Текст книги "Моя миссия в Армении. 1992-1994"

Автор книги: Владимир Ступишин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)

ПЕРЕГОВОРЫ В МОСКВЕ

8 апреля Левон Тер-Петросян пригласил пo-отдельности всех глав дипломатических миссий для бесед о событиях в Карабахе. В беседе со мной он поблагодарил Россию за «принципиальную позицию» в карабахском конфликте, занятую в СБ ООН и на женевских переговорах Минской группы СБСЕ. Эта позиция тогда сводилась к осуждению эскалации военных действий (ответственность за которую армяне возлагали на Эльчибея) и требованию прекращения огня и серьезных переговоров для достижения мирного урегулирования проблемы Нагорного Карабаха. Россия стояла на том, что мы имеем дело именно с карабахским конфликтом, а не с конфликтом между Арменией и Азербайджаном, как о том твердили в Баку и Анкаре, отрицала участие в военных действиях частей и подразделений ГРВЗ и предлагала свои посреднические услуги. Все это было подтверждено в послании Ельцина, направленном Тер-Петросяну в этот день, 8 апреля, и полученном адресатом около 10 часов утра, то есть до встречи со мной, состоявшейся в два часа пополудни. Президент явно имел в виду и это послание, когда благодарил Россию. В письменном ответе, отправленном в Москву 11 апреля, он, подвергнув критике позицию Азербайджана и Турции, приветствовал инициативу российского президента и заявил о готовности Армении «при посредничестве России немедленно сесть за стол переговоров с представителями Азербайджанской Республики и Нагорного Карабаха с целью немедленного прекращения огня с тем, чтобы перейти, наконец, к серьезным переговорам по достижению мирного урегулирования проблемы Нагорного Карабаха…»

Президент утверждал, что видит решение карабахской проблемы только с помощью России. Турция же помочь не может. У нее чересчур бескомпромиссная, проазербайджанская позиция. А США слишком прислушиваются к Турции, да и вообще не очень понимают суть дела и не очень серьезно подходят

к проблеме.

Хорошо было бы также, продолжал президент, если бы российские СМИ более уравновешенно освещали события, а сама Россия нашла форму реакции на некоторые, по сути дела враждебные не только Армении, но и самой России действия Турции. Не далее, как вчера, 7 апреля, на 25-километровом участке границы в районе Гюмри, где, как известно, стоит 127-я российская дивизия, турки устроили демонстрацию своей военной силы в виде маневров их армейского корпуса. Их президент Тургут Озал, находясь с визитом в Ташкенте, позволил себе публичные обвинения в адрес России и пугал военным вмешательством, пообещав, что Турция «покажет зубы». Может, стоит напомнить туркам о существовании Договора о коллективной безопасности СНГ от 15 мая 1992 года? Сам Тер-Петросян сегодня утром американскому поверенному в делах уже указал на недопустимость таких «военных игр» Турции как союзника США.

Я, естественно, обо всем этом немедленно доложил в Москву, но ни о какой нашей реакции на турецкие угрозы я так и не услышал. Если она была, то уж очень дискретная.

Левон Акопович посвятил меня и в план действий, родившийся еще до взятия Кельбаджара карабахцами. Мы и тогда, сказал он, были за прекращение огня. Азербайджану не удалось задушить Армению, и это поставило нас если не в выигрышное, то во всяком случае в относительно комфортное положение. А сейчас оно еще более упрочилось: есть что дать Эльчибею или тому, кто может занять его место. Мы согласны на одновременное прекращение огня без календаря, снятие блокады с Армении и Карабаха, вывод карабахских войск из Кельбаджара, а Лачин оставим для Минской конференции СБСЕ как последний этап урегулирования. План этот уже обсуждался в Москве. Им вплотную занимаются Вазген Саркисян, отвечающий за весь комплекс военных проблем в Армении, и Павел Грачев как министр обороны России. Наша главная цель в настоящий момент – заставить азеров сесть за стол переговоров.

В развитие предложений, содержавшихся в послании Ельцина от 8 апреля, через три дня, 11 апреля, в Москву вылетели премьер-министр Грант Багратян и мининдел Ваган Папазян: 13 апреля в Москве должна была состояться встреча глав правительств Армении и Азербайджана, а за ней – президентов обеих стран.

Вечером 11 апреля Козырев призвал «все конфликтующие стороны» отдать приказы о «повсеместной приостановке любых наступательных операций» в полночь с 12 на 13 апреля сроком минимум на одну неделю, чтобы облегчить ведение переговоров. Председатель Комитета самообороны НКР Сержик Саркисян уже 12 апреля ответил Козыреву согласием, но предупредил об опасном скоплении азербайджанских войск на трех направлениях. Поздним вечером того же дня руководитель посреднической миссии России по Нагорному Карабаху Владимир Казимиров сообщил Вагану Папазяну и Сержику Саркисяну, что «в силу некоторых причин» ответ Баку задерживается. При этом карабахского государственного деятеля российский дипломат вполне официально назвал по должности – Председателем Комитета самообороны Нагорного Карабаха, а не просто г-ном Саркисяном. К такому бессмысленному в договорных делах обращению он начнет прибегать снова очень скоро вместе с Рафаэлли, что никак не будет способствовать успеху переговоров.

Азербайджанцы явно тянули, видимо, надеясь на Турцию, к которой они в начале апреля обратились с просьбой о помощи «в войне с Арменией». Просили боеприпасы, легкое и тяжелое вооружение и… офицеров. Но, как сообщило агентство «Арменпресс», турецкий премьер-министр Демирель исключил возможность вмешательства Турции в карабахский конфликт и поддержал новую инициативу России, ведущую к прекращению огня.

12 апреля ко мне пришел Роберт Кочарян, председатель ГКО НКР. Он сообщил, что в Москву для участия в переговорах вылетел и его представитель. Роберт рассказал мне о государственных структурах НКР, пояснив, что ГКО играет роль правительства, Комитет самообороны – военного министерства. Отряды самообороны сложились в сплоченную армию, которая будет, пожалуй, посильнее армии Республики Армения. В карабахскую армию идут охотно, отцы сами приводят сыновей, принудиловка – редкое явление, гибель бойцов вызывает скорбь, но не ропот родителей, ребята рвутся в бой, особенно мальчишки пятнадцати-шестнадцати лет. Один такой командует танком и имеет на своем счету несколько подбитых бронемашин противника. Но ребят все же стараемся от фронта удерживать в тренировочных отрядах, заметил Роберт Седракович.

Он посетовал на то, что далеко не все «исторические вожди» карабахского движения оправдали надежды. Кое-кто из них сбежал из Карабаха и своих сыновей в армию не пустил. Зато любят поговорить перед широкой публикой о своих прошлых заслугах. Но таких единицы. И им Роберт противопоставил Зория Балаяна, которого в НКР все уважают, высоко ценя его совместную с леди Кокс гуманитарную деятельность и пламенную публицистику.

Так случилось, что с Зорием, его женой Нелей и другом, искусствоведом Юрой Оганесяном мы встретились 14 апреля. Зорий только что побывал в США вместе с Керолайн Кокс, которая блестяще просвещала американцев, рассказывая им в своих публичных лекциях о том, что такое карабахская проблема, убеждая их, что не за что обвинять Карабах и Армению в агрессивности, ибо они вынуждены защищаться и при этом, естественно, наносят удары своему супостату. Они вправе были, считает леди Кокс, отобрать и Шуши, и Лачин, и Кельбаджар. Зорий с ней согласен. Выправлять, выпрямлять рубежи необходимо, иначе заклюют. И Кельбаджар, конечно же, надо было брать, иначе там сформировался бы опаснейший кулак для нанесения смертельного удара по Карабаху.

По словам Зория, в США растет понимание карабахской проблемы, особенно среди конгрессменов, успевших побывать не только в Армении, но и в Карабахе. Я сказал ему, что мне в Ереване тоже приходилось общаться с некоторыми из них. Так, в частности, член палаты представителей Ричард Лехман, побывавший в составе делегации из пяти конгрессменов у Эльчибея в Баку, а затем в Ереване, перед отлетом из Армении в Турцию публично опроверг измышления азербайджанской пропаганды, заявив без обиняков: «Мы убедились, что армянских войск на территории Азербайджана нет». Об этом он и другие члены делегации говорили и иностранным дипломатам на встрече в Доме приемов 4 апреля. Мы с послом Франции на этом приеме вслед за Арой Саакяном и Сейраном Багдасаряном тоже просвещали американских конгрессменов на тот предмет, что «в Карабахе живут армяне, которые хотят оставаться армянами», что армяне Армении сочувствуют им, но готовы договориться с азербайджанцами о мирном сосуществовании. Эта моя информация подкрепила впечатления Зория от поездки в США.

Но особенно важным для благоприятной эволюции карабахской проблемы было бы, по его мнению, новое посещение Степанакерта Борисом Николаевичем Ельциным. Раз уж он предложил Россию в посредники, ему бы надо собственными глазами убедиться в последствиях азербайджанской оккупации некоторых освобожденных в последнее время территорий НКР, включая район Сарсангской ГЭС, чуть было не загубленной аскерами. Надо также, чтобы российский президент понял, что без согласия самих карабахцев никакие договоренности работать не будут. И убедиться во всем он должен сам, а не по докладам Казимирова и ему подобных дипломатов.

Несмотря на то, что полного затишья на карабахских фронтах установить так и не удалось, в первой половине апреля в Москве начались переговоры между Азербайджаном, Нагорным Карабахом и Арменией при посредничестве России. И начались довольно успешно – с обсуждения конкретных статей соглашения о прекращении огня в Нагорном Карабахе и на армяно-азербайджанской границе. Надо отдать должное Казимирову, он предложил солидный проект, правда, не без заковырок, которые не устраивали либо ту, либо другую сторону. Но на то они и переговоры, чтобы вести проект к согласованному варианту.

В Минской группе эти переговоры восприняли всерьез и направили в район конфликта передовую группу во главе с финским полковником Хаппоненом и замом Рафаэлли по дипломатической части, тоже итальянцем, Форнари. С ними я познакомился у французского посла 16 апреля. Они уже успели побывать, где считали нужным, как в Армении, так и в Азербайджане, теперь полетят снова в Баку, откуда хотят автомашинами через Агдам добраться до Степанакерта. Уже подсчитывают, во сколько обойдется каждый наблюдатель СБСЕ в случае действительного прекращения огня. Их цель – разобраться в реальном положении дел и предложить механизм, способный работать эффективно. Для СБСЕ направление наблюдателей в район конфликта – это впервые. И Хаппонену, и Форнари хотелось добиться успеха.

По их просьбе я прочитал им своего рода лекцию о том, что такое Карабах и его жители, настаивая на необходимости поиска решений на основе честного прочтения Хельсинкского акта и таких международно-правовых документов, как Устав ООН и пакты о правах человека. Франс де Артинг сказала, что «лекция» мне удалась.

К сожалению, как выяснилось несколько позднее, 16 апреля оказалось днем, когда московские переговоры были прерваны азербайджанцами. А начались они 11 апреля встречами личного представителя президента Армении Давида Шахназаряна и будущего министра иностранных дел НКР Аркадия Гукасяна с Казимировым, а потом с постпредом Азербайджана в Москве Хикметом Гаджи-заде, выступавшим в качестве личного представителя президента Эльчибея. Он даже имел от него соответствующую бумагу, подтверждавшую его полномочия. С армянской и карабахской сторон было сразу же предложено приостановить наступательные действия. Гаджи-заде созвонился с Эльчибеем и получил согласие. Вот тогда-то и появилась на свет телеграмма Козырева в Баку, Ереван и Степанакерт с призывом приступить к выполнению этого предложения. Ереван и Степанакерт откликнулись немедленно, Баку с некоторым запозданием. Но 13 апреля Д.Шахназарян, А.Гукасян и Х.Гаджи-заде в присутствии В.Казимирова вступили в переговоры, хотя военные действия продолжались.

Гаджи-заде предложил следующий порядок действий:

– Нагорный Карабах заявляет о своем уходе из Кельбаджара,

– при посредничестве России подписывается трехстороннее соглашение (имеются в виду Азербайджан, Армения, Карабах),

– 25 апреля приостанавливаются военные действия,

– три стороны обращаются к СБСЕ с просьбой прислать наблюдателей,

– они же обращаются к СБ ООН за гарантиями (альтернатива: гарантии России),

– договоренности закрепляются в рамках Минской группы.

Гукасян принял все это, но с оговоркой, что сначала подписывается трехстороннее соглашение, а уж после этого пойдет речь об уходе из Кельбаджара при том, однако, условии, что Азербайджан обязуется не вводить туда свои войска, а параллельно выводу карабахских войск пойдет деблокада Нагорного Карабаха со стороны Азербайджана.

Шахназарян внес свое дополнение: завершение вывода войск должно совпасть с тем моментом, когда на месте будут наблюдатели СБСЕ. При этом он подтвердил известную позицию Армении: поддержим то, о чем договорятся Степанакерт и Баку.

Казимиров собрался в Баку, а там – новые «неопределенности». Оказывается, азербайджанский министр иностранных дел только что вернулся из Анкары, Турция ужесточила свою позицию, Эльчибей взял под козырек. В результате Казимиров вынужден отложить свою поездку.

Начался тайм-аут, как дипломатично назвал Давид срыв переговоров, в ходе которых много позиций было уже согласовано, причем напрямую, между непосредственно противостоящими друг другу карабахцами и азербайджанцами. Тогда казалось, что эти последние убедились в целесообразности именно прямых переговоров с карабахцами. Но именно прямые переговоры и не устраивали кое-кого из вершителей судеб мирового сообщества, как не устраивала их посредническая и миротворческая роль России. Джек Мареска, представитель США в Минской группе по Нагорному Карабаху, вообще не хотел допускать НКР к переговорному процессу, заявив армянам: пусть карабахцы уходят из Кельбаджара и в Женеву на заседание Минской группы не приезжают, а если приедут, им место в отеле, но не за столом переговоров. Американцу на это было сказано: «Как это в отеле? Они в Москве четыре дня уже за одним столом с азербайджанской делегацией провели. Ваш фокус, г-н Мареска, не пройдет, а ваши «инициативы» Армения и НКР примут только с серьезными поправками.»

Маневры американцев и турок делали азербайджанцев более несговорчивыми, а их позиции далекими от реализма. Давид Шахназарян, когда мы встретились с ним в его кабинете в президентском дворце 19 апреля, очень четко обрисовал ситуацию с переговорами: «Минский процесс горит голубым огнем из-за азербайджанских предварительных условий. Азербайджан даже начало переговоров обусловливает удовлетворением его требований. Но в Баку должны понимать, что Кельбаджар они себе вернут только через переговоры, причем под присмотром Москвы. Нужен импульс, чтобы прекратить тайм-аут. Сейчас очень благоприятная обстановка для прекращения огня на карабахском фронте. Надо, чтобы Москва предприняла энергичный демарш, который позволил бы возобновить трехсторонние переговоры.»

Давид высказал опасения по поводу двусмысленностей позиции Турции. Не готовится ли удар по Зангезуру с двух сторон – из Нахичевана и азербайджанского Зангелана? Не хотят ли турки военным путем реализовать интересующую их и азербайджанцев часть американского плана Пола Гобла, чтобы соединиться в Зангезуре с собственно Азербайджанской Республикой, отрезать Армению от Ирана и замкнуть окружающее ее турецкое кольцо даже без обещанной Гоблом «компенсации» в виде какой-то части Карабаха, которую американец (но не турки и азербайджанцы) готов был отдать Армении? План Гобла ни в каком виде не может удовлетворить ни Армению, ни Карабах, ибо он для них смертелен. По мнению Давида, предотвратить попытку оккупации азербайджанцами Зангезура, отделяющего Азербайджан от Нахичевана, а, следовательно, и от Турции, можно усилением российского погранотряда и выдвижением в район города Кафан подразделения российских войск. Это оказало бы отрезвляющее и сдерживающее воздействие на азербайджанцев и их союзников. Я согласился с Давидом и поддержал перед Москвой как идею импульса для прекращения тайм-аута, так и предложение об укреплении российского военного присутствия в Зангезуре именно в качестве сдерживающего фактора. Через некоторое время в Кафане появился российский батальон, и это, несомненно, сыграло положительную роль. Ну а когда осенью 1993 года карабахцы вышли к границе Азербайджана с Ираном и вытеснили аскеров из приграничных с Арменией районов, от плана Гобла в любом его варианте остались рожки да ножки.

ТРЕХСТОРОННЯЯ ИНИЦИАТИВА

Попыталась Россия дать импульс к прекращению тайм-аута на переговорах, но события попервоначалу стали разворачиваться скорее по американо-турецкой модели, да так беспардонно, что Казимиров даже сделал реприманд своему любезному другу Мареске.

Однако этому беспрецедентному для российского посредника акту дипломатической принципиальности предшествовали некоторые любопытные события.

Ваган Папазян, у которого я был 23 апреля перед встречей Левона Тер-Петросяна с главами дипломатических представительств, ездил вместе с ним в Анкару на похороны турецкого президента Тургута Озала и участвовал в беседах с присутствовавшими на траурных церемониях иностранными делегатами. Из того, что рассказал мне министр иностранных дел и всему дипкорпусу сам президент, вырисовывалась такая картина.

Самолет президента Армении прибыл в Анкару 20 апреля, и первое, что сделал Папазян, – проконсультировался с Казимировым, который был в составе российской делегации. План Казимирова, обсуждавшийся на московских переговорах с участием представителя НКР, в принципе устраивал Армению. В Анкаре армяне были намерены продвигать основные идеи именно этого плана.

21 апреля все собрались на траурной церемонии, и уже там начались беседы по Карабаху.

Армянская делегация не приняла посреднических услуг Демиреля и Шеварднадзе в организации встречи Тер-Петросяна с Эльчибеем. Сказали: сами организуем. В меджлисе, после официального завтрака Папазян подошел к азербайджанскому президенту, чем того сильно удивил. Услышав прямое предложение переговорить с Тер-Петросяном, Эльчибей заколебался, потом попытался отсрочить встречу, но Ваган проявил настойчивость, и оба президента сделали по три шага навстречу друг другу. Тут же подошли Кравчук и Шеварднадзе, за ними турецкий мининдел Четин и, кажется, Хижа, возглавлявший российскую делегацию. Всем хотелось попасть в объектив, запечатлевший исторический момент. Договорились о встрече, причем армяне не комплексовали и согласились на ее проведение в гостинице, где остановился Эльчибей. Беседа с глазу на глаз продолжалась полчаса. Азербайджанский президент вроде бы дал себя убедить возобновить московские переговоры, прерванные по его инициативе. Более того, он согласился с Тер-Петросяном, что уход Карабаха из Кельбаджарского района зависит от достижения договоренности о перемирии и снятии блокады, то есть, другими словами, принял идею «пакетного урегулирования». Но все ли он понял? Сложилось такое впечатление, что он с трудом вникал в суть обсуждаемого, был рассеян, явно не владел ситуацией и совсем не разбирался в механизмах урегулирования. Однако самому Левону Тер-Петросяну Эльчибей показался искренним, когда говорил, что хочет остановить конфликт и пойдет на компромисс, если сложатся для него подходящие условия. Договорились опубликовать идентичные заявления о полезности состоявшейся встречи и необходимости искать мирные пути решения проблем.

Незадолго до встречи с Эльчибеем президент говорил с Хижой и сопровождавшим его Казимировым в присутствии посла в Турции Альберта Чернышева, Пришли к согласию: российская инициатива будет «вписана» в контекст СБСЕ.

Папазян имел «очень корректный», по его словам, разговор со своим иранским визави Велаяти, который заявил, что Иран не возражает против ввода российских войск в район карабахского конфликта, более того, иранцев вообще в роли миротворцев устраивают только Россия или СНГ. Сами они тоже не прочь предложить вновь свои посреднические услуги, но не знают, как включиться в процесс. Велаяти подчеркивал заинтересованность Ирана в установлении мира в Закавказье и в хороших отношениях как с Арменией, так и с Азербайджаном.

Беседа с заместителем госсекретаря США Уортоном принесла договоренность об объединении предложений Казимирова и Марески при том понимании, что основа будет российская. Во всяком случае, американец понял, что план Марески в чистом виде не пройдет. Уортон согласился, что уход карабахцев из Кельбаджара не может быть предварительным условием прекращения огня. Он обещал тесное сотрудничество с Казимировым, о чем Папазян сообщил последнему. Но в то же время американец уклонился от прямого одобрения армянской позиции, согласно которой гарантом урегулирования должна стать Россия с мандатом СБСЕ или ООН.

Самой продолжительной была беседа Тер-Петросяна с Демирелем в присутствии Папазяна и Четина. И туркам пришлось объяснять, что уход из Кельбаджара не может быть предварительным условием. Убедило простое рассуждение: ну, уйдут оттуда карабахцы, а соглашение не состоится, и тогда они снова придут туда, и все начнется сначала. Демирель снял свое предварительное условие. Интересно, что турки не затрагивали статуса Нагорного Карабаха, не настаивали на его «принадлежности» Азербайджану. Их больше беспокоила судьба Эльчибея. Им объяснили, что наступление в Кельбаджаре было предпринято совсем не ради свержения азербайджанского президента.

На встрече с послами и поверенными в делах Левон Тер-Петросян так подытожил содержание принципиальных договоренностей, достигнутых в Анкаре с азербайджанцами, турками и американцами:

– все вопросы решаются комплексно, «в пакете», при этом ни Армения, ни НКР не отказываются обсуждать вывод карабахских войск из Кельбаджара, но решение о нем возможно только в контексте с другими мероприятиями;

– эффективное прекращение огня под международным контролем;

– международные гарантии безопасности жителям Нагорного Карабаха;

– снятие всех блокад;

– участие представителей Нагорного Карабаха в переговорах на самостоятельной основе.

«Это и есть тот контекст, в котором мы видим вывод войск из Кельбаджара, – заявил президент дипломатам. – Кажется, и Турция, и Азербайджан убедились, что это – реалистический подход, так как иное невозможно. Сегодня основная задача – как можно быстрее восстановить процесс переговоров. Мы имеем в виду не только официальные переговоры в рамках Минской группы, но в первую очередь неформальные консультации между пятью странами (Армения, Азербайджан, Россия, США, Турция), которые можно возобновить в ближайшее время. От правительств присутствующих дипломатов ожидаю содействия в этом. Все сейчас видят, что появился шанс для нахождения решения и его нельзя упускать».

Президент призвал воспротивиться пропагандистским акциям, способным сорвать этот шанс, имея в виду предстоявшую Исламскую конференцию в Карачи, очередное заседание Комитета высших должностных лиц СБСЕ (КВДЛ) в Праге 26-28 апреля и обсуждение доклада генсека ООН, отнюдь не способствующего карабахскому урегулированию и не дающего основы для нового документа ООН.

Этот призыв был вызван тем, что угроза провокаций против возобновления переговорного процесса была весьма вероятной и исходила она не только с азеро-турецкой стороны, но и из западного лагеря, и со стороны мусульманских союзников Азербайджана.

Начать с того, что на Исламской конференции среди сторонников осуждения Армении оказался даже Иран, который вроде бы должен понимать суть событий в Карабахе и вокруг него.

На заседании КВДЛ в Праге, вместо обсуждения доклада полковника Хашюнена об условиях направления наблюдателей СБСЕ в зону конфликта, по инициативе председательствующего-шведа была затеяна дискуссия о выводе войск «из Кельбаджара и других районов Азербайджана». При этом ни слова об оккупации Азербайджаном северной части НКР. И сделали вид, как если бы только что в Анкаре не шла речь о целесообразности решения всех вопросов карабахского урегулирования «в пакете». Карабахцы отреагировали на «документ» председателя КВДЛ удивлением: получается, что их призывают уважать те самые границы, которые не уважает сам Азербайджан. Самое смешное, их не уважает и автор «документа» КВДЛ, хотя СБСЕ уже более года назад, в другом документе того же самого КВДЛ, от 28 февраля 1992 года, выдвинуло принцип нерушимости всех границ, как внутренних, так и внешних, а, следовательно, и границ НКР или хотя бы НКАО тоже. Заседание в Праге кончилось ничем.

Зато СБ ООН утром 30 апреля единогласно принял резолюцию № 822 по Нагорному Карабаху и потребовал в ней «немедленного вывода всех оккупирующих сил из Кельбаджарского и других недавно оккупированных районов Азербайджана» и призвал возобновить переговоры. К неудовольствию Баку Совет Безопасности не осудил «армянскую агрессию», что, естественно, устраивало Ереван. Однако и этот ареопаг проигнорировал пакетный подход к решению проблемы, чем явно притормозил движение в направлении справедливого урегулирования. Аналогичную роль будут играть и все последующие резолюции СБ ООН по Карабаху, хотя в них, как и в первой, несомненно, были положения, вполне приемлемые для армян и для карабахцев: прекращение всех военных действий и враждебных актов, а, следовательно, и блокады; возобновление переговорного процесса между конфликтующими сторонами, а значит – с участием НКР. Именно эти фундаментальные положения резолюции 822 проигнорируют авторы так называемой трехсторонней инициативы.

В ночь на 1 мая азербайджанские вооруженные силы на всем протяжении границы с Арменией подвергли артобстрелу целый ряд городов и сел. Армяне заявили, что так азербайджанцы торпедируют процесс переговоров. Однако этой цели, если она действительно ставилась, добиться им не удалось, тем более, что дело переговоров на этом этапе взяли в свои руки Россия и США в лице послов Казимирова и Марески.

На своей встрече в Москве 29-30 апреля с участием турецкого представителя в развитие инициативы Ельцина и «воодушевленные» встречами в Анкаре российский и американский дипломаты сочинили график продвижения к мирному разрешению конфликта, который намеревались передать в Баку, Ереван и Степанакерт с тем, чтобы заручиться согласием конфликтующих сторон. Уже 1 мая Казимиров направил довольно странное послание Мареске. Он совершенно правильно заявил о несоответствии «трехсторонних предложений», то есть упомянутого графика, посреднической инициативе российского президента и резолюции 822 СБ ООН. В них действительно не было отмеченных мной выше положительных элементов этой резолюции. Но, предложив доработать текст, Казимиров согласился тем не менее передавать его конфликтующим сторонам в его первоначальном виде. В самом этом тексте обозначены просто «стороны», причем стороны неизвестно чего, да и сам график не имел никакого названия и подписывать его должны были «стороны» без указания должностей и полномочий. Одним словом, явная туфта, которая не могла устроить никого, но видимость переговоров создавала. На мой взгляд, график Казимирова, который на деле был графиком Марески, не мог удовлетворить прежде всего карабахцев, ибо весь он был построен на предварительном «полном уходе из Кельбаджара», осуществляемом за пять дней с 9 по 14 мая, и только после этого в Женеве должны были возобновиться не переговоры, а «неформальные консультации» для завершения работы над календарем окончательного прекращения огня, размещения наблюдателей, снятия препятствий к нормальному функционированию транспортных коммуникаций и связи, открытия Минской конференции с целью осуществления этих мер не позднее 1 июля 1993 года. И при этом – никаких гарантий безопасности для НКР, а ее участие в самих «неформальных консультациях» предполагалось в формате «5+1» под условным наименованием «представители заинтересованных сторон Нагорного Карабаха», причем в оскорбительной форме: эти представители, значилось в «джентльменском соглашении», «будут иметься в наличии для неформальных консультаций Председателя». Большего хамства не придумаешь.

Вот такую бумагу родила «трехстороння инициатива». 3 мая я вручил ее Давиду Шахназаряну, а американец должен был отнести то же самое в МИД Армении. Давид сразу же сказал мне, что сей документ совершенно неприемлем для Армении и НКР ввиду того, что в нем игнорируется пакетная договоренность, а построен он таким образом, что из него прямо-таки выпирает азербайджанское предварительное условие вывода войск из Кельбаджара. Да и вообще все это как-то несерьезно – в форме факсов, без всякой ответственности. Мы подписывать такой «документ» не будем, карабахцы тоже, твердо заявил Давид.

Узнав о такой реакции, Казимиров стал названивать в Степанакерт и давить на карабахцев, которые расценили его угрозы как «наглый ультиматум». 4 мая у меня был представитель ГКО НКР в Ереване Альберт Газарян (Манвел Саркисян представлял тогда фактически руководство Верховного Совета НКР). Обсуждая последнее развитие событий вокруг карабахской проблемы, он возмущался поведением Казимирова, говорил, что никто его не воспринимает как подлинного представителя президента Ельцина, ибо слишком уж он поет в унисон с американцами и турками. А тут еще российская пресса, которая подпевает Эльчибею, подпитывая его наглость. В спюрке, то есть армянской диаспоре, задаются вопросом: неужели Россия вместе с турками решила задушить Карабах? Я постарался успокоить Альберта, заверив его, что в Москве есть немало людей, правильно понимающих национальные интересы России, которые, по моему глубокому убеждению, неотделимы от судеб Карабаха.

На следующий день о том же говорили мы с Зорием Балаяном, Леонардом Петросяном и с тем же Альбертом Газаряном за дружеским ужином в загородной ресторации «Оджах» («Очаг»). Зорий все пытался проникнуть в суть «тройственной инициативы» и разобраться в ходах Казимирова, который «что-то уж больно хитроумно петляет в переговорных джунглях.»

В ту пору я еще верил Ельцину и потому просил Зория со товарищи не рассматривать известный им российско-американско-турецкий текст как нечто вытекающее из самой инициативы Ельцина. Это всего лишь эскиз, говорил я, который не следовало бы отвергать с порога, а лучше – взять за основу и предложить свои коррективы с тем, чтобы эффективно обеспечить законные интересы НКР. Думаю, что мои доводы не пропали даром.

Утром 6 мая я узнал, что накануне скончался мой младший брат Петр и тут же вылетел в Москву на похороны.