Текст книги "Заматерение (СИ)"

Автор книги: Владимир Шарапановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)

Обидно, что в испанском почти не петрю, а то бы интересно узнать мнение команданте о моем выступлении в адрес их северного соседа. Его отзыв для меня стоил бы не меньше. Жалко мнение Че узнать невозможно, но равняться на таких людей необходимо, или же в результате окажешься хрюкающим в одной луже с хряками.

Вечером в холле отеля я попросил одного из советских коллег исполнить сопровождение на рояле, и мы записали на плёнку моё исполнение этой песни Джона. Я сопроводил его словами, что «Imagine» является моим программным документом и руководством к действию, можно сказать гимном, исполняемым на утренней заре.

На том мы отослали заказную бандероль товарищу Джону. Пусть умники из CIA поломают свои аналитические головы, и что бы это значило? Может хоть в их кругах разойдется моя запись, а то коллега учёный сильно нахваливал меня, и сказал, что совсем не ожидал столь лирического исполнение после моего выступления на трибуне конгресса. Там я был совсем иным – пламенным борцом, обличающим пороки американских империалистов.

Я посмеялся и ответил, что это разные грани моего внутреннего я. И они зависят от окружения и темы. Сегодня я был мечтателем, вместе с Джоном Ленноном, именно это придало такой оттенок моему исполнению. Думаю и надеюсь, что оказалось созвучным мысли автора, вложенной в это музыкальное произведение «всех времён и народов».

* * *

Конечно, я не преминул посетить все ленинские места Женевы, раз представилась такая возможность. Фрау Нагель пришлось сопровождать меня с каменной физиономией, и разумеется за мной увязался с десяток журналистов и папарацци. А пусть отметят там в своих листках, что в Женеве чудо-ребёнок, кроме конгресса посетил только места пребывания Владимира Ильича. Ни чудеса природы, ни горы, ни Женевское озеро не удостоились моего внимания.

Так у нас на Кавказе и тем более Тянь-Шане места получше имеются, там и стану любоваться природой и вкушать заслуженный отдых, вдали от туристов и любопытствующих. Природа там первозданная не приспособленная для ожиревших бюргеров.

В первый же выходной день работы конгресса я наметил этот поход по ленинским местам Женевы. Разумеется, я непременно отметился, оставив букетик цветов у барельефа на башне Молар, что отмечает заботу Женевы об изгнанниках. Она была водружена ещё при жизни вождя. А скульптор Поль Бо, создавший его по заказу муниципалитета города, по-видимому, изобразил Владимира Ильича, уж очень велико портретное сходство. Так что будет впредь ленинским местом.

Затем всей процессией направились к зданию университета. В чьей библиотеке Владимир Ильич проводил львиную долю времени, прочитав гору книг. Подошли к расположенному напротив дому, в котором проживал в те годы Плеханов, и в гостях у коего некоторое время пребывала чета Ульяновых.

Затем посетили дом на авеню Май, где их семья обитала в пансионе с 1903 по 1905 годы. На закуску я оставил квартиры, где они проживали более длительное время, и находились без малого семь лет. Прогулка вышла продолжительной и следовавшие за нами журналисты стали отставать и жаловаться.

А ничего, пусть поноют. Это их профессия, а волка ноги кормят. Сиднем сидючи, как Илья в Карачарове, славы не добыть. Удивила лишь следовавшая по пятам дамочка, не выказывавшая никакой усталости. Нам-то что с Людмилой – «бешеной собаке и семь вёрст не крюк», мы за день не меньше на кроссах наматываем, а вот нехай остальные хилые иностранцы тоже побегают.

Были на Рю де Плантапорре, где красовалась мемориальная доска, водружённая к 50-летию создания нашего государства. Там, я также оставил букетик цветов и почтил место, где Владимир Ильич написал столько своих трудов, чей гранит я грыз впоследствии, в школе, ВУЗе и аспирантуре. Оттуда направился в самый русский район Женевы, где проживали не только семья Ульяновых, но также Бонч-Бруевича, Лепешинского, Мандельштама, Ильина, Абрамова и многих других.

На Каружке мы задержались подольше, обходя русские места. Где я попутно рассказывал окружающим о тех кто жил в этих домах и какой вклад позднее внёс в политике и искусстве. Журналистам полезно послушать про русский след в Женеве, где и когда обитали видные представители нашей страны.

Закончил, своё турне по Женеве, у памятной доски, водруженной на улице Шпигельгассе, где, созвав следовавших за мной журналистов, выразил свою озабоченность и удивление тому факту, что в Женеве не нашлось до сих пор места для дома-музея создателя нашего великого государства столько лет прожившего и писавшего свои труды в этом городе. Здесь же оставил ещё один букетик цветов около мемориальной доски. Бог любит троицу.

Не зря же вся эта братия тащилась за мной по пятам всё это время? Вот и дал им материал для завтрашних репортажей. Что-нибудь да попадёт на страницы их газет.

Думаю, что другой Ильич не осудит меня за проведение подобной промо-акции или променада по ленинским местам. А также прикроет от гнева идеологического отдела ЦК КПСС и лично Михаила Андреевича. Я тут собственно выполняю их работу и громлю идеологического противника прямо в его логове близ достопамятного Давоса. К тому же значительно успешнее, коль разразилась такая буря дерьма от Госдепа и прочих их МИДов.

Раз уж власти Швейцарии сочли меня неудобным младенцем, то пусть до конца осознают, как сильно просчитались – явно недооценив меня. А что, мне в Давос не наведываться, чтобы принимали с распростёртыми объятьями. Для работы в исследовательских программах и построении термоядерного реактора они вынуждены будут меня пускать со скрежетом зубовным. Правда я в ближайшем будущем такие вояжи не планирую, других дел невпроворот.

* * *

После этого памятного для многих, я так надеюсь, дня посещения мест, связанных с жизнью и деятельностью Владимира Ильича, я сидел, вновь как суслик, не высовывая носа из отеля, разве что для участия в дальнейшей работе Всемирного конгресса учёных. Работа продвигалась достаточно плодотворно, и наметились определённые планы на будущее.

Однако это была обычная для учёных рутина, и руководители нашей делегации, придя в себя в привычной для них обстановке, стали усиленно переживать. А какой же приём ждет нас на родине? И какие последуют оргвыводы в отношении них и меня. Они не смогли вовремя удержать малолетку от столь опрометчивых заявлений, а я его произнёс.

Тогда я им подкинул идею на обратном пути заглянуть в ГДР, по приглашению наших коллег из этой страны. С целью конкретного согласования нашего более тесного сотрудничества в намеченной области. Тут почти по пути, и нас будут очень рады принять у себя наши немецкие коллеги.

Нам следует лишь запросить согласие в Москве на такое изменение маршрута и планов. С немецкими товарищами я берусь договориться об изменении нашего маршрута и пребывании в ГДР на необходимое для обсуждения сотрудничества время.

Слава богу, видно нас в Москве в данный момент были не очень рады видеть, пока не утрясутся проблемы по дипломатическим каналам и не спадет ажиотаж, вызванный выступлением участника нашей делегации.

Что же, когда пыль уляжется, станет проще отбрыкаться от критики и выволочек. К тому же у меня на сию поездку были свои резоны и огромное желание повидать прадедушку с прабабушкой обосновавшихся в Берлине.

Вот я до перелёта и старался не появляться на публике слишком часто, следуя советам опытных сотрудников охраны, тем самым не желая изображать бегущую, а тем более падающую мишень.

Позлил я многих, но маловероятно, что агенты ЦРУ и других разведок успеют так срочно организовать операцию угрожающую моей свободе или жизни. Только моссадовцы умеют так шевелиться, но их жизнь заставляет. Я же их не трогал, и ничем не задел.

Однако – «бережёного Бог бережёт, а не бережёного конвой стережёт». Лезть на рожон оставим рисковым людям мечтающим пить шампанское и иметь королеву. Ни того ни другого по малолетству мне не надь.

Разве что предложил провести на телевидении совместную пресс-конференцию, но эту инициативу на корню зарубило руководство делегации и представитель МИДа.

Я у них сейчас не в особом доверии, так что спускать меня с короткого поводка, они откровенно опасаются.

* * *

В аэропорту перед вылетом меня снова выловили журналисты и стали выспрашивать о моих планах на будущее, и о том, что мне понравилось в Швейцарии и какое самое запоминающееся событие произошло во время моего пребывания в стране.

Планы я им изложил по конспекту ленинских работ. Ответил, что за время пребывания отстал от своего графика занятий в Университете и мне теперь предстоит: «Учиться, учиться и ещё раз учиться», как завещал великий Ленин. Все остальные проекты я отложу на лето, а то ещё оставят на второй год на втором курсе.

Самой запомнившейся за это время, для меня стала поддержка моего выступления на открытии конгресса со стороны Джона Леннона, о которой он сообщил в своём интервью их американским коллегам.

Из понравившегося в Швейцарии, то я фактически ничего не видел. Хотелось бы много где побывать, но занятость на конгрессе не позволила даже хорошо осмотреть Женеву. Однако очень жаль, что не смог побывать в ущелье Шёлленен в швейцарском кантоне Ури, где расположен памятник генералиссимусу графу Суворову-Рымникскому, и под которым покоятся наши чудо-богатыри, погибшие при переходе через Альпы и в сражении с наполеоновскими войсками у «Чёртова моста».

До меня дошли слухи, что он содержится в ненадлежащем состоянии, но так как собственность на этот объект была передана России, то мне бы хотелось передать часть средств которые поступят в качестве гонораров за бабушкины книги или иных заграничных поступлениё на его реставрацию.

Призываю российских подданных проживающих в Швейцарии, или их потомков побывать там и сообщить мне об объёме работ и необходимой для реставрации сумме. Возможно, часть необходимых средств нам удастся перечислить. Русские люди тем временем смогут привести место русской славы в должное для проведения реставрационных работ состояние. Это наша обязанность, как русских заботиться памятниках нашим героям.

На том я расстался с журналистами и распрощался с не столь уж гостеприимной ко мне Швейцарией, а мы спецрейсом вылетели в аэропорт Шёнефельд[138]138
  В 1947 году вышел приказ № 93 Советской военной администрации в Германии о строительстве в Шёнефельде гражданского аэропорта. После завершения строительства до 1990 года аэропорт несколько раз перестраивался, став центральным аэропортом Германской Демократической Республики, который должен был обслуживать до 18 миллионов пассажиров в год. Аэропорт Шёнефельд был объявлен «молодёжной стройкой».


[Закрыть] под Берлином.

Глава 19

«Никогда не бросайте начатое дело.

Работа дает вам цель и смысл.

Жизнь без нее станет пустой».

Стивен Хокинг

Пока летели из Женевы в Берлин, появилось толика времени подвести итоги поездки в Швейцарию и обдумать сложившуюся ситуацию. До последнего момента и посадки в легендарный Ту-104 мне не верилось, что полетим в Берлин. Даже кулак держал на удачу.

И вот в полёте появилась возможность набросать некоторые наметки и планы на пребывание и плодотворную деятельность в ГДР. Составить план-минимум и план-максимум, Дай бог, чтобы получилось выполнить хоть половину.

Замечательно, что есть кому перепоручить некоторые заботы в Берлине. Наш семейный десант высажен там заблаговременно, и меня ждёт уже подготовленный плацдарм. Есть проверенные люди – фронтовой разведчик и железная леди. И они же – мои прадедушка с прабабушкой.

Я заблаговременно в Женеве, озадачил руководство нашей делегации пообщаться в самолёте с руководством немецкой, возвращающейся в Берлин тем же бортом. И сам сумел освободиться хоть от этих забот. А то – всё сам, да сам!

В полёте им вполне достанет времени обсудить некоторые начальные планы на пребывание нашей делегации в ГДР и определить первоочередные задачи. Впереди долгие-долгие годы совместной работы над термоядом, и потому неформальное общение пойдёт только на пользу учёным обеих стран.

Тем самым, заняв руководство полезным времяпрепровождением в полёте, мне удалось сосредоточиться на свёрстке своих личных планов. При этом не стал уделять много внимания точному просчёту тактики, а лишь установил очерёдность стратегических задач, так как маловероятно, что удастся реализовать задуманное за краткий срок пребывания в ГДР.

Первым пунктом следовало общение с прадедушкой и прабабушкой, недавно обосновавшихся в Берлине и работающих в советском посольстве. Следующим пунктом расположил общение с немецкими товарищами из союза свободной немецкой молодёжи (ССНМ) для решения множества вопросов сотрудничества в задуманных и реализуемых проектах.

Мне в последнее время пришла в голову шальная мысль удивить их не только количеством совместных проектов. А более того размахом и разносторонностью их направленности. Так что скучать им точно не придётся.

И только после этого располагалось общение с коллегами учёными. Во-первых, уже достаточно пообщались в Женеве, а во-вторых кроме меня есть кому налаживать с ними плодотворное сотрудничество. На то имеется руководство делегации, и опыта у них в данной сфере значительно больше.

Тут собраны учёные, отдавшие этой работе не один год жизни и накопившие солидный опыт. А немецкие коллеги смогут стать полезным подспорьем в этом грандиозном проекте. Их учёные-физики всегда славились.

Ещё в Женеве я изложил руководителю делегации советских учёных – Евгению Павловичу Велихову[139]139
  Евгений Павлович Велихов (род. 2 февраля 1935, Москва, СССР) – советский и российский физик-теоретик, общественный деятель. Доктор физико-математических наук (1964), профессор. Вице-президент АН СССР (1978–1991) и РАН (1991–1996). С 1961 года работает в Институте атомной энергии им. И. В. Курчатова. В 1971–1978 годах являлся директором филиала института – Магнитной лаборатории АН СССР (в будущем Троицкий институт инновационных и термоядерных исследований


[Закрыть] известные мне проблемы и досадные ошибки, допущенные при создании термоядерных реакторов, и особенно Токамака, так что смею надеяться, что в этот раз им удастся избежать таких просчётов уже в первой опытной установке.

И на сей момент большинство из известного мне в данной области уже передано учёным. А то, что осталось за кадром, там и должно оставаться, вплоть до получения обнадёживающих результатов при исследованиях в Союзе.

Это технологии двойного назначения и их открытая публикация может сыграть лишь на руку врагам нашей страны. Оттого этим станут заниматься в наших институтах и по закрытой тематике. А вот готовые изделия смогут впоследствии использоваться в том числе и в международных разработках установок термоядерного синтеза.

Так что на данный момент моя роль стала довольно символической, и я скорее служу олицетворением будущего нашей советской науки. Но уже неплохо успел «ударить автопробегом по бездорожью и тунеядству», и моя речь на открытии конгресса запомнилась многим, а ещё не раз икнётся супостатам в их Оральном Кабинете.

Уж не знаю, какие норны мне ворожат, но узоры в судьбу они вплетают крайне лихо, и их содействие воистину неоценимо. Хорошо быть любимцем норн и состоять «внуком» дорогого Леонида Ильича. Много круче, чем в тех же детях лейтенанта Шмидта.

Легко реализуются самые смелые и даже бредовые затеи, так что просто диву даёшься. Вот и согласие на этот вояж в ГДР было получено чуть ли не с самого верха. А может быть сам «дедушка» решил подыграть моим начинаниям. Надеюсь, что сам я пришёлся ему по душе при наших прошлых встречах в Завидово, так как наше общение проходило очень по-доброму и доверительно.

И сценарий фильма ему очень понравился, так что к съёмкам уже приступили. И потому в Москве мне непременно предстоит заехать на студию, где расставить все точки над и, пояснив некоторые нюансы картины.

Сам абсолютно уверен, что Леонид Гайдай замечательно справится. С самых первых короткометражек, приключения по пьянке получались в его лентах очень убедительными, красочными и смешными. Так что эта тема ему хорошо знакома и близка.

А фильм «Особенности национальной охоты» построен вокруг подобных приключений на охоте, но вдобавок несёт великое множество других смысловых нагрузок, что принципиально отличает хорошие, умные комедии.

Так что материал для работы режиссёру представлен намного благодатней, чем то же «Спортлото – 82». И надеюсь, что у него возникнут свои замечательные режиссёрские находки, а мне следует лишь пролоббировать известные мне, а также остановиться на глубинных, философских смыслах фильма, чтобы сохранить их.

Про начало съёмок этого фильма мне рассказал Петрович, чуть ли не на ступеньках аэропорта перед самым выездом на конгресс. Даже поведал, как изумился сам режиссёр, когда ему принесли полностью утвержденный сценарий. И предложили стать режиссёром данной картины.

Сперва Гайдай сомневался, какого кота в мешке ему подсовывают, и колебался. Но ему намекнули, что вопрос находится на контроле у самого генерального. И после прочтения сценария, тот бодро взялся за дело. Такой карт-бланш выпадает крайне редко, а уж киношной ли братии не знать, как на экраны наших кинотеатров попала гордость отечественной кинематографии – фильм «Белое солнце пустыни».

Но не только фильмой единой жив человек, у меня и других творческих планов громадьё. Только бы успеть в ГДР запустить их в работу. Надеюсь что-нибудь зрелищное и феерическое понравится немецкому зрителю, вызвав недюжинный интерес.

Решил предложить постановку мюзикла «Нотр-Дам де Пари» на немецком языке, и надеюсь, что немецкая молодёжь с радостью примет такой подарок. Да и публика постарше не останется в стороне.

Либретто мюзикла я давно дописал и партитуры также. Ещё до своего отъезда отослал их Александру Градскому. Так что предложу одновременную премьеру на двух сценах – Московской и Берлинской. Соответственно на двух языках, и получится весьма убедительная демонстрация крепнущей германо-советской дружбы.

А переложить весь текст на немецкий, даже у меня не вызовет трудностей – подобного недоучки. Разве что впоследствии неплохо бы шлифануть огрехи, передав немецким товарищам, одарённым поэтическим даром.

А поможет мне с организацией данной грандиозной премьеры, конечно же Вероника Степановна. Её вотчина в посольстве – это атташе по культуре[140]140
  Атташе по культуре является специалистом, занимающимся развитием и укреплением культурных связей между двумя странами. Атташе по культуре – это не только представитель своей страны, но и посредник между двумя культурами. Он оказывает поддержку и помощь в различных областях, связанных с культурным обменом, а также реализует программы и проекты, направленные на популяризацию и привлечение внимания культуры своей страны. Атташе сотрудничает не только с дипломатами, но и с художниками, писателями, учеными, археологами и представителями разных сфер искусства, науки и образования.


[Закрыть]. Ну а прежние деловые контакты с министром культуры Екатериной Фурцевой позволят и в Союзе сдвинуть сей воз с места.

С одной стороны, Виктора Гюго очень ценят, а книги выпускаются огромными тиражами. Ценят за идеологически верные взгляды, высказанные ещё в начале и середине прошлого века. Так что в Союзе печатают охотно, и постановку должны одобрить.

В будущем та с огромным успехом прошла на подмостках множества стран мира и была очень популярна. К тому же – это совсем не рок, к которому Екатерина Алексеевна несколько неровно дышит, если не сказать более.

С другой стороны, такая постановка станет отличным подарком любимой прабабушке. Яркий и запоминающийся совместный проект придаст авторитета и солидности на её новом поприще, так как, прибыв в страну лишь недавно, она сразу включилась в работу и смогла наладить тесное взаимодействие с немецкой стороной.

«Эх, мне бы только бы это суметь! Она бы весь рот открыла!», как говаривал незабвенный Вовка в Тридевятом царстве. Нет, не останется наша царица у разбитого корыта! Не с таким правнуком – затейником. У неё будут и другие столь же громкие проекты. Мне думается, что она ожидала нечто подобное всю свою жизнь, и это станет для неё очень приятными хлопотами.

Ну а мне ещё очень многое необходимо перетереть с руководством союза свободной немецкой молодёжи по вопросам организации отдыха школьников из ГДР в нашем международном пионерлагере, и обязательно подключить к этому разговору представителей немецкой пионерии.

Они давно приступили к работе над этим, и вскоре должны будут прибыть в нашу республику для окончательной координации совместных планов и действий. Но часть этих планов можно и даже нужно обсудить здесь, на месте.

Напрошусь на встречи с юными зрителями фильма «Девочка из будущего», и там поговорим о впечатлениях школьников и возникших вопросах к сценаристу данной картины. Общение должно стать очень интересным и откровенным, ведь у нас с ними нет пресловутого возрастного барьера.

На тех же встречах можно определиться с некоторыми кандидатурами для поездки в наш лагерь отдыха. Мне нужны творческие натуры и талантливые школьники, чтобы в самом пионерлагере организовать работу над совместными творческими проектами.

Я же не просто так желаю их туда вытащить, а ещё и получить пользу от нашего сотрудничества. Мне нужен их юный задор, энергия и буйная фантазия, а то я сам после поездки в Женеву словно выжатый лимон. И на душе накопилась усталость от каждодневной настороженности и мобилизации всех нервных сил.

* * *

К тому времени, как самолёт стал заходить на посадку, я ощутил подъём настроения и бодрость. Легко и приятно протекали размышления об удавшемся, и намеченном на будущее. Общий настрой превратился в самый боевой, и все указатели гласили – «На Берлин». Так что с кавалерийского наскока постараюсь завоевать любовь немецкого народа.

И организованная нам встреча в аэропорту, определённо не разочаровала, а предоставила возможность побежать обняться и расцеловаться с Вероникой Степановной и Всеволодом Никитичем. С плеч словно целая гора свалилась, а скорей весь Альпийский хребет.

Приятно оказаться на дружественной территории, среди родных мне людей. Разделить с ними радость нашей встречи. Однако пришлось попросить их обождать с нашей беседой до дома, когда представится возможность вдоволь наговориться.

А сам поспешил далее к небольшой группе официальных лиц, среди которых приметил Мартину, и, скорее всего, других представителей ССНМ. Там мы с Мартиной также облобызались в уста сахарные, как было принято при официальных визитах в дружеские страны. Она стала представлять меня остальным, как старого и доброго друга. А мы тепло пожимали и трясли друг другу руки.

Вежливые немцы дождались, пока я грубо нарушал программу приветствия делегации советских учёных, и только затем началось официальная часть. Правда моё самовольство не сильно сорвало планы встречающих, так как я убежал далеко вперёд солидных учёных, которым не пристало спешить и утрачивать степенность, и они лишь недавно добрались до нас.

А пока длились официальные речи от встречающих и ответные от встречаемых, мы успели перезнакомиться со всеми окружавшими меня, а также пошептаться с ними на разные темы. Общение я старался проводить только на немецком языке, дабы оценить приобретённые мной навыки разговорной речи.

И оттого наше перешептывание приобрело ещё более неформальный характер, так как меня вполне понимали, и без помощи переводчиц. Не пришлось останавливаться в ожидании перевода сказанного, или ждать перевода слов собеседника.

А когда весь официоз завершился, мы стали прощаться и уговорились о времени нашей следующей встречи. Попутно они обратились ко мне с просьбой, рассмотреть возможность участия в нескольких общественных мероприятиях, организуемых как в столице, так и в других городах.

При прощании мы с Мартиной снова обнялись и расцеловались, а она шепнула мне на ушко, что я очень популярен в ГДР, как последовательный и непримиримый борец за мир во всём мире. А моё присутствие на тех митингах привлечет много публики. А я в ответ проворчал, что ещё припомню ей намёки про старого друга, и некоторые другие пикантные подробности нашего знакомства.

Она засмеялась и только потрепала мои длинные волосы и дёрнула за хвостик. Вот что значит верный друг – поделилась столь полезной для меня информацией. Всегда хорошо, когда есть что-то ценное для взаимовыгодного обмена. А мне от их союза понадобится очень многое, так что будем торговаться и договариваться.

Окрылённый такими перспективами, я принялся напропалую целоваться со всеми остальными девушками и женщинами, и надеюсь для них это было не менее приятно, чем для меня.

Хорошие и тёплые отношения никогда не помешают, так как нам с ними ещё много общаться и прорабатывать совместную реализацию замыслов. А спрашивается: какой женщине может не понравится расцеловать симпатичного киндера? Это же вложено в их природу, а немецкое три К включает – киндер, кухне, кирхе.

Несколько насторожено я вел себя только с Ангелой. В данный момент она камрад, но мне ли не знать насколько всё переменчиво в этом мире. И предстоит вежливо прощупать её на предмет – наша она, или уже нет. Надеюсь для этого представится время и сложится подходящая ситуация.

Сразу после завершения торжественной встречи, делегации наших и немецкая учёных были приглашены на приём в советское посольство, и посол объявил, что дата и время приёма будет уточнена с руководством делегаций.

А затем всех наших учёных повезли для заселения в отель, а мне представилась возможность вернуться к Веронике Степановне и Всеволоду Никитичу, которые заждались меня, чтобы ехать к ним в квартиру.

С мной остались только Людмила и пара сопровождающих, а большинство охраны отправилась в отель для отдыха. Но не успели мы пройти к дожидавшимся машинам, как нас перехватила группа журналистов телевидения ГДР, попросив дать небольшое интервью.

Они уже отсняли всю официальную церемонию встречи, и теперь хотят задать несколько вопросов самому молодому участнику международного конгресса.

Сложно было не дать согласие на столь вежливую просьбу и интервью затянуло наш отъезд почти на час. Он не прошёл для меня даром, и я смог определить темы, более всего интересующие общественность ГДР, так как не только отвечал на заданные вопросы, но и по старой одесской привычке часто отвечал вопросом на вопрос.

Было интересно узнать, что одной из наиболее популярных тем являлось моё заявление с трибуны международного конгресса учёных, и последовавшие вслед за ним выступления молодёжи и пацифистов с требованием резкого сокращения ядерных арсеналов всех противостоящих сторон.

Волна протестных акций прокатилась по улицам и площадям большинства столиц западных стран. И хотя рассчитывал на такой отклик, но сам не ожидал подобного размаха антивоенного движения.

Меня это порадовало, а вот правителей тех стран совсем даже наоборот, и они разразились бурной критикой и даже оскорблениями в адрес безответственного юнца. Следовательно мне необходимо крайне ответственно подойти ко всем своим заявлениям и действиям, не давая им ни малейшего шанса придраться к моим поступкам. Самому же скрутить им дулю в кармане, для собственного удовлетворения.

Думаю, что из этой беседы, журналисты смогут сделать неплохой репортаж, смонтировав подходящие фрагменты. А в целом я высказывался очень осторожно, неоднократно упомянул своё горячее и давнее желание посетить ГДР, и что ранее этому препятствовал лишь мой юный возраст и слабое знание немецкого языка.

Высказал радость, что наконец стою на немецкой земле и смогу запросто беседовать с её жителями. Упомянул о многовековом проживании немецких поселенцев в России, где они корнями врастали в наше общество. У нас много общего и одной из моих пра-пра бабушек была дочь немецкого инженера, работавшего в Москве.

И я всегда мечтал посетить её родину, узнать поближе народ. А дома прочёл множество книг видных немецких писателей и по ним составил свое представление о стране и её народе. Будет очень интересно сравнить его с действительностью.

В настоящий момент я вижу много плодотворных направлений для сотрудничества со своими немецкими товарищами, и о некоторых из них очень скоро станет известно. Но пока это останется секретом.

Всё общение старался проводить бойко и чётко, но к завершению интервью устал, что не преминули заметить репортёры. И потому они тепло поблагодарили за столь интересное общение и сделали комплимент, что я очень хорошо говорю по-немецки.

На что не преминул отшутиться, что было бы стыдно отставать от своего прадеда Всеволода Никитича, который говорит значительно лучше, так как языку его с самых пелёнок учила мать. И сразу перевёл стрелки на своих родных дожидавшихся меня.

Общение быстро переключилось на него так как журналисты пожелали узнать больше о моей семье. И Всеволод Никитич рассказал про свою работу в посольстве, где занимается вопросами сотрудничества в сфере образования, а также организацией обучения советских школьников из семей офицеров ГСВГ. Рассказал о жене, которая занимается в посольстве вопросами сотрудничества в области культуры и искусства. В завершение отметил мои успехи в освоении немецкого языка и достигнутый за год прогресс.

За это время я достаточно передохнул и в завершение поспешил выразить благодарность всем своим друзьям и близким оказавшим помощь в освоении мной немецкого языка. Поблагодарил замечательную девушку и моего хорошего друга – Хайди, ставшую моей наставницей и много сделавшую для этих успехов. Выразил благодарность всем немецким студентам, всегда помогавших мне, а также с теплотой и радостью встречавших в их общежитии.

Все они являются достойными представителями современной немецкой молодёжи, и со своей стороны я намерен расширить своё плодотворное сотрудничество с союзом свободной немецкой молодёжи, чтобы таким образом отплатить за проявленную ими заботу и помощь.

«Доброе слово и кошке приятно», а я нисколько не покривил душой. Я буду им очень полезен, и они также станут мне крепким подспорьем в совместных начинаниях. Брак по расчёту может быть крепким, если расчёт оказался верным. Мы представляем взаимный интерес друг для друга, а даст бог то сыщутся и мои немецкие единомышленники. Особенно по вопросам правильного воспитания подрастающего поколения.

Это задача не менее, а даже более значимая, чем всякие технические задумки. Правда в технике также необходимо создать организацию и подтягивать в неё гиков, а лучше всего объединить одних и других некой общей идеей.

* * *

После официальной встречи и интервью, расслабиться и отдохнуть мы смогли только в квартире предков. Быстро накрыли на стол и тепло отметили их новоселье в Берлине и нашу теперешнюю встречу.

Квартирка оказалась небольшой, уютной и расположенной в хорошем районе. Радовало, что не на окраине, а недалеко от центра. С близко расположенными остановками транспорта. Для всех четверых места было маловато, но при моём росте метр с кепкой много простора и не требовалось и нас разместили с Людмилой в одной комнате.

В отеле мне предоставили бы отдельный номер, но дома и стены помогают. А мне к тому же очень хотелось потолковать с Всеволодом Никитичем и Вероникой Степановной. Так что засиделись мы далеко за полночь, обмывая встречу.

Все чертовски устали от речей и официоза и сказывалось отсутствие у нас навыка толкать многочасовые речи. А еще говорят, что слушатели засыпают оттого, что больше устают. Ну уж – дудки, я словно пару вагонов разгрузил! Вымотался полностью.

Говорить не хотелось, а наоборот – хотелось сидеть и слушать. Вот и пришло в голову, спихнуть рассказ на Людмилу. Как она видела наш вояж по заграницам со стороны. Ведь практически сопровождала меня повсюду и даже на конгрессе.

Девушка попыталась детально пересказать наши приключения, но ей не хватило мастерства рассказчика. Не всегда на мой взгляд она выделяла важные моменты и делала правильные акценты. Взгляд со стороны показался достаточно чуждым, хоть в рассказе присутствовали те же самые события. Но они давались с точки зрения стороннего наблюдателя и часто отличались от моих собственных впечатлений.