Текст книги "Остров тайн"

Автор книги: Владимир Акентьев

Соавторы: Юрий Лобачев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

ДРОГНУЛИ ВАНТЫ И ПАРУСА…

На площадке второго этажа были три двери. На одной из них – надраенная до солнечного блеска медная дощечка.

Так вот он – таинственный Ка Эм!..

Дима решительно нажал кнопку. Раздался негромкий звонок, послышались приближающиеся шаги, и дверь распахнулась.

Дверь открыл невысокий плотный моряк. Его загорелое лицо в рамке коротко остриженных седых волос и пушистых усов казалось бронзовым.

– Здравствуйте, друзья, прошу!.. – он отступил, пропуская гостей, улыбнулся – веселые морщинки побежали от глаз к вискам.

Три руки одновременно взметнулись в пионерском салюте:

Здравствуйте, товарищ капитан первого ранга!

Прошу, – повторил капитан. – Я вас ждал. Будем, однако, знакомиться! – голос у моряка был низкий, густой. – Только… – он открыл дверь в комнату, в глубине которой виднелся накрытый стол. – Не знаю, как вы, а я бы, ей-богу, не отказался чем-нибудь закусить…

Если бы почтенный седоусый капитан вдруг прошелся по комнате колесом или, скажем, запел петухом, то даже это едва ли произвело бы на юных его гостей большее впечатление, чем фраза – сама по себе обыденная и сказанная к месту и вовремя, – но в точности воспроизводившая Димины слова на берегу Березянки!

Капитан же, казалось, не замечал смущения гостей:

– Прошу садиться и не стесняться!

Ребята почувствовали, что они и в самом деле проголодались. Отдавая должное угощению, они подробно рассказали старому моряку все, что с ними произошло в это необычное утро. Когда завтрак был окончен, капитан встал:

– Моя каюта не самое удобное место для игры в лапту или в пятнашки, – пробасил он, жестом приглашая ребят в соседнюю комнату, – но, клянусь розой ветров, в ней все же достаточно места, чтобы четверо друзей могли побеседовать!

Это было бесспорно, гости отлично устроились: Валя – возле стеклянного шкафа с диковинками, собранными на всех морях и океанах земного шара, Дима – у большой карты, испещренной разноцветными пунктирами морских маршрутов, Федя же примостился между нактоузом и штурвалом, где и почувствовал себя тотчас в морской стихии…

Нужно сказать, что капитан, называя свой рабочий кабинет каютой, не был абсолютно точен: комната напоминала скорее морской музей, и даже, пожалуй, не сам музей, а какую-то из его кладовых… Здесь в живописном беспорядке громоздились самые неожиданные предметы, так или иначе связанные с морем… Рядом с двадцати пудовым адмиралтейским якорем красовалась картушка судового компаса; загадочно поблескивал стеклом и медью водолазный шлем, соседствуя с огромными морскими раковинами причудливой формы; на столе – современный морской бинокль, и тут же – полутораметровая подзорная труба, достойная Жака Паганеля; старинный секстант, корабельный колокол, брейд-вымпел, гюйс, карманные часы – луковица с ключиком для завода, модели парусных и паровых кораблей, карты, чертежи, толстые книги в кожаных переплетах, журналы, перевязанные крест-накрест папки, коллекция холодного и огнестрельного оружия давно минувших времен… – невозможно даже приблизительно перечислить все, что увидели здесь трое друзей.

Между тем в руках капитана появилась трубка. Мы не оговорились – именно появилась: Валя, не сводившая глаз с хозяина удивительной комнаты, могла дать честное пионерское, что за секунду до того в руках капитана не было ничего, что он не вынул трубку из кармана, не взял со стола или откуда бы то ни было, – нет, трубка появилась сама!

Капитан скрылся в облаках густого дыма. Федя сжал рукоятку штурвального колеса, словно опасаясь в условиях столь плохой видимости столкнуться со встречным судном, а Валя… закашлялась.

– Прошу прощения! – поспешно сказал капитан, и трубка тотчас неведомо куда исчезла.

Дым голубой вуалью медленно плыл к открытому окну…

Капитан перебросил ногу на ногу, посмотрел поочередно на каждого из ребят:

– Друзья, чтобы вам стало ясно, почему я поднял сигнал «Мне нужна помощь!», я должен начать свой рассказ с события, которое произошло не вчера и дажене позавчера, а более двух десятков лет назад… Постараюсь быть кратким.

В мае 1941 года меня вызвали в Ленинград, где я принял новое судно «Восход». Это был превосходный корабль – прочный, маневренный, развивавший скорость до 20 узлов… Первый рейс предстояло совершить в Мельбурн. 22 июня, южнее островов Чагос, мы приняли радиограмму, в которой сообщалось о вероломном нападении на нашу Родину. Подтверждалась необходимость доставить груз по назначению в короткий срок. Вместе с тем нас предупреждали о возможности встречи с боевыми кораблями противника.

Эта встреча произошла на рассвете 26 июня – нас атаковала подводная лодка. Выпустив торпеду, от которой нам удалось увернуться, противник, решив, видимо, не тратить больше торпед на невооруженное судно и пустить нас ко дну парой орудийных выстрелов, стал всплывать… Но если фашист считал нас своей бесспорной добычей, то у нас на этот счет было свое мнение… Уклоняясь от торпеды, «Восход» повернулся носом к неприятелю, и тут-то я скомандовал: «Самый полный вперед!»

Капитан глубоко вздохнул. Через окно в комнату влетел шмель. Его жужжание напоминало отдаленный гул самолета.

– Когда боевая рубка лодки показалась над водою, мы прошли уже добрую половину разделявшего нас расстояния. Наш маневр для врага был полной неожиданностью. Увидев, что «Восход» приближается с неотвратимостью пушечного ядра, лодка поспешно перешла на погружение. Тысяча штормов! – Теперь-то они поторапливались!.. Но тщетно: мы достигли точки, где за несколько секунд до этого под водою скрылся перископ, и резкий толчок подбросил наше судно… «Восход» скользнул по корпусу лодки, сметая напрочь боевую рубку.

Фашист затонул. Мы потеряли лопасти винта и, разумеется, руль. Повреждения сами по себе не такие уж значительные, но налетевший шторм не дал возможности приступить к ремонту. Восемь дней потерявшее управление судно носилось по воле ветра и волн…

На девятый день ветер стих. На судне закипел аврал. Не так-то просто заменить на плаву винт… Заполнив водою баковые балластные цистерны, подняли корму, но этого все же было недостаточно: пришлось перетащить на нос весь груз и вообще все, что только было можно. Наконец ступица вала вышла из воды, можно было менять винт… Пока мы занимались этим, нас неуклонно сносило к зюйду, и вдруг я заметил на горизонте темную полосу…

Земля?.. Это было невероятно. Еще до аврала – едва только небо очистилось от туч – штурман произвел необходимые измерения и точно определил наше положение. Мы находились в свободной от каких бы то ни было островов части Индийского океана!..

Вскоре горизонт затянуло туманной мглой, и различить что-либо стало невозможно. Наутро, как я ни всматривался, на горизонте ничего обнаружить не удалось. Очевидно, темная полоса, которую я накануне принял за землю, объяснялась причинами метеорологического характера.

Закончив ремонт, мы взяли курс на Мельбурн и благополучно закончили рейс.

Капитан! – Федя, подавшись вперед, грудью прижался к штурвалу. – А вдруг это все-таки была земля?!

Капитан медленно покачал головой. Снова неизвестно откуда появилась трубка… Снова комната заполнилась дымом, снова, несмотря на героические усилия сдержаться, закашлялась Валя, поспешно извинился капитан и опять неизвестно куда исчезла трубка…

– Шли годы, – продолжал капитан. – Окончилась война… Рейс следовал за рейсом… И вот – странное дело: чем дальше в безвозвратное прошлое уходил памятный для меня день 5 июля 1941 года, тем чаще вставала перед моими глазами тяжелая океанская зыбь и темная полоса на краю неба, исчезающая в туманной мгле…

Капитан встал, подошел к окну, помолчал немного и продолжал, не оборачиваясь к слушателям:

– Так родилась мечта… Но для человека дела, не привыкшего отступать перед трудностями, мечта неотделима от надежды, от уверенности в ее осуществимости… Смешно, просто удивительно смешно, чтобы старый отставной капитан, вспоминающий, как двадцать лет назад увидел нечто похожее на землю, отправился в конце двадцатого столетия разыскивать остров, не нанесенный на карту… Это смешно, но…

Капитан резко повернулся, подошел к столу, внимательно посмотрел в напряженные лица ребят и неожиданно окончил:

– На днях я выхожу в море!

В углу комнаты стоял массивный шкаф. На нем – сделанная в одну сотую натуральной величины модель шлюпа «Восток»-легендарного корабля первооткрывателей Антарктиды… Много лет недвижимо стоял корабль, окрыленный пеной парусов, и вот… колыхнулся на грот-мачте белый с голубым диагональным крестом флаг, дрогнули ванты и брасы, напряглись паруса: дети кричали «ура!»

– Капитан! – вскочил Дима. – А чем мы можем вам помочь? Мы сделаем все!..

– Спасибо, друзья. Сейчас я вам объясню. Капитан опустился в кресло.

В моем распоряжении – маленькое, но превосходное судно, способное выдержать любой шторм… Испытанный друг, готовый, не моргнув глазом, стать за штурвал хоть самого «Летучего Голландца»… Но, – капитан развел руками, – у меня нет команды!..

– Конечно, – продолжал он после минутного молчания, – я мог бы набрать команду, не вставая из-за стола, – капитан положил руку на телефон. – И я именно так и сделал бы, но…

Мореходов испытующе посмотрел на своих гостей:

– Скажите по совести, что вы подумали, найдя самую первую из моих записок? – задал он неожиданный вопрос.

Ребята смущенно переглянулись.

Ну, ну, выкладывайте начистоту, – подбодрил капитан.

Мы подумали, что это чья-то шутка, – ответил за всех Федя.

Вот! – воскликнул капитан. – Именно это вы и должны были подумать… Именно это… Хорошо, но по чему же тогда вы не бросили записку и не отправились играть в футбол, купаться или еще куда-нибудь? Это очень важный вопрос…

Гости в замешательстве молчали. Валя попробовала что-то сказать, но сбилась с мысли и тоже замолчала.

– Я понимаю, что на этот вопрос вам не так-то просто ответить… В таком случае я вам помогу: потому что вы в глубине души допускали все же, что с вами может случиться необычайное, интересное, что ваша находка – не плод чьей-то неумной шутки, а начало волнующей тайны… Потому что вы умеете мечтать!

Капитан встал, прошелся по комнате.

– Ну что ж!.. Вы не ошиблись в своей мечте. Вас действительно ждет необычайно интересное и радостное… – Он остановился, выпрямился, опустил руки по швам. – Выбудете моей командой! Мы вместе будем искать неведомый остров…

Мертвая тишина воцарилась в комнате. За окном, в густой зелени липы возились воробьи, громко чирикая о чем-то своем; где-то вдалеке прогромыхал грузовик… Солнечный луч скользнул в окно, ярким пятнышком заиграл на меди водолазного шлема, белым зайчиком запрыгал по стеклу шкафа.

Бледные от волнения, ребята смотрели на капитана, боясь поверить в точный и ясный смысл его слов.

Это была боязнь разочарования.

Мореходов улыбнулся.

На борту моего корабля не должно быть равнодушных: вера в успех, горячее желание добиться этого успеха – первое требование ко всему личному составу экспедиции… Второе требование – решительность, находчивость, сообразительность, смекалка. Поэтому я и применил такой необычный способ вербовки экипажа – способ, связанный с прохождением своеобразного испытания… Вы это испытание выдержали.

… Если ветер колеблет ветки деревьев, поднимая с земли пыль и обрывки бумаги, а на море-длинные волны с пенящимися барашками, – это значит, что ветер умеренный, в четыре балла… Если волны громоздятся, а ветер, срывая с гребней белую пену, стелет ее полосами, – мы знаем, что ветер крепкий, в семь баллов… Но как описать бурю, если она не на море и не на суше, а в юных человеческих сердцах? Такую бурю не измеришь баллами…

А старый моряк заговорил неожиданно спокойно и даже как-то совсем буднично:

– Итак, с этим вопросом покончено… Два слова о распорядке завтрашнего дня. Полагаю, вам захочется ознакомиться с судном, которое на все лето станет вашим домом?.. Вы отправитесь в гавань, на седьмой причал. На борту вас встретит боцман Степан Максимович. Позднее и я приду на судно. А теперь – команде отдыхать!.. Осмотрите здесь все, что вам интересно, спрашивайте, но о предстоящей экспедиции – ни слова… Команда отдыхает!

Успокаиваясь понемногу от охватившего их волнения, ребята стали рассматривать диковинные экспонаты.

Капитан! – Валя внимательно изучала гигантскую раковину. – Тут на многих предметах надписи, знаки, ребусы… На якоре вот, и на штурвале, и здесь… Это что – нужно или просто так?..

Просто так… Люблю я это занятие: школа анализа, исследования… Нет, в самом деле, – оживился Мореходов, – никак не могу согласиться с тем взглядом, что занимательные задачи лишь простое развлечение… Сейчас трудно встретить человека, который так бы смотрел на физические упражнения – каждому ясно, что утренняя гимнастика, систематические занятия физкультурой развивают мышцы, закаляют нервы и волю… А гимнастика ума, по мнению многих, простая забава… Непостижимое заблуждение! Как будто мозг человека меньше нуждается в тренировке и упражнении, чем мышцы…

Я убежден, что в скором времени в школах будет преподаваться решение ребусов, шарад, головоломок, как полноправный раздел учебной программы… И надеюсь, что этот предмет отнюдь не будет относиться к числу нелюбимых школьниками!

Капитан Мореходов достал из ящика стола толстую тетрадь в мягкой кожаной обложке с тисненым рисунком. Кожа, потемневшая от времени, залоснилась:

– Между прочим, я сравнительно поздно и, можно сказать, случайно узнал загадочный и волнующий мир головоломок: один из моих друзей по роду своей работы занимался приведением в порядок архивов различных учреждений, которые некогда процветали, но затем были сметены жизнью… Эту тетрадь он обнаружил в архиве одного из жандармских управлений бывшей Российской империи. Поскольку она не имела никакого отношения к деятельности этого малопочтенного учреждения и не подлежала каталогизации и хранению, он подарил ее мне… Так сказать, в качестве любопытного сувенира. Вначале тетрадь была для меня книгой за семью печатями: какие-то странные чертежи, рисунки, непонятные письмена… И все это – поблекшими от времени, местами трудно различимыми коричневыми чернилами. Но мало-помалу я стал проникать в смысл пожелтевших страниц и понял, что тетрадь представляла собою не что иное, как рукописный сборник занимательных задач. Среди них есть преинтересные, я вам их покажу.

Капитан положил тетрадь на место. И тут на столе зазвонил телефон.

– Мореходов слушает.

В трубке щелкнуло, и тотчас раздались гудки отбоя.

– Опять!..

Нахмурив брови, капитан медленно опустил трубку.

– Капитан, – сказала вдруг Валя. – Какое интересное совпадение!.. Я сейчас смотрела в окно и видела, как в телефонную будку – вон там, на углу – вошел гражданин. Он снял трубку, набрал номер – и вдруг в это самое время у вас зазвонил телефон! А дальше опять: он почти сразу повесил трубку, а у вас тоже был отбой!..

Часы в столовой пробили шесть раз. Ребятам пора было домой. Еще раз условившись о завтрашней встрече, они распрощались с гостеприимным хозяином.

ТЕЛЕФОН СЕГОДНЯ НЕ ЗВОНИЛ

На другой день в девятом часу утра юные друзья были уже в гавани.

С моря, голубого и спокойного, тянуло свежестью, смешанным запахом водорослей, древесины, нефти. На причалах разгружались самоходные баржи с песком, щебнем и лесом. Швартовался только что подошедший буксир… С водолазного бота на рейде доносились слова команды и шум работающих механизмов… Чайки с резкими криками кружили над заливом.

У крана, выгружавшего щебень, задержались. Грейфер, хищно растопырив гигантские стальные когти, нырял в черное нутро баржи и затем, вытянувшись обратно, описывал в воздухе широкую дугу и с грохотом высыпал на набережную лавину камней.

Здорово, Федя! – крикнул с буксира молодой матрос в парусиновой робе. – Куда гребешь?

На седьмой причал.

На седьмой?! Ого! – удивился почему-то матрос и, наклонившись над люком, крикнул: – Ребята! Смотри-ка – на седьмой направились… К Максимычу!

Из люка высунулась белобрысая веснушчатая голова, посмотрела на ребят с ленивым любопытством.

Вы хоть знаете, как судно-то называется? – спросил первый.

Нет… Найдем.

– Никто не говорит, что не найдете… Только Максимыч так вас и пустит, держи карман шире!

А чего? – белобрысый обернулся к товарищу. – Бэ триста тридцать три…

Тридцать три!.. Салака!

Пошли.

Феде не хотелось сегодня ввязываться в ершистый и задиристый разговор – дружеский, но, по нерушимому гаванскому этикету, всегда полный взаимных насмешек и подтруниваний.

У седьмого причала было только одно судно – стройное, легкое, с плавными линиями корпуса, с мачтами, сильно наклоненными назад, с высоким, узким форштевнем.

Накрепко пришвартованное к береговым палам, оно казалось стремительно несущимся вперед… На ослепительно белом корпусе разноцветными бликами отражалась морская волна.

На корме сияло металлическим блеском название:

Выходит, белобрысый был прав! – с сожалением вздохнул Федя. – Не понимаю, почему яхта номерная?.. У нас в клубе простые швертботы – и те имеют каждый свое название!..

Постой-ка!.. Номерные пишут через черточку или просто рядом, а тут почему-то через запятую…

Да здесь и цифр-то нет!

Валя подбежала к самому краю причала; отблески моря запрыгали по ее лицу и платью. – Ведь это буквы, а не цифры!

Валино открытие решило вопрос о названии красавца-корабля: прочесть золотую надпись теперь было уже не трудно…

Ну и хитер же капитан Мореходов!.. Кому еще пришло бы в голову так написать название?.. Немудрено, что белобрысый попался на удочку!

Может быть, здесь вообще никто не догадывается о настоящем названии? – понизив голос, быстро начала Валя. – Может быть…

Но мальчики так и не узнали, что еще могло быть: на палубе появился высокий, ширококостный моряк – седой, с густыми, лохматыми бровями, с хрящеватым орлиным носом.

Окинув ребят зорким взглядом, он лаконично спросил:

– Пришли, матросы?..

Нагнувшись, моряк, очевидно, привел в действие какой-то механизм – от фальшборта отделился трап и плавно опустился на берег.

– Название этого корабля – пароль; кто его не знает, – не может взойти на борт…

Пропустив ребят, моряк нажал кнопку, трап вернулся на свое место.

Будем знакомиться… Я – Степан Максимович. Ребята назвали себя.

Пойдемте, покажу корабль…

Проходя мимо фок-мачты, Максимыч остановился возле начищенного до блеска медного колокола, подвешенного на кронштейне, взглянул на Диму и задал неожиданный вопрос:

Это что?

Судовой колокол.

Правильно, а как он еще называется?

Дима чуть было не сказал рында», но, заметив предостерегающий взгляд Феди, ответил:

– Только так.

Вот именно. Только так! – Боцман повернулся к Вале: – Для чего существуют банты?

Этот вопрос был еще более неожиданным, но Валя сразу поняла, о чем ее спрашивают, и ответила правильно.

А в беседке сидеть не приходилось?

Валя покачала головой:

Нет… Но я не испугаюсь…

А видела ты когда-нибудь… воронье гнездо?

Валя снова отрицательно покачала головой.

Максимыч одобрительно кивнул и направился к люку, ведущему в подпалубные помещения.

– Степан Максимович, – остановила его Валя. – Я не знаю, что такое воронье гнездо… Просто я догадалась, что вы спрашиваете не о птичьем гнезде, а о чем-то морском…

Максимыч остановился, пристально посмотрел на Валю. Правая бровь его дрогнула, поднялась вертикально, глаза сощурились:

– Можешь считать, девочка, что ты стала матросом этого корабля!..

Ребята многозначительно переглянулись: осмотр судна оказывался не таким уж невинным занятием!

По трапу спустились в машинное отделение. Боцман рассказал о принципе автоматического управления двигателем, о его мощности и числе оборотов при различных положениях рычага регулятора скорости.

Тридцать шесть узлов делаем… Сколько это будет в километрах?

Шестьдесят шесть с половиной километров в час! – подсчитал в уме Дима.

Правильно. Шестьдесят шесть тысяч семьдесят два метра в час. Но и это – не предел. – Максимыч повернулся к Феде:

Чему равна морская миля?

Тысяча восемьсот пятьдесят два метра.

Верно. Так на нашем флоте и во многих других государствах… Но в Соединенных Штатах, например, морская миля до 1954 года была 1853 метра. В Великобритании же миля – разной величины… Откуда эта разница?

Федя и на этот вопрос ответил правильно.

А вот кто из вас ответит на следующий вопрос, – станет настоящим моряком… Капитаном дальнего плавания! – Лицо Максимыча было по-прежнему серьезно, но в черных глазах блеснул хитрый огонек. – Во сколько раз скорость в десять узлов больше скорости десять узлов в час?

А разве это не одно и тоже? – неуверенно спросила Ваня.

Федя улыбнулся:

Степан Максимович, у нас в морском клубе это все знают.

Так объяснишь остальным членам экипажа! – и боцман, круто повернувшись, направился к выходу.

Поднялись в устланный пушистым ковром коридор, который вел в носовую часть судна. По обеим сторонам – двери.

На первой по правому борту белая металлическая дощечка.

Прямо напротив – другая:

Боцман дал ребятам время разобраться в том, что на них изображено.

Каюты, душевая, камбуз – все на судне блистало чистотой и порядком. Кают-компания была совсем маленькой, но от этого казалась еще уютнее: стены до половины отделаны темным дубом, посредине овальный стол, удобные кресла-стулья. В углу – пианино. На стенах – картины с изображением парусных кораблей, фотографии военных и торговых судов.

Дима нагнулся к Вале:

– Смотри…

На противоположной стене, под потолком, был нарисован ребус:

Слова Федора Федоровича, – сказал Максимыч.

Федора Федоровича?..

Да. Ушакова… Кино смотрели?

Смотрели, конечно… Да мы и без кино знаем об Ушакове, просто не сообразили сразу. – Федя смутился. – Так это его слова?

Его. Лучше не скажешь!..

Из кают-компании поднялись на палубу. Здесь Максимыч объяснил устройство судового компаса, рассказал, как держать заданный курс.

Рядом с ходовой помещалась радиорубка.

Морзянку кто-нибудь знает? – строго спросил Максимыч.

Мы с Димой занимались на курсах радиолюбителей-коротковолновиков, – ответил Федя. – Принимаем на слух около 90-100 знаков в минуту.

Боцман ничего не сказал, только бровь его снова поднялась вертикально и медленно опустилась.

Капитан пришел на судно в третьем часу пополудни. Боцман выстроил команду у трапа, вышел вперед, отдал рапорт.

Капитан и боцман обменялись мимолетным взглядом. Мореходов улыбнулся:

– Вольно…

– Вольно! – гаркнул Максимыч. Мореходов передал ему пухлую папку:

Разберись тут, пожалуйста, старина… Отбери, что найдешь нужным, остальное я завтра верну в Управление. Здесь есть очень интересная карта течений с поправками– обрати внимание.

А как с горючим, капитан? Сегодня будет?

Обещали к вечеру… Прийти помочь?

Не надо. Справлюсь…

Ну-с, матросы, – капитан обернулся к ребятам, которые все еще стояли, не шелохнувшись, – а нам предстоит сегодня довольно важное и ответственное дело… Не будем терять времени: сперва закусим… – Капитан взглянул на Максимыча. – Накормишь?..

Как-нибудь…

Вот и прекрасно. А потом, с твоего разрешения, заберу команду с собой.

*

Попрощавшись с Максимычем, капитан и его команда покинули судно. Мореходов не успевал отвечать на вопросы, которыми его осыпали ребята…

Незаметно дошли до улицы Космонавтов. Вот и дверь с надраенной медной дощечкой.

Капитан вставил в замок ключ, но ключ не поворачивался. И вдруг дверь, слегка скрипнув, приоткрылась…

Э, да я, оказывается, ломился в открытую дверь!

Замок испорчен? Починить? Я в этом немного разбираюсь, – предложил Дима.

Спасибо, дружок… Замок работает, только он с характером: защелкивается лишь после того, как толкнешь дверь. Вообще-то я к этому приспособился, делаю, так сказать, машинально…

А сегодня, значит, не толкнули?..

Выходит, так…

Капитан прошел в комнату, внимательно огляделся; гости последовали за ним.

– Прошу садиться. Нам нужно составить список предметов, которые мы возьмем с собою. Лишнего ничего не должно быть, но и забыть что-нибудь важное тоже нельзя. Предлагаю организовать работу следующим образом: вы по очереди будете перечислять все, что считаете нужным взять. Каждый будет вести запись, я же стану составлять общий список… Согласны?

Капитан обвел глазами комнату:

О неформенной одежде, предметах личной гигиены говорить не будем – это вы решите дома. Ну-с…Кто же начнет?

Могу и я, – предложила Валя.

Отлично. Все приготовились? Начинаем.

Общую тетрадь… в клетку… Карандаш…

Один? – спросил Дима.

Два. Цанговых с точилками. Коробочку грифелей к ним… Две резинки – на случай, если Дима свою потеряет… Фотоаппарат…

А авторучку? Неужели только простой карандаш? – опять перебил Дима.

Для полевых записей – только простой карандаш, – поддержал Валю капитан. – Всегда может случиться, что тетрадь при каких-нибудь обстоятельствах намокнет, и тогда записанное чернилами или химическим карандашом невозможно будет прочесть. А какой у тебя аппарат?

«Смена-6».

•– Тогда можно не брать. В комплект общего обеспечения входят несколько фото– и киноаппаратов со сменной оптикой. Могут понадобиться широкоугольники и в особенности – телеобъективы.

Компас, – продолжала Валя. – Компас у меня хороший: медный, с визиром и поворотной шкалой, со светящейся стрелкой… Папа воевал с этим компасом…

Компасы у нас тоже будут, но раз он у тебя такой заслуженный, – бери!

Перочинный нож, маленькие ножницы, иголки, нитки, зеркальце…

Зеркальце – предмет личной гигиены, – коварно заметил Федя.

Это еще почему?! – возмутилась девочка. – Ведь зеркальце не только для того, чтобы смотреться, им можно сигнализировать… Я думаю, и свистки надо взять…

Средства связи – свистки, горн, флажки, ракеты и многое другое входит в комплект общего обеспечения, – сказал капитан, – но зеркальце, конечно, нужно взять, независимо от этого.

Фляжка, топорик, карманный фонарик с батарейками, увеличительное стекло…

Ребята перечисляли самые различные предметы, но теперь все чаще слышались слова капитана: «входит в комплект общего обеспечения».

Составляя свой список, капитан время от времени поглядывал куда-то в глубь комнаты…

Одну секунду, – сказал он вдруг, вышел из-за стола, подошел к стеклянному шкафчику.

А что, друзья, вчера никто из вас не открывал эту дверцу?

Ребята переглянулись.

Нет, – ответила за всех Валя. – А что? – В голосе ее прозвучала тревога.

Да ничего особенного, просто любопытно… Мне показалось…

Капитан открыл шкафчик, вынул что-то и вернулся к столу.

– На первый взгляд можно подумать, что в этой комнате царит полный беспорядок. На самом же деле – каждая вещь имеет свое место, и я всегда знаю, что и где у меня лежит. Вот мне и показалось сейчас, что эта штука лежала не так, как обычно. Но если вы ее не трогали, то я, видимо, ошибся. – И капитан положил на стол пожелтевшую от времени костяную рукоятку с искусной резьбой.

Что это, нож?

Ручка матросского ножа. Здесь вот – надпись. по-английски… Си, шот, син – море, выстрел, грех…Какой смысл кроется в этих словах? Возможно, они должны были постоянно напоминать владельцу ножа о какой-нибудь мрачной странице его жизни… Но обратите внимание, как мастерски вырезаны заглавные буквы, мелкие волны… Остальное – грубее. Это, видимо, сделано другой рукой, не такой умелой. – Капитан перевернул рукоятку. – На другой стороне та же картина: сетка и волны вырезаны так же тонко, как буквы S, а вот имя и фамилию вырезала уже третья рука, совсем неумелая.

Лезвие обломано у самого черенка… И сталь какая-то странная, золотистая, – заметил Федя почему-то шепотом.

Да, это очень напоминает булат. Но характер узора – необычный… Ко мне эта штука попала в 1936 году. Возможно, с нею связана одна из тех трагедий, тайны которых хранят волны океана… Тогда я плавал на «Кавказе». Восточнее острова Маврикия мы увидели разбитую, чудом державшуюся на воде шлюпку. В ней были только помятый ковш, остатки раз мокших сухарей в мешке и эта вот ручка от матросского ножа…

А люди? – Валин голос дрогнул. – Неужели все погибли?

Капитан на несколько мгновений задумался.

– Трудно сказать… Их могло подобрать какое-нибудь судно, шлюпку же за непригодностью бросили…Мы радировали в ближайшие порты, но безрезультатно… Впрочем, мы отвлеклись, – спохватился капитан. – Продолжим.

Работа над списком продолжалась до самого вечера.

Проводив гостей, капитан вернулся к своим записям, внимательно стал их пересматривать: делал пометки, что-то вставлял, что-то вычеркивал…

Наконец все приведено в порядок.

Старый моряк взял со стола костяную рукоятку, откинулся на спинку кресла… Ошибся он, заметив, что сегодня она лежала не так, как обычно? И именно сегодня он забыл толкнуть дверь, и замок не защелкнулся! Забыл?.. А это вообще возможно – забыть сделать то, что привык делать изо дня в день и делаешь уже не думая, автоматически?..

Капитан долго рассматривал рукоятку, стараясь отдать себе отчет в странном ощущении, которое вызывал у него вырезанный на кости рисунок – ощущении, близком к тому, какое мы испытываем, тщетно стараясь вспомнить какое-нибудь «вертящееся на языке» слово.

В рисунке определенно чувствовалась какая-то несообразность. Совершенно-определенно!.. Но какая?..

За окном белая ночь разливала прозрачный полусвет, розовым дыханьем легла на стекло, лиловым туманом заполнила углы…

– А ведь телефон сегодня не звонил! – вспомнил капитан. – Впервые с четверга… Неизвестному шутнику наскучила пустая забава?..

–