Текст книги "Рагнарек (Риадан - 3)"

Автор книги: Владимир Талалаев

Соавторы: Георгий Дубинин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

– Но разве после Нашествия было лучше? – Санька задумчиво тер переносицу, словно желал содрать с нее пару веснушек.

– Тогда мы хоть что-то могли сделать... – Севка щипнул струну. Минорный аккорд...

– Тогда!.. Тогда мы были там! А сейчас мы Тут! А отсюда нам ничего ТАМ не изменить!..

– И я об этом же... – Севка мог быть ехидным даже в такие моменты.

– Значит – бунт?

– Бунт!

– Бунт!.. – за спиной Саньки твердо стали Стаська и Вовка, Никола и Данька, Кирилл и Митька, Антон, Генка... Сурен задумчиво сказал:

– Не вернуться сейчас в Город – значит предать его! – и, обернувшись к Лату: – Извини, Командор, но мы возвращаемся!..

Прощальный салют клинков... Пыль под ногами...

Прощай, Дорога!

Желтое окно в теплых лучах звезд... Все ближе... Ближе... Ближе.

* * *

– Ну что ж, Изначальный, удивлен, удивлен... Признаюсь – не ожидал... Но ты и из этого положения нашел выход! Да, ты не можешь предать детей, бросить их... Но ты сделал так, что они бросили тебя, и теперь ты вновь свободен и не связан никакими клятвами!

– Иди к черту, Том! – огрызнулся недавний Командор "Звездного Ветра". – Без тебя тошно! Я – спасти их хотел... Ты не представляешь себе, во что может превратиться их город буквально за несколько дней! Там, где стерта память, в силу вступают животные инстинкты. Ты хочешь, чтобы они оказались посреди города, погрязшего в пороке и распутстве?! Я слишком люблю их, чтобы допустить такое... И я защищал, как мог... Но, увы, сейчас они сами выбрали свой Путь, и теперь я бессилен изменить это. Невозможно изменять законы, особенно если сам их установил... Ни выбросить, ни обойти!..

Лассара оглянулся по сторонам. Проселок Дороги висел среди звезд, никто не шел по ней ни вперед, ни назад. Всего лишь три путника, присевших в дорожную пыль, вели свою беседу. Мир вокруг словно вымер...

– Лат, ты помнишь, как в первый раз появился в "Ветре"?

Вздох Изначального в ответ...

* * *

– Извините, леди, но я еще раз повторяю, от хорошей жизни дети из дома не бегут...

Лунг сидел в кресле возле визора, спиной к окну. Он был в черном плаще с капюшоном, лицо было закрыто черной непроницаемой вуалью, а голос искажен синтезатором.

– Нет. Да... Ну уж не, знаю почему они бегут ко мне. Да какая романтика?! Они мне верят, а вам нет. Почему? Ну вам лучше знать. Нет, я не хамлю. Я думаю, что Теодору лучше пожить у меня. Как хотите... Всего доброго...

– Командор?

Лунг резко обернулся. На подоконнике восседал юноша лет двадцати-двадцати пяти. Стандартно-модный прикид, черные волосы чуть длинней моды. Странно-знакомое лицо, некрасивое, но излучающее тепло и добро.

– Я Вас слушаю.

– Мне сказали, Вы набираете инструкторов.

"Интересно, как он сюда попал. В окно влез, что ли?.."

– Набираю. У Вас есть опыт работы с детьми?

Парень усмехнулся:

– Довольно большой.

– Документы, рекомендации?..

"Странные глаза... Где-то я видел подобный взгляд – усталый, напряженный... Где-где?! В зеркале, с пол-года назад..."

– Я не люблю бюрократии.

– Я тоже. Борьба, языки, искусство?

– Все.

– Гарантия?

– Мое слово...

"Дьявол... Такое впечатление, что он видел меня лет десять назад и теперь четко копирует мои манеры... Вот шиза!"

– Хорошо. Только инструктора здесь живут.

– Вы хотите сказать, что мне есть где жить?

– И последнее – Ваше имя?

– Лат, – просто ответил парень.

Перед глазами молнией блеснул образ: черный плащ... Или фиолетовый?.. Шпага... Или меч?.. Образ размыт, в памяти – лицо. Лет пять назад, когда он только полез в Ночь, кто-то из Высших показал его – Повелителя. Лорда.

– Ясно, Лат. Давно здесь?

– С пол-часа.

– А тут?

– С полвека.

– Маловато?

– Раньше не смог. Воскресать всегда долго – уж тебе это известно.

– Аэ. И последняя просьба – в следующий раз пользуйся дверью...

* * *

Дорога подхватила память Изначального, повлекла вперед. Кажется, прошло пол-года с начала инструкторствования в Отряде. Год две тысячи четыреста тридцать шестой... Лето...

– Мухлюешь!

– Сам мухлюешь! – возмущенно завопил Лат, явно пойманный на месте преступления, – Щупач чертов!

– Я-то щупач, а ты – маг. Да еще и скотина, – Лунг изловчился и щелкнул Лата по носу картами, за что немедленно получил ногой под коленную чашечку. Деланно огорчившись снайперскими способностями Изначального, Командор выдал ему тираду на помеси драгского и эсперанто, в которой самым нежным было слово "кизлодда".

– Дети услышат! – с шуточным ужасом прошептал Лат.

– Пусть знают, какая зараза их инструктор.

– А Командор лучше?

Перебранка продолжалась минут десять, потом Лорд внезапно поднял руку: "Тихо..."

– Меня зовут, – порадовал он Лунга.

– Ни фига подобного. Ты мне нужен на сборе.

– Еще полчаса.

– Опоздаешь.

– Успею, – Лат сложил пальцы в Знак и тут же проявился тоннель Дороги, – Я быстро, – сказал он, растворяясь в темноте. Черный квадрат исчез.

– Будь проклят тот день, когда я принял в инструктора этого бродягу, – проворчал Зверь.

– Командор!!!

Вопль ужаса разорвал тишину кабинета. Лунг похолодел. Где? Откуда? Метнулся в зал... В углу сбились ребята. Дэн, прижавший руку к раненому плечу, и Таби пытались удержать выстрелы. Стреляли, казалось, отовсюду, и кто-то из девчонок тихонько вскрикнул, когда луч, пробив защиту, оплавил пластик стены над ее головой. На полу растянулся Малыш – луч достал его прежде, чем он нырнул под защиту.

На мгновение Лунг оцепенел. И тут же смерчем взметнулась энергия. Он отшвырнул к стене инструкторов и встал, закрыв детей жесткой непроницаемой стеной.

– Убедительная просьба покинуть помещение детского отряда "Звездный Ветер", – наизануднейшим голосом начал Зверь, обращаясь к стрелявшим, – В противном случае к вам будут применены следующие меры, – и Лунг начал толково, обстоятельно и доходчиво объяснять, что он собирается сделать с нахалами, щедро делясь методами, при помощи которых он в течении последних двенадцати лет отправлял на тот свет своих недругов (Половина обещаний, правда, шла на теле-уровне). Через некоторое время Лунгу это надоело и он начал стеб, которым обычно выводил из терпения даже Сигецу. Дети смеялись, забыв про опасность, нападающие бесились, заливая огнем незащищенную часть зала.

– Я стою и смотрю на тебя.

Я ж сказал, чтобы ты не стрелял.

Ты, наверное, просто дурак -

Ах, зачем я тебя не послал?!.

Кстати, ребята, ремонт за ваш счет...

Пол-часа, сорок минут, час... Поле не слабело, треп Лунга не прекращался.

– Командор, помочь?

– Ребята, укусите Дэна за ухо!

"Еще пол-часа... Широкий телеуровень: "Лат! Help me!!! Лат!! Help me!!! Лат!!! Лат! Лат...""

Черный квадрат проявился в кабинете Зверя. На диван "выпал в осадок" Лорд, поморщился, потянувшись. Боль в спине была не сильной, а в чем-то и приятной. Успел. Вступился. Помог.

– Help!!!

Лата подбросило. Семь секунд – и он возник посреди зала. М-да. Задержался... Мозг мгновенно прокрутил варианты. Дано: мир Тени, взрослый Лунг... Дети!!! Есть право вмешаться...

– А вот и наша друга, – прокомментировал Лунг, – Заходи, друга, гостем будешь.

Лат неспеша приблизился к стрелявшим. Завеса лазера мгновенно рассеялась и бандиты с обалдевшими физиономиями уставились на замолчавшее оружие. В руках Лорда появился шест... а точнее – швабра, образца второго средневековья. Минуты через две помещение было очищено и лишь где-то вдали затихали искренне возмущенные вопли гопников.

Лунг продолжал стоять в позе "Цой требует гонорара", нахально улыбаясь. Только глаза его почему-то были неподвижными.

Лорд наклонился к Тедди, распростершимся на полу, погладил его по волосам, воскрешая. Паренек пошевелился, приподнялся.

– Эх ты, боец, – хмыкнул Лат, – Что ж ты так сразу – в обморок?

– Да... А больно!

– Что больно? Тебе ж только волосы и опалило. Вставай... Все в порядке, – Лат еще раз взъерошил волосы парнишке и подошел к Лунгу.

– Вот тебе и первое боевое крещение, Командор. Молодец, – Лорд хлопнул его по плечу и Лунг... упал. Рухнул, словно срубленное дерево, потому что был уже неживым. Давно. Но Лат понял это лишь сейчас.

– Ну вот. Довели своего Командора до обморока, – с улыбкой проворчал он, – А все ты, Тедди, со своим дурным примером.

– А че я? Я ниче...

Лат без усилий поднял Лунга на руки.

– Все нормально. Дэн, Таби, сбор сегодня без нас!..

*

...Анализ подтвердил – смерть. Окончательная и бесповоротная. Перерасход энергии уничтожил и без того изломанный организм. Лат покусал губы, бросил взгляд на безжизненное лицо Лунга. Вернуть жизнь? No problem, но... Зверь уже да-алеко не ребенок, и мир Тени, де еще и с уклоном в технократию... М-да, сложно обходить законы, особенно если их устанавливал ты сам... И все же... решение пришло само. И в третий раз за день в комнате Командора замерцала Дорога и Лорд с Лунгом на руках привычно шагнул вперед...

*

Воскресать трудно, но воскрешать еще труднее. Трое суток кропотливейшей работы оказались безрезультатными. Организм нормально функционировал, легкие благополучно качали воздух, сердце исправно сокращалось, но сознание, похоже, не признававшее ни Дня, ни Ночи, ни чего-либо производного, не желало возвращаться. Лорд выбился из сил. Трудно быть богом, особенно если некоторые тебя таковым не признают.

– А ведь "Ветер" без нас уже явно разогнали, – машинально пробормотал он.

– Кто?!

Лат резко обернулся. Лунг сидел на кровати, уставившись на него испуганными глазами.

* * *

– Ребята! Да вы что?! – умоляюще взвыл Лунг, с неподдельным испугом уставившись на полуметровую свечу толщиной в руку Ильюшки – пацаненка с самой Земли, который пару месяцев назад заявился в отряд – промерзший, тощий, вымотанный – через пол-галактики добрался зайцем и заявил, что выставить его можно будет только силой, но он все равно вернется, поэтому лучше будет принять сразу. Лунг чуть не получил инфаркт, договариваясь с его бабушкой (родители – УОКСовцы не возражали), но парнишка все же остался в отряде – в первых рядах истязателей Лунга. Чего стоили его падения с перекладины (и вместе с перекладиной) на родного Командора, вывод из строя общегородского компьютера, и прочее, и прочее, и проч... А теперь еще и это... Лат подбросил тему – собираться всем отрядом и говорить, говорить, говорить... пока не догорит одна единственная свеча. Малышня, естественно, всегда старалась найти свечку подлиннее, но чтобы до такой степени...

– Ох, останутся от Илюши одни Илюшины уши, – в энный раз пообещал Лунг, а Лату полетело клыкастое мысленное послание с теле-шипением: "Научил, скотина!"

"А че я? Я ниче!" – мысленно отозвался Лорд.

– Ладно, – Лунг погасил свет, и лишь огонек на конце фитиля освещал комнату, – Слушайте...

"Свечка" началась, и Лунг с ужасом прикидывал, что закончится она лишь под утро. Ребята в отряде крепкие – сказывается выучка, но... Но последнее время все чаще ноет сердце и темнеет перед глазами при резких движениях. "Эх, свалить бы все сейчас на Изначального да отдохнуть недельку..." -мечтательно подумал он.

– И тогда Лорд Мрака убил Лорда Дня, прикрывавшего отступление своего младшего брата...

– Лорда Дня убил не Мрак, – перебил Лат, – Красноглазый...

Лунг и Лорд обменялись взглядами: "Детям не надо..." – "Пусть знают правду. Он был подлецом вдвойне..."

Дальше легенду продолжил Лат. Ребята слушали, как завороженные. Легенда закончилась, но – увы! – свеча не сгорела и на треть.

– Командор, спой, а? – раздался ангельский голос Тедди, а Крис услужливо протянул гитару...

– Ну... Ладно, поехали:

"Своим рожденьем ты поставил

В тупик галактик всех закон.

Твоя звезда без всяких правил

Вдруг озарила небосклон..."

За песней последовала еще одна легенда – про мальчишку с Факелом. Лат рассказал о Факеле... Отряд тут же забросал его вопросами: как, где?

– А мальчик еще стоит? Еще держит Факел? – тихо спросила Кристи.

– Нет, – улыбнулся Лат, – Я ведь вернулся. А ну-ка, дайте гитару...

"Проиграна борьба,

И стерты краски со знамен,

Земля для вас мала,

И не вернуть тех, кто ушел..."

Легенды, сказки, песни... Лунг улыбался...

Кто-то... не важно кто, память не сохранила лицо и имя, но осталась фраза: "Если есть спасение – оно в детях." Вряд ли есть спасение – он изуродовал свою карму на много жизней вперед, и не хватит слез, чтобы смыть всю грязь и кровь, но пусть хоть эти детские улыбки зачтутся ему... Но почему же так болит и кружится голова, а глаза застилает кровавая пелена?

– Командор, "Углич"!

Кажется, Димка... Или Арчи... Неважно... Свеча сгорела только до половины... Только бы не уронить гитару, только бы не ослабли пальцы, только бы...

"А за что во все века мальчишек?.."

Голос на мгновение оборвался:

"Топорами, пулями, напалмом..."

Песня благополучно допета. Лунг улыбнулся:

– Ребята, а все. Смотрите на свечку.

Свеча догорала.

– Ну!.. Так нечестно, – привычно заныл отряд.

– Все честно! Уже утро скоро! Вперед – спать, а то на тренировке опять все отжиматься будете, за общий дрых на матах.

– Командо-ор!

– Я уже три года Командор. Всем спать!

"Лат, да уведи же их!!!"

Лорд сориентировался мгновенно. В течении минуты все были выдворены из зала и лишь в коридоре были слышны стандартные перебранки с инструкторами.

Лунг поднялся, сделал, шатаясь, несколько шагов, но приступ кашля согнул его пополам. Лунг бы упал, но Лат вовремя подхватил его. Лунг безвольно обвис на руках Лорда. Лицо Командора потемнело, из края рта сочилась струйка крови.

– Помоги... – прохрипел Лунг, – Ко мне... Дети... могут увидеть...

Они добрались до кабинета-комнаты Лунга, где Зверь обессилено рухнул на диван.

– Что случилось?

Но ответа Лат не услышал – Лунг потерял сознание как только коснулся головой подушки.

Очнулся Лунг лишь на следующий день, вернее, на следующую ночь. Больше суток его лихорадило, тело содрогалось от приступов кашля, на губах запеклась кровь. И Лорд, в очередной раз плюнув на законы, отвоевывал Лунга у смерти, пытаясь вернуть то, что в свое время Лунг продал Эспарии.

– Ник... Ник, помоги мне... Дай умереть... Лорд, уведи детей... Не надо... Нет!!!

К полуночи Лунг затих, а еще через час открыл мутные глаза.

– Лат?..

– Так тебя и растак!

– Обласкал, – Лунг закашлялся. Отвел руку Лорда, – Все в тему... Который час?

– Лучше спроси, который день, – проворчал Лат, – Ты сам хоть знаешь, чем ты болен?

Лунг зевнул:

– Легче перечислить, чем не болен...

– Неделю постельного режима, – не терпящим возражений тоном сообщил Лорд.

– Бу сде! А спать можно?

– Вырубайся, – милостиво разрешил Лат, удивляясь столь быстрому согласию Лунга.

– А л а р м ! . .

Вот дьявольщина! Чей-то призыв вывел Лорда из задумчивости. Взгляд на лицо Зверя – спит и в ус не дует, привычное движение рукой и вперед – шаг на Дорогу. Помочь. Ответить. Вступиться.

Вернуться удалось только вечером...

"Страшная, страшная сказка,

Красная, красная кровь,

Серые, серые стены,

Желтая, желтая боль..."

Хрипловатый голос Лунга доносился из темного зала.

– М-да, – сделал вывод Лат и шагнул в комнату:

– Всем привет. Командор, гони гитару. Ребята, новая песня...

* * *

Память скручивается, навязывает узлы, сокращая расстояния. Незаметно пролетает год. И снова лето. Тридцать седьмой...

Лунг молча рухнул в кресло. Лат косо взглянул на него. Кинул пачку сигарет. Лунг благодарно кивнул. Когда окурок обжег пальцы, Лунг отбросил оплавленный фильтр и уставился на Лата. Прошло минут пять. Лорд молчал. Первым надо заговаривать с призраком, но никак не с Лунгом. Наконец Зверь с видимым усилием произнес:

– Забери, а?

Вопросы были излишни. Речь шла о способностях, о сверхданных Лунга. Лат давно заметил, что Сила тяготит его. В свое время Лорд предложил Зверю стать Мастером, приняв покровительство Ночи, и он не забыл, с каким ужасом Лунг отказался. "Мне это НЕ НУЖНО, Лат... Я и так близок к всесилию, а ты помнишь, чем это закончилось для твоей расы..."

– Долго думал?

– Двенадцать лет.

Больше вопросов не возникало. За два года Лат неплохо изучил Зверя... Лунг устал, Лунг уходит и жестоко отказать ему в мелкой прихоти. Зверь хочет умереть свободным – он слишком долго жил в неволе...

Лунг подставил руку... Но пальцы не ощутили привычной жесткости. Пачка сигарет не появилась. Он поднял глаза на Лорда:

– Уже?

– А ты хотел, чтоб я неделю заклинания бормотал? – ворчливо поинтересовался тот, – Когда уходишь?

– Завтра... Нет, пожалуй, сегодня. Сейчас.

Лат спокойно смотрел, как Лунг переодевался. Черный комбез, серебристая куртка, значок "инь-ян"... Предлагать остаться, увещевать, объяснять?.. Зачем? Все возвращается на круги своя...

– Может, молодость вернуть?

Лунг усмехнулся. Положил руку на сердце:

– Разве что вот здесь.

– Увы, – Лорд вздохнул.

– Увы, – подтвердил Лунг.

Лат закурил. Века и века общения с людьми наложили свой отпечаток. Он привык курить, не отказывался и от выпивки, хотя и не пьянел. Лорд привык даже к предательству (в свое время в споре Лунг бросил неожиданную фразу: "Вся наша разница в том, что ты привык к подлости, а я – нет..."), но он так и не смог привыкнуть к одному – прощаться. Сколько их было – этих прощаний... Но что поделать – люди смертны, а он, на свою беду, вечен...

– Не бросай отряд, Лат. Я собрал их, они поверили мне, но... Я не могу больше. Объясни им это... И если не смогут простить, то пусть хотя бы поймут.

Лорд кивнул.

– Не уходи от них. А, впрочем... Ты не умеешь уходить.

– Почему?

– Уход – это всегда предательство. Прощай, Изначальный. Вечности!

– Храни тебя Ночь...

* * *

И еще одно воспоминание. Годом спустя. Уже после того, рокового выстрела на какой-то захолустной планетке... После пышной панихиды... После газетных статей и торжественных до противности телепрограмм...

В комнату вошел невысокий ладный юноша: тонкие черты лица, сверкающие узкие глаза, твердый рисунок рта, иссиня-черные густые волосы, обычно волной лежащие на плечах, собраны в хвост на макушке.

– Лат?

Лорд развернулся:

– Да?

– Вы... Лат, Вы были последним, кто говорил с моим отцом... Он искал смерть?

Лат покачал головой:

– Нет, Таби. Лунг хотел жить... Но знал, что умирает. И постарался умереть как и жил – свободным...

– Вы знали о том...

– ...Что он умрет? Я знаю порой больше чем хочу.

Таби гневно взглянул на Лорда:

– И Вы не хотели спасти его?! Или Изначальный решил, что мой отец отжил свое?! Решил за него?!.

– Успокойся, – мягко сказал Лат, – Есть Законы, которые не могу обойти даже я... Не сердись, Таби... Не сердись, – в молодом голосе проскользнула тоска и безысходность, накопившиеся тысячелетиями. Таби опустил глаза:

– Простите, Лат... Но... Так нельзя! О, Боги! Так НЕЛЬЗЯ!!!

Боль прорвалась слезами. Лорд сел рядом, обнял юношу за плечи. Не утешал – парень слишком долго копил в себе горе.

В этом люди счастливы – Лорд выплакал все слезы много сотен лет назад. А Таби... Таби еще умеет плакать – и это хорошо.

Прошло минут пять, пока Таби перестало трясти от рыданий.

– Извините, Лат...

– Ничего. Так легче. Не стыдись плакать, Таби – не жги сердце.

– Лат... Я хотел Вас спросить... Я вдруг вчера понял – я ведь толком ничего не знаю о своем отце. Мне было шесть лет – вернее шесть недель, когда он отдал меня учиться. Окасо, Сэндзо, Берт, Иррен...

– Мастер?!

– Да, его так называют. Вы знаете его?

– Да так... Вообще-то ученик... Ты у него долго занимался?

– С десяти... лет.

– А потом?

– Потом... Мне было шестнадцать. Развитие стало нормальным и отец забрал меня. Пол-года – Итан, потом около года я жил дома, на Лиессе. А дальше... Отец увез меня сюда – инструкторствовать. За всю жизнь в общей сложности я его и видел от силы год-полтора. Мама ничего не рассказывала об отце, он – тоже... Лат, расскажите о нем!

Лорд грустно улыбнулся:

– Я его знаю не больше тебя, Таби. Мы встретились два года назад... Я просто не хотел смотреть в его прошлое без его разрешения, а Лунг не хотел...

– Я хочу знать о своем отце! – упрямо повторил Таби, – Или я не имею право даже на это?..

– Имеешь... Ты знаешь Ника?

– Какого именно? – не понял Таби.

– Императора. Приемного отца Лунга.

– Отец много говорил о нем, но не знакомил.

– Николас сейчас на Лайншенте.

– В столице Империи?

– Да. Лети туда. Он знает все.

– До Лайншента месяц пути, – угрюмо сказал Таби, – Это долго. Я не люблю ждать.

– Вот вредина! – вздохнул Лат, – Ладно, Бог с тобой, – движение рукой, и Лат, словно дверь, открыл кусок пространства, – Иди...

* * *

– Феникс, – Лат повернулся к Лассаре. – Я понимаю – ты подталкивал мои воспоминания. Но скажи, зачем ты извлек из забытья те, последние?

– Затем... – крылатый взглянул прямо в глаза Изначальному. – Ты столько раз нарушал или обходил свои же законы, когда надо было помочь друзьям... А сейчас сидишь, размазываешь сопли и скулишь, что они, твои дети, сами выбрали Путь, и теперь ты бессилен изменить это. Ты врешь сам себе... Зачем?

– Лат, за поколением поколение дети приходили к тебе, в "Звездный Ветер"... – осторожно начал Том. – Ты так старался сберечь их от напасти, что даже мне сказал не появляться в Отряде, потому что опасался... опасался, что бессмертный может все испортить к чертям!

– Они все равно бегали к тебе, – вздохнул Лат. – Я ведь знаю это, хотя и не подавал виду...

– Тем более. А вот сейчас, когда им действительно нужна будет твоя помощь не на легендарной Дороге, а там, у них дома – ты вдруг сваливаешь в кусты! Лат, ты ли это?! Ты хоть помнишь о таких словах, как честь, совесть, дружба? В конце-концов, как же слова о том, что мы в ответе за тех, кого приручили, привязали к себе? Или это всего лишь слова? А, Изначальный?!

То ли всхлип, то ли стон в ответ:

– Куда проще не думать обо всей этой ерунде, которую придумали себе эти смертные. Кажется, я выгорел. Лишь теперь я чувствую, как же я от всего этого устал. Я старался изменить мир – и вяз в собственных законах. Я потерял брата в совершенно бессмысленной войне. Я на тысячи лет одиночества обрек Звездного Рыцаря... Я хотел быть любимым – и потому так и не надел Браслет: она могла полюбить человека, но не бога, не сверхсущество... И все же она меня бросила, даже такого... Ребята, которых я попытался спасти, теперь вынуждены разрываться между тенью благодарности ко мне и страхом за свой родной Город, за свою родину... Я хотел свести счеты с Единым – и не смог разрушить его: ведь я его создал когда-то, создал как памятник брату!.. И, кажется, подставил этим весь этот Город! И не только Город... Подставил весь этот мир!..

– Подставил?!

– В смысле – подставил под удар, если тебе угодно! – вспышка боли ослабла, но говорить спокойно Лат еще не мог. – Я все чаще думаю: а стоило ли соваться сюда вообще?! По-моему, без нас этот мир был бы значительно чище.

– Чище?! С неповрежденной памятью, но под властью Единого?

– С неразвращенной душой. Знающий, что возник сам, и что нет в нем Творцов, Изначальных и прочей дребедени, на которой так удобно строить культы для слабаков... Для слабых душою... О Калдар, как я устал. И что еще страшнее – я не вижу смысла в нашем существовании. Ни малейшего смысла... Кажется, я только сейчас понял, что может сделать с человеком эта жизнь. Может быть, она имела бы смысл, если б имела бы свой конец.

– Слишком много "бы", – вздохнул Том. – Но я тоже пуст. Я устал. И все же не плачусь. Мои слова – не слезы, а грусть...

– Ты по крайней мере можешь позволить себе подставить голову под клинок. Я же не могу даже этого, – Лат печально вздохнул, выдернув из пустоты окурок "Магны" и затянувшись. – Я действительно вечен и обречен воскресать раз за разом, шляясь по мирам и дорогам...

– Ты по крайней мере рождаешься, растешь и взрослеешь, тебе хоть это дано. А я – мальчишка по жизни, я жутко стар, но кто ж прислушается ко мне, если видит перед собой всего лишь двенадцатилетнего пацана?!

– К тебе прислушивались... – тихо возразил Лат. – И тогда ты менял многое... Да и воспитанные тобой Воины... Тихие Города – твоя заслуга, Том, не отвертеться... Так что тут-то ты был не прав... В тебе польза есть... Мы же... Похоже, мы действительно бесполезны, если не в силах без посторонней помощи исправить содеянное нами же.

– Кажется, ты уже призываешь бороться.

– Ты догадлив... Слабость минула... Спасибо, ребята, я – на Роклас. Меня там ждет мой Отряд... Вы – со мной?

– Нет. Мы – чуть позже. Сперва я раскину Карты, посмотрю, где остальные Воины, – Лассара вытянул из бокового кармана Колоду в потрепанном кожаном футляре...

– Страшно, – вздохнул Том: – Мы так свыклись с Картами, что в голову лезут чудные сравнения. Как-то спросил Ника, как он себя чувствует после дрязги на Дэсхорде, так знаешь, что он мне ответил? "Как старая Карта: обтрепалась по краям, но в середине еще можно различить лицо".

– Что-то мне не по себе от таких сравнений. – повел крылом Феникс, глядя на уходящего вдаль Лорда, постепенно тающего в тумане. – Словно мы -действительно просто чьи-то рисунки в альбоме эскизов под заголовком "Жизнь. Черновики. Копия N13." И художник забыл их выбросить в корзину для мусора, уходя пообедать. А потом позабыл вернуться, сгинул.

– И кто же этот художник? Уж не Единый ли?!

– А почему бы и нет? И чем ластик для картинки приятнее, чем Нашествие – для нас?..

Глава 26

Оторвавшись от пейзажа, Славик швырнул свой сверток под кровать. С глухим стуком сверток вылетел обратно и шлепнулся на пол. Славик присел и заглянул под кровать. Невольно улыбнулся: снизу кровать плавно переходила то ли в сундук с выдвижными отделениями, то ли в тумбу размером с диван.

– Комби-мебель! Комфортно и компактно, – Славик открыл один из ящичков и сунул туда сверток. И вдруг – как ножом – полоснула всплывшая в памяти фраза Кошака, обращенная к администраторше: "Сегодня здесь ночую еще я. Это устраивает Вас?" СЕГОДНЯ! А следом – разговор на улице, минут за десять по похода в гостиницу:

– "Крысы. Не говори, что они есть везде: я не о тех, что на помойках. Я о тех, на которых охотился Крысолов.

– Поясни.

– Сегодня в полночь сам увидишь..." Сегодня в полночь... Похоже, Кошак исчезнет сегодня, исчезнет так же внезапно, как и появился. И снова – даже не поговорить!..

Славик поднялся, решительным шагом направляясь к двери. К пятому номеру...

Первая комната оказалась открытой, и администраторша, руки в боки, спорила о чем-то с постояльцами. Стоило мимолетно заглянуть...

"Хм, комната номер один совершенно такая же, как и моя, вторая. Очевидно, является жильем администраторши. Комнату номер пять сейчас увидим. Но – вряд ли она хоть чем-то отличается от предыдущих. Кроме того, что окна смотрят на порт и Пристаня, а не на вокзал, разумеется."

Ну надо же так разочароваться! Пятый номер оказался "люксом". Разумеется, настолько, насколько это вообще возможно в подобном сарае. Всего три кровати, а вместо четвертой – телевизор. Черно-белый, с огромной линзой перед крошечным экраном, он вполне соответствовал эпохе этого городка. Но работал отлично, и даже показывал какой-то фильм по мотивам книг Грина. А единственным зрителем был, разумеется, негр-крысолов. Две его соседки -тетки средних лет – благополучно дрыхли, полностью игнорируя шумы телевизионного приемника (как-то не поднимается рука назвать "КВН" современным словом "телевизор". "Приемник" – иное дело...).

– Поболтать пришел? – кивнул Кошак, – Присаживайся.

– Повспоминать.

– Неужели?! – изумление было искренним. – Никогда не подумал бы, что наши земные проблемы – воспоминания из приятных!

– А что поделаешь, если это – единственное время, когда мы были вместе... Например – в школе...

– Хотя и в разных классах.

– Угу. Зато авантюр хватало! А помнишь, как мы полезли в заброшеный дом посреди Кара-Кум и там впервые ты обнаружил Тень-На-Стене?

– Я всегда предпочитал называть это Дорогой.

– Но это не Дорога!

– Знаю. Просто есть что-то общее. Пусть всего лишь чуть-чуть, но все же. Посуди сам: Дорога не всех пускает на себя. И Тенью мог воспользоваться лишь тот, кого признает и пустит туда Дом.

– Далеко ты зайдешь с такими сравнениями!.. Ты еще сравни Дом с Мирозданием, Тень с Дорогой, а себя – с Воинами.

– Отвечаю по порядку, зануда! – улыбнулся Кошак, – Дом – Здание. Сам сравни со вторым словом: Миро-Здание! То-то же. Тени Дороги на ребрах Мироздания... Нужны комментарии? А вот о Воинах... Лоботрясы вы и бездельники, а не Воины! Охотитесь не знамо на что! Ищете врагов, чтобы было б потом, от кого защищать Мир! А потом придет Серый, и...

– Серый?

– Да, причем не Олорин. Когда же, наконец, до вас дойдет та простая истина, что мир гармоничен в своих проявлениях, что он жив, пока он в равновесии, пока Черного и Белого – пополам! Но какой-то идиот выкрикнул, что Белое – хорошо, а Черное – плохо, а остальные подхватили его вой! А там, где Белое убьет Черное, а Черное убьет белое – приходят Новые Хозяева: Серые. Крысы. Крысы Сознания, если угодно!.. Вы еще называете их Мраком. По крайней мере – любите так называть... Однако кто из них больший Мрак -вопрос: Крысы, которые пришли на опустошенные Войной земли, или вы, освободившие им эти земли своей вековечной войной! Извини за резкость, но вы своими дрязгами между Светом и Тьмой разнесли пол-Вселенной, подарив ее Крысам. Вы пишете Хроники Светлых и Черные Хроники, баллады и сказочки, прославляющие то тех, то других, а Крысы тем временем лопают трупы и Светлых, и Темных, и с удовольствием занимают их земли. А вы все никак не соберетесь обернуться назад, чтобы увидеть, что происходит на освобожденных вами Мирах, Архипелагах и Измерениях!.. Ну как, лавровые венки Освободителей еще не жмут?

– Откуда столько яда? Я понимаю, конечно, что мы не во всем правы, но... Когда я шел к тебе сейчас, то думал, что все будет совсем по-другому!

– Ну естественно! Хочешь – я опишу, как ты представлял себе эту встречу? Все просто: сперва мы вспоминаем, как бунтовали на Земле, затем я, разомлев от воспоминаний, покупаю хорошего вина, и мы нажираемся до свинского состояния, затем полируем это водкой или чем тут еще покрепче, а утром нам начинают рассказывать, что мы вытворяли ночью, но зато ты радуешься, что ночь прошла, а Кошак никуда не делся, хотя и говорил, что исчезнет в полночь! А раз так – то можно снова нажраться и отправиться совершать новые подвиги! Похоже? А мне вот не до того!.. Вы еще не знаете, какого джина выпустили, ввязавшись в дрязги с Единым! Ну – хлопните вы его, допустим! Он, конечно, не сахар, но то, что натворите своей победой вы, ни в какие ворота не лезет! Миллиарды лет Южные не появлялись даже в сказках, а теперь мир содрогнется от их легионов! Эльфов Тьмы пожалел? Не спорю, жалко их. А индейцев, всех этих Майя и Ацтеков, вырезанных испанцами до основания, не жалко? А Мир Кораблей, Галактику Цветка Материнского Сада, Королевы Миров – не жалко? А тех миллиардов, что погибнут в первые же дни от выпущенных вами Южных – не жалко?