Текст книги "Пророчество Двух Лун"

Автор книги: Владимир Ленский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

– А это у тебя кто? – спросил дерзкий человечек. – Как-то ты нехорошо его связал.

– Он хотел убить меня и мою жену, – сказал Элизахар.

Эмилий поднял голову к Элизахару.

– Ты что, отдашь меня этим крестьянам? – прошептал он.

Элизахар не ответил. Вместо этого он опять обратился к кособокому человечку:

– Повесь его для меня.

Человечек чуть замялся. Потом сказал:

– Так ведь женщина здесь… Молодая. Твоя жена, говоришь? А ежели она в тягости? Ты можешь и не знать, а она вдруг в тягости? Ей на такое глядеть…

– Моя жена слепа и не увидит, – сказал Элизахар. – Делай.

* * *

Госпожа Танет перебирала драгоценности. Она разложила в своей спальне браслеты, диадемы, кольца, ожерелья, пояса, пряжки. Везде блестели камни, переливались жемчужины, тускло и призывно светилось массивное золото. Немыслимым казалось расстаться со всем этим. Столько лет она мечтала завладеть сокровищницей Ларренса – и вот, когда вожделенное сбылось, является этот Элизахар и отбирает у нее все.

Нет, все ему забрать не удастся. Он ведь не имеет списка. Не существует такого списка. Ларренс никогда не заботился о подобных делах. Он просто привозил все эти прекрасные вещи и складывал их в сундук. Под замок. Для кого он их копил?

Однажды она осмелилась спросить мужа:

– Зачем вам украшения, если вы не носите их сами и не надеваете на свою жену? Неужели для любовниц?

Сперва он не понял:

– Для каких любовниц?

Потом рассердился:

– Моим любовницам не нужны украшения – я предпочитаю видеть их голыми, а они отдаются мне без всякой платы, просто из любви!

И в конце концов снизошел до ответа:

– Золото накапливает в себе могущество. Я верю в это. Чем больше золота хранится в замке Ларра, тем крепче владыки этого замка. Золото собирает в себе силу, преобразует ее в физическую мощь. Я верю в золото, Танет, в драгоценности. В городах люди считают, что деньги должны «работать», превращаться в товары, двигаться по миру, переходить из рук в руки. Но это чушь! Деньги должны быть монетами, лежащими на дне сундука. Я не какой-нибудь презренный горожанин, я воин, я знаю, в чем тайна золота.

Он помолчал и отвернулся, не желая продолжать тему, и Танет поняла: ее муж не на шутку рассержен тем, что она, женщина, заставила его заговорить о столь сокровенном.

Отчасти она и сама верила в волшебную силу золота. И вот теперь, когда эта сила попала к ней в руки, – все отдать Элизахару?

Хотя бы часть Ларренсова наследства она заберет с собой. Драгоценности занимают мало места. Она сможет возить их в маленьком ларце, пока наконец не обретет нового дома – в Вейенто, в столице или где-нибудь еще.

Адальберга вошла в комнату матери и остановилась, завороженная поразительным зрелищем. Разноцветный свет, преломленный тысячами граней, как будто шевелился в воздухе; комната была полна сияния.

Девушка застыла, глядя на мать.

– Что? – Танет резко обернулась. – Что тебе нужно?

– Вернулись Элизахар и его жена, – сказала Адальберга ровным тоном.

– Они живы? – вырвалось у Танет.

Она тотчас пожалела о сказанном, но было уже поздно. Адальберга схватила тяжелую пряжку с рубином и с силой метнула в мать. Пряжка ударилась о стену и рассыпалась, рубин выпал на пол и пошел трещинами, помутнел.

– Я так и знала, что это ваших рук дело, матушка! – закричала Адальберга в неистовстве. – Это была ваша затея! А теперь они убили его!

Танет помертвела.

– Кого убили? – немеющими губами пролепетала она. – Кто?

– Элизахар с его женщиной. Они убили его. Убили моего Эмилия!

Она упала на кровать, поверх браслетов и диадем, и отчаянно разрыдалась. Танет смотрела на дочь тусклым взглядом.

– Элизахар и Фейнне убили Эмилия? – повторила она. Голос ее затрясся. – Моего Эмилия?

– Вашего?

Адальберга подняла голову, недоумевающе взглянула на мать. Слезы мгновенно высохли на глазах девушки, она вдруг сделалась старообразной, и Танет поняла: Эмилий был прав – они с дочерью действительно очень похожи.

– Ты не знала? – кривя губы, произнесла Танет. – Эмилий был моим любовником… Он рассказывал мне о тебе. Говорил, что ты и рядом со мной стоять недостойна.

– Скажите уж прямо – «лежать», – прошептала Адальберга. С первого же мгновения она поняла, что мать говорит правду.

Танет вдруг охватила глубокая печаль. Она осознала страшное: жизнь ее закончилась, не успев начаться. Единственный человек, благодаря которому она чувствовала себя живой, умер. Все остальное не имело значения. Даже ревнивые, полные ненависти взгляды дочери утратили для Танет всякий смысл.

– Он умер… – повторила она.

Адальберга рывком уселась на кровати.

– Это вы подстроили, матушка. Вы хотели, чтобы он умер.

– Нет! – закричала Танет. – Как ты можешь говорить такое! Как у тебя язык повернулся!

– Вы ревновали, потому что я моложе, – безжалостно сказала Адальберга.

Танет усмехнулась.

– Я не могла тебя ревновать, потому что он любил меня. Меня, а не тебя. Меня он вожделел, а не тебя. С тобой он был только потому, что ты – моя дочь, ты была доступна, с тобой он мог воображать себя…

Адальберга закричала:

– Замолчите! Он умер!

– Он умер, – повторила Танет.

И обе замолчали. Потом Танет спросила:

– Как именно он умер?

– Его повесили, – сказала Адальберга. – Крестьяне в той деревне, где отец посадил управляющим своего мародера.

Танет еще немного помолчала. Потом повторила:

– Крестьяне?

– Да, в той деревне была виселица, вот они его и…

– Он промахнулся, – ровным голосом произнесла Танет. – Вот в чем дело. Он сам виноват. Он промахнулся. На узкой дороге посреди болота невозможно было промазать, но он пустил стрелу мимо. И эта стрела вернулась и вонзилась ему в сердце. Так кто же в этом виноват, Адальберга? Кто?

– Элизахар. – Девушка с трудом выговорила ненавистное имя.

Танет обняла ее, и они наконец заплакали.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ПОСЛЕДНИЙ ПРАЗДНИК

Глава семнадцатая
НОВЫЕ СЛУХИ И НОВАЯ ИНТРИГА

Появление герцога Вейенто в столице стало событием чрезвычайным: со своей «дорогой кузиной» королевой герцог не виделся годами и обычно предпочитал оставаться в своих владениях. На юге у Вейенто имелось слишком много врагов. Там он, как правило, действовал исключительно через своих агентов.

Но свадьба такой важной персоны, как второе лицо королевства, не позволяла Вейенто отсиживаться в горном замке Мэлгвина. Ему необходимо было предстать перед царственной кузиной.

Имелись у Вейенто и кое-какие дополнительные соображения на сей счет, кроме необходимости выказать почтение правящей королеве и представить к ее двору невесту. Вейенто не без оснований полагал, что свадьба – наилучший способ завести новых союзников, продемонстрировать собственное могущество прежним и укрепить старые связи.

За те несколько лет, что герцог не покидал родных гор, при королевском дворе утвердилась новая поросль: сделались взрослыми и обрели собственное место знатные юнцы, которых Вейенто если когда-то и видел, то совсем маленькими. Надлежало познакомиться с ними, оценить, насколько они могут быть полезны или опасны.

Получив приказание оставить замок, госпожа Эмеше отбыла еще до появления там невесты герцога. Вейенто сдержал слово и выделил своей бывшей любовнице хорошее приданое. Она уезжала вместе с обозом из трех десятков телег, доверху нагруженных посудой, произведениями искусства, одеждой, мебелью. Небольшое имение в горах и доход от одной из шахт должны были обеспечить Эмеше до конца жизни. Она также получила право разыскать и забрать к себе рожденного ею ребенка которого, впрочем, герцог никогда не признавал своим.

Прощание было душераздирающим. Казалось, Эмеше так до конца и не поверила в то, что возлюбленный решил от нее избавиться. Равнодушно взирала она на то, как слуги выносят из комнат и грузят на телеги вещи. Затем, когда все было закончено, они подошли к ней, чтобы препроводить ее в карету.

Только тогда она ожила. Бросилась к Вейенто, прорвалась сквозь все барьеры, которые предусмотрительный герцог возвел из десятка верных прислужников. Со звериным воем, точно самка, у которой отнимают детеныша, Эмеше метнулась к ногам своего сиятельного любовника. Герцог молча смотрел, как слуги отдирают ее руки от его одежды, от кресла, на котором он сидел, от стен, от дверного косяка. Ее уволокли, но крики женщины долго еще раздавались по всему замку.

Только когда они смолкли в отдалении, Вейенто уронил:

– Вероятно, я правильно поступил, отправив ее восвояси.

Он вдруг ощутил себя свободным.

Это упоительное чувство вовсе не было разрушено прибытием невесты – юной Ибор. Поскольку Ибор являла собой в некотором отношении полную противоположность преданной Эмеше.

Невеста герцога с детской радостью взирала на окружающую роскошь. Она без устали ходила по замку в сопровождении специального слуги. Тот охотно показывал ей оружейную, кордегардию, охотничьи залы, водил на псарню и к ловчим соколам, объяснял, как организована оборона замка.

К вечеру первого дня этот слуга доложил своему повелителю:

– Юная госпожа выказывает интерес к управлению шахтами. Как поступать?

– Покажи ей шахту. Выбери какую-нибудь поближе к замку, – распорядился герцог, улыбаясь. Его умиляло любопытство Ибор. – Пусть посмотрит, как составлен стандартный контракт, объясни в общих чертах шахтерское законодательство.

– А если она захочет увидеть условия жизни рабочих?

– Пусть зайдет в барак, – разрешил герцог. – Это будет весьма мило. Для госпожи Ибор – познавательно, а для рабочих – чудесное впечатление на всю жизнь. Мне давно бы следовало это сделать.

– Не могли же вы, ваше сиятельство, посещать рабочих в компании с госпожой Эмеше! – позволил себе высказаться слуга.

Герцог так глубоко задумался над выгодными последствиями своей грядущей женитьбы, что даже не заметил всей дерзости этого замечания.

– Вот именно, – пробормотал он.

Госпожа Ибор пришла в восторг от предстоящей поездки. Она оделась «очень просто» – в платье с длиннющим шлейфом, подвязанным к локтю, закуталась в белое покрывало, дабы не испачкать волосы и шею. Герцог вполне одобрил этот наряд.

Вернулась она чумазая и полная впечатлений. Глаза ее блестели. По приказанию Вейенто госпожу Ибор тотчас по возвращении привели к нему, и она, снимая вуаль, восторженно рассказывала о том, как ее принимали в поселке.

– Они вас обожают, мой господин! – заключила она. – Меня встречали как королеву.

– Тише, дорогая, – остановил ее герцог. – Мы с вами не будем употреблять подобных сравнений. Пока. До поры.

Он улыбнулся своей умненькой невесте, и глаза Ибор расширились. «Стало быть, матушка была права: он метит на трон, – подумала девушка. – Но если это правда…»

Она схватила руку своего жениха и пылко поцеловала.

* * *

Известие о водворении нового герцога Ларра заставило Вейенто поморщиться, однако никоим образом не повлияло на его решение жениться.

– Кто он, этот «законный сын»? – допытывался Вейенто у своего человека.

Герцогский шпион, обретавшийся до сей поры в замке Ларра, исполняя там обязанности помощника замкового кастеляна, разводил руками.

– Мой господин, никто не мог даже подозревать о таком… А госпожа Танет его сразу признала. Он действительно похож на Ларренса. Повадкой, лицом, плечи так же держит… Потоньше – но это и понятно, он ведь на двадцать с лишком лет моложе. Его считали умершим. А он жив. Танет как завизжит: «Ты ведь умер!»

– Узнаю Ларренсово отродье, – сквозь зубы произнес Вейенто. – Все считают, что он умер, а он тут как тут.

– И перстень с печаткой при нем, – добавил агент.

– Ясно.

– Его зовут Элизахар.

– Ясно.

– Он женат. Привез с собой супругу. – Агент непонятно хмыкнул. – Слепую. Можете себе представить? Зачем жениться на слепой женщине, если полным-полно зрячих?

Вейенто вздрогнул.

– Слепая? Как ее имя?

Агент все еще веселился, вспоминая супругу нового герцога Ларра.

– И он обращается к ней «госпожа» – можете себе представить?

– Как ее имя? – рявкнул герцог.

– Фейнне… кажется. Разве это важно?

– Да, – сказал Вейенто. – Это важно.

Новая герцогиня Ларра – та самая девушка, которую Вейенто похитил, а потом потерял. Та самая, что непонятным образом ускользнула из запертого дома. Та самая, что нашла дорогу в эльфийский мир и умеет взлетать по лунным лучам, не видя их.

Под боком у герцога Вейенто обосновались его враги.

Он-то рассчитывал в ближайшее время избавиться от Танет, выдать замуж Адальбергу – и объявить свою жену единственной госпожой майората Ларра. И тем самым прибрать маленькое древнее герцогство. Давно уже этим землям следовало войти в состав владений Вейенто!

Теперь все серьезно осложнилось. Потому что отделаться от законного сына Ларренса и от этой Фейнне будет далеко не так просто, как от Танет. А иметь в соседях недруга – последнее дело. Так что придется разводить дипломатию, втираться в доверие, давать доказательства своей доброй воли – и так далее. Занятие хлопотное, требующее времени.

Но дело того стоит. И отказываться от женитьбы на Ибор Вейенто не намеревался.

– Что еще известно об этом Элизахаре? – спросил наконец Вейенто.

Доверенный агент, казалось, только и ждал дозволения рассказывать дальше. Он с готовностью сообщил:

– Новый герцог Ларра выгнал одного из управляющих. Того, грабителя. Того, что запугал крестьян, обобрал их до нитки, каждой девке наделал по ублюдку. Новый герцог его выставил.

– И он ушел?

– Да. Просто прихватил свое добро и скрылся подобру-поздорову.

– А второй управляющий?

– Роделинд? Оставлен в неприкосновенности.

– Что-нибудь еще?

– Да, – сказал агент. – Еще новый герцог Ларра прилюдно повесил солдата, который пытался его пристрелить.

У Вейенто брови поползли наверх.

– Госпожа Танет, как узнала, едва глаза ему не выцарапала, этому Элизахару, – продолжал агент. – Всякую осторожность позабыла. «Грабителя, значит, отпустил! – Агент передразнил высокий, визгливый голос женщины. – А солдата повесил! Да ты хоть знаешь, кем он был?»

– А кем он был? – удивился герцог.

– Любовником Танет, – пояснил агент. – Элизахар ей так и сказал. «Если бы, – говорит, – он пытался меня убить за деньги, я бы его и пальцем не тронул, но он в вас влюблен и потому по-настоящему для меня опасен».

– Все хуже и хуже, – процедил герцог. И, поймав взгляд своего агента, вскинулся: – Что-то еще?

– Да, мой господин. Он выгнал госпожу Танет. И Адальбергу – тоже. Они направляются сюда, к своей дочери и сестре, потому что у них больше нет дома. Госпожа Танет – бесприданница, а в Ларра у нее нет никакой собственности.

– Когда она приедет, ее нужно будет разместить в угловой башне, на востоке. А я, пожалуй, ускорю наш отъезд в столицу, – решил герцог. И нахмурился: – С каждым мгновением я ненавижу этого Элизахара все больше и больше!

* * *

Аббана решила напомнить герцогу Вейенто о себе и избрала для этого наименее подходящий момент: когда Вейенто только что доложили о скором прибытии овдовевшей тещи. Его сиятельство пребывал в отвратительном расположении духа. Вид молодой женщины, полной кипучей энергии и желания действовать, разозлил Вейенто еще больше.

– Ваше сиятельство, кампания закончена, и я осталась жива… – начала Аббана. – Я осмелилась явиться сюда, потому что… Вы обещали…

Мужской костюм очень шел ей, и она, несомненно, была осведомлена об этом. Время, проведенное в походах, оставило явственные следы на внешности Аббаны. Ее походка стала твердой, а забавная девическая угловатость сменилась мужеподобностью. Даже ухватки у нее сделались мужскими.

Вейенто с отвращением смотрел на нее. А она улыбалась, как будто не замечала этого отвращения или же считала его своего рода игрой, принятой между «своими».

– Я могу быть полезна вашему сиятельству, – добавила Аббана уверенно.

– Ты так полагаешь?

– Да. Я хорошо знакома с новым герцогом Ларра.

Не без удовольствия она заметила, как неприязнь на лице герцога сменяется удивлением, а затем и некоей умиротворенностью: Вейенто как будто примирился с необходимостью приблизить к себе Аббану. Так, во всяком случае, это выглядело. Что ж, она воспользуется своим преимуществом. В конце концов, ее произвели в сотники, в то время как бедный Гальен понижен до рядового, и участие в последней кампании, включая и сражение, не помогло ему подняться. Так что у Аббаны имелся доступ к его сиятельству, а у Гальена – нет: рядовой обязан знать свое место.

Потом, быть может, Аббана замолвит словечко за старого друга. И не исключено, что это время наступит очень скоро. Впрочем, во всем, что касается Гальена, решать ей. И хорошо бы ему помнить об этом. Всегда приятно иметь такую власть над любовником, подумала она.

Вейенто щелкнул пальцами.

– Если ты знакома с новым герцогом Ларра, стало быть, прежде он воевал…

– Он наверняка был солдатом, но задолго до того, как я завербовалась в армию, – сообщила Аббана. – Я познакомилась с ним в Академии.

– Он учился в Академии? – удивлению Вейенто, казалось, не было границ.

– О нет, не учился! – Аббана развязно засмеялась. – Он был телохранителем одной весьма высокомерной особы. Ее звали Фейнне. Она потом бросила учебу. Просто уехала, никому ничего не сказав.

«Ну да, – подумал Вейенто, – никому и ничего. Потому что она не имела возможности сказать что-либо кому-либо. Коль скоро ее похитили. И похитили по моему приказу… Ее муж – тот самый телохранитель, который шел по ее следу, точно сторожевой пес. Человек, ухитрившийся перебить дюжину солдат, охранявших Фейнне в охотничьем домике. Я считал, что он погиб при попытке освободить госпожу. Во всяком случае, так мне было доложено. Он бы и погиб, не будь он Ларренсовым отродьем… Ларренс всегда был живуч, как кошка, и потомство у него такое же».

– Что ты еще знаешь об этом бывшем телохранителе? – спросил Вейенто, стараясь сохранять равнодушный вид.

– Мы все считали, что он влюблен в госпожу, – заявила Аббана. – Впрочем, он и не отрицал этого. Но держался в рамках. Ничего ей не говорил. И даже поклонников от нее особенно не отваживал. Он уехал вместе с ней. Вот уж не думала я, что она решится выйти за него замуж! Впрочем… Она богатейка, откуда-то из Мизены, кажется… А он оказался герцогом. Кто бы мог подумать? Для обоих выгодный союз. Она получает титул, а он – ее денежки. Сам-то он голодранец, да и Ларра, по слухам, владение небогатое, одна только радость что титул…

– Я беру тебя на службу, – сказал Вейенто. – Как твое имя?

Она чуть обиделась: по ее мнению, ему стоило бы помнить.

– Аббана.

– Хорошо, Аббана, ты поедешь со мной в столицу на свадебные торжества. Ты и твой друг. Гальен – так, кажется?

Еще одно унижение. Ей даже не пришлось просить за Гальена, делать ему одолжение: Вейенто все решил прежде, чем она раскрыла рот для этой просьбы. И имя Гальена он помнил. Неприятно.

Впрочем, она быстро успокоилась. Главное – у них теперь новая служба. Они будут служить великому человеку, человеку, который восстановит справедливость и займет трон своего предка. Человеку, который уничтожит проклятое эльфийское наследие в стране и повсеместно установит справедливость.

Герцог отпустил ее вялым мановением руки. Ему хотелось остаться наконец в одиночестве и поразмыслить над происходящим. Назойливая преданность Аббаны, надвигающееся прибытие истеричной Танет, неприятное прощание с Эмеше, необходимость ехать в столицу – все это раздражало. Слишком много женщин. Женщина так устроена, что ей всегда чего-то нужно, вечно она пытается добиться от мужчины каких-нибудь благ, выторговать у него уступки. Вейенто устал соглашаться с ними, устал и отказывать им. Ему просто хотелось, чтобы его оставили в покое.

Избавив наконец Вейенто от своего присутствия, Аббана бросилась в казармы и разыскала Гальена. Ее немного задело то обстоятельство, что Гальен, как казалось, нимало не тяготился своим положением рядового. Он играл в кости с такими же «головорезами», как и он сам, потягивал из общего кувшина дешевое вино и выглядел совершенно довольным.

Аббана появилась в дверях: четкий силуэт, левая рука на рукояти меча, ноги расставлены.

– Капитан! – крикнул кто-то из играющих. Кости рассыпались, солдаты зашевелились, начали вставать.

Аббана махнула рукой.

– Сидите, – позволила она уже после того, как половина из присутствующих поднялась и игра была совершенно сломана. – Будем запросто. Гальен, я пришла за тобой.

Гальен бросил на приятелей извиняющийся взгляд – мол, бабы! – и пошел к выходу. Аббана, разумеется, этот взгляд перехватила и поджала губы. Ничего, он запоет иначе, когда узнает, как ловко она обернула все дело.

– Мы переходим на службу к Вейенто, – сообщила она приятелю.

– Мы и так служим сейчас Вейенто, – возразил Гальен. И насторожился: – Аббана, что у тебя на уме?

– Во-первых, я твой капитан… – начала она, улыбаясь во весь рот. – А точнее, я уже больше не капитан! Вейенто очень доволен мной. К тому же я сообщила ему кое-что о новом герцоге Ларра, об Элизахаре. Весьма ценные сведения. Он и предложил мне службу у него. Лично у него, представляешь? Подчиняться непосредственно герцогу. Быть его… если не правой рукой, то одним из пальцев на его правой руке, если ты понимаешь, о чем я.

– Приблизительно, – сказал Гальен, щурясь.

– Ну вот, я замолвила за тебя словечко, так что он решил взять нас обоих, – заключила Аббана. – Ты доволен?

– Еще бы! – сказал Гальен с кислым видом. Он обернулся на казарму, где оставил приятелей и игру.

Аббана сдвинула брови.

– По-моему, ты предпочел бы торчать с этими недоумками и бросать кости, – угрожающим тоном начала она. – В то время как перед нами открывается блестящая карьера. Мы можем стать придворными! Даже законченное академическое образование не давало нам подобной возможности.

– Угу, – сказал Гальен.

– Что тебе не нравится? – рассердилась наконец Аббана.

– Придворные интриги, о которых ты так мечтаешь, – вещь опасная, – сказал Гальен.

– Вздор! – Она передернула плечами. – Если все делать по уму, то нисколько не опасная. И потом, в конце концов, мы не собираемся жить вечно. У нас должна быть яркая, насыщенная жизнь! Не прозябание… Помнишь этого Роола, брата Софены? Маленькое поместье, какая-то «уткина заводь», женушка, дочка… Небогатенький домик. Мирненькое существованьице.

– Тебе ведь понравился Роол, – напомнил Гальен. – Я его, разумеется, не защищаю, он не идеальный, но, когда после смерти Софены он приезжал в Академию, ты с ним провела довольно много времени и потом отзывалась о нем весьма нежно.

Аббана скривилась.

– Ну да, в память о погибшей подруге. Разумеется, я близко к сердцу приняла горе ее брата. Это ведь было и мое горе! Но его жизнь… Теперь, когда я увидела, как можно прожить отпущенные нам годы, – теперь, разумеется, Роол представляется мне человеком чрезвычайно ограниченным. И то, чего он добился… Софена была права. По большому счету – это предательство. Предательство юношеских идеалов, стремлений к лучшему, к прекрасному, к возвышенному.

– Что ты называешь «возвышенным» – придворные интриги и возможность в них поучаствовать? – осведомился Гальен. Ему почему-то хотелось позлить Аббану.

– Не возможность участвовать в интригах, – оборвала она, – а быть в числе тех, кто преобразует мир. Ты знаешь, это ведь упоительно: видеть людей насквозь, знать, как они устроены, различать типажи – и дергать за нужные ниточки! И видеть, как они послушно идут в ту сторону, в которую ты их направил!

– Ну да, – сказал Гальен, – это и есть интриги. Но при чем тут преобразование мира?

– Гальен, – Аббана надвинулась на него и заговорила в упор, – я предлагаю тебе нечто совершенно особенное. Вейенто рвется к власти. И он получит власть! Он станет королем, в этом лично у меня нет ни малейших сомнений. Дело даже не в его правах на престол. Дело в его личности. Он великий человек, великий! Он видит на тысячу шагов вперед. Он все рассчитал. Говорю тебе, он сядет на трон.

– Очень хорошо, – сказал Гальен, – а дальше что?

– Мы будем рядом. Понимаешь? Мы будем рядом с ним. С королем. Мы будем в числе тех, кто поможет ему в его восхождении.

– Аббана, по-моему, ты бредишь.

– Я трезва, как никогда. Я все рассчитала.

– Все всё рассчитали, – пробормотал Гальен. – Очень хорошо.

– Гальен. – Аббана заглянула ему в глаза. – Мы возьмем на себя грязную часть работы. Я только что от него. Понимаешь? Он прямо не говорил об этом, но… Он вообще не говорил об этом, однако по его взгляду, по его манере держаться я все поняла. Я поняла это с самого начала. Еще в тот миг, когда он предложил мне перейти на службу лично к нему. Понимаешь?

– Нет, – сказал Гальен.

– Мы должны убить королеву…

Гальен помертвел. Он отошел от Аббаны на несколько шагов и окинул ее внимательным взглядом с головы до ног. Она улыбалась уверенно и спокойно. Она вовсе не казалась ни пьяной, ни безумной.

– Ты мне не веришь? – ровным тоном осведомилась она.

И он выдавил:

– Верю…

Потому что в этот миг, против своей воли, он действительно поверил в то, что Аббана правильно угадала желание герцога Вейенто, угадала и намерена осуществить его. И если он, Гальен, будет в этот момент рядом со своей подругой, то все пройдет гладко, без сучка без задоринки, и перед всеми – и в первую очередь перед ними двумя – откроется наконец новая прекрасная жизнь.