355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Кельт » В тупике бесконечности (СИ) » Текст книги (страница 6)
В тупике бесконечности (СИ)
  • Текст добавлен: 26 февраля 2020, 18:00

Текст книги "В тупике бесконечности (СИ)"


Автор книги: Владимир Кельт


Соавторы: Кирра Уайт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Откуда ты это знаешь? – изумленно спросила методистка.

Татья сухо улыбнулась:

– В книге прочитала у Чингиза Айтматова. У него есть легенда о манкурте – пленнике жунжуаней. Она имеет историческое основание. Манкурт и есть тот, кто выжил после «шири». Его уже сложно назвать человеком. Это существо, не обремененное сознанием собственного "я", привязанное к хозяину, как собака. Его единственная потребность – пища. Он равнодушен к другим людям и никогда не помышляет о бегстве. Поэтому, я думаю, в квесте «надеть шири» не будет ничего хорошего.

В глазах методистки появился страх.

– Спасибо, – пробормотала она, опустив голову и торопливо убирая игровую деку в стол.

– Меня больше интересует, как вы смогли загрузить чужой твинс?

– Он был включен.

Татья подумала, что это подходящий момент, чтобы попросить методистку об одолжении.

– Собственно я зашла на кафедру по делу, – начала она. – Игорь Натанович просил меня взять у него из стола одну вещь… Она нужна мне для подготовки к диплому, – Татья замолчала, ожидая допроса с пристрастием.

– Берите, – равнодушно ответила методистка.

– А… – она решила, что ослышалась.

– Что? Не знаете, где его стол? Вот он, – женщина показала на широкий стол у окна.

– Да, спасибо.

В любой момент, ожидая что методистка передумает, Татья подошла к столу Крюка. Неуверенно передвинула аккуратно разложенные предметы: кожаный чехол для мини-проектора, пенал, стопку прозрачных пластиковых табличек для записи лекций. И как начать рыться в столе?

– Я оставлю вас ненадолго, – сказала методистка. – Так разволновалась из-за этой игры, пойду умоюсь.

– Хорошо, – кивнула Татья, думая о том, что такого везения не бывает.

– Если уйдете до моего возвращения, закройте дверь, – добавила методистка уже с порога.

Оставшись одна, Татья некоторое время прислушивалась к удаляющемуся стуку каблуков, затем начала торопливо просматривать ящики стола. Блокноты, исписанные его широким почерком, портсигар с душистым табаком, хотя Крюк давно не курит, пособия и методички, тысяча и одна всячина… Рисунка таблички не было.

***

– Мам, это я, – крикнула Татья, зайдя в квартиру.

Ей ответила тишина. Странно, обычно в это время мать дома.

– Ты дома? – спросила она.

И вновь тишина. Положив сумку на пол у порога, Татья скинула туфли и заглянула в материну комнату. Стенки шкафов были отодвинуты, одежда валялась на полу небольшой кучей, наверху которой лежал воротник из искусственного меха, заканчивающийся с одной стороны остроносой мордочкой лисы. Мутные стеклянные глаза смотрели без всякого выражения. Почему вещи разбросаны? Что это значит?! Неужели кто-то из материных собутыльников их обокрал?! Да что брать-то! Разве только игровую деку…

Чувствуя в груди холодок страха, Татья почти бегом направилась в свою комнату, но остановилась как вкопанная возле кухни. Из-за двери виднелась рука лежащего на полу человека. Скрюченные пальцы вцепились в выступ порога, будто хотели перелезть через него.

Воздух вдруг стал дремучим, холодным, а ноги налились свинцом. С трудом передвигая их одну за другой, Татья сделала несколько шагов к кухне и увидела лежащую лицом вниз мать. Ее халат некрасиво задрался, обнажив опутанные сеткой вен ноги, разметавшиеся седые волосы напоминали пепел.

– Мам, – позвала Татья и вздрогнула от звука собственного голоса.

Мать не пошевелилась.

Чувствуя подступающую дурноту, Татья подошла к ней ближе. Наклонилась, перевернула и с криком отпрянула: глаза широко открыты, лицо и пол вокруг испачканы в блевотине. Мать была мертва.


Глава 7. Лео

Город-муравейник Верхняя Эллада, планета Марс

Она вскрикнула. Выгнула спину как кошка, задрожала и с протяжным сладким стоном легла Лео на грудь. Обессиленная, вся блестящая от капелек пота. А ведь недавно напоминала глыбу льда – непробиваемую, холодную, неживую. Лео крепче сжал ее ягодицы, отдаваясь пульсации и ритму, пока сам не захлебнулся волной удовольствия.

– Бестужев, а ты действительно хорош, – чуть позже сказала Тина, лежа рядом на скомканных простынях.

– Надеюсь, как астробиолог и технарь окажусь не хуже.

Лео провел пальцем по ее бедру, рисуя замысловатый узор на влажной разгоряченной коже. Оставленные линии светились тусклым сиреневым светом. Тина Иприкян вся светилась, куда не дотронься, что в полумраке спальни добавляло ее образу некой магии.

– Что за модификация? – спросил Лео, начертив на ее животе сердце, в центре которого заключил ложбинку пупка.

– Я бы сказала, что обычная люминесценция кожных покровов, но это не так. Называется «Шахерезада», работает только в момент сексуального возбуждения.

– Красиво. Мне нравится.

Рисунок под его пальцами угас. Удивительно как быстро женщины способны менять настрой! Вот Тина уже встает с кровати, с раздражением накидывает на плечи белый атласный халат. Подкуривает длинную тонкую сигарету и усаживается на широкий подоконник перед панорамным окном. Поджимает под себя ноги и кладет ладонь на острые колени, халат открывает небольшую упругую грудь. Лео заложил руки под голову, наблюдая за тем, как она курит. Нет, он не любовался, просто смотрел. У него было немало женщин: красивых и не очень, мягких и жестких, но такой фантастически богатой и властолюбивой стервы еще не попадалось. Лео задумался: каково это быть наследником целой империи? И сам себе ответил: это значит бороться с другими наследниками – пока их не останется.

– И как вы живете в своих норах под землей? – брезгливо передернула плечами Тина, когда Лео подошел к окну. – Здесь хотя бы солнце видно, и небо настоящее, а не голограмма на панели. Убожество, прости господи.

– К этому быстро привыкаешь. Зато, если случится поломка купола, то Нижняя Эллада не пострадает. Каждый тоннель и жилой кластер герметичны, радиация тоже не страшна, провиант и вода имеются. Выходы на поверхность Марса и в космопорт наличествуют. А вот людям наверху придется несладко.

– Ой, не надо лекций, доктор Бестужев. Я знаю, где здесь стоит каждая перемычка и переборка. И знаю, что купол – вечен.

– Тоже самое говорили о башнях терраформа. Думаю, что древние марсиане не зря строили свои города именно так.

– Может, поэтому они все передохли? – усмехнулась Тина, выпустив струйку дыма. Та наткнулась на стекло и расплылась по прозрачной глади.

За окном готовилась ко сну Эллада. Одна за другой гасли сферы бизнес-центров, на смену им загорались прямоугольниками окон жилые дома. Редкое здание здесь было выше десяти уровней – оптимальная высота для этого региона долин Маринера, по мнению проектировщиков и геодезистов. Зато все здания аккуратные, белые, спиралевидные или полукруглые – как игрушечные. Окаймлены зеленью молодых сосен и неприхотливых кленов, окружены зеркальными дорогами и серыми мостовыми. То там, то тут зажигались одинокие фонари, льющие холодный свет на тротуары и фасады домов.

Но что по-настоящему прекрасно, так это марсианский закат.

В серо-оранжевом небе бледное солнце казалось диском из червонного золота. Багрянец разлился ближе к горизонту, и теперь облака превратились в фиолетовые тени, которые сгущались над горным хребтом близ каньона Ио. К этому времени Фобос уже горел высоко в небе, этот спутник успевал дважды за сутки показать испещренный кратерами бок. А вот его брата, Деймоса, сегодня не увидеть – ему требуется более тридцати часов, чтобы снова взойти на востоке. Если не обращать внимания на перекрытия купола, то вид можно назвать безупречным.

– Ты хотел бы жить в Верхней Элладе? – лениво спросила Тина.

– Нет, – соврал Лео. В свое время он пытался переехать, но не вышло. И дело было даже не в деньгах. В Верхней Элладе нельзя купить жилье, не получив специального приглашения.

– Подумай над этим. Если не облажаешься с миссией в Лабиринте Ночи, то зеленый свет будет гореть чаще. Главное, чтобы все прошло гладко.

– Насколько гладко?

Он притянул Тину к себе, ее ноги крепко обхватили его талию. По коже побежали сиреневые вспышки.

– Очень гладко…

***

С рассветом три груженных оборудованием ровера выехали в голую тишину красной пустыни. Белые шестиколесные машины с горящей синей надписью «Центр ГЭК» уверенно двигались прочь от шлюза купола, оставляя позади облака грязно-коричневой пыли. На платформах были закреплены ящики и экзоходы, на крышах раскрылись лепестки солнечных батарей. Лео сидел в кабине первого ровера. Всего экспедиция насчитывала двенадцать человек. Трое из них – силовики из службы безопасности «Центра», занявшие места водителей, остальные – археологи и ученые. Для чего понадобилось тащить с собой вооруженных людей, Лео толком не объяснили. Джон Митчелл говорил о черных археологах и других неприятных личностях, встречи с которыми могут окончиться плачевно. Черные копатели не такая редкость на Марсе, желающих сколотить состояние на контрабанде артефактов предостаточно. Однако все они шарахались «Центра» как черт ладана, посему Лео заключил, что первый заместитель явно перестраховывается.

Густой молочный туман – обычное дело в долинах Маринера. Стоило отъехать от шлюза всего на километр, как роверы утонули в его плотной завесе.

– Чертовы туманы, – пробурчал Стас Войкин, сбавляя скорость. – Если не развиднеется к тому времени, как съедем с равнины, то придется переждать. Не хочется слететь в овраг и получить разгерметизацию корпуса. Эй! – обернулся он к сидящим в салоне археологам. – Сильно там не расслабляйтесь. Шлемы держите под рукой.

– Никаких остановок, – возразил Лео. – Нужно успеть попасть на место и разбить лагерь до заката. Будем ориентироваться по приборам. А если вы не в состоянии разобраться с картой, то могу сам сесть за руль.

Губы Стаса скривились в усмешке, взгляд желтых глаз безразлично смотрел в туман. Этот высокий, облепленный мышцами человек с глазами как у ящерицы, с мелкими острыми зубами хищника сразу не понравился Лео. Не понравился и пункт инструкции, в котором говорилось: в экстренной ситуации командование экспедицией перейдет к старшему служащему Войкину. Проблема в том, что на неприветливой поверхности Марса под «экстренной ситуацией» можно понимать что угодно.

А теперь безопасник и вовсе говорил о возможной аварии так буднично, словно в ровере сидят не люди, а роботы. Еще и раскомандовался. Типичное поведение силовиков. Так же вел себя Егор, чем доводил Лео до белого каления. Прямолинейность, грубость, склонность к агрессии, равнодушие к чужой боли и физическому насилию – все это брат имел в полном комплекте. Порой Лео удивлялся, как такое возможно, ведь они близнецы! А потом понимал, что стоит благодарить природу за то, что вопреки внешнему сходству по характеру они совершенно разные. Поэтому, как только ему исполнилось шестнадцать, и он получил право самостоятельно использовать базовый пакет «модекс», Лео первым делом изменил внешность, постепенно доводя облик до совершенства.

Конечно, подготовка к полету на Марс внесла коррективы, пришлось заново перекраивать тело. Вместо утонченной фигуры юного Аполлона, Лео обзавелся рельефом мышц. При низкой силе тяжести в 0,38 g мускулатура быстро атрофируется, а введенный «NTex 7» держит мышцы в тонусе и синтезирует белок, так что надобность в тренажерах отпадает, хотя медики и рекомендуют два раза в неделю посещать зал для проработки всех групп мышц и особенно позвоночника.

С внутренними органами тоже пришлось повозиться. И если первые поселенцы были вынуждены постоянно проходить лечение, то начиная с 2089 года, всем колонистам Марса вживляли ген рыбы Danio rerio[1] для лучшей регенерации. Почти девять месяцев Лео провел в клинике, пока его организм привыкал к изменениям. Не все способны принять улучшения, самое страшное, что может случиться, – отторжение. Каких-то пятьдесят-шестьдесят лет назад люди нередко умирали в клиниках, либо становились калеками. Лео повезло, он родился в эпоху расцвета генных модификаций, а значит готов к изменениям. Следующее поколение вовсе станет тратить на восстановление недели. Кто знает, может, это будет поколение людей, генетически модифицированных еще на стадии эмбриона. Новый биологический вид. Совершенный.

Солнце быстро поднималось. Какое-то время туман сопротивлялся: растекался по изъеденной трещинами земле и клочьями вис на скалах, но потом ретировался. Растаял, будто злой дух с наступлением дня. Через четыре часа пути роверы наконец достигли хребтов Лабиринта Ночи. Одиннадцать километров – такова высота нагорья с его крутыми обрывами и пологими склонами, с серыми наростами застывшей магмы и окаменелыми слоями вулканического пепла.

На приборной панели раскинулась голографическая карта, где возле разлома пульсировала красная точка – место гибели группы археологов из первой экспедиции. Лео отметил, что его люди нервничают. Это чувствовалось в голосах, нервных, резких смешках. Археологи трепались о чем угодно, только не о лагере. Лишь безопасник Стас Войкин оставался спокойным, на его бледном лице читалось полное безразличие. Лео не ощущал ни страха, ни волнения, только печаль. И чем ближе они подъезжали к месту гибели Иры, тем сильнее щемило в груди. Он так давно отодвинул Иру подальше от своей жизни, что весть о ее смерти была воспринята спокойно. И только здесь, среди песков он стал осознавать, что ее больше нет и никогда не будет.

Машина остановилась на краю ущелья, мощные колеса зарылись в песок. Красная точка мигала совсем рядом. Стас Войкин повернулся к Лео, холодный взгляд желтых глаз выражал немой вопрос.

– Приехали, – подтвердил Лео. – Разобьем лагерь здесь.

С заднего сиденья послышалось сопение и тихие перешептывания.

– Не самое лучшее место, – пробурчал старший археолог Тихонов. – Надо взять хотя бы на пару кэмэ западнее, здесь сейсмоактивная зона.

– Или поставить два лагеря, – вклинилась Марина, молодая рыжая помощница Тихонова.

– Будем следовать указаниям «Центра», – отрезал Лео и кивнул Стасу.

Войкин включил рацию, рявкнул:

– Все. Приехали. Выходим и разбиваем лагерь.

Лео надел свой шлем, тихо щелкнули застежки. Несколько секунд ощущался спертый воздух душной кабины ровера, а затем система подала кислород. Потянуло жженым пластиком и медью – так пахнет новьё. Выданная «Центром» экипировка Лео понравилась. Сделанный из легчайшей наноткани белый скафандр с синими полосами вдоль рук и позвоночника, с эмблемой «Центра» на груди – надпись «ГЭК» в обрамлении звезд. Встроенный компьютер следил за жизненными показателями хозяина, фильтровал воздух, и в случае необходимости подавал воду через трубку гидратора. Вовремя извещал о необходимости замены «патронов» системы жизнеобеспечения и снабжал информацией. Последнее было не менее важно, ведь вдали от вышек связи встроенный в сознание IP-ком не работал, а пользоваться коммуникатором неудобно, если руки заняты.

Люди принялись стаскивать ящики с платформ роверов, что при низкой гравитации давалось легко. Грубые протекторы шин оставили шрамы в ржавых песках, и узор можно было проследить до самого спуска. Ветер поднимал пыль, играя вихрями вокруг машин и аккуратно засыпая колеи. Пока ученые возились с оборудованием, трое безопасников держались в стороне, осматривая округу. Их атмосферные скафандры были черными, с пластинами брони на груди и спине, с серебряными эполетами на плечах. За спинами у каждого по импульсной винтовке, разгрузочные пояса утыканы запасными магазинами и трубками сигнальных шашек.

На Лабиринт Ночи плавно опускались сумерки. Тени сделались вытянутыми, а едкие цвета марсианского ландшафта приглушенными, будто кто-то потянул ползунок яркости к знаку «минус». Два баббл-тента и лабораторный модуль белели подобно снежным островам в сизом дыхании вечера. Роверы припарковали поодаль, рядом с роботами и экзоходами, а по периметру безопасники поставили прожекторы. Археологи заметно нервничали. Близость могилы коллег напрягала, и Лео подозревал, что именно по этой причине Тихонов настаивал на переносе лагеря. Неужто суеверен? Сам Лео суевериями никогда не страдал, и как только закончил с настройкой оборудования, первым делом пошел на восток. Туда, где когда-то стоял лагерь Иры.

Он спускался по пологому склону, из-под подошв ботинок летели мелкие камешки и катились в расщелину. Позади немой тенью следовал Стас Войкин. Безопасник держался на приличном расстоянии, но Лео все равно напрягался. Как не напрягаться, когда у тебя за спиной шагает вооруженный тип, чьи модификации предназначены для слежки и убийств?

А вот и место дислокации лагеря Иры. На растрескавшейся бурой земле лежали погнутые стойки прожекторов, под ботинками хрустел битый стеклопластик ламп. Белые лохмотья, оставшиеся от баббл-тента, напоминали призраков, молчаливо наблюдающих за Лео и Войкиным.

Посреди поляны возвышался обтесанный камень в форме звезды. В центре горела табличка с именами погибших археологов.

Лео сел на землю, уперев локти в колени и глядя на каменную звезду. Краем глаза заметил движение – это Войкин присел на корточки.

– Оставьте меня одного. Хоть ненадолго, – раздраженно бросил Лео.

Видимо даже у вояк есть понимание: кивнув, Стас ушел из поля зрения.

Взяв в кулак песок, Лео просыпал его тонкой струйкой. Перед глазами возник пляж, и мальчишечья фигура Иры, идущая вдоль кромки моря. Она любила собирать ракушки, как люди собирают грибы и ягоды; она таскала их домой, часами сортировала по цвету и размеру, раскладывала по бумажным мешочкам и теряла к ним интерес. Пакеты с успехом забывались в номерах гостиниц, на террасах, в шкафах и за кроватью.

Еще она любила кофе латте, сама его варила и рисовала на молочной пенке знаки, похожие на иероглифы. На вопрос Лео, что это, отвечала, что часто видит во сне эти знаки, и представления не имеет об их значении.

– Возможно, это самая главная загадка в моей жизни, которую предстоит разгадать, – говорила она, и в глазах появлялся страх перед чем-то предопределенным.

Разжав ладонь, Лео высыпал остатки песка: нашла ли она ответы? Ему было жаль, что они отдалились, что он уделял ей так мало времени… Он вдавил ладонь в землю, так, что остался отпечаток, тихо сказал:

– Прости меня, ты умела прощать…

В горле запершило. Кашлянув, он встал. Еще раз, уже без всякой цели, обошел разрушенный лагерь. Он говорил себе, что Ира не страдала и смерть настигла ее быстро, не терзая болью. Из рапортов и отчетов он знал, что в ту злополучную ночь случился оползень, и раскоп был засыпан камнями. Подземные толчки спровоцировали обвал скалы прямо на лагерь. Генератор вышел из строя, баббл-тент получил разгерметизацию… Все археологи задохнулись в ядовитой атмосфере Марса. Глупо. Как же глупо! Для Иры ничего не было важнее Марса, собственная жизнь всегда была для нее на вторых ролях. А горячо любимая планета убила свою почитательницу, как злое божество приспешника.

Лео непроизвольно потянулся к коммуникатору, чтобы перечитать ее последнее сообщение и тут же одернул руку. Нельзя! Войкин рядом, затаился в сумерках, не отводя от Бестужева пристального взгляда желтых глаз. Впервые с начала экспедиции кольнула догадка: «А что, если Войкин здесь не ради безопасности, а чтобы следить за мной?» О присланном Ирой сообщении: «Я всегда знала, что разгадаю эту тайну!» и фото окаменелой кисти, сжимающей какой-то светящийся огрызок металла, Лео никому не сказал. Он увидел сообщение уже после того, как узнал, что она мертва. Рассудив, чем это может для него обернуться, Лео решил промолчать. Ведь в «Центре» могли счесть фотографии подделкой, а сообщением бы заинтересовалась полиция. Начались бы допросы, вызовы, на его имя могла пасть тень. И это в момент, кода решался вопрос о входе в высшие эшелоны власти «Центра». Совсем ненужная слава, пагубная.

Лео встал, отряхнул скафандр от вездесущей пыли, и побрел обратно к лагерю. Завтра предстоит трудный день, придется выложиться на все сто, чтобы угодить Митчеллу и Иприкян.

Он медленно поднимался по пологому склону. Коммуникатор с сообщением Ирины жег нагрудный карман.

[1] Danio rerio – генетически модифицированная аквариумная рыбка со способностью к регенерации органов, является модельным организмом в биологии развития.


Глава 8. Егор

Метроплекс Москва-Сити, планета Земля

– Пойдешь один? – спросил Кротов.

Егор отбил пальцем дробь по обтянутому кожей рулю.

– Ага. Две ищейки – явный перебор, он и так дерганый.

– И где только находишь таких знакомцев? – усмехнулся Дима.

– Даже не спрашивай.

Застегнув серую ветровку, которая скрыла от посторонних глаз оружие и форменную футболку, Егор вышел из машины. Суматоха вечерней Москвы тут же поглотила его, превратив в тень, блуждающую среди тысяч подобных. Дождь моросил по навесу уличного кафе с дешевыми пластиковыми столиками, мерно капал на брусчатку тротуара, растекался по лобовым стеклам авто. Перескакивая через лужи, Егор перешел дорогу и двинулся в переулок. Восемнадцатый дистрикт – не самое распрекрасное местечко окраины, здесь слишком мрачно, слишком тоскливо. А с наступлением сумерек еще и не безопасно.

Люди спешили по своим делам, прячась под разноцветными зонтами не столько от дождя, сколько от удушающей атмосферы района с его облупленными серыми зданиями и горящими неоном рекламными баннерами, обещающими прекрасную жизнь. Обещающими кому-то другому, не им. Егор шел, сунув руки в карманы и не глядя по сторонам, однако цепкий взгляд подмечал мелочи. В привычной вечерней суете он видел, как просыпалась вторая натура восемнадцатого дистрикта, живущая по законам улицы. Человек далекий от подобных правил никогда не заметит карманника, со скучающим взглядом выискивающего зазевавшегося пиджака, не обратит внимания на ошивающегося в переходе лепрекона – дилера, чья нашивка на куртке в виде клевера намекает на определенного сорта товар. И тем более не найдет торговцев нелегальным нанотеком.

Мастерская «Автодель» приросла к подземной парковке между двумя высотками, стоящими клином. Мягкий знак на светящейся вывеске погас, и теперь просто чернел на ярко-синем фоне. Возле входа подпирал стену здоровяк, на лысом черепе которого красовалась татуировка в виде раскрывшей капюшон кобры. Громила проводил Егора колючим взглядом, когда тот вошел в душную, пропитанную запахом машинного масла мастерскую. Со всех сторон слышался лязг металла, где-то тихо работал генератор. Над раскуроченной машиной склонились двое в синих комбинезонах, из смотровой ямы доносилось жужжание инструментов. Пройдя внутрь, Егор наткнулся на еще одного любителя стероидов с такой же татуировкой на выбритом затылке, как и у парня возле входа.

Громила преградил путь, на суровом лице появилась несуразная ухмылка.

– Чего надо?

– Я по делу.

– Ну, так говори, что ремонтируем? Проводка полетела или какую приблуду поставить надо? Что за тачка?

– Мне нужен Хамелеон.

Здоровяк недобро зыркнул на Егора.

– Ты ошибся адресом, нет здесь таких.

– А если хорошенько подумать?

– Ты явно не из нашего дистрикта. И больно любопытный. Катись-ка отсюда.

Лысый мордоворот двинулся на Егора, всем видом показывая, что готов переломать ребра и вышвырнуть из мастерской. Четверо парней в синих комбинезонах оторвались от дел и похватали монтировки, решив присоединиться к веселью. Егор спокойно наблюдал, как они скалятся, будто шакалы, и берут в кольцо. В уме он прикидывал, как быть. Расстегнуть ветровку и показать удостоверение сотрудника отдела БНМ – не вариант. Так он подставит Хамелеона и потеряет ценного информатора. Вырубить этих негостеприимных козлов? Ему бы хватило пяти секунд. Выхватить пистолеты, сменить магазины с импульсными патронами на паралетик, и отправить противников в глубокий сон.

По ладоням разошелся жар – биометрические пластины накалились, готовясь принять оружие…

Нет. Стрельба ничего не даст. Ничего, кроме проблем.

Егор примирительно поднял руки.

– Ладно-ладно, парни. Не горячитесь, уже ухожу.

Парни заржали.

– Давай! Вали отсюда!

Отходя к двери, Егор не выпускал лысого и комбинезонов из поля зрения. Нет гарантий, что кому-то из этих сорвиголов не захочется почесать руки напоследок, в восемнадцатом дистрикте уважают силу, а не закон.

– Эй! Что вы тут устроили? – послышался писклявый голос.

Хамелеон стоял рядом с битым «мерседесом», скрестив длинные руки-прутики на груди, и жевал жвачку. Выпученные глаза с черными полосками горизонтальных зрачков казались на худом лице огромными, будто выпали из орбит, а обратно их забыли вставить. Зеленый ирокез зарябил и сменил цвет на синий – в тон «мерседеса».

– Ну, чего пялитесь? – нахмурился Хамелеон. – Хотите всех клиентов мне распугать?

Погоняв жвачку во рту, дилер надул большой желтый пузырь, и когда тот лопнул с глухим «бабах», Хамелеон кивнул Егору:

– Идем.

Узкий коридор привел к обитой пластиком двери. Когда Егор вошел в каморку, Хамелеон быстро закрыл за ним дверь. Глаза дико вращались, голос сделался совсем писклявым:

– Бес, ты с ума сошел! Какого модификатора ты сюда приперся? Хочешь, чтобы мне башку свернули за то, что с ищейками якшаюсь?! Мы же договаривались, что будем видеться только по сигналу и в определенном месте! Ты совсем…

Дослушивать Егор не стал. Схватил Хамелеона за грудки и хорошенько встряхнул.

– Заткнись. Надо было на сигнал во время отвечать, у меня нет времени ждать. И запомни, дружище, ты до сих пор на свободе только потому, что работаешь на меня. Так что прикуси язык.

– Хорошо, – пропищал Хамелеон, выпучив глаза еще больше.

– Вот и чудненько, – Егор уселся на край стола и обвел взглядом комнату. Ничего особенного, полная хлама каморка, отведенная под кабинет. – Хамелелон, мне нужна информация.

Дилер поправил ворот куртки и недовольно пробурчал:

– Кто бы сомневался… Будь проклят день, когда я связался с ищейкам! Весь бизнес загубите! А мне семью кормить. Малышню на ноги поднимать, о больной матери заботиться… Эх… Во что ты меня втянешь на этот раз, а?

Сетования дилера вызвали у Егора скептическую ухмылку. Хамелеон, он же Геннадий Сидоренко, любил театрально заламывать руки и рассказывать о своих бедах. В прошлый раз говорил о смертельно больном брате, который попал в аварию, а теперь вот: семеро по лавкам да мать-старушка. Не то чтобы у Гены было плохо с памятью, просто он питал страсть к показухе, что неосмотрительно для человека с его родом занятий. Продажа нанотека – препарата, способствующего переносимости модификаций и улучшающего физические данные пациентов, – целиком и полностью сосредоточена в руках государства. А подпольные лаборатории множат дженерики[1]. А такие как Хамелеон толкают эту дрянь по низкой цене, набивают карманы и не думают о том, сколько человек отправилось на кладбище, получив отторжение.

– Хамелеон, ты в курсе, что в прошлый раз подсунул мне пустышку?

Дилер хлопнул своими круглыми глазищами, затем хлопнул пузырем жвачки.

– Как?! Не может быть! Инфа про лабораторию была стопроцентная!

– Ага. Только лаборатории там не оказалось, черные медики давно свалили.

– Я предупреждал, что надо пошевеливаться, остальное – не моя проблема.

Егор вздохнул.

– Слушай, не заставляй меня напоминать о том, какие у тебя могут быть проблемы. И хватит уже ломать комедию, раздражает.

Ухватив стул за спинку, Хамелеон подтянул его ближе и оседлал задом наперед. Жвачка отправилась в пластиковую урну, лицо посерьезнело, в голосе больше не слышалось писклявых ноток.

– Как скажешь, Бес. Выкладывай, что у тебя. Помогу чем смогу, ты же знаешь, что проблемы мне не нужны.

– Тебе знакомо имя Валери Соларес?

Дилер пожал тощими плечами.

– Первый раз слышу. Иностранка какая-то?

– Не важно, – ответил Егор. Врать Хамелеон не станет, а знать больше положенного ему ни к чему. Егор достал из кармана коммуникатор и вывел голограмму пакета с травяным составом, рядом с изображением выстроился стройный ряд химических формул. – А эта штука тебе знакома? Ну же, напряги остатки своих модифицированных мозгов.

Пристально всматриваясь в голограмму, Хамелеон машинально провел рукой по ирокезу, тот сменил цвет на кроваво-красный.

– Это не лекарство, как тут сказано. Любой дурак знает, что лечит только нанотек и волшебные пилюли, которыми я приторговываю. А экзотическими травяными составами балуются всякие чудики.

– Знаешь таких «чудиков»?

– Лично не знаком, но наслышан. Эти гады организовали что-то вроде секты и проповедуют свободу от модификаций. Представляешь, как это мой бизнес портит?

– Представляю, – усмехнулся Егор.

– Они называют себя «Легион», несут всякий бред про то, что модификации это не для людей, что человечество губит себя, и тэ дэ и тэ пэ. Я бы на эту хрень внимания не обращал, как и мои партнеры, но ведь люди их слушают! Начинают удалять модификации, соскакивают с нанотека… Понимаешь, о чем я? Оно ведь как заведено: каждый модифицированный должен сидеть на нанотеке до конца своих дней, чтобы не получить отторжение, а эти слазят с крючка. Бес, ты же модифицирован от пяток до кончиков волос, сколько ты тратишь на нанотек?

– Нисколько. Федерации заботится о своих гражданах. Если ты честно трудишься на благо общества и приносишь пользу, то имеешь все.

Хамелеон хотел что-то возразить, но Егор остановил его жестом:

– Я не о морали пришел потрепаться. Где найти «Легион»?

– Точно не знаю, эти сектанты не особо высовываются… Но я слышал, что кое-кто из них ошивается в баре «Робинзон», – Хамелеон расплылся в ухмылке. – У них там что-то вроде точки для сборов угнетенных и обездоленных.

Егор кивнул и направился к выходу.

– Бес, подожди! – окликнул Хамелеон. Егор остановился, обернулся, и тогда дилер сказал: – Слушай, по дружбе говорю… та трава с голограммы. Там указан редкий марсианский гриб… Бес, возможно, ты не за ту ниточку тянешь. Ты должен знать, что иногда с такими штуками передают контрабанду с Марса.

– Например?

– Артефакты, добытые черными археологами.

Егор улыбнулся:

– Спасибо, Хамелеон. Я запомню.

***

– Вряд ли артефакты с черных раскопок и порошок из лаборатории как-то связаны, – сказал Дима, когда Егор вел внедорожник через тоннель.

– Почему нет?

– Пока ты тряс информатора, я получил от питерских коллег данные вскрытия Малышева Карла Вениаминовича. Ты был прав, старик насквозь модифицирован, неудивительно, что пришлось за ним побегать. Но есть кое-что необычное.

Егор усмехнулся:

– Ага. Дед, улепетывающий по крышам, снайпер и взрыв. Куда уж необычнее?

В ответ Кротов лукаво прищурился, в полумраке салона веснушки на его лице превратились в темные пятна.

– А ты включай фантазию, майор Бестужев, и слушай. Судя по данным биочипа, в последнее время Малышев все реже принимал нанотек, скорее всего, старик пытался заменить его травами. Покойный мог приобрести порошок для себя, а заодно продать несколько пакетов. Ты его захламленную лавку видел? Голову даю на отсечение, что Малышев достал снадобье нелегально. А когда мы появились, старик испугался, поэтому и пытался сбежать.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю