355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Абибок » На Западе Диком. Трилогия (СИ) » Текст книги (страница 5)
На Западе Диком. Трилогия (СИ)
  • Текст добавлен: 29 января 2019, 21:00

Текст книги "На Западе Диком. Трилогия (СИ)"


Автор книги: Владимир Абибок



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– Надо чаще по пятницам духовное единение проводить, только без городков, зачем воинам городки. – Вставил мудрую мысль Тлехи.

– От твоих духовных единений у ребят кожа становится, как старые мокасины.

– Моим помогает. – Продолжал гнуть линию старший розмысл.

– Так может сначала отобрать тех мужей, что с лошадьми управляться могут? – С опозданием вставил вопрос Шурик.

Вот в таком продуктивном ключе и проходил наш совет. По окончанию решили все вопросы с распределением пополнения, меня все дружно уговорили дать Йэлшану три фургона, но только в Спокане и груз разместить на одном, а сами купцы должны идти пешком. Впрочем, эти парни пол страны пешком пройдут и не запыхаются.

И начинать сразу подготовку к новому походу. Я решил пойти сам вместе с Йэлтом и Олегом. С удовольствием оставил бы брата в Аркаиме, но такой маршрут без него не пройти, ещё потеряться не хватало. На совете от путешественников я услышал интересную информацию о государственном устройстве Османов, сразу пробила острая мысль, что я‑то по-прежнему решаю все вопросы в ручном режиме, а населения всё больше и больше, стало быть, пора систематизировать управление. Сначала я не хотел отдавать неким назначенным феодалам в откуп земли, ни к чему разводить средневековье, когда в Аркаиме и округе уже давно был развитый капитализм, хоть и с элементами рабства. Но у османов, назначаемые тимары, занимались только сбором налогов в виде десятины и не имели никакой власти над собственно жителями, кроме фискальной. Я же решил сделать по этому подобию, но пока без десятины, а только контролировать обязательное строительство дорог. В районе своей деревни до государёвой и поддержание рабочего состояния на отведённом участке. Создание складских и торговых площадей, по образу аркаимских. А налоги можно было начинать собирать, но исключительно в виде отчислений от торговли, хотя основная товарная масса приходилась на мои и связанные со мной предприятия, за последний год я заметил проявления и сторонней ремесленной активности. Что не могло не радовать. Оставалось дело за малым, найти подходящих для этой должности людей, умеющих читать и писать. Округов, необходимых держать под контролем в первую очередь, я насчитал 17, из них 8 по дороге в Спокан и 4 на юг, не считая заставы, там и так всё под контролем, только нагоняй давай иногда и 5 на юге от Золотого Рога до Кочимы. Самым сложным мне виделся участок от Кочимы до долины на севере, я сам там проходил – горы не очень удачные, придётся много взрывать и некоторые ущелья наоборот засыпать, надо опять Тлехи посылать, Кетл с народом не сладит один, а других специалистов пока нет. Олег заложил строительство очередной яхты, с учётом тех пожеланий, которое высказало море в долгом походе. Изредка наведываясь на верфь, большую часть времени проводил в мастерских на промзоне, так то он мне рассказал о тех задумках, что возникли в течении последнего года, благо ещё и нужных металлов привёз, хоть и не в большом количестве, но всё же. От меня было одно пожелание, наладить установку для капролактама, что ни говори, а без нейлона и ни туды, и ни сюды. В свете увеличения флота наш запас стремительно таял, а после похода почти половина разных тросов на яхтах нуждалась в замене. Я то рассчитывал как – комплект на лодку дал и забыл, ан нет, не прокатывает.

Носился по разным точкам как заведённый, благо сейчас это делал в фургоне, собственно я что заметил: ещё даже не впрягли, как следует в работу лошадей, а уже общегородская интенсивность увеличилась и это не просто ощущения, а заметная активность, особенно возбудившихся торгашей, осознавших всю выгоду использования фургонов. Ведь это значит, что от побережья пойдёт резкое развитие торговли, а с ней и производства, вглубь территории. Так в одной из таких поездок увидел русского, но смутно знакомого в тоже время человека.

– Поди‑ка сюда. – Поманил его пальцем. – Кто таков?

– Так Никон я‑то, государь, Колесников. – И с хитрым прищуром, оглаживает гладко выбритый подбородок. – Стрелец я, с Устюга‑то.

– А что бороду сбрил? Ты же не хотел. – Вспомнил, любителя монотонно бубнить.

– Так‑то председатель-батюшка подарил мыла кусок да бритву‑то острую, нонче‑то бриться дело‑то доброе. – Чувствую, врёт, мерзавец.

– Ты мне лукавства не показывай, говори как есть, не скрытничай. – Хотел сказать «Царю лжёшь», но подумал, что Никон шутки не оценит должным образом.

– Да какое‑то лукавство, государь, жонка моя всё твердит: «обрей бороду‑то, да обрей», нешто я добром на ласку‑то не отвечу.

– Понятно, а как в походе было, что интересного расскажешь.

– Добро‑то в походе было, токмо шибко долго шли‑то, видать далеко. Я‑то про турок то слышать – слышал, но увидал‑то впервой. Скажу тебе, как есть, государь-батюшка, ох и ушлый‑то народец, всяко облапошить норовит, другое дело китайский‑то народец – ему то волю дай, сам себя и обмишурит. Я‑то попросил у воеводы Йэлта дозволения соли‑то взять из котлов выпарительных да поменял на три горсти соли семян конопли мешок да побегов взял дерева шелковичного, хотя говорят‑то, у них на тех деревьях пауки ткани плетут шёлковые, но мне‑то ягоды те по вкусу пришлись, хочу посадить деревьев тута.

– А в чём хитрость, Никон?

– Так ить я им сначала соли предложил, да сказал, будто на пауков‑то тех хочу поменять, так они забегали‑то и после на том и сговорились, на ростках, а мешок семян‑то в утеху мне дали‑то, дабы я не печалился.

– Силён в торговле, боец, силён! – Одобрил я рассказ стрельца. – А коноплю научи выращивать других, тебя же ещё три с половиной года ждут походы долгие, не до неё тебе будет. Хоть дело и нужное, ткани добрые получаются, да масло говорят полезное.

– То так, государь.

Так и жили, потихоньку-помаленьку обрастая бытовыми удобствами и обретая привычные условия комфортной жизни. Хотя это они нам с Олегом привычные, а этот народ только начинал привыкать к хорошему. Почему‑то вспомнилась модная рубашка из конопли, оставшаяся в московской квартире. Опять этот дурацкий сумбур в голове из воспоминаний прошлого и текущих реалий.

Обсудили с Анахуцем вопрос о торговом караване за кленовым сиропом, кроме фургонов, я ему выделял ещё пять разведчиков, знающих дорогу, но за это треть всего закупленного должно идти мне. Анахуц дёрнулся было поторговаться, но я его резко одёрнул и напомнил, что со мной мои же подданные не торгуются. Кроме того заметил, что на все торговые сношения с другими, неподвластными мне племенами, налог двадцатая доля.

Посмотрел на пополнение, в целом неплохо, но ни единого ремесленника сплошь крестьяне. Помог протестировать двадцатку женатых, а можно было и не проверять их – все на землю, упёрлись рогом и паши, не поднимая головы. Передал с ними наказ для тамошнего правовестника о просвещении заблудших и строительстве приходского храма. Рекомендовал использовать не только мужиков из пополнения, но и, по возможности, привлечь местное население. Стеклянные колонны для храма и медь с золотом для купола я выделил. Кроме всего прочего передал и новинку, со схемой сборки. Модель солнечной системы в человеческий рост, из мутного стекла с жёлтым оттенком сделали солнце, внутрь же подводилась спиртовая горелка, а планеты пришлось делать из тонкой холоднокатаной стали и луну без подсветки, но из стекла. Здоровская вещь получилась, в Аркаиме сделали чуть побольше – народ впечатляло. Для главного механика Спокана приказ был подготовить как минимум троих из прибывших для работы на лесопилке, остальные все должны научиться работать на тракторах, использование лошадей ограничить только в качестве транспортного средства.

К вопросу об оружии никто не обращался, привыкли, что оно всегда есть, как само-собой, некоторые даже тюленей гранатами глушить собирались. Однако не всё было столь радужно, сейчас я полагал, что расход патронов будет огромным, поэтому нужно было думать о снижении себестоимости. С трудозатратами и расходом сырья был конкретный затык, хоть качество инициирующего заряда достигло совершенства, делал я его по-прежнему сам, равно как и порох. Нужно было искать себе замену, к сожалению, пока на горизонте способных это сделать не наблюдалось. А ведь чем больше у меня подвластных земель и народов, тем дороже моё время и тем дороже боеприпасы. Поэтому с теми, кого себе отобрал Тлехи, я решил заниматься лично, наверняка хоть на какую операцию, но можно поставить замену. Да, в конце концов, нужно, да и пора бы двигаться в развитии дальше. А если я всё буду делать сам с Олегом, то далеко не уйдём. И такая возможность появилась уже буквально через неделю, я ликовал. Оказывается, два парня работали на пороховой мельнице, потом что‑то случилось с хозяином, но предприятие не продали, а разрушили и разворовали, всех же работников либо отпустили, кто был свободным, либо продали. Так они оказались на рабском рынке, дальше море и Порт-Саид, где их навыки сочли ничтожными и продали нам. Ну а мы не сразу разобрались в их мастерстве, просто по причине их корявого сербского наречия, да ещё и с турецкими словами перемешанного. Как уж Тлехи определил их нужность остаётся загадкой. Попеняв им, что за год не научились русскому, хотя за неделю смогли разговориться нормально, стал усиленно их готовить на патронной линии. Почему линии, да потому что только лень и крайняя нужда заставляет человека шевелиться и что‑то делать. Вот и я развёл операции не только по разным комнатам, но и частично автоматизировал некоторые участки. В частности запрессовку пули, потому как однажды я не смахнул остатки пороха или ещё что, но факт остаётся фактом пуля выстрелила из зажима сама, хорошо, что в тот раз всё обошлось. Но кисть рвануло так, что до сих пор побаливает. В общем и целом систему и устройство ребята понимали с полпинка, а значит, шанс на успешный приём их в мою мастерскую на постоянную работу был достаточно весомым. Осталось ещё специалистов на бумагу добавить, а то мои делали, что надо и даже за температурой чётко следили, но понимания процесса от них я не сумел добиться.

Мы сидели с Олегом и попивали кофе.

– Знал бы, что у турок неплохой кофе, взял бы больше чем те два мешка. – Сокрушался начальник экспедиции. – Ну, ты сам посуди, маленькие невзрачные зёрнышки какого‑то болотного цвета, я только по форме догадался, что это кофе. Спрашиваю у долбаного торгаша: «Это что?», а в ответ мычание коров. Нет, ты себе представь и это они себя считают умудрёнными купцами, смех один. Вообще у турок в плане торговли пока ловить нечего, особенно учитывая логистику. Всё что нам надо – вырастим сами, а так у них всё кустарщина одна, только с металлом более-менее неплохо, жаль свинца мало купил, в нём оказывается намешано цинка много, так что немного томпака наплавим, сколько получится, хотя бы револьверы для себя и взводных соорудим. Лично мне надоело винтарь таскать всюду. Патроны сделаешь до отъезда?

– Сделаю, если успею, дел навалилось невпроворот, ни с тобой, ни с Добрыней не вижусь совсем, хорошо хоть Маша всегда ждёт.

– Тогда я запускаю десяток револьверов в производство и делаю томпак90, лишь бы было кого пристрелить.

– Э-э, брат, ты чего? Никогда таким агрессивным тебя не видел. – Я даже разволновался, уж не подменили в походе Олега.

– Да это я так, тяжёлый день наверно. Да и вообще – с кем поведёшься, от того и наберёшься. Это я про твоих головорезов, с которыми целый год вместе прожил, да и Йэлт стал им под стать. Так что кто из нас кровожадный злодей – это ещё вопрос, ты же их тренируешь и везде таскаешь. – Жёстко, но конструктивно парировал, я даже внутренне зааплодировал.

– Ладно, забей. Лучше расскажи, что собой представляет европейский флот, с каким количеством кораблей реально схлестнуться и как с ними воевать. Я тут с нашими поговорил, они рассказывают, что влёт три галеона разорвали.

– Да в том то и дело, что влёт! Я даже понять не успел, сблизились до 5 кабельтовых бах-бах, на третий выстрел попадание, у них сразу крен – ответить не могут, четвёртый выстрел и до свиданья. На яхте Йэлта так вообще без промаха садили, как умудрились, не знаю. Но надо понимать, что это были торговые галеоны, да 20-пушечные, но с тонкой обшивкой и без броневого пояса, а есть же корабли с метровой дубовой бронёй – их с первого выстрела сорокопятки в крен не отправишь.

– Значит надо делать 76 мм пушки. Я думал предложить рельсы по палубе пустить, чтобы с борта на борт можно перекатывать одна кормовая и две бортовых не устоят и линкоры деревянные. – Озвучил я подсмотренную в книжке идею.

– Нет, не годится, под такую пушку и корабль нужен другой, у нас остойчивости может не хватить. Сорокопятка садит так, что паруса полощет, а 76 мм…, нет, не пойдёт.

– У тебя какие идеи, уверен же, есть, но как всегда ждёшь, пока я их озвучу. – Уж чей характер я знал, так это брата.

– Вот и не угадал, нет идей, только тактика, ближе 5 кабельтовых не подходим, если в линии преимущество больше 1 к 3, то бежим.

– О, хорошо напомнил, мы же договаривались по части терминов, убирай свой кабельтов, меряем метрами. – Вызвал из памяти договоренность по жизни в новом мире. – И пора бы учебники обновлять садиться, с собой в поход возьмём, всё равно нечем заняться. Таблицу Менделеева я уже поправил. А то некоторые ученики уже до уровня 6 класса добрались.

– Это может кому‑то и нечего, а я весь год фрезерный станок рассчитывал, должен получиться, как положено, без электронного управления, а только механика, я уже станину под него отлил. Вот ты, сколько коленвалов передал в Спокан? – Явно наводящий вопрос задал многомудрый механик.

– Так ты за этим монацитовый песок привёз. – Раскусил я задумку брата. – Хочешь коленвал делать из лантанового чугуна.

– Да ну тебя, я такой диалог в голове прокрутил красивый, а ты сразу в дамки, как в детстве. – Рассмеялся Олег так, что чуть кофе на меня не пролил.

– Эй, осторожней, тут вам не там, ариэлей не держим, пятна потом хрен отстираешь. – Отскочил я вместе с креслом.

– Да ладно, шёлка привезли – хоть умотайся.

– Я тоже в позатом году так про олово думал, а теперь уж и запасов на мизере. Мы растём и выползаем из коротких штанишек поштучного производства и мелкого товарооборота. Я тут на днях подвёл учёт по металлу, как думаешь, сколько мы железных изделий разного назначения в том году продали?

– Да откуда я знаю, я же не слежу за этим, да и не было меня почти весь год. Гадать не буду, не смотри на меня так.

– Сто сорок с мелочью тонн, а наша вагранка при лучшем раскладе может дать 400, но мы уже сейчас не поспеваем за добычей руды и её очисткой, поэтому пока 200 это потолок. То есть малейшее увеличение потребностей рынка и всё, нам не будет хватать на собственные нужды. А тогда мы не построим новые коксовые батареи, новую вагранку, нормальную, дающую 5 тонн в час или будем вынуждены ограничить продажу железа. В связи с чем предлагаю обсудить вопрос о внешнем поступлении металла или руды. Потому как ограничение продажи отметается, как заведомо вредительское для развития государства. – Я выдохнул, готовясь к мозговому штурму.

– Железной руды и угля у нас завались, только рудознатцы и рабы на добычу нужны. Вариант есть с Кореей, там у них на севере добывают железо, насколько я понял, недалеко от побережья. Можно везти сюда, а можно наладить на Эдзо, благо про сахалинский уголь все слышали, и найти без рудознатцев сможем, поспрашивав местное население. Как я помню, вроде, так его и нашли.

– Толковые варианты, пробуем после похода вариант первый, как наиболее здравый, но корейский ход мне тоже нравится.

– Ну, рабы понятно, а рудознатцев где возьмём? – Удивился Олег.

– Так всё там же. Блин, ну это же понятно как день, Или думаешь всё, что они добывают, это находится само? А раз так, то и рудознатцы должны быть.

– Не скажу, что не подумал об этом, а ты уверен, что они сейчас уже что‑то добывают, кроме золота? А его искали наобум, как правило, без особых знаний.

– Вот, твою дивизию, я и не подумал про такой вариант, ну ничего, тогда просто наберём рабов и увеличим добычу на Тасу, потом перероем весь север бывшего острова Ванкувер, там должна быть какая‑то руда, вроде медная или полиметаллическая даже. Мне тот приятель, который работал на Тасу, от кого я и узнал про месторождение, что‑то рассказывал, что там они лодки брали напрокат и тусовались с работягами из шахты. Вот это я помнил, но меня слово шахта пугает, как рыть, где рыть не знаю, это он мне про своё Тасу пошагово рассказывал, однако как геологу мне и олова на Номе хватило, когда раз 20 мимо жилы ходил.

– Раз ты требовал мой вариант, вот тебе третий и на самом деле главный – это просто вернуться из похода, а там уже думать дальше. Сам вспомни, ты планировал устроить с Китаем большую торговлю, а на самом деле раз в два года на двух яхтах грузанулись и всё, больше ни нам ничего не нужно, ни китайцам нечего предложить. Да каюсь, про чай забыл, но за год без него не умрём, а там Йэлт в поход сходит и привезёт. Кофе – всяко разно приятней. А вот для похода, я считаю надо собрать не только всю гвардию, но и торговые отряды тлинкитов, сам знаешь, у них хоть и гладкоствол, но они такие же воины, как и гвардейцы. Рассчитаемся добычей, уж это в любом случае будет, тьфу-тьфу. – И постучал ещё по столику.

– Фи, брат, какие отвратительные суеверия. А если откровенно, я с тобой согласен. Это меня просто разные фантазии обуревают, вот я их иногда озвучиваю. Хотя хочется в конце-концов, чтобы, наконец, мы могли строить стратегические планы, а не менять их после каждого похода. – Ударил я ладонью по ручке кресла от досады. – И да, насчёт гладкоствола есть идея, а не наделать ли нам пару сотен кремнёвых ружей, песок ты привёз, электропечь есть.

– Зашибись идея. У нас и так на реальные нужды ни сил, ни средств, а ты всякую дурь чешешь. – Возмущение Олега было неподдельным.

– Ты на старшего брата не бычь, но, по сути, согласен. – Примирительно снизил накал в конце фразы и закруглил разговор банально. – Ладно, вали к себе, мне ещё Книгу Прави хочется доделать, от политики и технологий я устал сегодня.

Рассказывает Кочетов Тимофей.

Попервой хотели меня купцу фрязину продать, да сей купец выглядел, что рука у меня на перевязи, то мне Сидор по неуклюжести распорол до кости, так и не взял сразу. Пришёл сынок безусый Магомета да говорит моему хозяину, мол, где‑то там, видать по всему недалече, хотят купить, да только словен, да ещё молодых не старше 20 годков. Вот где их брать то, коли хотят четыре сотни, да ещё не всякого берут, но платят по 30 монет чудных за раба, а монеты огромные – впятеро больше дуката, а славянину цена в Каире 90 дукатов край. Только и за женщин больше не дают, а женщину за 120 можно легко продать, но всё равно выгода большая. Так меня и взяли, привезли в Каир, то я услышал от разговоров ейных, а после три ночи до наших и шли пёхом. Это нынче они наши, а тогда в неизведанное шли. Я уж думал, лучше на галере у фрязина издохнуть, чем в незнамое попасть.

Долго нас всех собирали, меня чуть не первым купили, посадили в шатёр, угол показали, да велели по нужде только в отхожее место ходить. А охранять нас, поставлены вои могучие, лицом свирепые, но безбородые. Попервости мы промеж собой над ружьишками их тонкими потешались, покуда не увидали бой их страшный и кровавый, да то случилось ужо в другом месте, да в другое время. Да Федот ещё говорил, сам то он на галере с полгода веслом работал, что и на кораблях у них по три пушки всего, да тож тонюсенькие. Как же им супротив боевых то кораблей выходить, только бежать опрометью, вон, мол, паруса сколь огромны. Да нашлись в походе и по нашу душу вороги, то нам ведомо опосля стало, сие голландцы были, а они наипервейшая держава морская. Как увидели их, да три корабля о двадцати пушках, так кто‑то и кричит, что заберёт нас пучина морская, ежели супротивник жалость не окажет, да в рабство не полонит. Ох и забегали‑то все будто тараканы под сапогом, тут я гляжу, а наши вои стоят спокойно да скалятся хищно. Подошёл я к молодшему воеводе, к старшому забоялси, так ему и говорю, мол, зажила рука моя, дай хоть пику, хоть топор – вместях биться буду. А тот мне: «Сиди и смотри, как сражается гвардия Директора». И сам стоит, даже ружжо с плеча не сдёрнул. А я и смотрю, вдруг как бахнет выстрел, тут ко мне Федот подбежал и кричит: «Ай, рано, далече шибко, нет выдержки у томчи, зашибут нас, как пить дать!» Так не успел договорить, а нате вам ишшо выстрел. Тут уж Федот и сел, как так, говорит, не можно за такое время зарядить пушку, однако такое есть, и мы на сие дивимся. Да то не всё, третий раз стрельнула пушка, тут уж Федот разве не посерел лицом весь. «Да не бывает так, точно в аду я уже, али сон страшный, единым выстрелом в крен завалил». Мне‑то совсем такое не понять, я и смотрю тишком. А тут и другая пушка хлесь по ворогу, так он и развалился надвое. Смотрю, а гребец то бывший крестится истово, да на колени, упавши, совсем разумом поплохело видать. Помнил воевода, что позади ещё два корабля были, да только мы в поворот заложили, глядь, а тех ворогов и нет совсем, далеко хоть и шибко было, но видать и обломки и людишек тонущих. А наши словно и не видят, как души человечьи гибнут, спокойно дальше и поплыли, вот тут, братцы, мне и самому от страха душу пробрало, как представлю, что рыбы акульи рвут живых людей на части и спасенья от сего нет.

Дошли так до острова агромадного Эдзо, там нас по обыкновению высадили, да токмо не для роздыху, а лес валить да крепостицу возводить. Чего у Председателя, он набольшим в походе том был, с местными не сложилось, то мне не ведомо. Токмо поутру на другой день заполошило долину криками да грохотом ружейным, вот мы и подивились на бойню жестокую гвардии Председателя ужо не в море, а на земле. Местные толпой бегут, сабельками хлипкими машут, стрел рой подняли в воздух, да ни один из гвардейцев не то, что не упал, так и на колено не присел. Однако поведал мне опосля Тамило – раненых было от стрел шибко много. Быстро в ряды редкие встали и на ворога шагом пошли, а сами ружья подняли и ну палить непрестанно, да то мне видно не очень было. Добро видно деревушку дворов на 50, что по другую сторону реки. Уж и сам не знаю, почто на холм влез да на деревушку сию поглазеть решил, то не упомню. Токмо влез, как с корабля нашего выстрелы пушечные, да домишки те как игрушки детские разлетаются, ещё и полыхнуло вдруг, так получаса не прошло – нет той деревушки. Вскорости и в долине всё смолкло, нас же собрали половину мужиков и погнали в то поле. Ничего вам, братцы, не расскажу, что увидел да токмо мнится мне, в аду не столь страшно.

Да старшины и воеводы нам время на страхи не давали, и топором, и пилами, и лопатой поработать пришло добре. А как дали остыть маненько, так я свою Алёну и встретил. Тут и все страхи мои и думы тяжкие прочь пошли, тогда Тамило мне и говорит, ежели по любви жить хотите, то положено дозволения спросить у Директора али Председателя, да запись как надо справить. Ох, гневался я на него вдруг, а почто к Богу нашему сразу за дозволением не послал? Нечто подьячих у них нет, иному человеку за жизнь и до дьяка не попасть, а тут к набольшему враз.

Делать, однако, нечего, пришли мы с Алёной к Председателю, он меня и спрашивает: «Как рука, Тимофей, хорошо зажила, не беспокоит?» Тут у меня сердце в пятки и провалилось, да как же так‑то, откуда ему про руку ведомо, да ещё имя знает, со страху думал, окочурюсь, да как почувствовал руку Алёны, откуда только храбрость взялась. «Добро, государь-батюшка», говорю ему, а сам краем глаза вижу, Тамило хитро на меня смотрит, словно насмехается, тогда совсем отлегло, и смело попросил дозволение жениться на Алёне. Тут меня государь ещё боле поразил, он у Алёны спросил люб ли я ей, а коли люб, то дозволяет. Это где же видано такое, вот с той поры мне никто и не верит, что и такие чудеса бывают.

На острове том мы всю зиму и отзимовали, рубили, пилили, строили, без дела не сидели. Токмо после прививки, что нам в плечо нитку продевали, проболеть пришлось две седмицы, тогда многие болели, да чесалось всё тело, однако велено было терпеть и не чесать, а кто чесал у того борозды и язвы остались. А вои наши всё по острову шастали, да молодух тамошних приводили, к морозам собралось их на добрых два десятка домов длинных, что мы строили. Как земля расцвела, так в путь-дорогу засобирались, полей вспахали страсть много, да пшеницу засеяли, как ужо собирать будут, ума не приложу. Дак ить окромя пшеницы ещё неведомую картошку да кукурузу посадили. Ну, ничто, раз ужо Председатель дал такой приказ, стало быть, ему ведомо как справятся. Не все отплыли, остались кое-кто, да гребца заполошного Федота тож на острове оставили.

А как приплыли в стольный град Аркаим, вот тут мы дива и навидались, опрежь выскажу по чести – не велик град, однако улицы широки да мощёны все, но не то суть, а смотришь красиво всё, нарядно, токмо не хватает чего. Идём мы, идём, да вдруг Яшка и заметил: «Слышь, Тимоха, а у града сего и крепостицы нет, даже завалящей да дома все за забором смешным с сапог высотой, будто и не забор вовсе». Вот сие диво так диво, а как же от лихих людишек обороняться? Однако помню по голландцам да островным людишкам, здешним воям палец в рот не клади, по локоть отхватят. Долго токмо нам видами любоваться не дали, как велели телеги чудные снаряжать, да конскую сбрую ладить. А опосля завели в избу розмысловую да поспрошали про уменья, какие кто покажет. Мне Яшка после говорил, будто среди других розмыслов был сам директор, да то байки, нечто сам директор про холопью нужду спрошать будет.

Так и дале нас спровадили, я вдруг подумал, будто идти мне теперь по земле, не садясь, до скончания жизни. Собрались опрометью, да ныне с нами пошли вои лютые, кажный день харю в земле мазали, да на нас аки волки на телят зыркали. Токмо главный у них был не шибко злобен, весь путь меня с ружжом управляться учил, так за что гвардейцы доброе ружжо мне вручили и велели ополченцев десятником быть, коли какое лихо приключится – должон живот за други покласть. Так и то верно, не Яшке же сие поручать, он чуть-что не так случись, сам под подолом у жонки своей спрячется.

Долго ли, коротко, но дошли мы к управе Спокан, да велели нам тута жить и деток ростить. Велели миром дома возвести, да учиться новому всему. С Анахуцем, что воев вёл с нами, распрощались тепло, так они дале и пошли. А нас промеж тем вызвали в поле смотреть пока, как сами будем с землёй обращаться. Клим с Яшкой балагурят, мол, нечто нам не ведомо аки на земле пахать, коли и лошадок нам оставляют, а уж соху то сподобимся всегда найти. Да вывели нас в поле, а там отрок нам и велит слушать его. Ну мы то и слушаем, а он всё слова чудные говорит, да пока ничего не понять, да всё на железную телегу показывает. А у той телеги и печь есть, заложил он ей дров и давай разжигать, Клим то смеётся тишком, мол, замёрзла телега без лошадки, потому и отогревается, пока приведут кобылу какую. А отрок сей в телегу забрался, за штырьки подёргал, а телега как заревёт да сама и поехала. Я‑то за поход долгий храбрости напитался, так и стою не трушу, однако маленько боязно. Простояли мы так долго, а потом та телега остановилась, да отрок и говорит, мол, поле всё ровно пшеницей засеяно, а поле то огромадное, хоть и везде та телега поездила, да как сама сеяла никто и не видал.

Вот так и начиналась наша жизнь в новом месте, новая жизнь, а на груди припрятано удостоверение личности, сию книжицу дали в Аркаиме да велели не терять, поскольку ныне мы не холопы, а граждане, так в той книжице записано.

Конец первой части.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю