрецов. Он будет работать в библиотеке Пекинского университета.
Он увлечется личностью Наполеона, идеей возрождения воинской доблести, замыслами восстановления величия китайской империи.
Он возглавит революционные изменения, массы людей пройдут через испытания.
Он приведет страну к реальной независимости. При нем Китай станет в ряд великих мировых держав. К тому времени, когда он умрет, Китай станет сильной, единой, быстро развивающейся державой.
Мой вопрос Вам об этом юноше. Выскажите Ваше мнение: этот юноша следовал Вашему учению?
Шан Ян ждал мнения Конфуция. Тот размышлял.
Затем высказался несколько отвлеченно:
– Благородный муж с достоинством ожидает велений Неба.
Запущенная орбитальная станция – по своему назначению космическая исследовательская лаборатория – ожидала первого посетителя.
Сотрудники наземного Управления полетом сосредоточились: открылся входной люк, наступил ответственный момент.
Внезапно солнечный ветер сделал слышными для участников сеанса связи слова из какой-то радиопрограммы, читаемые на иной радиоволне: «Благородный муж с достоинством ожидает велений Неба».
Участники сеанса связи заулыбались, посчитав классическую фразу хорошим предзнаменованием.
Раздались короткие аплодисменты.
Наступила очередь докладов с борта станции по установленной форме.
Шан Ян размышлял о словах Конфуция. После паузы Конфуций добавил:
– Уважаемый господин Шан Ян! Придут в жизнь новые поколения, другие молодые люди. В их распоряжении будут труды мудрецов, эти молодые люди напишут выдающиеся сочинения, будут работать в библиотеках...
Задумчиво глядя в пространство, Конфуций завершил мысль:
– Никто не заберет у вас древних мудрецов! Труды Конфуция всегда с вами!
24 февраля 2017 – 01 марта 2017 г.
7.Сказка о Пожилом Человеке. (Из Сборника «7 сказок о писателях»)
Приготовления завершались.
Оставалось отдать приказ. Приказ сложный.
Но кто-то должен его отдать.
Да, для этого требуется человек с опытом, который много лет вел за собой других людей: в бои, к победам. Которому доверяли. Человек, видевший кровь. Человек, который – возможно – способен услышать голоса, мнения предков, великих древних мудрецов.
Который жил и действовал с тем, – уже ушедшим из жизни, – которого называли и называют Великим...
Оставались минуты.
Завершатся приготовления, войдет генерал, и он, пожилой человек, отдаст генералу приказ.
В памяти неслись воспоминания из прошлого.
Вот: он молод, он на учебе. Далекий город. Дружелюбная страна.
Светловолосая девушка звонко читает поэтические строки:
"... не расстроенные тучи
Несчастных нарвских беглецов,
А нить полков блестящих, стройных,
Послушных, быстрых и спокойных,
И ряд незыблемый штыков".
Блестящих! Стройных! Быстрых и спокойных! Ряд незыблемый!
Подумалось: зачерпнуть энергии успеха, и с этой энергией ехать на родину. И действовать, действовать, действовать!
Новые воспоминания: советники. Разные, конечно, люди. Но так же – с энергией успеха. По-разному складывались события, – при их помощи, – но ведь и мы дождались своих побед! Как-то один из них выразился с улыбкой: «За вашу и нашу вольность!». Романтики? Избыточно простодушные и чрезмерно возвышенные? Все мы были тогда немного романтиками... Много думали о возвышенном, зачастую – о несбыточном... Это была не идеология, но что-то более глубокое. Эта была искренняя симпатия. Взаимная.
Вспомнился тот маршал, который прибыл с Запада на Восток после Великой Победы. И почти за месяц со своими стремительными полками разбил могучую миллионную армию.
После победных разгромов было общее совещание. А за ним, как водится, небольшой праздничный обед. Вышли на свежий воздух. Маршал был в хорошем настроении. С веселым видом спросил: «Да, комиссар... Поднебесная не сгинела?» Прозвучало не совсем обычно, но смысл – в общем – был ясен.
Маршал был рад: и за нас – искренне. Он как-то внутренне собрался в тот момент и тихо сказал: «Господь поддерживает всех падающих и восставляет всех низверженных». Говорили, что отец маршала – священник.
Эта своеобразная энергия своеобразного успеха словно оставалась с нами. Зачерпывали ее вместе с знаниями о космосе, об атоме. Прошли через все трудности. Трудности этого сложного века.
Впрочем, за тысячелетия было много событий: и свершений, и трудностей.
Теперь – некоторые, из нового поколения, на нашей земле родившиеся – пытаются учить.
Кто-то в молодом возрасте учился, кто-то в бои ходил, кто-то писал сочинения о трудах древних мудрецов, кто-то работал библиотекарем...
Имея опыт не маленький – и мирный, и боевой, – не отказывались учиться!..
Молодые люди учатся! Входя в жизнь, стремятся к знаниям, обретают опыт!
Учат мудрецы!
Учит история!
Мы же следуем мудрости: «...Правитель да будет правителем, подданный – подданным...».
Унеслись воспоминания: вошел генерал.
Пожилой человек подошел к генералу и стал перед ним, глядя ему в лицо.
Встретил спокойный взгляд генерала.
«Действуйте генерал! Я приказываю: начать действия! Начинайте!»
26 февраля 2017 года – 02 марта 2017 года.
8. Сказка об удачливом бароне и гениальном изобретателе. (Из Сборника «Две сказки о четырех технических революциях»)
1861 год. Старинный замок. Спешащий по делам гениальный изобретатель. Изобретатель двигателя Промышленной революции.
Портреты на стенах.
С одного из портретов сошел мужчина.
– Не возражаете, господин академик, если пройдусь с Вами несколько минут?
– Сочту за честь, господин барон, – ответил изобретатель.
Деликатно отказавшись в свое время от предложенного ему титула барона, гениальный изобретатель не отказывался от членства в разных ученых обществах – и был членом в королевских обществах: лондонском и эдинбургском, в Парижской академии и во многих других.
– Знакомлюсь, господин академик, на досуге с литературой. Недавно прочитал о Вас биографический очерк. Вот, например, что там о Вас говорится: «Он был очень счастлив в своих денежных компаньонах».
Барон внимательно посмотрел на изобретателя. И продолжил:
– Писатели любят говорить красиво... Иногда трудно понять, где же истина. Невольно задумаешься о силе литературного творчества и изменения фокуса внимания. Вот и я недоверчиво отнесся к «счастью», «даруемому» денежными компаньонами... По совпадению увидел Вас, господин академик, спешащего по делам, решил прояснить для себя возникший вопрос...
– Представьте себе, господин барон, все возникавшие трудности разрешались благополучно. В итоге практическое внедрение моего изобретения завершилось удачно. По большому счету, к партнерам у меня претензий нет. Даже есть поводы благодарить их...
– Прекрасно, господин академик! Вижу, что автор биографического очерка о Вас старался быть точным. Благодарю за ответ!
Изобретателю показалось, что барон намеревается вернуться обратно в портрет.
– Воспользуюсь случаем, господин барон. Поинтересуюсь. Как Вы решились, Вы лично – понятно, не один, не в одиночку, – но Вы лично... Направиться к Главе Государства, потребовать от него подписания Исторической Хартии конституционности, парламентаризма и правосудия?
– Барон улыбнулся.
– Как говорил один известный литератор, мой дальний родственник, «проснулся – прибери планету». В то время мы столь масштабные задачи перед собой не ставили, но решили прислушаться к рекомендации. Редакцию несколько изменили: «проснулся – займись улучшением дел на Острове».
Вот, проснулся, и приступил к делам...
– Приятно понимать, господин барон, что у Вас хорошее настроение.
– Родственники не забывают. Прислали презент.
– Вы шутите, господин барон, но дело-то не такое уж и простое. И необычное, и рискованное.
– Понимаю. О серьезных вопросах с шуткой не всегда уместно говорить. В качестве оправдания приведу следующий довод.
Один из авторов, – опубликовал книгу о великих людях, – похоже, британец, – пишет, что и Промышленная революция, и Американская и Французская революции произошли в одну и ту же историческую эпоху. И что Промышленная революция оказала значительно большее влияние на повседневную жизнь людей, чем любая из этих названных политических революций.
Этот автор считает Вас, господин академик, одной из самых важных личностей в истории.
Даже Ричард Львиное Сердце, сочиняя рыцарскую балладу, не мог бы написать лучше!
После короткой паузы барон продолжил:
– Вот я беседую с Вами, господин академик, человеком, который – по логике автора одной из книг о великих людях – равноценен целой когорте известнейших политических деятелей. Задаю, например, Вам вопрос: «Как решились Вы начать Промышленную революцию?». Один из вполне допустимых вариантов Вашего ответа: «Проснулся, и приступил к делам». Как вам моя версия, господин академик?
– В чем-то Вы правы, барон. Но о моей личности вы можете прочитать, во-первых, биографический очерк, во-вторых, главу в упомянутой книге о великих людях, в-третьих, другие публикации. А о Вас пишется кратко. Типа: бароны «заставили» короля подписать Хартию. Коротко и неясно.
– И Глава Государства, и мы, инициаторы проекта, помнили историю, помнили переживания нашего Великого предшественника, Герцога, помнили мрачные легенды, связанные с его уходом... Восприняли обстоятельства его ухода как предупредительный знак. Решили своевременно заняться совершенствованием будущего.
Было ясно, что оружием и насилием все проблемы не решить. Что необходимы справедливость, право и порядок. И поменьше произвола. И больше развития – во всех сферах. Хотя бы на одном отдельном острове. Вот и пришли к согласию. Конечно, правильнее сказать, что заставили не мы, что «заставила» нас. История.
Если еще точнее, то История «подсказывала», «учила». Подсказывала настойчиво. А мы постарались быть понятливыми и предусмотрительными: учились у Истории.
Барон помолчал мгновение.
– Что касается полит-технологии, господин академик, то предварительно вспомнили о политической культуре Древнего Рима... Сама процедура соответствовала Островным традициям: прибыли на аудиенцию со всей почтительностью, короткие устные выступления представителей, подали письменную петицию. Краткое обсуждение. Глава Государства взял время на размышление, на консультации с советниками. Через некоторое время услышали устный ответ и получили подписанные экземпляры Хартии. Принесли клятву – и инициаторы, и король – что Хартия будет соблюдаться добросовестно и без злого умысла. Все по-деловому, цивилизованно. «...по Божьему внушению и для спасения души нашей и всех предшественников и наследников наших, в честь Бога и для возвышения святой церкви и для улучшения королевства...». О подписании Хартии было объявлено в церквях и на площадях городов. Так.
Кто-то применит термин «заставили». А кто-то – «побудили».
– Звучит логично, господин барон. Но все же чего-то в Вашей логике не хватает. У многих история пошла существенно по-другому. У многих, многих, многих...
– Ваша заслуга, господин академик. У них политические революции, у нас – Промышленная. Если коротко, господин академик, нам, жителям Острова, повезло. Между прочим, в уже упомянутой книге о великих людях – автор, кажется, британец – говорится, что британцам принадлежит больший вклад в человеческую цивилизацию сравнительно с людьми из других регионов или других национальностей. И что если учесть долю шотландцев в числе выдающихся британцев, если сопоставить количество выходцев из Шотландии с долей шотландцев в общем населении земного шара, то концентрацию талантов и достижений в этой стране следует оценить как уникальную.
Звучит, конечно, поэтично: как сонет. И приятно. Обратимся к фактам.
Вот, возьмём конкретно Ваш пример. Вы – родились, учились... Порядочные родители... Гуманное развивающее воспитание. Благоприятная социальная среда. Автор биографического очерка описывает Ваше детство. Упомянуты и дом на берегу реки в приморском городе, и кран работы Вашего отца на местной пристани, и орган в одной из местных церквей, сработанный Вашим отцом. Описывается мастерская, где рядом со столярными верстаками и кузнечными горнами, стояли целые коллекции морских телескопов, квадрантов и других мореходных инструментов, которые Ваш отец не только продавал, но и чинил собственными руками.
Упомянул автор очерка и о том, что Ваш отец в чины большие, по-видимому, лезть не хотел, по крайней мере, отказался от звания главного судьи и проводил большую часть времени в своей мастерской или на берегу реки. В то же время в доме его рядом с портретами близких родственников на стенах висели изображения светил математической науки – Исаака Ньютона и Непера, изобретателя логарифмов.
Как же развивалась Ваша жизнь далее? «Лунное общество»... Сотрудничество с Университетом... Великое изобретение. «Счастье» финансового партнерства... Деловой успех и неплохой денежный капитал как итоги трудов... Слава... Место в Истории...
Автор биографического очерка о Вас выражает удивление искренней симпатии, деликатности и скромности, с которыми помогали друг другу Вы и люди из Вашего окружения. А ведь это XVIII век! Век многих событий, эпоха войн, революций и социальных катаклизмов. Эпоха бедствий, голода, насилия, жестокостей и ожесточения!
Если мы обратимся к биографии уважаемого Майкла Фарадея, то увидим, что далеко не у всех были обеспеченная семья, светлое, устроенное, благополучное детство.
Но пример того же уважаемого Майкла Фарадея свидетельствует о формировании алгоритмов появления «новых людей».
В каком-то смысле Хартия преобразовалась в Промышленную революцию. Если смотреть шире, то вклад в историю принес исторические «проценты»: цивилизационный капитал вырос. Появлялись и появились новые люди с новыми способностями и новыми возможностями. А отсюда и поэтический вывод о превосходстве вклада британцев в человеческую цивилизацию сравнительно с людьми из других регионов или других национальностей.
Барон взглянул в лицо гениального изобретателя и продолжил:
– Одна из так сказать эмоциональных «пружин» интересующих Вас событий – вересковый мёд.
Если рассуждать полит-корректно, то можно вспомнить поучительные рассказы для детей о необыкновенной привлекательности меда.
А «свистелки», «сопелки», «кричалки»!
Что Вы скажете, господин академик, если в какой-то момент неожиданно для себя обнаружите, что мёд съеден? Что мёд исчез?
Барон помолчал несколько мгновений. По лицу изобретателя пробежала какая-то тень.
Барон после паузы завершил мысль:
– Согласитесь, что на исчезновение верескового мёда жители нашего Острова пока жаловаться не могли.
– Вы правы, господин барон. Наш Остров прошел через разные события, а объем верескового мёда не уменьшался, а временами – увеличивался. Бывало, увеличивался в такой степени, что это вызывало удивление.
Собеседники, занятые разговором, приостановились.
Послышался странный шум. Гениальный изобретатель взглянул в окно. Его лицо выразило такое изумление, что барон направил свое внимание по линии взгляда гениального изобретателя.
– Это, господин академик, мой сосед, джентри. Он построил небольшой паровозик на трех колесах и периодически наслаждается новизной технических достижений. Утратил интерес к обедам и другим традиционным развлечениям. «Погружен» в технические новинки.
Барон засмеялся и добавил:
– Распространился анекдот, что этот наш местный любитель техники как-то поздно ночью пустил свой трехколесный паровозик для испытания по одной из малопроезжих дорог. Когда вода в котле закипела, паровоз побежал весьма быстро. Случайный прохожий увидел несущийся ему навстречу светящийся и свистящий предмет и вообразил, что ему встретилось порождение сверхъестественных сил. Мой сосед стал персонажем местной легенды!
Общественное мнение переменчиво и подвержено страхам!
– Похожий рассказ-анекдот я слышал в родных местах, – отреагировал гениальный изобретатель:
– Некий энергичный человек из сферы земледелия увлекся техническими достижениями. И построил паровоз, который, хотя и с трудом, тащил за собой несколько повозок. При испытании паровоз подъехал к одной из застав, на которых брали пошлину за проезд. Когда заставный сторож увидел подъехавшее чудовище, он до того перепугался, что отказался от пошлины и испуганно бормотал: «Ничего не нужно, господин! Ничего, – только проезжайте скорей...».
Пример того, как научно-техническое развитие открывает рынки!
Барон улыбнулся, а гениальный изобретатель слегка кивнул головой.
К ним подошел слуга с подносом, на котором стояли бокалы с шампанским.
– Вот и подарок от родственников, – указывая на шампанское, произнес барон.
– В старинном Островном замке – великолепное континентальное шампанское. Очень тонко, – высказался изобретатель.
– За Ваш двигатель Промышленной революции, за Вашу гениальность, господин академик! За наших родственников, за литературу и науку! За торговлю! – поднял бокал барон.
– За Ваш риск, Ваши удачливость, решительность и предусмотрительность! И за Историческую Хартию конституционности, парламентаризма и правосудия, господин барон! – поддержал тост изобретатель.
Отличный вкус шампанского переключал на себя внимание, и на какой-то миг гениальный изобретатель впал в глубокую задумчивость. «...по Божьему внушению...» «...для улучшения королевства...».
Через мгновение, вернувшись к реальности, он добавил:
– За вересковый мёд!
Слуга унес поднос с бокалами.
Гениальный изобретатель осмотрелся.
С портрета на стене смотрел барон. Его уверенный и спокойный взгляд много веков был устремлен вдаль. Вперед? За пределы видимого? В будущее?
20 марта 2017 года – 26 марта 2017 года.
9.Сказка о беседе Николая Коперника и Исаака Ньютона. (Из Сборника «Две сказки о четырех технических революциях»)
Октябрь 1899 года.
Николай Коперник вызвал по телефону Исаака Ньютона.
– Здравствуйте, господин Ньютон. Как погода? Ветер надувает паруса?
– Добрый день, господин Коперник. Погода отличная. Солнце светит. Яблоки падают.
– Тема моего звонка, господин Ньютон, – создание авиационной и ракетно-космической промышленности. Ваше участие в создании электротехнической промышленности привело к накоплению опыта и делает весьма полезными обсуждение и обобщение.
В России сейчас активно работают господа Николай Жуковский, Константин Циолковский. Опыты, эксперименты, теоретические разработки, дискуссии. В общем – научная динамика. Определенные достижения – у господ Александра Можайского и Владимира Вернадского. Возможно, в контексте нашего обмена мнениями заслуживает упоминания и Александр Чижевский.
Господин Жуковский считает себя ученым, исследователем, создателем научной теории, научно-технической школы. Но он, похоже, сознательно избегает организационных, человеческих рисков, связанных с выпуском конкретных моделей самолетов. Можно признать это верной линией поведения – у него отсутствует предпринимательский опыт. Брать ответственность за финансы, за человеческие жизни – отдельные задачи.
Те предприниматели-промышленники, которые сейчас активны в России... Они или далеки от науки, или – отдельные энергичные люди – не до конца представляют тот объем рисков и сложностей, с которыми они могли бы столкнуться, начав массовое производство самолетов и ракет. Опыт и готовность российской предпринимательской среды к формированию авиа– и ракетно-космической промышленности сейчас, на рубеже XIX – XX веков, – вызывают большие вопросы.
