Текст книги "Проклятые Земли (СИ)"

Автор книги: Владимир Кощеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 8

Топча рыхлый снег, кони тихо фыркали и мотали головами. Серое небо, забранное сплошным покровом облаков, давило на плечи, сжимая мир до крохотной сферы, внутри которой двигались пара коней и двое наездников. Бесконечная дорога и одинаковый лес по бокам – путешествие в Хелмгард проходило тоскливо.

Приложившись к бурдюку с водой, предложил Лисе попить, но длинноухая лишь помотала головой, глядя под копыта своего коня.

Пожав плечами, сунул баклажку на место. Крохотная золотая пыль проявилась на мне, тут же взлетев в воздух. Я проводил исчезающие крупицы взглядом и досадливо крякнул.

– Твое благословение кончилось, – сухо пояснила Лиса.

– Ага, не успел, – кивнул я. – Ничего, доберемся до Хелмгарда...

– И никто не узнает, что ты – работающий на Церковь бессмертный, – продолжила эльфийка. – И у тебя будет способ избежать неприятных разговоров, да?

– Ты слишком наблюдательна, – проворчал я.

– Как и любой маг, я вижу наложенные эффекты.

– Вот я и говорю, слишком ты умная.

– Я – жрица, – с гордостью сообщила Лиса, приложив руку к груди.

– Ага, я так и сказал. Все проблемы от упорных раздумий. Подумал барон Мален, что неплохо бы усилиться, связался с чернокнижниками – и вот итог, мертвые встают из могил. Думал твой отец возродить былую славу своего дома, отправил тебя свататься к местному владетелю. А по итогу – ты кончила свой путь в палатке мародера.

– Знаешь, ты мог бы быть и повежливее.

– Конечно, – с готовностью кивнул я. – Но разве от того, что я буду обходителен, история изменится? Ты все равно – наследница погибающего эльфийского рода, попавшая в рабство к мародеру. А Проклятые Земли вряд ли скоро оправятся от предательства Малена.

Длинноухая громко фыркнула, выражая негодование, я же уставился вперед, пытаясь разглядеть стены далекого Хелмгарда. По идее мы вот-вот увидим черную полосу города, торчащую из-за верхушек сосен и елей, разбросавших длинные лапы-ветви.

Но о близости города мы узнали даже раньше, чем увидели сам Хелмгард. В нос ударил едкий запах гари и гниения. В снегу, еще нетронутом путниками, попались первые предвестники осады – укрытые белым саваном тела.

Лиса морщила носик, я же вглядывался в застывшие лица. Обезображенные разложением трупы сохраняли следы рубленых ран, некоторые топорщились ежиком стрел. Часть обожженных тел нашла последнее пристанище под обугленными стволами деревьев. Я даже понадеялся, это работа жидкого огня, а не колдунов.

Видимо, эти люди погибли накануне – по идее Проклятые Земли должны возродить мертвых ночью. Значит, как минимум стоит поспешить в город – не хватало еще напороться на армию людей, перешедшую под руку мятежного барона.

Поддав пятками, ускорил коня. Чувство тревоги, подогреваемое запахом гари, требовало спешить. Буран, судя по всему, ушел дальше на север – и уже сегодня эти трупы снова встанут на ноги.

– Не хочешь обезглавить их? – подала голос Лиса.

– И потерять время? – отозвался я. – Нет уж, сначала – в город, потом будем думать.

– Но ведь они восстанут.

– Город осажден войсками барона. Пока мы будем возиться здесь, где гарантия, что нас не прижмут уже поднявшиеся умертвия? – пояснил, подхватывая поводья ее коня. – Так что – сперва в Хелмгард.

Эльфийка не спорила, лишь кривилась, завидев новый отвратительный труп. Я же продолжал вглядываться в лица. Ни одного ребенка или женщины – это хорошо. Значит, как минимум, город укрыл их за своими стенами, а сюда дошли уже настоящие воины.

Вот только здесь почти сотня тел – это сколько же мертвецов против них выступило, что погиб такой отряд? Мысль заставила неприятно поежиться.

Спустя еще минут пять небо окрасилось в темно-серый цвет. Чадили тлеющие предместья Хелмгарда – нос забивала гарь, сажа оседала на белоснежный покров, жирными пятнами слетала на одежду и лошадей, оставляя стойкий привкус угля на зубах.

Безветрие лишь усугубляло положение. Дышать стало невозможно – легкие забивал едкий дым, густой поволокой поднимающийся над землей.

– Мне это не нравится, – сообщила Лиса, натягивая кусок ткани на лицо. – Такое ощущение, что горит сам город.

Я не стал отвечать, лишь поддал пятками. Кони перешли на рысь, бодро мешая черно-белый снег копытами. Тревожно вглядываясь вперед, я рассматривал пылающий Хелмгард.

Высокие стены, сложенные из грубо отесанных каменных блоков, окрасила черная, как ночь, сажа. Жирные угольные разводы лизали ворота, как огонь лижет бревна. Такое ощущение, что кто-то просто выплеснул антрацитовой краски на город.

Густой смог, поднимающийся по периметру Хелмгарда, топил в себе светящиеся глухим алым цветом предместья. Вряд ли кто-то станет жить теперь на этом пепелище.

Воздух стал еще более едким, забивая носоглотку. Хотелось кашлять и чихать, но я ухватил поводья спутницы и пришпорил коня. Оставаться в черном тумане – слишком рискованно.

Стоило углубиться в облако дыма, со всех сторон разнеслось грозно-торжествующее шипение. Мертвецы не пали от солнечного света – они скрывались в черных, стелящихся по земле, тучах. И вот добыча сама сунулась к ним в жадные глотки.

– Гони! – выдергивая меч, со всех сил шлепнул коня Лисы.

Эльфийка едва успела перехватить поводья. Еще чуть-чуть и ее бы сбросило с резко набравшего разгон скакуна. Если повезет – добежит до ворот в целости и сохранности.

Я же сощурил глаза – едкий дым выедал их, вышибал слезы и душил. Но нужно выиграть немного времени, отвлечь внимание на себя, пока Лиса мчит к воротам. Там она будет в безопасности...

Костлявые лапы вцепились в ноги коня, моментально валя животину наземь. Я едва успел выдернуть ноги из стремян, покатился в сторону, сжав зубы и зажмурив глаза. Горячие деревянные обломки раздирали многострадальную куртку, цеплялись за штаны.

Ничего не видя, вскочил на ноги, стараясь определить врага по звуку. Но треск догорающих углей, ржание убиваемого коня, злобное шипение – все это смазывалось густым смогом.

Поводя мечом из стороны в сторону, закрыл глаза. Вот лопнула, разлетаясь искрами, деревяшка. Вот шуршит под поверженным скакуном сухая земля. Хрипит умертвие, приближаясь слева.

Секунда, две – разворот, тычок клинком вперед. Лезвие напарывается на плоть, сквозь сомкнутые веки вижу золотой свет меча. Тварь шипит хватаясь за лезвие.

Рывок назад, отрезая пальцы умертвия, кувырок в сторону – над головой проносится чья-то жадная лапа. Со всех сторон шипение и треск распадающихся углей – меня окружили.

Волчком вертясь на месте, выставил меч, не позволяя врагам приблизиться. Сзади лопнуло, я бросился в сторону, но напоролся на чьи-то острые когти.

Удар по голове, рассекающий кожу, на секунду ослепил. Тут же несколько умертвий, торжествующе шипя, вцепились в плечи. Я дернул мечом, но оружие почти моментально выбили из рук, продолжая осыпать острыми когтями.

В тесноте совершенно не продохнуть – помимо гари, теперь вонь разлагающихся трупов и стойкий медный запах собственной крови.

Я снова дернулся, пытаясь вырваться из смертоносной хватки, но твари лишь сильнее вцепились. Сквозь зубы выдыхая отработанный воздух пополам с кровью, рванулся вперед, стараясь завалить шинкующего брюхо мертвеца, но задние удержали.

Еще один удар в живот, меня согнуло пополам. По ногам будто из ведра хлещет кровь. Еще удар – плашмя по затылку, я рухнул на горячие угли. Зашипело мясо, зашипели враги.

Сквозь пелену боли, дернулся в сторону. Пальцы нащупали рукоять. И тут же кто-то наступил на ладонь, впиваясь острым когтем, прошил, как гвоздем насквозь.

Я закричал от боли, выдавливая последний воздух из легких. Кто-то пнул по голове, кто-то стащил острыми пальцами сапог, разрезая ногу вместе со штаниной.

Удары сыпались со всех сторон, я мог только дергаться и сжиматься, стараясь закрыться от новых ударов. Боль терзала тело, чьи-то зубы вцепились в голень, с урчанием отрывая клок мяса.

Я же мог их победить, почему мне так больно? Где же сила веры, когда она так нужна?

Тьма навалилась, путая сознание, спасая от боли. Помутненным мозгом чувствовал, как твари дергают тело, разрывая на куски. Сломанными и порванными ушами слышал, как шипят мертвецы, с удовольствием кромсая на части.

Боль накатывала волнами, выцеживала кровь из ран. От каждой такой волны я стонал в голос, но пиршество все не кончалось.

Еще удар когтями – прямо в шею. И я перестал чувствовать свое тело. Тварь перерубила позвоночник, пришла холодная мысль. И черт с ним, хотя бы не мучаюсь.

– Ael herre!

Зеленое свечение ворвалось в почерневшее сознание, стряхивая бессознательность и возвращая в паршивый реальный мир. Пальцы сомкнулись на рукояти меча, сверкнувшего золотым огнем.

Дура, сказал же, бежать.

– Vade retro! – грянул хор мужских голосов.

Словно солнце, божественный свет разрезал черный смог, испепеляя мертвецов, пировавших надо мной.  Сжимая меч, рванулся в сторону, но никто на этот раз не спешил кромсать мое усталое тело.

Я раскрыл глаза и поднялся на ноги. Противников не осталось, зато со стороны города ко мне ехали четверо. Лиса, держащаяся чуть впереди, бледная, как смерть, закусила губу и тревожно оглядывается. Трое воинов в позолоченных доспехах, с боевыми молотами на поясах, верхом на белоснежных могучих конях, хмуро глядят на меня.

– Бессмертный, – кивнул крайний слева – рыжий, как пламя, даже глаза кажутся красными.

– Сгодится, – буркнул второй, совершенно лысый пожилой воин.

– Я говорил, нужно зачистить предместья, – добавил третий, самый молодой.

Я кивнул сразу всем, благодаря за спасение. Раны на теле затянулись, но в голове все равно отложилось, как меня дербанили на части. Трясущимися ногами переступал по выжженной едва тлеющей земле.

– Ну, Альисьяра из дома Лельлеоса, – растягивая слова, заговорил лысый паладин седьмого ранга, – мы помогли, как вы и просили.

Эльфийка подала коня мне навстречу и протянула руку, помогая запрыгнуть в седло позади нее.

– Спасибо за помощь, паладины, – улыбка заиграла на лице длинноухой.

– Бороться со Злом – наше призвание! – заявил молодой блондин, гордо подбочениваясь. – Так что...

– Заткнись, Бернард, – оборвал рыжий. – Поехали в город, пока еще мертвецы не набежали. Не знаю, как вы, а я всю силу выдал, чтобы бессмертного спасти.

– Спасибо за помощь, – запоздало вставил я.

– Благодарность нам твоя ни к чему, проклятый, – заявил старик. – Не знаю, за каким... тебя сюда принесло, но лучше нашему брату не попадайся. Не то время, чтобы разбираться, зачем ты в осажденный город прибыл.

– А лучше бы тебе убраться подобру-поздорову, – заметил рыжий. – Почти вся ваша братия на стороне барона, чтоб гореть ему в Геенне Огненной веки вечные, Малена.

Я вскинул брови.

– Меня прислал отец Генрих.

Паладины переглянулись.

– Пахнет ересью, – заявил рыжий. – Или тебе сильно по голове досталось? Какой священник с бессмертным свяжется?

– На кострах вас жечь надо, – заявил Бернард, едва достигший третьего ранга.

– Я не выбирал бессмертия, – устало выдохнул я.

– Господь всем дает свои испытания, – изрек лысый. – Не нам судить его поступки и решения. Раз пришел бессмертный к нам на помощь, ее принять надо...

– Он ж проклятый! – хватаясь за рукоять, картинно вспылил блондин.

– Все мы – Его дети, – подняв палец, ответил старший. – Зайдем в город, бессмертный, сразу езжай в церковь. Пусть те, кому положено, твою судьбу решают.

Больше никто не проронил ни слова, пока мы не въехали в маленькую калитку в воротах Хелмгарда.

Глава 9

Осажденный нежитью город был спокоен и даже, на удивление, приветлив. Люди улыбались, занимаясь своими делами. Прачки вышагивали в обнимку с корзинами белья, лоточники зазывали купить диковинные южные фрукты и местную картошку. Казалось, их совершенно не волнует, что враг подобрался к самым стенам, и вот-вот будет брать Хелмгард штурмом.

Впрочем, улицы наводнили войска и служители церкви. Проступающие под темными рясами блестящие доспехи, суровые лица клириков, веселые шутки воинов, будничные разговоры стражи – все это перемешивалось, наползало друг на друга, создавая ощущение безопасности. Оттого горожане и не переживали о пришедших под стены умертвиях. Когда тебя охраняют такие бравые служаки, чего можно бояться?

Паладины оставили нас вдвоем, едва мы въехали за стену – дежурная троица святых воинов оказалась приставленной к караулу. Мне только и оставалось, что головой покачать – отец Генрих сказал, все паладины отправились на север, но если эти остались здесь, мне совершенно не ясно, как еще не уничтожили барона Малена с его войском.

Из головы не шло, как они всего лишь втроем испепелили целую толпу нежити, едва не прикончившей меня в предместьях. Уверен, это далеко не предел их возможностей.

Отсюда вырисовывалась еще одна проблема – почему не мог накопить силу веры я сам. Насколько помню, священник утверждал, что после пробуждения креста – это лишь вопрос времени, когда смогу развеивать умертвий словом. Но практика не теория, что-то пошло не так.

Мощеную камнем центральную улицу сковали ровные ряды двухэтажных домов. По бокам тянулась металлическая решетка водостока – Хелмгард явно стал богаче за эти тридцать лет, что я скитался по югу в поисках приключений и звонкой монеты.

Лиса без остановки вертела головой, подмечая то изящные ставни на окнах, то добротную одежду жителей. А у лотка булочника остановилась, чтобы прикупить несколько пирожков. При взгляде на парующие булки в моем желудке жалобно квакнуло.

Сквозь плотную пелену серых облаков проступил, яркий как в глазунье на сковородке, желток солнца. Едва уловимое тепло спускалось на землю, почти незаметно окропляя серокаменный город. Стало чуть ярче и вместе с тем – углубились тени, в пору кошельки срезать у зевак, медленно стекающихся к центральной площади.

Пока эльфийка наседала на пирожки, я сощурил глаза, стараясь разглядеть, что творится впереди. Впрочем, уже через десяток метров стала ясна причина столпотворения.

Три высоких креста возвышались над площадью. Прислоненные шалашом дрова окружили помост из колодца пропитанных раствором бревен. Три фигуры в грязных серых мешковинах висели на цепях, опустив головы.

Среди разодетых в лучшие одежды жителей мелькали лоточники. Срывая голос, они призывали раскупать вкусные свежие лепешки. Водоносы в голубых накидках, расталкивая народ, вторили им, спеша заработать мелкую монету для поддержки штанов.

– Кого-то сожгут, – равнодушно сообщила Альисьяра, вгрызаясь острыми зубками в одуряюще пахнущий мясом пирожок. – Посмотрим?

– Ты будто на представление смотреть собралась, – скривился я.

– А почему нет? Для народа подобные действа – настоящий праздник, – она ткнула в сторону разряженных горожан. – На людей посмотреть, себя показать. Людям нужно чувствовать, что добро побеждает над злом. А тут – такой красноречивый довод, – кивнула в сторону крестов. – Ведь это не их будут жечь заживо.

Я оставил длинноухую без ответа. И так понятно, что эльфам наша церковь – поперек горла. Святые отцы даже своих соплеменников не всегда жалуют, что говорить об ошибочных созданиях Господа? Пожалуй, не будь у человеческих властей нужды в перемирии с народом Лисы, на костер так же возводили бы и соплеменников моей жрицы.

Церковь, куда нас послали паладины, возвышалась над остальными постройками метров на пять. Величественное здание смотрело витражами трехметровых окон на площадь, пестрящую разноцветьем нарядов. Высокий и тонкий крест с острыми концами бросал широкую тень на город, как прицел корабельной пушки. Почти черный камень сооружения на фоне сине-желтых вкраплений стекол казался черным грехом на душе смертного.

– Туда все равно не проехать, – сообщила Лиса. – Придется ждать, пока народ разойдется.

Я кивнул, рассматривая жителей осажденного Хелмгарда. Суть вещей реагировала не на всех. Где-то приходилось всматриваться, чтобы разобрать, кто передо мной. Потратив пару минут, выяснил закономерность – чем выше ранг, тем сложнее мне определить принадлежность человека. Когда присмотрелся к страже, окружившей помосты, пришлось приложить усилия, чтобы распознать седьмой ранг бойцов. Сами же будущие жертвы не определялись вообще – но я списал это на расстояние. Еще одно ограничение подаренной способности – дальше метров сорока суть вещей уже подводила.

Наконец, ворота церкви с тяжелым гулом раскрылись, звонарь на колокольне выдал переливчатую трель. Черная фигура, дергающая за нити в вышине, была едва заметна с земли.

Кавалькада из десятка священнослужителей протекала сквозь толпу, как вода через песок – люди поспешно расступались, оттаптывая стоящим позади пятки. До меня долетали недовольные крики, я заприметил пару стихийных драк, но все быстро успокаивались, стоило кому-либо из клириков бросить всепрощающий взгляд в сторону смутьянов.

– Они давят аурой, – облизнула пересохшие губы эльфийка. – Будь осторожен.

Я пожал плечами. Чего бояться? Я хоть и бессмертный, но судя по словам паладина, только часть нас, пусть и большая, сражается на стороне Малена. Так что не думаю, что мне грозит что-то серьезное. Суть вещей не только у меня имеется – те же паладины с легкостью считали и мой ранг и бессмертность.

Белые рясы добрались до помоста. Длинные полы утепленных накидок громко шуршали в навалившейся надгробной плитой тишине. Стихли даже птицы, все это время напевающие свои трели на крышах города.

Один из святых отцов поднялся по ступенькам, поддерживаемый под руку служкой. Молодой мальчишка с таким благоговением смотрел на лысого и трясущегося от немощи старца, что я заподозрил в нем праправнука клирика. Наконец, священник выпрямился, расправил мантию и, осенив толпу знамением, оставившим в воздухе вполне зримый золотой крест, заговорил.

Хриплый надтреснутый голос разнесся по площади, будто в рог протрубили.

– Дети мои, время пришло вознести к небесам нашу общую молитву во спасение этих заблудших во зле душ, – проскрипел священник. – Давайте же помолимся о спасении для наших братьев.

Он отстранил мальчишку помощника, крепко встал, расставив ноги. Из горла старика зазвучали первые слова, разлетающиеся золотыми волнами по толпе. Я почти кожей ощущал, как меня вместе со всеми охватывает робкая магия света.

– Он силен, – сдавленно выдохнула Лиса. – Мне такому еще учиться и учиться.

Со всех сторон на нее устремились злобные взгляды. Люди словно были готовы разорвать длинноухую девчонку на части за кощунственную речь посреди святой молитвы.

Попахивает нездоровым фанатизмом, подумал я, разглядывая невесомые золотые пылинки, оседающие на окружающих. Впрочем, если силой святого слова Хелмгард удерживается от поражения нежити – это вполне допустимая жертва.

Я прекрасно помню, как люди сбрасывали маску цивилизации, обращаясь в диких зверей, готовых убивать всех и каждого, стоит только бросить косой взгляд. Там, на юге, где единого бога нет вовсе, религиозных войн не существует. Ибо там звери бьются с другими зверьми. Там делят редкую воду и пищу, борются за первобытное право выжить.

И только здесь, в Проклятых Землях, слово божье обретает силу. И вместе с тем пускает в души людей свои алчные корни реальное, ощутимое и настоящее зло.

Не так страшен тупой дикарь, как обезумивший мастер меча, говаривал сотник. Что ж, теперь я вижу, что мужик был намного мудрее, чем нам, желторотым птенцам, казалось. И теперь меня втянуло на одну из сторон адского котла, где по оба края – просвещенные, способные словом поднимать мертвых или отправлять других людей в бой.

Священник закончил молитву, толпа приветственно загомонила – на место старика всходил новый клирик. Такой же лысый, но гораздо моложе, с седой короткой бородкой, окаймляющей изрезанное шрамами лицо. Под рясой отчетливо проступали острые грани доспеха.

Святой отец Константин, инквизитор пятнадцатого ранга, сообщила суть вещей, заставив меня раскрыть рот. Если в городе такие серьезные клирики, это проясняет, как Хелмгарду удается сдерживать армию Малена.

– Высшим судом инквизиции было установлено, что эти трое подсудимых, – Константин повел рукой в сторону прикованных, – виновны перед Богом за распространение ереси.

Дальше я не слушал, и так ясно, что расскажет дознаватель. Орден следователей хоть и призывал к покаянию, очищению через отречение, но считал веским лишь одно доказательство – смерть. Если ты смирился, попадешь на небо, нет – гореть тебе в Геенне Огненной. Еще во времена моего похода на юг, инквизиция выискивала колдунов и ведьм, чтобы возвести заблудших овец на костер, откуда вместе с дымом их души отправлялись на Божий суд.

Константин говорил долго, верно подобранные слова находили отклик в сердцах горожан. В подвешенных на цепях еретиков вскоре полетели огрызки и грязь. Следом запылали факелы, над площадью разнеслись крики боли и смрад паленого мяса. Я скривился – желудок подкатил к горлу, хорошо, что я не ел.

Под воздействием благословения старого священника толпа ощутила то, что я только осознавал. Причастность к монолитной церкви, единение с такими же верующими придавало сил и уверенности. Но если отец Генрих не нуждался в подпитке за счет убиваемых во славу Господа, отец Константин насыщался силой – я видел, как освобождающаяся из трех костров золотая пыль кружится над инквизитором, собираясь в яркое облако. Струи света вошли в тело святого отца, впитались, а его ранг сменился новым – шестнадцатым.

– Ты тоже это видишь? – почти шепотом спросил я эльфийку.

– Конечно, я же тебе говорила...

– Мне это не нравится, – процедил сквозь зубы, сжимая поводья. – Он же только что забрал их души!

Лиса хмыкнула.

– И что же ты сделаешь, бессмертный воин? – с прищуром взглянула на меня длинноухая.

Я скрипнул зубами. А что я могу сделать? Доказывать людям, что инквизитор только что переступил черту, воспользовавшись такой же дьявольщиной, что и барон? И кто мне, бессмертному, поверит?

Да и потом – он же ради Хелмгарда это делает. Так какая мне разница, каким способом святые отцы защищают свою паству? Мое дело – крепче меч держать, а думать – пусть конь думает, у него голова большая.

– Уходим отсюда, – объявил я, разворачивая лошадь.

Благо толпа жадно прижималась к месту казни, вокруг нас стало свободнее. Эльфийка улыбнулась, следуя за мной. Когда отъехали на достаточное расстояние, она кивнула на мою сумку.

– Твоя книга светится, Алекс.

Я сунул руку, нащупал обжигающую пальцы обложку Дневника. Раскрыв его, я злобно выдохнул.

«Остановить еретиков, захвативших власть в Хелмгарде»