Текст книги "Падший (СИ)"

Автор книги: Владимир Тимофеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 12

В город решили идти под мороком.

Светиться перед окружающими в наши планы пока не входило. Чтобы оценить обстановку и понять, кто с кем воюет, обычной невидимости было вполне достаточно.

От сильного мага она конечно же не спасала – маги высшего уровня раскрыли бы такую иллюзию на раз-два – но встретить здесь высшего или верховного я не предполагал. Всех их мы уничтожили в недавней войне с Империей.

А рунные мастера против моего камня Байаль здесь совсем не катили. Вот в море я драться бы с ними поостерёгся. В море «обычная» магия не работала. Хотя я не проверял. С настоящим камнем Байаль, заполненным энергией под завязку, ситуация с рунами и заклинательной магией могла повернуться в любую сторону…

По улицам примыкающего к гавани городка мы двигались осторожно, по большей части вдоль стен, чтобы не столкнуться случайно с пробегающими туда-сюда горожанами. Последних, впрочем, нам попадалось мало. За те полчаса, пока мы добирались до моста-перешейка, соединяющего порт и жилые кварталы, живых людей нам встретилось всего два десятка. Зато мёртвых хватало с избытком.

Трупы валялись повсюду. И поодиночке, и группами. Большинство с характерными колото-резаными, некоторые с ожогами, а кое-кто – высохший, словно мумия (такое бывало от применения магии праха).

«Они дрались друг с другом, – шепнула Алина, остановившись возле одной из куч изорванных, искалеченных тел и поведя над ними руками. – Тут какие-то остаточные эманации… и источник… почти исчерпанный».

Она шагнула вперёд, склонилась над мостовой и подняла какой-то предмет.

«Вот. Смотри».

В её ладони лежала маленькая пирамидка, сделанная то ли из камня, то ли из глины. Размер – меньше дюйма. Грани достаточно острые. Вершины целые, не отломленные и не стёртые, хотя при падении на брусчатку какая-то запросто могла раскрошиться.

«Крепкая, – выдал я, повертев пирамидку в руках. – В ней есть маг-энергия?»

«Есть. Но немного, на самом донышке, – ответила спутница. – И вся какая-то странная, словно бы сжатая в тысячу раз. Такое, я помню, практиковали в Конклаве, но там, чтобы получить подобное сжатие, тратились годы. Маг-энергия, насколько я знаю, сжатию поддаётся с трудом. Чтобы побольше влить её в артефакт, её рассеивают по структуре. И чем сложнее структура носителя, тем больше энергии можно в него закачать».

«А здесь никакой серьёзной структуры не видно. Обычная керамическая безделушка, – вернул я камень Алине. – Ну что же… значит, поищем хозяина».

Владельца магической пирамидки долго искать не пришлось. Он лежал тут же, со стрелой в брюхе и с вытянутой рукой, из которой, скорее всего, и выпала подобранная моей спутницей пирамидка.

«Знаешь, что это?» – указал я на татуировку-значок на шее убитого («песочные часы», уложенные набок, напоминающие в таком виде знак бесконечности).

«Никогда такого не видела», – покачала головой девушка.

«Я тоже не видел. Но о таком мне рассказывал Дайрус, мой первый зам по баталии».

«И что этот знак означает?»

«Он означает принадлежность к Ордену вольных мольфаров – магов-пиратов Заморья. Но их никогда не захватывали живьём. И пирамидок таких ни разу не находили».

«А почему?»

«Что почему?»

«Почему пирамидок не находили? И откуда тогда о них знают, если не находили?»

Я почесал в затылке.

Вопросы были резонными, но мне они в голову не приходили. А вот Алине пришли.

«Если бы знали, Дайрус бы мне о них рассказал. Но если не рассказал, значит, не находили и даже не слышали про такие. Логично?»

«Логично, – кивнула Алина. – Но для чего эти пирамидки нужны?»

«А для чего, вообще, нужны магические артефакты? – удивлённо взглянул я на спутницу. – Чтобы использовать. Например, вот для этого, – указал я на трупы. – Чтобы, как ты сказала, они сражались друг с другом. Обычная магия подчинения, но только массовая, влияющая не на кого-то конкретно, а неизбирательно, на всех, кто поблизости»…

Со стороны порта на перешейке стояли щиты и рогатки. За рогатками прятались вооружённые люди. Кто они, до конца я так и не понял, даже когда мы подошли к ним вплотную. У одного на отвороте бушлата красовался значок баталии Бунта́о, у двоих – Рио́нцо. Остальные опознавательных знаков не имели. Видимо, состояли в более мелких баталиях, а то и просто в командах с одним боевым кораблём и одним капитаном.

Один из батальеров, вероятно, что-то почувствовав, крутил головой и напряжённо всматривался в «пространство». К счастью, наша иллюзия оказалась сильнее его восприятия. Мы тихо прокрались мимо рогаток, владелец руны «познания» ничего не заметил.

В портовом районе народа по улицам шастало существенно больше, чем в зоне с жилой застройкой. Минимум, на половине из них шли бои. Почти все проходы к гавани были перекрыты баррикадами. Одни штурмовали их, другие изо всех сил защищали.

Кто есть кто, я уже не смотрел. Все силы уходили на то, чтобы полностью «слиться с рельефом» и чтобы какая-нибудь шальная стрела ни Алину, ни меня не задела. В большинстве случаев мы двигались через дома, благо, двери во многих были попросту выбиты.

Дважды нам приходилось перепрыгивать с крыши на крышу. Трижды мы выжидали момент, когда противоборствующие стороны выдохнутся и сражение на время утихнет, и перебегали на нужную сторону улицы прямо по баррикаде. В такие мгновения я буквально всей кожей чувствовал, как в меня целятся из арбалетов и луков, но всё обходилось благополучно. В кого стрелять, батальеры не видели, а расходовать боезапас на фантомы никому не хотелось.

Алина перипетии такого «паркура» переносила стоически. На первом же чердаке я, помимо невидимости, навесил на неё заклинание «легковесности», так что даже с тяжёлым ранцем и длинным мечом на боку она порхала по баррикадам и крышам, как бабочка.

Правда, это заклятие действовало всего полчаса, но продлевать его, а значит, на какое-то время выходить из-под морока, нам не потребовалось. «Легковесность» исчезла как раз тогда, когда мы достигли цели – портовых причалов и набережной.

В бухте на внутреннем рейде скопилось около полусотни судов. На внешнем располагалось чуть меньше. Некоторые из них пытались уйти в открытое море, подняв паруса и отчаянно маневрируя между дракалерами и галеатами, палящими друг в друга всем чем придётся, от обычных камней до «сильномогучих» боевых заклинаний. Десятка два кораблей пылали кострами, другие (в неизвестном количестве) уже превратились в плавающие по акватории головёшки-обломки.

Однако самая жаркая схватка проходила на берегу, рядом со зданием бывшего имперского торгового представительства, ставшим потом штаб-квартирой баталии Краум в этом порту-поселении.

Толпа общим счётом не менее тысячи рыл накатывалась на выстроенную перед зданием баррикаду. Немногочисленные защитники отстреливались из арбалетов и луков, швыряли в атакующих файерболы, воздушные и водные сгустки, комья могильного праха. Рунные артефакты вспыхивали то тут, то там, сгорая вместе с хозяевами. Стороны раз за разом сходились друг с другом в отчаянной рукопашной, не жалея ни себя, ни противника. Звенели мечи, трещали древки у копий, громыхали щиты, вопили с отчаяньем раненые, омерзительно чавкала вминаемая ударами плоть…

С моря обороняющихся поддерживал пришвартованный напротив штаб-квартиры корабль. Мощная боевая дракалера, в которой я без труда узнал «Шуструю щётку», самую быструю из всех драаранских судов, а, возможно, что и вообще всех судов в этом мире. Над кораблём мерцала защитная сфера. Капитан Бартозо, насколько мне помнилось, хотя и умел рисковать, но в действительно кризисных ситуациях магическую защиту включал без всяких раздумий.

Каждые десять-пятнадцать секунд защита вокруг корабля исчезала, и тогда с его борта давали залп рунные мастера и стрелки-арбалетчики. Туча стрел и заклятий буквально сметала с причала рвущихся к дракалере врагов, а затем, до того, как защита из рун восстанавливалась, корабельщики успевали дать ещё один залп, выбивая из толпы перед баррикадами наиболее резвых и дерзких…

За кого топить в этой битве, у меня лично вопросов не возникало.

Но появлялись другие, совсем по иному поводу.

Первый: какая сволочь устроила весь этот бедлам?

И второй: где эта сволочь скрывается?

«Можешь проверить, есть ли здесь рядом источники той же энергии, что в пирамидке?» – попросил я Алину.

«Попробую», – девушка сосредоточилась и принялась сканировать окружающее пространство.

Мы прятались в небольшом закутке между парой пакгаузов. Под мороком нас снаружи не видели, но в то же время в любую секунду сюда могли заскочить какие-нибудь ухари из числа бьющихся на набережной батальеров. Тем не менее я свою спутницу не торопил. От того, сумеет ли она засечь кукловодов (а в их наличии я уже не сомневался), зависело многое.

«Там. Один. Но не сильный, – указала Алина на штурмующую штаб-квартиру толпу. – Сильный вон там», – вытянула она руку в сторону моря.

Я мысленно провёл воображаемую прямую, совпадающую с указанным девушкой направлением, и прошёлся но ней «специальным» взглядом. Если бы там что-то действительно было, под такой же иллюзией, как и у нас, моя иммунность эту иллюзию смела бы за считанные мгновения.

Расчёт оказался верным. Я в самом деле увидел то, что для всех остальных было скрыто под мо́роком. Не слишком привычный для местных корабль с тремя мачтами, длинным бушпритом, десятком косых парусов и ровным высоким фальшбортом, скрывающим баковые и ютовые надстройки. Типичный мольфарский «шкут» – основное плавсредство пиратов Заморья. Про них мне рассказывал Дайрус. И даже рисунки показывал…

Шкут не спеша маневрировал на границе внешнего рейда, в районе той линии, где переставала работать обычная «магия мысли», но прекрасно работала рунная. Дистанция – около четверти лиги. Защитная сфера вокруг корабля отсутствовала.

«У него нет защиты, – будто подслушала мои мысли Алина. – Наверно, из-за того, что из-под неё невозможно работать управляющими заклятиями».

«Как они выглядят?»

«Как сигнальные нити от паука в паутине…»

Конечно, умением видеть энергопотоки я, в отличие от Алины, не обладал, но будучи точно уверен, что они есть, откуда исходят и куда направляются, мог их просто почувствовать. А после представить. Хотя бы в виде фантомов.

Но для этого надо было снять с нас со спутницей мо́рок.

«Приготовься! Выходим из сумрака».

«И треснет мир напополам», – прыснула в кулачок спутница.

«Не смешно, – мотнул я плечом. – Держись у меня за спиной и, если что, сразу же закрывайся защитой».

«А ты?»

«А я разберусь. Не впервой…»

«Без магии?»

«С магией. Если ты конечно подпитывать меня не забудешь».

«Не забуду. Даже и не надейся…»

Иллюзия спала. Я вышел из закутка и решительным шагом направился к месту сражения между условно нашими и условно не нашими. Алина, как и приказывал, пряталась у меня за спиной. Перед носом клубилось облако маг-энергии.

– Прекратить!

Мой голос, усиленный магией до уровня звука стартующей в космос ракеты, разнёсся по акватории порта. А через миг по усеянному трупами пятачку перед баррикадой, расколов небосвод, ударила ветвистая молния. По ушам батальеров, ещё не очухавшихся от первого звукового «хлопка», шарахнуло громовым раскатом.

В следующие десять секунд я мог делать с ними всё что угодно. Оглушённые, потерявшие ориентацию, контуженные, они просто не понимали, что происходит.

«Неожиданным» замешательством атакующих я не воспользовался. Вместо этого, сформировав над своей головой огнешар, а затем ещё дважды влив в него новые порции маг-энергии, запустил получившуюся конструкцию в прячущийся под мороком шкут.

Дистанцию в четверть лиги гигантский, ускоренный магией файербол преодолел за две с половиной секунды. На месте, где находился мольфарский корабль, полыхнуло так, что на неуловимо короткий миг мне вдруг почудилось, что над гаванью вспыхнуло ещё одно солнце. Пламя взметнулось метров на тридцать, не меньше, но почти сразу опало, сменившись клубами чёрного дыма, стелющегося над водой, заволакивающего весь внешний рейд, скрывающего под собой то, что раньше таилось под мороком.

– Smoke on the water [1], – пробормотал я, впечатлившись картиной увиденного.

– And fire in the sky, – в тон мне пропела Алина.

Я хмыкнул и двинулся прямо в толпу мало-помалу начинающих приходить в себя «джентльменов удачи».

Потоки управляющей магии, идущие с мольфарского корабля, исчезли вместе с самим кораблём. До взрыва они, по словам моей спутницы, покрывали весь город, как паутиной.

Однако помимо шкута в Горках присутствовали и другие источники этой сжатой в тысячу раз маг-энергии. Маленькие керамические пирамидки в шаловливых ручонках заморских пиратов были, конечно, слабее… намного слабее. Но как оружие массового поражения их никто не использовал. Их, по всей видимости, применяли для «тонкой настройки», когда требовалось не просто устроить бойню, а направить её в нужную сторону.

Вот как сейчас на набережной, где разгорячённые, жаждущие крови, подстёгиваемые наведённым звериным инстинктом бойцы атаковали отнюдь не друг друга и вовсе не то, что легче, не то, что поблизости, не припортовые сооружения и не жилые дома, где можно грабить и убивать почти безнаказанно. Нет, вместо этого они с яростью обречённых пёрли на штурм штаб-квартиры баталии Краум, хорошо укреплённой, поддерживаемой из бухты кораблями флотилии.

Энергию участников массового побоища, если я правильно понял, направляли в нужное русло специальные «контролёры» из Ордена вольных мольфаров. Один из них находился сейчас среди батальеров, штурмующих здание бывшего имперского представительства. К счастью, такой же, как прочие, оглушённый и мало что соображающий.

Я нашёл этого гадёныша сам, без помощи спутницы. Его пирамидка фонила магией, словно Чернобыльская АЭС – продуктами гамма-распада. Мольфар стоял на коленях, пошатываясь, будто пьяный, и прижимая к ушам кулаки. Недолго думая, я угостил его прямым в челюсть. Гость из Заморья брякнулся навзничь. «Злой» артефакт вывалился из его разжавшихся пальцев.

Подняв пирамидку, я ухватил мольфара за шиворот и потащил к баррикаде.

«Много у всей этой гопы рунных камней?» – спросил я по дороге Алину, кивая на постепенно очухивающихся копейщиков-мечников-лучников.

«Хватает».

«Энергию из них выкачать можешь?»

«Легко», – фыркнула девушка.

Сам я, конечно, никакой рунной магии не боялся. Мне просто совсем не хотелось, чтобы едва отошедшие от контузии, но ещё не врубившиеся в ситуацию батальеры стали бы вновь применять её направо-налево…

– Видите этого кренделя⁈ – рявкнул я, взобравшись на гору из бочек, досок, мешков и всякого мусора. – Видите, что у него за отметина?..

Понятно, что с расстояния больше пяти-шести метров небольшую татуху на шее хрен разглядишь, но мне этого от уже прекративших драку бойцов и не требовалось. Вполне хватало того, чтобы её опознали те, кто стоял у подножия.

– Орден… Часы… Ведьмин знак… Заморцы… – донеслось снизу, с обеих сторон баррикады.

– Да! Это именно он! – подхватил я чужие слова, снова усилив магией голос, чтобы его услышали все, кто участвовал в бойне на набережной. – Знак Ордена вольных мольфаров. Это они… это такие, как он, заставили вас сражаться друг с другом. Это их злая магия вскружила вам головы, и вы принялись убивать. Зачем? А вот это мы сейчас и узнаем.

Встряхнув как следует «пленного», я прорычал ему в рожу:

– Зачем⁈ Говори!

– Нам… заплатили… – прохрипел тот не слишком разборчиво и не особенно громко, но опять же, благодаря магии усиления, его услышали все, кто находился сейчас около штаб-квартиры баталии Краум.

– Кто⁈ Кто заплатил⁈ Говори!

– Я… не могу… дайте мне… это… я без неё… умру… – потянулся мольфар к пирамидке в моей руке.

– Ты сдохнешь, если не скажешь! – прошипел я, поднося пирамидке к носу допрашиваемого, но не касаясь его.

– Нам… заплатил… заплатил…

Имя заказчика он произнёс так тихо, что кроме меня его никто не расслышал… Ну, если не принимать во внимание то, что «громкость» на окончании фразы мне пришлось слегка прикрутить. Поскольку всякое имя, произнесённое во время такого допроса (своего рода «момента истины») – информация стратегическая, и решать, что с ней делать, должна не толпа, а тот, кто её раздобыл…

Не получивший вожделенную пирамидку мольфар благополучно скончался.

Закатил зенки и испустил свой мольфарский дух.

Не обманул, получается… Видимо, из-за этого их никогда и не удавалось брать в плен живыми. Срастались гадёныши со своими волшебными артефактами так, что уже и жить без них не могли…

Ну, да и ладно. Помер Максим, и хрен с ним. Главное, имя заказчика он мне сообщил, а всё остальное неважно…

– Помер, скотина! Жаль, что повесить не удалось, – оттолкнул я обмякшее тело и обвёл взглядом толпящихся вокруг батальеров. – А вас, господа хорошие, провели как детей! Поимели, как лохов. Где были ваши руны? Где заклятья познания? Почему никому и в голову не пришло, что вас разводят заморские⁈

«Господа» стыдливо молчали. Дел они наворочали и впрямь дохрена. Намолотили своих под несколько сотен, а то и поболее…

– Знаете, кто я такой?

– Знаем, – глухо проговорил через пару секунд один из пиратов. – Хозяин баталии Краум… Нам, кстати, втирали, что ты, ить, того… преставился, значит.

– Слухи о моей смерти оказались сильно преувеличенными, – позволил я себе короткий смешок. – А вам, господа батальеры, надо бы прямо сейчас обойти весь город и отыскать дружбанов этой твари. Наверняка ведь скрываются где-то, кони педальные.

– А как нам искать их? – донеслось из толпы. – Руны-то… не работают.

– И у меня не работают… и у меня… и мои… разряжены нахрен… – раздавалось со всех сторон.

– Разряжены – не беда, – поднял я руку. – Сейчас восстановим.

Сказал и взглянул на Алину. Та еле заметно кивнула.

– Есть! – завопили спустя пять секунд. – Точно! Готово! Ура! Заряжено! Ура командору Крауму! Ура!!!

Я наклонился к спутнице и тихо спросил:

«Уверена, что они никого не найдут?»

«Абсолютно. Других источников нет. Их только два и было. Этот, да тот, кого мы ещё до моста нашли».

«Отлично. Ты молодец. Справилась на все сто».

Алина пожала плечами (мол, эка невидаль), но было прекрасно видно: похвала ей понравилась.

Выжившие батальеры из тех, кто штурмовал баррикаду, начали тем временем расходиться. Поодиночке и группами. Кто-то двинулся в город искать диверсантов-мольфаров, кто-то занялся ранеными, кто-то принялся растаскивать трупы.

По пирсу от «Шустрой щётки» ко мне уже направлялась целая делегация, возглавляемая капитаном Барто́зо. То, что он жив, командует дракалерой и смог её сохранить, меня ни разу не удивило. А вот обнаружить среди защитников штаб-квартиры своего другого знакомого показалось мне в первый момент совершенно невероятным.

От здания бывшего имперского представительства к баррикаде, размахивая широкополой шляпой, положенной только офицерам баталий, нёсся молотобоец Хруст. Собственной персоной. Живой и здоровый…

[1] «Дым над водой» – песня английской рок-группы Deep Purple

Глава 13

Нормально собраться и поговорить со своими удалось только вечером.

А до того все вокруг, включая Хруста, Барто́зо и капитанов других команд и баталий носились по городу-порту, как взмыленные, приводя к порядку личный состав, подсчитывая потери и организуя работы по восстановлению разрушенного, лечению пострадавших и погребению умерших.

Предварительные итоги не радовали. Всего в приключившейся в Горках замятне погибли не менее тысячи двухсот человек, примерно каждый десятый из жителей.

Других диверсантов-мольфаров кроме ранее выявленных, как мы и предполагали, в городе не нашли, но искать тем не менее продолжали. И это нормально. Лишняя бдительность ещё никому не вредила. Особенно после такой катастрофы.

Осознание произошедшего приходило к участникам беспорядков по-разному.

Часть никак ни могла поверить, что их и впрямь охмурили какие-то чуваки из Заморья и многие из друзей и соратников погибли зазря. Но большинство, надо отдать им должное, приняли истину сразу, поняв, что им, в самом деле, замутили сознание магией и, в прямом смысле этого слова, начали пудрить мозги. А когда главный источник магического излучения был уничтожен, мозги тут же вернулись в нормальное «незамутнённое» состояние.

Конечно, никакой радости от понимания, какую фигню они успели здесь сотворить, эти люди не испытали, но даже самое слабое чувство вины и желание хоть что-то исправить вычёркивали их из списка врагов, которых, в первую очередь, надо уничтожать, а во вторую, наказывать.

Взаимное недоверие, ненависть, жажда мести – приводить в порядок город и порт это только мешало. Поэтому, какие обиды бы ни имелись друг против друга у здешних власть предержащих, новые или старые, реальные или мнимые, на ближайшее время их просто задвинули в самые дальние уголки. Последствия нападения (а это решили считать именно нападением) устраняли совместно – всеми присутствующими в Горках командами и баталиями, независимо от ранга и уровня представительства в местном Совете капитанов.

Совет, к слову, возглавлял капитан Рубис, офицер из моей баталии. Он же являлся и комендантом порта. На эту должность я, помню, когда-то сам назначил его по рекомендации Дайруса. К его чести, он даже не пробовал спихнуть на меня руководство восстановительными и спасательными работами (вместе со всей ответственностью), а взвалил это всё на себя. Единственное, о чём попросил – чтобы я, если что, посодействовал авторитетом. В том плане, что если начнутся какие-то тёрки с другими командами, помог бы ему и Совету с силовой и магической составляющей.

Вообще говоря, после того представления, что мы с Алиной учинили на набережной, моя репутация в Горках взмыла практически в космос. Появиться буквально из ниоткуда и одним махом остановить никому не нужное кровопролитие, расхреначив попутно мольфарский шкут и восстановив все разряженные артефакты – в «береговом братстве» это стоило дорого. Ну, просто безумно дорого. Дороже, наверное, чем даже прикончить ненавистного всем императора. Потому что убить императора – это там и тогда, а собственные убитые и раненые – это здесь и сейчас, и оказаться одним из них шансов у местных гораздо больше.

Отказывать в помощи я не стал. Тем более что лично мне это ничего не стоило. Я просто взял себе в качестве сопровождения пару десятков парней из нашей баталии и двинулся с Алиной и с ними осматривать город, наводя по дороге страху на мародёров, грабителей и прочих попутавших берега граждан с пониженной социальной ответственностью…

С грабителями и мародёрами, кстати, получилось достаточно интересно.

Всех пойманных на месте преступления кончали без зазрения совести, невзирая на звания, заслуги-регалии и принадлежность к той или иной пиратской команде. Не пойманных, а только подозреваемых раздевали практически догола, изымали все ценности (в первую очередь, рунные артефакты), а после осмотра изъятого выносили вердикт: вычеркнуть данного индивидуума из списка живущих или пускай ещё погуляет.

Ценности складировали в две тачки-тележки: артефакты в одну, деньги и вещи в другую. На монеты и вещи мне было плевать – пусть с ними местный Совет разбирается. А вот с артефактами, внезапно оказавшимися «безхозными», я планировал разобраться самостоятельно. Без своих рунных пластинок, исчезнувших в арладарском дворце, я до сих пор чувствовал себя чуть ли не голым. Привык, понимаешь, всегда иметь под рукой что-нибудь безотказное, пусть даже не самое сильное.

Конечно, пока мы с Алиной находимся на землях бывшей Империи, а в груди у меня камень Байаль, никакие рунные камни в подмётки не годятся настоящему истинному волшебству. Однако, кто знает, что ждёт нас со спутницей в Драаране, в открытом море и уж тем более на Западном континенте, куда мы стремимся. Поэтому, хочешь не хочешь, а рунными артефактами надо обязательно запастись – запас, как известно, карман не тянет. Но только самыми ёмкими, сильными и удобными в применении.

Попытка наехать на нашу «инспекцию» со стороны начальников мародёров случилась лишь раз. И выглядела, как анекдот. Какой-то расфуфыренный клоун в шляпе с плюмажем, как у французского маршала эпохи «трёх мушкетёров», вдруг выкатился из переулка в сопровождении пятерых таких же придурков и, увидев, как мы разбираемся с очередными «клиентами», сразу же начал качать права и вопить, словно псих. Мол, кто мы, вообще, такие, как посмели напасть на его людей, что он, типа, сам капитан Тушарий из баталии Буф, держит весь этот район, и если мы тотчас же не уберёмся отсюда, оставив на месте обе тележки с хабаром, то он прямо даже не знает, что с нами со всеми сделает…

На устроенную им истерику все, включая пойманных мародёров, смотрели с недоумением. Примерно как Лёлик из знаменитого фильма Гайдая: «Если человек идиот, то это надолго» [1].

Лично воспитывать этого… Петушария мне показалось излишним.

«Займёшься?» – повернулся я к спутнице.

«Да без проблем», – усмехнулась та.

Скользнувший из ножен меч прочертил дугу и в три коротких движения спорол плюмаж и поля у шляпы Тушария. Мгновенно заткнувшись, тот замер с разинутым ртом и выпученными, как у рыбы, глазами. Через пару секунд его физиономия стала багровой, словно ему не хватало воздуха, а ещё через миг рука скандалиста метнулась к висящим на поясе ножнам.

Поздновато, однако. Ни ножен, ни пояса на его брюхе не оказалось.

Быстрым, как молния, выпадом Алина срезала и то, и другое.

Распоротые, лишившиеся завязок штаны свалились с придурка двумя лоскутами.

Тот сразу попробовал подхватить их, в результате чего присел и машинально отклячил пятую точку… Вот зря он это сделал, ей-богу… Поскольку его противница, практически так же как Рей в поединке на пустоградской площади, скользнула ему за спину и аккуратно кольнула мечом в оголённый зад.

Назвавшийся капитаном Тушарием дёрнулся, ойкнул, и его задница (тоже наверное машинально) отозвалась «выстрелом в воздух». Эдаким сочным хлопком… как из нагана с глушителем…

На пару мгновений на улице установилась мёртвая тишина.

А потом кто-то икнул, и она взорвалась истерическим, буквально до колик, хохотом.

Ржали практически все. И я, и Алина, и мои батальеры, и схваченные грабители, и те, кто сопровождал оставшегося без штанов скандалиста…

– Пошёл вон отсюда, – бросил я красному, словно рак, нервно оглядывающемуся Тушарию, когда смех поутих. – И чтобы я больше о тебе здесь не слышал…

Как позже выяснилось, этот чувак действительно подвизался в баталии Буф, но никаким капитаном не был, а был ещё сутки назад отправлен на берег закупать продовольствие. А утром началась заварушка, и капитан, который отправил Тушария в город, погиб вместе со своим кораблём и почти со всем экипажем. Ушлый «интендант-фуражир», прознав о случившемся, тут же назначил себя правопреемником капитана и занялся «экспроприациями»… Обычное дело. Особенно, когда на улицах полный бардак, а власть, даже самая мелкая, валяется под ногами. Надо только не полениться поднять её первым…

В городе, кстати, каких-то серьёзных разрушений не обнаружилось. Главный ущерб пришёлся на порт и гавань. Кораблей этим утром погибло много. Три десятка, включая одиннадцать дракалер, два галеата и четыре ривийских тараты, сгорели полностью, двадцать три получили обширные повреждения и требовали длительного ремонта. Некоторые команды потеряли до девяноста процентов состава, малые и большие баталии подсчитывали убытки и уже начинали прикидывать, кто за это заплатит.

Именно этот вопрос стал центральным на состоявшемся ближе к вечеру Совете капитанов города-порта Горки. Я тоже решил поучаствовать – на правах командора сильнейшей в Горках баталии. Послушать, что говорят, глянуть на «вип-персон», высказаться, если потребуется… И хотя по формальным признакам (членом Совета я не являлся) меня могли туда не пустить, навряд ли кому-нибудь из присутствующих пришло бы в голову попытаться не пустить на Совет того, кто когда-то отвоевал этот город у императора и Конклава, а теперь спас его от кровавой междоусобицы и уничтожил её заморских организаторов.

На нынешнем «чрезвычайном» заседании присутствовало менее половины всех капитанов-участников. Кто-то погиб, у кого-то выбило почти всю команду и он потерял своё место в Совете, кто-то был попросту занят – ликвидировал последствия бойни…

Больше всех на Совете выступал представитель баталии Рио́нцо. Жёг, как говорится, глаголом, обвиняя во всех грехах баталию Краум, что это, мол, капитан Рубис и прочие «не обеспечили, не смогли, не уберегли и, значит, должны заплатить и покаяться». А если денег нет, то просто покаяться и уступить места Председателя и коменданта порта другим, квалифицированным и ответственным.

По поводу денег этого кадра активно поддерживал представитель баталии Бунта́о. Границы, правда, не переходил и, в отличие от коллеги, до прямого хамства не скатывался.

Слушать их, с одной стороны, было занятно, с другой, противно – будто шакалий скулёж по поводу тигра, сожравшего всё в одну харю и не оставившего своим подпевалам ни кусочка добычи.

К тому же, по ходу собрания капитан Рубис проинформировал меня о сложившихся после утренней заварушки раскладах. По предварительным данным, баталии Рионцо и Бунтао не потеряли сегодня ни одного корабля, хотя так же, как остальные, держали их и на рейде, и у причалов и, значит, никак не могли отвертеться от драки все против всех. Конечно, это могло быть просто случайностью, но в такие случайности на настоящей войне, как правило, мало кто верит. А это, по моему разумению, была и вправду война. Кто бы и что бы по этому поводу ни считал…

– Прошу прощения, господин… как вас там? Лахарий?.. Ну да, всё верно. Лахарий… Ну, так и вот, господин Лахарий. Если я правильно понял, вы предлагаете возложить все затраты по восстановлению города, порта и кораблей на баталию Краум, так?

– Именно так, господин Краум, – поджал губы представитель Рионцо. – Совет командоров Драарана позволил вашей баталии занять ключевые административные должности в Горках, но поставил условие.

– Условие? Какое условие? Что-то я не припомню. Хотя вроде бы тоже являюсь членом Совета. Одним из пяти, чтоб вы знали.

– Вы отсутствовали в Драаране семь с половиной месяцев, поэтому все решения принимались без вас, – физиономия капитана Лахария налилась спесью. – Но вы всё равно обязаны эти решения выполнять, потому что ваш заместитель на Совете присутствовал и представлял интересы баталии Краум в полном объёме.

– И что же такого решил Совет командоров, пока меня не было? – мне стало и впрямь интересно.

– Он решил, что баталия Краум несёт прямую ответственность перед Советом за состояние порта Горки. И если она с этим не справляется, Совет командоров может передать это право другой баталии. Сегодня город и порт подверглись разорению, грабежам и убийства, и ваша баталия, командор, показала свою полную несостоятельность. Мы все увидели, что она не способна защитить Горки от… от внутреннего раздора…