Текст книги "Исправить всё (СИ)"

Автор книги: Владимир Коваленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

   Именно в тот приезд, зашел Сергей в ГУМ и поразился – в магазине не было ни одного покупателя. Пройдя по совершенно пустым коридорам и посмотрев на совершенно пустые прилавки, Сергей отправился на Ленинградский вокзал. Подойдя к кассе, он попросил один билет на «Красную стрелу», на что получил следующий ответ,

  Извините пожалуйста, билеты на «Красную стрелу», мы будем продавать через двадцать минут. – К хорошему быстро привыкаешь, Сергей посмотрел на часы и сказал,

   Нет, так долго я ждать не могу. Дайте мне билет на поезд, который отправляется через пять минут, – что и было, тут же, сделано. Все сказки рано или поздно кончаются. Он вошел в вагон, на перроне иностранцы пели, что-то вроде,

   Мир, дружба, эгегей! – Поезд тронулся, из динамиков раздалось, – Счастливого пути! – А в полночь, как и положено в сказке, карета снова превратилась в тыкву, кучер в крысу, но у Сергея на всю жизнь остались чудесные воспоминания о Москве, населенной москвичами и о том, как может выглядеть мир, если относиться друг к другу по– человечески.

  – Давай поступим так, как рекомендуют поступать своим туристам в американском путеводителе по Москве, – предложил Сергей.

  Интересно, как? – Поинтересовался Виктор, – Просто я не читал этого путеводителя, потому и не знаю.

  Да я тоже не читал, но люди говорили, что там написано, « Будучи в Гуме, подойдите к фонтану и купите там мороженое».

  Ну, что же, – согласился Виктор, – Давай воспользуемся вражеской рекомендацией.

  Купив по мороженому, они вышли на Красную площадь.

  Ну, куда теперь? – посмотрел на Сергея Зиновьев, – Может в Мавзолей?

  Нет, – воспротивился Сергей, – Только не туда.

  Интересно, почему? – искренне удивился Виктор, – Все приезжие идут туда посмотреть на Ленина.

  Так уж и все? А потом я не все, и если честно, – объяснил Костров, увидев, что Виктор обиделся, – Ну, не хочу я смотреть на покойника и все. Что в этом странного? Пойдем лучше посмотрим на творения великих людей, – и он потащил Зиновьева к собору «Василия Блаженного».

  Глава 23

   Попросим у небес -

   Нам прошлое вернут.

   Ах, времени в обрез,

   Осталось пять минут.

   С. Никитин.

   Между тем, Василий начал действовать. Доехав до первого телефона-автомата, он набрал номер, дождавшись, когда на том конце поднимут трубку, он произнес слово, «милейший», что означало, дело чрезвычайной важности и отдал какой-то приказ своему собеседнику. Затем, уже не спеша, сел за руль своего автомобиля и поехал по улице Профсоюзной, свернул на улицу Гарибальди, потом свернул еще раз и углубился в переулки столицы.

   На одном из них, он остановил машину, открыл капот и стал ждать. Через пять минут, рядом с ним остановилась двадцать первая «Волга». Из нее вышел молодой, спортивного вида парень и подошел к Василию.

  Ну что, шеф, загораешь? – спросил он, подходя и заглядывая в салон машины.

  Да вот, заглох. Может, чем поможешь? – Кольцов вышел из машины и подошел к капоту, приглашая незнакомца посмотреть на двигатель. О чем-то, некоторое время они разговаривали, потом парень отошел к своей машине, открыл багажник, достал из него сумку с инструментами и снова склонился над капотом жигуленка, что-то там ремонтируя. Вместе с ним, склонился над капотом и хозяин автомобиля, что-то выясняя и рассказывая автомобильному мастеру. Под конец, он попытался вручить парню червонец, на что тот обиделся,

  Это ты брось, обидишь, я ведь тебе просто помог, от души. Сегодня я тебе, завтра мне кто-нибудь, глядишь, и мир лучше будет.

  Василий попрощался с парнем, завел свой автомобиль и отправился к дому. Этим же вечером в 22-00 он из телефона-автомата позвонил куда-то, сказал пару слов и выслушал какое-то сообщение, после чего, не прощаясь, положил трубку и спокойно отправился домой спать.

  На следующий день, с утра, оставив Сергея дома, Виктор вышел на улицу, сел в свой автомобиль, доехал до первой телефонной будки и куда-то позвонил из нее. После чего, вернулся домой. Войдя на кухню, где Костров, в ожидании друга, заваривал чай, он подошел к столу, и в ответ на вопросительный взгляд Сергея, написал на уголке газеты, – Сегодня в 21-15, – потом оторвал этот уголок и сжег его в пепельнице. А дальше, они пили чай и болтали о разных пустяках, так, что, если квартира прослушивалась, а, скорее всего, так и было, то их вероятные противники не должны были догадаться, что друзья задумали на сегодня, какую-нибудь, операцию.

  Я утверждаю, что заварка должна быть свежей, – Сергей вылил из заварного чайника старую заварку, помыл его и обдал кипятком, потом насыпал в него немного чая, залил кипятком и накрыл чай полотенцем.

  Не знаю, по мне, так в новой заварке не хватает аромата, – заметил Виктор, наблюдая за манипуляциями Сергея с чайником, – Я не хочу сказать, что нужно пить чай, трехдневной старости, но настояться, в течение, скажем, трех часов, чай должен.

  О! Вот видишь, у нас уже есть тема для дискуссии, и надо сказать, я знаю многих людей, которые могли бы спорить о чае целый день. Ты только подумай: одни пьют черный чай, другие – зеленый, одни – рассыпной, другие – в пакетиках, одни – с ароматическими добавками, другие – без. А, что уж говорить о сортах: принцесса Нури, принцесса Гита, принцесса Канди (все это – цейлонский чай), чай сэр Кент, чай Липтон, чай Биг Бэн, чай английский, чай индийский, чай цветочный, чай травяной, в общем, страшная уйма чая существует на этом свете.

  Из которых, – подхватил Виктор, – У нас в Москве продается только Индийский, Цейлонский, Грузинский и Краснодарский, да и те, после Аварии исчезли из продажи.

  В самом деле, – Сергей снял с чайника крышку, помешал заварку, опять закрыл крышку и накрыл чайник полотенцем, – Говорят, что чай и грибы сильнее всего впитывают в себя радиацию.

   Друзья сели пить чай с булочками. За чаем они изучили, что

   пишут газеты. К своему удивлению, ни 26-го, ни 27-го

   апреля в газетах не было написано ни строчки об этих

   событиях, словно ничего и не было.

  Да, многого я и не ждал от нашей прессы, но чтобы вот так? – удивился Сергей, – Ни слова, молчок. Как будто, если промолчать о катастрофе, так, вроде, ее и нет. Это прямо какая-то страусиная политика. Неужели эти умники не понимают, что все равно люди об этом узнают, и после просто не станут читать их газет, а будут узнавать новости из Голоса Америки? Кстати, – он посмотрел на Виктора, – Это упрек и к вашему ведомству.

  Брось, причем здесь мы? На это и все другие дела, есть другое ведомство, – и он показал пальцем наверх.

  На что Сергею оставалось только промолчать. Он знал, что Партия сама себя разрушит. Беда была в том, что заодно, вернее, в первую очередь, она разрушит нашу страну и сломает судьбы двухсот миллионов людей.

  Ничего, – подумал он, – Придет время, доберемся и до вас. А сейчас, только бы решить эту проблему.

  Глава 24

   Добрым словом и пистолетом

   можно добиться большего,

   чем одним добрым словом.

   Аль Капоне.

   В 21час 05мин двое мужчин в торжественных костюмах и две девушки в красивых вечерних платьях, с цветами и с подарками, вышли из машины и прошли к подъезду элитного дома, расположенного на улице N. В подъезде дома дежурил консьерж, но прибывших ожидал жилец этого дома, некто Коган А.П., который, заранее предупредил, что по поводу помолвки его дочери, у них ожидается вечеринка. Все это было аккуратно записано консьержем в журнал дежурств. Через три минуты прибыли еще двое мужчин, которые также были радостно встречены хозяином квартиры. Пусть никого не удивляет легкость, с которой прошли в элитный дом посторонние люди, но в то время, когда еще люди ничего не знали о терроризме и заказных убийствах, бдительность стражей оставляла желать лучшего. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что если бы такое убийство все же случилось, и его совершили не по приказу Партийного руководства, то, скорее всего, оно было бы раскрыто в кратчайшие сроки, опять же, в отличие от нашего времени. Вновь прибывшие, проследовали за Коганом в его квартиру. Спустя еще десять минут в подъезд вошел академик Алексеев. Как всегда, поздоровавшись с консьержем, он прошел к лифту. Поднявшись на свой этаж и выйдя из кабины лифта, Алексеев увидел в углу лестничной площадки целующуюся пару.

  Безобразие, – проворчал про себя академик, подходя к своей двери и доставая ключи из кармана, – Совсем стыд потеряли. Им, что, дома места мало? Надо будет сделать выговор консьержу. Он открыл дверь своей квартиры и тут же почувствовал, как что-то твердое, металлическое уперлось ему под лопатку, и услышал над своим ухом негромкий голос,

  Спокойно, входи в квартиру и не делай глупостей.

  При звуке этого голоса академику Алексееву сразу расхотелось делать всякие глупости, и он без шума прошел в прихожую,

  Теперь иди в комнату, – скомандовал мужской голос.

  Алексеев послушно прошел в свою комнату.

   Садись на диван.

  Петр Алексеевич послушно сел на диван. Только теперь он сумел рассмотреть захватившего его человека. Человек был молод, силен, и, не смотря на то, что был одет в модный заграничный костюм, производил впечатление кадрового военного. Особенно усиливало это впечатление то, что в руке он держал пистолет, направленный на Алексеева.

  Это не ограбление, – промелькнуло у него в мозгу, – Будь это ограблением, давно бы стукнули по затылку и вынесли все, к чертовой матери. Что же ему надо? Ответ на этот вопрос академик получил очень скоро. Дверь его комнаты отворилась, и в нее вошли три человека, которых Алексеев меньше всего хотел бы сейчас видеть. Это были два сотрудника КГБ и этот, неизвестно кто, которого звали Сергеем. Они вошли в комнату по-хозяйски, взяли стулья и сели на них, окружив академика.

  Ну, что, Петр Алексеевич, Вы хотите что-нибудь сказать в свое оправдание? – начал Виктор, – Другой, на твоем месте, прилюдно бы застрелился, а ты начинаешь валить вину на тобою же убитых людей, да и нас, заодно, хочешь запачкать.

  Послушайте, – на академика было неприятно смотреть, губы его тряслись от страха, глаза бегали, – Вы ничего не поняли. Да, может быть реактор и не идеален, но покажите мне идеальный механизм. Если бы операторы строго действовали в рамках инструкций, ничего бы не произошло. Вы же не специалисты, вы не можете этого понять. Пусть назначат какую угодно комиссию, и она разберется, кто виновен?

  Ну, скажем, комиссию, под вашим руководством, – усмехнулся Сергей,

  Поверьте, мы достаточные специалисты, чтобы понять, что разгон реактора произошел в результате движения вниз стержней аварийной защиты. За такую конструкцию вас мало расстрелять, вас надо отправить в Чернобыль, разбирать реактор. Кроме того, вспоминается мне, что за минуту до аварии, вы заявили, что все в порядке. Вы это, что, забыли? Так вот, свидетели. Этого хватит, чтобы посадить вас лет, эдак, на пятнадцать. А тогда, сами понимаете, – Сергей обвел квартиру насмешливым взглядом, – Все это будет конфисковано. Машина, дача, должность и звания, все полетит в тартарары.

   То, что говорил этот человек, было для академика самым страшным. Как же Алексеев ненавидел его! Да кто он такой, чтобы покушаться на то, что было добыто таким трудом? Сопляк, мальчишка, да знает ли он, каково это, всю жизнь, срывая ногти и разбивая колени, карабкаться к своей вершине? И вот теперь, когда он уже на вершине и может позволить себе пожить в свое удовольствие, приходит такой хлыщ и пытается лишить его всего. Но, мы еще посмотрим, чья возьмет? Он-таки взял себя в руки и принял, по возможности, спокойный вид,

  Хорошо, пусть товарищи из ЦК разберутся, и если я

   виноват, то накажут.

  Нет, глядите, – развеселился Сергей – Говныш оклемался.

  Он встал, достал из кармана пистолет, взвел курок, приставил дуло ко лбу академика,

  Я сейчас нажму на спусковой крючок, и товарищам из ЦК

   придется разбираться, в каком гробу и на каком кладбище

   тебя хоронить.

  Постой, Сергей, – остановил его Василий, – Может ты и прав, но мне тут пришла в голову одна мысль, – он посмотрел на участников этой сцены, как бы не зная, поделиться мыслью или не стоит?

  Ладно, послушаем, что за мысль, – Сергей явно неохотно убрал пистолет ото лба академика, – Но, предупреждаю, если мысль мне не понравится, я кончаю засранца, и идем по домам.

  Хорошо, все же давай послушаем Василия, – предложил Виктор.

  Благодарю, – Василий повернулся к академику, – Что если бы была возможность предотвратить эту аварию? Смогли бы вы добиться временного запрета эксплуатации реактора РБМК и внесения в его конструкцию необходимых изменений? Вы только подумайте, – продолжал он давить на академика, – Ведь все это можно так подать, что вы будете, чуть ли ни героем и образцом принципиальности.

  В конце концов, насколько я понимаю, изменения в проект реактора вам все равно необходимо вносить.

  Алексеев недаром был академиком. Ум его был изощрен, не только в научной работе, но и в постоянных интригах. Он сразу представил, что можно было сделать. В самом деле, обнаружены просчеты в конструкции РБМК, а кто их обнаружил? Он, Алексеев. Чьи ошибки? Ведь нужен козел отпущения. Хорошо! Есть такой козел – Главный конструктор РБМК, академик Н.А. Доллежаль. А он, академик Алексеев на этом деле еще сможет и вистов набрать. Алексеев снова постарался принять внушительный вид и ответил,

  Разумеется, смог бы, и более того, я сам бы настаивал на внесение изменений в конструкцию реактора, но к чему все эти разговоры, ведь авария уже произошла? – и он обвел всех присутствующих недоуменным взглядом.

  – А, вот тут, вступаю в игру я, – Сергей отодвинул стул, подошел к академику и взял того за руку, – Подойдите сюда, – позвал он Василия и Виктора, – Дайте мне свои руки, – он посмотрел на Алексеева и усмехнулся, – А теперь, вперед – в прошлое!

  Глава 25

   Кто-то встал в полный рост и, отвесив поклон,

   Принял пулю на вздохе, -

   Но на запад, на запад ползет батальон,

   Чтобы солнце взошло на востоке.

   Животом – по грязи, дышим смрадом болот,

   Но глаза закрываем на запах.

   Нынче по небу солнце нормально идет,

   Потому что мы рвемся на запад.

   Владимир Высоцкий.

  Снова волна времени подхватила его, понесла в своем бурном потоке и выбросила 25 апреля в 23 часа 32мин в салоне «Волги», подъезжающей, вместе с двумя другими «Волгами», к проходной четвертого реактора Чернобыльской АЭС. Выйдя из машины, он, в первую очередь, подошел к академику Алексееву, который был настолько потрясен всем случившимся, что выглядел как пьяный. Сергей, невольно, рассмеялся,

  «Есть много, друг Горацио, такого, что и не снилось нашим мудрецам». Возьмите себя в руки, академик. Вы видите, я обещал – я сделал. Теперь, сделайте Вы, то, что обещали, – он взял академика под руку и отвел его в сторону, – Потому, что, если вы так не сделаете, я выполню еще одно свое обещание. Надеюсь, вы его не забыли? – И он в упор, посмотрел Алексееву в глаза, так, что у того засосало под ложечкой.

  Перестаньте, молодой человек. Сказал же, что сделаю?

  Вот теперь, я вам верю. – Сергей повернулся к нему спиной и зашагал к проходной.

   Здесь прибывших все так же встречали: главный инженер шахты В.П. Акинфеев, его заместитель по эксплуатации – А.С. Дятлов, и зам. Начальника службы Безопасности. Быстро покончив со всеми формальностями, комиссия прошла через проходную и направилась в помещение БЩУ. При передаче смены, в 00 часов 00 минут 26 апреля 1986 года, состояние реактора следующее: мощность реактора – 750 МВт тепловых, ОЗР – 24 стержня, все параметры – согласно Регламенту. При переходе с ЛАР (локальный автоматический регулятор) на АР (регулятор с боковыми ионизационными камерами) произошел провал мощности до 30 МВт.

  Внимание! – раздался громкий голос академика Алексеева,

   Запрещаю поднимать мощность и проводить намеченное испытание!

  Петр Алексеевич, на каком основании? – Вскинулся, было Акинфеев.

  На основании личного приказа товарища Щербины, и как руководитель проекта РБМК, – отрезал Алексеев.

  Против таких аргументов не поспоришь.

  Выполняйте команду, – махнул рукой Акинфеев оператору Л. Топтунову.

  Не включать АЗ, – продолжал командовать академик, – До полного останова реактора.

  Между тем, мощность опустилась до нуля.

  Все, глуши реактор! – приказал Алексеев.

  Леонид топтунов снял с кнопки АЗ колпачок, предохраняющий от случайного нажатия, и нажал кнопку. 187 стержней СУЗ реактора начали движение вниз, в активную зону. Дойдя до конца, они остановились. Четвертый реактор ЧАЭС был успешно остановлен. Сергей подошел к Алексееву и на глазах у ничего не понимающей публики обнял его.

  А что, Петр Алексеевич, – шепнул он академику на ухо, – Приятно, все-таки, делать добрые дела?

  Погоди обниматься, – отбивался от него академик, – Дай все докончить, – и, отозвав в сторону Акинфеева и Дятлова, он отдал приказ, готовить реактор к капитальному ремонту.

  Оставив оперативный персонал ругать безмозглое начальство, комиссия отправилась к выходу.

  Ничего не понимаю, – полковник Никитенко пытался прояснить себе ситуацию, – Так, что же здесь произошло? Насколько я понял, ничего страшного тут не было? – Он вопросительно смотрел на академика Алексеева, – Что мне завтра начальству докладывать?

   Алексеев посмотрел на Виктора, Василия, потом Сергея, устало улыбнулся и сказал,

  – А начальству своему доложите, что эти мальчишки спасли жизни миллиону человек.

  Не понял, – Никитенко переводил взгляд с одного члена комиссии на другого, силясь понять, не разыгрывают ли его? А когда понял, что «нет, не разыгрывают», и представил себе, что же, в таком случае, могло произойти лично с ним, сказал, – Ну и служба. Приеду в Москву, напьюсь в хлам, уж не знаю только, с горя, или с радости.

  И все они начали хохотать, до слез, до изнеможения, до коликов в животе. Так из них выходило это невероятное напряжение последних дней.

  Глава 26

   Забытые богом российские версты

   Люблю я дороги печаль

   Я помню равнины, леса и погосты

   Святая великая даль.

   И поезд домчится осталось немножко

   Девчонок целуйте взасос.

   Недаром в вагоне играет гармошка

   И вьется дымок папирос.

   Любэ

   «Красная Стрела» отправляется из Москвы в 23 часа 55 мин. Пассажиры, по причине позднего времени, как правило, не толпятся на перроне, в ожидании отправления, а проходят в свои купе, где начинают готовиться ко сну. Но есть и исключения. Одним из таких исключений и была группа людей, толпившаяся у четвертого вагона. Две молодых пары провожали в дорогу молодого человека. Когда до отправки поезда оставалось всего пять минут, один из молодых людей, провожающих, переглянувшись со своей дамой, сказал,

  Друзья, я хочу сделать одно объявление, – и, добившись всеобщего внимания, продолжил, – Мы с Лидой приглашаем всех вас на нашу свадьбу. Переждав, пока стихли восторги и поздравления по этому поводу, он продолжил, – А, тебя, Сергей, мы просим быть нашим свидетелем, ведь, если честно, если бы не ты, то я бы еще долго не решился познакомиться с Лидой.

  Ничего не понимаю, – искренне удивился Костров, – Какую роль в этом сыграл я?

  И не поймешь, – засмеялся Виктор, – Просто у тебя есть одно свойство, которого ты за собой не замечаешь. Ты очень часто выступаешь в качестве катализатора. При тебе люди решаются на поступки, которые без тебя они так бы и не совершили.

  Ну правильно, – отшутился Сергей, – Например академик Алексеев. – И они с Василием засмеялись.

  Напрасно смеетесь, – серьезно сказал Виктор, – Сами подумайте, разве мог бы он сделать то, что уже сделал? Я слышал, что его готовятся наградить орденом, за проявленную принципиальность и решительность.

  Ну, слава богу! – засмеялся Сергей, – Награды нашли своих героев. А если честно, для дела это даже хорошо. Теперь я спокоен за будущее. Он посмотрел на часы, оставалась одна минута до отправления поезда, – Так, когда свадьба?

  День еще не назначен, но как только определимся, мы тебе позвоним.

   Уже в последнюю секунду перед расставанием, Виктор, смущаясь, тронул Сергея за руку,

  Все, как-то, не было времени спросить. Может быть, ты знаешь, как там, в будущем?

  Тем временем поезд тронулся, и проводница закричала Сергею,

  Быстрее, быстрее, молодой человек. – Он быстро обнял

  Виктора и сказал ему на ухо,

  В будущем нас ожидает очень много работы и уже скоро.

   Оставив озадаченного Виктора стоять на платформе, он вскочил в вагон, помахал рукой провожающим и прокричал им напоследок,

  – До свидания, ребята, скоро увидимся!

   Когда последний вагон поезда скрылся за поворотом, Василий

   подошел к Виктору,

  Ну и что он тебе такого сказал напоследок, что ты в себя до сих пор прийти не можешь? – Виктор растеряно посмотрел на друга,

  Сказал, что уже скоро нам предстоит много работы.

  Вот так, значит, – Василий почесал свой затылок. – От, бисов сын! – непонятно почему, по-украински, сказал он,

   Чует мое сердце, что отныне мы работаем в команде по тушению исторических пожаров.

   И пожарные, взяв под руки своих дам, отправились по домам. Луна смотрела на них с высоты, теплый ветер развевал их волосы. Они были молоды, здоровы и счастливы ощущением полноты жизни. Все-таки, жизнь – это штука, за которую не жалко бороться и даже умирать, и только тот, кто жил на пределе, кто стоял на краю гибели и рисковал собой ради других, может ощутить это в полной мере.

  ЭПИЛОГ

   Поезд прибыл к Московскому вокзалу в 8 часов утра. Последним, Сергей вышел из своего вагона и пошел к городу. Рядом с ним шли такие же, как он, люди. Все спешили. По платформе катили свои тележки носильщики, тут же гуляли таксисты и частники, зазывая пассажиров. Он свернул в подземный переход, по которому вышел в город и сразу пошел к троллейбусной остановке. Кругом шла обычная жизнь. Никто из окружающих не слышал про Чернобыль, да, вероятно, никогда и не услышит. Сергей прислушался к себе. Казалось бы, он должен быть доволен собой и счастлив, но, в действительности, он чувствовал только усталость и какую-то смутную тревогу. Он сел на сорок второй троллейбус, идущий в Купчино и доехал на нем до своего дома.

   Сойдя с троллейбуса, он перешел через дорогу и застыл от удивления – на скамейке возле его дома сидела Люба. Увидев Сергея, она встала и молча смотрела на него, нервно сжимая в прижатых к груди руках шифоновый платок. Сердце его пропустило один такт. Секунду он пытался понять, как так могло произойти, что она оказалась здесь и ждет его? А, уже в следующий миг, как будто, гора свалилась у него с плеч. Он понял причину своей тревоги – все это время он болтался между двумя мирами, и только сейчас, окончательно, вернулся домой. А еще, он понял, что именно об этом он всегда мечтал – возвращаясь домой, знать, что его ждет любимая женщина, Люба. Сергей бросил на землю сумку и побежал к ней, а она, раскинув в стороны руки, как птица крылья, бросилась к нему в объятия, покрывая его лицо поцелуями.

  – Люба, – сказал он, – Выходи за меня замуж, – на что она ничего не ответила, она просто заплакала от счастья.