Текст книги "История Зеербургского подполья (СИ)"

Автор книги: Владимир Перемолотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Я включил рацию на прием. Какая-то недалекая радиостанция крутила легкую музыку. Сопровождаемый незатейливой мелодией, Супонька, подхватив на плечо легкий пулемет, захромал к краю площадки. Не дойдя до него, он поднялся метров на 15 вверх и залег там между больших валунов. В промежутке между камнями виднелся недавно пройденный террористами склон. От камней тянуло стылым холодом, и мой товарищ обхватил себя за плечи, пытаясь согреться. Я из теплой кабины смотрел, как он ежится, ежится и вдруг одноногий замер. Подобрав с пола бинокль, я посмотрел вниз.

Объяснений, что там творится, не требовалось.

Через 20 минут преследователи показались на площадке. Их оказалось шестеро. Я хладнокровно помахал рукой гостям, а когда те подошли поближе, разрушил очарование момента встречи очередью крупнокалиберного пулемета. Они разом упали, но непонятно живыми или мертвыми. Уже через пару секунд, когда по броне сыпанули ответные выстрелы, стало ясно, что работу я сделал нечисто. К вертолету полетела дымовая шашка, грохнула граната, но этим и ограничилось. Супонька сверху поддержал меня своим пулеметом, закончив дело.

В наступившей тишине я вышел из-за брони.

– Живые есть?

Один из гостей пошевелился, застонал и попытался поднять автомат, но я остановил его, выбив ствол.

– Добивать будешь?.. – прохрипел незваный гость.

Я бросил ему бинт.

– Перевяжись. И сопли вытри...

Наверху застрекотал пулемет Супоньки. Кто-то там еще напрашивался на неприятности.

– Много вас там?

– Много, – сквозь зубы ответил раненый. – И еще будет...

– Это уж точно... Рация есть?

– Конечно.

Кряхтя от боли, раненный принялся бинтовать плечо. Я, молча, помог.

– Сиди тут тихо. Может быть и повезет тебе – поживешь еще...

Помня о том, что нам еще идти и идти, собрал оружие и сложил все это метрах в 30-ти от вертолета, на полпути между собой и Супонькой. Музыка, продолжавшая звучать все это время, прервалась голосом диктора.

– Чрезвычайное сообщение! Чрезвычайное сообщение! – голос диктора дрожал от возбуждения. – Час назад врагами народа и демократии убит президент страны генерал Эле Кашенго!

Над реальностью.

– Ну а это как понимать?

Второй пожал плечами.

– Как я понимаю вопрос этот надо считать риторическим?

– Вообще-то нет. Я действительно хочу знать, что там такое произошло. Если он реально убит, то игре конец.

– Если б игре настал конец, то экран монитора стал бы темным и комп нас об этом бы специально оповестил...

– Логично... Хитрость?

– Поднимай выше – "Военная Хитрость"!

Реальность.

Енм Приор. Марсианская Красная Армия.

Я бросился к рации, но снизу загремели очереди. В ответ пулемет Супоньки застрекотал, плюясь смертью. По краю осыпи ползли вверх фигуры в куртках маскировочного окраса. Я принялся считать их, но тут позади меня загрохотал еще один пулемет. Стреляли явно по мне, но стрелку не хватило удачи. Пули ушли в камень рядом. Не дожидаясь продолжения я, картинно взмахнув руками, упал. Автомат, лязгнув клыком затвора по камням, сгинул. Пулеметчик, не веря в свою удачу, еще несколько секунд пытался достать меня из-за камня, но потом переключился на Супоньку.

"Новый вертолет? – подумал я, пытаясь глазами отыскать оружие. Лежа за камнями, я ничего не видел. – Так быстро? И бесшумно?" Если я прав, то нам конец. Выходить против вертолета с голыми руками было крайне опрометчиво.

Я, разумеется, ошибся.

Выглянув из-за камня, ничего нового перед собой я не обнаружил, то есть вертолетов не прибавилось, но зато в кабине "моего" вертолета, белея свежим бинтом, сидел новый человек.

– Сволочь, – выругался я, – вот уж правда: добра не сделаешь и зла не получишь...

Автомат так и не нашелся. Следовало срочно что-то придумать.

Пока Супонька вел дуэль с вертолетом, приободренные поддержкой, преследователи вновь полезли вверх. Я швырнул туда две гранаты и получил в ответ длинную очередь, раскровенившую лицо острой гранитной крошкой. Грохот взрывов слился с шумом поехавшей вниз осыпи. Стрельба снизу сразу смолкла, преследователям стало не до нас. Несколько минут я этим наверняка выиграл, да и Супонька, словно спохватившись и сообразив, что бронированной туше вертолета его легкий пулемет не страшен, стал бить по осыпи, но новый "вертолетчик" не хотел успокоиться и тяжелый пулемет все крошил и крошил камни вокруг одноногого.

Ничего иного мне не оставалось и я начал медленно подкрадываться к вертолету. За щекой уже грелись две горошины. Оставалось только подобраться поближе... Выгадав секунду, когда пулеметчик замешкался, я бегом бросился вперед, надеясь, что раненый не успеет среагировать и развернуть турель. Так и вышло – тот заметил меня слишком поздно. Он всем телом навалился, разворачивая пулемет навстречу опасности, но я, рискуя промахнуться, всеже впустил обе горошины набегу.

Мне повезло больше, чем ему.

Вертолет подпрыгнул и, словно огромный цветок, брызнул во все стороны осколками бронестекла. Я упал на камни и не увидел, как спустя несколько секунд вертолет, словно озлобленный верблюд, плюнул всеми своими шестью ракетами. Их полет оказался недолог. Размотав дымный шлейф над головой Супоньки, они ударились в скалу, в которую упиралась осыпь, ставшая сейчас полем боя.

На моих глазах скальная стена взорвались, выворачивая огромные глыбы камня и с грохотом, внушавшим ужас, они посыпались вниз, дробясь и превращая осыпь в кладбище. Через минуту все закончилось. Только каменная пыль, да эхо перебрасывающее грохот от вершины к вершине напоминали о случившимся.

– Командир! – заорал Супонька. – Живой?

Я поднялся, взмахнул рукой. Бледно-серый от возбуждения и пыли мой товарищ спускался к остаткам вертолета.

– Пулемет возьми!

В ответ Супонька только рукой махнул, а приблизившись, радостно сообщил.

– Ежели к нему штык приделать, то может быть еще и сгодится – в атаку ходить, а так... Патронов нет.

Он, улыбаясь, оглядывался. Потихоньку возбуждение боя покидало его.

– Уходить надо, командир. Пока некому за нас тут всерьез взяться.

– Не возьмутся, – сказал я. – Им сейчас не до нас.... Кто-то таки убил-таки нашего Президента.

Мои слова не произвели на Супоньку того впечатления, на которое я рассчитывал.

– Ну-у-у-у, – протянул он. – Кто сказал?

– Радио. Сам слышал...

– Радио? – недоверчиво переспросил товарищ. – Знаем мы это радио...

– Откуда ж такое недоверие к СМИ? – Поинтересовался я. Нервы постепенно отпускали. Я еще ждал выстрелов снизу, но там молчали. Видно стрелков уже не осталось. – Давно хотел тебя спросить...

– Личный опыт.

Супонька выбрал из собранной мной кучи автомат, проверил магазин.

– Шесть лет назад наша группа ликвидировала генерала Шеркера. Так вот мы его кокнули, а вечером этого же дня имел счастье видеть по телеку его выступление перед новобранцами. А еще через два дня – сообщение об автомобильной катастрофе. Вот так. И это по телевизору! Можно представить, что твориться на радио!

– И где вы его? И как?

Супонька вставил магазин в автомат.

– Дело памятное... Я на нем ногу потерял. А кончили мы его на открытии выставки "Цветы Родины".

Супонька вспомнив что-то смешное, хмыкнул.

– Славное было время.

– А нога?

– Что "нога"? А! Нога! Так ведь нас потом две недели гоняли не хуже, чем сейчас. Сперва в городе, потом по лесам... Пришлось даже за границу уходить. Первые два дня в убежище отсиживались, но потом нас нашли и пришлось побегать... Вот тогда мне её и отхватило...

За разговором Супонька рылся в собранном оружии как курица в сору, а потом, отвечая сам себе сказал.

– Уходить-то все равно надо...

– Это точно, – откликнулся я. – И чем быстрее, тем лучше. Жаль, рации нет...

– Обойдемся! – бодро отозвался Супонька. – Жили без неё неделю и выжили. И теперь не помрем!

Нагрузившись трофеями, мы покинули поле боя, оставив на нем хаос и разрушение.

Нас ждала дорога, которую до нас прошли Маленький и Корявый. За те полтора часа, что миновали со времени их ухода, они должны были добраться до перевала, и, поскольку шума боя мы не слышали, скорее всего, благополучно миновать его.

Логика не подвела.

Забравшись на перевал, мы убедились, что никого тут нет. Ни засады, ни барражирующих вертолетов.

– Ну, вот и дошли... – облегченно сказал Супонька. У наших ног горы сбегали вниз, постепенно одеваясь лесом и опоясываясь рекой. Тут всего хватало – особенно неба и камня. Сбросив мешки, мы уселись, молча поглядывая по сторонам, Супонька принялся болтать ногами. Неприятности, конечно же, не кончились, но они казались сейчас такими далекими, как детство. Хотя...

Впереди стоял лес и лежали камни, а вот позади... Присмотревшись, я увидел движение внизу. Несколько упорных букашек продолжали идти по нашему следу. Не особо удивившись этому, я ткнул товарища локтем. Только что пройденный нами склон покорял кто-то еще. То есть вопрос кто это поднимается не стоял. Я и заметил-то их только потому, что ждал чего-то такого.

Настроение детской безмятежности пропало, и Супонька раздраженно вздохнул:

– Ну, а теперь-то чего им от нас надо?

– Крови, конечно...

Я больше никак не прокомментировал это. Приказ – что тут можно еще сказать? Мы еще немного посмотрели на движущиеся точки. Там, у вертолета, похоже, погибли не все, а только авангард отряда.

Мы еще немного посмотрели на преследователей, и начали спускаться. В свист ветра вплелся шорох осыпающихся камней. Перекрикивая шум, Супонька спросил.

– Что предпримем, командир? Догонят ведь...

Я промолчал, сберегая дыхание

– Догонят. Точно догонят,– продолжил Супонька. – Сытые, выспавшиеся, обутые... Могу поспорить, что нет там ни одного одноногого...

Я снова не отозвался. Шедшие по нашим следам люди наверняка были альпинистами, мастерами своего дела – экипированные всем, чем нужно, располагавшие связью и в отличие от нас умевшими воевать и выживать в горах. Наш недавний успех случаен. Если б не наша удачная позиция ничего бы у нас не вышло... В открытом бою шансов у нас ноль. Конечно, мы могли уйти с топы. Пока нас не видели это было бы лучше всего, но тропа тут оставалась единственной дорогой вниз и, пропустив преследователей вперед, мы наверняка натолкнемся на их же засаду.

Камни под ногами угрожающе загудели и мелкой еще волной двинулись вниз. Мы остановились, давая осыпи успокоиться.

– Им сейчас, по всему, должно быть не до нас... У них президента грохнули, а они гоняются неизвестно за кем.

Супонька подумал и, соглашаясь, пробубнил:

– Я и говорю – радио... Президент вполне может оказаться живым и здоровым...

Осыпь успокоилась, гул затих, и мы снова двинулись к далекому лесу, но уже медленнее.

"Или перестрелять их, что ли" – подумал я, но Супонька, словно прочитав эти мысли, заметил.

– И перебить их не перебьешь. Это тебе не чистое поле. Тут за каждым камнем позиция. Завяжут бой, вызовут вертолеты...

Товарищ прав.

Но и оставлять все "на потом" смысла не имело. Нужно на что-то решаться и именно сейчас. Скоро преследователи перевалят через вершину, увидят нас, и дальше все пойдет так, как предсказал Супонька – бой, вертолеты... Нет! Хвосты надо рубить!

Через несколько минут тропа провела нас под скалой, прямо под нависшим снежным козырьком. Я задрал голову, прикидывая, что это может нам дать. Тропа, и так неширокая, тут сужалась, и приходилось идти одному за другим. За скалой лежало снежное поле. Может быть, где-то и нашлось бы место получше, но искать его времени уже не оставалось.

– Погляди вокруг. Поищи укрытие...

Супонька оглядевшись, одобрительно кивнул. Он пошел дальше, а я присев на корточки занялся подготовкой к диверсии – план уже сложился.

Загородившись спиной от ветра, ногой потрогал слежавшийся наст. Вроде бы ничего. Может быть, в той стороне есть что-то еще лучше? Впрочем, чего там привередничать... Если учесть, что нам везет, то все и тут выйдет как надо.

Поглядывая на часы – время не шло, а бежало – я окликнул Супоньку.

– Ну что?

Тот пожал плечами.

– Ничего. Нет тут пещеры. И вообще нет ничего лучше вон тех камней.

Он махнул рукой за спину, показывая на несколько гранитных валунов, мощных как противотанковые надолбы. Неизвестно, смогут ли они защитить от камнепада, но другой возможности уберечься у нас я не видел. Подбадривая друг друга, мы поднялись к глыбам и затаились. Не прошло и 20-ти минут как преследователи показались из-за обреза скалы. Незваные гости шли тесной группой, не отрываясь друг от друга больше чем на три-четыре шага.

– Хорошо, – прошептал я. – Всем достанется...

Над реальностью.

– Ну как? Им повезет? Или нет?

– Понятно, что нам хочется разного, – сказал Первый. -Значит воспользуемся испытанным способом.

Он кивнул на лежащий на столе кубик.

– Я бросаю.

Перекатываясь с боку на бок, кубик покатился по столу и ткнулся в стойку для дисков.

– Ладно. Твоя взяла. Только давай так, чтоб и для других наступили какие-нибудь нехорошие последствия.

– А именно?

– Оружие. Жизнь останется, а оружие – нет.

Реальность.

Енм Приор. Марсианская Красная Армия.

Снежный козырек продолжал нависать над тропой. Если все сработает как надо, то все остальное доделает снег. Я отметил для себя камень, поравнявшись с которым, преследователи должны были вступить на сыпучий снег.

И начал считал шаги.

Первый поравнялся и прошёл мимо заветного камня, второй... Пора!

Беззвучно поднявшись, я швырнул гранату и тут же следом вторую и третью... Жалеть их смысла уже не имело. Взрыв, второй, третий...

Эти ребята на гранатной фабрике знали свое дело!

Взрыв подбросил снег в небо, и в туже секунду, вместе с эхом, на тропу упал нависшей над ней снежный козырек.

Он все падал и падал, и через секунды стало ясно, что мы несколько перестарались с гранатами – сверху молочно-белой рекой пошла лавина.

– Все, – спокойно сказал Супонька, глядя себе за спину. – Приплыли...

Снежный вихрь налетел на нас, стараясь холодными пальцами достать из-под камней, но мы ухватились друг за друга и держались до тех пор, пока сознание не померкло.

Над реальностью.

Лавина уносила людей вниз и по экрану носились снежные вихри.

– Это, я так понимаю, тоже не конец?

– Надеюсь, что нет. Твоя команда жива, да и мой Президент, похоже, жив-здоров.

– Я вообще-то малость подустал... Может, прервемся? Кофейку хлебнем... Ты как?

– Кофеин вреден...

– Тогда чайковского....

Реальность.

Енм Приор. Марсианская Красная Армия.

... Как я оказался на этой улице я не помнил, да и интересовался этим. Я шел мимо высоких домов, облицованных неровными гранитными плитами, со всех сторон обтекаемый толпой. Люди вокруг не имели отчетливой внешности, лица текли разноцветными пятнами, не задерживаясь в сознании, хотя кто-то казался знакомым. Такие кивали мне, я кивал в ответ, но все это проходило мимо, не вызывая желания остановиться, прищуриться и покопаться в памяти. На домах виднелись надписи, но я не понимал их, пока впереди не замаячила Кремлевская башня

– Это же улица Горького... – понял я. От этой мысли все стало четким, словно одел очки. Под деревом, в окружении кучки молодежи, я увидел Чухонца, пытающегося учить играть на гитаре Макара. Тот фальшивил и Чухонец досадливо морщился.

– Бред какой-то... – мелькнула в голове мысль.

Толпа слушателей расступилась, и из неё вышел знакомый генерал. Недовольно шевеля седыми бровями, он произнес.

– Нда-а-а, товарищ майор. Мы вас к званию собрались представлять, а вы вот где, оказывается, ходите.. Ну-ну.. Нехорошо..

И пошел дальше, размахивая взрывной машинкой. Захотелось ответить что-то непочтительное генеральской спине, но вместо генерала передо мной возник танк. На башне, свесив вниз ноги, сидел Шура. Был он в клетчатой рубахе, белых штанах и каске. В руках старый товарищ держал чайник.

– Сэнсэй, гниленького не примешь? Портвейн Агдам!

И не слушая ответа, поднес носик чайника к губам. Я глотнул, закашлялся... Люди вокруг пропали, исчез танк и...

Как это бывает в первый миг пробуждения, когда еще не ясно где явь, а где сон, я молчал, разглядывая Супоньку. Узнал, наконец. В воздухе витал явный спиртовой запах. Я с усилием выдохнул и сел на корточки.

Лавина наверняка снесла нас вниз. К счастью не в ад. Это я сообразил, едва пришел в себя – вокруг царил холод. В тускловатом свете фонаря я увидел, что вокруг лежит снег, кое-как растолканный в стороны пришедшим в себя чуть раньше Супонькой. Свет вокруг дарил такую белизну, что казалось, что нет на свете никаких других цветов, а только оттенки белого...

– Живуч человек! – одобрительно сказал одноногий, наблюдая за мной. – С самолета падал, со скал падал, и стреляли в тебя, и гранатами, и снегом заваливало, а ты все как новый!

Прежде чем ответить, я ощупал себя, проверяя, не преувеличивает ли товарищ. Оказалось – нет. Не преувеличивает. Потерь вроде бы не наблюдалось.

– А что ты хочешь? Экспортное исполнение...

Я покрутил головой. Все оказалось в порядке. Голова крутилась.

– Откуда спирт? – поинтересовался я чуть погодя.

– Оттуда... – Супонька кивнул на разобранный протез. – Гидросистема. Мы без сознания почти час в снегу пролежали вот я и решил живой водой окропиться. Флягу унесло, зато нога осталась.

– Твою ногу надо за спиной носить, – поднимаясь на ноги, сказал я. Сверху сыпануло снегом. Я поежился... Пришло время разобраться с тем, куда нас занесло.

– Не понял? – поднял бровь Супонька. – Что ты против моей ноги имеешь?

– Как рюкзак, – объяснил я, оглядываясь. Толку от этого было чуть – смотреть там не на что. Снег кругом, один снег. – Колбасы у тебя там, случаем, нет?

– Зря смеёшься, – усмехнулся в ответ Супонька.

– А я и не смеюсь, – совершенно серьезно ответил я. – На счет колбасы разговор совершенно серьезный говорю. Мешки-то наши где? Оружие?

Супонька пожал плечами.

– Как-то пока не до них было...

Несколько секунд мы вдвоем ковырялись в снегу, пытались обнаружить хоть что-нибудь, но тщетно. Только снег, лед и холод, скрепляющий их в единое целое.

– Похоже, что мешки наши те ребята с собой в царствие небесное забрали.

Я потёр озябшие руки. За шиворот посыпались ледяные крошки.

– Ну-ка свет выключи...

Фонарь щелкнул, и наша нора погрузилась в темноту. Я повертел головой, отыскивая хотя бы намек на свет, но напрасно. Темнота вокруг казалась абсолютной, только, несмотря на это во мне жила уверенность, что подсказка есть. Её не могло не быть... Не могли же нас и в самом деле нас бросить и позабыть? Уже давно я чувствовал, что мы не просто так движемся по жизни. Да и не движемся... Судьба переставляла нас как фигурки на шахматной доске. Черное поле, белое поле, потом опять черное... Чья-то воля, чье-то желание... Каприз...

– Это я уже пробовал, – сообщил товарищ из темноты, оторвав от размышлений. – Нигде ничего не видно...

Я ничего не ответил и Супонька снова зажег фонарь. Свет вычертил наши силуэты на белоснежной стене. Я ткнул рукой в ближнюю. Супонька скривился и покачал головой, показывая, что и это он уже делал.

– Ты, давай ногу собирай. Приводи в боевое положение...

Товарищ занялся делом, а я продолжил смотреть по сторонам, ожидая хотя бы намека.

"Если подсказки нет, то, значит, все должно быть очевидно" – подумал я. Подойдя к противоположной стене, я навалился плечом и, обрушив пласт снега, рука проскользнула в глубину

Вытащив руку, заглянул в дыру. Темно, пусто, холодно. Точно так же как и тут.

– Вот это новость! – удивился мой товарищ, заглянув через плечо.– Здорово у тебя получается! А у меня ничего не выходило...

Я кивнул. Все правильно... Все идет так, как и должно идти... Судьба...

– Такое впечатление, что нам туда...

Особенного выбора я не видел.

–Такое впечатление, что больше просто некуда...

Только мы не успели.

В углу пещеры, где мы только что стояли, замелькали сполохи белого пламени.

Я ткнул Супоньку локтем, но тот и сам увидел, что там формируется уже знакомый портал. Вот и еще одна подсказочка... Хотя не похоже... Слишком много подсказок получается...

– Как везет-то нам. Незаслуженно, я считаю, – прошептал одноногий, словно шепот мог нас уберечь от неприятностей. – Вот сейчас полезут...

– Полезет... Не забыл Кецаль-Мапуцлю? Сейчас как вылезет, как начнет шашкой махать... С мы голые и босые...

Однако из портала вылезло не многорукое чудовище, а вполне человекоподобные мужчины. С одеждой вот только у них было как-то.... Странно. Первый оказался вроде как голый, второй – кутался в блестящую фольгу, словно картофелина, приготовленная для запекания, у третьего на плечах оказалось накинуто что-то вроде длинного плаща из желтоватых кружев, и только четвертый оказался одет более-менее нормально. Во фрак и шорты.

– Ну, наконец-то, – сказал бородатый голыш. – Мы вас ждем, ждем...

– А вас носит черти где... – добавил кружевной, для чего-то заглянув при этом в бумажку.

Объяснение тому, что сейчас тут творилось, могло быть только одно и оно напрашивалось само собой. Покосившись в сторону товарища, я спросил нейтральным тоном.

– Слушай, одноногий... Что там, у тебя в ноге-то налито? Точно чистый спирт? Может с примесями?

– До сих пор обходилось, – ответил Супонька. – А что, тебе тоже всякая дрянь мерещится?

– Хватит дурака валять, – произнес "картофель для запекания". – Там Мировая Линия колеблется, а вы тут разлеглись, понимаешь...

– Ну-ка про Мировую линию поподробнее, пожалуйста, – попросил Супонька, поглядывая на портал – не вылезет ли оттуда еще кто-нибудь.

– Зря смеётесь, – один из незваных гостей, тот, что кутался в золотистую фольгу, правильно уловил насмешку в голосе товарища. Он посмотрел на прибор на предплечье и даже издали показал нам какой-то циферблат.

– Колеблется, колеблется... Есть мнение, что...

– У кого это есть мнение? – склочным голосом поинтересовался обладатель фрака и шорт. – Уж не у вас ли?

– На вашем бы месте я вообще молчал бы. Вас, как мы выяснили, нет. И быть не может...

В разговор словно бы нехотя вмешался гость в кружевах:

– Может быть, вы все замолчите, и мы послушаем долгожданных героев?

Странная четверка, вняв призыву разума, наконец, замолчала, расселась так, чтоб не смотреть друг на друга. Они вели себя так, словно уже успели друг другу смертельно надоесть. На мой взгляд, эти ряженные не представляли опасности, и я мог позволить себе быть вежливым.

– Вы кто? – поинтересовался я. – И чего вам нужно?

– Мы ученые. Отслеживаем исторический момент...– ответил голо-бородатый и поскольку остальные промолчали, я понял, что они заняты тем же...

– Вы ведь из группы Енм Приора? – задал вопрос "фрак и шорты".– Или из резервной?

Супонька поднял брови и вопросительно посмотрел на меня. Про резервную группу я догадывался, но точно ничего не знал. Потому, поколебавшись, ответил:

– Ну... Некоторым образом. А вы-то кто?

– А мы некоторым образом ваши потомки...

Это вот "некоторым образом" показалось мне наполненным полноценным ехидством. Надо же – характер показывают...

– Это вы-то потомок? – вскипел "кружевной". – Да вас, как мы уже выяснили, нет и никогда не было...

Этот бардак следовало быстренько прекратить. Я хлопнул в ладоши, требуя внимания.

– Кто вы и что вам от нас нужно... Быстро. Двумя словами.

То, что от них помощи можно не ждать, я уже сообразил.

– Двумя словами не получится. – покачал головой "фрак и шорты". -Мы действительно ваши потомки. Не конкретно ваши, конечно, а...

– Вы пришли нам помочь?

– Нет.

– Ну, тогда мы пойдем. Дела у нас...

– Вы не можете просто так уйти!

Это прозвучало в разнобой, но каждый из гостей выкрикнул одну и ту же фразу. А золотистый так замахал руками, что я невольно носом потянул заинтересованно – почудился мне запах печеной картошки.

– Вы не можете просто уйти! Вся прогрессивная общественность смотрит за вами.

Вот это становилось интересным.

– Что за общественность?

– Общественность 24 века Основной Реальности!

– Простите, каким боком... – несколько растерялся я.

– Ваши действия в самое ближайшее время окажут очень серьезное влияние на дальнейшее течение Мировой Истории...

Медленно, словно с дураком говорил, объяснил "кружевной" гость.

Мы переглянулись. Нет. Я их дураками не считал, но что бы они не предполагали, мы видели свою цель на ближайшее время совершенно конкретно.

– Наши действия, к вашему сведению, в самое ближайшее время будут направлены исключительно на то, чтоб пристрелить Президента. Не более того... Ничем иным мы заниматься не намеренны.

Мои слова их даже обрадовали. Почти всех. Только голыш насупился.

– Именно!

"Кружевной" искренне зааплодировал.

– Мы и не возражаем! Но каждый из нас заинтересован в определенном способе...

Он интеллигентно замялся.

– Решения проблемы.

Мне показалось, что я ослышался. Нет. Все слова по отдельности мне были понятны, но вот в общей последовательности смысла я не находил.

– Простите?

Я постарался вежливостью скрыть растерянность.

– То, как вы это сделаете, и сформирует Основную Историческую Последовательность, – объяснил "кружевной". – То, что будет после Развилки, если хотите...

– Верно ли я понял, – адвокатским голосом осведомился Супонька, – что, от такой малости, как мы грохнем Президента...

– И если грохните, – напомнил о себе нахохлившийся голыш. – По моим данным вам не удастся сделать это.

– Ну, это мы еще посмотрим. Но неужели от этого зависит само течение Мировой Истории? Быть того не может!

– Может, может, молодой человек. Что вы знаете о роли личности в Истории и роли Случая в ней же? Думаю, что очень мало... – "Печеный картофель" снова зашуршал фольгой. – Так вот повторюсь: от того как вы себя поведете, зависит каким путем пойдет История, какой станет Реальность... Каждый из нас, как мы это уже успели между собой выяснить, представитель одной из вероятностей. Моя реальность, например, образовалась вследствие того, что смерть Президента произошла во время отдыха на морских купаниях в каком-то курортном городке...

– А по моим сведениям Вы Президента грохнули на военных учениях...

– Когда это должно произойти? – поинтересовался Супонька. – Мы тут мимо одних уже пробежали...

– И как? – привстал тот, что щеголял кружевами

– Вот у вас хотели спросить.

– По моим сведениям это были учения военно-морского флота.

– Не те... – с сожалением покачал головой Супонька.

– На самом деле вы ликвидировали Президента на открытии выставки "История парусного флота" ...

"Фрак и шорты" покачал головой.

– Чушь. Ничего подобного. Президента грохнули не они, а запасная группа.

– А основная? – спокойно спросил я.

– Вся основная группа погибла при попытке перехода через перевал в Секондарво. Живых не осталось, – небрежно бросил он. – Тут другое важно...

– Что? – опешив, переспросил Супонька. – Все? В каком-то чертовом Секондарво? И где это вообще?

– Что ж вы все путаете?..– не выдержал "картофель для запекания" – Что вы все время всех путаете? Вы тут из какого года?

– Из 2263-го.

– А я из 2302-го. "Институт поляризованного времени". Я точно знаю, что группа не погибла, а...

– Я тоже, между прочим, из 2302-го, – заметил кружавчатый, – и почему-то вас не знаю. И про институт ваш впервые только от вас услышал.

– Значит вы с детства глухой. И неграмотный. Если б вы умели читать, что могли бы ознакомиться с моими статьями по этому вопросу в специальной литературе...

– А где вы публиковались? Это ваша работа "Структура временных сдвигов с точки зрения нерелятивистской физики"? Кажется в "Физическом журнале" за 2300 год?

– Вот именно что кажется. Статья действительно опубликована мной в 2300 году, но называлась "Структура временного перехода. Границы "мягкого" времени".

– Я вообще-то на память не жалуюсь и слово "кажется" употребил исключительно из вежливости.

– Эй, эй, – остановил я не поделивших свой склероз спорщиков. – Вы о чем? И вообще, что тут происходит?

– Я устал вам объяснять, что тут происходит. Вы глупее моих студентов! Тут твориться История!

От витавшей вокруг меня патетики меня начало подташнивать. Вселенная! История! Время! Кстати...

– Не знаю, каким временем располагаете вы, а нам с товарищем следует заниматься своими делами. И скажу откровенно нам совершенно безразлично каким образом выполнить задачу. Если мне подвернется такая возможность, я расстреляю Президента даже с борта летающей тарелки.

Супонька поднял брови.

– Ну, если подвернется...– пояснил я.

– Так вам и позволят стрелять оттуда... – проворчал голый бородач. – У них там все строго...

Мой тон и слова произвели впечатление, но не совсем такие, какие я рассчитывал.

– Если вам действительно все равно, то, что вам стоит просто бросить это дело? – предложил голый. Остальные от него не отстали, загомонив. В этом гомоне мне слышались "милостивец", "отец родной" и тому подобное... Очень они хотели уговорить нас сделать то, что мы и так собирались сделать.

– Нет. Не бросайте ничего!

– Доберитесь до вашего Президента на военно-морских учениях. Будут же у вас такие когда-нибудь?

– А лучше во время перелета с официальным визитом в Гондурас...

Я посмотрел на них свысока. Все они хоть и стояли рядом, обретались в далеком будущем.

– Ничего не обещаю. Мне не нравится ни один из оглашенных вами вариантов...

Поднявшись, знаком позвал Супоньку с собой.

– Чем вам не нравятся наши миры? – чуть не разом и одинаково обиженным тоном спросили визитеры из будущего.

– С гардеробом у вас хреново, – ответил за меня старший товарищ. -Могу вам обещать, что мы постараемся до Президента добраться, но таким способом, чтоб получилось общество, в котором картофель для запекания не сможет выбиться в профессора и учить порядочных людей, что и как им делать...

– Согласен... – добавил я. – Нечего всяким разным...

Я посмотрел на голого потомка, но сдержался.

– Разным там всяким проекциям из будущего указывать нам, что делать. Пошли вон.

Они не двинулись, непонятно на что надеясь.

– Кыш, говорю....

Над реальностью.

– Ну и что тут без нас случилось?

Первый зубочисткой ковырялся в зубах.

– А что тут могло случиться? -спросил из-за спины Второй. – Отдохнули мои. Сил набрались и выход обнаружили. Теперь горят желанием пролить кровь.

Он тронул клавиатуру, но экран остался темным. Люди переглянулись.

– Завис?

– Вероятно...

Второй пошевелил мышкой, но снова безо всякого результата...

– Я же говорил – глюки у него какие-то иногда... Заняться им надо...

– Нет... Это он какие-то вои концы прячет... Чтоб мы не видели...

Экран, наконец, вспыхнул...

Реальность.

Енм Приор. Марсианская Красная Армия.

Первые метров двести мы протискивались по узкой расселине. Справа и слева вверх росли ледяные стены, потом их сменил камень и что уж вовсе удивительно – бетон...

Супонька оперся на стену, и мне на мгновение почудилось, что сейчас та рассыплется и Супонькина рука провалится туда, как совсем недавно его собственная прошла сквозь ледяную стену, обещая скорые, приятные перемены, но ничего такого не случилось. Товарищ безо всяких последствий похлопал по бетону и покивал. Что-то понял.