Текст книги "Трюкачи-2 (роман) (СИ)"

Автор книги: Владимир Пекальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– В общем, вы сами все видели, мистер Лейбер. Он появился из воздуха, открыл закрытый контейнер, забрал, что хотел, и ушел. Камера, которая сняла первую часть, попросту сгорела... Разумеется, охрана не видела никого постороннего. Они обнаружили, что с камер наблюдения пропали картинки, между выходом камер из строя до появления охраны прошло четыре минуты и семнадцать секунд. "Призраку" этого хватило. Нетривиальная задача. В общем, мистер Лейбер. Бюро готово забрать вас из тюряги, и если вы поможете его найти – сильно сократите себе срок отсидки...

– Нет, – медленно произнес заключенный, – я не буду помогать вам его искать.

Трекслер не поверил своим ушам.

– Почему?!

– Потому что один раз я его уже нашел. Не уверен на сто процентов, но почти уверен, что знаю, кто это.

– Кто?!!

– Тот, кто упек меня за решетку.

Трекслер быстро переглянулся с напарником: разговор принял очень неожиданный поворот.

– Простите, мистер Лейбер... Я читал ваше дело, но не понимаю, о ком вы?

Заключенный горько усмехнулся:

– Агент Трекслер, вы правда думаете, что я, собаку съевший в том числе и на расследованиях, связанных с наркотиками, стал бы везти пять кило кокаина в запаске своей машины?! Я хорошо зарабатывал и с наркотиками не связался бы нипочем.

– Погодите, но вы же признали в суде свою вину и дали показания против...

– Хосе Морено – такая же жертва подставы, как и я. Да, он-то человек картеля, но неужто вы думаете, что фигура такого размаха будет хранить кокаин в гостиничном номере и адреса своих "предприятий" – в записной книжке? Кокаин подбросили нам обоим, я признал вину и оклеветал его лишь для того, чтобы получить двенадцать лет, а не сороковник, как он. О кокаине я узнал лишь тогда, когда его вытащили из моего багажника...

Трекслеру понадобилось добрых тридцать секунд, чтобы осмыслить услышанное, однако Джимми Вукович соображал немного быстрее.

– Мистер Лейбер, я ничего не путаю? Вы невиновны, кокаин подброшен вам, предположительно, этим же самым "музейным призраком", и вы знаете, кто это, но предпочли признать вину?!

– Именно.

– Почему?!!

– Потому что если бы я сказал, кто подбросил мне кокаин, смеялись бы все и долго, а если б я продолжал настаивать – оказался бы в психушке. И если скажу сейчас вам – вы повертите пальцем у виска и уйдете. Так что я вам не скажу, и вы уйдете, но хотя бы не будете считать меня психом.

Тут Трекслер, наконец, попытался взять ситуацию в свои руки:

– Мистер Лейбер, я вам торжественно клянусь, что не буду вертеть пальцем у виска. Я уже готов поверить хоть в сатану, потому что происходящее все равно не укладывается в голову, и...

– Есть вторая причина, агент Трекслер. За первое нахождение я получил двенадцать лет, хотя мог бы и жизни лишиться. Он не убил меня только потому, что знал: мне никто не поверит, а раз так, то можно просто отправить меня гнить в тюрьме, это веселее, чем убить, и оригинальнее... А он большой оригинал. И если внезапно окажется, что мне кто-то верит... Не думаю, что он оставит меня в живых во второй раз. И вас тоже не оставит, между прочим.

– То есть, вы так сильно боитесь его, что предпочитаете гнить в тюрьме, будучи невиновным, вместо того, чтобы разоблачить его и очистить свое имя?! Вам сидеть еще почти двенадцать лет!

Лейбер остался спокойным.

– Восемь, агент, восемь, я выйду за хорошее поведение. Видите ли, на самом деле я кое в чем виновен. Я помогал Хосе Морено найти "призрака", зная, что тот собирается его убить. Так что я получил по заслугам, в какой-то мере. А колумбиец хорошо заплатил мне за работу, и эти деньги я успел перепрятать на анонимный счет в офшоре. Потому я тихо и спокойно отсижу свои восемь лет, выйду досрочно и уеду куда-то в солнечные края, где меня все-таки ждет мой райский уголок. А вам, господа, дам совет. Саботируйте расследование. Имитируйте бурную деятельность, но не более. Не ищите "призрака", потому что от встречи с ним вас ждет только беда. Когда я сам приступал к поискам, меня предупредили, что я охочусь на самое опасное существо на Земле. Я не поверил – и вот я получил двенадцать, а Хосе Морено, который рискнул и пошел на поиски того, кого его босс называл "Эль Диабло", отхватил сорок лет и живым на волю если и выйдет – то восьмидесятилетним стариком. Но вы меня, конечно же, не послушаете, а когда поймете, что стоило бы – будет уже поздно.

***

Дороге в аэропорт Трекслер преимущественно молчал. Он был зол и раздосадован: сутки времени впустую. Бывший коллега внезапно предпочел сидеть в тюрьме, но не связываться с неуловимым музейным вором. То ли тут дело не совсем чисто, то ли Лейбер оказался трусом, однако интуиция совершенно правильно подсказала Трекслеру, что попытки перетянуть его на свою сторону обречены на неудачу, равно как и попытка заставить его выдать имя «призрака».

– Слушай, Бобби... – внезапно сказал Вукович.

– Что?

– У меня есть предположение, как этот гребаный "музейный призрак" умудряется исчезать под носом у охраны.

– И как же? – оживился Трекслер.

– Ты знаешь, что такое ложная слепота?

– Нет.

– Объективная видимость изображения при отсутствии субъективного восприятия этого изображения. Такое бывает у некоторых больных с определенными повреждениями мозга. Такой больной на вопрос, видит ли он, скажет, что не видит. Но если поставить перед ним яблоко и спросить какого оно цвета – он даст правильный ответ. Парадоксальную ситуацию, при котором якобы слепой знает цвет яблока, сам больной объясняет чем-то вроде "я догадался". Вот я и думаю, а не мог ли "призрак" освоить некий похожий механизм работы человеческого мозга?

– Бобби, ты упускаешь одну деталь. У видеокамер мозгов нету. Как он ее заставляет не видеть себя?

– Как вариант – камера его видит. Но на записи он не виден нам.

– Не бред ли?

– На фоне того факта, что "призрак" сжигает камеры взглядом – не бред. И заканчивай играть на его стороне.

– В смысле – на его стороне?

– Мы ловим преступника, который, возможно, использует какое-то научное открытие, известное только ему. А всей остальной науке оно пока неизвестно и даже кажется невозможным. И в этой ситуации любой, кто критикует гипотезы в духе "да ну, это бред, это невозможно" – по сути, играет на стороне преступника. И насчет самой ложной слепоты... Есть еще такая штука, как слепота невнимания. Это психологическая неспособность обращать внимание на какой-либо объект, причем человек ничем не болен и не страдает проблемами со зрением или головой. Чисто на уровне психологии. Можно описать явление как неспособность индивида увидеть неожиданно возникший в поле зрения раздражитель. Вот смотри, охрана забегает через единственный вход и никого не видит. Хотя выйти вор не мог, ибо выход – именно что только мимо охраны. Значит, он был там, внутри. И у нас два варианта: либо хитрый психологический трюк, либо шапка-невидимка.

– Ну почему же, – с наигранной серьезностью ответил напарнику Трекслер, – в шапку-невидимку поверить и то легче. Ну, то есть, в оптический камуфляж, делающий носителя прозрачным, вроде как у пришельца в фильме "Хищник".

– Ну вот, ты снова шутишь. А теперь на одну минуту представь, что вор – действительно инопланетянин с таким камуфляжем. Отвергая эту гипотезу на начальном этапе, мы лишаем себя шанса его поймать.

–... А принимая – обрекаем себя же на бессмысленный труд, если нет никакого пришельца. И мой вариант вероятнее твоего.

Вукович вздохнул.

– Шапка шапкой, но речь-то шла о психологическом феномене. О реально существующем феномене. Вот как думаешь, может ли на футбольном матче появиться невидимая горилла? Вроде бы бред, но такое однажды было сделано.

– Что ты имеешь в виду?

– Эксперимент такой провели. Две команды, одетые в белые и черные рубашки, играли, пасуя друг другу баскетбольный мяч. Подопытным было предложено считать количество передач у обеих команд. И в какой-то момент на поле появился человек в костюме гориллы.

– И?

– Половина зрителей его не заметила. Просто потому, что была очень сконцентрирована на подсчете пасов. Этот эксперимент так и называется – "невидимая горилла". Так вот, что, если наш вор нашел способ не позволять себя видеть в ста процентах случаев? Нашел некий механизм в человеческом мозгу, при котором эффект ложной слепоты срабатывает безотказно?

Трекслер вздохнул. Напарник – человек умный, но не совсем практичный, в то время как федеральное бюро расследований работает на результат.

– Окей, Джим. А теперь представь себе, каким лакомым куском было бы это умение для ЦРУ, Моссада, ГРУ и прочим, прочим, прочим?

– Еще бы!

– Ну вот. Если бы его можно было открыть – а господь свидетель, научные исследования были всякие на эти темы, вплоть до телепатии – уже бы открыли. А если не открыли до сих пор – и мы с тобой не откроем. И потому, если наш фигурант такое умеет – знание этого факта нас никак к нему не приближает. Он знает, как это делается, а мы – нет.

– Но я знаю, кто знает.

Трекслер отдал Джиму одно очко: бросать эффектные реплики он умеет.

– И кто же это?

– Тот, кто, может быть, не так сильно продвинулся в этом направлении – но все же продвинулся и использует слепоту невнимания в профессиональной деятельности. Иллюзионисты – вот кто. В частности, есть эксперимент с фокусом "исчезающий объект в руках фокусника". Данный трюк был показан зрителям несколько раз, пока они не начали замечать объект, который выпадает из руки фокусника. Большинство замечает объект со второго раза. С первого – единицы. Что, если существует усовершенствованный трюк, работающий на предметы размером с человека? Если мы хотя бы поймем, как примерно он может работать...

– Ну, отчего ж не попытаться... У тебя есть знакомые фокусники, которые согласятся раскрыть свои тайны?

– Нет, но познакомиться не проблема. Я на днях видел передачу, где как раз один фокусник преспокойно рассказывал, как он делает свои фокусы. Вроде бы Ладлоу, то ли Томас, то ли Терренс...

– Ладно, сейчас озадачу спецов из управления, – согласился Трекслер и достал телефон.

Двадцать минут спустя спецы отзвонились, и стало ясно, что придется поискать другого фокусника себе в помощь.

– В аварию попал? – спросил Вукович, когда Трекслер поблагодарил за информацию и отключился.

– Вроде того, да не совсем... Вчера он разогнался по городу до двухсот пятидесяти, пролетел десяток кварталов, чудом никого не сбив, и выпрыгнул из машины, когда перекресток перекрыл панелевоз. Куча ссадин и ушибов, несколько переломов. Ну и ободрался об асфальт слегка... теперь в больнице, и лежать там ему месяца два минимум. Это еще повезло: он чудом не угодил под колеса полицейской машины, водитель успел отвернуть в последний момент.

– Тут верней было бы задаться вопросом, сколько ему после этого сидеть... Месяцев на шесть потянет, а может и на год... Смотря чем он так упоролся.

– Ничем. У него в крови алкоголя нашли настолько мало, что это не тянет даже на рюмку коньяка за обедом. Может, конфета с ликером... Наркотиков нет. Только тут деталь интересная. Во время своего стритрейсинга с полицейским кортежем Ладлоу позвонил в службу спасения и сообщил, что в его машине отказали все органы управления, кроме руля, и скорость она набирает сама. Автомобиль, ясное дело, разбит в хлам, но пока что эксперты не нашли никакого вмешательства. Никаких неисправностей или других причин, по которых все-все-все, включая ручник, коробку и тормоза, внезапно заклинило.

Вукович плавно свернул с автобана на обочину, припарковавшись почти под самой вывеской закусочной.

– Проголодался я. До рейса еще час?

– Полтора. У меня тоже живот начинает бурчать...

Они зашли внутрь, купили по паре маленьких пицц с соком и сели за ближайший столик.

– Бобби, а какая машина была у Ладлоу? Не из новейших ли? Не могли ее хакнуть?

– Ты видел хоть одну машину, где педаль тормоза связана с компьютером? Гидравлику хакать пока не научились, слава богу, причин якобы заклинивания тормоза эксперты пока не нашли... Ты намекаешь, что Ладлоу могли отомстить за выдачу фокусов другие иллюзионисты?

– Почему нет? Гидравлику не хакнешь, но мы с тобой сейчас пытаемся поймать типа, который, видимо, преспокойно взламывает человеческое сознание.

Трекслер прожевал кусок и заметил:

– Во-первых, происшествие с Ладлоу – не наше дело. Во-вторых, тебя послушать – так мозгоправы уже на каждом шагу... Возможно ли вообще заставить человека разбиться на машине? Гипноз, знаешь ли, работает только на добровольцев, которые хотят быть загипнотизированными...

– Не обязательно гипноз. Есть такая штука, как феномен "гигантской руки". Это иллюзия, которая возникает примерно у каждого седьмого летчика хоть раз в жизни. Не вдаваясь в подробности, это такая ситуация, когда летчику кажется, что его самолет ведет себя не так, как должен, не слушается управления. Хотя на самом деле самолет полностью послушен штурвалу. Вот только летчик в процессе борьбы с якобы неправильным поведением машины не замечает, что заставляет самолет вести себя "странно" он сам.

– Хм... И что в таком случае делать?

– Прекратить привычное управление. Держать штурвал коленями или двумя пальцами, а не кистью. Если с Ладлоу случилось то же самое – его тормоз на самом деле не клинил. Клинило его подсознание, не позволяя нажать на педаль... Я тебе проще объясню. Допустим, дадут тебе лук, который ты натягиваешь полностью с большим трудом. Так вот, стоя на одной ноге ты его не натянешь. Подсознание не позволит твоему телу работать на пределе, имея ненадежную опору, даже несмотря на то, что в процессе натягивания лука ноги участия не принимают. Просто подсознание не видит разницы между поднятием полуцентнера и натяжением лука с аналогичным усилием.

– Хм... Джимми, в любом случае, даже если какой-то фокусник наказал предателя – это не наше дело, а местных копов. Нам надо думать, где взять нового фокусника, который согласится помочь...

– Как вариант, в Вегасе. Там самый высокий процент фокусников на душу населения, как мне кажется.

И тут Трекслер замер, словно громом пораженный, с поднесенным ко рту куском пиццы.

– Бобби?..

– Вегас, мать его в бога душу, Вегас! Джимми, как же мы раньше не сообразили! Ведь Лейбер нам все же подсказку дал!

Вукович приподнял бровь:

– Ты имеешь в виду... Черт. И правда, это же очевидно. Лейбер находит "призрака", призрак подбрасывает наркотики ему в машину и его клиенту в номер. А дело-то было в Вегасе...

– Именно, Джимми! Лейбер был нанят, чтобы найти кого-то, кого колумбиец называл "Эль Диабло", и нашел его в Лас-Вегасе! Но тут важно не только "где", но и "как"! Ведь "Эль Диабло" проник в номер отеля с большим пакетом кокаина незамеченным. Зашел, положил, ушел! Это, черт возьми, ничего тебе не напоминает?!

– Уточню. Зашел, положил, вписал в записную книжку колумбийца адреса точки приема "снежка" и точек сбыта...

Трекслер кивнул:

– Вот именно. И если Лейбер не солгал – адреса должны быть записаны другим почерком! Ведь это же очевидно! Ладно, Лейбер запуган, но колумбиец же не трус, он сам пошел искать этого таинственного типа... Почему Хосе Морено на суде не заикнулся об этом?

– А толку заикаться, если его опознали как своего босса два десятка наркоторговцев, схваченных по этим адресам? Господин судья, я требую закрыть дело, потому что адреса точек, торговлю кокаином в которых я курирую, вписал в мою записную книжку не я!

– Да, но тут вопрос. Откуда вписавший знал адреса?! Значит, у него у самого рыльце в пушку. Он как-то был связан с картелем. И Хосе Морено, получив сорок лет, уже ничего не терял, если б сдал своего врага. Напротив, он добился бы смягчения приговора за содействие... Бред...

Джимми Вукович пожал плечами.

– А ты вспомни слова Лейбера. "Если я вам скажу, вы повертите пальцем у виска и уйдете. Потому я не скажу, и вы просто уйдете, но хотя бы не будете считать меня психом". Видимо, колумбиец тоже так подумал. Отвертеться не выйдет, так зачем еще людей смешить?

Трекслер решительно отправил в рот остатки своей пиццы и допил сок.

– Вот что, Джим. Мы уже здесь, а Морено содержится в этой же тюрьме. Лейбер отказался сотрудничать, и я его понимаю. Ему не резон рисковать, потому что остаток жизни где-то в тропических краях он себе обеспечил на должном уровне. А колумбийцу терять нечего, и люди в Южной Америке горячие, мстительные.

Они вышли из забегаловки, сели в машину и поехали обратно, в тюрьму строгого режима для самых опасных преступников.

***

Поначалу все было хорошо, но события имеют склонность развиваться в худшую сторону. Казалось бы, ничто не предвещало проблем – и на тебе. Получи и распишись.

А началось все совсем невинно. На последней перемене прибежала Киоко с хитрым таким выражением лица, словно Бонни, задумавшая ограбление банка.

– Слушай, Тео, ты никогда не думал о том, чтобы сниматься в кино?

– В фильмах ужасов без грима? Ты же прекрасно знаешь, что к чему и почему...

Вопрос действительно был странный: Киоко знает не только истинное лицо Тео, но и причины зловещей ауры. Какое там кино, тут бы руну научиться накладывать так, чтобы она работала без побочных эффектов...

– Да ладно тебе. Ну с кино, конечно, все сложно, но можно же начать с чего попроще... с театра, например.

– А ты не можешь прямо сказать, куда клонишь? – заподозрил неладное Тео.

– Так я же и говорю! Хочешь сыграть в театральной постановке нашего кружка?

– Какого кружка?

– Так театрального же!

– Так ты еще и театром увлекаешься? Я и не знал... А на фига я там сдался?

Киоко вздохнула:

– У нас сегодня один актер заболел. Мы так готовились, будет куча народу – ученики с родителями...

– И кого мне играть?

– Злого Властелина!

– Черт, я так и знал... То-то же гляжу, что ты вся такая подозрительная...

– Но роль-то как раз для тебя! Из тебя выйдет шикарный Злой Владыка.

Тео мрачно хмыкнул:

– Я в гробу такие театры видал. На случай, если ты сегодня заболела потерей памяти – я уже несколько месяцев "злой владыка" этой школы.

– Слушай, ну выручи, а? Ролей много, заменить некем!

– Возьми Такехису, – предложил Тео.

– Юдзи не сыграет нормально эту роль! И со своим торчащим ежом обесцвеченных волос... Ну не идут белые волосы Владыке Тьмы! Эсэсовца-арийца он бы еще сыграл, а вот Владыку вряд ли...

– У меня тоже белые волосы.

– Ты такой феноменальный исполнитель этой роли, что тебе любой цвет сойдет! – Тут она наклонилась к уху Тео и сказала: – В кои-то веки тебе выпала возможность извлечь хоть какое-то добро из своего худа. И вообще, там роль на пять минут! Трудно тебе, что ли?!

И вот Тео сидит на в кресле, изображающем трон, и мрачно так смотрит на зал, полный зрителей. Ну как мрачно – нормально смотрит, а аура беды и рока делает свое дело. Тут и вправду можно в фильмах ужасов злодеем сниматься.

Ну да это ерунда, еще четыре минуты – и все закончится. Упадет занавес, затем он схватит свой стул-трон, два стражника и капитан унесут доску-подставку – и вуаля, сцена снова готова к выходу главных героев. Ну и роль простая – взять у гонца письмо, прочесть его вслух – в нем записана почти вся роль – а затем швырнуть письмо на землю и приказать выпустить из подвалов самых злобных тварей. Все просто.

И вот вбегает гонец, падает на колени перед троном.

– Владыка, вам письмо!

Тео лениво протянул руку, взял свиток и развернул... А свиток-то пуст! Кажется, кто-то над ним подшутил... Но делать нечего, надо выкручиваться.

Решение пришло моментально.

Он лениво зевнул и протянул свиток гонцу:

– Читай вслух, гонец...

Тот принял свиток, заглянул в него, долю секунды смотрел на "пергамент" круглыми глазами, а затем нашел выход.

– Так это, ваше темнейшество, неграмотный я! – сказал гонец, возвращая письмо.

– Бесполезный человечишка! – буркнул Тео.

Так, роли нету. Он ее не то что не учил – в глаза не видел, даже примерно не знает, что там надо было говорить... Но явно письмо по истории неприятное, ибо после него команда спустить зверей...

Тео сделал вид, что читает письмо, хмурясь все сильнее, затем скомкал его и продекламировал:

– За эту дерзость головы кому-то не сносить! Спустить с цепи всех самых злых чудовищ! – На слове "не сносить" сбоку за кулисами послышался звук падения, но Тео голову не повернул.

Капитан отдал честь:

– Сейчас же и незамедлительно! Мерзавцев, что прогневать вас посмели, я страшной карой накажу!

И тут упал спасительный занавес.

Они вчетвером – "владыка", стражники и капитан – схватили стул и возвышение и быстро поволокли за кулисы. И здесь Тео увидел нескольких ребят, хлопотавших над неподвижно лежащей ученицей, то ли из второго класса, то ли из выпускного третьего.

– Что случилось? – спросил он у Киоко, которая с растерянным видом держала в руках бутылку с водой, и стоящей рядом Уруми.

– Икуно просто в обморок хлопнулась! Кстати, там не было слов про голову и этой сценки с гонцом! Ты что, все забыл?

Тео вздохнул:

– Там вообще ничего не было. Гонец мне дал пустой свиток...

– Вот же... глупая коза!

– Дура, – печально подтвердила Уруми.

Но ситуация была напряженной, потому что актриса в обмороке, а зал ждет, потому Тео не стал ничего спрашивать. Потом спросит.

В общем, актеры, игравшие добрых героев, ломанулись на сцену, как только пострадавшая начала подавать признаки жизни, и вытащили действие экспромтом, обыграв отсутствие жрицы как отправку ее в храм к оракулу.

Тео этого, впрочем, не увидел, так как решил не нагнетать обстановку своим присутствием и вышел на школьный двор, чтобы подождать девочек на свежем воздухе. Почти сразу следом появился Такехиса.

– Аники, вы были просто великолепны в этой роли, – сказал он. – Жаль, что она такая короткая оказалась.

– Угу, спасибо на добром слове. Представление уже закончилось?

– Нет, еще идет.

– Ты не стал досматривать?

– Не-а. Я зашел только на вашу игру глянуть, из любопытства. Мне театр не сказать чтоб особо интересен. А что там за шум был за кулисами?

– Да одна ученица в обморок упала.

Минут через десять из школы начали выходить ученики и родители, вскоре и Киоко с Уруми появились.

– Уф-ф... Отыграли, и вроде бы даже неплохо. Тео-кун, спасибо, что спас нашу пьесу.

– Не за что. Так что за фигня там произошла? Кто именно глупая коза?

– Ох-х... Понимаешь, пустой пергамент – это была шутка над тем, кого ты заменял. Он встречается с Икуно, Икуно над ним иногда подшучивает. А сегодня он заболел, и Икуно в хлопотах и суете забыла, что письмо без текста. Ну а когда ты загнул про голову – она приняла эту фразу на свой счет...

– Ха-ха-ха-ха! Аники, вы истинный Темный Лорд! – сказал Такехиса.

– Черт... – сказал Тео.

***

Проблемы на этом, впрочем, не закончились.

Дома Тео ждал крайне неприятный сюрприз в виде растерзанной в клочья тетрадки.

– Пушок!!! – в гневе и отчаянии завопил мальчик. – Я сочинение про Мусаси два часа писал! На японском, черт возьми, языке, иероглифами!!!

Пушок, разлегшись на верхушке шкафа в гостиной, высокомерно взирал на Тео, как на низшее существо. Хреново быть младшим в семье, особенно если старший – наглый вредный кот.

– Ничего, ты еще придешь просить вкусняшек... На меня больше не рассчитывай, что мама тебе даст, то и будешь жрать! Мало того, что я вечно виноват в том, что ты пузо по полу волочишь, так еще вместо благодарности от тебя пакости одни!

Пушок и виду не подал, что угроза его обеспокоила, весь его облик словно говорил: "да куда ты нахрен денешься, мелкий..."

Тео тяжело вздохнул и пошел на кухню. Предстоит снова упражняться в каллиграфии, а еще новую тетрадку завести... Но вначале надо чего-то перекусить, чтобы жизнь не казалась такой паскудной. И главное, если бы его успехи в школе курировал отец – не было бы проблемы.

"Сынок, а почему по литературе оценка низкая?"

"Да просто не было времени сочинение писать, вот средний балл и просел".

"И чем же ты так был занят?"

"Стрелял. Потом надо было еще мишень утилизировать и гильзы из подвала убрать... Кстати, пап, раздобудь еще несколько сотен "сорок пятых", я почти весь твой запас выстрелял..."

"Правильно сделал. Тренировка на первом месте, а стишки – бредовая выдумка глупых людишек".

И все, проблема была бы решена ценой маленькой лжи и утопленных в парковом пруду патронов. Но увы, с мамой такой номер не пройдет, и потому не сданное сочинение чревато в не очень отдаленной перспективе урезанием карманных денег.

Тео сварил себе вонтонов и съел их за закрытой дверью: приперся бы Пушок – мог бы и победить, а "младший" твердо решил не сдаваться. На войне как на войне, не он ее начал.

Убрав пакет в холодильник, Тео доел печенье и подумал, что стоило бы купить еще. Гребаная прокрастинация, черт бы ее побрал, на что только он не пойдет, чтобы еще немного оттянуть необходимость писать про Мусаси повторно.

Тео сходил в ближайший магазин за провиантом, затарился и пошел домой, однако на следующем перекрестке, засмотревшись по сторонам, едва не столкнулся лбом с каким-то подростком.

– О, еще раз здрасте, аники, – сказал подросток замогильным голосом.

Мальчик с удивлением взглянул на него – и внезапно узнал Такехису.

– Юдзи?!!

– Ага, – хмуро отозвался Такехиса.

– Охренеть... что это с тобой?!!

Его действительно стало не узнать, хотя изменение в нем произошло всего одно: вызывающе торчащая прическа "крашеный взбесившийся дикобраз" исчезла. Теперь Юдзи был как все, очень коротко стриженый и не крашеный перекисью водорода. Обычный такой себе японский школьник.

– В общем, такая вот штука, аники, – вздохнул Такехиса. – Несколько дней назад мать вышла, наконец-таки и на мое горе, замуж за своего ухажера... А он, яйцеголовый задохлик в очках, решил, цитирую, сделать из меня приличного человека... Доктора наук, чтоб ему...

– Признаться, я был уверен, что тебя вряд ли кто сможет заставить сменить прическу, раз даже учителя не смогли...

– А он смог, психолог хренов... Чего нельзя добиться силой, как выяснил я на своем опыте, можно добиться другими путями... Прическа – первый шаг всего лишь... Второй – отсутствие замечаний по поведению до самых каникул...

Тео поскреб затылок.

– Знаешь, мне уже страшно подумать, какой там третий...

– Девяносто баллов по математике, – голосом идущего на казнь сообщил Юдзи.

– Хренасе... И как это он тебя заставил?

– Если все три шага будут выполнены, на каникулах мы поедем в Америку, в Диснейленд... Нет, ну аники, вы представляете, каков урод, а? Вот нахрена мне его сраная математика?!! Ладно бы еще историю, но математика... Да мне максимум арифметика нужна, деньги там считать и так далее... Все, что преподают на математике, мне еще со средней школы было лишним в жизни, да никогда не стану я никаким яйцеголовым занудой! Даже если б мог – не стал бы!! Кретин очкастый!

– Ну-у-у, – протянул Тео, – мне так кажется, он просто хочет тебе добра, чтобы ты не пошел по стопам отца и не повторил его судьбу...

Такехиса презрительно фыркнул.

– Мой отец может и умер молодым, но зато он хотя бы был уважаемым человеком. Его боялись и уважали и свои, и враги... Нет, с некоторых пор я уже не уверен так твердо, что стану якудза, но... яйцеголовым занюханным очкариком? Да ни за что!

Тео развел руками:

– Ну, тогда тебе стоит проявить твердость и послать его с его Диснейлендом, если твой жизненный путь тебе дороже поездки в Диснейленд...

– Да в задницу этот сраный Диснейленд, на кой ляд он мне вообще сдался?!! Я что, сопливый мелкий засранец с миккимаусом под мышкой?!!

– Эм-м-м... Ну, тогда я совсем ничего не понимаю. Если тебе не хочется в Диснейленд, зачем ты постригся?

Юдзи тяжело вздохнул:

– Я же говорю, очкастая мразь – прирожденный манипулятор. Мне Диснейленд нахрен не сдался, но мама всю жизнь мечтала туда поехать... Как вы понимаете, аники, она растила меня в одиночку, и никакой возможности съездить на другой край света у нее никогда не было...

– Коварно, коварно, – посочувствовал Тео. – В общем, тогда просто прими как данность, что ты стараешься для матери, а не для отчима, и начинай учить математику.

– Угу. Вот только есть тут одна проблема. Я ни разу в жизни не набирал по математике больше тридцати четырех, начиная с младших классов. Она мне не дается. Кому-то не дано сочинять музыку, кто-то не способен писать стихи или картины, а мне не дано знать математику. Я могу подтянуть химию, у меня были неплохие оценки по физике, когда мы проходили то, что не требует сильных знаний математики, я кое-как даже геометрию вытянул за шестьдесят, но вот алгебра... Я пытался объяснить придурку, что готов тянуть любой предмет, кроме математики, но он уперся, сволочь, потому что он сам – доктор, мать его за ногу, сраных математических наук, и свою вонючую математику считает самой главной наукой! Вот теперь думаю, сейчас его разукрасить нахрен, чтобы не издевался надо мной и матерью, или после того, как завалю математику?

Тео вздохнул. Он-то, конечно, знает решение проблемы, но это решение само по себе влечет за собой риск таких проблем, по сравнению с которыми горесть Юдзи – сущий пустяк. С другой стороны, у него не так-то много друзей, и Такехиса был чуть ли не первым, кто общался с "людоедом с задней парты", не считая близорукой Дэлайлы.

– Знаешь, Юдзи, есть у меня одна идейка, как тебе математику подтянуть... Но способ рискованный. Очень рискованный. Как ты смотришь на необходимость совершить похищение человека?

***

– Джонни, завтрак почти готов!

– Я уже унюхал его, радость моя, добриваюсь!

Он аккуратно провел бритвой по щеке, сняв последнюю полоску щетины, отложил станок в сторону, наклонился к умывальнику и смыл с лица остатки пены. Поднял голову, чтобы посмотреть в зеркало – и застыл.

У него за спиной стояла Мэрион в строгом черном платье.

В том самом, в котором ее похоронили.

Джон рывком обернулся и облегченно выдохнул: надо же, что человеку порой померещиться может... Он наскоро вытер лицо полотенцем и поспешно, словно ребенок, бегущий из туалета ночью и радующийся, что его там не съели, пошел на кухню.

Яичница с беконом и горкой фирменного салата Фэйт уже дымилась на столе. Простая, вкусная и питательная пища. Впрочем, Джон не стал сразу приниматься за еду, а достал из бара бутылку виски, налил себе рюмку почти до краев и залпом выпил, пролив немного на стол. Фух.

– Джонни? Что-то случилось? – обеспокоенно спросила Фэйт.

– С чего ты взяла? – Джон посмотрел на жену наигранно-удивленным взглядом.

– Ты выпиваешь по утрам только если возникают неприятности. И вообще, на тебе лица нет.

Ну да, конечно. Они с Фэйт вместе уже десять лет, и она отлично изучила привычки мужа за это время. Пытаться одурачить ее – идея так себе.

– Да ерунда... Померещилось мне спросонья такое, что без рюмки не обойтись... Сестру в зеркале у себя за спиной увидел.