Текст книги "В тупике бесконечности (СИ)"

Автор книги: Владимир Кельт

Соавторы: Кирра Уайт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 11. Татья

Метроплекс Санкт-Петербург

На какое-то время квартира наполнилась людьми. Медики, полиция, любопытные соседи. От гула голосов и неприятно громких шагов звенело в ушах. Все ходили по комнатам, заглядывали в углы и за шторы, спрашивали:

– У вас всегда такой кавардак?

– Посмотрите внимательно, все ли вещи на месте? Может, что-то пропало?

– Где ваша мать обычно покупала спиртное?

– Оставьте отпечаток своего пальца в качестве подтверждения, что вы ознакомлены. И здесь тоже.

И Татья даже отвечала, и даже вполне логично. О том, как обнаружила в квартире жуткий беспорядок и что все вещи НЕ на месте, а потому она не может пока сказать, пропало ли что-нибудь. Выпивку мать обычно покупала в магазине напротив, его видно из окна, вон тот с синей вывеской. А почему вы спрашиваете? Она умерла от…

– Милая девушка, – отвечали ей. – От чего скончалась ваша матушка, покажет вскрытие и экспертиза найденной водки, что была в стоящей на кухонном столе бутылке. Еще здесь отпечаток, пожалуйста.

Татья сбилась только раз: когда мать погрузили на носилки, накрыли с головой белой простыней, и роботоуправляемая каталка медленно поехала к входной двери. Увозя единственную и родную. Навсегда.

– Мне можно с ней в морг? – вырвалось у Татьи.

Врач посмотрел на нее с удивлением:

– Зачем?

Она потерянно пожала плечами:

– Не знаю… Так… Как она там будет…

– Не беспокойтесь, еще никто не жаловался, – серые глаза врача смотрели на нее спокойно и серьезно.

– Я… понимаю, – пробормотала Татья, провожая носилки взглядом.

***

А потом в доме стало вдруг пусто и тихо. Татья прошла по комнатам, ежась от звука собственных шагов. По затоптанному чужими ботинками полу тянуло сквозняком, кругом по-прежнему царил беспорядок, словно хозяева спешно куда-то собирались, отбрасывая все лишнее и не нужное для жизни в другом месте. Прошлое – прошлому.

Из маминой комнаты послышался шорох. Татья вздрогнула всем телом, замерла, прислушиваясь. Тишина. Ее охватил дикий страх. Скорее-скорее отсюда, не задерживаться ни одной минуты!

Схватив сумочку, и обувшись, она выскочила из квартиры. С грохотом захлопнула дверь. Сердце ухало в груди, как бешеное. Выбежав на вечернюю, окутанную сумраком улицу, Татья вдохнула прохладный сырой воздух, запоздало подумала, что надо было взять кофту, но возвращаться было подобно смерти. Подняв голову, она привычно нашла взглядом окна своей квартиры. Оказывается, она забыла погасить свет в коридоре, и окно было слабо освещено.

– Танечка, – раздался справа женский голос.

Она повернула голову. Со стороны небольшого скверика, казавшегося в полумраке густым лесом, к ней приближалась соседка с шестого этажа. Она вела на поводке таксу. Узнав Татью, пес радостно рванул вперед, натянув поводок.

– Танечка, мне рассказали, – скомкано заговорила соседка. – Мои соболезнования…

Ее трагический голос и скорбное выражение лица резко контрастировали с радостным видом песика. Татья хотела ответить, как вдруг поняла – если скажет хоть слово, начнет рыдать и уже не остановится.

Махнув рукой, она развернулась и торопливо пошла в сторону шоссе.

– Танюша, обращайся, если что нужно, – крикнула вслед соседка.

Она обернулась, кивнула и бросила прощальный взгляд на свое окно. Там стоял человек. Худощавый силуэт мужчины четко прорисовывался на светлом экране окна. Татья замерла, пораженная. Тут же в ноги ткнулось что-то мягкое, теплое. Вскрикнув, она опустила голову и увидела, что это отпущенная с поводка такса.

– Как же ты меня напугал! – вырвалось у Татьи, и она вновь с дрожью взглянула на свои окна. Там никого не было.

«Померещилось!» – с облегчением подумала она и потрепала за ухом песика. Получив дозу ласки, он убежал довольный.

Не отводя глаз от своих окон, Татья пошла спиной вперед вдоль стены дома, решив, что если там кто-то есть, она обязательно заметит. Но окна были пусты.

«Померещилось», – вновь подумала Татья и завернула за угол. Пронизывающий ветер тут же пробрал до костей и засвистел с протяжным воем. Обхватив себя за плечи, она подошла к остановке, села, не зная, что делать дальше. В сумке завибрировал коммуникатор. Достав его, Татья увидела лицо Натки на узком дисплее.

Она совсем забыла, что договорилась сегодня вечером встретиться с подругой. Казалось, тот разговор состоялся в другой жизни, когда и она сама была другой.

– Я вижу тебя! – улыбнулась подруга. – Отвечай, что смотришь, как замороженная? Ты где?

Татья нажала кнопку ответа, не узнавая собственного голоса, сказала:

– У меня мама умерла.

И зарыдала.

***

Натка приехала за ней на машине. Рыдающую, усадила в теплый салон, привезла домой и включила в «Умном доме» программу «Тропический лес». Вокруг буйно разрослись папоротники и деревья, с ветвей которых свешивались огромные алые цветы, а на стволах вились орхидеи. Потом вместе с тетей Надей укутала в мягкий клетчатый плед и отпаивала какой-то горькой настойкой. Истерика от настойки прекратилась, но потянуло в сон. Лес вокруг слился в сплошную зеленую стену, щебет птиц убаюкивал, а голоса тети Нади и Наташи доносились приглушенно, хотя они сидели напротив.

Из-за дерева вышел большой зелено-красный попугай и в упор глядя на Татью, заорал дурниной:

– Кларрррисса!

Натка с матерью испуганно завизжали, Татья проснулась. Во все глаза смотрела на Раймонда, не понимая: как его могли загрузить в программу «Умного дома»?! Между тем, попугай взлетел ей на колени, оказавшись чересчур тяжелым для визуализации программного кода.

– Салатик, как ты нас напугал! – воскликнула Ната.

– Салатик! – горестно повторил попугай, глядя на Татью с выражением, которое можно было расценить: видишь, до чего я дожил!

– Его зовут Раймонд, – сказала она, погладив птицу по голове.

– Кларррисса, Кларррисса! – тут же радостно затарахтел попугай.

Это была полнейшая фантастика: прийти к Натке и встретить Раймонда. Но как он здесь очутился?! Вспомнился репортаж о пожаре в лавке старьевщика. К своему стыду, Татья тогда совсем забыла о попугае. Может, он вылетел на улицу, кто-нибудь из горожан поймал его, сдал в зоомагазин, а Наташа купила? Других вариантов у Татьи не было.

– Откуда у тебя Раймонд? – спросила она, перекрикивая попугайское тарахтение. Раймонда всерьез заклинило на Кларрриссе.

– Брат подарил, – ответила Ната. – А вы что, знакомы?

– С попугаем или с братом?

Подруга хихикнула:

– С обоими.

– С Раймондом – да. Он раньше жил у одного очень хорошего человека. А твой брат где его взял?

– Не знаю, не спрашивала. Мам, ты не знаешь, откуда Егор попика притащил?

Тетя Надя покачала головой:

– Не знаю. Смотри, как он к Тане ластится.

Натка ревниво взглянула на попугая и протянула руки, желая забрать птицу. Раймонд издал боевой клич и слетел на пол. Некогда длинный хвост теперь был почему-то куцым, должно быть, пострадал при пожаре.

– Не поняла, это что за заговор подарков? – расстроено воскликнула Ната. – Сначала дракон меня игнорил, теперь попугай. У меня скоро комплексы начнутся!

Тетя Надя бросила на Татью косой взгляд, под которым сразу сделалось неуютно.

– Он просто обиделся за дурацкие прозвища, – сказала Татья. – То Салатик, то попка.

– Думаешь, он понимает? – со смешком спросила подруга.

– Раймонд хороший мальчик! – неожиданно заявил попугай. – Хочешь конфетку?

Вдруг Татью осенило, откуда он появился у Натки. Это оказалось столь очевидно, что впору было рассмеяться над собственной глупостью. Всего-то и требовалось провести стрелки: «полицейские в лавке»-«пожар»-«подарок брата-полицейского», и все выстраивалось в стройную цепочку.

– Когда придет твой брат? – резко спросилаТатья.

В дверь позвонили.

– А вот и он! – радостно воскликнула Натка, вскакивая с дивана.

Татья тоже поднялась, в замешательстве огляделась по сторонам. Ей совсем не хотелось встречаться с одним из тех двух полицаев из лавки, и уж тем более просить помочь в поисках Крюка.

– Танюша, что с тобой? – встревожено спросила тетя Надя. – Ты вся посерела.

– Я…

Она понимала, что сама приехала, сама попросила вызвать Егора, или как его там зовут, и не может просто взять и уйти... Но…

«Может, я ошиблась, и брат Натки не один из тех двоих?» – с надеждой подумала она.

В ответ на ее вопрос в комнату вошел высокий блондин, которого она видела в лавке старьевщика. Он, как и тогда, был в форме – пошитые на военный манер брюки, серая строгая куртка с черными вставками на груди, плечах и локтях, на ней ярко горели шевроны и номер 36489. Только сейчас полицейский показался Татье еще выше и крупнее. А сама она себе – жалкой и маленькой.

Чувствуя, как ее накрывает паника, Татья рванула из комнаты, надеясь, что успеет проскочить мимо полицейского не узнанной. Но он не дал уйти. Схватил за руку железной хваткой, развернул к себе и холодно произнес:

– Я слишком далеко ехал, чтобы так сразу расстаться с вами, Татьяна.

– Обалдеть… Мам, оказывается, они уже знакомы! – воскликнула Ната.

Лес вокруг неожиданно исчез, забрав с собой гомон птиц и шелест листвы, людей обступили белые стены и давящая тишина. Краем глаза Татья видела, что тетя Надя сделала Нате знак выйти из комнаты. Ее вновь захлестнула паника. Хотелось закричать: «Не оставляйте меня с ним!» – и только остатки гордости не позволили этого сделать. Хотя было страшно, ведь пальцы полицейского по-прежнему сжимали ее руку выше локтя.

– Мы пойдем пока, на стол накроем в столовой, – мягко сказала тетя Надя, переводя взгляд с сына на Татью. – Попугая заберем с собой. Вы как поговорите, приходите к нам.

– Непременно, – заверил Егор и, когда за ними закрылась дверь, указал Татье на диван: – Присаживайтесь.

Она села, чувствуя, как на плечи опустилась усталость. Полицейский сел рядом, спокойно сказал:

– Ну, рассказывайте, писательница страстей, что у вас случилось?

Татья бросила на него взгляд исподлобья. Сначала нужно выяснить, что произошло в лавке, и не узнали ли полицейские о том, что старьевщик передал ей непонятную табличку?

– Я слышала, в лавке был пожар, – сказала она. – Вы случайно не знаете, что с Карлом Вениаминовичем?

Она пытливо всматривалась в его лицо, надеясь прочесть ответ раньше, чем он скажет. Но лицо полицейского было непроницаемо. Красивое и мужественное, как с плаката «Они берегут наш покой!»

– Со стариком все в порядке, – сказал Егор. – Пара переломов: неудачно сбегал с лестницы, но вполне бодр.

Татья облегченно выдохнула:

– Хоть у кого-то все хорошо. А то я все больницы и морги обзвонила.

«А потом морг пришел ко мне домой», – подумала она, вспомнив о матери. К горлу сразу подкатил комок слез.

– А разве вы код его коммуникатора не знаете? – спросил Егор. – Позвонили бы ему, спросили.

Она не сразу поняла, о чем он? Кому позвонила? А, Карлу Вениаминовичу… А зачем он об этом спрашивает? Может уже узнал о табличке? Хочет подловить?

– Я не знаю его код, – ответила она. – Мы не в таких близких отношениях. Он когда-то был приятелем моего отца, а я заходила к нему редко и только как покупательница. Я люблю старинные вещи.

– Вы такая молодая, что вас привлекает в старых, расшатанных табуретках? – он смотрел на нее с добродушным выражением хорошего парня.

Татья пожала плечами:

– В них есть что-то настоящее, – она обвела взглядом пустую комнату, где еще недавно буйствовала дикая природа: – Например, они не исчезнут, если нажать на пульт.

Она вдруг подумала, что этот парень разговаривает совсем не как полицейский. И если бы на нем не было этой идиотской формы с номером, и они не встречались раньше в лавке, у них могла бы получиться милая беседа.

– Ната сказала, что вы хотели поговорить о пропавшем женихе, – сказал Егор.

Она не сразу поняла, что под женихом подразумевается Крюк. Почувствовала, как заливается краской. Что сказать? Соврать, что Крюк нашелся – а что если он не объявится ни завтра, ни через неделю? К кому потом обращаться за помощью? А рассказать правду – значит плотно общаться с Егором и его хамоватым напарником. Татье все же хотелось держаться от них подальше.

– Я такая паникерша. Простите… – скомкано ответила она.

– Так он нашелся или нет?

– Нет, но он только сегодня утром пропал. Может, уехал по делам… – заметив, что Егор смотрит на нее, как на дурочку, она торопливо добавила: – Еще у меня мама умерла.

Она осеклась, сама не понимая, зачем рассказала про мать. Ведь совсем не собиралась. Просто почему-то не хотелось, чтобы он считал ее дурой.

– Соболезную, – сказал Егор.

Она кивнула, подумала, что здесь ей больше делать нечего. Возвращаться в пустую квартиру было боязно. Перед глазами стоял бардак, как будто мать перед смертью решила перевернуть все вверх дном. А еще тот загадочный человек в окне…

На какое-то мгновение появилось острое желание рассказать Егору о своих страхах, попросить защиты, но Татья сдержалась. Довериться полицейскому? Чтобы он потом использовал ее откровения против нее? Исключено. Сейчас она поедет в гостиницу, где они с Крюком снимали пару раз номер, хорошенько выспится. А завтра… Сегодняшний жуткий день закончится, а это уже немало.

Она встала, взяла с пола белую с красным квадратом сумочку.

– Куда вы? – спросил Егор.

Она напряглась:

– Я уже не могу уйти?

– Ночь на дворе. И мама с сестрой ждут нас в столовой, – сказал спокойно, без вызова.

Татья вздохнула:

– Если вас не затруднит, извинитесь за меня. Я сегодня плохая собеседница.

Егор посмотрел на нее внимательно, но ничего не сказал. Встал, прошел через комнату и открыл перед ней дверь в коридор.

– Может вас довезти?

– В наручниках и с мигалкой? – нервно усмехнулась Татья.

Он равнодушно пожал плечами, как будто так шутит каждый второй, и холодно заметил:

– Как хотите.

Слева из столовой раздавались женские голоса.

– Вы извинитесь, что я ушла не попрощавшись? – шепотом спросила она.

Егор кивнул.

– Звоните, если жених в ближайшее время не объявится, – сказал он.

Неопределенно мотнув головой, Татья вышла из квартиры. За спиной с тихим щелчком закрылась дверь. Несколько десятков ступеней вниз, и она попала на улицу. В лицо дул сырой ветер с реки, напоминая, что Татья так и не обзавелась теплой одеждой. Закинув за плечо сумку, она пошла вдоль ночной магистрали к остановке. Рекламные баннеры, потемневшие без зрителей, вновь засветились, «считали» информацию о ее поле и возрасте, и стали наперебой предлагать разные товары. Татья прибавила шагу. «Скидка действует до следующего поворота!» – неслось ей вслед.

К счастью, остановка близко. Забраться в теплый салон автобуса, доехать до отеля и провалиться в сон – это все, что ей сейчас нужно.

Она проходила мимо продуктового магазинчика с потускневшей вывеской, вдоль тротуара вереницей стояли сонные автомобили. Вдруг дверца черного фургона отъехала в сторону, и навстречу Татье выскочили двое мужчин. Один из них схватил ее в охапку, зажал рот мозолистой ладонью – так, что Татья не могла проронить ни звука. Она в ужасе застучала по асфальту ногами, задергалась, но тут же получила тычок в бок. От боли перехватило дыхание, и Татья обмякла в руках мужчины.

Глава 12. Егор

Закрыв дверь за девушкой, Егор вернулся в комнату, выключил свет и встал у окна, глядя на улицу. Что-то с Татьяной Литвинцевой было не так. Вроде бы ее не в чем подозревать, ничто не указывает на то, что она в чем-то замешана. А история отца – так не все же дети идут по стопам родителей. А ее появление в лавке старьевщика и обращение за помощью в поисках жениха – просто цепь случайностей. И в чудесное спасение старика она поверила – если, конечно, не является гениальной актрисой, разыгравшей радость.

И все же, что-то было не так. Что-то необъяснимое логически, находящееся на уровне подсознания.

Далеко внизу едва слышно хлопнула дверь парадной, и на освещенный фонарями участок вышла Татьяна. Зябко обхватив себя за плечи, остановилась, будто недоумевая, как здесь оказалась и куда дальше идти, затем направилась в сторону остановки. Одинокая фигура на продуваемом ветром шоссе, среди немых фонарей, под огромной бледной луной, притаившейся в клочьях рваных облаков.

Егор вышел в прихожую, обулся и открыл дверь.

– Я скоро вернусь! – крикнул матери и не стал дожидаться ответа.

Все тоже необъяснимое чутье гнало его вслед за девушкой. Как человек любящий контроль, он не мог пустить ситуацию на самотек. Он быстро спустился к подъезду. Открыл дверцу авто, сел за руль. Девушка как раз подходила к магазину «Сытный ряд», который всегда закрывался ровно в 21:00 и теперь сверкал вывеской ночного формата – чуть менее яркой, нежели дневная. Решив, что за Литвинцевой стоит проследить, Егор вдавил кнопку старта на панели. Если медленно ехать за ней до самой остановки, то можно напугать, лучше свернуть на соседнюю улицу, а оттуда уже к остановке и сопроводить городской автобус до места назначения.

Егор разворачивал авто и краем глаза наблюдал за девушкой, как вдруг из черного фургона вышли двое крепко сложенных мужиков и преградили путь одинокой хрупкой фигурке. Та метнулась в сторону магазина, но тут же один из громил схватил девушку и потащил. Черт! Литвинцева!

Бестужев выругался и вдавил педаль в пол. Внедорожник грозно взревел и рванул на перехват через проулок. В это время на Партизанской всегда пусто, и Егор гнал не особо заморачиваясь правилами – вылетел на обочину, срезал по тротуару. Он знал здесь каждый угол, каждый дом, каждую дорожку – вырос в этом районе. Меньше двадцати секунд понадобилось, чтобы его «Tesla patriot» выскочил на шоссе из узкого проулка как пробка из бутылки.

Машину занесло, Егор вовремя выкрутил руль и ударил по тормозам. Внедорожник встал поперек дороги, закрыв путь. Черный фургон с визгом затормозил в пяти метрах.

Всего пять метров разделяли Бестужева и неизвестных, решивших, что могут нападать на беззащитных среди ночи.

Крепко сжав руль, Егор шумно дышал, раздувая ноздри от гнева. В этот миг телом завладело знакомое щемяще-сладкое чувство – предвкушение боя. Каждый раз в подобной ситуации он ловил себя на том, что готов пролить кровь: свою, чужую – не важно. У полицейских агрессию не купировали, наоборот, подогревали генами собак бойцовских пород. Нужна лишь команда.

Но никто не сказал «фас!».

Долю секунды Егор смотрел на черный фургон, за темными стеклами которого скрывались злоумышленники, а потом нажал кнопку встроенного в панель громкоговорителя:

– Полиция! Выйдите из машины! Повторяю: выйдите из машины!

Дверь фургона отъехала в сторону, и оттуда показался громила в черной кожанке и джинсах, в руке пистолет-пулемет.

– Полиция! Бросьте оружие и поднимите руки! – сталью басили динамики.

Егор говорил лишь потому, что того требовали инструкции, порой абсолютно бесполезные, как, например, сейчас. Он предпочел бы действовать, а не ждать, пока противник изрешетит его тачку, ведь громила скорее оставит зубы на асфальте, чем отступит. Собственно, Бестужев и не ждал. Слова еще доносились из динамика, а Егор уже выскочил из машины, заряженный паралитическими патронами пистолет лег в ладонь.

Выстрел. Громила зарычал и пошатнулся. Простреленная левая нога подкосилась, паралетик скрутил мышцы, и здоровяк не успел нажать на спусковой крючок. Пистолет-пулемет выпал из широкой ладони, рядом с оружием на асфальт рухнул стрелок. Здоровяк бился в конвульсиях, изо рта пузырилась пена. Так уж вышло, что из двух обойм «останавливающего действия» Егор выбрал поядренее. Не было уверенности, что громила не модифицирован по самые уши.

Из фургона выскочил второй. Егор едва успел занять укрытие за машиной, как рявкнула очередь. Пули прошлись по боку внедорожника не причинив вреда. Со звоном отлетали от бронированной обшивки и взрывались мелкими вспышками в трех сантиметрах от поверхности. Мужик выругался и шмальнул еще раз. На подмогу высунулся водила фургона: укрылся за распахнутой дверью и стрелял одиночными по лобовому стеклу. Оно не разбилось, но по глади все же поползли трещины.

Егор инстинктивно пригнулся еще ниже и метнулся к капоту. Нападающих двое. Пока здоровяк кроет очередью, водила вполне может обойти – неприятный сюрприз.

Решив, что сюрпризов на сегодня хватит, Егор резко выбросил в сторону левую руку, ощущая под кожей жар биометрических пластин. С задержкой в три секунды в ладонь лег второй ПМ, заряженный далеко не паралетиком. На встроенном в рукоятку датчике светились буквы: уровень мощности – средний; импульсные патроны – 15 шт;

Уличив момент, когда мужик с пистолетом-пулеметом ушел на перезарядку, Егор на долю секунды высунулся из-за укрытия и открыл огонь. Синяя вспышка импульса рванула под кузовом фургона. Машина нелепо подскочила, переднее колесо со стороны водителя отлетело с протяжным хрустом и покатилось по асфальту. Водила упал, пистолет выскользнул из рук и проехал под машину.

Тем временем второй нападающий с щелчком вогнал магазин. Лицо с орлиным носом исказила гримаса ненависти, превратившая человека в монстра, из глотки вырвался рык. Куцый ствол пистолета-пулемета уставился в сторону Егора, готовясь выдать очередной залп. Судя по всему это «узи», и в этот раз патроны бронебойные. Сейчас все зависит от скорости реакции.

Бестужев оказался быстрее. Вспышка импульса влетела в фонарь рядом с громилой. Плафон разнесло, осколки посыпались противнику на голову, на плечо упала кусок железа.

– Сука! – взвизгнул тот и рванул к машине.

Воспользовавшись заминкой, Егор перемахнул через капот своего внедорожника; проехался боком по гладкой поверхности и прокатился по полу. Рывок к фургону. Грязный мат водилы. Ударом ноги Егор отправил водителя на пыльный асфальт. Резко развернулся, держа в вытянутой руке ПМ. Левая спокойно лежала вдоль тела, второй пистолет с боевыми уже покоился в кобуре.

Выстрел пришелся в шею. Громила крякнул, выронил «узи», схватился за шею и кулем рухнул на асфальт.

Егор разжал пальцы, пистолет медленно полетел в кобуру. Позади послышалась возня, стук металла. Краем глаза он увидел поднимающегося водителя с монтировкой в руках.

– Твою ж налево…

Монтировка со свистом пролетела над головой Егора – успел пригнуться. Резко отскочил в сторону и приложил водилу открытой дверью фургона. Тот со стоном сполз вниз. Решив, что не стоит тратить на этот кусок дерьма парализующий патрон, Егор снял с пояса наручники. Завидев браслеты, водитель задергался:

– Пшел на хрен! Сука! Я ничего не делал!

– Да угомонись ты, урод хренов! Или тебе кости переломать? – гаркнул Егор, брань в его адрес стихла.

Теперь голос Бестужева сделался протокольно бесцветным:

– Вы арестованы за нападение на полицейского и попытку сопротивления… – монотонно говорил он, защелкивая на запястьях водителя стальные браслеты. Те двое, что распластались на асфальте, еще долго не смогут причинить вреда.

Покончив с водилой, Егор толкнул дверцу фургона, и та с грохотом отъехала в сторону. Татьяна Литвинцева лежала ничком в салоне с заломанными за спину руками, перетянутыми одноразовыми пластиковыми наручниками. Длинные черные волосы разметались, прикрыв лицо. Егор срезал наручники и перевернул девушку на спину.

– Татьяна? Таня, вы меня слышите?

В ответ девушка что-то промычала и попыталась отвернуться, но Егор не дал. Хлестал по щекам, приводя в чувство:

– Литвинцева, не спать! Слышите меня? Таня?

– Угу… Я… Нормально.

– Судя по всему, вас чем-то накачали, чтобы обездвижить. Идти можете?

Татьяна неуверенно выбиралась из машины, щурясь от света фонарей. Ступив на асфальт, пошатнулась и чуть не упала, вовремя удержавшись за проем. Тогда Егор подхватил девушку – легкая как пушинка – и отнес к своему внедорожнику. Усадил на заднее сиденье. Выглядела она скверно. Лицо бледное, глаза покраснели от слез, белая майка и шорты в серых пыльных разводах, доставшихся на память о грязном фургоне. Ее била мелкая дрожь, видать совсем замерзла. А может, это нервное.

Он снял куртку.

– Возьмите, – протянул девушке.

Та покачала головой, отнекиваясь, и обхватила себя руками за плечи – жест жертвы, ищущей защиты и успокоения.

– Возьмите куртку, – повторил Егор с нажимом, и, не дождавшись согласия, накинул девушке на плечи. – Там под сиденьем должен быть плед, поищите сами. Мне некогда сюсюкаться, ясно? Вон, ваши друзья заждались, – кивнул он в сторону двух парализованных быков и хрипящего водителя, закованного в наручники.

– Они мне не друзья, – огрызнулась Татьяна. – Дайте воды, пить хочется.

– Где-то в салоне была минералка, поищите. Правда нагрелась за день, поди как моча, – буркнул Егор и принялся надевать наручники на громил. Не то чтобы кто-то из них мог сбежать, просто того требовал протокол.

Разобравшись с наручниками, Бестужев отсканировал биочипы всех троих, и заметно напрягся. Здоровяк, которому он шмальнул в шею, еле дышал. Пульс слабый как у коматозника. Отогнув ворот его куртки, Егор рассмотрел входное отверстие. «Снежинка» – так называют пулю-паралетик – плотно вцепилась в кожу стальными выступами, микро датчик горел зеленым, сообщая, что токсин введен не полностью. Что ж, повезло. В равной степени и здоровяку – выживет, и Бестужеву – избежит бесед с Комиссариатом.

Порадовавшись такому исходу, Егор вывернул новым знакомцам карманы: портмоне, коммуникаторы, карты, ключи и прочий хлам. Ощупал на предмет ножей и спрятанного под одеждой огнестрела – было что изъять. Вдруг краем глаза он уловил движение, подобрался.

Это была Татьяна. Закутавшись в куртку, девушка шла к фургону. Ножки в белых мокасинах ступали беззвучно, но обостренный слух Егора воспринимал каждый шорох как канонаду.

– Далеко собрались?

– Я… – девушка тяжело вздохнула, и даже показалось, что всхлипнула. – Егор, там моя сумочка. Коммуникатор и… – она умолкла, покусала губу. – Можно забрать? Или я арестована как эти, и не имею права сделать даже шаг?!

Егор пожал плечами.

– Забирайте свою сумочку. Но разговор у нас все же состоится, и весьма серьезный. Вы меня поняли, Татьяна?

– Татья, – резко поправила она и добавила уже мягче: – Если не затруднит.

– Хорошо, Татья. Вы меня поняли?

Она плотнее завернулась в куртку, которой могла бы обмотаться дважды. Горестно усмехнулась.

– Отвезете в участок?

– Да. Вы жертва нападения, и вам придется ответить на вопросы полиции. Но не сразу. Сначала с вами поработает психолог. Не переживайте, у меня есть знакомые ребята в Питерском отделении БНМ, они подберут хорошего доктора.

– Мне не нужен никакой психолог! – заявила девушка.

– Ага. Заметно.

– Обойдусь без вашего сострадания и напускного…

Она еще что-то говорила, но Егор не слушал. Он весь подобрался, тело превратилось в натянутую пружину, чувства обострились. Он принял стойку, будто готовая сорваться за добычей гончая, и прислушался. Где-то на соседней улице с ревом летели автомобили, судя по звуку – скорость двести, не меньше. Едут сюда. Явно не питерские ищейки.

– Быстро в машину, – скомандовал Егор, вглядываясь в ночь и принюхиваясь.

– Что? – переспросила Литвинцева. – Уже в участок? А как же...

– Я сказал в машину, черт тебя дери!

С этими словами он буквально запихнул испуганную девушку в салон, уселся за руль и нажал кнопку старта. И когда внедорожник отозвался мурлыканьем двигателя и стал неуклюже разворачиваться, на Партизанскую вылетело три серых авто. Взвизгнув шинами, рванули за внедорожником.

Несмотря на то, что «Tesla patriot» получил незначительную фору, гонка по ночным улицам явно шла не в его пользу. Маневренные кроссоверы, снабженные джетом, предназначенным специально для гладкого зеркала дорог, быстро нагоняли. Рев двигателей эхом разносился по пустынным улицам. Егор свернул в проулок, надеясь запутать преследователей, и оттуда выехать на главное шоссе. На какое-то время кроссоверы исчезли из зеркала заднего вида.

– Кто это?! Что им нужно?! – встревожилась Татья.

Егор хмыкнул:

– Кажется, у вас много друзей, Литвинцева.

– Оставьте свой сарказм. Лучше бы полицию вызвали!

– Вам меня мало? – усмехнулся Бестужев и прибавил скорости.

Машина выскочила на главную, и только по чистой случайности удалось избежать столкновения с синим «фордом». Душераздирающий гудок, свист тормозов. Чудом внедорожник вклинился во второй ряд и полетел по скоростной трассе, гонимый потоком. Егор облегченно выдохнул, на лбу проступили бисерины пота. Сейчас главное попасть в ближайшее отделение и передать под защиту правоохранителей Татью, а там будет видно.

– Егор, это они! – воскликнула девушка. Она с ногами забралась на сиденье и всматривалась в окно.

– Где?

– Там, сзади! Пока далеко, но это точно они!

В зеркалах лишь длинный пестрый ряд машин, освещенных фонарями-гигантами, иглами торчащими вдоль трассы. Щелкнув пальцем по панели, Егор увеличил изображение. Черт! Зум не понадобился и так все видно: кроссовер вылетел на встречку. Скорость, гудки, слепящие вспышки фар. Егор вжал педаль в пол, пошел на обгон, чтобы успеть проскочить на зеленый. Попутно набрал диспетчерскую.

– Двадцатое отделение полиции СПБ. Диспетчер слушает, – раздалось из динамиков.

– Майор Бестужев, номер 36489, отдел БНМ-13 МС. Происшествие на Партизанской, трое обезвреженных преступников. Ухожу от преследования по трассе 15/2 к мосту.

– На Партизанскую уже выехали. Поступил вызов от жильцов, доклад о стрельбе.

– Идентифицируйте мое служебное авто. Запрашиваю подмогу.

– Принято. Ожидайте.

Глухой щелчок. Гудок. Сейчас машину распознают, активируют маячок, и ближайший патруль рванет на помощь. В Москве с этим четко, Егор знал, что достаточно максимум пять минут продержаться. А вот как дела обстоят в Питере… Да черт его знает.

Тем временем позади раздался истошный визг тормозов, пронзительный сигнал-гудок… Грохот столкнувшихся авто, вой сирены тревоги.

– Черт… Не отстанут, уроды хреновы! Из-за них тут массовая авария случится! – прорычал Егор. – Литвинцева, ремень пристегни!

Не дождавшись ответа Татьи, он включил мигалки, монотонно завыла серена. Сработало. Поток машин поредел – прижались к обочине. Черный «Tesla patriot» рванул по опустевшей трассе, игнорируя красный свет и голограмму «СТОП!». Следом неслись серые кроссоверы.

На спидометре двести сорок. Мост совсем рядом.

Послышался вой патрульных сирен. Во мраке между высотками показался белый вертолет с синей полосой на пузатом боку, лопасти вертелись с мерным гулом. Прожектор бил прямо на дорогу. Наконец-то!

Не успел Бестужев оценить оперативность питерских коллег, как раздались выстрелы. Кто-то из пассажиров кроссовера решил форсировать события и открыл огонь из винтовки. Заднее стекло Егорова внедорожника выбило импульсом, осколки посыпались в салон. Таня вскрикнула и прикрыла голову руками.

– Пригнись! Ляг на пол! – скомандовал Егор.

Послушала. Надо отдать ей должное: не истерит, не паникует, действует четко, не хуже обученных ребят.