Текст книги "Падший (СИ)"

Автор книги: Владимир Тимофеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Ты… пришёл…

Окончательно Райма пришла в себя спустя полчаса. Алина и Анша перенесли её в детскую и теперь вовсю «колдовали» над ней, выясняя, всё ли в порядке.

Я в это время общался с освобождённым от пут хозяином дома.

Как оказалось, в гости к сапожнику наведалась банда Бышка́на, последние несколько месяцев держащая в страхе эту часть Сежеша. По большому счёту, обычные рэкетиры, воспользовавшиеся пассивностью власти и общей неразберихой, возникшей после падения императора и Конклава. Рано или поздно их конечно бы приструнили – ведь даже криминальные элементы не могут творить беспредел бесконечно. Но к этому времени дел бы они наворочали много. И разгребать последствия пришлось бы достаточно долго.

– Раньше этот Бышкан служил при совете экзекутором первого уровня, – сообщил мне сапожник. – Следил за порядком на рынке, ловил и шугал карманников, разнимал драчунов, смотрел, чтобы не зарывались…

– А после и сам зарвался, – продолжил я сказанное.

– Ну да, – кивнул Шарош. – Как только всех сильных магов повыбили, так он и решил, что сам теперь станет главным. Банду себе сколотил, заставил всех дань платить. Ну, в смысле, всех тех, кто на рынке торгует и кто мастерские и лавки здесь держит.

– И много он требовал?

– Почти весь доход забирал, – вздохнул собеседник.

– А почему охрану не наняли? Или б в другой район переехали, деньги ведь были, я ж оставлял.

– Денег у нас – только концы с концами сводить. А те, что вы оставляли, мы с Аншей не трогали. Ведь это ж приданное Раймы.

Я почесал в затылке. Посмотрел на хозяина дома… Вроде не врёт…

– Вы можете сами во всём убедиться, – будто прочтя мои мысли, Шарош забрался на табуретку, надавил на какой-то камень в стене и вытащил из открывшейся ниши полотняный кошель. – Вот. Тут всё, что вы передали. Сто пятьдесят лартов, тютелька в тютельку, можете пересчитать.

– Не надо. Я сам виноват, – махнул я рукой. – Забыл объяснить, как их тратить. Но, в принципе, это неважно.

Я снял с плеча сумку с монетами и бросил её на стол:

– Здесь восемьсот с лишним лартов. Этого хватит и на переезд в спокойный район, и на охрану, и на приданое. Вы можете тратить их как угодно. Единственное условие: чтобы у Раймы, пока ей не исполнится восемнадцать, не было недостатка ни в чём, что нужно для жизни. Надеюсь, вы меня поняли, господин Шарош?

– Понял, господин Краум, – сапожник сложил руки в благоговейном жесте и глубоко поклонился. – Я сделаю всё, чтобы обеспечить нашей племяннице достойную и безопасную жизнь.

– И ещё, – добавил я, глянув на трупы. – О том, что здесь было, никому не рассказывать. Ни слова, ни даже полслова. Особенно, кто и как применял здесь магию… А трупы я уберу. Вы этих бандитов не видели, к вам они не заходили.

– Понятно, господин Краум. Могила.

– Ну, вот и отлично…

Трупы я, в самом деле, «убрал». Стащил их всех в одну кучу и использовал ту маг-энергию, что осталась у меня от атаки Бышкана. «Облако праха» превратило тела бандитов в горсточку пепла. Веником только смести, и всего делов…

Всё, о чём мы с сапожником договорились, он передал жене, когда та вернулась на кухню.

Госпожа Анша благодарила меня, не переставая, минуты, наверное, три, пока мне не надоело.

– Чем они занимаются? – прервал я её славословия, указав на дверь в детскую.

– Вы не поверите, господин Краум, – всплеснула она руками. – В куклы играют.

– В куклы?

– Помните, вы полгода назад подарили ей куклу?.. Ну, такую, которая ходит, слушается, отвечает, смеётся, совсем как живая? Помните?

– Ту, что големщики сделали? – вспомнил я, как мы в походе на Арладар проезжали Сежеш и я попросил своих батальеров передать Райме изготовленную пустоградскими мастерами куклу-голем. Правда, по моим ощущениям времени, это случилось всего три недели назад, но не суть. Главное, что эту куклу моей протеже всё же доставили, и она ей понравилась. – Помню, конечно же. Как не помнить?..

Продолжить я не успел.

Дверь в детскую отворилась, и оттуда вынеслась Райма.

– Дяденька Краум! – налетела она на меня, словно вихрь. – Я знала, что ты придёшь. Знала, ты нас не оставишь…

Обхватив меня обеими руками, будто боясь, что «нежданный» гость исчезнет так же внезапно, как появился, найдёнка болтала без умолку. А я осторожно гладил её по волосам и слушал, что она говорит, рассказывает, как тут живётся, как гордится своими успехами и огорчается неудачам, хвалит напропалую тётю Аншу и дядю Шароша, как жалуется на мальчишек с соседней улицы и особенно на хулигана Шафара…

– Я надеюсь, ты магию к этим мальчишкам не применяла?

– Ух, как мне хочется иногда это сделать, но ты же ведь запретил, да? – заглянула она мне в глаза.

– Всё правильно, запретил. Не надо пока никому показывать, что умеешь.

– А сегодня? Сегодня же я это сделала! Разве нет?

Я покачал головой:

– Сегодня случай особый. Но ты никому о нём не рассказывай. Ладно?

– Ладно. Не расскажу.

– Ну, вот и здорово. А сейчас… чтобы такие случаи больше не повторялись… или чтобы никто о них не узнал… Вот, держи, – я достал из кармана две «драконьих слезы», экспроприированных у мага-таможенника и протянул Райме. – Держи их всегда при себе, и если почувствуешь, что тебе нужны силы, просто сожми любой в кулаке. Вот так, – показал я, как это делается.

– И тогда эти силы появятся?

– Да. Но только учти. Это на крайний случай. Только если и вправду у тебя не останется выхода. Поняла?

– Да, дядя Краум. Я поняла, – серьёзно ответила девочка, потом покосилась назад и тихонько спросила. – А она тебе кто?

– Тебе она не понравилась? – усмехнулся я, посмотрев на стоящую возле двери Алину.

– Нет, почему? Понравилась, – смутилась найдёнка. – Просто… просто вы чем-то похожи. Как родственники.

– Как родственники? Да, пожалуй, что да. Мы с ней из одной деревни. А там у нас все практически родственники. Вот как-то так…

Мастерскую сапожника мы покинули спустя полчаса.

А когда удалились от дома на пару кварталов, Алина внезапно заметила:

– Ты даже не представляешь, какая у неё классная кукла! Эх, мне бы такую в детстве…

[1] Фраза из кинофильма «Кавказская пленница».

Глава 11

Собор, посвящённый Рейне и мне… ну, в смысле, «святой светлейшей и великому исцелителю», выглядел на пару порядков круче, чем те часовни-молельни, что встречались нам раньше.

Во-первых, из-за высоты. Метров под сорок, не меньше. Настолько высоких зданий я в этом мире ещё не видел. Даже дворец в Арладаре был ниже.

Второе: материалы. Прочный белёный камень вместо привычных брёвен, и купол из меди, а не из глиняной черепицы или, вообще, из дранки.

И, наконец, самое главное. То, что хранилось внутри…

Мы ещё не успели дойти до собора, как оттуда на площадь выплеснулась толпа горожан. Возглавляли её несколько тёток, которые вели под руки рыдающую девицу и костерили кого-то на все лады. За ними, уже вперемешку, шли «джентльмены и леди», тоже не особенно радостные, но и не слишком расстроенные. Как будто они посетили не храм, а театр. Вот только с пьесой, которую там сегодня играли, их, сто пудов, обманули. Вместо весёлой комедии, на какую рассчитывали, показали не самую лучшую мелодраму, да ещё и без хэппиэнда.

Хотя кое-кому из этой толпы «пьеса», похоже, понравилась.

Довольно высокий парень, одетый по-праздничному, но идущий одним из последних, недовольным отнюдь не казался. Скорее, наоборот. Сквозь натянутое на лицо выражение скуки и пофигизма, нет-нет, да и проглядывала ухмылка. Мол, я вас предупреждал, вы не верили и, значит, сами теперь и расхлёбывайте всю ту кашу, которую заварили.

Несколько окружающих парня дружков почти во всём повторяли приятеля. То бишь, изо всех сил старались казаться невозмутимыми, но то, что им больше всего сейчас хочется не скорбеть, а наоборот, веселиться, не заметил бы, наверное, только слепой.

– Что у них тут происходит? Чего все такие кислые? – поинтересовался я у вышедшего на крыльцо служителя культа… Моего, между прочим, культа…

– Не прокатило, – хмыкнул религиозный деятель, облачённый в серо-зелёную рясу, обутый в простые сандалии и подпоясанный обыкновенной верёвкой.

– Не прокатило? Что именно? – изобразил я непонимание.

– Приезжие, что ли?

– Из Драарана.

– Из Драарана? – протянул с уважением поп. – Родина Рушпу́на-пророка? Эх, жалко, святые традиции ушли из неё вместе с ним. Но ничего. Традиции – дело наживное. Когда-нибудь, я уверен, они и до вас дойдут. Вернутся, так сказать, к своему источнику… А что до этих… – указал он на удаляющуюся процессию. – Свадьбу они хотели сыграть по святому обряду. Хотя я и предупреждал их, проверку на символах веры молодые могут и не пройти.

– Проверку? А как это? И зачем? – вмешалась в разговор бывшая невеста Ашкарти.

– Проверка на символах веры – дело сугубо добровольное. Но важное, – перекрестился служитель. – Важное для тех, кто действительно хочет найти свою половинку. Кто готов подтвердить это клятвой «великому исцелителю и святой светлейшей». Молодые ведь как? Вроде бы и сошлись, и родители вроде не против. А всё равно: червячок-то сомнения гложет. А вдруг ошиблись? А подтвердить это, ошиблись иль не ошиблись, могут только святые символы: дрын и стрела. Как подойдёт к ним парочка с клятвой, что любим, мол, мы друг друга по-настоящему, так дрын и стрела и ответят. Засветятся светлым, значит, и вправду: не врут просители, будет им в жизни счастье. Засветятся тёмным – не подходит эта пара друг другу, придумали всё, и любовь у них просто морок, обманка, чтобы выгоду заиметь или, ещё того хуже, какое-нибудь зло сотворить или же поглумиться над кем-то.

– А если совсем не засветится? – заинтересовалась Алина.

– Да. Такое тоже бывает, – важно кивнул храмовник. – Такие пары могут жить вместе до самой смерти, а могут быстро распасться. Всё зависит, как далеко они готовы зайти в своей нетерпимости к привычкам друг друга. Такие половинки соединяются между собою непрочно и неидеально, но со временем могут и притереться. Соотношение неопределённостей в чистом виде, как говорил о них преподобный Рушпун. Их держит рядом способность не выходить за общий предел.

Мы быстро переглянулись.

Алина состроила удивлённую мину и пожала плечами.

Я тоже пожал плечами, но не удивился. Рушпун, он и раньше, бывало, выдавал любопытные перлы. То, помнится, гегелевскую диалектику для себя открывал. То вот, как «сейчас», ничего не подозревая про квантово-механические законы, вводил их в межличностные отношения…

– И часто вот так вот свадьбы расстраиваются? – взглянул я на расходящихся родственников жениха и невесты.

– Да не особо, – качнул головой служитель. – Немногие решаются на проверку святыми символами – боятся, что не пройдут. За этих-то всё родители порешали. Девчонка-то, может быть, и не против была, но парень, выходит, только прикидывался. Семьи богатые, партия выгодная, так отчего бы не пожениться? Да вот только гордыня их обуяла. Ну, в смысле, родителей. Задумали узаконить брак не в городском магистрате, как прочие, а в соборе. И чтобы его освятили наши заступники и покровители: великий исцелитель и святая светлейшая. Уж как я их отговаривал, как отговаривал, да вот не послушались… И получили… Тёмным огнём на них дрын и стрела полыхнули. Нет, получается, в этой паре ни любви, ни согласия, никогда не было и не будет. А, значит, не будет и брака. И ни один магистрат, ни один городской совет против этого не пойдёт… Ну, разве что за Закатное море сбежать. Но там и порядки другие, и жизнь, и вообще – нормальному человеку там делать нечего, – он вновь осенил себя крестным знамением и, хитро прищурившись, оглядел меня и Алину. – А сами-то вы случайно… не за этим ли из Драарана к нам прибыли?

– В смысле, за этим? – не сразу сообразил я, в чём дело.

– В смысле, тоже провериться на святынях. Типа, любовь про меж вас приключилась или просто интрижка?

– Не! Мы здесь совсем не поэтому, – замахал я руками. – Мы просто взглянуть.

– На святые предметы? На дрын и стрелу? – уточнил собеседник.

– Ага. Слыхали про их чудеса, хотелось бы посмотреть.

– Ну… тогда заходите.

И мы зашли.

– Наш собор сам Рушпун заложил, сто лет назад, – рассказывал нам храмовник, сопровождая по храму. – А после, уже умирая, дрын и стрелу указал сюда передать. Подлинные. Те самые, что достались ему от великого исцелителя и святой светлейшей.

– Подлинные? Да ну! – усомнился я. – Не может такого быть.

– Это почему же не может⁈ Почему же не может-то? – возмутился служитель.

– Да потому что такие реликвии просто не могут не охраняться. А у вас тут, гляжу, вообще никакой охраны. Даже парочки стражников пожалели.

Сопровождающий снисходительно усмехнулся:

– Сразу видно: приезжие. Поэтому-то и не знаете, что наши реликвии сами себя защищают. Получше любой охраны.

– Сами? А это как?

– А вот так. Видите?

Мы подошли к алтарю, расположенному в конце огромного зала за рядом колонн. На алтаре лежали стрела и дубинка. Дубинка была и вправду похожа на тот самый дрын, что я подобрал в Горках, возле моста, и вручил Рушпуну. А что до стрелы… Простой арбалетный болт, которых в любом колчане по пучку. Ведь Рейна, насколько мне помнилось, тоже не заморачивалась и отдала проповеднику тот, что пробил его дрын на холме перед Пустоградом… Отверстие в здешнем дрыне, кстати, тоже имелось и по размеру-фактуре вполне подходило под дыру от болта.

А ещё, как я помню, Рушпун тогда так и сказал: «Пока я живу, я буду носить их с собой, а когда мой путь завершится, пусть они упокоятся в ещё не построенном храме великого исцелителя».

Храм, если верить адепту из местных, Рушпун в самом деле построил. И наши подарки тоже мог запросто сюда передать. Вопрос только в том, как всё это проверить и… нафига это нам вообще проверять?..

– Ну, видим. И что?

– Коснуться стрелы милосердия может лишь тот, на кого снизошла благодать светлейшей. А коснуться святого дрына – тот, кому её ниспослал исцелитель.

– А если их пожелает коснуться кто-то… безблагодатный?

– А он не сможет, – ухмыльнулся служитель. – Хоть пальцем, хоть палкой, хоть даже заклятием – проверяли.

– И много их было?

– Кого?

– Благодатных. Тех, кто коснулся.

– На моей памяти, никого, – поскучнел наш невольный экскурсовод. – Но раньше такие здесь точно бывали. Правда, имён их никто не запомнил, но я знаю, что их было трое: женщина и двое мужчин.

– А почему имена не запомнили?

– Они их не называли. Просто пришли, коснулись и вышли. Останавливать их… ну, побоялись, короче.

– Понятно, – протянул я, разглядывая «артефакты из прошлого».

«Попробуем? – шепнула Алина. – Энергия в них стопроцентно имеется. Если надо, могу откачать».

«Не надо откачивать. Попробуй пока что так, без откачки».

«А ты?»

«А я посмотрю».

«Боишься?»

«Ни капли».

«Боишься. Я знаю».

Спутница фыркнула, тряхнула кудрями и шагнула вперёд…

Она была неправа. Своей неудачи я не боялся. Ведь никакая магия, никакая волшебная сила на меня в этом мире не действовала. А вот посмотреть, что получится у Алины, мне было и впрямь интересно.

Очутившись у алтаря (какая замечательная многозначность!), моя спутница без всяких усилий забрала оттуда «стрелу», повертела в руках и положила на место. А дальше, проделав всё то же и с «дрыном», только плечами пожала: мол, было о чём беспокоиться.

Сзади послышался звук упавшего тела.

Я развернулся.

Сопровождающий нас храмовник валялся на каменных плитах и бубнил что-то непонятное. В его голосе сквозило то ли безумие, то ли религиозный экстаз.

«Что это с ним?» – спросила взглядом Алина.

«Понятия не имею. Но думаю, надо валить».

«Согласна. Валим отсюда…»

Чтобы смыться сперва из собора, а после из города, нам хватило четверти часа. Настоящий рекорд. Особенно, если учесть, что пришлось и на постоялый двор заскочить, и вещи собрать, и лошадей оседлать, и с хозяином расплатиться. Тем не менее, мы успели. Выехали за ворота как раз в тот момент, когда за спиной зазвенели удары соборного колокола.

Фиг его знает, правильно мы поступили или неправильно – проверять это не хотелось.

Тот крендель из храма запросто мог объявить нас какими-нибудь шарлатанами-осквернителями великих святынь. А если бы даже не объявил, или, к примеру, назвал бы не мерзкими шарлатанами, а носителями божественной благодати, чего-то хорошего в этом я всё равно не видел. Светиться собой перед кучей народа и терять драгоценное время с нашей стороны было, как минимум, нелогично…

– Как всё прошло? Что-то такое почувствовала? – поинтересовался я, когда городские стены скрылись за поворотом.

– Даже не знаю, – пришпорила лошадь Алина. – Магия там была, но на меня она, кажется, не подействовала. Или подействовала, но совершенно не так, как должна бы…

* * *

Двигаться прямиком в Драаран я посчитал неразумным. Что там сейчас творится, какие нынче расклады, как после моего длительного отсутствия складываются отношения между основными баталиями, никто мне конечно не сообщал. А совать свою голову в пасть без всякой разведки в девяноста процентах случаев означало там эту голову и оставить. Флибустьерское братство былые заслуги, возможно, и помнило, но ценило, как правило, только то, что имеется в настоящем. А в настоящем у меня не было ничего. Ни армии, ни соратников, ни репутации. Требовалось завоёвывать это заново, причём, в обратном порядке. А, как известно, до статуса самого крепкого перца на здешней грядке доживали немногие…

– Едем сначала в Горки, – сообщил я Алине.

– Боишься, что Драаране тебя в одиночку сожрут? Хочешь ватагу собрать?

Я мысленно хмыкнул. Снова это «боишься».

Уже второй раз пытается взять меня на слабо́? Зачем?

Вроде не дура, откуда такая настроенность?..

– Не ватагу, а баталию. Ватаги, они у бандитов.

– А разве есть разница? Бандиты, пираты… все они одним миром мазаны.

– Ватага – явление временное, – я укоризненно покачал головой. – Сделали дело, поделили добычу и разбежались. А баталия, особенно если большая… это уже не пираты.

– А кто же тогда?

– Ты про корса́ров, ка́перов, привати́ров читала?

– Читала, конечно! – вскинула брови Алина. – Но их отличие от обычных пиратов лишь в том, что они грабили только тех, на кого указывали наниматели.

– А кем были наниматели?

– Ну… государства.

– Вот, – поднял я палец. – А Драаран, чтоб ты знала, это государство и есть. Примерно такое, как, скажем, греческие и финикийские по́лисы. Со всеми сопутствующими признаками. Органами исполнительной, законодательной и судебной власти. Аппаратом насилия, чтобы эту власть обеспечивать. Сводом законов и правил, пусть не всегда написанных на бумаге, но тем не менее. Разделением на сословия. Территорией, которая давно и устойчиво контролируется батальерами. Колониями на побережье. Хорошо структурированной внутренней и внешней торговлей, собственным производством… Там, в общем, много всего, и, поверь, жить в Драаране ничуть не хуже, чем, к примеру, в Тилланде или в Империи… Ну, пока её не расфигачили…

– А ка́перские патенты своим капитанам Драаран выдаёт? – ехидно поинтересовалась спутница.

– Напрасно ёрничаешь, – усмехнулся я в тон. – Разрешения на военную и торговую деятельность выдаёт Совет командоров. Без такой… эээ… лицензии ни один боевой корабль, ни одно торговое судно не покинет драаранскую гавань. Исключения делают только для рыбного промысла и только для мелких судёнышек, да и то, пока те не борзеют. Совет командоров, Большой капитанский совет, Торговое общество, Ремесленный цех, Внутренняя добровольная стража, Надворная служба – каждый занимается своим делом, и на выходе получается вполне состоявшееся государство, пусть и с особенностями… Кстати, если желаешь, могу рассказать поподробнее.

– Желаю, – кивнула Алина…

Про устройство и функционирование драаранского общества я рассказывал долго. В результате, вместо привычного часа на этом привале мы просидели два с половиной. Но, думаю, оно того стоило. По крайней мере, Алина уже не высказывалась по Драаран и его обитателей привычными штампами «имперских пропагандистов»…

– Ну, то есть, если я правильно поняла, – заявила она в конце, – ты хочешь наведаться в Горки, в первую очередь, чтобы прояснить обстановку. И только потом, когда всё узнаешь, отправиться в Драаран. Но не на чужом корабле, а исключительно на своём, из баталии Краум. Так?

– Так.

– Но почему ты считаешь, что сможешь вернуть себе статус среди своих обязательно в Горках? Чем они лучше, чем Драаран?

– В том смысле, который ты понимаешь, не лучше, – не стал я спорить. – При прочих равных условиях, правильнее было идти в Драаран, а не в Горки. В Драаране возможностей больше. А если до определённого момента всё делать в тайне, эти возможности вырастают в разы.

– Ты полагаешь, я что-то не понимаю? Не понимаю самого главного? Да?

Я промолчал, давая ей шанс догадаться самостоятельно.

Алина нахмурилась и почти полминуты смотрела в одну точку.

Затем резко вскинулась, хлопнула себя ладонью по лбу и радостно сообщила:

– Всё! Поняла! В Драаране обычная магия не работает, только рунная. А в Горках работает и та, и другая…

* * *

Дорогу до Горок я решил сократить. Обходить по кругу Драконье урочище означало потерять суток шесть или больше. А в пути, как известно, может случиться всё что угодно, даже если по максимуму соблюдать все меры предосторожности. И чем дольше ты движешься по обжитой местности, тем больше шансов нарваться на неприятности. Особенно, когда под рукой нет собственной армии.

Что же касается магии, то и для сильного мага, бывает, находится то, что его гарантированно убивает. Десяток-другой арбалетных болтов, например, когда магическая защита не включена. Или неожиданный камнепад на кажущейся надёжной дороге… Люди – существа изобретательные. Всегда найдут способ, как ухайдакать себе подобных…

– Зачем нам продавать лошадей? – изумилась Алина, когда я изложил свой план.

– Затем, что по подземелью они не пройдут. А в Горках нам лошади так и так не понадобятся…

За четырёх лошадей мы выручили пятьдесят лартов. Могли бы в два раза больше, но торговаться с барышником я не стал. Ведь если в Горках всё выгорит, с деньгами проблем не будет. А если не выгорит, то лишние полсотни монет нас всё одно не спасут…

Вход в пролегающие под Мёртвыми топями галереи отыскался достаточно быстро. Бывшая невеста Ашкарти, настроенная мной на поиски сильного магического артефакта, обнаружила его спустя полчаса. Достаточно мощный источник энергии светился на слабом фоне обычного леса, словно прожектор в ночи.

С его открытием тоже никаких проблем не возникло. Плотный магический импульс заставил каменную плиту приподняться над лазом, а когда мы проникли внутрь, опуститься назад и захлопнуть «калитку» для посторонних.

Подземелье мы преодолели за двое без малого суток.

Я двигался первым, используя память и специальное зрение, позволяющее видеть даже в кромешной тьме. Алина, шедшая следом, время от времени зажигала заранее заготовленные факелы, но чаще ориентировалась на мой камень Байаль, «горящий», как она сама признавалась, гораздо сильнее каких-то промасленных деревяшек. Привычной энергии под землёй было разлито существенно меньше, чем на открытом воздухе, поэтому различать даже самые слабые источники магии девушка могла без труда.

Имеющиеся на пути магические ловушки оказались разряжены. Все до единой. Мелочь, а, как говорится, приятно. Нервов и времени нам это, ясен пень, сэкономило.

Ночевали мы в «доме» волшебницы Лики. И хотя из удобств там имелся только текущий из стены ручеёк, даже такая примета цивилизации являлась нелишней. Появляющийся ниоткуда и исчезающий в никуда поток исключительно свежей, кристально чистой воды выглядел истинным чудом. Особенно, если учесть, что скала, где располагалось жилище «хранительницы», высилась в центре Урочища, в окружении смертельно опасного магического болота.

Само болото теперь скрывалось в непроглядном тумане. Остался ли там островок, где когда-то тянули свой срок имперские каторжники и я в том числе, выяснить не получилось. Алина, по крайней мере, каких-то всплесков энергии поблизости не обнаружила.

На южном крае Урочища мы очутились ночью. Выбрались из цепочки пещер, когда небосвод снаружи был уже весь, от края до края, усыпан яркими звёздами.

– Видишь? – указал я на северо-запад. – То самое Око демона, что висит над Пустой горой.

– Я слышала, что над Западным континентом есть точно такое же, – проговорила спутница. – Правда это или нет, неизвестно.

– Приедем, узнаем, – не стал я вдаваться в подробности…

Ночевать в лесу мы не стали. До Горок от этого места было лиг шесть или семь, примерно на пять часов хорошего хода. Если конечно двигаться днём, а не ночью. Мы этот путь преодолели за шесть с половиной и к цели нашего путешествия вышли с рассветом, когда местное солнце уже поднялось над горизонтом.

Лес кончился на невысоком пригорке, откуда открывался неплохой вид на город, соединённый с ним порт, лазурную бухту и ограждающие её полоски земли.

Городские стены располагалась метрах в двухстах от нас. Ворота были распахнуты настежь. Одну из створок перекосило так, словно её таранили танком. С надвратной башни, зацепившись штанами за крюк, свисал утыканный стрелами стражник. В районе гавани в небо тянулись дымы.

Обведя взглядом открывшуюся картину, я досадливо сплюнул:

– От, ты же, ёлки-зелёные. Началось в колхозе утро…