Текст книги "Исправить всё (СИ)"

Автор книги: Владимир Коваленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

  Ну и каких таких друзей мы с вами имели? Бандитов и людоедов. Вам кажется, что Сергей здесь перегнул палку? Вспомните, хотя бы Пол Пота или Бакассу, как видите, все, дословно, правда. А вот, о том, что надо строить для своих людей квартиры, прокладывать дороги, обеспечить их едой, одеждой, мебелью, домашней техникой и т.д., никто наверху даже не думал. Так, стоит ли удивляться, что экономика просто не выдержала такого надругательства, и к 1986 году оказалась на грани коллапса?

   Все эти мысли посещали голову Сергея, во время его прогулки по городу. Особенно его злило, что негде было быстро перекусить, выпить чашечку кофе, съесть какой-нибудь пирожок, и, если честно, ужасно раздражали плакаты и лозунги типа: «Вперед к победе коммунизма» и «Партия – наш рулевой».

  «Интересно, что бы случилось, если бы люди узнали, куда эти рулевые рулят»?

   Между тем, наступил вечер. Пора было подумать о том, чтобы восстанавливать старые связи. По вечерам его компания частенько собиралась в баре «Южный», где молодые люди выпивали, танцевали и снимали девочек. Сюда он и решил направить свои стопы, после целого дня, проведенного в городе. На воротах в баре, в этот день, стоял толстый швейцар Вовка. Он с недовольной физиономией оглядел Сергея, но все-таки пропустил его в зал. В прошлой жизни Сереге, все-таки, пришлось набить ему морду и не исключено, что в этой жизни придется повторить это дело. В зале бара было битком народу. Играли старые мелодии. В этом году была в моде итальянская эстрада. Звучал хрипловатый голос Тото Кутуньи, и эта обстановка, как медленный водоворот захватывала Сергея и уносила его в далекую молодость. У него было такое ощущение, будто прожитые годы кусками отваливаются от него и падают на пол, и с каждым отвалившимся куском ему становилось легче дышать. Проталкиваясь среди танцующих, Сергей искал своих знакомых.

  Эй, Серега, иди сюда, – услышал он голос из угла зала. Улыбаясь и слегка уже покачиваясь, от выпитого спиртного, к нему направлялся Вовка Гунилин – мент и сын большого милицейского начальника. Интересно было вот так посмотреть на него, зная, что ждет его в будущем. Сейчас Вовка глядел на всех свысока, чувствуя в кармане милицейское удостоверение и зная, что в любой момент его прикроет отец. Но теперь-то Сергей знал, что отца его через несколько лет выгонят из «органов», и самого Вовку выгонят. Потом он попадет в тюрьму, а выйдя из тюрьмы, женится на цыганке, и след его пропадет в каком-то таборе. Тем не менее, Серега был рад этой встрече. Они обнялись. Если честно, эти ритуалы с объятиями никогда Сергею не нравились, но надо было соблюдать традиции, а по традиции, в то время, кто только ни обнимался. Вон члены Политбюро, так те еще и троекратно целовались.

   Ну, давай к нашему столику.

  За столом сидели две не знакомые Сергею девушки и его старый знакомый Берман Сашка, еврей из Винницы. В прошлой жизни Берман «кинул» его на большую сумму денег, после чего убыл в Винницу, но, как это ни странно, именно его Сергей хотел увидеть, в первую очередь.

  Знакомьтесь, девочки, это Серега. Серега у нас крутой парень, вырубает всех с одного удара, – представил девушкам Сергея Гунилин.

  Перестань, Вовка. Что обо мне подумают? Давайте, девочки, лучше пойдем, потанцуем.

   Натанцевавшись вволю и немного выпив, Серега подсел к Берману.

  Ну, привет, Сашка, давно не виделись.

  Да, уж давно, целых два дня, – ответил ему Берман и удивленно взглянул на собеседника, уж не придуривается ли тот?

  Не скажи, бывают два дня, длиннее, чем вся жизнь.

  Что-нибудь случилось? – спросил Берман, поняв по тону, что разговор серьезный, а не просто очередной треп.

  А, знаешь, что? Давай-ка возьмем с тобой бутылочку, да поедем ко мне домой, там и поговорим по душам, чтобы нам никто не мешал.

  В принципе, возражений на это предложение у Бермана не было.

  Только, ты знаешь? Бутылочку-то сейчас нигде и не достанешь.

  Вот черт! – выругался Сергей. Он и забыл, что здесь купить бутылку после восьми часов вечера было невозможно. – Ну, ничего, дай денег Гунилину, он где-нибудь да достанет.

   Гунилин не подвел, и, спустя полчаса, они уже расположились у Сергея на кухне, за скромно сервированным столиком. Бутылка «Агдама», банка бычков в томатном соусе, два яблока и хлеб. Оглядев этот стол, Сергей налил по полстакана вина себе и Сашке, поднял свой стакан и сказал,

  Я хочу выпить за эту жизнь. Она бедна. В этой жизни нам достаются лишь крохи со стола других, но пройдет много лет, и ты, Сашка, вспомнишь этот вечер, и этот незатейливый стол, и вкус этого вина, и с тоской поймешь, как ты был счастлив.

  Они чокнулись, выпили. Берман посмотрел на него и сказал,

  Что-то ты сегодня ударился в меланхолию, ну, а если прямо к делу? Что-нибудь случилось?

  Случилось, Сашка, случилось. Только не знаю, как бы это тебе сказать? Давай-ка, еще по одной выпьем – и, не слушая возражений, которых, впрочем, и не было, налил еще портвейна и осушил свой стакан. – Ты закусывай, закусывай, ведь это классика – портвейн, бычки в томате и хлеб. Мм...да, так вот, о чем это я? Ты, ведь, у нас человек начитанный, Стругацкими увлекаешься, фантастикой разной. Вот представь себе, что бы ты мог сделать, если бы знал, что произойдет в будущем?

  Ну, не знаю, – Берман задумчиво почесал подбородок,

   Можно было бы в спортлото кучу денег выиграть. А так, сам знаешь, все пути ведут в коммунизм.

   Сергей посмотрел на него с горькой ухмылкой,

  Нет, Саша, ни одна дорога туда не ведет -

  и, не давая ему опомниться начал рассказывать о том, как задумают и проведут приватизацию, как ограбят народ, как проведут Павловскую реформу, как будет галопировать инфляция, как введут продуктовые карточки, как развалят Советский Союз, как введут многопартийную систему, как возьмут заем у Всемирного Валютного Фонда, а потом поделят его между кучкой негодяев, как произойдет дефолт, как расстреляют Парламент, как будут воевать в Чечне, словом, много чего рассказал в этот день, а вернее, уже ночь, Серега Берману.

  Ну, как тебе моя фантастика? – горько улыбаясь, спросил Сергей под конец рассказа.

  Надо отдать Сашке должное – он сразу всему поверил, да и как не поверить? (разве такое придумаешь?) – налил еще стакан вина, выпил, потом посмотрел на Сергея и спросил,

  Ты это точно знаешь?

  Куда уж точнее? – ответил Сергей, – Я только что оттуда.

  Как это оттуда? – окончательно обалдел Берман.

  А черт его знает, как!? – Костров подцепил вилкой бычка и положил его на кусок хлеба, – Тебе что, техническую часть перехода рассказать, так я ее сам не знаю. Жил, жил, а потом, бац – выплываю в 1985-м году, осмотрелся вокруг и в кабак, на свидание с друзьями. Вот так.

   Минуту Сашка молчал, разглядывая Кострова и о чем-то сосредоточенно думая, потом взял со стола яблоко, откусил его, пожевал и сказал,

  Ну, давай рассмотрим все варианты:

  первый вариант – у тебя шизофрения, – и заметив возмущенный взгляд Сергея, протестующе поднял руку, – Не перебивай меня пожалуйста. А как ты хотел? Приходит человек и утверждает, что он побывал в будущем, а потом вернулся обратно. У моего папы, психиатра, таких людей – целая палата. К счастью, я не папа и тебе сразу поверил. Тем не менее, этот вопрос будет оставаться открытым, до тех пор, пока не подтвердится, хоть что-нибудь из твоего рассказа.

  Второй вариант – все сказанное тобой, правда. Это самый интересный вариант. Я не верю, что, зная будущее, мы не сможем этим воспользоваться. Как ты говоришь? Девяносто пять процентов людей будут жить в нищете, а пять – купаться в роскоши? Ну, что ж, я не прочь оказаться среди этих пяти процентов. Вот и подумаем, как это сделать?

  И, наконец, третий вариант – ты меня просто дурачишь. Тогда бери карандаш, бумагу и пиши фантастические романы, получится здорово.

  Вот такой пошел у них разговор. Надо признаться, что Сергей ожидал, что Сашка ему сразу поверит. Хотя, почему тот сразу должен был верить? А если бы сам Сергей оказался на его месте? Каково это? Сидишь себе дома, вдруг приходит к тебе твой приятель и говорит, что только что он вернулся из будущего? «Пожалуй, что и не поверил бы. У Сашки, надо сказать, ещё нервы крепкие. Сам бы я мог и отправить на ... хм, в общем, далеко отправить. Только нужно, чтобы он поверил».

  Знаешь, Сашка? Для пользы дела, давай остановимся на втором варианте, а доказательства... Кто у вас сейчас Генсек? – И он вопросительно посмотрел на Бермана.

  У нас, – Сашка с нажимом произнес это слово – Горбачев.

  Только произнес Берман эту фамилию, как Кострова аж передернуло. Словно током ударило. Он только теперь понял, в какую болевую точку истории его забросило. В самое начало вселенского бардака.

  Ну, так готовьтесь, – выдавил он внезапно севшим голосом, -Скоро получите указ о борьбе с алкоголизмом. Это и будет самое начало всех тех событий, о которых я так долго тебе рассказывал.

  Ну-ка, ну-ка, что еще за указ? – Глаза Бермана заблестели от любопытства.

  Знаешь, что? – Костров посмотрел на часы, которые показывали половину третьего ночи, – Поздно уже. Давай-ка, ляжем спать, а все остальное завтра утром.

   Назавтра, утром они встали, умылись, позавтракали, и за завтраком Сергей рассказал Берману об указе.

  И учти, получится все, точно наоборот, от того, что там наверху хотели. Как только выйдет указ, народ как с цепи сорвется. Пить будут в два раза больше, чем до этого, а количество спиртного, в магазинах, будет ограниченно. Цена на спиртное пойдет вверх, тут уж спекулянтам будет раздолье, правда и сажать за это будут строже, чем за убийство. Вот и подумай над этой задачкой, а мне надо пока разобраться со своей работой. Кстати, ты не знаешь, где я сейчас работаю?

  Сашка покрутил у виска пальцем.

  Ну, ты брат, совсем того. Ты устроился швейцаром в ресторан какой-то в Петродворце.

  Вот даже как? Докатился. Ну, тогда торопись. До указа остался, где-то, месяц.

  Не боись, все сделаю.

  Сергей и не боялся – знал, что Берман все сделает, потому-то к нему и обратился. Самому же ему надо исправлять прошлые ошибки. Одна из таких ошибок, это работа гардеробщиком в ресторане.

   Уже вернувшись в Ленинград из Воркуты, куда Сергей ездил работать на шахту, он, по рекомендации одного своего приятеля, устроился гардеробщиком в ресторан «Парковый» в Петергофе. Там, в ресторане, Сергей вплотную познакомился с той стороной жизни, которую обыватели любят смотреть по телевизору в сериалах и передачах «Дежурная часть». Ресторан был всего один на целый район города. Посадочных мест в нем было 120, а приходило каждый день желающих, человек четыреста. И вот двумстам, из них, нужно было отказать. И почти все они были или твои, или чьи-то знакомые. Контингент, приходивших в ресторан, тоже, еще тот. Тут и милиция, и бандиты, и хулиганы, и цыгане, и военные, и дамы легкого поведения, и рабочие часового завода. Частенько, недовольные люди пытались решить вопросы кулаками. В таком случае, очень многое зависело от того, с кем рядом ты работаешь. Тогда-то и узнал Сергей, что пригласивший его работать человек, которого он знал с детства и считал своим другом, никакой не друг, а самый настоящий трус. Уже потом Сергей понял, что таких людей надо просто гнать от себя прочь и лучше в шею, чтобы им неповадно было крутиться возле тебя, но тогда, по молодости и великодушию, он простил его и продолжал считать своим, пусть не другом, но приятелем. А в результате, он оставался один на один с толпой, когда один неверный шаг мог стоить не только здоровья, но и жизни.

   ...возможно, с часового завода, а может быть, они пришли за бутылкой водки, а это уже его хлеб. Сергей приоткрыл дверь и впустил одного из них внутрь. Тут же, второй, из стоявших за дверью парней, оттолкнул Сергея и протиснулся в прихожую ресторана.

  Эй, дорогой, а ты куда? – остановил парня Сергей, одновременно, пытаясь загородить ему вход. Парень был раза в полтора тяжелее Кострова, гораздо шире его в плечах и явно на взводе.

  Ну, что ты мне сделаешь, дохляк? – парень сгреб Сергея за грудки и поднял перед собой на вытянутые руки.

  Самое скверное, что при этом он захватил широкие рукава его куртки и лишил Сергея возможности действовать руками. Ногами, в этом положении, Сергей сделать тоже ничего не мог. Все это Костров понял в доли секунды. Как всегда, в момент опасности у Сергея открывалось какое-то чувство, которое позволяло ему вывернуться из любой трудной ситуации, и чем опасней было положение, тем четче он действовал. Время, будто, замедляло свой ход, и он видел все, словно со стороны, находя единственно правильные решения.

  «Хорошо, ты поднял меня, ну и что ты дальше будешь делать»? – подумал Сергей. Он полностью расслабился и представил мысленно, как становится жидким и тяжелым, как ртуть, и, буквально, вытекает из рук парня на пол. Одновременно,он видел, что тому все труднее становится его держать. Наконец, парень опустил его на землю, отпустил правую руку и стал отводить ее для удара. В тот же момент Костров, буквально, выстрелил своей правой ему в подбородок. Все было кончено. Время снова пошло своим обычным ходом. Здоровяк лежал на полу, его приятели извинялись, а Сергей говорил им,

  Ну, почему нельзя просто нормально подойти и поговорить по-человечески? Почему, для того, чтобы вы стали людьми, вас надо бить? – Посмотрев по сторонам, он увидел своего друга Рыжакова, который делал вид, что все случившееся его не касается.

  А ты, что стоял, когда меня бить собирались?

  А зачем мне лезть в это дело, когда я знаю, что ты и сам с ними справишься? – сделал тот удивленное лицо.

  Может быть, так и считал бы его Сергей своим приятелем, если бы не один случай, происшедший с ним уже двадцать лет спустя...

  Поздним дождливым вечером, возвращался он домой, вернее, в комнату, которую в то время снимал на Лиговке. Войдя в арку своего дома, он увидел, как от стены отделилась тень и двинулась ему навстречу. Парень, а это оказался именно парень, сунул руку себе в карман, вынул из него нож и, выщелкнув лезвие большим пальцем правой руки, проговорил, загораживая Сергею проход,

  А ну, давай... – впрочем, что давать этому парню, так и осталось загадкой, потому, что Сергей, к тому времени, уже давно, Сергей Дмитриевич, просто дал ему кулаком в челюсть.

   Вижу, что кое-кто из читателей саркастически усмехнулся, – «Уж слишком любят эти фантасты крутых суперменов, которые решают все проблемы за одну секунду, и которым ничего не стоит справиться голыми руками с вооруженным грабителем». Да что ты, уважаемый читатель, какая же это фантастика? Тут ее и нет вовсе. Просто, Сергей в своей жизни побывал во многих переделках, из которых без холодной головы и быстрой реакции ему было бы не выйти, а еще он заметил: до тех пор, пока вооруженный грабитель не докончил до конца первую фразу, он не готов пускать в ход оружие. Может быть, это замечание кому-нибудь в свое время спасет жизнь.

  ... И в то же мгновение Сергей почувствовал, что опасность сзади. Поворачиваясь и одновременно уклоняясь, от возможного удара, он увидел бутылку, опускающуюся ему на голову. Сознание его как будто раздвоилось, и он был уже не в подворотне, а в каком-то сквере. Вокруг него стояли кавказцы, а в конце аллеи Сергей видел убегающего Рыжакова. Дальше Сергей вспомнил, как голову его буквально расколола страшная боль, и темнота обрушилась на него. Все это он увидел, одновременно с опускающейся на его голову бутылкой. Он успел отвести удар. Перехватил руку нападавшего, дернул ее на себя, выпрямляя до отказа, и резко ударил по локтевому суставу, понимая, что делает человека калекой. С некоторых пор он не считал, что с подонками следует церемониться. Только после этого случая Сергею стали понятны многие изменения, прежде всего ухудшение здоровья, происшедшие с ним лет двадцать назад. И все это время, рядом с ним находился человек, ни разу не заикнувшийся о том случае и называвший себя его другом.

   Так вот, с этой работой, безусловно, надо было заканчивать. Что он и сделал. Правда, пришлось отработать две недели, но он использовал это время, для того, чтобы подзаработать денег.

   Кроме того, Костров, за это время позвонил знакомому фарцовщику и заказал тому компьютер с принтером, потом отправился к бывшему однокашнику, в один проектный институт и убедил его, что эта вещь, а заодно и он сам, им просто необходимы.

  Не прошло и трех дней, а Сергей уже позвонил Любе. Он и сам был удивлен, с каким волнением набирал ее номер и слушал длинные гудки в трубке.

  Алё, – наконец из трубки раздался ее голос.

  От волнения у него даже пересохло в горле.

  Алё, я вас слушаю, – настойчиво повторили на том конце линии.

  Алё, – наконец, ему удалось разлепить свои губы, – Мне нужен доктор.

  Вы уверены, что не ошиблись номером? – спросила удивленная Люба.

  Уверен. Мне сказали, что здесь живет лучший доктор в мире.

  Нет, где Айболит, не могу вам сказать. Позвоните по номеру сто двадцать пять.

  Люба уже его узнала и весело смеялась у телефона.

  Какой Айболит? Послушайте, доктор, у меня уже два дня болит душа.

  Молодой человек, вы таки ошиблись. Душевнобольных принимают в психоневрологическом диспансере.

  Ну, пусть не душа, – не сдавался Сергей, – Что-то ноет в груди слева.

  Совсем плохо. Вам необходимо вызвать скорую помощь.

  Непременно, скорую, – согласился Сергей, – Потому я и звоню тебе, Люба. А чтобы помощь пришла скорее, я поеду тебе навстречу. Итак, называй место встречи.

  Подумав несколько секунд, девушка сказала,

  У метро «Московская», у памятника Ленину, в том месте, куда он указывает рукой.

  Как тебе не стыдно, – укоризненно произнес Сергей, – Ведь Ленин указывает на ближайший гастроном.

  И они принялись весело смеяться.

  Фу, какой вредный, – она все никак не могла успокоиться от смеха, – Ты лучше приглядись, он указывает на место перед собой. Там и встретимся через час.

  Так, сверяем часы, – Сергей посмотрел на будильник, – На моих 13. 01. Значит в 14. 01. – на этом месте, – и он положил трубку.

  Полагая, что от этого свидания, во многом, будут зависеть их дальнейшие отношения, он вышел из дома пораньше, чтобы купить цветы и все равно, чуть не опоздал на свидание. К сожалению, он еще не до конца адаптировался к действительности и просто забыл, что достать цветы в это время, была большая проблема. Ну, не продавали, в восьмидесятых, на каждом углу, в любое время года, гвоздики, розы и тюльпаны. Насилу удалось ему купить, возле станции метро, букетик мимоз. Часы его показывали 14-00, когда он подбежал к памятнику Ленину. Любы, слава богу, еще не было. Оставалось понять, куда указывает рука вождя? Наконец, ему удалось определить это место. Сергей встал, как часовой на часах, и ждал целых пять минут. Любы не было. Сергей присмотрелся к вождю. Его рука была вытянута вперед и вверх. При этом кисть руки загибалась, и четыре пальца указывали вниз, большой – на крышу дома, стоявшего через дорогу, а сама рука – где-то на окна четвертого этажа. Приставив руку к глазам, как козырек, Сергей стал разглядывать дом напротив, когда за его спиной раздался короткий смешок, и уже знакомый, и такой приятный, для его слуха, голос спросил,

  Больной, кого это вы там высматриваете?

  Он резко обернулся. Люба стояла у него за спиной и делала вид, что тоже пытается что-то разглядеть на том доме.

  Ну, слава богу! – с облегчением произнес Сергей, – А то мне уже в голову пришла страшная мысль.

  И какая же тебе в голову пришла мысль? – Люба, из последних сил, старалась казаться серьезной, – Поймите, больной, я интересуюсь, как врач, а то: странные мысли, навязчивые состояния, и все такое.

  Понимаешь, после того, как я увидел, что четыре пальца Ильича указывают на то место, где я стою, и где тебя не было, а пятый указывает на крышу дома, где я тебя тоже не увидел, я подумал, что, может быть, мы должны встретиться с тобой в прекрасном будущем, дорогу в которое постоянно указывал Ленин, и мне стало страшно.

  Но, почему это тебя так испугало? – Она подошла к нему близко-близко и посмотрела ему прямо в глаза.

  Потому, что я не хочу идти туда один, без тебя. И он, неожиданно для себя самого, привлек ее к себе, и они слились в долгом поцелуе.

  Сережка! Мы просто сумасшедшие, – она, наконец, отстранилась от его объятий, – На нас же люди смотрят.

  Да пусть смотрят, – Сергей огляделся вокруг.

  В самом деле, несколько прохожих даже остановились, разинув рты, а одна старушка укоризненно качала головой, наверняка ругая про себя бесстыжую современную молодежь.

  Хотя, ты права, не стоит так открыто бросать вызов общественной морали.

   К чему бесплодно спорить с веком?

   Обычай – деспот средь людей.

  И они, взявшись за руки, пошли по направлению к парку Победы.

  Уже ночью, вволю нагулявшись в парке, накатавшись на каруселях, наевшись мороженого, слегка уставшие и бесконечно счастливые, они стояли под окнами Любиного дома и никак не могли расстаться.

  Ладно, пора идти, а то ты не доберешься до своего дома, – наконец прошептала Люба, – Только обещай, что не пропадешь надолго.

  Обещаю, – улыбнулся Сергей, – Что я тебе еще успею надоесть.

  Ни-ког-да, – медленно, по слогам и очень серьезно произнесла Люба и отрицательно покачала головой. И уже подойдя к своему подъезду, она повернулась, посмотрела на него и повторила,

   Слышишь, никогда.

  Хлопнула дверь подъезда, закрываясь за ней. Простучали по лестнице ее каблучки, а он все стоял на месте и глядел ей вслед. Наконец, он очнулся и посмотрел по сторонам,

  А что, Сергей Дмитриевич, жизнь-то, кажется, стала улыбаться тебе? – сказал он сам себе и, насвистывая веселую мелодию, бодро зашагал через пустырь к дороге, ловить частника.

  Глава 4

   Уходя – уходи!

   Если кто-то тебе не поверит.

   Уходя – уходи!

   Затвори за собой плотно двери.

   И. Резник.

   Самыми болезненными воспоминаниями из прошлой жизни, были воспоминания о жене.

   ... Даже, расставшись с ней и не видя ее более десяти лет, он продолжал ее любить, и она продолжала ему звонить из Америки и жаловаться на здоровье, безденежье и просить у него помощи, хоть и знала, что ничего, для нее, находясь в России, он сделать не сможет. Еще одно, что связывало их, это дочь, Ксения.

  ...Папа, а почему у некоторых людей пальцы толстые, а у некоторых, тоненькие? – как-то, спросила у Сергея его дочь – первоклассница, придя из школы домой.

  Ксенечка, тонкие пальцы, это признак аристократизма. Ты понимаешь, что это значит? – спросил он у дочки, увидев, что до нее не дошло это слово. Дочка отрицательно покачала головой.

  Ну, вот смотри, – начал перечислять он, – Толстые пальцы – у кухарок, свинарок, крестьянок, торговок, а тонкие – у королев, принцесс, княгинь, цариц.

   При этих словах, Ксения порозовела от удовольствия. Она посмотрела на свои пальчики и молча пошла в свою комнату.

   Прекратить свои отношения с Надеждой, это означало бы, что Ксенька никогда не появится на свет или, все это не так, и она все равно появится только не у тех родителей? Ответить на этот вопрос Сергей не мог, как и не мог себе ответить, хочет ли он начинать всю эту историю заново? Все решил случай. Как раз, в самый разгар белых ночей, Сергей с Любой, под ручку, шли вдоль набережной Невы и Сергей читал ей стихи, те самые, из «Медного Всадника»,

  И, не пуская тьму ночную

  На голубые небеса,

  Одна заря сменить другую,

  Спешит – дав ночи, полчаса.

   Прекрасен Ленинград в любое время года, но в это, он особенно прекрасен и неповторим. Хотя, слово «Ленинград» теперь резало слух Сергея. Про себя он называл город Санкт-Петербургом, а вслух – Питером. Так вот, белая ночь над Невой, это таинство и волшебство. Великолепен вид старого Санкт-Петербурга. Костров не мог не восхищаться зодчими, сотворившими это чудо, как и не мог понять, каким образом удалось создать такой гармоничный ансамбль? Ведь и дворцы, и памятники созданы, не только в разных стилях, но, порою, и в разные века. Нет ни одного одинакового, и в то же время, все вместе, они дополняют друг друга и создают столь удивительный, чарующий образ. Сергей подозревал и, одновременно, боялся, что это искусство невосполнимо утрачено, и, ныне, истинную архитектуру заменила геометрия. В этот час, когда над Невой разводят мосты, и сейчас, и в прошлом, на набережных гуляло много влюбленных пар. Они ходили, обнявшись, целовались и разговаривали негромко, словно боясь вспугнуть эту чудесную красоту. Это то, чего так не хватало Сергею в будущем. Он с горечью вспоминал, как тысячи юных балбесов выходили на ночные «тусовки» обколотые, с бутылками в руках, оглашая берега Невы визгом, криками и матом, оставляя позади себя шприцы, жестяные банки, разбитые бутылки и обертки от жвачки. Так что Сергей сейчас пользовался возможностью отдохнуть душою.

  Не знаю, – продолжала Люба начатый разговор, – Просто мне хорошо с тобой. Ты надежен и серьезен, но можешь вовремя пошутить. Мне нравится, вот так, гулять с тобой. Мне нравится с тобой целоваться, мне, – тут она бросила на Сергея лукавый взгляд, – Мне еще много чего с тобой нравится делать, но, в то же время, я многого в тебе не понимаю. Мне кажется, что ты что-то скрываешь. Почему ты никогда не рассказываешь о своем прошлом, и, кстати, почему ты никогда не спрашивал меня о моем? Неужели тебе не интересно, как я прежде жила? В конце концов, должно же тебя интересовать, были ли у меня парни?

  Ну, что ты говоришь, Люба? – Сергей откровенно любовался подругой, – Не могу же я ревновать тебя к мальчику, игравшему с тобой в детском саду в прятки. Ты мне, безусловно, интересна, но я не расспрашиваю тебя о твоих тайнах, именно для того, чтобы ты оставалась таинственной и манящей. Надеюсь, что впереди у нас с тобой еще много времени для того, чтобы лучше узнать друг друга. Что же касается меня, то в прошлом у меня, право же, нет ничего такого, о чем бы я не мог тебе рассказать.

   В это время они шли по стрелке Васильевского острова, и из-за Ростральной колонны, им навстречу выходила парочка. Молодой человек и девушка держались за руки и, казалось, были заняты только друг другом. Увидев эту парочку, Сергей, от неожиданности, вздрогнул. Он не знал этого парня, но девушкой этой оказалась Надежда. Она подняла глаза, узнала Сергея и тоже вздрогнула, растерялась на какое-то время, потом опустила голову и быстрее потащила своего парня за руку, чем вызвала его немалое удивление.

  Какое-то время Сергей с Любой шли молча, потом она заметила,

  Так, говоришь, ничего такого, о чем бы ты не мог рассказать?

   Женщины умеют задавать вопросы, на которые впрямую и не ответишь. Ну не рассказывать же ей что это бывшая его жена, с которой он, в будущем прожил восемь лет, и которая бросила его лежачим больным и уехала за границу. Он крепче обнял Любу за талию и прижал к себе, не смотря на некоторое сопротивление обиженной девушки,

  Главное, это то, что я иду с тобой, а не с ней, и от этого я счастлив.

   Медленно, в сумерках белой ночи, пары расходились в разные стороны, и Сергей понимал, что в эту минуту сделал окончательный выбор, а еще он понимал, что, отныне, его жизнь бесповоротно пошла по другому пути.

  Глава 5

   Я вижу цель, я за лимоном дотянуться хочу

   Я за лимоном лечу и крутизной наслаждаюсь.

   Страна Лимония страна без забот.

   В страну Лимонию ведет подземный ход.

   Дюна.

   Жизнь Бермана, определенно, стала меняться в лучшую сторону. Он снимал теперь двухкомнатную квартиру на Малой Балканской и занимался своим любимым делом – делал деньги. Эта работа, а Сашка считал делание денег, именно работой, приносила ему, помимо ощутимого дохода, еще и громадное удовлетворение. Самое трудное, было, сделать первые шаги, а потом, по мере увеличения у него капитала, появлялись все новые знакомства и новые возможности. Он стал лучше одеваться, следить за собой, появилась даже мысль, не ходить больше в бар «Южный», а сменить его, на что-нибудь, посолиднее, типа Метрополя, но когда он поделился этой мыслью с Сергеем, тот посмотрел на него с усмешкой, пожал плечами и заметил,

  А смысл? Деньги тратить? Так, то, что у тебя уже есть, это еще не деньги, уж ты поверь мне. Что публика здесь проще? Так некоторые из них далеко пойдут. Не думай, я говорю не о халдеях и швейцарах. Эти люди, как есть дерьмо, так дерьмом и будут, кто, конечно, останется жить, хоть и не всем это удастся. Правда я тебе не скажу, кого я имею в виду, а вот, обрати внимание на нашу компанию. Наверное, недаром, мы собрались вместе. Рашид, например, будет директором кладбища, Братья Смирновы будут иметь целую ассоциацию охранных предприятий, Лида станет женой Семена и откроет свой салон мод. Как видишь и здесь люди интересные, а ходить в Метрополь, это значит просто мелькать перед глазами милиции, что, рано или поздно, вредно скажется на твоем бизнесе.

   Сашка подумал и вынужден был согласиться с Костровым, заодно, он решил присмотреться, получше, к названным им приятелям. Вообще, к словам Сергея он теперь старался прислушиваться. А что вы хотите?

  Еще полгода назад он был бедным еврейским парнем, приехавшим в Ленинград из Винницы, в поисках счастья, веселой жизни и, чем черт не шутит, может быть и богатства.

   Устроившись на «Красный Треугольник» простым рабочим, он, одно время, имел кое-какой доход, вынося через забор и продавая каким-то узбекам резиновые галоши, но потом эта лавочка прикрылась, и с деньгами у Сашки стало совсем туго. Хорошо еще, Серега иногда давал ему на продажу разное заграничное барахло. Только это и позволяло кое-как сводить концы с концами. Конечно, он не унывал, да и кто будет унывать в двадцать пять лет, вырвавшись из захолустного городишки, в, почти столичный, Ленинград. Он ходил по кабакам, знакомился с новыми людьми, снимал девочек и, вообще, вел веселый образ жизни, хотя, в глубине души, понимал, что ничего того, за чем он сюда приехал: то есть, денег, известности и места в жизни, добиться здесь он не сможет. Порою, он уже подумывал о том, чтобы плюнуть на все и вернуться назад к родителям, как вдруг удача, наконец-то, повернулась к нему лицом, даже не лицом, а просто соизволила заметить, что есть на свете такой еврей, Сашка Берман. Он хорошо запомнил день, когда все это произошло. Недаром, когда в тот день он встретил Сергея в ресторане, тот показался ему каким-то странным. Что-то было незнакомое в его взгляде и поведении. А потом был этот разговор.

   В первые минуты Сашка подумал, что Сергей его просто разыгрывает. А потом, вдруг, сразу понял, что никакой это не розыгрыш, а просто непонятная, невероятная какая-то, чудовищная, но правда. И еще, он сразу понял, что этим надо воспользоваться, и уж кто-кто, а он, Сашка Берман, сумеет схватить случай за хвост. Когда утром они расставались, Костров сказал, что через месяц будет издан указ о борьбе с алкоголизмом, или, почти, сухой закон. В тот же день Сашка, используя все свои связи, сумел договориться о покупке двух тысяч литров спирта. После этого, он помчался к себе на Украину, где просто вымолил у дяди десять тысяч рублей, пообещав вернуть их с большим процентом.