Текст книги "Рагнарек (Риадан - 3)"

Автор книги: Владимир Талалаев

Соавторы: Георгий Дубинин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

– Какого..! – только и успел выкрикнуть шеф 14-го отдела, вписавшись носом в заросли белоцвета.

"Шеф, опасность миновала!" – гулко звякнуло в голове. Кажется – слова невидимого собеседника слились с лязгом ушибленных челюстей. – "Тут помощь прийшла!"

– Скалярии-Шарлины? – догадался Загорский.

"Не, щось другое! Тоже рыбка, но побольше. Как камбала или скорее скат-манта. Выскочило из ниоткуда, размяло все девять берсерков и удалилось, гордо помахивая плавниками! Шо твой варлон!.."

– Девять берсерков?! В одиночку?

"Не зовсим. Одного "Скалярии" хлопнули, а еще... В общем, добитый Берсеркер был этой рыбкой реанимирован, и сам нападал на своих недавних соратников... Так що..."

– Так что еду. Немедленно.

"На пленках в записи проглядишь..."

– Расчехляй мое зеркало в кабинете, бисова душа!

– Некромантер! Точно некромантер! – восторженно хохотнул Яромир, проглядывая в третий раз запись космической баталии. – Блин, Альфа, жаль, что тебе тогда так и не удалось его считать. Эта штука таки не спящая... Или это ее серийный двойник?

– К сожалению, я не умею сканировать видеокартинку... – ответило закутанное в черное существо.

– Альфа? – жена Гельберга удивленно уставилась на СБ-шника. – А разве они не номерами именуются? Мне муж говорил...

– Она – первая, получившая имя, – отрезал Загорский. – Потому и Альфа.

– Она?! – Гельберг казался озадаченным.

– Она. Альфа. Моя жена. Фридрих Оттович, не Вы один такой шустрый... Я-то хоть свадьбу на Пирре-2 сыграл, в отеле "Язон и сыновья". А Вы свой брак начали с приказа по министерству!..

С негромким, но отчетливым криком пронесся за окном лич Бертрам: он подслушивал, свесившись с перил балкона этажом выше, но плохо приколоченная досточка его подвела.

На экране "Скат" выплевывал в Берсеркера бурую бесформенную массу. Но на это никто не обращал внимания: подчиненные переваривали известие о свадьбе своего шефа, закоренелого холостяка, циника и прагматика.

– Я так понимаю – во всем есть и хорошая сторона, – голос был тих, но прекрасно различим. – Если верить мыслям Гельберга, то семейная жизнь шефа может отвлечь его от постоянных проверок своих подчиненных. Если верить Коваленко, то майору интересно, каков будет первый леденец, подаренный будущему сынишке. Если верить самому Яромиру – то он готов дать мне по физиономии, даже не удосужившись узнать, кто же я такой...

Присутствующие вгляделись в появившегося посреди комнаты "стандартного человека" – невысокого типа совершенно незапоминающейся наружности. Нежданный гость оглядел поочередно всех, а затем резко обернулся к двери:

– Заходите, благородный Бертрам, негоже подслушивать за дверью... Вы принесли с собой чайник? – и, взяв из рук засмущавшегося скелета чайник и поднос с чашками, налил благородный напиток и раздал всем присутствующим, мимоходом заметив:

– Яромиру – без сахара и немного теплый, я не ошибся?

– Что Вы тут делаете? – в отличие от прохлаждающегося чая СБ-шник начал закипать. – И кто Вы вообще такой?!

– Курьер. Исполнитель Определенных Обязанностей... Меня один рыцарь просил передать одну вещь, когда придет время. Он бы и сам это с удовольствием сделал бы, но, увы, сэр Энглион де Батарди погиб в застенках Директ-Коммендатуры во времена Аббингтона, так что мне прийдется выполнить сие за него.

С этими словами незнакомец подошел к Альфе и протянул ей пакетик из серебристой фольги.

Девушка осторожно развернула обертку. Внутри оказалась янтарная брошка, явно переделанная из подвески-ожерелья.

– Сэр Энглион нашел ее в одном колодце, – продолжил тихий голос, – И велел вручить супруге Яромира Загорского, шефа Корректоров. Говорил – по просьбе самого Яромира Савельевича...

Лишь секунду спустя обитатели Башни поняли, что никакого чужака в зале нет. Просто прозвучал из пустоты его голос, неуловимый, как улыбка Чеширского Кота...

* * *

– Ну-у-у, – Славик скривил задумчивую гримасу. – Мне бы все же хотелось издать ЭТУ книгу так, какова она есть.

– Ты ее уже издаешь с изменениями, – холодно отозвался Артагорт, и его лицо, приблизившись, заполнило весь экран видеофона. – Ведь перевод прилагаешь? Материал для страниц иной используешь?

– А это не смысловые изменения, это дизайн и коммуникации! – быстро парировал юный контрабандист и издатель. – Из песни, как известно, слова не выбросишь, а ты мне предлагаешь ЦЕЛУЮ ФРАЗУ выбросить! И не из песни, а из Книги, из ТАКОЙ Книги!

– Славик, имей совесть! – черненая повязка на лбу Арта слегка сдвинулась, и по изображению побежали помехи. – Ведь ты... Ты разве никогда не замыливал книгу в библиотеке, а?

– Копировал – бывало... А переть... Фи, а еще издатель... Понимаешь, Арт, я догадался, чем тебе та несчастная реплика не угодила... Но знаешь -я ее все же оставлю, даже если мы из-за нее разругаемся вусмерть!

– Не спеши так, малыш... Ты не все в ней понял... Погоди – я приеду и мы поговорим... без дополнительных средств коммуникации... -повязка-хайратник сползла сильнее, и экран погас, на мгновение озарившись багровой вспышкой. И уже с вырубающегося аппарата донеслось: – Завтра в восемь в "Вальсирующем драконе" у Велиримира...

– Надеюсь – не в восемь утра, – зевнул Славик и, подойдя к журнальному столику, взял с него старинную черную книгу. На раскрытой странице скользящими рунами было выведено:

"Я знаю, что ты сейчас читаешь эту книгу. Книгу, которую ты втихую стащил у меня. Как видишь – тут не рецепты Силы... Ну что же – прошу об одном: сохрани эту Книгу, не дай ей пропасть. Ведь она – последняя кроха памяти, оставшаяся о нас. Последнее, в чем звучат голоса наших ушедших друзей, их последнее "Мы были!"..."

Последние слова были чуть смазаны, словно на них когда-то, давным-давно, упала жгучая, едкая слеза...

На часах было двадцать минут девятого. Стемнело. А Арта до сих пор нет...

Накуренная, пропахшая пивными и винными парами атмосфера таверны располагала к полудреме. Славик откровенно скучал. От безделия он разглядывал посетителей. Несколько парадно одетых бизнесменов, даже за заплеванными столами не теряющих свой солидный, респектабельный вид. Забулдыги, уже опорожнившие свои кружки и с надеждой поглядывающие на входные двери. Их можно понять: каждый раз, когда тут появляется тезка достославного лича сэр Бертрам из Хонка, то пьянки за денежки странствующего искателя приключений не затихают до самого утра... А вот сидит какой-то молодой человек, явно пересмотревшийся детективных фильмов. Сидит и курит, между прочим, а вот Славику тут же ткнули в табличку "Не курить!"... Хм! Курит двадцать минут одну сигарету – рекордсмен!

Славик пригляделся к странному типу в низко надвинутой широкополой шляпе: тот сидел не шевелясь, несмотря на духоту закутавшись в черный плащ с поднятым высоким воротником. Было похоже, что незнакомец спал. За все время наблюдения Славика за ним, тлеющая жаринка на сигарете не сдвинулась ни на миллиметр. Юный контрабандист попытался пролезть в мысли человека в черном, но тщетно – тишина. Такое ощущение, что тот вообще не использовал нанароботы. Видимо – местный. Повинуясь извечному любопытству, мальчишка подсел к спящему. Кого-то он ему напоминал. Но кого? Такое ощущение, что видел его где-то. Давно. Нет, даже не его, просто кого-то очень похожего. То ли в забытом шпионском кинофильме, то ли на иллюстрации в одной из старых книг, коих Славик перечитал несметное множество. Такие же холодные, равнодушные даже во время сна, черты лица, такая же манера одеваться в строгий черный костюм. Впрочем, кажется, тогда костюм был другим. Тогда. Когда? Где? Славик, как ни старался – не мог вспомнить.

– Вы что-то хотите, молодой человек? – внезапно произнес незнакомец – за непроницаемыми черными стеклами очков не было видно, как тот открыл глаза, если они вообще были закрыты.

Славик на мгновение растерялся, но тут же взял над собой контроль.

– Меня интересует самая малость, – высокопарно начал мальчишка. – Не соблаговолит ли многоуважаемый незнакомец поделиться со скромным странником рецептом нескончаемой сигареты?

– Не соблаговолит, – равнодушно, словно насмехаясь, ответил тот и смачно затянулся, выкурив за раз половину.

– Упсь! – Славик раздосадовано глянул на огонек, приближающийся к фильтру. – Лучше по старинке, от лунного луча прикуривать.

– Угу, – незнакомец протянул сигарету. Славик стал рыться в карманах в поисках зажигалки. Но незнакомец опередил юнца, протягивая свою. На блестящей черной поверхности золотом красовалась надпись: "Лунный Луч". Тогда юный контрабандист, фыркнув от такой насмешки, поднес к сигарете указательный палец. Лучик висящей за окном луны, падавший до этого на шляпу незнакомцу, вдруг искривился и легким крылом коснулся белой курительной палочки.

Трудно сказать, кто больше удивился: незнакомец или сам "нашаманивший" контрабандист, когда сигарета зажглась полупрозрачным голубоватым огоньком, но виду не подал ни один. Как будто все так и надо.

– Силен, мужик, – без особого энтузиазма прокомментировал человек в черном.

– Мерлин тоже не жаловался, – как можно равнодушнее ответил Славик.

– Кстати, он по прежнему живет в своей норе под дубом? -поинтересовался неизвестный, закуривая новую сигарету.

Славик мгновенно понял, о каком Мерлине говорит незнакомец. Стало немного неуютно... Но подавать вид?! Еще чего!

– Говорят – он нашел себе еще более неуютное обиталище, чем-то сроднившее его с троллями из Заповедника...

– Я никогда не понимал его вкусы. Друид-переросток! – незнакомец явно вспомнил какое-то досадное происшествие, но развивать тему не стал.

– Что-нибудь передать ему при встрече?

– Не стоит... Я к нему скоро сам наведаюсь... У него очередной заказец, блин! Надеюсь – на этот раз не меч...

Желая уйти от столь щекотливой темы, Славик решил зайти с другой стороны:

– Ну, на Меч, помнится, ни Мерлин, ни его подопечный не жаловались, так? А вот... Как бы это попроще сказать... Сотоварищ Ваш, я его видел не столь уж давно... Где он сейчас?

– Прохлаждается, – с неудовольствием ответил безымянный собеседник. Он явно завидовал своему сотоварищу.

За такой беседой Славику захотелось промочить горло.

– Неплохо бы и мне прохладиться, – заметил мальчишка, вставая из-за стола и направляясь к стойке.

Заказав себе кружку пива, юный контрабандист вернулся к этому таинственному "кладезю информации". И раздосадовано вздохнул: из-под шляпы раздавалось сонное посапывание, и жаринка сигареты была вновь неподвижна.

Выпустив струйку холодного дыма из своей сигареты, Славик решил все же не будить этого странного субъекта.

– Курить в помещении воспрещается, молодой и нахальный! – прогремел голос трактирщика. – К Вам обращаюсь! Говорил ведь уже раз! Или помочь выбраться за порог?!

Мальчишка не стал спорить с владетелем сего питного заведения. В конце-концов, незнакомец иначе, как через дверь, не выйдет, а Арт иначе, как через ту же дверь, не войдет. Так что никто не мешал покурить на пороге, одной ногой в трактире, другой – уже нет. Так и трактирщику сказать нечего, и сквозняк внутрь дует...

Сказано – сделано.

Славик курил, вдыхая холодный дым, и ароматы волнами залетали в таверну, ничуть не тревожа посетителей... Опять появился поэтический зуд, и сами собой сложились слова:

Холодный дым от незажженной сигареты,

Все покрывает, словно он не дым,

А цельный клок тумана серый...

От незажженной сигареты, прикуренной от той Луны,

Что нынче светит нам, от полнолунья.

И вновь летит в далекие края,

Туда, где нужен он, где нет забвенья.

Все...

Славик не успел досочинить следующую строку: кто-то ткнулся в его ногу.

Это была большая всклокоченная собака с вислыми ушами. Она уставилась на юного контрабандиста полными мольбы и вселенской печали голодными глазами.

– Явно у тебя в роду спаниели были, – улыбнулся мальчишка, присаживаясь и поглаживая псинку. – Вон как выразительно просишь!.. Жаль только, угостить тебя нечем...

Пес встопорщил свою серую шерсть и снова ткнулся носом в колено Славика.

– Ох, горе ты мое! Ну нету у меня еды, только сигарета. Но ты ведь не куришь, правда?

Пес неопределенно махнул хвостом.

– Ладно, не смотри так печально, а то я расплачусь! Разревусь! Ну погоди, зайду и уволоку бутерброд у того типа в шляпе. Ты ведь не побрезгуешь краденым бутербродом, а, лохматенция?

Пес облизнулся, словно уже слопал тот бутерброд.

Славик неслышно скользнул в трактир, прикрывая собою дымящую сигарету. Подойти к столику – пара пустяков. Но...

Типа в черной шляпе на месте не оказалось. Его вообще нигде не было видно. Только бутерброд сиротливо лежал на столе.

– Лопай, псинка! Хозяин бутерброда все равно куда-то замылился. И откуда ж он такой тут на наши головы взялся?

Пес мгновенно проглотил бутерброд, благодарно облизнулся и вдруг членораздельно произнес:

– Этот был втор-р-рой!

Опешив, Славик машинально спросил:

– А кто же первый?

Пес открыл было пасть, но тут из кустов неподалеку раздался истошный кошачий мяв. И серая псина, оглушительно залаяв, метнулась на звук.

Треск подминаемых кустов сменился шумом скоротечной борьбы. Затем оттуда взмыл свечой в небо крылатый кошачий силуэт. За ним ринулся в небеса пес, тот же самый, но – не менее крылатый, чем кот.

– Бред какой-то! – мотнул головой Славик. – Свихнуться можно!

– Можно, можно... – согласился знакомый голос рядом. – Это что ж такое, молодой человек! Я тут, понимаешь ли, прилетаю с утра пораньше, спешу к этой стальной забегаловке, а меня никто не встречает! Хорошо хоть, два местных неформала помогли мне дотащить мои вещи до башни Загорского.

– Нашел где остановиться, – пожал плечами мальчишка. – Впрочем, уж кому-кому, а тебе-то не привыкать, верно?

– Не уклоняйся от ответов, непобедимо опаздывающий!

– Это я-то опаздывающий?! Да я тут с полвосьмого тусуюсь!

– С полвосьмого чего?

– Ну – с девятнадцать тридцати! – Славик уже почувствовал неладное, но остановиться не мог.

– А я ж тебе человеческим языком говорил: восемь ноль ноль. Восемь, а не двадцать! Утро, а не вечер!

– Человеческие языки бывают разные, – буркнул Славик. – В восемь утра я еще и спать не ложился... Ну что, пойдем или сперва перекусим тут, а?

Глава 12

Лес становился все темней, но теплело еще быстрей, чем солнце падало к горизонту.

Замок Лорда Кащея остался далеко позади, и ни одна тварь не рискнула преследовать молодого нахала. Ни стражи, ни птички, ни подлетевшие в последний момент к замку ведьмы.

Снега остались далеко позади, а здесь уже пробивались травинки, зеленели листочки на деревьях. Впереди – аромат цветов, смешанный с хвоей. Интересно – есть ли в этих лесах живность, или одна только нежить, как у Кащея?

В ответ на эти мысли в кустах зашуршало. Откуда-то из глубины леса донесся непонятный то ли стон, то ли вздох.

Справедливо рассудив, что героизм не в том, чтобы храбриться перед самим собой, Крагер выхватил меч. Теперь можно встретить врага во всеоружии. Разумеется, если вздыхает в кустах враг, а не какой-нибудь влюбленный эльф, которого бросила и супруга, и любовница.

Кусты неслышно расступились, и на тропу выскочил единорог. Он уставился на бессмертного янтарным глазом, и гневно фыркнул. Щелевидный зрачок то сужался, то увеличивался, и казалось, что происходит это не от освещения, а по прихоти самого животного.

"Так, по главному признаку я уже многовато лет не смогу обуздать эту скотину"... – пронеслось в мозгу Крагера, и он впервые пожалел, что был столь любвеобилен. – "Посмотрим, поможет ли меч..."

Клинок просто отказался подчиняться хозяину. Единорог словно сковал руку паренька. Захотелось бросить меч, пасть на колени и ждать, пока в твою грудь вонзится острый витой рог. Такой же, как тот, за пазухой... А затем...

Что будет "затем", Крагер не захотел додумывать. Осторожно опустив меч, он небрежно облокотился на него и со всем презрением, на какое был способен, вынул из-за пазухи трофей.

– Слышь, скотина, если не уберешься, то я своим мечом махну разик и сделаю себе еще одну дудку, понял?! Смотри, что я сделал с одним уже...

И он протянул флейту к самой морде единорога. Глаза зверя расширились, их зрачки стали почти круглыми. Взглянув на витой музыкальный инструмент, единорог вдруг склонился в почтении. Постоял так секунд десять и прыгнул в темноту. В мозгу Крагера возникло какое-то смутное ощущение. Перевести его дословно было невозможно. Что-то типа преклонения пред прародителем, которое излучал зверь.

– Никогда не был предком лошадей, а тем более рогатых, – с напускным презрением выдавил из себя Райен, – Но если это избавляет меня от ненужного боя... Тем более – и куда бы я засунул второй рог?..

Лес ответил новыми стонами и вздохами. Ну ладно, это мы уже слышали...

Полчаса прошло в упорном вышагивании по тропинкам. Стоны не удалялись, но и не приближались. Они звучали то спереди, то сзади, то по бокам... А один раз даже из-под земли. И только небо было молчаливо, как никогда на Земле...

Солнце уже упало за горизонт, но кровавые отблески гуляли по листве впереди. Потянуло характерным запахом дыма.

– О, или это лесной пожар, или я сейчас отдохну у огонька туристов! -обрадовался паренек...

...У костра сидели двое. С виду они напоминали обыкновенных земных "автостопщиков" – те же капюшоны от дождя, натянутые по самые уши, те же плащи неопределенной расцветки, и даже "тормозок" между ними валяется...

Будь Крагер пообразованнее, он бы сравнил "туристов" со странствующими монахами, но единственным приемлемым храмом он почитал Храм Бахуса, а у тамошней братии одеяния немного иные...

– Здоров, мужики! – обратился к незнакомцам Райен. – К огоньку пустите? А то свежо уже...

Незнакомцы переглянулись и, не промолвив ни слова, кивнули на бревно напротив.

Дважды приглашать не пришлось. Крагер присел, вытянув ноги и блаженно расслабившись. Но сапоги снимать не решился: не стоит распугивать гостеприимных путников ароматами портянок.

Незнакомцы тем временем достали из мешка пузатую флягу и кусок сушеного мяса. Отломили треть куска и кинули Крагеру прямо через костер. Поблагодарив хозяев таким же молчаливым кивком, он впился зубами в еду. Жесткое соленое мясо вязло в зубах, но – все лучше, чем пустота в брюхе.

"Монахи" сделали по крупному глотку и завинтили флягу.

– Могли бы и мне предложить... – обиделся паренек.

Путники вновь переглянулись, один из них пожал плечами и кивнул. Фляга перелетела вслед за куском мяса.

– О-о-о... У-у-у... Э-э-э... – Крагер пожалел, что отхлебнул этого напитка... Конечно, не спирт, но недалеко... Да еще и запах... Пожалуй, пьющих ТАКОЕ портянками не испугаешь... Интересно, из чего они такую гадость готовят?

Жуткая гримаса невольно перекосила физиономию Райена. И, словно в ответ на недовольство, написанное на его лице, оба путника скинули капюшоны. Их лица неуловимо заструились, превращаясь в жуткие полузвериные морды. Злобно оскалившись, они зарычали.

– Э-э, мужики, вы не так поняли! Я ничего не имею против этой выпивки! – заторопился Райен. – Очень даже вкусная штука!

И тут из-за его спины раздалось до боли знакомым тоном:

– Бросьте оружие и пройдемте с нами в отделение Святой Инквизиции!

– И тут копы! – выдохнул Крагер, хватаясь за свой двуручник. Оборотни в то же мгновение прыгнули. Прямо через огонь. Они пронеслись с обеих сторон от бессмертного, на ходу обнажая длинные кривые сабли.

Обернувшийся Райен узрел трех воинов в позолоченных доспехах с красными плащами и красным же плюмажем на полностью закрывающих голову шлемах. Сквозь Т-образные прорези поблескивали наглые самоуверенные глаза.

– И тут паладины! – хором рыкнули оборотни, кидаясь на патруль.

Их сабли звонко сталкивались с клинками рыцарей Инквизиции, рикошетили от золоченых нагрудников. Но и патрульные не могли пока обезоружить ни одного из нападающих.

В Райене боролось два желания. Первое – посоревноваться в скорости бега с самим собой и победить. А второе – чувство солидарности с этими вот путниками, что поделились с ним едой и питьем, и к которым ни с того ни с сего придолбались эти три титулованных копа божиих.

Пока мозги занимались сортировкой непосильной информации, руки сами сделали выпад. И Крагер оказался посреди жаркой схватки. Увы – но у золотых вояк были неплохие учителя. Уже пять минут мечемашества – а порезов ни у одной из сражающихся сторон.

И тут один из оборотней, тот, что кидал Райену флягу, ухитрился и вогнал свой клинок прямо в смотровую щель шлема. Со звуком крушения на складе металлоизделий вояка рухнул под ноги Крагеру, увлекая за собой клинок оборотня и сбив паренька с ног. Как оказалось – это спасло чужанину жизнь: в тот самый момент один из уцелевших рыцарей сжал в руке маленький, не больше глаза, сфероид. Из сплющенного до состояния диска предмета вырвалась зеленая молния и ударила в стоявшего за Крагером оборотня. Он всхлипнул, словно задохнувшись, и побелел. Побелел буквально, обратившись в изваяние из добротнейшего мрамора. Второй оборотень тут же получил клинком по голове, и какое-то время, пока не упал, напоминал сказочных двухголовых огров.

И все же кидать меч и сдаваться Крагеру не захотелось и сейчас. Он ринулся в атаку и так звезданул очередного атакующего, что меч застрял в его доспехах. Увы, выдернуть его в пылу битвы невозможно, а прыгать к арбалету – далековато... И тогда... Крагер сам не поверил, что его рука делает это... Он выхватил из-за пазухи рог единорога. Рыцарь опешил на миг. И этот миг стал ему роковым. Крагер ударил.

Рог пробил толщу доспехов и глубоко вонзился в грудь вояки. Подержав его там, паренек выдернул костяную флейту, на которой не оказалось ни кровинки.

Обливаясь кровью, последний вояка упал к ногам Райена и, дернувшись, замер.

Крагер склонился над оборотнем. Мертв, увы... Второго можно и не смотреть...

Выдернув меч из поверженного воителя Инквизиции, паренек срезал клинком первый слой дерна. Второй... Копать мечом неудобно, но оставлять тела непогребенными – не по чести будет...

Спустя три часа все пять тел сокрылись в братской могиле: трое в золотых доспехах, один – в плаще с клобуком, и мраморная статуя.

Крагер шел к городу по чужому и непонятному миру, и не видел, как зашевелилась земля на могиле, и как сквозь нее выбрался на полянку молодой единорог с желтыми глазами. Вылез и заровнял копытом землю на захоронении. А затем скрылся в чаще, как и не было его...

* * *

У стен города Райен еще не отошел от пережитой потасовки, а потому стучался в запертые на ночь ворота и сапогами, и рукоятью меча. Удары попадали по окованной железом деревянной створке, а последний съездил по высунувшейся в смотровое окошко заспанной физиомордии стражника.

– Ой!

– Извините. Так впустите вы меня или нет?! Я тут на фиг промерзаю, на меня тут посреди леса то гопники наезжают, то оборотни, а тут меня даже не пускают в безопасное место!

– А откуда я знаю, что ты сам не оборотень? – резонно вопросил из-за двери стражник. – Не велено пущать, и все тут! Мало ли кто по дорогам ночью шляется! А вдруг ты агент Кащея?

– Если ты, башка ушибленная, сейчас же не распахнешь эту дверцу, то когда я ее таки разнесу, я из тебя такого агента сделаю, ни один Кащей не узнает!

Стражник скрылся где-то в недрах караулки и вернулся минут через пять, когда смотровое окошко стараниями Крагера уже увеличилось до размеров калитки. Вздохнув, он покачал головой:

– Если бы наши солдаты воевали с врагом с таким усердием, как ты с воротами, то мы бы давно стали властелинами вселенной... Входи, раз уж собрался. Добро пожаловать в стольный град Вольдар. Прошу наведаться в караулку и оставить автограф в гостевой книге...

Запыхавшийся от рубки мечом Крагер довольно кивнул и потопал вослед стражнику.

– Так бы и сразу... Ну, где тут нужно закорючку поставить?

– Вот здесь, вот здесь и еще вот здесь... А, черт, забыл про последнее постановление – еще и вот здесь.

– Готово. Ну, спасибо, ребята, подскажите, где тут можно гостиницу найти или трактир... Э, что-то не так?

– Так, так... Просто не торопитесь, достославный воитель. Подорожную оплатить надобно. Две монеты, значится. А еще – надеюсь получить с благородного воителя компенсацию на ремонт ворот, ибо ночью в такую дыру разве что дракон не залезет...

– Эх, – вздохнул разочарованный Крагер. – Кредитка от "ЭТРЭ-Банка" подойдет? У меня там пятьсот еще, вроде, осталось. Впрочем, можете на компе проверить...

Посмотрев на физиономии стражников, он уже не очень уверенно протянул пластиковую карточку с кристаллом на торце.

– Что это за фитюлька? – раздраженно рыкнул капитан. – Ты мне золотом давай или медью!

– Извиняй, но наличкой я не таскаю, только кредитка есть. Может, сбегаю в ближайший банкомат, обналичу чуток...

– Слышь, ты не ругайся тут, ты золото давай!

– Ща дам... – Крагер недобро ухмыльнулся и дал. Капитан грохнулся, как стоял. Плашмя. Подойдя к оставшимся двум стражникам, Райен ленивым движением изъял у них табельные алебарды и выкинул их за дверь.

– Никогда не считай себя крутым, найдутся и покруче тебя... – Крагер хмыкнул и направился к выходу. Кто ж знал, что напророчил он сам себе: в караулку входил целый отряд стражи. Так, такое количество не раскидать. Да и вообще – начинать проживание в городе с драки с властями – неэстетично. Лучше вот так! И с приятной улыбкой Райен метнул им под ноги огненное яйцо из сумочки на поясе. С карканьем тварючка распахнула неокрепшие еще крылышки и воспарила над головами ужаснувшихся стражей. Воспользовавшись суматохой, паренек выскочил за дверь и захлопнул ее за собой.

– Если балрога вовремя не выпустить, мясо может подгореть, – и он щелкнул засовом.

За спиной послышалось деловитое покашливание. Райен взвился ужом, хватаясь за меч. Последнее, что он увидел – это две фигуры в ослепительно-белых доспехах и плащах и зеленое кольцо света, несущееся прямо в него. И стало темно.

* * *

Крагер очнулся от мощного толчка, которым его спровадили в камеру. Точнее, это была не камера, а зал допросов, но тусклое освещение оного навевало мысль о застенках. Двое здоровенных клериков в белоснежных плащах и доспехах подтащили еще недвижимого бессмертного к стене и усадили на пол. Из-за их массивных фигур появился толстенький человечек в коричневой рясе с золотой восьмилучевой звездой на длинной, толстой, того же металла, цепи. В полумраке помещения ее острые тонкие лучи слегка светились.

Деловито оглядев парализованного подростка, святой отец с опаской снял с него арбалет, с такими же предосторожностями вытащил из-за пазухи рог-флейту. Поморщился. Заглянул в сумочку на поясе, но тут же отпрянул, увидев огненные шарики. Немного поразмыслив, он просто снял с юноши пояс. Затем стал осматривать наручные часы, размышляя, как бы их снять, не дотронувшись до неизвестного, возможно опасного, а, значит, колдовского предмета.

– Нет, ЭТО пусть он сам снимет. Я еще не видел такого колдовства, я не знаю от него оберега.

– Но парализ, Ваше Преосвященство?!...

– Снимите парализ! Мы в священных стенах, он не сможет колдовать! Только сначала прикуйте его к стене.

– Как скажете, Ваше Преосвященство... – пожал плечами клерик и коснулся своим посохом лба Райена. Юный Крагер почувствовал, что может пошевелиться. Двое церковных магов взяли подростка за руки и защелкнули на запястьях холодные браслеты цепей.

Инквизитор нагнулся и, поглядев Крагеру прямо в глаза, мягко улыбнулся:

– Приветствую тебя в ЦДП, дружок! Каяться будем? Сними-ка свой браслетик, а?

– А чо, самому снять слабо? Очко репит?

Ответом на столь наглое поведение была хорошая зуботрещина. Райен напрягся, но, покосившись на арбалет второго клерика, передумал нарушать закон второй щеки и лишь облизал кровь, выступившую на разбитой губе.

– Фиг тебе, церковная задница!

– Не снимешь – с рукой отсечем, – мягко пояснил священник.

В коие веки в голове бессмертного возник план, но в таком случае ему с этими часами ни в коем случае нельзя было расставаться.

– Ну-ну. Отсекайте, отсекайте! – Райен изобразил на лице самую подлую гримасу, на какую только был способен. Почуяв какой-то подвох, церковник гневно взглянул на опасный предмет и, выпрямившись пригрозил:

– Твой браслет не спасет тебя на Священном Костре!

– Да иди ты со своим костром знаешь куда!

Инквизитор лишь недобро усмехнулся и направился к выходу из пыточной, жестом позвав за собой клериков.

– Допрос, приговор и казнь – завтра... – от двери заявил он.

Толстая стальная дверь с грохотом захлопнулась и Райен остался в одиночестве. По крайней мере, он так считал. Пока откуда-то слева не раздался измученный голос:

– Зря ты с ним так, парень. Если б покаялся, то, может, просто голову отрубили бы.

– Ты кто? – Крагер обернулся на голос. Слева, у стены, на полу сидел еще один прикованный.

– Мэнни... Мэннигар, демонолог... Я вчера раскаялся и Беркфим обещал мне просто отсечение.

– Мне тоже, – послышалось из противоположного угла.

– О, сколько же вас тут вокруг! – притворно засокрушался Райен.

– Двое всего, – ответствовал тот же голос.

Во втором углу оказалась весьма миловидная девушка.

– За что тебя, красавица?

– За ведьмовство ее, – ответил за нее Мэннигар.

– Меня можете не спрашивать... – хмыкнул бессмертный.

– А что тебя спрашивать, если и так видно, что ты чернокнижник и колдун.

Райен посмотрел на демонолога, изобразив легкое недоумение. И тот пояснил:

– У тебя следы от побоев зажили за минуту. Даже губа разбитая. Это раз. А во-вторых, что я, арбалет Лорда Кащея не узнаю? Его рук работа, встречался раньше с теми... в ком оставались некоторые его изделия...

– А, ну его, Кащея... Дурак дураком был, только замок большой.

– Был?! – демонолог смолк минут на сорок. Девица тоже.

И тогда Крагер приступил к осуществлению своего плана. Нагнув руку с часами, он активировал их лазер, направив тоненький лучик на браслет, сжимающий вторую руку. Благо – длина цепи позволяла двигать руками более-менее свободно. Вскоре браслет заискрился, и капельки расплавленного металла полетели на пол. Запахло горелым мясом: железяка немилосердно раскалилась. Было нестерпимо больно, и утешало только одно: после отключения лазера рана заживет еще быстрее, чем возникла.

Перерезать вторую цепь было сложней, но, изловчившись, Райен поймал мечущимся лучиком одно из отдаленных звеньев. Сложность была в том, что перепиливать цепи надо было не до конца, иначе ничего не получится.

Погасив лазер, он сердито обернулся к демонологу и грозно произнес:

– Проболтаетесь – и жабы на сковороде будут счастливее вас! Промолчите – спасу и вас из этого подвальчика. Выбирайте сами.

* * *

Наутро святоша явился для допроса. Поставив двух клериков у двери, он возложил на стол конфискованные у Крагера предметы.