Текст книги "Рагнарек (Риадан - 3)"

Автор книги: Владимир Талалаев

Соавторы: Георгий Дубинин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

– Какая разница, все равно про Штирлица!.. Впрочем, желающих "расформатить" людей и без этого было предостаточно...

Повинуясь внезапной ассоциации, Славик вдруг спросил:

– Что ты помнишь о Нашествии?

– Помню Железных Пчел. Помню Пожар Памяти: горели не дома, не люди, а их мысли... Помню выгоревшие тела, бездумно шагающие по улицам. Они шли, и пепел мыслей пересыпался у них в голове. А затем, недавно, пришли те, кто оживил. Пусть немногих, но все же... Я не могу сказать, Зло они свершили или Добро: они оживили души – удобренные пеплом, посевы хорошо растут, но семена были те, что сейчас пожинает весь Город. Конечно, если стоит выбор -зомби или подобные существа, то пусть уж лучше эти полумрачники... Но разве не нашлось ничего другого, чтобы посеять? Неужели создание новых гопников -единственно разумное решение?!...

– А другое прорастало? – вопросом на вопрос ответил Славик.

– Извини. Я не подумал об этом... И все же – зачем пришли? Чтобы спасти от Нашествия?

– Мы пришли раньше. Разные... Феникс говорил – он гнался за тем, кто повинен во всем этом. Он как-то говорил мне: "Если б мы так долго не откладывали Поход. На завтра, послезавтра, послепослезавтра... Если б не колебались и ударили первыми – кто знает: может, Нашествия не было б вовсе..." Но тогда мы не знали, что золоторожий решится на такое...

– Этот "золоторожий" именует себя Единым... Его мысли просто понять. Нет, это не значит – простить, просто понять: он привык повелевать безраздельно, и когда увидел, что все больше и больше людей не признают его не только Богом и Создателем, но и вообще – не признают, то решил, что лучше стать Повелителем Зомби, чем вообще не повелевать никем... Вот и началось – Нашествие. Вот и бесится он... Так что вашей вины в промедлении нет. Просто вы никогда не сражались с фюрерами. Мы, впрочем, тоже...

– Зато теперь...

– И теперь – никакого хэппи-энда не намечается... Даже если те, кто сейчас отправился к заброшеному храму в горах, добьются своего и Единый уйдет из жизни – придут Его дети. Собственно – они уже пришли... Я не о тех, что созданы им, я о тех, что дети ему по духу: Крысы. Город полон Крыс!.. И скоро они завоюют нас, пока мы будем мирно нежиться в своих постельках...

Славик хотел было ответить Тиму, рассказав о теле Серого на своей кровати в соседней комнате, но не успел.

Ответом на эти слова прозвучала флейта. Она пела за окном, и при полной луне ее голос рассыпался парашютиками одуванчиков, серебряными капельками, разливался горными звонкими ручьями...

Славик метнулся к окну. Опережая его, на подоконник уселся Тим. В лунном мареве было прекрасно видно, как идет по Городу высокий, стройный черный силуэт: Крысолов. Идет, играя на флейте, и за ним, как послушное стадо, топают сгорбленные силуэты, даже в сумраке ночи не черные, а серые -Крысы... Их все больше и больше, они идут отовсюду, а у ног Серых топают их меньшие собратья: пацюки и прочие крысы с помоек и канализаций. Невиданная колонна направляется дальше, и в какой-то миг Крысолов ступил на тонкий лунный лучик. И лучик затвердел хрустальным мостиком под его ногою. Колонна уходила в Небо. Подальше отсюда. Из Города, с Планеты, из жизни...

Оцепенение. И – прекрасная песня.

– А ты мелодию узнаешь? – спросил вдруг Тим.

– Не-а.

– Ты прислушайся. Это же песня. Ну, та самая, что Юрик из "Лиссэ Лотэссэ" поет!

– Отстань от человека! – прозвучало из-за спины. Очевидно, в комнату вернулся старший друг Тима. И сейчас он стоял за спиной Славика и тоже глядел в окно. На Крысолова и его обильную жатву. – Ты не учел, что для него эта песня еще не вернулась, она станет модной где-то через год, на следующий День Весеннего Равноденствия. А пока она хорошо забыта, с тех самых пор, как Ник ушел из "Лиссэ Лотэссэ" и создал группу "Мама"...

Человек за спиной замолчал, но Славик не спешил повернуть к нему голову. Ну и что, что голос знаком? Успеется посмотреть, никуда он из комнаты не денется. А вот такое зрелище, как за окном – раз в жизни увидать можно...

И только с последними словами песни, с последними нотами мелодии, когда растаял лунный хрусталь, до Славика дошло: "Лиссэ Лотэссэ" – на Арде, в Мегаполисе. А здесь – не Арда!.. Да и на Арде сейчас никто не упомнит эту группу и ее настоящего создателя, это только в отчетах по "Истории-Хронос" сохранилось... Откуда эти сведения у этих двоих?

Он обернулся на мгновение позже, чем хлопнула дверь и из-за нее вновь донеслось бормотание.

Тим вскинул глаза на Славика:

– Э, а что, собственно, случилось? У тебя такой вид, будто ты увидел привидение!

– Не увидел. В том-то и дело, что не увидел. Уж очень твой друг шустер, словно нарочно скрывается сейчас за дверью...

– Да брось, он и не думает об этом... Он просто спешит записать все увиденное только что. Это ж ведь и читателям интересно будет...

– Допустим... – Славик оставался серьезным. – А вот откуда ты да он знаете, что будет через год? И что было триста лет назад?

А в мозгу бьется:

– "Не понятно: на пророков и провидцев не похож, а говорит о будущем столь же уверенно, сколь и о веках, в которых началась эта музыкальная история... Уж не родственник ли Зрячей?"

– "Не важно, сколько времени прошло с начала этой истории: можно жить в трех-четырех временных срезах сразу..." – мысль в ответ. Голос знакомый: то ли Кошак, то ли Тим... Но Кошак – далеко. В небесах он теперь. Только что ушел. А Тим – вот он стоит, чуть улыбается, но рта не раскрыл ни на миг... Телепатия? Какая разница! Главное – ответ: "можно жить в трех-четырех временных срезах сразу..."

– ...В трех-четырех временных потоках одновременно. Как Шут, например. Боже, опять Шут! Неугомонная память!.. Пепел листьев...

– Тише-тише, едет крыша... – это уже Тим произнес вслух. Тот же голос...

– А под крышей – чердак, – съехидничал Славик. Просто так, чтобы заглушить горькие мысли...

– Это все не так просто, – Тим вдруг стал серьезен. – Помнишь, я говорил о путях спасения Города? Теперь я точно знаю: Вы, пришедшие, своей возней и стараниями смогли на этот раз очнуть Город от спячки. Не знаю, что ждет впереди, но... Каждый должен сам убираться в доме, чтобы не было бардака. А наш мир – это наш дом. Впрочем, подобные реплики набили всем оскомину, кажутся банальщиной... Так не лучше ли сказать – Дом. Именно так, с большой буквы... Наш Дом, который мы бережно обживаем, бережем, украшаем... Наш Дом – Город. Наш Дом – Планета. Наш Дом – Вселенная. Наш Дом – Мироздание... Наш Дом – Мир... Наш мир – это Дом...

– Ты даже не знаешь, как здорово ты сказал, Тим!

– А, может быть, как раз знаю? Но – где-то там, на уровне подсознания... Просто – пришло время – и подвелся итог... Вот только -Крысы... Как они вписываются сюда?

– Наш мир – Дом, но и Подвал – часть реального бытия. Дом... Он вполне реален. И так же вполне реален мир, где весь наш мир – тоже просто чей-то подвал, такой же неубранный и грязный, – Славик печально улыбнулся, затем продолжил:

– И, как говорил один мой знакомый Кошак – на то и живем мы все, чтобы не расплодились по всему Подвалу и Чердаку Крысы Сознания, этот легион Серого Войска.

– Он, впрочем, кажется, считал, что Крысолов справится с этой задачей лучше Воинов и Контрабандистов... – невинно прозвучало из глубины комнаты. Славик обернулся. В проеме, прислонившись к косяку двери, стоял Артагорт с диктофоном в руке.

– Арт?!

– Он самый. А что удивительного? Привет, Славик... Ну, видишь, Тимка, все не так-то и плохо... Сподручные Единого покинули Город и всю эту планету. Навсегда ли – не знаю, но хоть сейчас не будут мешать... Так что пришла пора и Единым заняться. С утра отправляемся в путь.

– Куда? – выпалил Славик.

– Тебе лучше не идти, – Артагорт был серьезен. – Это мы с Тимом отправимся на охоту.

– Но почему?

– Опасно... В такой бой обычно только Хранители и суются... Вот мы и идем...

– Вдвоем на Единого? – сколько скепсиса в одной фразе...

– Почему вдвоем? Туда же отправились уже Макс Второй и балроги, туда же придут Воины, которых таки отыскали на Дороге Том и Лассара, туда же нацелил свои стопы Мельтор, да и Ирлан со своим воинством не дремлет...

– Но зачем это тебе, Арт? "Сводки с полей сражений" покоя не дают?

– Нет... Не тяну я на фронтового корреспондента... Просто понимаешь -я столько раз проигрывал Ему в своем мире, что пришла пора взять реванш. Тут. В этом мире. Здесь он – чужак, хоть и выдает себя за Бога, и потому не может менять законы по своему усмотрению. А я... Мне есть за что мстить ему...

– Никуда ты не пойдешь... – уверенно сказал контрабандист. – Арт, ты мне живой больше нравишься, чем в виде зомби или трупа. Честное слово!.. Так что обламывайся с этим походом!..

– Не могу.

– Тогда хоть монетку кинь...

– А это мысль... – Артагорт достал из кармана никелированный кружочек размером с пятнадцатикопейку. – Если упадет портретом вверх – иду вместе с Тимом. Если колосками – иду сам, чтобы Тим не рисковал...

С этими словами он подбросил монетку повыше, и она завертелась, падая... И зависла в полуметре от пола, став точно на ребро!

– Вот так! – довольно сказал Славик. – Никто никуда не идет.

Тим и Арт переглянулись, и мальчишка вкрадчиво сказал:

– А Макс Первый, тот, что киношник, уже и место себе присмотрел в укрытии возле Храма, снимать битву будет...

– Мою идею юзать! – выкрикнул в показной ярости контрабандист и, крутнувшись на месте, исчез. Из пустоты донеслось:

– Передайте хозяйке гостиницы, что моя койка за мною! Я еще вернусь!..

Глава 30

Нестерпимо болела голова. Малдер открыл глаза. Какое-то странное чувство, будто бы все тело пронизано сотнями тонюсеньких ниточек, натянутых от пола до потолка. Под самым потолком в пустоте висели три ярких светящихся сферы. Дэвиду захотелось встать. Он попытался опереться о кровать и только тут осознал, что висит в воздухе. Словно почувствовав его желание, неведомая сила перевернула его и поставила на ноги. Он находился в столбе света. Многочисленные лучики струились то ли снизу вверх, то ли сверху вниз. Малдер огляделся. Вокруг стояли существа. Иначе не скажешь, потому что на людей они не очень-то походили. Все, за исключением одного: Яромира Загорского. Но и он теперь похож на человека не до конца. Вместо прежнего его левого глаза было какое-то лиловое сияние. А может – это не Яромир, а кто-то очень похожий? Принял вид, так сказать, чтобы не испугать? М-да, он бы еще это и этим, остальным посоветовал бы... А то слишком уж... Мысль оборвалась, едва начавшись. Мыслям было просторно, но текли они вяло и криво, мелкими рывками... Сонное состояние покидало его ум медленно и лениво. Хотелось что-то спросить, но мозг еще не был в состоянии оформить мысль и перевести ее в слова.

Тем временем стоявшие о чем-то заговорили. Дэвид не разобрал, о чем, хотя вроде бы и понимал язык. К нему подошел Загорский. Он вывел Малдера из светового столба и повлек за собой. Ноги плохо слушались и от этого походка выглядела нетрезвой.

Странные коридоры, залы. Непонятное оборудование, если это вообще оборудование, а не декоративное оформление в стиле "замок черного колдуна". Они оказались перед сияющим синим окном. Яромир шагнул в него, увлекая за собой зачарованного коллегу. И вот они в какой-то зале с изумрудными стенами и потолком. Руны на полу напоминали те, что Малдер видел на зарисовках интерьеров "Ската", бесследно пропавшего недавно с Причальной Паутины.

Сонное состояние надорвал противный, режущий уши свист. Дэвид повернул голову в сторону его источника: откуда-то из-под рукава Загорского исходил яркий голубой луч. Под его напором часть помещения будто вздулась и лопнула, открывая потустороннюю черноту. И, еще не совсем придя в себя, Малдер шагнул вслед за своим поводырем.

– Где мы? – приложив невероятное умственное усилие, спросил он.

– Между Мирами.

Всего несколько шагов (или это только кажется, что шагаешь, а на самом деле по чуть-чуть переносишься силой своего желания?), и вот они уже стоят в каминной, в башне Загорского.

– Яр, где ты был? Что с твоим глазом? – Альфа кинулась к мужу.

– Пойдем, дорогая. Я все тебе расскажу... Бертрам, отведи Дэвида в свободную комнату, ему нужно прийти в себя, и позови ко мне Сашку...

Скелет-службист взял Малдера под руку и повел куда-то вниз по лестнице.

– Чайку сделать, шеф? – поинтересовался он на ходу.

– Н-нет... Спасибо Берт... – выдавил из себя Дэвид, – Если бы кофе...

– Да господи! Ща сделаем кофе! – ободряюще усмехнулся Бертрам. -Одеяло принести?

Малдер кивнул. Он пытался понять только что увиденное.

* * *

– Ну-с, Берт, а теперь кайся – что это тут происходит... – Яромир Савельич развалился в кресле у камина.

– Бардак... – честно ответил скелет. – Летает эта золотая гордость гербари... Нет, гербарий – это когда цветочки засушены. А как оно дразнится, когда насекомые сушеные в коллекции на музейной полке? Нет, не тараканы после дезинсекции, я про пчел, бабочек и прочую моль. А, ладно... Так вот, летает со своим стадом прислужников... Не стадом, а роем? Ну пусть будет роем! Летает и где пролетит – там все и становятся а-ля автоматы, потупее, чем в Великую Депрессию. Мы это назвали "Синдром последнего рефлекса"... Увы – защиту от этого обнаружили слишком поздно. Нет, не мы. Тут в гостях на планете был Лат, так он предложил короны из металла. Работает... Стальные гермошлемы, кстати, тоже... А знаешь, Яр, обидно ведь: я этот Рой заметил еще до того, как он сюда добрался! Он один из Тихих Городов по дороге вынес таким же способом... Поднял я тревогу, и давай жителей эвакуировать. А они не эвакуируются! Мы им, мол, давайте кто куда, и желательно подальше и побольше, а они – кто куда, но только от нас и только в пределах города... В общем – сами-то мы в Башне заперлись, а потом стали этих... автоматоидов подбирать и эвакуировать. В первое же нашествие Коваленко отбил сигнал тревоги на Землю, так сюда почти весь флот УОКСа прилетел. Окружили планету и объявили карантин, так мы эвакуированных к ним на крейсер-лазарет переправляем. Там врачи пытаются докопаться до происшедшего. А Сашка – тот вломился в Город Гоблинов, стервец, и с моей помощью эвакуировал хранящиеся там яйца своих сородичей.

– Тоже в лазарет? – ахнул Загорский.

– Нет, на какую-то из "Скалярий"... Говорит – они там в безопасности будут... Ну так вот, земляне планету оцепили и никого не пущають внутрь. А наружу только через карантин. И ничего так и не делают по большому счету... А мы-то вычислили по наблюдениям, где Рой базируется, у него улей в одном из храмов Единого, вот нету гнева Его на их головы!.. Доложили шефу Флота, а он – "Мы не можем вмешаться в дела суверенной планеты, потому что потому... Бюрократ со стажем!

Яромир молча подошел к визору и щелкнул клавишами.

– Пост тридцать три... – послышалось с экрана.

– Так, дите! – рык Загорского заставил подпрыгнуть даже Бертрама. -Или ты немедленно свяжешь меня с господином Траффолдом, или звездочки с погон полетят не только у тебя, я вам тут звездопад на весь УОКС устрою!

Испуганный диспетчер (а как тут не испугаться, когда сам Победитель Дракона разнос начинает!) переключил связь немедленно.

– Твое Управление совсем обленилось? – без приветствия напал на Траффолда Яромир.

– Но... Мы честно держим карантин... Хотя этого и нет даже в уставе...

– Согласно Уставу Управления Объединенного Космофлота Системы... -начал было за спиной Загорского Гельберг, но шеф знаком велел ему заткнуться. Замолчал и шеф УОКСа.

– Вы что, решили сделать из планеты заповедник для Роя? – Яромир недобро ухмыльнулся уголком рта. – И никого не пускаете, чтобы "птичку" не обидел никто? Может, еще и подкармливать будете? Для полного комфорта... У вас тут пасека, так?

– Мы не бездельничаем... – жестко возразил старик на экране. – И никто не может упрекнуть нас, что мы ничего не делаем. Когда эти... костяные твои доложили нам о месте дислокации Роя – мы выслали туда звено истребителей. Не вернулся никто. Вернее, вернулись, и теперь они постоянные клиенты нашего лазарета, вместе с местными, пострадавшими от Нашествия. А с орбиты этот гадюшник не накрыть: храм в углублении в скале, над ним такая толща, что только планетодробилкой ковырять! Ты ж не предложишь нам искать один из затерянных БАСов и применять тут его излучатели, а?

– Типа вы не могли туда послать истребители-автоматы...

– Они выходили из строя еще на подлете... Мы – военный флот, но мы не самоубийцы и не камикадзе. Мы сейчас всесторонне изучаем проблему Роя, и надеемся найти приемлемые решения...

За спиной Траффолда возник сержант и негромко произнес:

– Только что в сторону планеты совершил несанкционированный вылет старший лейтенант Соронсон.

– Ингвальд? Извините, Яромир, я свяжусь с Вами позднее. У одного из наших офицеров сейчас могут возникнуть большие проблемы с мозгами...

Когда связь прервалась, Бертрам хмыкнул:

– Наверное, Джино решил присоединиться к тем, что пошли охотиться на этих пчелок прямо в их улье...

Глава 31

Была когда-то фантастическая повесть времен Второго Средневековья, повествующая о битвах с Мраком. Так себе повесть, ничего особенного, но называлась красиво: "Войска собираются в Киеве". И теперь вот, глядя на творившееся на небольшом каменистом островке посреди океана, в высоченных скалах которого затаился в ложбине Храм Единого, невольно хотелось повторить за старым автором: "Войска собираются... здесь!!!" Картина была просто феерическая: зеркала храма зазвенели разом, и из них шагнули люди. Если бы кто посмотрел на зеркала до этого, то, без сомнения, увидал бы, как в отраженном зеркальном мире возникли идущие, которых не было в самом храме. И как, подойдя вплотную к стеклянной поверхности, эти отражения просто шагнули из зеркал в зал, оказавшись настоящими людьми.

Но некому было смотреть на выходящих из зеркал: в храме в тот момент не было ни единого живого существа. Это лишь минуту спустя под древние своды ворвались три огненнокрылых демона и Макс-Бывший Пацифист. А вслед за ними – Женька-Брукса. Крылатые демоны с подозрением косились на крылатого предводителя Зеркальщиков, ловя в ответ точно такие же взгляды. Но Женька, лишь приметив Крылатого Лассару, успокоился: свои! Зато увиденное за алтарем повергло его в целую смесь чувств, главным из которых была все же печаль: прямо на стене чуть повыше алтаря скорчился старичок-вампир. Тот самый. Он был приколочен осиновыми колами, и нынешней позой своей больше всего напоминал то распятие, которым так любил ковыряться в зубах, доказывая всем бессилие предметов веры при отсутствии самой веры... Вампир был мертв, и, судя по всему, висел тут не первую неделю... Конечно ж, он был мерзким старикашкой, да и кусаться полез ну совершенно без спросу, но глядя на съежившееся и иссохшее тельце, Женька испытывал-таки не злорадство, а жалость. А еще – удивление, что кому-то удалось изловить этого верткого вампира. И – ненависть к тому, кто убил, а затем выставил вот так на всеобщее обозрение труп. К счастью, Женька и не догадывался, что осиновыми кольями к стене был прибит в свое время не труп, а вполне живой только что пойманный вампир, и что умирал он долго – от голода и постоянных жгущих мучений, доставляемых ему осиной... Умирал в усладу Единому, так наказавшему вампира за неверие.

Само же золотоликое чудовище отсутствовало, Феникс это ясно ощущал.

На отдаленной от храма скале устраивались поудобнее Макс-киношник и Славик. Свой энтомоптер они спрятали в соседней ложбинке, и теперь искали наиболее приемлемые ракурсы для съемки. Снег давно уже растаял в этих горах, и знойное лето иссушило все вокруг, нагрев камни и выбелив песок на берегу. Единственная пригодная бухточка островка была девственно чиста: кому придет в голову использовать корабли там, где всегда под рукой глайдер, флип или энтомоптер. Или маршрутное такси с автопилотом, на худой конец! Когда-то эти такси называли ласково и нежно – "Пчела", но после событий с Роем у народа резко пропало желание вообще поминать маленькое трудолюбивое насекомое. Так что пчел обитатели Рокласа называли теперь просто "жу-жу", как в старой детской песенке, "Пчел" – "аэротакси", или попросту "такси", когда же слышалось слово "пчела" – народ инстинктивно пригибался и в страхе оглядывал горизонт в поисках надвигающегося Роя.

Макс разместил переносной штатив-треногу и прилаживал к нему камеру, рассуждая вслух. То ли он обращался к Славику, то ли говорил сам себе...

– Сейчас отснимем эту тварюку со всеми ее превращениями, а затем вставим в наш сюжет и прокрутим на Земле, пусть думают-гадают, как мы сделали такие спецэффекты!

– Ага, – Славик предпочел предположить, что обращаются к нему, – И все "Оскары" наши! А "Оскары" – почет, почет – это слава, слава -прибыль, а прибыль – ВОТ ТОГДА И НАПЬЮСЬ ВВОЛЮ!..

В ответ он заработал только сочувственно-понимающий взгляд Макса и жест плечами... И киношник продолжил тестировать камеру, затем открыл ее крышку и сунул туда чистый диск. И вдруг, прислушавшись к чему-то, резко развернул камеру, нажимая на ходу "Rec". Громко шепнул:

– А вон и выпивка летит!

– Где?! – в голосе Славика появились вожделение с надеждой.

Но в небе летели не бутылка и не рюмка. Из-за горизонта медленно поднималась, ослепительно сияя в лучах заходящего солнца, туча Роя.

Ослепительные тучи насекомых заполонили все небо, и посреди них плыла трехметровая золотая пчела – Королева Роя. Она спустилась на пороге храма и медленно, чуть неуклюже поднялась на задние лапы, ставшие тут же толще и прочнее. Неторопясь перетекла в человекоподобное существо с золотой короной на золотой же голове. И тут же пчелки, словно ожидая именно этого момента, разом ринулись к центральной фигуре, на лету соединяясь в золотой развевающийся плащ за спиной. Смолк звон мириадов крылышек. И в наступившей тишине живая золотая статуя повернулась, готовясь войти в храм.

Это оказалось не так-то и просто. Двери распахнулись, и из сумрака помещения шагнули навстречу божеству воины. Издалека трудно было рассмотреть, кто есть кто, но сразу бросалось в глаза, что четверо из них крылаты, причем крылья троих полыхают, как костер, у четвертого же -задумчиво-черные, словно ночь. Всего же воинов было множество, и одеяния большинства из них были темно-синими до черноты, но с зеркальным кругом-эмблемой на рукаве. Круги блестели и были уже хорошо различимы в видоискателе, но Макс старался снимать так, чтобы ни на секунду не выпустить из поля зрения жидкометаллического бога.

На какое-то мгновение Максу показалось, что чудовище испытает недоумение, или хотя бы вздрогнет от неожиданности. Но Единый остался беспристрастным. То ли он очень хорошо владел собой, то ли просто был не способен на внешнее проявление эмоций...

– Зачем пожаловали? – пророкотал в головах воинов механический голос. – Признали меня своим Богом? Тогда я с радостью дарую вам прощение и приму в лоно веры моей! Я забуду все то зло, что вы творили против меня, и приму вас в число моих сторонников избранных! Преклоните колено!

– Мы преклоняем колено только перед тем, кому служим всей душой! -яростно воскликнула одна из демониц огня.

– А на коленях нас вообще никто и никогда не видел! – добавил крылатый Феникс.

– Поставить на колени – не велика проблема... – пророкотал Единый и плащ его чуть колыхнулся. – Но я предлагаю честное служение мне и Свету.

– То, что ты предлагаешь – не Свет, а рабство! Тебе же даже народ этой планеты не удастся никогда поставить на колени!

– Почему же? Удалось. Уже удалось... Они все мне покорны... А вам, иномиряне, я честно предлагаю занять место Избранных. Вы будете иметь все -власть, славу, богатство!

– А взамен мы должны...

– Прекратить эти боевые действия, обрекающие вас на поражение... – за него договорило само божество.

– Странные пироги, – хмыкнул Макс-Воин, – Ты велишь нам не воевать с тобою, что скорей напоминает боязнь поражения, а не великодушие...

– Мне ничего не стоит испепелить вас всех или просто стереть в порошок... – и в доказательство своих слов Единый протянул руку, и балрогесса, на которую указал он, замерцала, как свеча на ветру, и погасла, обратившись в ничто. Только дымок поднимался в небо...

Макс-Воин рванулся вперед, взмахнув рунным клинком, но Феникс удержал его, с силой вцепившись в плечо.

И в тот же миг полыхнуло. Сперва показалось, что возродилась огненная демоница, потом – что разверзлись небеса. А из пролома в пространстве уже хлынула лавина: всадники в сверкающих доспехах, восседающие на боевых конях. А впереди, во главе, мчался на своем единороге Магистр Ирлан, и над ним развевалось темно-синее до черноты полотнище с серебряным кругом. И только теперь Макс и Славик поняли, что напоминали им формы Воинов Зеркал: тот же синий цвет, только круг не просто серебряный, а ослепительно-зеркальный. Видимо, Ирлан на своем флаге пытался изобразить ту самую эмблему, но сподручными средствами зеркало гибким не сделаешь и на флаг не прикрепишь -вот и стал круг серебряным.

Всадники заполонили пространство перед храмом, и сразу стало неимоверно тесно. Но Единый вновь и не подумал вздрогнуть...

– Вот это сцены-ы!!! – завопил в восторге Славик, – Это же просто невероятно!

Макс-киношник легонько хлопнул сотоварища по загривку, а затем молча указал на микрофон. Мол – не шуми, звук тоже записывается!..

Однако, отвернувшись от храма и Единого, Славик взглянул на бухточку и ухмыльнулся: к берегу подходила белоснежная яхта.

"Туристов принесло, видимо!" – проехидствовал бывший контрабандист. -"Вот уж не знают, в какое дерьмо их принесло! И вместо приятного отдыха на южных пляжах – ..."

Мысль не успела дооформиться: с яхты спрыгнули двое мальчишек с боевыми армейскими десинторами наперевес. Вообще-то такое оружие не у всякого косморазведчика встретишь, а тут... И настроены они явно не позагорать на солнышке...

Мальчишки как раз пробирались через толпу Серебряных Рыцарей, лавируя меж конями, когда с треском и фырчанием к берегу пристали десятки скоростных десантных скутеров. Легкие суденышки выскакивали на полной скорости далеко на песок, оставляя за собой широкие следы, и тормозили на излете. С них спрыгивали бравые десантники в пятнистом многоцветном камуфляже и масках на лицо. Сжимая короткоствольные спецавтоматы, они за считанные секунды окружили рыцарей и воинов, окруживших Единого, и командир десантников властным голосом выкрикнул:

– Никому не двигаться! Стреляем без предупреждения!

Единый лениво отмахнулся, словно от надоедливых мошек. И бравые солдаты в камуфляже тут же превратились в склизкую протоплазму, расплескавшуюся по песку. Автоматы с чмоканьем полетели в то, что еще секунду назад было их хозяевами.

– Промашечка вышла, Единый! – злорадно заметил Лассара. – Это ж твои собственные войска были, СЛУКовцы! Верой и правдой служили тебе, а ты вдруг их – раз, и все!

– Не страшно! – пророкотало чудовищное божество. – Зато они сейчас уже в раю, вкушают плоды жизни вечной, а не бренного телесного существования! Те же, кто не признают меня, будут мучимы и в этой, и в запредельной жизнях!

И вновь на лице его не изменилась ни единая черточка.

– Слушай, что это за спецназ тут выпендривался, а? – Славка никак не мог понять до конца, что происходит.

– С-Луковцы.

– Кто-кто?!

– С-Луковцы! Такая секта религиозно-военная. Сокращенно от "Сопротивление Лукавому" – получается С-Лук. Жаль, что мы не засняли их прибытие на берег.

– А что такого? Потом костюмированной массовкой доснимем!

– Эх, ничего ты не понимаешь тут, Славка! Таких вот никто не пожелает играть!

– Ну почему же? Есть же актеры, сыгравшие в сотнях фильмов фашистов или центаврийцев там! Так почему же...

– А потому, чудак-человек, что эти похуже любых фашистов будут! И похлеще Аббингтона!

Славка недоверчиво присвистнул.

– Да-да, – продолжал Макс, – Я не оговорился! Аббингтон убивал, насиловал и мучил просто потому что садист, а эти вот придумали себе целую идеологическую базу, основным принципом которой является "Чтобы все боялись!", и готовы убивать всех: и взрослых, и детей! И не только готовы, но и убивали! Тысячами! Миллионами, и по разным мирам! Убивали, чтобы насадить в тех мирах свою веру – веру вот в эту вот золоторожую образину! Они оправдывали и даже поощряли убийство любого ребенка, если этот ребенок отказывался принять веру в их Бога: объявляли пособником Лукавого, и устраивали демонстрационную публичную казнь! Во имя Единого!

– Похоже, Единый не зачел им их старания, – ухмыльнулся Славка.

– Зачел! Просто сейчас победа их руками была б ему унижением – вот он и прибрал их. За ненадобностью... Чтобы ни с кем славой своей не делиться.

– А по-моему, он пытается перевербовать всех тут к себе, – заметил Славик, – И поэтому понял, что нормальные люди не захотят быть в одной компании с такими вот клиентами в масках!

Тем временем Феникс напряженно присматривался к малейшим движениям Единого: а что, как тот решит не рисковать и, превратившись в пчелу, рванет вверх, едва лишь поймет, что сила не на его стороне?

И тут пришла поддержка с воздуха. Сперва послышалось хлопанье огромных крыльев, а затем на всех, стоящих на площади, пала тень. Невысоко над головами, поднимая ветер, пронесся Элдхенн-младший – белоснежный красавец-дракон с ухмыляющейся физиономией. А на спине его, с улыбкой пошире, чем у дракона, восседал Темка. Что мальчишка сжимал в руках -разобрать было невозможно, но Единый почувствовал что-то и пристально посмотрел на наездника.

Дракон примостился на скалах, задумчиво облокотив голову на приподнятую переднюю лапу. Оперенные белые крылья накрыли скалу, словно скатерть стол.

– Надеюсь – все собрались уже? – в механическом голосе Единого послышались насмешливые нотки.

И ответом ему был гром среди ясного неба! В зените появилась сверкающая жемчужная точка. Она росла с каждым мгновением, и вскоре уже превратилась в силуэт посадочной капсулы. С ревом, оставляя за собой инверсионный след и завихрения разорванного короткими крылышками воздуха, капсула пронеслась над всеми собравшимися и плавно вписалась в старинный храм!

Полетели камни и клочья штукатурки, рухнул потерявший опору купол. Взметнулась в вечернее небо многотысячелетняя пыль. Тут уже вздрогнул даже Единый.

– Нет, ты только посмотри, сколько жалости и отчаяния в этом взгляде! – Славка толкнул Макса, указывая на золотоликое божество. – Сейчас расплачется...

Но Единый не расплакался, а впал в ярость, увидев Ингвальда Соронсона, шагающего по руинам от разбитой вдребезги капсулы и смахивающего пылинку с плеча парадной униформы.

– Ты хоть представляешь себе, сколько тысячелетий стоял этот храм в целости и сохранности?! – взревел золотоликий.