Текст книги "Воскресенье - пришел лесник и (Риадан - 2)"

Автор книги: Владимир Талалаев

Соавторы: Георгий Дубинин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

Когда ребята ушли, к Мерлину подошел черный силуэт в алом шутовском колпаке. Огляделся вокруг... Отбросил ржавую шпагу времен прежних войн.

– Бардак, бардак, бардак... Эх, не было Шуту работы... – и подтекстом фразы прозвучало: – Где мой клинок...

Мерлин провел рукой, и из сгустившегося на миг сумерка воздуха сиянием возник иной клинок, не виданный ранее на Риадане: сверкающее шпажное лезвие с солнечным бликом на режущих кромках, тусклый огонь древних рун ближе к рукояти и диковинная чаша гарды из черепа носфаратума, почти человеческого черепа. Юный маг протянул оружие Шуту и произнес при этом:

– Это Клинок Мести.

– Когда-то его звали Шпагой Печали, – заметил Шут, внимательно оглядывая череп гарды, – А еще – Молнией Канцлера. Мне знакома эта древняя сталь... – Шут склонил голову в поклоне признательности: – Благодарю тебя.

А затем рыцарским движением Шут преклонил колено и обратился к волшебнику:

– Благослови, Мерлин!..

И Мерлин произнес, впервые назвав вслух Подлинное Имя клинка:

– Благословляю тебя и Эстерниен. Доброй Дороги. Хоот векки.

Эхом отозвался преклонивший колено, серебром зазвучали древние руны слов:

– Эммер цусам. Флейк цу флейк!

Повинуясь мальчишескому озорству, Мерлин пропел полузабытую строчку из песни:

– "Значит, Дорога благословила тебя..."

– Вот только трава по колено осталась лишь в детских снах, – вздохнул Шут.

– Но остались еще детские сны... Значит – не все потеряно...

Глава 26

Коридоры были серыми и унылыми, утомляющими своим однообразием. Славик сбился со счета этажей и переходов, и стройный Мерлинский план теперь казался маразмом и безумием.

Казалось – не хватало только плесени на стенах, так это сооружение смахивало на склеп или заброшеную цитадель вампиров. Не верилось, что такой угрюмый вид имеют коридоры сияющего своей респектабельностью здания. Сияющего снаружи... Так порой гнилое нутро обнаруживается у вполне порядочных на вид людей: сегодня с тобой и клянутся в верности до гроба, а завтра продаются за вчерашний борщ и готовы всадить нож в спину.

Здание гнило еще с момента постройки: редко когда блистает непорочностью построенное на костях... Склад, устроенный в церкви, и тот проживет дольше, чем склад, построенный на руинах церкви...

А что же будет, если на месте руин старой церкви построить новую? Причем – той же веры, той же концессии? Что тогда? Ведь это все равно не реставрация! Впрочем – Второе Средневековье и его Новая Инквизиция внятно иллюстрировало эту гипотетическую модель...

Все это не имело ни малейшего отношения к зданию Директ-Коммендатуры, так же, как и сама Комендатура лишь названием была сходна со своей далекой предшественницей из начала двадцать третьего века. Названием да одной единственной фамилией: Аббингтон. Неужели истории повторяются так дешево? И снова будет кто-то молиться, с ужасом глядя на восходящую в зенит Грозовую Звезду?.. Сломанный шпиль, свечи в руках паломников, и звезды, зажигаемые светом этих свечей... И пепел кинувшегося в Оружие, пожертвовавшего собой...

Образы разрушились громким шепотом Димки:

– И куда ты прешь! Нам же тут налево, а не прямо! Мерлин говорил...

– Ты помнишь все, что он нам втирал?! – изумленно вскинулся Славик. – Он же треплется, как радиола! И колдует на уровне пятиклассника.

– Зато его колдовство работает и среди сигнализаций-распознавалок!

– Ага! Потому что МЫ тащим его к месту приложения! Потому что Дегриз-младший нарвался на луч, предназначенный нам! Потому что старший сгинул хрен знает где! И все ради эфемерной надежды! Пусть только попробует не сработать, я такое потом этому некоронованному экстрасенсу устрою, что век креслом пользоваться не сможет, да и табуретками тоже!

– Тише! – Димка прижал палец к губам. В наступившей звенящей тишине отчетливо цокали кованые подошвы армейцев из охраны Директ-Коммендатуры.

Как назло – вокруг ни открытой двери, ни ниши... Только окно, круглое и запыленное, разделенное на четыре фрагмента, занявших два этажа. В каждой секции – по манекену. В ближайшем – фигура менестреля с флейтой из бамбука. А в соседнем... А что, это мысль! Успеть бы: шаги ближе и ближе!

– Я думаю, что после случая в семнадцатом секторе вряд ли скоро кто угодно решится вторгаться сюда.

– Не знаю, Мальден, мне не очень верится в твою идею, что это просто детишки баловались, без всякой злой цели. Ты же знаешь, сколько злодеяний творилось во все века в мире, прикрываясь детьми. Младенцев кидали на клинки противника, как в "Легенде о Нарайяме", ребят гнали перед отрядами пехоты, прикрываясь ими, как щитом... Прикрываясь заботой о детях, писались разгромные статьи, по которым потом начинались громкие процессы, например -"Дело "кристаллистов"". И тут – кто-то послал мальцов, проверить ли тылы наши и оборонные линии или посеять панику и левые мысли, или скомпрометировать нас, попади мы в этих юных диверсантов – не все ли едино, зачем именно посылали? Скорее всего – ребята были местные, чтобы в случае выстрела – наверняка и наповал, это не наши с тобой супермены в коротких штанишках!

За разговорами вахта летит быстрее. Цокают шаги, льются слова... И неведомо, сколько таких дней впереди. Возможно – вся бесконечность...

– А Аббингтону все не сидится в покое, все благоустраивается да переоборудуется! – заметил Мальден. – Вон, опять манекен сменил! Тот, что "Молитва".

Действительно, манекен помолодел лет на десять и слегка потолстел. Вполне такой весь из себя Славик-контрабандист получился. Только одежка прежняя, наспех поверх своей собственной надетая. Блымает неоновая лампадка, обдавая неровным светом молитвенно сложенные руки. До обидного сильно чешется нос, как всегда, когда нельзя почесать его.

Сейчас присмотрятся солдаты – и попался Славик, а вместе с ним – и палантир Мерлиновский, и последняя надежда.

Резкий шум отвлек вояк – это помчался по ступенькам Димка, громко топая и хватаясь за перила. Следом зацокали сапоги. Редко кто догонит быстроногого мальчишку, но ведь и Патрули обучают не напрасно. Минут за пять все было кончено. Немедленно поднесли к руке пацаненка шприц-диск, впрыснули "сыворотку правды". Уж этот-то все расскажет! И с кем, и зачем, и когда!.. Он не кинется на лазеры, как это сделал младший из двоих обнаруженных раньше, упавший с дымящейся дырой в голове. Безвозвратно замолчавший. И не сожрет ударную дозу цианистого калия, как старший: жди теперь два дня, пока он реанимирует до приличного состояния... И это когда каждая минута, возможно, на счету!

И Димка заговорил, хотя и не хотел этого. Что поделаешь: против земной науки с местными ресурсами особенно не попрешь...

Но тех пяти минут, что он гонял солдат по галереям и переходам, оказалось достаточно, чтобы Славик добрался до газовой трубы. Оставался пустяк – всунуть шарик палантира внутрь и слегка подтолкнуть. И покатится он, пока не выскочит из свежепоявившейся дырки прямо над Машиной Правосудия! А там уже – Мерлина хлопоты! А самому можно домой, на боковую, отсыпаться после пережитого.

Ат, черт! Ошибся таки этажом! Газовая трубка этажом ниже! А тут -комната, С компьютером, с обоями, неравномерно припорошенными пылью из вентиляторов. Точная копия комнаты Машины Правосудия! Зачем?! И кабель идет вниз по свинцовой трубе! А машина-то – "кентавр": в знакомом "АГАТовском" корпусе материнка нейрокомпьютера, устаревшего, но все же превосходящего по быстродействию и современные "Мягкие Платформы". Кабель к Машине внизу... Хе, так вот оно как – "беспристрастная лотерея"! Ну и ну! Выходит, машина внизу считает, но как только у нее появляется "выигрышный" номер – эта вот "тварь сверху" перетасовывает таблицы, подставляя под вычисленный номер того, кого ей задали в программе. Интересно: кто же на самом деле выбирает жертвы для казней? Кто тот "теневой кардинал"? И зачем?..

Мальчишка яростно дернул кабель, и тот внезапно легко вылетел из трубы, искронув на оголенных участках.

Ну вот и все! Палантир оказался таким же тусклым, как и перед походом. Славик покачал его на руке, задумчиво посмотрел... Руки сами вспомнили последовательность касаний. Хрустальный шарик внезапно просветлел, становясь совершенно прозрачным и сияющим. Сейчас взвоют сирены антимагической защиты... Сейчас Мерлин почувствовал Вызов. И готовится к прыжку.

Легким движением руки мальчишка уронил хрусталь в свинцовую трубу. Блеснув в несуществующих лучах, палантирчик упал прямо на клавиатуру Машины Правосудия. Глядя в кабелепровод, Славик увидел, как промчался по клавиатуре невесть откуда взявшийся черный кот, под которым не нажалась ни одна клавиша, хотя зверюга была толста до неприличия.

Палантир засиял, аки маленькое солнышко, и в сиянии возник Мерлин. Он, видимо, долго готовился, потому что извергнутый им сноп искр воспламенил ковер на полу и стулья. Молния сорвалась с рук юного мага, взмывая к потолку и оттуда рикошетом низвергаясь в электронные недра ненавистного компьютера. Зашипело короткое замыкание, грохнул гром...

Услышав шаги спешащей охраны, Славик счел за благоразумное не дожидаться их появления. В конце-концов свою часть контракта Славик выполнил безукоризненно: доставил палантир по адресу и установил, не забыв активировать. Теперь можно и отдыхать. Домой! Скорее домой!..

Глава 27

Мерлин:

Чтоб я еще хоть раз передавался через палантир? Ну уж нет, извините премного, но фигушки! Лететь по блеклому туману, не различая, где верх, где низ... Не помня, когда это началось, не зная, когда закончится...

Почему-то в голову влазят стихи. Незнакомые, они словно сами рождаются в этом полете, словно нанизываются на меня, пока я мчусь вперед. Кто знает, сколько веков они тут ждали, чтобы прилипнуть к путнику?.. И меня ли ждали они, или достались совсем не тому, для кого росли?

Туманный урок... Из него пару строк

Разобрал... Нет, скорее почувствовал,

Но от этих двух строк пробежал по душе холодок,

Пробуждая шестое, седьмое чувство.

Я, как тяжелый спутник, мчу, сокрушая пространство,

Не различая, где запад, где восток,

А в сердце пылает яростно и жарко

Туманный урок...

Клочья бумаги, цифр колонки всюду летят

Перфокарт, перфолент, дисплеев,

Принтеры злобно скрежещут, скрипят,

Засыпая пеплом помпеи...

Этот пепел белый бумажный совсем

Мир с любовью вскоре засыпет, раздавит.

И помогут не только компьютеры, ЭВМ,

Но и прежде всего – наша перфорированная память!

Вот веревка перехлестнула мне путь,

Чтоб остановить, задержать, спасти,

Но я уклоняюсь, я как-нибудь

Сам пройду по жизненному пути.

Я иду, сквозь тьму держа курс,

За витком пробивая виток,

И опять то чувство стыда и слабости

Наплывает, как запах пряности,

Набегает, как в мыслях гадости,

И опять я не понял туманный урок,

Ну и пусть, ну и пусть...

Снова мысли хотели сказать

Мне о чем-то большом.

Но опять не сумел их связать...

Старый дом...

Окна выбиты, внутри холода.

Это смерть!

Только с неба нашептывает звезда:

– Так не сметь!

Мыслить так не сметь!

И опять за витком я пронзаю виток,

И опять

Старый дом, дом пустой,

Мой пустой старый дом так родной

Я хочу вспоминать.

Пятьсот сорок семь... Навязалось число

В памяти, как в перфоленте...

Пьяных ежей или камней (слез?) в доме том

Исчисляю число я трещинами на постаменте...

В электронный наш век, чтоб машиной не стать,

Мало – плакать!

Надо снова – опять, и опять, и опять

Тот туманный урок вспоминать, постигать,

И афиши машинного мира срывать,

И сжигать, распылять, и опять возрождать

Нашу память – живую память!

Эти странные снова вперед и назад

Прыжки, как углов и домов лабиринт. Столкновенье.

И опять, и опять

Не могу я понять,

Что творится с моим поколеньем.

И опять хоть на байт, хоть на бит тянет мне

Стать рациональней,

И опять в электронном сгорю огне,

Став машиной своих желаний.

Но когда-то заплутавший в триггерах огонек

Вновь напомнит Туманный урок...

Стихи из ниоткуда, и слова незнакомые, половину их и не слыхивал никогда... Смысл не ясен, только ощущение стремительности и тревоги, да чувство, словно в чужую спальню по ошибке заглянул... Гадливо так...

Кто бы ни обронил эти мысли – он был явно не с Рокласа. Чужой...

Дорога кончилась так же внезапно, как и пришлые стихи – просто оборвалось марево, и тусклая дымка, казавшаяся единственной реальностью, за которой привычный мир казался миражом, сама стала миражом, а комната с нагромождением электроники уплотнилась и стала реальной. В руке оказался холодный, как зимняя ночь, шарик карманного палантира. Он вибрировал, и вдруг раскололся на крохотные кусочки, впившиеся в ладонь.

Я ругнулся, не стесняясь. В конце концов, я был во вражеском стане, где благородство и изысканность речи не в чести...

Мои фразы воплотились в искры, разметавшиеся вокруг. Несколько из них попали мне за шиворот, и в порыве болезненного вдохновения я что-то таки выкрикнул. Крик мой сорвался ослепительной молнией, треснул в потолок и скользнул вниз, разнося в клочья стоящие ящики с электроникой. Ненавистный "Агат" полыхнул факелом. Больше он уже никого не засудит! Но в тот момент я совершенно не радовался этому. Надо же – столько ждал этого мига, а теперь стою дурак дураком и пытаюсь вспомнить, что же я такое выкрикнул, что получилась эта красивая молния...

Глава 28

Лорд Аббингтон подошел к охраннику на стене:

– Почему ты стрелял?

Разжалованный господином Траффолдом экс-агент КосмоПола равнодушно ответил:

– Да, мальчишки внизу возились, – о том, что стрелял над головами, разумеется, ни слова.

Лорд-Генерал улыбнулся:

– Ну, если мальчишки, то ладно... Надеюсь – хоть в кого-то, но угодил... Я похлопочу о знаке отличия для тебя...

Возле соседнего поста звонко упал камешек. Охранник нагнулся, оглядываясь, и тут же упал, оглушенный сильным ударом гарды. Черный Шут выхватил у падающего хромированный автомат с длинным магазином, торчащим вбок. Одиночным выстрелом свалил спешащего на подмогу, оставив дырочку посреди аджны. Спрыгнул со стены и метнулся вдоль построек, все ближе и ближе к цели.

Темный силуэт метнулся вбок и пропал. Остался только запах горелого. Лорд прислушался. До его слуха донеслось противное шипение. Шнур! Кто-то зажег старинную взрывчатку, не пеленгуемую современными детекторами...

Посмеявшись в душе над неудачником, Аббингтон плюнул на фитиль и погасил его. Затем кинулся за скрывающимся. И потому не видел, как к решетке, за которой лежал фитиль, подошла сумрачная рыжая девица в черном костюме с багровой вышивкой. Она проводила взглядом военизированного лорда, а затем приоткрыла рот, выпустив длинную струю жаркого пламени. Огонь лизнул фитиль, и тот вновь весело заискрил.

Вытерев уголки губ от копоти, незнакомка направилась к выходу из здания. Она считала свою миссию выполненной.

У самого порога валялся небольшой диск черненого металла с обрывком цепочки, выскользнувший из карманов Аббингтона. Девица пнула его. Раз. Другой... Подняла... Осмотрела...

Славик метался среди пламени, а этажом ниже так же точно застрял Мерлин. Выхода не было: генераторы еще не остановились, и это убивало последние шансы на спасение.

В отчаянии Славик прижал руки к вискам. Что-то сильно надавило... Ну да, подарок этого, "альвьера", кажется! Неужели не сработает?

Кольцо сработало, прочистив дорогу до самого забора. Клочья сооружения просто разметало по сторонам. Стоило бы выстрелить еще разок, чтобы помочь выбраться Мерлину.

Но его уже выводил из комнаты высокий охранник. Славик не знал Мальдена, но почувствовал, что угрозы тот не представляет, напротив – его помощь весьма кстати... А раз так – бегом к забору!

Невдалеке Мальден открыл калитку и вытолкнул Мерлина наружу.

– Брысь! Беги, дурак! Как только скроешься – я открою пальбу и подниму тревогу! Мне ведь мое место еще не наскучило!

И вскоре залаял небольшой пистолет.

К Мальдену неслышно подошел Серж.

– Ты отпустьил йего?.. Не дергайся, у тебья нет патронов!

– Сдашь меня Аббингтону? – равнодушно поинтересовался бывший Черный Колдун Риадана.

– Не-а, мы уйдьем с тобой... – ответил КосмоПолец.

– Чего это?

– Я стрелял в воздух, над головой, а он мне говорит – если мальчишки, то правильно, что в них стрелял! – Серж злобно сплюнул на пол. – Гад!.. -можно было не пояснять, о ком идет речь.

– ТЫ идешь... Я останусь тут... У меня тут есть еще... – и Мальден косо ухмыльнулся, – ...дела...

Аббингтон так и не успел вновь погасить фитиль. Мальден налетел на него, как коршун на перепелку. Завязалась самая обыкновенная драка с мордобоем. И в самом ее разгаре громыхнуло! Обломки стен и драгоценного оборудования брызнули в стороны, сметая все на своем пути. Генераторы прекратили свое существование...

– Молодой человек... – человек в форме Патрулей Лояльности обратился к стоящему среди Игроков Сережке.

– Охранник! Что тебе надо?!

– Я хочу встретиться с Вашим Королем. Вы проведете меня.

– Ты думаешь, что я спятил?! Я не изменник! – отозвался мальчишка.

– На мой пистолет. Если посчитаешь, что я лгу или угрожаю Вам -пристрелишь меня, – и экс-агент КосмоПола Серж протянул табельное оружие пацану.

– Да ну, он у тебя и не заряжен... – сморщился Сережка Аббингтон.

– Да?! А ну-ка, разойдитесь... – Серж выстрелил, выбив фонтанчик кирпичной пыли из ближайшей стены. – Так что?

– Идем... – лаконично сказали ребята.

Шут вытер мокрое от пота закопченное лицо, но только еще больше размазал разводы сажи. Эстерниен словно прирос к левой руке, и никакие силы мира не смогли бы разжать онемевшие пальцы. Стоном вырвался вздох:

– Эх, не было Шуту заботы...

И было это не разухабистое "Э-эх", а скорее просто вздох, усталое такое "Ф-х-х...". Но было в нем и спокойствие от сознания выполненного долга, и какая-то неясная еще тревога, словно главная битва – пока впереди...

Он не заметил, что одежды его вновь стали белы. Не обелились, нет. Их просто словно припорошило белым бумажным пеплом... Или снегом. Так иней ложится сединой на виски. Так лед скрывает тьму омутов реки... Ледяной Шут...

* * *

Из письма Загорского Артагорту:

"Приветствую, Арт!

Как видишь, я вновь "в законе". Твой проникатель благополучно отдыхает в моей башне. Можешь взять его, если соскучился по нему, но он просил, чтобы ему не меняли больше оболочку: ему эта понравилась...

Спешу подкинуть тебе букетик новостей к твоей газете. Ты ведь еще не собираешься на пенсию, надеюсь? А если и собираешься – то все равно сообщу, в мемуары занесешь!

Знаешь – воистину нет существа страшнее, чем ЧЕЛОВЕК. Ни одно живое существо не придумало механизм для уничтожения себе подобных. Ты ведь помнишь все то безумие, что последние пару лет творилось на Земле и Риадане? Я все же выловил причину всей этой дегенерации и регресса. Человек опять сам создал себе грабли и сам наступил на них, чуть не вернувшись обратно в обезьянью шкуру, хотя, может быть, как раз настоящее возвращение к обезьянам было бы и лучше: несчастные приматы до таких чудовищных вещей не додумываются. Даже Саурон и Мелькор из книг Профессора кажутся такими милашками по сравнению с землянами, как это ни горько признать.

В своем организме я выловил нанаробота столь громадного, что мои приняли его за клетку... Он отлавливал контактирующих с ним и перепрограммировал их. И они внушали человеку мысли об Уходе. Уходе насовсем...

Два с половиной года назад я отправил Рафика на расследование одного дела в Массачусетсе. Ты помнишь – это когда мы посоперничали из-за статьи. Тогда там нашли первейших в истории человечества нанароботов, созданных Пентагоновскими учеными еще в 1996 году. Найденные нанароботы были мертвы и поломаны, и я, как осел, успокоился. А получилось, что обнаружены были лишь сломанные, и только потому, что живые нашли приют в телах добравшихся до них археологов, а оттуда эта зараза расползлась по всему миру...

Разработчики этих чудовищ стали и первыми их жертвами... Они создали эксцесс, после которого их просто ВЫНУЖДЕНЫ были залить бетоном... Вот так они и УШЛИ... А их творения продержались все эти века и уже в наши дни вернулись к своей черной миссии. Единственное, чего не учли разработчики -что жители Земли к нашим дням не привязаны к своей планете намертво, и поэтому Уход для большинства из них воспринялся не как коллективное самоубийство, а как переселение все дальше и дальше от своей прародины...

Скоро у народа будет грандиозное похмелье! Я запустил свою модификацию нанаробота-антивируса. Смешно – но когда их много, то они образуют пыль красного цвета... А, ладно, ты не землянин, этой тонкости не поймешь... Главное – что они уже расползаются по миру... И по Риадану, и по Земле... Это – мой подарок народу к 1 Мая, скажем так... А в положенное время они разом сработают, и тогда с вирусом будет покончено. И начнется "послепраздничное похмелье", когда народ наконец-то сообразит, что он натворил... Спросишь, почему они сработают одновременно, а не по мере распространения? Перестраховываюсь на случай возможных контратак...

Сейчас я улетаю на Иланэ, к Причальной Паутине. Там хочу повидаться со Смотрителем Кораблей... А заодно подыщу тебе еще пару новостей на передовицу.

Твой Яромир.

30 апреля 2509г.

P.S. Если ты решишь, что я сбегаю – то ошибешься: я просто не хочу видеть всего этого кошмара... Похмелье – всегда жутко, но ТАКОЕ КОЛЛЕКТИВНОЕ – сюжет для фильма ужасов!

P.P.S. Не забудь – через час начинается Вальпургиева Ночь! Шаманить будешь?"

Глава 29

Вальпургиева Ночь. Что может быть романтичнее? Смотритель, хоть и считает себя мембарцем, но некоторые земные суеверия он должен знать. Хотя бы потому, что его корни уходят и к землянам.

Яромир Савельич, конечно, уважал этого почтенного старца, но это не помешало ему немного поразвлечься – надев свой ритуальный наряд и рогатый шлем, блокирующий мысли, он был похож на призрак, вырвавшийся из склепа. Он не собирался лететь к Причальной Паутине на проникателе. Зачем, если в кабинете Смотрителя есть большое, красивое и очень удобное зеркало?

Сказано – сделано. Он подозвал к себе "Зануду". Аж засопев от радости, что на него обратили внимание, "Зануда" торопливо подошел к Яромиру.

– Это что? Праздновать будем? А, ты собираешься какой-то ритуал провести? А какой? А я тоже буду принимать участие? А что мне нужно будет делать? А со мной ничего не случи...

– Случится! – тихо, но внушительно надавил СБ-шник. – Если не перестанешь тараторить без умолку – обязательно случится! Я сам об этом позабочусь!

Словесный поток моментально прекратился. В наступившей тишине стало отчетливо слышно обиженное сопение.

– Ты к зеркалам как относишься?

– Иногда смотрю. Но тогда, когда маска сморщивается, или когда костюм поправить надо, или когда нужно...

– Понял, – вновь перебил Загорский. – А как насчет пройти в него?

– Пройти "в куда"? – здоровенные черные глазища стали еще больше.

– В "ТУДА"! – перекривил Яромир, тыкая пальцем в зеркальную гладь.

– А... это как? – от удивления многословность "Зануды" сошла на ноль.

– Дашь руку – узнаешь.

Впервые Загорский входил в "зазеркалье" с попутчиком. На всякий случай Яромир сжал тонкую ручку "Зануды" покрепче, так, что тот аж пискнул.

По ту сторону зеркала сидел Смотритель. На столе перед ним лежало три старинных свитка. Судя по оформлению – нарнские саги. Оригиналы.

Лишь на миг лицо старца приобрело удивленно-испуганный вид, когда тот взглянул на помутившуюся гладь зеркала.

– Доброе время суток! Надеюсь, я не особо Вас потревожил своим визитом.

– А, это Вы, Яромир. А я уж испугался было...

– Честно признаюсь, – Яромир демонстративно снял шлем. – Не без этого. Сегодня ведь Вальпургиева Ночь!

– Да? Вот ведь заработался... Сразу и не сообразил... А я подумал, грешным делом, что это Зеркальный Варлон пожаловал.

– Хто?!

– Мне тут сменщик рассказывал... Да и эти... из Религиозной Касты встречали его... Багровый – и булькает!

– Он не пожалует... – убежденно сказал Яромир. – По крайней мере, пока здесь я!

Смотритель заинтриговано поглядел на Загорского. Громко хикнув, уловив в мыслях землянина весь смысл данной фразы, Смотритель сказал:

– Так Джизирак можно снова считать не-закрытой планетой?

– Не думаю, – ровно ответил Яромир, – Про Джизирак Янкеш сказал. Зеленый варлон.

Старик с непередаваемым изумлением взглянул на Загорского:

– Он... сказал тебе свое Имя?!

– Сказал... Собственно, я тут по делу. Мы, точнее, – СБ-шник кивнул в сторону "Зануды". – Благородный Смотритель не возражает, если я осмотрю "Скат".

– Опять?

– Не опять, а снова... У меня появились некоторые новые соображения. Для успешного обследования я специально раздобыл этого Диагноста. Так что сегодня мы узнаем и кто такой "Скат", и с кем его едят! – в предвкушении довольно потер руки Яромир Савельич.

– Так ты меня только для этого из Центра забрал? – в голосе "Зануды" прозвучала гнусная обида.

– Ну да!.. А что, ты не догадывался?

Диагност под маской зашмыгал носом.

– Цыц! Мне еще тут твоих соплей не хватало!

– Вообще-то с дамой можно и повежливее, – вмешался Смотритель.

– С дамой? – глаза Загорского стали походить на альфалонские.

– Вы, Яромир даже не удосужились выяснить пол Вашего э-э-э... подопечного. Интересно, Вы имя его хоть спросили?.. Стыдно.

Яромир Савельич со стыдом для себя вспомнил, что до сих пор так и не узнал имя Диагноста. Привык уже называть его "Занудой", когда про себя, а когда и вслух.

– Ладно, всяко дело бывает. Работа, работа, – оправдательно пояснил Загорский. – Ты уж извини за грубость, знал бы, что дама – другие выражения подбирал бы... Так как тебя звать-величать, да по-батюшке, дама ты моя закупоренная?

– У Диагностов нет имен, – последовал лаконичный ответ.

– А... э... Как же тебя-то в Центре звали-то, а? – недоуменно спросил Яромир.

– Ты знаешь ответ... Четыреста восемнадцатый.

"М-нда. Приятственное имечко! Интересно, как это тамошние инструкторы и надзиратели их не перепутывали?" – подумал Загорский, но вслух сказал:

– Ты извини, если я неправ, но, по-моему, это несколько по-варварски – номер вместо имени.

– А зачем оно вообще нужно? Имя? Ведь если разобраться, то это не больше, чем условный кодовый номер для взаимного распознавания, так сказать. Так что номера – ничуть не хуже имен, но лаконичнее, а значит – можно быстрее обратиться и быстрее получить ответ.

– Логично. Но все же я с тобой не согласен. В имени скрыт смысл того, кто его носит. Он как бы напитывает собой, своими поступками, своими флюидами звуки своего имени... Когда кто-то произносит это имя, то он мысленно представляет себе его владельца, ну... это сложно объяснить. Просто мне кажется, что существо без имени – это недосущество... Не обижайся только, ладно?

– Ты хочешь сказать, что Вы сами подбираете себе подходящее имя? В Крыму было иначе: там имена давали родители. Еще при рождении ребенка, когда он не мог высказать свое мнение.

– Может, ты по своему и права, но все же номер всегда ассоциируется с вещью, а не с живым существом.

– Дело привычки. Ведь что такое имя, как не порядок букв. А что такое буква, как не та же цифра. Так почему цифры одной системы хуже цифр другой системы?

– Тем, что такими их создали для себя люди.

– А ты не забыл, что я ни на какую треть не человек?

– Уси мы – люды!!! – не выдержав, прошипел Загорский, вспомнив шуточку своей Шельмы.

Старик, более не вмочь сдерживаться, громко расхохотался. Поглядев на телепата, Яромир понял, как над ним поиздевались.

– Гэ-э-э-э! Ладно! Мы еще "Скат" осмотреть хотели.

Внутренняя капсула подвезла их прямо к шлюзу. За ним тянулись сумрачные коридоры призрачного корабля.

Множество ответвлений, ниши, полуарки, мрачновато-диковинные барельефы – все это придавало какую-то торжественность происходящему вокруг.

А вот и центральный зал, где по-прежнему мерцают огоньки и кружатся изображения на кристаллах-дисплеях.

Снятая перчатка... Касание стенок, пульта...

Удивленный голос девушки-Диагноста:

– Я не могу сказать историю этого материала... Я не могу прочувствовать его... У него... У него другая геометрия... Другая мерность... Этот материал не мог быть создан в нашем мире, в нашей Вселенной...

Глава 30

Шут, Король и Мерлин стояли на руинах. Король и Мерлин – впервые за столько дней и месяцев – в своих средневековых нарядах. Шут – теперь он не в черном – в белом своем ледяном одеянии, в колпаке, со шпагой в руке и автоматом за плечами. Принц обратился к нему:

– Ты во второй раз спасаешь нашу власть и наше королевство.

Шут перебил его, не дав договорить:

– И снова я ухожу. На этот раз – навсегда. И не проси остаться – не смогу. А захочешь вспомнить обо мне... – из нагрудного кармана рубашки он достал черную коробочку карт Таро, открыл ее: – Держи на память! – и легким движением извлек на свет и положил в ладонь юного Короля одинокую карту.

Король пристально взглянул на картонную карточку. На ней на фоне голубоватых гор со снежными шапками стоял посреди зеленой полянки знакомый долговязый Шут в белом, и знакомая алая шапочка колпака с бубенчиками обрамляла до боли знакомое лицо со светлой, чуть грустной улыбкой. И белый пес прижался у ног. Вот только левая рука сжимает не Эстерниен, Шпагу Печали, а белую розу. Да за плечами не автомат землян, а дорожная котомка...

Нулевая Карта. "Шут". Но почему же раньше никогда не обращал внимание на это сходство? Почему?.. Но ведь... Словно из сна... Но...

Мальчишка вскинул голову, чтобы поблагодарить уходящего... Поздно... Он словно бы растворился в мареве дня, хотя – место такое, что нигде не спрячешься, разве что за Гранью Мира.

– Дорога... не отпустила... его... – прозвучал задумчивый вздох Мерлина.

Братья вернулись к друзьям-Игрокам, устроившим пикник прямо тут, на траве у разрушенного забора.

– Менестрель, спой!

– Ребята... Я спою, но не просите веселое, ладно? Погиб Броник, погибли еще два моих друга... Не Игрока... Я не хочу веселиться... Я лучше спою старую песню... О них, наверное...

Отложив флейту, он потянулся к гитаре. Зазвенел первый аккорд.

Над рекой закат – как будто угли

Кто-то с неба на воду обрушил.

И глядится в воду древний Углич

С темно-красной церковью-игрушкой.

...А игра была – не на свирели:

У крыльца толпой бояре стали.

"Покажи, царевич, ожерелье..."

И по горлу – с маху – острой сталью...

Вот и все. Легенда или сказка...

От заката взгляды поднимите -

Виден в небе храм в багровой краске:

"Жил да был на свете мальчик Митя..."

Жил да был... Над Волгою затишье.

Не спеша звезда в закат упала...

...А за что во все века мальчишек -

Топорами, ружьями, напалмом?

Жгли, травили, пулями косили!

А мальчишки – всех невиноватей...

Если б всю их боль и все бессилье

Слить в одном-едином крике:

ХВАТИТ!

Тонкий крест стоит под облаками,

Высоко стоит над светом белым -

Словно сам Господь развел руками,