Текст книги "Л 5 (СИ)"

Автор книги: Владимир Малыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Вылез кое-как из кабины, на землю спустился. Покряхтел старчески. А ведь хотел пофорсить, с шиком на публике появиться. Не срослось. Не до конца мышцы отпустило. Ну и ладно. Сделал вид, что так оно и должно быть – очень, мол, тяжела ты, нелёгкая доля авиатора…

Вроде бы поверили, замолчали сочувственно, гомонить прекратили. Так под полное молчание толпы я на ногах окончательно и утвердился. Ну а дальше всё просто. Французский у меня второй родной, так что общение наладилось сразу же. И пошло, пошло… Народ весьма любопытный, оттого и общительный. Вдобавок и гостеприимный. Не с пустыми руками пришли, принесли корзинки с собой. Подкормили сокола. И мне хватило, и запасец в кабину пассажирскую сложить удалось. Приедет Джеймс, пусть сам дальше разбирается. М-да, война войной, а люди людьми остались…

Пришлось соответствовать, проводить экскурсионный показ английской техники. Единственное, так это к пулемёту ограничил доступ. Ну и разрядил его перед тем, как народ в кабину запускать. То есть не в саму кабину, а так, рядышком с ней постоять. Ну да люди везде одинаковые, всё равно каждому из них одного погляда мало, хочется же ещё и руками потрогать, за истёртую ручку управления пальцами подержаться, лично почувствовать её шероховатость, в кабину головой занырнуть, хотя бы нюхнуть запах неба…

А тут и Джеймс подъехал в сопровождении городских властей. Как же, самолёт английский, знаки опознавательные на нём соответствующие. Ну как не уважить союзника? Не видели ещё в городе подобного. Поэтому тут же организовали небольшой короткий митинг. Да не мы организовали, а власти. Сработали на повышение рейтинга… Выборы скоро, что ли?

А по завершении оного распрощались с гостеприимными горожанами, запустили мотор и взлетели.

В Бельгии нигде садиться не стали, дотянули до Дортмунда. И площадку для приземления я выбрал не на окраине, а в самом городе, почти в центре – приземлился на футбольном поле. Почему? Да потому что англичане мы, якобы. И самолёт у нас, на секундочку, английский, с английскими же опознавательными знаками… Соответствующими. Враги по определению… Потому-то и сел в городе, к властям поближе. А не в пригороде, где разъярённая публика сначала бы в драку кинулась и только потом разбираться бы стала. Если бы вообще стала, а не забила бы нас дрекольем… Поэтому лучше в городе, так оно для организма спокойнее будет. Может быть, здесь сразу стрелять не начнут, сначала задумаются – и что это мы здесь делаем?

Первоначально хотел в Эссене садиться, там вроде бы как всё знакомо, но что-то передумал. А ну как какие-нибудь революционеры реквизируют у нас личное и не только имущество, экспроприируют казённые теперь деньги?

Несмотря на официальное прикрытие в виде удостоверяющих мою личность бумаг, первоначальное опасение пока ещё никуда не делось. Так что Эссен остался позади…

И ещё одно. Всю дорогу ждал, когда же нас за пересечение границ ловить будут, в воздухе перехватывать, но так и не дождался. Летим себе потихоньку через границы и территории сопредельных государств, садимся там, где удобно. Да и на местах никто руки вязать не бросается, нормально принимают, бензин продают. Всё везде вполне чинно и благородно.

Наверняка ведь уже кто надо сообщил о нашем появлении кому нужно, и с минуту на минуту нам стоит ожидать гостей… Первые зеваки начинают к полю подтягиваться, но пока в отдалении кучкуются. Поэтому пулемёт долой, убираем его на пассажирское сиденье. А Джеймс пусть пока на земле со своим саквояжем побудет.

И главное, что с деньгами делать? И в кабине мешки оставлять стрёмно, и прятать куда-либо будет глупо. Да и некуда их здесь прятать, голое футбольное поле, не в землю же закапывать? Всё будет зависеть от того, кто к нам первым добежит – обозлённая видом врага неуправляемая толпа или органы правопорядка? Лучше бы последние… Первым плевать и на дипломатию, и на наши бумаги…

Власти и полиция, к счастью, появились первыми. Пока я сидел в кабине, вперёд выступил Джеймс со своим саквояжем. Зашелестел бумагами. И отношение к нам из настороженного в начале разговора быстро сменилось на дружелюбное. Даже охрану из нескольких полицейских выставили по периметру футбольного поля. Ну, чтобы близко к самолёту никого не подпускать. Уж не знаю, что там ха бумаги показывал Конноли, но нам очень быстро организовали заправку и даже обед подвезли сюда же, на поле. И быстренько проводили в полёт.

Курс после взлёта взял на Берлин. Буду тянуть до последнего, как-то нет у меня желания садиться ещё куда-либо. Впрочем, в районе Падерборна к нам пристроилась и начала сопровождать пара немецких самолётов.

До Берлина дотянуть не удалось. Сели в Бранденбурге. Обидно, всего-то чуть больше пятидесяти вёрст осталось, и на тебе. Но вместе с нами на посадку пошла и пара сопровождения. После посадки подрулили поближе и встали крыло к крылу, зажали с обеих сторон.

Пришлось Джеймсу в очередной раз шелестеть бумагами. Впрочем, особо никто не цеплялся, просто удостоверились, что мы это мы, и на этом проверка закончилась. А дальше приехал легковой автомобиль, в который загрузили сначала наши мешки, потом нас. И повезли в Берлин…

А самолёт остался…

Петроград

Столица притихла. Слишком много значимых событий произошло за последнее время. И непонятное для всего русского народа недавнее отречение Николая, наконец, обрело смысл – газеты объяснили это военной хитростью и лакомой приманкой для заговорщиков. Если это на самом деле так, то хитрость эта вполне удалась и обошлась малой кровью. Даже в Петрограде все прошло без обязательных при каждой мало-мальски значимой заварушке еврейских погромов, а в губерниях эту заварушку практически не успели заметить и, тем более, почувствовать на своей шкуре…

Недавняя эйфория и разгул революционных масс сменились оглушающей тишиной на опустевших улицах. Наводнившие город войска быстро навели в нём порядок и не стали задерживаться, организованно отступили в пригороды, оставив на улицах многочисленные вооружённые патрули, тяжёлая поступь которых пугала обывателей и заставляла их сидеть дома и не высовываться лишний раз за порог. Да и вряд ли у кого-то сейчас после всех недавних событий могло возникнуть подобное желание. Если только уж совсем по нетерпящим отлагательства обстоятельствам – вызвать доктора или прикупить в лавке продуктов. Слишком напуган был город недавними революционными событиями и последующими за всем этим быстрыми арестами. Полиция и жандармы, усиленные армейцами, действовали на удивление споро и довольно жёстко. Кое-кто по привычке в самом начале попытался качать права, но жандармы без церемоний и разговоров тут же применили оружие… Слухи разлетелись быстро и больше уже никто не осмеливался спорить о законности задержания… Причём хватали абсолютно всех, не разбирая ни званий, ни должностей, ни наград и заслуг – летели обывательские шепотки из дома в дом, из квартиры в квартиру, вызывая в сердцах горожан вполне объяснимый холод и трепет…

Говорили даже, что в городе арестовали буквально всех иностранцев… Причём арестовали всех разом, без суда и следствия, даже лиц с дипломатической неприкосновенностью. Загрузили всех разом в вагоны и куда-то вывезли…

В рабочем кабинете Государя-императора шло очередное совещание. Присутствовали только свои. Только что отчитался о положении дел в войсках Командующий, перед ним выступил с отчётом о проведённых арестах полицмейстер. Подошла очередь докладывать и Джунковскому…

– Таким образом, можно сделать вывод, что наши опасения были слишком преувеличены. Аресты и последующая высылка всех иностранных агентов прошли без особых эксцессов…

– А все остальные? – перебил генерала государь.

– Вычистили всех. И эсеров, и кадетов, и меньшевиков с большевиками…

– Прямо-таки всех? – прищурился Николай Александрович.

– Да они ж как тараканы! – поддержал Джунковского полицмейстер. – Мы их из одной щели выкуриваем, так они в другую прячутся…

– Так законопатьте все щели! Эту заразу полностью извести нужно! – нахмурился император. – Для начала в столице, а там и в провинциях.

– Стараемся, Ваше Императорское Величество, – вытянулись по струнке все присутствующие.

– Одного старания мало будет! Тут решительно действовать необходимо. Да что я вам одно и то же сто раз повторять должен? Вы и так всё знаете! Работайте, работайте! – И Николай отпустил приближённых.

– Николай Степанович, ты задержись, – остановил в дверях Батюшина. – Подойди-ка сюда. Ты вот это видел?

Разведчик кивнул головой, узнавая и название газеты, и прочитанную утром статью на её первой полосе.

– А ты его всё найти не можешь… – буркнул Николай Александрович. – А он вон где! Почему я об этом узнаю из газет, а не от тебя? Молчишь? И правильно делаешь…

Государь помолчал, словно давая подчинённому время на осознание своей ошибки, и после паузы продолжил:

– И с кем он там, вот что самое интересное… Он что, и правда теперь Ирландский подданный?

– Я телеграфировал в Берлин. Нужно дождаться ответа, Ваше Императорское Величество, – осторожно проговорил, тщательно подбирая каждое слово, Батюшин.

– Снова ждать ответа… – государь подхватил газетный лист, развернул его, пробежался глазами по заголовку статьи, сморщился, свернул и швырнул газету на стол. – И что нам теперь со всем этим делать?

Лиза

– Ты это видел? – с такими словами ворвалась в кабинет к мужу возмущённая супруга. Быстро приблизилась к столу и, не обращая никакого внимания на недовольство мужа, сунула ему в лицо сегодняшнюю газету.

– Ещё нет, – отстранился Сергей Васильевич, перехватывая газету и надвигая на глаза очки. – Так, и что тут у нас?

– Читай, читай, – злорадство из жены так и лезло. – Вот он где, ваш любимчик. А я говорила! Убеждала! И никто слабую женщину не слушал! А я ведь только вам всем добра желаю!

– Лизонька это видела? – закончил чтение Остроумов и отложил газету. Тут же вновь подхватил её, ещё раз пробежался взглядом по газетным строкам, словно глазам своим не поверил.

– Не знаю! – отрезала жена. – Да и если бы видела, так ничего плохого бы не случилось. Зато сразу понятно бы стало, кто есть кто! Да я сейчас ей сама всё покажу!

– Погоди немного, дай подумать, – остановил разошедшуюся супругу Сергей Васильевич. – Может, мы чего-то не знаем? Всё-таки верить всему, что в газетах пишут, последнее дело…

– Что мы не знаем? – В кабинет отца вошла Лиза. – Можно? Вы так громко разговаривали… Чему в газетах нельзя верить?

Глава 8

Пока девушка разглядывала газетный снимок и вчитывалась в текст статьи, оба родителя многозначительно молчали.

– Но ведь здесь написано о гражданине Ирландии? Вот же имя и фамилия соответствующие? И снимок здесь настолько ужасный, что и не узнать никого, – Лиза с усилием оторвалась от газеты и подняла взгляд на отца.

– Да мало ли что в газетах напишут! А на снимке точно он! Правду говорили, что ваш Грачёв в Германию перелетел. Вот же и встреча в Берлине! А имя себе другое придумал, чтобы не узнал никто! Чтобы такие, как ты, не догадались! Отдай! – мать попыталась выхватить газету из рук дочери, но не преуспела в своём начинании. Пальцы девушки крепко держали типографские листы и не собирались их отпускать. Газета не выдержала такого противостояния и с треском порвалась.

– Ну что ты наделала? – Лиза посмотрела на уцелевшую половинку снимка в своих руках, на порванную точно посередине центральную фигуру и опустила голову.

А на газетный обрывок закапали девичьи слёзы…

Царское Село

– И как это понимать? – Николай Александрович потряс газетой и в раздражении швырнул её на стол. – Мы его освобождать собираемся, а он вполне себе свободно по Европам разгуливает! Да ещё и такие заявления делают в его присутствии, что теперь и не знаю, как реагировать… То ли наградить после такого, то ли сразу на эшафот отправить или на каторгу. Вслед за этими…

– Зачем же сразу на каторгу-то, Ваше Императорское Величество? – осторожно проговорил Батюшин.

– Да? А ты предлагаешь сразу на эшафот? – государь внимательно посмотрел на поперхнувшегося Батюшина. – Думай, что говоришь! Да ладно бы этот Конноли только от имени своего ирландского народа такое заявил, я бы понял. А тут? Рядом ведь стоят, вместе! Значит и говорят оба. На, прочитай ещё раз вдумчиво, что тут нацарапали. Ну, полковник! И как мне реагировать теперь? Ведь наш он, точнее, мой подданный!

– Так тут ясно написано, что ирландец. И фамилия соответствующая. Может быть, мы ошибаемся, и это не он? – постаралась увести опасный разговор в сторону и понизить градус напряжённости в кабинете Мария Фёдоровна.

– Какое там ошибаемся… – скривился Николай. – Да ты только на физиономию эту посмотри! Из него ирландец, как из меня… Неважно… Русское нигде не спрятать! Даже за этой непонятной фамилией… А второй? И ведь как сказал-то, стервец! Даже завидно стало…

– Что будем делать, Ваше Имп…

– Да не знаю я! Только-только у себя от этой заразы избавились… Ну, почти избавились. Вычищать ещё и вычищать всю эту мерзость. Из одного болота с трудом выкарабкались, так он нас в другое тянет! И не реагировать нельзя на подобное, и реагировать… Сейчас иностранный отдел проанализирует сложившуюся ситуацию и выдаст мне заключение. Тогда и подумаем, – прервал на полуслове Батюшина император. – Пока подождём. Благо от нас ответа пока никто не ждёт. Посмотрим, что дальше будет… Твои люди где сейчас? В Англии?

– Да, проследили его до Лондона и там потеряли…

– Потеряли они… Немудрено. Он же как блоха по всей Европе скачет! Попробуй угонись за таким! Отзывай людей. Нечего им там теперь делать. Пусть домой возвращаются…

Берлин

Уж не знаю, какие такие особо важные документы на руках у Джеймса были, но бездельем в Берлине мы недолго страдали. После того, как добрались до города и заселились в настоятельно рекомендованную нам гостиницу, только что и успели выспаться да привести себя в порядок. Честно говоря, выбора-то у нас с гостиницей и не было. Привезли, выгрузили и заселили, не спрашивая нашего согласия. Мы и не возражали, поскольку сильно вымотались. По крайней мере, я-то уж точно чертовски устал.

Ну и я передумал в срочном порядке покидать Германию. Смысла теперь не было торопиться. С новыми документами, удостоверяющими мою новую опять же личность можно было ничего не бояться. Почти ничего. Всегда ведь есть шанс, что кто-то меня да опознает. Опять же слишком много у меня в этом мире «доброжелателей» оказалось. Даже не думал, что пользуюсь такой бешеной популярностью среди лиц авантюрного склада, готовых ради тридцати монет определённо сомнительного достоинства продать соотечественника немецкой или английской разведке…

Поэтому документы документами, а сижу тихо и никуда из номера по своей воле не высовываюсь.

Кроме разговоров нам с товарищем и заняться больше нечем. Ну не по городу же гулять? А говорим мы с ним на различные темы, и по ходу дела начал я потихонечку воплощать в жизнь одну свою давнюю задумку…

Нет, что-то такое я и до этого неоднократно высказывал своим товарищам, но окончательно идея эта сформировалась именно здесь и сейчас. И так эта идея мне понравилась, что я исподволь начал в наших с Джеймсом разговорах нужную мне тему затрагивать, потихоньку внушать ему определённые мысли. Именно сейчас есть великолепный шанс… И даже не шанс, а ШАНСИЩЕ метнуть очередной булыжник под колесо истории… В конце концов, никому из нас от этого хуже не будет. Да и страны наши, если всё получится, только выиграют, уверен.

Можно было бы и самому этот вопрос в переговорах поднять, но переговоры-то эти не мои, во-первых. И, что самое главное, ну не хочу я больше выпячиваться. Довольно! Лучше в тени находиться.

Так что здесь лучше рассчитывать на Джеймса. Правильный результат уже после первого же намёка появился. Недаром ирландец своё место занимает, голова! Сообразил слёту и моментально ухватился за поданную ему идею. Всё! Дальше от меня мало что зависит. Остаётся только ждать…

Первые сутки тишина… Ну а на вторые наше, скажем так, сознательное заточение закончилось. Пригласили нас с мистером Конноли сразу на приём к… Куда? Да к кайзеру, конечно, ни много, ни мало. И уклониться от оказанной мне чести нельзя. Слишком подозрительно это выглядеть будет. Было бы нас много в составе какой-нибудь делегации, другое дело, ну а поскольку всего двое, то, сами понимаете, всё внимание сверху к нам двоим и приковано. Опять же Джеймса одного не бросишь… Короче, приходится отыгрывать роль полноправного участника двусторонних переговоров…

Да и сам Джеймс настойчиво просит не оставлять его без поддержки. Хотя бы моральной. Всё-таки здесь и сейчас он выходит совершенно на другой уровень. Это не с патриотами на конспиративных квартирах планы вооружённого восстания обговаривать…

Хотел бы сказать, что встреча высоких договаривающихся сторон проходила на высоком же уровне, но не могу. Нет, в действительности-то нынешний статус мистера Конноли как члена правительства молодой Ирландской Республики весьма привлекателен для Кайзера – ещё один союзник в затянувшейся войне против англичан ему не помешает. Но всё дело в том, что Республика эта и впрямь молодая. И получится ли у её правительства удержаться на плаву – вилами по воде писано… Особенно без помощи извне. Да и противостоит им никто иной, как сама Англия! Так что, как союзник Ирландия может быть и полезна для Германии, хотя бы в роли дополнительного отвлекающего фактора для королевских войск, но уж очень маловероятно подобное. Вполне объяснимо, почему предыдущий посланник почти ничего не добился. А если и добился, то помощь эта до повстанцев так и не дошла. Да и шансов на благополучное завершение дела у него тогда было не в пример меньше, чем в данный момент у Конноли…

Вот и сейчас смотрю я на Джеймса, на кайзера, на переводчика и такая тоска меня разбирает от этой дипломатической осторожности. Ведь вот же он, реальный шанс выкрутиться и победить что для первого, что для второго! Только и нужно – подкинуть именно в этот момент молодой республике немного оружия. Хотя бы самую малость. Ну и на этом не останавливаться, а оказывать дальнейшую планомерную поддержку. Для Германии, с её мощной развитой промышленностью, да ещё и перестроенной на военные рельсы, это и впрямь мелочь. Зато выгода очевидна. Англичанам придётся воевать на два фронта, а это уже шанс для Фатерлянда…

Первый день переговоров прошёл в ознакомительном режиме. Присматривались друг к другу. А вот второй начался с неожиданного сюрприза. Для меня довольно неприятного. Опознали каким-то образом. Похоже, мои новые документы никого здесь не ввели в заблуждение.

И что самое паскудное, заявили мне об этом тогда, когда отступать было уже некуда.

Нужно было видеть довольную физиономию Вильгельма, когда он объявлял об этом нам. То есть, мне. Джеймс здесь выступал в роли статиста. По крайней мере, все вокруг так думали. Все, но не Джеймс. Пока я лихорадочно просчитывал варианты возможного отступления или сражения, кайзер-то вот он, рядом, один бросок вперёд, и после такого захвата количество вариантов резко возрастает, мой товарищ нехорошо так усмехнулся, повёл плечами, словно собрался броситься в драку и негромко так, но от того весьма веско проговорил несколько фраз. На своём языке, на ирландском, но таким тоном он это произнёс, что из якобы статиста и зрителя сразу превратился в самую главную и центральную фигуру, на фоне которой потерялся и сам Вилли, ростом обогнавший всех присутствующих в этом немаленьком зале-кабинете.

– Моя страна по известным всем присутствующим причинам практически без оружия завоевала свою свободу. И именно господин полковник с его богатым военным опытом явился той гирей, склонившей чашу весов в нашу сторону. Был бы я поэтом, так сказал бы, что он принёс независимость всему ирландскому народу на крыльях своего самолёта и стал почётным гражданином моей Родины вполне заслуженно! Совсем недавно вы были с ним противниками и честно сражались на полях войны. Но сегодня ситуация в мире изменилась. Нельзя всё время жить прошлым и оглядываться назад! Нужно идти вперёд! Кто знает, может быть из бывшего противника Россия сможет стать вашим союзником?

Есть! Сработала моя задумка!

Что сказать? Мысленно я аплодировал Джеймсу. Да, даже в малом не отступает от принципов и защищает интересы своей страны и меня, как её гражданина. Пусть он из-за этого и пошёл на обострение ситуации, но что-то мне кажется, что от этого все вокруг только выиграют…

Да и Вильгельм довольно-таки спокойно слушает переводчика. По его лицу, правда, вообще невозможно что-либо прочитать, но не думаю, что оно продолжало бы оставаться таким же спокойным, если бы кайзер услышал в этой короткой и эмоциональной речи посланника что-то оскорбительное для себя и своей страны…

Переводчик своё бормотание закончил, на полшага в сторону отступил. Вильгельм поднял взгляд на Джеймса, помолчал мгновение, перевёл его на меня. А глаза-то у него какие хитрые, цепкие. Всё-то он понял! И догадался, откуда ветер дует! Медленно опустил веки… Это значит… Да? Или что? Думать будет?

Переговоры, если их можно было так назвать, шли с переменным успехом ещё три дня и завершились к обоюдному удовлетворению сторон. Впрочем, насчёт трёх дней переговоров я загнул, всё за один день решилось, а оставшееся время занимали различные согласования и уточнения. Не хотел бы я сейчас оказаться на месте Джеймса, это же какую голову нужно на плечах иметь, чтобы во всех этих мелочах разбираться?

Ну а по завершении переговоров мне пришлось возвращаться назад, в Ирландию. Ну ещё бы, после тех недавних слов просто неприлично было сразу же расставаться с Джеймсом и улетать к себе на Родину. Нужно сначала дело довести до логического завершения, положение теперь обязывает. Ну а потом можно и домой вернуться. Заждались меня там… Наверное…

И уже перед самым отлётом, буквально накануне поздно вечером, со мной изъявил желание говорить сам Вильгельм. Лично, причём. Интуиция промолчала, подлости я никакой уже не ждал, встречи наши с чиновничьим аппаратом проходили в тёплой и дружественной, именно вот так, обстановке, поэтому согласился на разговор. Да и куда бы я делся, на самом-то деле? В чужой стране-то? Приглашали только меня, поэтому как ни порывался Джеймс составить мне компанию для моральной поддержки, а пришлось ему оставаться в номере. И на встречу я отправился один. Ну, как один? В сопровождении местной вооружённой охраны. Словно под конвоем провезли по улице, да вдобавок ещё и по дворцу в коробочке провели. Нет, понимаю, что этого требует протокол, всё-таки я в данный момент представитель делегации страны, сейчас уже выступающей в роли союзника Германии, но… Как-то несколько не по себе.

Боюсь ли я этой встречи? В общем-то нет, дальше фронта, как говорится, не пошлют. Да и вины никакой я за собой вообще не вижу. Я солдат своей страны и… Война была, вообще-то… Умному этого достаточно, в противном же случае именно сейчас от меня мало что зависит. Поэтому нет, не боюсь… Да и подобных этой встреч столько было в моей здешней жизни, что и со счёта сбиться можно. Отбоялся на годы вперёд. А вот в свете недавно сказанного Джеймсом жду от Вильгельма хоть какого-то положительного результата. Что я, зря столько сил на убеждение потратил? Так что пошли…

Разговор состоялся тет-а тет, наедине. Не то, чтобы я ожидал чего-то подобного с той самой зажигательной речи Джеймса, но понимал, что какая-то реакция всё равно должна была последовать. Ну и предварительно для себя прикидывал, что мне может сказать канцлер. Плохого точно ничего не ждал. Хорошего же… Ну если только чего-то этакого, в свете озвученных недавних предположений моего товарища, касающегося моей страны и Германии. И ожидания мои оправдались полностью…

– Присаживайтесь, господин полковник. Вы не против, если я так буду к вам обращаться? Ко мне можете тоже обращаться по-простому, без церемоний – Ваше Императорское Величество.

Император Германии внимательно посмотрел на меня, помолчал мгновение, словно бы ожидая от меня хоть какой-то реакции на свои слова, не дождался и уточнил:

– Вы же не против?

– Ну что вы? Как же я могу быть против, Ваше Императорское Величество? – потрафил я кайзеру с первых же слов.

– Тогда позвольте сразу перейти к делу и отбросить церемонии. Вы офицер и я… Офицер… Буду говорить прямо. Ваш новый, скажем так, товарищ был абсолютно прав в недавних своих словах. Или это были ваши слова? – прервался кайзер и внимательно посмотрел мне в глаза.

Тяжёлый у него взгляд, так и давит, даже отступить назад хочется. Только не отступить, а отшагнуть. Так оно правильно будет. Ну да мало ли что хочется.

– Война между Германской и Российской Империями закончилась и уже неважно, кто в ней оказался проигравшим, и кто победителем, – перестал давить взглядом Вильгельм.

Решил схитрить, словами поиграть? На самом-то деле действительно важно, кто победил, а кто проиграл. Но пока послушаю, что ещё скажет.

– Важно восстановить разрушенную инфраструктуру и экономику, наладить рабочие отношения и добрососедское сотрудничество, как это было раньше. Вы согласны со мной?

– Согласен, – ну а как не согласиться, если на самом деле всё так и обстоит? Только сразу уточнить нужно, дабы Вилли не преувеличивал мою значимость. Он же, наверняка, руководствуется сейчас старыми сведениями обо мне и о моём влиянии, довоенными. Когда я ещё не был в опале у Николая. – Вот только моя персона в мировой политике слишком малозначимая, чтобы моё мнение можно было принимать во внимание.

– Недавние события показали, что это не совсем так. Малозначимая фигура не добилась бы того, чего добились вы за столь короткий срок. Я уже не говорю о сгоревшей крыше здания моего парламента… Но тут ваш товарищ полностью прав. Была война, а на войне все средства хороши! Но это дело прошлое, а я сейчас хотел бы поговорить о другом. Насколько мне известно, вы имеете возможность в любое время напрямую обратиться к своему императору… Постойте… Я знаю, что у вас с Николаем, якобы, весьма непростые отношения. Как знаю и причину этих отношений. Не удивляйтесь, всё-таки у нас с вашим Императором были очень хорошие связи до войны. Надеюсь, они таковыми и остались после её завершения. Впрочем, я сейчас не об этом. Насколько я знаю, вы возвращаетесь назад, в Ирландию, завершать начатое. Впору только поприветствовать подобную самоотверженность. Но что вы будете делать потом?

– Как что? Конечно же вернусь назад, в Россию.

– Вот об этом я и хотел поговорить. Точнее, обратиться с неким поручением… Просьбой… Хоть и непривычно мне говорить подобное. Но! Ваш товарищ был абсолютно прав, когда говорил об изменении соотношения политических сил в мире. Эта война слишком многое переломала. И, боюсь, что переломает ещё больше. Результатом будет крушение империй и полная переделка карты мира. Вы со мной согласны?

– Согласен. Но повторюсь, я не та фигура, от мнения которой что-то реально может измениться в этом мире.

– Не прибедняйтесь, господин полковник! – повысил едва заметно голос император и пошевелил усами. – И не преуменьшайте свою реальную значимость! Глупая скромность ещё никого до добра не доводила! Ваше реальное влияние на ситуацию в собственной стране трудно переоценить. По крайней мере, я уверен, что это именно вы, со своими различными новшествами переломили ход войны в пользу своей страны! И именно вы и ваше участие заставляет сейчас меняться всю Европу. Да что вы противитесь моим словам? Возьмите хотя бы последние события! Ирландию! Неужели вы будете отрицать свой личный вклад и своё влияние на результат восстания?

– Не знаю. Со стороны, наверное, виднее…

– Виднее, – согласился кайзер. – Поэтому я и обращаюсь к вам с просьбой. Будете возвращаться в Россию, передайте моё послание вашему императору. Чтобы вы не надумали себе чего-нибудь лишнего, в нём моя просьба о личной встрече. Я знаю, что за события сейчас происходят в вашей России и, честно говоря, никак не ожидал от Николая подобных решительных действий. Тем более таких, в корне меняющих всю вашу настоящую и будущую политику. А если так, то у меня и моей Империи появляется реальный шанс достойно закончить эту войну – именно сейчас есть возможность сделать то, о чём совсем недавно так зажигательно говорил ваш товарищ!

– Вы предлагаете заключить союзнический договор?

– Да! Союзный договор! – кончики усов у кайзера при этих словах вытянулись вверх победными стрелками.

Ну-ну. Нужно дожимать до конца…

– Но вы же находитесь в состоянии войны с недавними нашими, простите за тавтологию, союзниками? С Англией и Францией? Заключение подобного договора сразу же предполагает для нас новую войну!

– После недавних событий в Петрограде вам подобного и так не избежать… Вы что, не в курсе последних новостей из России?

– Ну… – замялся я. А как мне не замяться, если я и впрямь не в курсе? – Подробностей не знаю. Не до того мне было в последнее время.

– Понятно. Тогда вкратце просвещу вас. Ваш император якобы снял с себя полномочия, переложил их на неопытного Олега, дождался, пока обрадованные его явной неопытностью заговорщики выйдут на улицы со своими плакатами и лозунгами и захлопнул ловушку. В результате вычистил столицу от всех недовольных, да и не только от недовольных. Досталось всем заговорщикам, всем вашим партиям. И, самое главное, выловили почти всех иностранных агентов… И отправили их в вашу Сибирь! И даже мои не уцелели… Ну да ладно, судьба у них такая, что тут поделаешь. Люди знали, на что шли… Так что в вашей России так и не успевшая начаться революция быстро закончилась. Мои аплодисменты Николаю! Все принимавшие в ней в той или иной мере участие уже едут в эту вашу ужасную Сибирь, а англичане в данный момент готовятся к ответным действиям. Слишком много они на этом потеряли людей и особенно денег. Думаю, насчёт денег им наиболее обидно. Так что не удивлюсь, если совсем скоро в Балтийское море войдут английские военные корабли… Уверен, что именно эти события, произошедшие в России, в огромной мере поспособствовали тому, что Ирландия добилась успеха в своей борьбе за независимость… Проморгали англичане, не до того им было в тот момент. Ну и вы руку приложили, признаю… Предполагаю, этого вы не знали?

– Не знал…

– Тогда ещё предположу, что теперь в Ирландии вы надолго не задержитесь?

– Не задержусь. Но и начатое дело не брошу. Вот когда Джеймса доставлю в Дублин, когда мы получим ваше оружие, только тогда и можно будет возвращаться домой со спокойной совестью…

– Так я и предполагал. И можете меня не опасаться. Каких-либо неприятностей с моей стороны для вас не последует. Возвращайтесь смело через Берлин. Я помогу с перелётом, заодно и передам письмо вашему императору и моему родственнику…