Текст книги "Исправить всё (СИ)"

Автор книги: Владимир Коваленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

  От автора

  Роман «Исправить всё», это моя первая попытка написать что-то, длиннее рассказа. Это было не лучшее время в моей жизни. Шел 2008-й год. Мировой экономический кризис в разгаре. На производстве, где я работал в то время главным энергетиком, перестали платить зарплату инженерно-техническому персоналу. Через полгода дармовой работы пришлось пригрозить Ген. Директору, что, в случае невыплаты зарплаты, я иду в прокуратуру. В результате, тут же получил причитающиеся мне деньги и вылетел с работы. Признаться, в то время, меня это мало волновало. Я знал себе цену, и полагал, что хороший специалист везде нужен. Через полгода я понял, что это не так. Дальше строчки в резюме, в которой указывался мой возраст, никто из кадровиков не читал. Это только господин Медведев считает, что у людей предпенсионного возраста нет проблем в поисках работы. Но, нет худа без добра, у меня появилось время попробовать что-то написать. Я сел, взял бумагу и стал изливать на нее свои чувства. Как вы можете заметить, роман этот не является образцом изысканного стиля. Сразу видно, что пишет дилетант, но в нём много чувства, потому, что многое из того, что тут написано, прожито мной.

  Но, теперь о главном: начал я писать роман о том, как человек вернулся в свою молодость, и всё шло просто и гладко, пока, совершенно неожиданно для себя самого я не написал слово «ЧЕРНОБЫЛЬ». Откуда он взялся, я так и не смог понять. Но потом, перечитывая свой роман, я видел, что всё катилось к этому с самого начала. Но, написав это слово, я очень быстро и даже, можно сказать, легкомысленно, настрочил то, что все мы с вами знали всегда (из газет, из телевизионных передач, из разговоров) о том, как операторы нарушили правила безопасности и что из этого вышло. Закончив книгу, я отложил ноутбук в сторону и... потерял покой. Что-то мучило меня, буквально крутило изнутри, не давало мне спать. Как хотите, но я убежден, что тут не обошлось без мистики. Но только, спустя пару недель таких мучений, пришлось мне пойти в публичную библиотеку и сделать то, с чего, по большому счету, и надо было начинать: набрал книг по этому вопросу и попытался серьезно изучить эту проблему. Уверяю вас, мои читатели, что и там все было не просто. Слишком многие у нас пишут книги. Причем, многие пишут книги не для того, чтобы объяснить причину явления, а чтобы её скрыть. Во всяком случае, из множества книг, прочитанных мной в публичной библиотеке по теме Чернобыля, книга написанная Дятловым А.С. Являлась лучом света в тёмном царстве. Книга написана грамотным специалистом и непосредственным участником тех событий. Очень многое из его книги я взял без изменений, описывая саму катастрофу. Почему-то, я думаю, что он был бы не против этого плагиата. Пусть люди знают, как всё было на самом деле. Поразительно, но нужно писать фантастический роман, чтобы рассказать правдивую историю. Возможно очень многим это не понравится. Этим я сразу отвечаю: «Чего вы хотите? Это только фантастика». Для всех остальных скажу «Это всё было».

   В. Коваленко.

  ИСПРАВИТЬ ВСЁ.

   Пусть сил моих уже осталось мало,

   И выпал снег, и кровь не горяча.

   Я в сотый раз опять начну сначала,

   Пока не меркнет свет, пока горит свеча.

   Андрей Макаревич.

  Пролог

   Тропа спускалась с Машука, шла от Комсомольской поляны, мимо пионерских лагерей, мимо розового питомника и выходила на дорогу, ведущую в поселок. Два мальчика с перьями на голове, вооруженные рогатками, двигались по ней. Тихо, как тени, скользили они от дерева к дереву, часто останавливаясь и прислушиваясь, не раздастся ли за ближайшим поворотом шорох шагов или хруст случайно сломанной ветки. Ведь индеец должен быть осторожным, даже в мирное время, а на тропе войны и подавно. В том, что гуроны вырыли топор войны, не могло быть никаких сомнений, а не вырыли, так непременно выроют, когда узнают, что они сегодня днем обнесли их тутовник (то, что тутовник принадлежал совхозу, никакого значения не имело), все равно гуроны будут мстить. Ребята как раз вышли из-под сени деревьев и остановились, в восхищении глядя перед собой. В самом деле, картина, представшая перед их взорами, впечатляла – внизу под ними простиралась прекрасная долина, покрытая виноградником, по краям обсаженная деревьями, в тени которых шла дорога. Дальше и чуть справа виднелись крыши их поселка, а напротив поселка снова возвышался лес, который тянулся до самого Пятигорска. А там, впереди, высился, пятью своими вершинами, могучий Бештау, и заходящее солнце садилось прямо за него. Еще полчаса, и оно зайдет. Какое-то время на фоне алого неба будет четко выделяться могучий темный силуэт горы, а потом сразу станет темно.

  Надо спешить, Великий Змей, – сказам худой высокий мальчик своему приятелю, низкому и плотному шкету, перепачканному ягодами тутовника. Хорошо бы зайти к роднику, но ведь в темноте у родника может быть засада. Названный Великим Змеем мальчик презрительно рассмеялся.

  Бледнолицые слепы, как кроты и глухи, как тетерева. Глаза могиканина могут видеть в темноте, а уши слышать в лесу, не хуже, чем у кошки. Если будет засада, мы будем знать о ней. Идем, Соколиный Глаз, – и ободряюще хлопнул своего приятеля по плечу.

  Ну что ж, – ответил ему Соколиный Глаз, – Кто бы спорил? Белые не могут тягаться с индейцами в лесу, и ухо мое слабо, по сравнению с ухом краснокожих. Что же касается глаз, то дайте мне мой «оленебой», – тут он погладил свою рогатку, выглядывающую из его кармана, – Да покажите мне жирного оленя, и я, с трехсот шагов, берусь попасть ему в правый или левый глаз, по заказу. Впрочем, – он бросил взгляд на запад,

   Солнце садится, надо спешить, – и мальчики двинулись по тропинке к группе деревьев, где, в тени, из под камня бил чистый родник.

  То, что здесь есть родник, знали все ребята в округе, и никто из тех, кто проходил неподалеку, не упускал возможности из него напиться, даже, если ради этого приходилось сделать небольшой крюк. В самом деле, что может быть прекрасней, чем чистая холодная вода в жаркий день на юге? Засады, вопреки опасениям Соколиного Глаза, не оказалось, и ребята с жадностью бросились к роднику.

   Пили по очереди, прямо ртом из прозрачной струи, бившей из земли. Вода была такая холодная, что зубы ломило и вкусная, просто жуть. В листве деревьев над родником слышались голоса птиц. Великий Змей поднял голову и сказал,

  А, что, Соколиный Глаз, вот и олень, и, пожалуй, самый жирный из тех, что довелось мне повидать в этом году близ берегов Онтарио.

  В ветвях тополя бойко порхала синица.

  Ты прав, мой краснокожий брат, -

  Соколиный Глаз достал рогатку, поднял с земли небольшой круглый камень, положил его в кожанку, прицелился и выстрелил. Вообще-то, попасть из рогатки в юркую, вертлявую синичку – дело, почти безнадежное, и прежде сделать это ему никогда не удавалось, но, в этот раз, выстрел оказался очень удачным. Перья полетели в разные стороны, и синичка камнем упала на землю. Мальчики подбежали к птичке и склонились над нею. Только что, она порхала перед ними живая и веселая, и вот теперь на земле лежала мертвая и неподвижная тушка. Глядя на нее, Соколиному Глазу захотелось заплакать, но этого делать знаменитому охотнику было никак нельзя. Великий Змей тоже чувствовал себя неважно.

  Пошли домой Сережка, – хмуро посмотрел он на приятеля, – А то мне мать всыплет за то, что поздно пришел.

   По дороге домой мальчики больше не разговаривали. У дома Сережи они расстались, молча пожав друг другу руки. Сергей открыл калитку и тихо проскользнул внутрь палисадника. Подойдя к веранде дома, он сел на ступеньки, вынул из кармана рогатку и стал ее рассматривать. Кто бы знал, сколько сил пришлось ему затратить, чтобы изготовить это оружие? Одну рогатину он искал целых два дня, ведь она должна быть не абы какая, а такая, чтобы между рогами было ровно три пальца. А как долго он искал резину. Сначала попытался вырезать резиновые ремни из порванного спасательного круга, но получилась какая-то ерунда, и только потом, в шкафу у бабушки он нашел резиновые бинты. Вот они оказались в самый раз. И, наконец, кожанку он вырезал из старой кожаной куртки. Зато, в результате, получилась вещь – всем на зависть. Он еще покрутил рогатку в руках, после чего встал, размахнулся и выкинул ее через забор. Потом он сидел на ступенях веранды и долго горько плакал, размазывая по своим щекам слезы и вспоминая, как, только что, живая и веселая птичка, из-за его дурацкого выстрела, сразу превратилась в мертвый комочек перьев, и, сожалея, что ничего исправить уже нельзя.

  Глава 1

   В сон мне – желтые огни, и хриплю во сне я:

   – Повремени, повремени, – утро мудренее!

   Но и утром всё не так, нет того веселья:

   Или куришь натощак, или пьешь с похмелья.

   В. Высоцкий.

   Ситуация, в которой оказался Костров Сергей Дмитриевич, к сорока шести годам своей жизни, характеризовалась словами: «полный крах». Ни семьи – бывшая жена, разведясь с ним, вышла замуж за американца и уехала с ним в Америку, увезя с собой и любимую дочь, Ксению. Ни квартиры – ее он был вынужден продать, чтобы не умереть с голоду, когда болел несколько лет и лежал в постели, не имея возможности ни то, чтобы работать, но и просто выйти из дома. После этого он, все-таки, выкарабкался из могилы, но с тех пор вынужден был снимать себе комнату в коммунальной квартире. Ни денег – их ему помог потратить друг из Прибалтики. Узнав, что у Сергея имеются деньги, друг из Прибалтики спросил у него, где он их держит и, услышав, что деньги лежат в одной фирме и приносят хороший доход, предложил,

  Так, ты вложи деньги в мою фирму. Я обещаю тебе гораздо большую прибыль, – и, увидев, что Сергей не хочет этого делать, он достал документы, доказывающие, что является владельцем, чуть ли не рыболовецкой флотилии и, наконец, буквально взял Сергея за грудки, со слезами на глазах и со словами,

  Друг! Да ты, что, мне не веришь? Ты не веришь мне, друг?!

   Сергею стало так стыдно, за то, что он не верил своему другу, что он отдал ему свои деньги. После этого чудесным образом пропал и сам друг, и его фирма, и его, то есть, Сергея, деньги. Прямо мистика какая-то.

   Тогда, собрав весь остаток своих средств, Костров решил заняться частным предпринимательством и открыл ларек на рынке, в котором стал торговать разливным пивом. Постепенно ларек стал пользоваться популярностью среди местных жителей. Днем – пенсионеры, а по вечерам – работяги с окрестных предприятий стали собираться у ларька, пропустить по кружечке и поговорить с Костровым за жизнь. Ни СЭС, ни милиция, ни бандиты не беспокоили его, но постепенно Сергей понял, что работает себе в убыток. Стоило только накопить немного денег, как администрация района, тут же увеличивала арендную плату. В результате, чтобы не работать на «того дядю, которому, сколько ни давай – всё мало будет», Сергей был вынужден продать ларек. Пришлось вспомнить, что у него есть профессия, полученная в институте.

   В управлении Октябрьской железной дороги у него был приятель, вместе с которым они учились в одной группе и даже были друзьями. Встретились они с другом хорошо, долго вспоминали своих однокашников, веселые случаи из студенческой жизни. Только, когда Сергей завел разговор на тему, «нельзя ли ему найти какую-нибудь работу на железной дороге», приятель замахал на него руками,

  Что ты, что ты, какая работа? Все места заняты, самому бы не вылететь.

  Через две недели, после этого разговора, приятель вылетел, а точнее, взлетел в министерство, в Москву. Сергей же остался ни с чем.

   В конце концов, ему удалось устроиться в одно ЗАО на Обуховском заводе главным энергетиком. Хотя литейного производства он и не знал, но быстро вошел в курс дела и со своими обязанностями справлялся. Все бы было хорошо, но производство было ужасно вредное. Надышавшись аммиаком, испарениями металлов и кварцевой пылью, домой он приходил с гудящей головой. К тому же, за эту сумасшедшую работу ему платили мизерную зарплату. В ответ на просьбу, увеличить ему зарплату, владелец этого ЗАО ему говорил,

   Сергей Дмитриевич, я вас очень ценю, как специалиста. Я очень доволен, что вы у меня работаете, но прибавить вам зарплату я не могу, у меня просто на это нет денег. Через два года такой работы здоровье дало трещину, руки покрылись коркой, а все тело – красными пятнами, и Сергей понял, что пора уходить. Никому в угоду умирать он не собирался.

   Таким образом, к сорока шести годам, Костров Сергей Дмитриевич оказался в полной заднице.

   Тут, надо признаться, нервы у него не выдержали, и он, подняв к небу глаза, вслух возмутился,

  Да, что же это такое, Господи? Чем же я хуже тех, кто жирует и живет в свое удовольствие? Если я в чем-то сильно виновен, то, или убей меня сразу, или дай мне возможность исправить свои ошибки.

   Так ли это было, на самом деле? Кто знает, но сам Сергей считает, что именно с этих его слов и началась вся эта история.

  Глава 2

   Ой, где был я вчера – не найду, хоть убей!

   Только помню, что стены – с обоями.

   В. Высоцкий.

  Каким образом попал Сергей на эту дорогу, он так никогда и не вспомнил. Ощущение у него было такое, словно он вынырнул из воды.

   Движение по дороге было, не сказать, чтобы очень интенсивное. Время от времени проезжали автомобили. Все Жигули да Волги. Изредка мелькали грузовые МАЗы и Камазы. Какое-то смутное беспокойство охватило Сергея, что-то было не так, но что? Внезапно он понял – на дороге, практически, не было ни одной иномарки. Да и сама местность как-то изменилась. Ведь, не может быть сомнений, он узнает это место. Ну, конечно же, он на Петергофском шоссе, между Петродворцом и Стрельной. Но, куда же тогда подевались особняки слева от шоссе, и где тогда Шуваловская деревня? На ее месте был пустырь, на котором рос кустарник, да стояли редкие сосны.

  Ладно, сначала надо выбираться отсюда, а потом уже со всем этим разберемся. Кстати, как у меня с деньгами? – Он сунул руку в карман, нащупал шелестящие купюры, вынул их и долго смотрел на них, пытаясь сообразить, что же это такое?

  Так, – проговорил он вслух – Кажись, приплыли.

   В руке у него были зажаты два червонца, но, какие? Красные, с изображением выпуклого ленинского профиля. Он еще порылся в карманах и достал из них мелочь, три и две копейки, выпуска 1963-го года.

  Спокойно, – проговорил он, – Всему должно быть разумное объяснение. Я вчера перепил, и у меня белая горячка. Так и решим – белая горячка, – повторял Сергей, ходя взад и вперед по обочине дороги.

  Черт, – перебил он сам себя, – Какая может быть белая горячка, когда я уже месяц, как не пил? Да и никогда я столько не пил, чтобы у меня была белая горячка. Да и кажутся тогда, говорят, зеленые черти, а не красные червонцы, пусть и с товарищем Лениным. Нет, это наркотики. Мне кто-то подсыпал в питье наркотики, или как их там? – галюциногены. Тогда получается, что я сплю. Это все галлюцинации. Надо ущипнуть себя и я проснусь.

   С этими словами Сергей так добросовестно постарался ущипнуть себя за руку, что даже вскрикнул от боли. Нет, это был не сон. Как бы это было ни невероятно, но все это было на самом деле. Он попытался придумать еще какое-то объяснение:

  Хорошо, может быть, все еще проще? Мне просто кто-то подсунул в карман эти деньги.

   Но приходилось признать, что кто-то, не только подсунул в карман эти деньги, но и, одновременно, украл Шуваловскую деревню, иномарки, да и все «маршрутки», в придачу, а это было уже слишком, для кого бы то ни было. Рассуждать на эту тему можно было долго, но, сейчас-то, надо было что-то делать, и, по зрелому рассуждению, Сергей решил не паниковать и делать то, что и собирался делать раньше, то есть, ехать домой. Вот, кстати, недалеко и автобусная остановка. Подойдя к ней, он прочитал номер автобуса – триста пятьдесят девятый.

  Все правильно, – подумал он, – Доеду до Стрельны, а там пересяду на трамвай.

  Скоро подошел автобус, старенький грязный Икарус, битком набитый пассажирами. Сергей с трудом влез в заднюю дверь.

  Эй, парень, платить собираешься? – обращаясь к нему, сказала женщина – контролер с форменной сумкой через плечо и красной повязкой на рукаве.

  «Не понял», – подумал Сергей, – «Это она мне говорит, что ли? Давненько меня не называли парнем. Она, что, глаза дома забыла? Человеку уже далеко за сорок, а ему говорят, – „Парень“. Шутники вы здесь, однако».

  Тем не менее, он послушно полез в карман, в надежде, найти там карточку. Между тем, карточки в кармане не было. В руку попадались красные червонцы, старые пятаки и прочая дрянь.

  Понимаете, – смущенно проговорил он, – Всегда носил с собой карточку, а сейчас не могу ее найти.

  Не можешь найти, так плати деньги, – сказала ему кассир, взяла с его ладони старый пятак и оторвала ему билет.

   День сегодня, определенно, был странный. Скоро автобус подошел к трамвайному кольцу. Сергей, вместе со всеми пассажирами, вышел из него, и тут его ожидало еще одно потрясение. Посмотрев на новую резиденцию Путина, он просто обомлел. Не было никакого забора, не было ухоженных лужаек, не было роскошных особняков. Вместо всего этого, был холм, поросший травою. Вверх по нему взбирались две кривые тропинки, а наверху холма высилось полуразрушенное желтое здание Константиновского дворца.

   Проходили минуты, а он все так же стоял на месте и тупо смотрел на эту картину, а в голове его, что интересно, не шевельнулось ни одной здравой мысли. Это вам не красные червонцы и не пятаки в кармане. Больше того, и на шутку это совсем не походило. Судите сами: развалить здание резиденции Президента – это вам не шутки. Но, даже если вдруг такая вещь произошла (ну, допустим теракт), то на кой ляд, в таком случае, нужно перекрашивать развалины и придавать им старый вид? Признаться, все это никак не укладывалось у него в голове. Наконец, выйдя из ступора, Сергей увидел недалеко от себя газетный киоск. Подойдя к нему, он посмотрел на прилавок. Там лежали: «Труд», «Правда», «Комсомольская правда», все за 10 апреля 1985 года. Но самое сильное потрясение он испытал, когда поднял глаза и в стеклянной витрине увидел свое собственное отражение. Сначала он себя не узнал. Все-таки глаз привыкает видеть себя в зеркале каждый день и, подходя к зеркалу, ты ожидаешь увидеть привычную картину, но из витрины на него смотрело, безусловно, знакомое, но не ожидаемое лицо. Это был он, но это был он – в молодости.

  Трудно описать состояние Сергея. Безусловно, это был шок. Ноги у него стали ватные, в голове зашумело, и все поплыло у него перед глазами...

   Очнулся он на земле, в тени, под деревом. Над ним склонилось лицо молодой девушки. Волосы, освещенные сзади солнцем, создавали вокруг ее головы ореол, как у святой на иконе.

  Ты, наверное, ангел, посланный за мной, – прошептал Сергей, глядя на склонившуюся над ним девушку.

  Нет, – улыбнулась она, – На небо тебе еще рано. Поживи пока на нашей грешной земле.

  Сергей сделал попытку сесть. Голова его еще кружилась, но он постарался взять себя в руки и выдал экспромт:

   Прошу простить мои грехи

   Судить не строго жизнь мою.

   И жизнь, и душу, и стихи

   Тебе смиренно отдаю.

   Прошептал он, прекрасной незнакомке.

  Ну, всё, вижу тебе уже лучше, – засмеялась девушка. – Я, конечно, не ангел, но все-таки врач, и одного тебя в таком состоянии не оставлю.

  А Сергей все никак не мог оторвать от нее глаз: девушка была удивительно хороша – длинные волосы каштановой волной спадали на загорелые плечи. Синие глаза смотрели открыто и приветливо. Длинные, стройные ноги и небольшая, крепкая девичья грудь, делали ее фигуру просто неотразимой, особенно, для не молодого уже мужчины.

  «Да, давненько я не встречал такой красавицы, а уж, чтобы такая красавица, да сама предлагала меня проводить, так я уже и не помню, когда такое было. Вот, что значит молодость», – с завистью подумал Сергей и вслух добавил, – Ну, что ж, буду этому очень рад. Кстати, меня зовут Сергей.

  Люба, – просто ответила девушка и протянула ему руку.

  «Чёрт! Как много потеряно, как много забыто. Правда, мне ещё никто не доказал, что я не сплю, но, даже если так. Возможность познакомиться с такой девушкой упускать нельзя. Ведь, такая возможность выпадает впервые за последние двадцать лет», – подумал Сергей и немедленно стал осуществлять свой дерзкий план.

  Видите ли, Люба, сам я живу в городе, и мне было бы очень неловко отнимать у вас много времени. Поэтому, давайте сделаем так: погуляем с вами здесь, в Стрельне, зайдем в кафе, перекусим, а потом я поймаю частника и спокойно доеду до дома. Обещаю, что со мной ничего не случится, а чтобы вы могли это проверить, дайте мне номер вашего телефона, и я вам отзвонюсь, как только приеду домой.

   А потом, все было, как в старом хорошем кино: и прогулка, рука под руку, и прощание, у ее подъезда. Напоследок, он хотел ее поцеловать, как частенько делал это с девушками в молодости в первый же день знакомства, но, видимо, за двадцать лет, прошедших с той поры, навык этот был потерян.

  Ничего, – утешал себя Сергей, – Не все сразу.

  «Ах! Молодость! Пора, когда все так легко, когда ждешь от жизни только хорошего, и когда жизнь щедро отвечает на твои ожидания! Куда же, девается вся эта легкость, куда же уходит это счастье, в котором мы купались раньше, будучи молодыми? Как зерно, из дырявого мешка, сыпется оно на землю и к концу жизни, где оно? Всего-то остается, несколько зерен на дне мешковины», – подумал Сергей.

   Запиши мой мобильный, – сказал он девушке.

  Что, запиши? – удивилась та.

  Ну, в общем, телефон.

  А почему ты так его назвал? – удивилась Люба.

  Да, просто он у меня все время меняется, – вывернулся Сергей, и, обменявшись с девушкой номерами телефонов и помахав ей рукой на прощание, отправился ловить такси.

  По мере удаления от Любиного дома, он все больше мрачнел. Предстояло ехать к себе домой. Сейчас здесь шел 1985-й год. Там, в прошлом, в этом году он жил на Пражской улице. Спустя много лет, в той жизни, он был вынужден продать эту квартиру, чтобы не умереть от голода. Возникал вопрос, является ли эта квартира его квартирой в этом мире, и не встретит ли он в этой квартире себя самого? Поймав тачку, через полчаса, он уже подъезжал к своему старому дому. Вот и его квартира на одиннадцатом этаже. На лоджии виден цветочный ящик с какими-то саженцами. В свое время он выращивал в нем розы. Поднявшись на лифте на одиннадцатый этаж, Сергей достал из куртки ключи и, с внутренней дрожью, открыл входную дверь. В квартире было все, как в старые времена. На вешалке висела его одежда, на полу лежали его тапки, но ботинок не было. Только сейчас до Сергея дошло, что одежда на нем одета та, старая, которую он носил в том, давно ушедшем году.

  «Вот значится как»? – подумал Сергей, – «Выходит, никаких неожиданных встреч с самим собой не предвидится». Он разделся, осторожно вошел в комнату, словно боясь, что она вдруг растает в воздухе, как мираж в пустыне. Но комната и не думала исчезать. Все было так, как много лет назад и в то же время, все воспринималось гораздо острее. В самом деле, большая разница: каждый день видеть одну и ту же картину, или увидеть свой дом через много-много лет бродячей жизни. Он упал на свой диван и с наслаждением потянулся.

   Господи! Как же хорошо, вот так, вернуться к себе домой, и когда – тогда, когда уже все проиграно, все потеряно. Все: и этот дом, и жена, и дочь, и, казалось, сама жизнь. И вот в такой момент появляется шанс исправить все. Потом он решил встать и, прежде всего, осмотреть свою квартиру.

   С трепетом душевным, он обошел ее всю, открывая и закрывая все двери. Чувства его мог бы понять только тот, кто уже двадцать лет жил бомжем, снимая для жилья разные углы.

   Кроме того, каждая вещь в этом доме была связана с какими-то событиями в его жизни, и теперь они всплывали в его памяти. Вот дырка на оконных шторах, ее вырезала маленькая дочка, для того, чтобы, спрятавшись на окне за шторами, наблюдать, как папа и мама будут ее искать. Вот бивень мамонта, который притащил ему один приятель, который нашел его на берегу Финского залива. Куда Сергей подевал этот бивень после? Он так и не смог этого вспомнить. Вот обшарпанная стена, на которую он, тогда, мечтал наклеить фотообои «Прибой Вайкики», чтобы сидя дома, представлять, что он находится где-то в южных морях. Раньше об этом можно было только мечтать, да и сейчас тоже, но там, в будущем, такие обои можно будет купить в любом супермаркете. В этом углу маленькая Ксенька копила всякий хлам, дорогой ее сердцу. Конфетные фантики, какие-то тряпки, бумажки, ленточки, резинки и еще бог весть что, собирала она и никогда ничего не выбрасывала. Наконец, когда куча этого добра доходила до колена, жена не выдерживала и, под дикий рев дочки, отправляла все в мусоропровод.

  Ну, как ты не понимаешь? – рыдала несчастная Ксенечка – Ведь это мои сокровища.

   Спустя какое-то время дочка успокаивалась, и «остров сокровищ», в углу комнаты, снова начинал расти.

   Еще много чего вспоминалось ему, глядя на свою квартиру, и интересно, что все воспоминания его были только хорошими. Такова человеческая память. Да и то, подумайте, какая бы была наша жизнь, если бы память услужливо подсовывала нам

   воспоминания об одних бедах, страданиях и потерях?

   Сергей пошел, принял ванну, перекусил тем, что нашел в холодильнике и отправился спать.

   Уснул он сразу и спал как убитый, уж слишком много событий произошло в этот день, а что ждет его в дальнейшем прошлом, покажет будущее.

  Глава 3

   «Что там было, как ты спасся?» – каждый лез и приставал,

   Но механик только трясся и чинарики стрелял.

   Он то плакал, то смеялся, то щетинился как ёж.

   Он, гад, над нами издевался, ну, сумасшедший, что возьмешь?

   В. Высоцкий.

   Утром Сергей встал, сделал гимнастику, в том числе и китайскую, ту, которую в эти годы мало кто, из европейцев, знал. Справедливости ради, надо сказать, что ее и в наше время мало кто знает, ведь все наши секции восточных единоборств к истиной сущности этих учений никакого отношения не имеют. У самого у него было время и желание в прошлом изучать эти искусства, но и он, ничего бы так и не понял, если бы не его болезнь. Вот уж, верно говорят, – «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Хотя, какое это счастье, еще неизвестно, но, тем не менее, умение это крепко вошло в его жизнь.

   Когда врачи отказались от него, и, казалось, у него не осталось ни одного шанса, он принял единственно верное, в его положении, решение – сам отказался от врачей, перестал пить таблетки, которыми его травили эскулапы, и стал искать возможности вылечиться нетрадиционными средствами. Ему удалось найти в Ленинграде одного китайского аспиранта, который занимался цигуном, и упросить того, поделиться с ним своими знаниями. Больше того, он набрал целую группу желающих заниматься этой экзотической, в те времена, системой, для того, чтобы, как-то заинтересовать китайца. В результате, через три месяца, из двадцати желающих заниматься цигуном, остался один Сергей, что и понятно: люди всегда хотят научиться чему-то новому и интересному, но они хотят сделать это, не тратя своего времени и не прилагая никаких усилий. У Сергея же не было другого выхода, или он научится лечить себя своей энергией, или умрет. Поэтому день за днем, он все делал и делал нужные упражнения. В результате, успехи его были ошеломляющие. За два года он прошел путь, на который китайцы тратят, в среднем, восемь лет, и когда он достиг состояния, которое китайцы называют, «связь с космосом», то ему открылось многое, связанное не только с тем, как лечить себя и других, но и как защищать себя в опасных ситуациях. Собственно говоря, уже потом он понял, что пришло к нему не умение, как думают многие из тех некоторых, которые оказались в его положении. Сергей видел таких людей в некогда модной телепередаче под названием «Третий глаз». В этой передаче потерявшие критическое отношение к себе люди, абсолютно серьезно говорили о том, что считают себя святыми, гениальными целителями, детьми божьими и т. д., даже не понимая, что они, пока еще, никто. Нет, он вполне понимал, что в таком случае, к людям приходит лишь возможность, что-то научиться делать, при условии, что они будут сами много работать в этом направлении. Китайцы считают, что к человеку в таком состоянии приходит астральный учитель, и все остальное зависит от того, хочет ли человек учиться или нет. У Сергея выбора, по существу, не было, и он учился и работал в этом направлении, как проклятый. До сих пор была у него уверенность, что, если бы он не сопротивлялся с нечеловеческим упорством своим болезням, не цеплялся бы за жизнь изо всех своих сил, то давно бы уже все мучения для него закончились, как и сама жизнь тоже. Давно бы его уже засыпали землей, и может быть, пара людей на свете взгрустнула бы, о безвременно ушедшем рабе божьем Сергее, а, скорее всего, обошлось бы и без этого. Но вот тут – «дудки». Единственное, что он мог себе, по настоящему, поставить в заслугу в этой жизни, то, как раз, эту волю к жизни, которую он проявил во время болезни и испытаний, выпавших на его долю. Вот таким образом, Сергей и узнал эту, неизвестную европейцам, сторону восточных боевых искусств. А сейчас, благодаря чудесному возвращению в прошлое, он оказался в положении, о котором говорится, – «Если бы молодость знала, если бы старость могла».

   Хорошо все-таки быть молодым, чувствовать, как в тебе, буквально кипит жизненная сила, хотя раньше он этого не замечал. Правда, критически осматривая себя перед зеркалом, Сергей решил, что физической массы у него маловато, но это поправимо. Поправимо все, но начать надо с того, что просто привыкнуть к той, уже забытой жизни. Быстро попив чаю, Сергей оделся и отправился на улицу.

  Первое, что бросилось ему в глаза, это малое количество машин на дорогах, да и сами машины, конечно, были не те, в основном ВАЗы, да Москвичи. Изредка, попадались среди них иномарки, но и они на Сергея впечатления не производили. В магазине, куда Сергей зашел ради интереса, были пустые прилавки. В колбасном отделе – два сорта колбасы. В винно-водочном – практически, ничего.

  Интересно, у них уже сухой закон или еще нет? Надо будет купить газет и, хорошенько их проштудировать.

   В общем, проведя день в городе, Сергей пришел к выводу, что не все так хорошо было, как вспоминалось из двадцать первого века. Опять эти шутки человеческой памяти, запоминать все хорошее и отбрасывать плохое. Конечно, никто тут не разговаривал матом. Порою так ругались, но, чтобы парни шли с девчонками и общались между собой нецензурными словами, это уж нет, увольте. Не сидели тут бомжи и нищие на каждом углу. Не валялись везде кучи мусора, и пиво здесь было вкуснее. Хотя, для того, чтобы его выпить, необходимо было постоять в очереди у пивного ларька. Проездная карточка стоила шесть рублей, но, в общем, все было как-то бедно, серо, уныло и провинциально. И люди показались ему хмурыми и озабоченными. Многие из них ходили из магазина в магазин, в надежде, что где-нибудь, прямо перед ними, «выбросят» на прилавок какой-нибудь товар. У этого прилавка сразу выстраивалась огромная очередь, но товара, как правило, хватало только первым счастливцам. Сергея всегда удивляло, что мешало Государству (читай Коммунистической партии), наладить производство предметов потребления? Ведь это автоматически сняло бы половину предпосылок развала СССР. Разве не было у нас на это производственных мощностей? Разве не было финансов? Да нет же, все было, но с какой-то, просто непостижимой тупостью, в государстве насаждалось планирование от достигнутого, а это означало, что если, в прошлом году, вы выпустили, допустим, тысячу танков, то в этом должны выпустить тысячу сто. При этом никого не интересовало, что девать эти танки уже некуда, и вся мощь нашей промышленности шла на производство уже никому не нужного вооружения. Но, как сказал один умный человек, – «Разум человеческий имеет границы. Глупость человеческая – безгранична», – А уж глупость Власти просто чудовищна, – добавим мы. Еще не выведен такой закон, но он должен быть, власть – отупляет. Даже, если каждый из представителей власти, в отдельности, умный человек, вместе они – сборище тупиц. И вот эти умники начали просто раздавать оружие, созданное трудом миллионов наших тружеников. Достаточно было где-нибудь в Африке, или в Азии появиться новому проходимцу, который рвался к власти, и он, в обмен на простые обещания идти по пути социализма, или (смешное слово) некапиталистическому пути, получал безвозмездную помощь оружием от нашего дружественного народа.