Текст книги "Трюкачи-2 (роман) (СИ)"

Автор книги: Владимир Пекальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Сестру? – удивилась Фэйт. – Но у тебя же нет сестер!

– Угу, нет... И уже давно. Ее звали Мэрион, она умерла тридцать лет назад. Ей было двенадцать, мне десять... Я тогда на два месяца перестал говорить...

– Как ужасно, – посочувствовала жена.

– Угу... Я пережил эту утрату. Что поделать, иногда самые дорогие люди уходят, и с этим ничего нельзя поделать, разве что ждать новой встречи на той стороне... Но, ты знаешь, внезапно увидеть потом этого человека в зеркале у себя за спиной – не те ощущения, которые можно назвать приятными...

– Видимо, время не до конца залечило твою утрату, – предположила Фэйт, – да и потом, галлюцинации бывают у вполне здоровых людей.

Джон сел за стол и взялся за вилку.

– Я тоже так думаю, – сказал он и отправил в рот кусок яичницы.

Фэйт положил вторую порцию себе и села напротив. Джон как раз откусил бекона и наколол на вилку несколько долек порезанных овощей. Вкусно, как всегда. Фэйт, как и все люди, имеет свои недостатки, но ее готовка идеальна, будь то яичница с беконом или венский штрудель.

Он поднял взгляд на жену, намереваясь отпустить ей очередной и на сто процентов заслуженный комплимент, как вдруг застыл. В полумраке коридора, ведущего в гостиную, стояла Мэрион, и на этот раз не одна: с нею папа и мама. Все трое с печальными лицами, в траурной одежде, которая сливается с полумраком, и только белые пятна лиц хорошо видны, как и выражение печали на них.

– ... Джонни? Джонни, ты меня слышишь вообще?

Слова Фэйт вывели его из ступора, он уронил вилку и принялся яростно тереть глаза. Ну да, конечно, коридор пуст...

– Господи, да что за наваждение! – выдохнул Джон.

– Ты снова видел сестру? – всерьез обеспокоилась Фэйт.

– Да вот если бы только ее! Уже и родители с ней! Срань господня, где там в телефоне у меня был номер психиатра... Или тут к экзорцисту обращаться надо?

– Успокойся, Джонни, призраков не существует! Это просто разгулявшееся воображение!

В этот момент Мэрион и родители появились снова, и отец печально покачал головой, примерно так, когда маленький Джонни огорчал его своим поведением.

– Да что я сделал-то?! – в отчаянии завопил Джон. – Что вам от меня надо?!!

Фэйт обернулась, чтобы взглянуть в коридор, тихо охнула и начала сползать со стула.

– Господи боже мой! – закричал благим матом Джон, пытаясь одной рукой удержать жену от падения, а второй дотянуться до радиотелефона на тумбочке. – Мама, папа, что вы делаете, а?! За что?!

В этот момент крупная ваза из натурального хрусталя, до этого спокойно стоявшая на декоративной полке, разбилась о стол в двадцати сантиметрах от него. Чуть правее – и скорая помощь могла бы понадобиться уже не только Фэйт.

Джон взвыл, взвалил жену на плечи, схватил телефон и бросился прочь из дома, во двор, в майке и семейных трусах. Двор, правда, огорожен декоративным заборчиком в метр и никак не защищает от удивленных взглядов соседей, но ему сейчас не до них.

Он уложил Фэйт на траву и дрожащими пальцами взялся за телефон, но прибор внезапно затрещал и из него сквозь дикие помехи послышался неразборчивый голос.

– Джонни... Сынок... Нас очень печалит то, каким человеком ты вырос...

Воскресный день Джона Сильвервуда начинался не совсем хорошо.

Совсем нехорошо.

***

Как Трекслер и предполагал, колумбиец поначалу отказался с ними встречаться, а использовать свои полномочия агенты не могли, чтобы окончательно не настроить потенциального информатора против себя. Проблему решил начальник тюрьмы, пообещав заключенному телевизор, право на который узники получают только за длительное хорошее поведение, досрочно.

– Как же мало, оказывается, нужно человеку, который сидит за решеткой, – пробормотал Вукович, пока они ждали своего визави в комнате для допросов.

Вскоре привели Морено.

– Чего еще вам надо, легаши? – пробурчал он вместо приветствия, садясь на стул.

Трекслер решил сразу брать быка за рога.

– Нам нужен ваш враг, мистер Морено. Тот, который "помог" вам оказаться за решеткой, подбросив вам кокаин в гостиничный номер. Как вы смотрите на возможность расквитаться с ним той же монетой?

– Какие же вы глупые... Точь-в-точь как я, когда наивно полагал, что мне по плечу его достать... Его нельзя посадить за решетку, потому что он оттуда просто уйдет. Или улетит, или просто испарится. Скорее всего последнее, причем в буквальном смысле...

Агенты переглянулись.

– Вы серьезно полагаете, что он сможет выбраться из тюрьмы вроде этой?

Колумбиец фыркнул.

– Я не полагаю. Я это знаю. Когда я еще находился под следствием, он пришел меня навестить, именно сюда, в эту тюрьму, только в другое крыло... Ночью, понимаете? Потому – он способен зайти в тюрьму и выйти из нее, причем так, что вы и не узнали.

Агенты снова переглянулись, затем Трекслер сказал:

– Тогда он точно тот, кого мы ищем. Лейбер сказал, вы это подтвердили.

– А кого вы ищете?

– Человека, который заходит куда хочет и берет что хочет, независимо от того, как хорошо это что-то охраняется. Музейный вор, укравший кучу антиквариата... Так кто же он, мистер Морено?

Заключенный пожал плечами:

– Эль Диабло, вот он кто. Сатана по-вашему. Это не смертный, как вы ошибочно полагаете.

– Неожиданное заявление, – заметил Трекслер, – мы-то полагали, что это человек из вашего круга, скажем так...

– С чего вы это взяли?! – удивился Морено.

– Ведь это же он вписал в вашу записную книжку адреса ваших "предприятий"?

– Уж точно не я.

– Ну так откуда он это знал, если никогда не имел отношения к вашей организации?

– С моего телефона ночью перед арестом был сделан звонок угадайте кому? Моему боссу. Угадайте, кто звонил, если я в этот момент спал и не видел, как в мой номер подбрасывают кокаин? Эль Диабло звонил, кто же еще?

– И... зачем?

– Агенты, вы совсем тупые или прикидываетесь? Конечно же, чтобы узнать адреса точек и вписать их в мой блокнот!

Происходящее, по мнению Трекслера, медленно выходило за рамки приемлемого для здоровой психики.

– Тогда вам осталось объяснить, как именно он уговорил вашего босса сдать вас и часть своего бизнеса, – спокойно сказал Вукович.

– Угрозой найти и убить, естественно.

– Вашего босса так легко запугать? – скептически скривился Трекслер.

– Поставьте себя на его место. Вы сидите у себя дома, в Колумбии, и наблюдаете через скайп, как ваши люди, числом в двенадцать человек, готовятся казнить вора, укравшего у вас кокаин. Вор, сидя прикованным к креслу смертника, говорит вам, что вы не понимаете с кем связались, и предлагает попросить у него прощения. Вы, разумеется, смеетесь ему в лицо... а затем наблюдаете, как ваши люди начинают умирать один за другим... Вы бы не испугались?

– Он убил двенадцать человек?

– Да, всех до единого. И после этого заставил одного из них, очень преданного при жизни, выдать местонахождение босса. Прямо перед камерой.

– Стоп-стоп-стоп, – запротестовал Трекслер, – вы не путаете последовательность событий?

– Нет, легаш, не путаю. Вначале убил, затем заставил сказать адрес босса. Именно в такой последовательности. Теперь понимаете, почему босс испугался? Дело было пятнадцать лет назад, и тогда босс просто откупился от Эль Диабло, а после еще много лет видел его в кошмарах. Само собой, что как только Эль Диабло позвонил боссу, тот без раздумий пожертвовал мною, он и сам бы меня прикончил за такую подставу.

Трекслер снова переглянулся с Вуковичем и спросил:

– И вы это сами видели? Как он мертвеца допрашивает?

– На видеозаписи. Дело было пятнадцать лет назад, я тогда еще не был доверенным помощником босса.

– И эта видеозапись существует?

– До того, как я был схвачен, она существовала минимум в двух копиях. Одна у босса, вторая была у меня.

– И где она сейчас?

– Эль Диабло забрал ее из моего номера в Денвере, причем в тот момент, когда там шел обыск.

– Это еще как?! – приподнял бровь Трекслер.

– Понятия не имею. У меня было два ноутбука. Во время обыска случилась странная вещь: все копы в номере временно ослепли волшебным образом, и второй ноутбук, в котором не было ничего ценного, загорелся. Первый же просто пропал. А потом меня еще долго доставали говнюки из вашего агентства нацбезопасности – скажи да скажи, какой газ я засунул в тот ноутбук...

– Какой газ?!!

– Да никакой! Не было у меня никакого газа, который вызывает временную слепоту! Эль Диабло пришел, ослепил копов и забрал единственное доказательство своего существования!

– Как ослепил? Чем ослепил?!

– Чем-чем... тем же, чем пятнадцать лет назад убил двенадцать человек. Колдовством.

– Странно... Первый раз слышим об этом... событии.

– Видимо, те же легаши, что меня доставали с газом, дело и засекретили...

Трекслер решил подытожить.

– Итак, вы утверждаете, что этот самый Эль Диабло владеет силами, выходящими за рамки науки. Что он может войти, куда хочет, и выйти, убивать людей колдовством и ослеплять их. Но вы все же его искали, чтобы убить и заслужить расположение босса? На что в таком случае надеялись?

Колумбиец вздохнул.

– Самонадеянный был. Я на многих крутых нашел управу, пулю или канистру с бензином. Думал – и на этого найду. А вышло наоборот.

– А как вы его отыскали?

– Лейбер отыскал. Стервец и не скрывается особо.

– Кто он? – подался вперед Трекслер.

– Фокусник из Вегаса. Выступает под именем Тирр Волан. Настоящее имя – Теодор Диренни... Точнее, он выдает себя за Теодора Диренни, по мнению Лейбера, именно сценическое имя и есть его настоящее. Скрываясь среди нас под человеческой личиной, на сцене он предстает без маски...

– Вы всерьез полагаете, что он – Сатана?

Морено пожал плечами.

– Одно точно, что не человек. Он называет себя "дроу", и Лейбер его тоже так называл.

– На секундочку, а вы сами понимаете, как звучит ваш рассказ, мистер Морено?

Тот только невесело усмехнулся:

– Понимаю, но это уже проблема ваша, легаши. Вы хотели ответов, я хотел телевизор. Вы свое получили. А что ответы вам кажутся странными – увы. Других у меня нет. Да, и просто к слову: хоть я и ненавижу вас всей душой, но желаю удачи. Если вы выживете после встречи с Эль Диабло, мне будет отрадно каждый день видеть вас в камере напротив.

***

Покинув тюрьму во второй раз, Трекслер заметил:

– Я не верю этому Морено, но вот что мне не нравится – так это его совет не ввязываться, замаскированный под пожелание удачи. Лейбер нам то же самое посоветовал...

Они сели в машину, и тут Вукович повернулся к напарнику.

– Бобби, есть серьезный разговор на тему морали и этики. На наш самолет мы и так не успеваем, время есть.

– Что у тебя на уме?

– Этот самый наш вор и то, что он сделал.

– И в чем тут моральная проблема? – приподнял бровь Трекслер.

– Давай предположим, что человек, ворующий в музеях, и ловкач, подбросивший кокаин двум ублюдкам – одно и то же лицо. Именно это и есть моя проблема, потому что я подписывался искать вора, а вот парня, который помог нашей конторе упечь за решетку матерого наркоторговца, я искать отказываюсь принципиально. Это тот случай, когда человек по закону преступник, а с точки зрения морали – герой. Если Морено не солгал и наш трюкач не имеет отношения к наркобизнесу – все, что он сделал, не более чем самооборона.

Трекслер потер подбородок.

– Знаешь, в какой-то мере я с тобой согласен. Предлагаю компромисс: если он признает вину за воровство антиквариата – мы не станем раскручивать дело с подставой Морено и Лейбера. Преступник за решеткой, справедливость торжествует, у нас раскрытое дело. Проблема решена?

– Почти. Теперь давай рассмотрим вариант, что Эль Диабло – не музейный вор.

Это уже ставило сложную проблему перед Трекслером. Он всегда считал, что преступник должен сидеть в тюрьме, на всякое преступление должно найтись наказание, а для соблюдения справедливости существуют смягчающие обстоятельства, которых у Эль Диабло полно.

С другой стороны, с Джимми Вуковичем он работал в паре уже третий год и считал, что ему очень повезло с напарником, даже несмотря на то, что некоторые принципы Вуковича порой вступали в противоречие с буквой закона, создавая лишние трудности.

Стоит ли срок для Эль Диабло, над которым еще попотеть придется, конфликта с напарником? Трекслер рассудил, что не стоит.

– Ну, тогда у нас будет рычаг воздействия, если он откажется помогать в поимке музейного призрака, – сказал он вслух. – К тому же, мне хочется как минимум разобраться в том, как фокусник, черт подери, сумел запугать наркобарона, потому что рассказ Морено тянет только на горячечный бред. А вытаскивать на свет божий новое дело, без которого нам и так забот хватает... Проблема исчерпана, Джимми?

– Вполне.

– Тогда я озадачу наших спецов, пусть пробьют по своим базам этого Теодора Диренни.

Полчаса спустя, когда они уже подъезжали к аэропорту, у Трекслера зазвонил телефон.

– Алло?

– Агент Трекслер? – раздался в трубке голос с хрипотцой.

– Он самый.

– Меня зовут Винтер, я из АНБ. Вы интересовались нашим досье на Теодора Диренни, фокусника из Лас-Вегаса?

– Да, именно так.

– По какому делу вы его разыскиваете? В чем он подозревается?

– Возможно, это музейный вор международного масштаба.

– И это все? – спросил Винтер.

– А мало? – удивился Трекслер.

– С моей точки зрения – детский лепет. В общем, агент Трекслер, дело обстоит таким образом. Полгода назад Диренни оказал нашей стране большую услугу, обезвредив северокорейского шпиона, который кое-что ценное свистнул и пытался угнать самолет, угрожая бомбой. Это дело замяли, потому что резонанс мог бы ударить по престижу Соединенных Штатов, а сам Диренни оказался неболтливым.

– Даже так?

– Да, агент Трекслер, так. Подробности я вам не скажу, разве что под подписку о неразглашении. Но суть такая: если этот Диренни не совершил ничего тяжкого, если он не убийца, сепаратист, террорист или наркоторговец, вам лучше его не трогать. Просто потеряете время, потому что мы его прикроем и дело даже не дойдет до суда.

– Почему?

– Потому что на суде он может попросить снисхождения за прошлые заслуги, а мы категорически против того, чтобы эти заслуги всплыли. Поймите меня правильно: мы тут в АНБ занимаемся вопросами национальной безопасности, а люди, ворующие старье из музеев, угрозы для страны не представляют. Я знаю, куда бы вы с радостью вставили мне ту палку, которую я вставляю в колеса вам, но увы. Если Диренни и правда тот вор – считайте, что ему выдана индульгенция. Ну а если будете копать и выясните что-то еще, потяжелее воровства – тогда разговор другой. Но помните: это решительный человек, способный в одиночку и без оружия обезвредить профессионального шпиона с бомбой.

Трекслер поблагодарил Винтера и пересказал напарнику содержание беседы.

– Вот оно как, – задумчиво сказал Вукович.

– Но мы все равно сможем его посадить, – сказал Трекслер, – ведь он не знает, что АНБ прикроет его. Если соберем на него доказательную базу – заставим признать вину хотя бы частично. Пусть сядет на пару лет, хоть какое-то наказание.

Вукович свернул на стоянку аэропорта и заметил:

– Если он и правда "музейный призрак" – не будет ни за что отвечать вообще. АНБ и ЦРУ станут друг другу волосы рвать, чтобы забрать его к себе из-за его талантов. Максимум срок условно и работа на правительство.

Трекслер пожал плечами:

– Тогда хотя бы стране польза. Как сказал один наш не самый лучший президент, "он сукин сын – но это наш сукин сын".

– Это точно. Осталось пробить, где он сейчас.

– Думаю, скоро узнаем.

***

Тирр как раз проснулся после праведных трудов и теперь с наслаждением вспоминал круглые глаза Сильвервуда и то, как грохнулась в обморок его жена. А всего-то и делов, что прогуляться ночью по его дому, полистать альбом с фотографиями. Фотографии были не подписанные, но Тирру не составило труда определить его родителей и сестру. Отец на одной из фотографий с крестом на животе, значит – жрец христианского бога. А значит, сам Сильвервуд в какой-то степени суеверен.

Дальше все прошло как по маслу. Полумрак хорошо скрывал все дефекты кое-как слепленных иллюзий, а поскольку призраки – прозрачны, то маг даже не напрягался над реалистичностью, и все равно эффект был что надо. А заранее заколдованный телефон замечательно завершил начатое: о, эти круглые глаза недруга вполне стоили бешеных затрат энергии.

Тирр вздохнул: он бы с радостью пошел мучить Сильвервуда и на следующий день, но невидимость и круг тишины для прогулки по дому, затем иллюзии – все это слегка превысило суточный лимит, который Тирр мог позволить себе потратить, не опасаясь остаться в критический момент выжатым досуха. Можно было бы просто угробить врага, наложив всего одну руну на его автомобиль, но Тирр не собирался лишать себя развлечения. Сильвервуд ему маленько навредил и поэтому должен страдать.

Тирр позвонил на кухню и потребовал себе завтрак в номер. Правда, он живет в этом отеле вторые сутки лишь, потому его привычек тут еще не знают.

Администратор резонно заметил, что уже вечер скоро, но маг был полон решимости получить завтрак.

– У вас на кухне несчастные случаи бывали?

– Э-э... Простите?

– Ну там взрывы газа, случайное членовредительство работников и тому подобные беды?

– Нет, сэр, а почему вы спрашиваете?

– Если я не получу свой завтрак через пятнадцать минут – будут.

Администратор, скорее всего, не воспринял слова Тирра всерьез на сто процентов, но, видимо, опасался ненужного скандала, потому что завтрак маг получил, и довольно оперативно.

Но стоило ему приняться за омлет с беконом и отбивную, как зазвонил телефон.

– Алло?

– П-простите, сэр, – услыхал в трубке Тирр, – т-только что в вестибюль зашли два агента ФБР, спросили ваш адрес и теперь поднимаются к вам в номер...

Тирр вспомнил этот неуверенный голос: гостиничный носильщик, который вчера нес его чемоданы и получил за это щедрые чаевые в пятьдесят баксов. Не то, чтобы Тирр считал такой кусок заслуженным, просто купюр мельче в кармане не оказалось.

А носильщик оказался не чужд благодарности, либо, что вероятнее, рассчитывал получить еще за свою предупредительность... Хм...

– Только двое? – спокойно спросил Тирр. – Штурмового отряда не видно снаружи?

– Н-нет, сэр, больше никого не видать.

– Тогда через пятнадцать минут принесите, пожалуйста, в мой номер мешки для мусора. Понимаете? Крепкие и непрозрачные, хорошо?

– Д-д-да, с-сэр, – в голосе носильщика отчетливо прозвучал испуг.

Тирр ухмыльнулся: отличная шутка. Бедняга сейчас точно в штаны наложит.

Однако же, вот-вот постучатся агенты... Зачем? Хороший вопрос. Но точно не с арестом, иначе не пришли бы вдвоем. Если Тирр где-то прокололся, если на его след как-то вышли, если как-то кто-то его вычислил – за столь опасным типом, как маг, приперлись бы целой толпой. Значит... Хм... Не в том ли дело, что кто-то из отправленных гнить в тюрьме недругов сумел убедить их в том, что был подставлен неким темным эльфом?

Повинуясь интуиции, Тирр провел рукой по лбу, развеивая эффект руны, затем проверил, в порядке ли на полу перед дверью рунная ловушка с триггерным глифом "враг" и продолжил трапезу. Если агенты получили информацию о темном эльфе – Тирр рискнет и сделает неожиданный маневр. Ну а в худшем случае ему скоро принесут мешки для мусора.

Минуты через две в дверь постучали.

– Кто там?

– Добрый вечер. Мы из ФБР, и нам нужна ваша срочная помощь.

Голос подозрительно вежливый... Обманный маневр? Или действительно пришли просить о помощи? Только зачем и о какой? И главное, как они узнали, что Тирр в Филадельфии, а не в Вегасе? Впрочем, чего гадать, руна перед дверью расставит все по местам. Точнее, разложит трупы по полу, если вошедшие имеют откровенно враждебные намерения.

– А посреди ночи заявиться не догадались? – съязвил Тирр.

– Просим прощения, мы только-только из аэропорта. По всей стране мотаемся, как угорелые...

– Ну входите, угорелые...

Они вошли – оба в пиджаках, при галстуках, в туфлях, все однотонное, неброское. Вошли и сразу остолбенели слегка, увидев Тирра в его естественном виде.

– Первый раз видите темного эльфа? – полюбопытствовал Тирр, наколов на вилку кусок бекона.

– Нет, – сказал тот, что повыше, – но просто немного удивило, что вы и в отеле в гриме...

– А теперь угадайте, почему, у вас там в ФБР вроде дураков быть не должно.

– Может быть, храните свое лицо в секрете, как музыканты группы "Лорди"? – предположил тот, что пониже.

– Так и есть... У мага-эльфа не должно быть человеческого лица, иначе кто мне поверит, что я эльф?

– А есть такие, что верят всерьез?

– Представьте себе. Так зачем пожаловали в такую рань?

Снова заговорил высокий.

– Еще раз извините за беспокойство, нам срочно понадобилась консультация профессионального иллюзиониста, мы озадачили здешний отдел, а они нашли в пределах досягаемости только вас. Видите ли, мы разыскиваем международного преступника...

– Да вы садитесь, – пригласил Тирр, – небось, устали. И начинайте излагать свое дело.

– Спасибо. Меня зовут Роберт Трекслер, это мой напарник Джим Вукович... Понимаете, мистер Диренни, мы ищем музейного вора. Человек, который входит куда хочет, берет что хочет и уходит беспрепятственно, часто под носом у охраны. Как призрак. И у нас родилось предположение, что речь об использовании каких-то очень хитрых психологических трюков с манипуляциями сознанием, внимательностью и так далее. А это как раз то, что профессионально изучают иллюзионисты. Вы на своих выступлениях демонстрируете порой парадоксальные трюки, выходящие за рамки понимания обычного человека, и мы подумали, что вам, возможно, удастся разгадать, как пресловутый вор водит всех за нос.

Тирр в задумчивости дожевывал бекон. Занятная картина получается. А господа агенты уже попались на лжи.

– Так вы определитесь, вы ко мне пришли потому, что меня нашел ваш отдел, или потому, что видели мои фокусы? – спросил он как бы невзначай и принялся намазывать плавленый сырок на тост.

– А вы не промах, – слегка скуксился Трекслер, – в общем, буду прямолинеен. Вам что-нибудь говорит имя Фрэнк Лейбер?

– Нет.

– Это наш бывший коллега, очень талантливый и опытный. Но пару месяцев назад он попал в тюрьму... Мы обратились к нему за помощью в поимке "призрака", но он сказал, что помогать нам не будет, хотя знает, кто это, и что именно он подставил Лейбера. Затем мы обратились к сидящему там же наркодельцу, которого осудили вместе с Лейбером, и тот сказал, что подставил их некто Эль Диабло, скрывающийся под именем Теодора Диренни.

Не зря Тирра мучило нехорошее предчувствие. Надо было прикончить обоих ублюдков, колумбийцу горло перерезать в его же номере, а сыщику в машине начертать зажигательную руну... А теперь поздно, придется выкручиваться. Впрочем, есть и один плюс: жизнь, такая скучная среди людей, снова становится интересной. Теперь Тирр Волан, глава Дома Диренни, должен использовать не простые решения, основанные на магии, а сложные, хитрые и многоходовые комбинации. Аналитические способности людей-сыщиков против хитрости, коварства и находчивости уроженца Мензоберранзана – кто кого?

Но на лице Тирра не лрогнул ни один мускул.

– Вы продолжайте, я слежу за ходом вашей мысли, – сказал он и откусил кусок тоста с сыром.

– А вы не хотите прокомментировать услышанное?

– Я не собираюсь комментировать заявления уголовников, по крайней мере до тех пор, пока у вас не появится ордер. К слову, сотрудникам ФБР разрешается проникать в чужое жилище обманом?

– Вообще-то, обмана нет, – извиняющимся тоном заговорил Вукович. – Мы действительно ищем музейного вора и намеревались заручиться помощью иллюзиониста, который помог бы нам понять, как преступник делает то, что делает. А затем внезапно появилась информация о том, что "музейный призрак" – это вы. Конечно, ни наш бывший коллега, ни наркоделец никак не доказали свою правоту. Но какая, в таком случае, у них причина называть ваше имя, если вы не знакомы?

Отрицание – такой же верный путь к плохому исходу, как бегство от пещерного четырехрога. Только навстречу, вперед и в сторону, если не хочется закончить жизнь под тяжелыми копытами. У людей такой маневр называется лобовой атакой.

– А какое отношение имеет мое с ними знакомство с "музейным призраком"? Вы уж определитесь, вы музейного вора ищете или пытаетесь оправдать своего непутевого коллегу. А то входите якобы за помощью, а затем сразу пытаетесь в чем-то обвинить. Если считаете, что музейный вор – я... Ну, тогда непонятно, для чего вы приперлись, не имея ордера.

– На самом деле, мы сомневаемся, что это вы, потому что узнали даты ваших прошлых представлений в Вегасе. У вас алиби минимум на одно вопиюще дерзкое ограбление, приписываемое "призраку". Понимаете, мистер Диренни, с одной стороны, нам нужна помощь кого-то очень компетентного в деле психологических трюков и фокусов, но тут внезапно ситуация сильно усложнилась тем, что рассказали нам Лейбер и наркоделец. То есть, хотелось бы прояснить обстоятельства вашего с ними знакомства, скажем так. Не для протокола, разумеется.

– Тогда вынимайте и выключайте мобильники, диктофоны и прочие приборы.

Агенты переглянулись и полезли в карманы. На столе оказались два смартфона и диктофон.

– А второй диктофон?

– У меня его нет, – сказал Вукович.

Тирр взглянул на него в свой заколдованный кварц, который всегда носил на цепочке, но никакой электроники не обнаружил.

– А что это у вас за кристалл такой?

– Он показывает мне, лжете вы или нет.

– Серьезно?

– Конечно, – кивнул Тирр с подчеркнутой серьезностью. – У всех темных эльфов такой есть. Мы храним в них свои души и магические силы.

Затем он мысленно продекламировал заклинание круга тишины на случай, если за стеной сидит прослушка, глотнул чая из кружки и откинулся на спинку кресла.

– Итак, что вас интересует?

– Ну, для начала, почему Лейбер и Морено говорят, что это вы их подставили?

Тирр хмыкнул.

– Выражение "подставил" подразумевает, что в тюрьму садится невиновный. Я помог вам упечь за решетку двух преступников, одного из которых вы и сами безуспешно пытались посадить, а заодно и кучу его подчиненных.

– То есть, вы признаетесь, что подбросили им кокаин?

Тирр очень ждал этого вопроса.

– Если бы я подбросил им кокаин – думаете, признался бы в этом? Господа, ну вы хоть мозги включайте, что ли...

– Тогда как?

– Знаете, что такое магия? Это когда невозможное становится возможным. Когда дважды два становится пятью.

– Простите? – сказали оба агента почти хором.

Маг ухмыльнулся.

– Принцип подставы подразумевает, что преступление совершает один человек, а отвечает другой. Чтобы посадить тех двоих на много лет, в теории, нужно самому совершить преступлений на много-много лет заключения. Так вот. Магия в том, что я посадил их обоих, не совершив никакого преступления. Они признали себя виновными в несуществующем преступлении. Вы знаете, что пакет с крахмалом визуально практически не отличается от пакета с кокаином?

– Охренеть, – выдохнул Трекслер. – Вы заставили наркодельца признаться, что кокаин его, хотя на самом деле это был крахмал?!! Но почему это не выяснилось на экспертизе?!

– А это вопрос к экспертам. Моя версия такова. Либо это не выяснилось вообще – ну а зачем, если оба признали свою вину – либо это выяснилось, но кто-то где-то сокрыл сей факт. Как бы то ни было, я просто подбросил обоим крахмал, а затем позвонил одному копу, который имел персональные счеты с наркоторговцами. Не знаю, как он выбил ордер – но дальше все произошло так, как произошло. Даже если бы выяснилось, что это крахмал – поздно, потому что в Денвере арестовали подчиненных колумбийца и сам он уже подписал признание.

– А Лейбер?

– Ну, если бы его отпустили – я бы нашел способ с ним поквитаться все равно. Он искал меня, зная, что колумбиец хочет принести дону Мендесу мою голову. А я не склонен оставлять врагов безнаказанными. Собственно, вот так я обеспечил двум преступникам сроки, не совершив преступления.

– Секунду. Вы подбросили улику...

– Пакет крахмала.

– ... в чужую машину.

– Случайно перепутал машины. Опять же, я положил, а не взял. Нет состава преступления.

– В номер колумбийца тоже случайно проникли?

– Естественно.

– И взломали запертую дверь тоже случайно?

Тирр расплылся в улыбке:

– О каком взломе речь, если на замке нет следов отмычки? Я открыл дверь – она открылась. Вот я и подумал, что попал в свой номер. Еще вопросы?

Агенты снова переглянулись, затем Трекслер спросил:

– А каким образом вы сумели познакомиться с доном Мендесом?

– По скайпу. В том подвале, где меня собирались казнить.

– Так, значит, рассказ колумбийца о массовом убийстве – правда? Вы освободились и убили двенадцать человек?

Тирр снова усмехнулся.

– Он так думает. Когда фокусник предлагает вам выбрать карту, а затем угадывает – нет, он не прочел ваши мысли. Он просто наперед выбрал эту карту за вас, а у вас лишь создалась иллюзия самостоятельного выбора. Ибрагим и его подручные были уверены, что я угодил в их ловушку. Они были уверены, что это они меня привезли на заброшенный склад... Разумеется, все было наоборот. Это я поймал их в западню, и место моей казни на самом деле было подготовленным полем боя. Моим полем. И перебили друг друга они сами.

– Как такое вообще возможно?! – не утерпел Вукович.

– А вот этого я вам не скажу. Профессиональный секрет.

Оба агента начали в очередной раз переглядываться.

– Что ж, если это и можно рассматривать как предумышленное убийство – то доказать вряд ли получится спустя столько лет, да и самооборона налицо... Но как вообще пересеклись ваши пути с картелем?

– Если я скажу, что ко мне совершенно случайно попала партия наркотика, о котором я узнал только после того, как моя жена была похищена, вы мне поверите?

– Так уж и случайно?

– Судите сами. Один преступник убил четверых людей картеля, чтобы не платить за товар, и спрятал наркотики в подвале своего дома. Затем его прикончили подельники. Его родня продала его халупу, а мне как раз было нужно дешевое жилье... И я купил дом с таким вот кладом в подвале. В принципе, я понимаю, в это трудно поверить. Мне не поверил никто из тех четверых русских уголовников, что похитили мою жену, и тех двенадцати людей картеля. А зря, как оказалось.

– Хм... А что случилось с похитителями?

– Ничего хорошего.

– А наркотики?

– Жена спустила в унитаз лично. Благодаря чему я могу теперь говорить с чистой совестью, что не держал наркоту в руках ни разу в жизни... Хотя на тот момент я очень об этом сожалел, честно говоря, так как остро нуждался в деньгах. Но почти сразу же после этого на меня вышли люди дона Мендеса, а что было дальше, вы знаете.

Трекслер покачал головой.

– Да уж, невероятную историю вы тут нам поведали... Знаете, если рассказ о перебивших друг друга наркоторговцах хоть наполовину правда, то вы вполне можете оказаться способны на то, что вытворяет музейный призрак...