Текст книги "«Крушение кумиров», или Одоление соблазнов"
Автор книги: Владимир Кантор
Жанры:
Культурология
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 50 страниц)
Глава 14 Антихрист: прозрения и самообманы русской культуры
1. «Именно Россия…»Русские религиозные мыслители – да и не только русские – видели в установившихся (после двух социалистических революций – большевистской и нацистской) тоталитарных режимах России и Германии очевидное воплощение уже в Апокалипсисе предсказанного царства антихриста, господства сатанинской стихии [684]684
Вот как в 1945 г. описывал эту ситуацию русский философ И. А. Ильин (характерно, что по-немецки): «Наши поколения поставлены пред ужасными, таинственными проявлениями этой стихии и доселе не решаются выговорить свой опыт в метких и точных словах и не знают, что начать. Здесь мы встречаем нечто чудовищное, что нельзя изобразить в осязательных строгих формах и о чем легче говорить в символических намеках. Можно было бы описать эту стихию как “черный огонь” или определить ее как вековечную, неутолимую зависть, как неисцелимую ненависть, как дерзающую свирепость, как агрессивную, воинственную пошлость, как вызывающе бесстыдную ложь, как абсолютное властолюбие, как презрение к любви и к добру, как попрание духовной свободы, как жажду всеобщего унижения, как радость от унижения и погубления лучших людей, как а н т и х р и с т и а н с т в о. Человек, поддавшийся этой стихии, теряет духовность и влечение к ней, в нем гаснут любовь, доброта, честь и совесть; он предается сознательной порочности, противоестественным влечениям и жажде разрушения; он кончает вызывающим кощунством и человекомучительством. Но и этого мало: он полон ненавистью к людям духа, любви и совести и не успокаивается до тех пор, пока не поставит их на колени, пока не поставит их в положение предателей и не сделает их своими покорными рабами – хотя бы по внешности» (Ильин И. А.О демонизме и сатанизме // Ильин И. А.Собрание сочинений. В 10 т. М.: Русская книга, 1996. Т. 6. Кн. II. С. 277–278).
[Закрыть]. Впрочем, в конце века были опубликованы две знаменательные книги – «Антихрист» (1895) Ницше и «Краткая повесть об антихристе» (1900) Вл. Соловьева (как часть его «Трех разговоров»). Если Ницше резко и откровенно напал на христианство, которое, на его взгляд, следовало превзойти, то Соловьев, напротив, боялся появления антихриста, способного подменить христианскую идеологию некоей новой, которая будет выглядеть привлекательнее и даже справедливее, чем христианская. Исторический опыт последнего столетия, как кажется, раскрыл в весьма значительной степени социокультурный смысл деятельности победно пришедшего в мир врага христианских ценностей.
Почему, однако, я обращаюсь к образу и идее антихриста при анализе тоталитарных структур ХХ века, когда уже были конкретные партии с политическими и социальными программами, решениями, лозунгами, определенным влиянием на общественную жизнь? Не проще ли их понять, исходя из их собственным установок, критически рассматривая теории марксизма – ленинизма или национал – социализма?.. Скажем, Михаель Хагемайстер полагает, что русские произведения об антихристе «радикально упрощали действительность» [685]685
Hagemeister M.Trilogie der Apokalypse // Antichrist. Konstruktionen von Feindbildern. Herausgegeben von Wolfram Brandes und Felicutas Schmeider. Berlin: Akademie Verlag, 2010. S. 275.
[Закрыть]. Но, очевидно, все же не случайно тема антихриста была поднята и Ницше, и русской религиознофилософской мыслью. Этот вечный образ обладает большой эвристической и объясняющей силой. Именно его указующий перст может неожиданно прояснить сумятицу повседневности, политических вождей, программ и сухих резолюций.
Сталин говорил, что «именно Россия станет страной, пролагающей путь…». Путь куда? Сегодня очевидно, что к тоталитарному обществу. Так получилось, что как раз Россия дала первый образ антихриста ХХ века, как и предсказывал еще в 1891 г. К. Н. Леонтьев: «Подобно евреям, не ожидавшим, что из недр их выйдет Учитель Новой Веры, – и мы, неожиданно, лет через 100 каких– нибудь, из наших государственных недр, сперва бессословных, а потом бесцерковных или уже слабо церковных – родим того самого антихриста…» [686]686
Леонтьев К. Н.Над могилой Пазухина // Леонтьев К. Н .Избранное. М.: Рарогъ, 1993. С. 291.
[Закрыть]Царство же антихриста всегда связывали, а в ХХ веке особенно, с абсолютной властью государства над телами и душами подданных (см. книгу С. Н. Булгакова «Апокалипсис Иоанна»). И царств этих возникло в прошедшем столетии («эпохе, – как предсказывал Вл. Соловьев, – последних великих войн, междоусобий и переворотов» [687]687
Соловьев В. С.Три разговора // Соловьев В. С.Собрание сочинений. В 10 т. СПб.: Просвещение, [1911–1914]. Т. 10. С. 193.
[Закрыть]) не одно.
Я сознательно говорю о разных и нескольких царствах антихриста. Еще в Евангелии было сказано: «Восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам; все же это – начало болезней. Тогда будут предавать вас на мучения и убивать вас; и вы будете ненавидимы всеми народами за имя Мое; и тогда соблазнятся многие, и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга; и многие лжепророки восстанут, и прельстят многих» (Мф 24, 6-11). И тут же: «Восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (Мф 24, 23–24). Итак, при конце света провиделись многие лжехристы и лжепророки. Потом начались уточнения о единственности антихриста. В VIII в. Иоанн Дамаскин писал: «Надобно знать, что должно придти антихристу. Конечно, всякий, кто не исповедует, что Сын Божий пришел во плоти, что Он есть совершенный Бог и сделался совершенным человеком, оставаясь вместе с тем и Богом, тот есть антихрист. Но в собственном смысле и по преимуществу антихристом называется тот, который придет при кончине века» [688]688
Св. Иоанн Дамаскин.Точное изложение православной веры. М.: Центр по изучению религий, 1992. С. 160.
[Закрыть]. Наш опыт показывает, что явление антихриста не одноразовое, и хотя имеет характер онтологический, но проявляется в исторических формах [689]689
«Естественно возникает вопрос: имеется ли здесь в виду однократно совершившееся событие, которое более не повторяется в истории? Однако мы можем свидетельствовать, что оно уже повторялось в ней (и мы не знаем, сколько раз имеет оно еще повториться). Во всяком случае, чрезмерная узость исторического кругозора, которая заставляла бы ограничивать этот период лишь временем неро– новских или же вообще первохристианских гонений, являлась бы решительно несоответственной нашему теперешнему историческому возрасту, который уже знает их повторение. Конечно, это также возможно и в будущем» (Булгаков Сергий, прот.Апокалипсис Иоанна. М.: Православное братство трезвости, 1991. С. 106–107.
[Закрыть]. Никому не удалось – а такие попытки были! – найти или создать своего, национального Христа (помимо евангельского), зато существовало множество национальных антихристов – Нерон, Иван Грозный, Торквемада, Гитлер, Ленин, Сталин. Ибо антихрист многолик, как и порождающее его зло. По словам современного исследователя, с которыми я полностью согласен, «в Зле разнствует человечество и его институции, в нем – принцип различения индивидуальных воль. Добро не имеет и национальных форм, зато злое начало нации выражает себя в специфических формах (жестокости, например)» [690]690
Исупов К. Г.Русский Антихрист: сбывающаяся антиутопия // Антихрист. Антология. М.: Высшая школа, 1995. С. 23.
[Закрыть]. Более того, как замечал еще Соловьев и подтверждали его последователи, «каждое христианское исповедание таит в себе своего антихриста» [691]691
Трубецкой Е. Н.Миросозерцание Вл. С. Соловьева. В 2 т. М.: Моск. филос. фонд; Медиум, 1995. Т. II. С. 283.
[Закрыть]. А по точному наблюдению Г. П. Федотова, антихрист понимается восточной Церковью как «лицемер и имитатор Христа», западная же его понимает как «воплощение чистого, беспримесного зла» [692]692
Федотов Г. П.Об антихристовом добре // Федотов Г. П.Собрание сочинений. В 12 т. М.: Мартис, 1998. Т. 2. С. 21.
[Закрыть]. Поэтому в историко – культурном смысле можно сказать, что в России действовал антихрист прикровенный, а в Германии откровенный.
Говорить о немецком варианте его царства я сейчас не буду, тем более, что русский мистик Даниил Андреев называл Гитлера «неудачным кандидатом в антихристы, который был побежден <…> и покончил с собой в финале второй мировой войны» [693]693
Андреев Д.Роза мира. М.: Прометей, 1991. С. 265.
[Закрыть]. Удачные же были в России, воплотившиеся в двух сменивших друг друга исторических личностях – Ленине и его ученике, «вожде всех народов» Сталине. Но Сталин был следствием. Принципы тоталитарного общества с явной антихристианской направленностью были созданы и закреплены Лениным. Впрочем, связь большевистского переворота с грядущим нацизмом впоследствии вычитывалась из самых первых символических проговорок вождей. В очерках «Картины Октябрьской революции», написанных в 30–е годы, Марк Алданов отметил следующий эпизод: «“Русский начал революцию, немец доделает ее”, – сказал Ленин в своей речи в Смольном в день 25 октября. Эти малоизвестные слова его, не попавшие, кажется, в исторические книги, теперь, в пору Гитлера, приобретают, быть может, несколько иной смысл» [694]694
Алданов М.Картины Октябрьской революции. Исторические портреты. Портреты современников. Загадка Толстого. СПб.: РХГИ, 1999. С. 37–38.
[Закрыть]. Поэтому необходимо осмыслить путь, каким пришла Россия к такой своей страшной «удаче». Посмотрим, однако, прежде на родовые черты этого явления, а уж потом перейдем к его российскому бытию в ХХ в.
Антихрист выполняет – судя по священным текстам и по соображениям религиозных мыслителей разных веков – по меньшей мере четыре задания: 1) захват власти и установление деспотии; 2) гонение на христиан – и не просто на христиан, а на христианские смыслы; для этого 3) он создает перверсную идеологию с использованием христианских понятий, наполненных противоположными смыслами; 4) в результате своей победы «в одной, отдельно взятой стране» он идет далее к мировому господству.
Итак, первое , к чему стремится антихрист, – это захват и смена власти, смена принципов правления. Почему это так актуализировалось к ХХ столетию? Дело в том, что постепенно развитие христианства выработало в человечестве, по мысли русских мыслителей (Степуна, Федотова), принципы демократии, что христианство с его опорой на ценность мнения каждого в конце концов стало основой западноевропейской демократии. Антихрист в любом своем воплощении, разумеется, был всегда ориентирован против государства, признававшего христианские ценности, теперь же сложившаяся ситуация стала для антихриста последним шансом, ибо эти ценности начали постепенно определять основание политического устройства Западной Европы. Против этого результата долгой христианской истории Европы и произошло в ХХ веке восстание.
Но чтобы власть захватить, нужно разрушить власть прежнюю, не всегда хорошую, но к которой народ привык. Значит, надо предложить народу нечно иное, некое обещание райской жизни на земле. Царство антихриста – это царство «от мира сего». Система убеждения была разработана давно, опирается она на народную склонность к утопическим мифам, к народному ожиданию нового града Китежа. Антихрист у Соловьева воплощает любимое утопическое построение самого философа – его теократическую империю. Но теперь в том утопическом конструкте русский мыслитель провидит зло [695]695
См. об этом мою статью: Владимир Соловьев: имперские проблемы всемирной теократии // Вопросы философии. 2004. № 4. С. 126–144.
[Закрыть]. Утопии противостоит у Соловьева эсхатология как проясняющая последние смыслы. Утопический контекст соловьевского антихриста был отмечен Г. Флоровским: «И не напрасно Влад. Соловьев в прозорливом предчувствии изображал Антихриста как величайшего и дерзкого утописта… Утопизм есть постоянный и неизбывный соблазн человеческой мысли, ее отрицательный полюс, заряженный величайшей, хотя и ядовитой энергией» [696]696
Флоровский Г. В.Метафизические предпосылки утопизма // Вопросы философии. 1990. № 10. С. 83.
[Закрыть].
Конечно же, христианским в полном смысле этого слова российское государство, т. е. самодержавие, назвать было нельзя. Да и православная церковь была всего лишь департаментом российского государства, а потому уважением не пользовалась, и злу мира сего противостояла весьма недостаточно. Но именно поэтому столь опасным могло оказаться выступление против власти, которое легко оборачивалось ниспровержением все же имевшихся в русском обществе христианских смыслов. Толстой и толстовство стали явными антихристианскимиоппонентами государства, церкви, армии, западноевропейской культуры, как чуждых русскому народу.Лев Толстой антихриста тщился увидеть в Наполеоне, полагая, что чужойи есть очевидный враг, а сам между тем пролагал пути врагу христианства. Антихрист ведь никогда не чужой,он всегда свой,ибо только свой, которому доверяют,может соблазнить души людей. Вл. Соловьев, полагая даже плохое христианское государство препятствием для надвигающегося зла антихристианства, правда, проницательно назвал толстовцев лишь предвестниками такого явления.
Соловьев видел в Толстом не антихриста, а мыслителя, пролагающего пути антихристу. И дело не в том, что граф выступил против Церкви, тем более нельзя назвать его атеистом. Если Ницше выступал с твердым неприятием христианства и всех тех духовных ценностей европейской культуры, которые были им порождены, то Толстой пытался собой подменить Христа. Уже в 1912 г. Бердяев отметил эту особенность религиозных усилий великого писателя: «Л. Толстой хочет исполнить волю Отца не через Сына, он не знает Сына и не нуждается в Сыне. Религиозная атмосфера богосыновства, Сыновней Ипостаси не нужна Толстому для исполнения воли Отца: он сам, сам исполнит волю Отца, сам может» [697]697
Бердяев Н. А.Ветхий и Новый Завет в религиозном сознании Л. Толстого // Вопросы литературы. 1991. № 8. С. 139. Курсив мой. – В. К.
Ленин писал: «Святейший синод отлучил Толстого от церкви. Тем лучше. Этот подвиг зачтется ему в час народной расправы с чиновниками в рясах» ( Ленин В. И.Л. Н. Толстой // В. И. Ленин о литературе и искусстве. М.: Худож. литра, 1969. С. 221).
[Закрыть]. «Великий отказ» от искусства, науки, церкви, государства свидетельствовал как о социальных борениях писателя, выражении крестьянских взглядов («зеркало русской революции»), так и о более существенном – признании ошибкой почти двухтысячелетнего развития христианской культуры. Отказ от европеизма, европейских ценностей приводит в конечном счете к отказу от христианства. Ибо основа европейской культуры со всеми ее противоречиями и есть противоречивое христианство. Если атеист и вольнодумец Пушкин, все глубже усваивая европейскую культуру, пришел к христианству, то путь Толстого прямо противоположный. Интересно, что в романе Достоевского «Братья Карамазовы» именно черт оказывается почитателем искусства Толстого (наблюдение английской исследовательницы Д. Э. Томпсон).
Революционно настроенные поздние современники Толстого приняли и поддержали это его желание превзойти Бога. «А с неба смотрела какая‑то дрянь / величественно, как Лев Толстой», – так резюмировал Маяковский окончание тяжбы Толстого с Богом в сознании соотечественников писателя. Отсюда недалек шаг и к большевистскому самозваничеству, расстреливавшему массово «попов» казенной церкви, отвергшему «буржуазную» культуру и историю и объявившему Октябрьскую революцию высшей и последней вехой в развитии человечества, после которой люди вырываются из принудительности исторического процесса, классовых противоречий и, отбросив веру в потустороннее воздаяние, строят царство счастья на Земле, как того и хотел граф Толстой [698]698
Подробнее об этом см. мою статью: Лев Толстой: искушение неисторией // Вопросы литературы. 2000. № 4.
[Закрыть].
Но, спросят резонно, если антихрист связан с идеей власти, с идеей тоталитарного государства, то зачем ему толстовско– анархистская антигосударственность? В той мере, в какой старое государство не было гонителем церкви христовой, существовало в рамках христианских понятий и ценностей (при всех нестыковках и разногласиях), оно, по понятиям антихриста, должно быть разрушено, его связи с европейскими державами разорваны, договоры с ними расторгнуты. Не случайно, поясняя свое сочинение об антихристе, Вл. Соловьев подчеркнул: «Важно для меня было <…> наглядно пояснить настоятельную необходимость мира и искренней дружбы между европейскими нациями» [699]699
Соловьев В. С.Три разговора. С. 90.
[Закрыть]. После Первой мировой войны, однако, произошел разрыв между европейскими странами, что облегчило приход антихриста, который вначале выступил за поражение своего правительства, которое враждебно народу (а он за народ, он свой ), а после Октябрьской революции на развалинах разрушенного создал невиданную до тех пор деспотию. Впрочем, такая возможность была обозначена комментировавшим Соловьева Е. Н. Трубецким, писавшим, что антихрист отрицает государство до тех пор и постольку, поскольку оно ценно для добра, и боготворит его с того момента, когда оно утрачивает эту ценность. Поэтому‑то «понятен и необходим переход от современной безгосударственности толстовского учения к империализму царства антихриста. <…> Сдерживая внешние проявления зла, препятствуя аду овладеть вселенной, государство тем самым в настоящий, переходный момент так или иначе служит делу Христову: при этих условиях естественно, что современное явление царства антихриста должно характеризоваться направлением антигосударственным, анархическим» [700]700
Трубецкой Е. Н.Миросозерцание Вл. С. Соловьева. В 2 т. Т. II. С. 281. Обратимся к Отцам Церкви и увидим примерно то же. По словам св. Иоанна Златоуста, «когда прекратится существование Римского государства, тогда он (антихрист) придет. И справедливо. Потому что до тех пор, пока будут бояться этого государства, никто скоро не подчинится антихристу; но после того, как оно будет разрушено, водворится безначалие; и он будет стремиться похитить всю – и человеческую и божескую власть» (Св. Иоанн Златоустый.Об Антихристе // Об антихристе. СПб.: Знамение, 1998. С. 88).
[Закрыть].
Отсюда следует второеобстоятельство. Антихрист нелегитимен, он может придти к власти, только опираясь на народный бунт самых низших и эксплуатируемых слоев общества.Св. Ириней Лионский замечал еще во II веке: «Антихрист представляет вид, будто бы мстит за угнетенных» [701]701
Св. Ириней, еп. Лионский. О тираническом царстве Антихриста // Об антихристе. СПб.: Знамение, 1998. С. 56.
[Закрыть]. К. Н. Леонтьев угадал восстание масс как предпосылку слома христианства, а стало быть, устранения механизма, способного гуманизировать человечество. Христос пришел ко всем, но повел за собой лишь избранных. Между тем ХХ век – это век «восстания масс». На историческую арену выходит огромное четвертое сословие, требующее не только материального, но и духовного равенства. Однако работающий в толще этой массы архетип еще вполне языческий. Не случайно сомневался в христианизации всегоевропейского населения Чернышевский, полагая (повторю уже цитированную фразу, она важна), что «масса народа и в Германии, и в Англии, и во Франции еще до сих <…> остается погружена в препорядочное невежество», что «она верит в колдунов и ведьм, изобилует бесчисленными суеверными рассказами совершенно еще языческого характера» [702]702
Чернышевский Н. Г.О причинах падения Рима // Чернышевский Н. Г.Полное собрание сочинений. В 15 т. М.: ГИХЛ, 1950. Т. VII. С. 665.
[Закрыть]. Еще актуальнее это звучало для России.
В «Бесах» Достоевский изобразил восстание языческих смыслов и символов. Христу здесь противопоставляется Иван Царевич, подозрительно смахивающий на Стеньку Разина, а ведь образ Ставрогина не раз прочитывался как намек на возможного антихриста. Но именно рядом с ним появляется и разработанная система тоталитарного общества, шигалевщина. В Ставрогине писатель нарисовал образ потенциального вождя языческого антихристианского бунта, который рождает самозванца – персонажа, по сути своей близкого к антихристу. Партийные псевдонимы большевиков говорили о принадлежности их к подпольному, отчасти блатному миру. Торжествовала игра масок, личин. Ленин, Сталин, Троцкий, Киров, Зиновьев, Молотов, Каменев… Переименование мира начинали с себя. А для отказа от европейски– христианской истории мир нуждался в переименовании (от имени страны до названий городов).
Как считал Леонтьев, когда обрушатся старые социальные перегородки, придававшие обществу структурированность, и будут уничтожены сословные права, то вместо твердых понятий о жизни, восторжествует личинность,воцарится хаос и всеобщее бесправие, так необходимое антихристу для получения всей полноты власти и установления новой вертикали всеобщего тоталитарного подчинения. Во всяком случае так понимал русского романтика– консерватора Семен Франк [703]703
«Человечество медленно будет перерождаться в новое, неслыханно жестокое рабство. Этот надвигающийся порядок, как это и подобает царству антихриста, будет чудовищной карикатурой настоящей жизни, ибо при нем господствуют деспотизм, насилие и страдания. <…> В любом случае Леонтьев ясно сознавал упадок либеральной демократии и приход примитивного деспотизма, каким являются и фашизм, и большевизм» (Франк С. Л.Константин Леонтьев, русский Ницше // Франк С. Л.Русское мировоззрение. СПб.: Наука, 1996. С. 418–419).
[Закрыть]. Отсюда и идет характерное леонтьевское утверждение, что «замедлениевсеобщего предсмертного анархического и безбожного уравнения <…> необходимо для задержанияприхода антихриста» [704]704
Леонтьев К. Н.Над могилой Пазухина. С. 291.
[Закрыть]. Но было ли это возможно? Государство действовало механически, грубой силой, но силой явно недостаточной, чтоб сломать или даже сдержать грядущее народное восстание. Русская же церковь тем более была бессильна.
После революции С. Л. Франк констатировал: «Быть может, самым глубоким и общим показателем этой застарелой и тяжкой нравственной болезни русского национального духа является ужасающее общественное бессилие и унижение русской церкви» [705]705
Франк С. Л.De profundis // Вехи. Из глубины. М.: Правда, 1991. С. 495.
[Закрыть]. Впрочем, о том, что Церковь в параличе, писал еще Достоевский, искавший панацеи в старчестве. Но и он чувствовал недостаточность этой идеи для общества, говоря, что в России старчество существует не более ста лет и неизвестно, приживется ли оно. В его романе «Братья Карамазовы» умерший старец Зосима «пропах», мощи его не могут быть сакрализованы, ждущие от христианства языческих чудес скандализованное общество и народ – в растерянности. В растерянности, однако, и писатель. Он пытался говорить о возможности православного социализма, собирался сделать Алешу революционером, но, видимо, таким, который после гражданской казни сумеет повернуть направленность революционного движения к Христу, что не удалось Чернышевскому в реальной жизни [706]706
См. мою статью: «Срубленное древо жизни». Можно ли сегодня размышлять о Чернышевском? // Октябрь. 2000. № 2. С. 157–180.
[Закрыть]. Не удалось это и Достоевскому.
Более того, его поиски «русского Христа», поиски христианской истины в народной почве давали стране сомнительные ориентиры. Напрашивающаяся параллель из ХХ столетия достаточно страшна. Ибо после победы нацистов в 1933 г. на церковных выборах в свою очередь победили так называемые немецкие христиане,которые провозгласили «создание “Евангелической церкви германской нации”» и решили «“явить миру германского Христа”.<…> Они требовали создания расово чистого христианства вокруг нордически – героического образа Иисуса» [707]707
Лёзов С.Христианство и политическая позиция: Карл Барт // Лёзов С.Попытка понимания. М.; СПб.: Университетская книга, 1999. С. 146. Курсив мой. – В. К.
[Закрыть]. Интересно, что некоторые высокопоставленные партийные функционеры Третьего Рейха вполне откровенно, по словам исследовавшего этот вопрос германского ученого Х. Хюртена, сближали национал– социалистическое движение с неоязычеством. Цели же нацистского фюрера в церковной политике предполагали уничтожение церкви как таковой, ибо Гитлер питал к ней неистребимую ненависть. Как видим, к ХХ столетию очевидно наступало именно почвенное восстание языческих смыслов против наднационального христианства, создавшего в Средние века Европу как Corpus Christianum и далее выработавшего к ХХ веку идею Соединенных Штатов Европы, т. е. Европы как некоего единого целого.
По мысли Чаадаева, именно в Европе строится при всех социальных, политических и прочих противоречиях Царство Божие на Земле. Стало быть, удар антихриста закономерно направлен против Европы в ее культурно – христианском качестве. И Гитлер, и Ленин, и Сталин были по сути своей антиевропеисты.Однако первым был Ленин. Хотя он и произносил слова о пользе учения у Европы, но выступил против самых основ европейской культуры. Известно, что он ненавидел христианство, закрывал церкви, отбирал церковное имущество, призывал десятками и сотнями расстреливать «попов», церковь не просто отделил от государства, о чем мечтали многие, но поставил ее практически вне закона. В марте 1922 е Ленин дал следующие указания Молотову: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого – угодно сопротивления. <…> Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше» [708]708
Известия ЦК КПСС. 1990. № 4. С. 191–193.
[Закрыть]. Логика вполне каннибальская. Но церковь уничтожалась им именно как хранительница европейски – буржуазных понятий.
Большевиками буржуазная, т. е. европейская Европа, была объявлена врагом, а рабоче – крестьянские беднейшие массы – носителями высшей истины и справедливости. Не случайно Ленин боялся возникновения Соединенных Штатов Европы, ибо тогда будет сохранен буржуазный строй. «Соединенные Штаты Европы, при капитализме, либо невозможны, либо реакционны» [709]709
Ленин В. И.О лозунге Соединенных Штатов Европы // Ленин В. И.Полное собрание сочинений. Изд 5-е. М.: Госполитиздат, 1961. Т. 26. С. 352. А в 1922 г. (когда в России от голода началось людоедство, о чем сам же писал) торжествовал: «Старая буржуазия и империалистическая Европа, которая привыкла считать себя пупом земли, загнила и лопнула в первой империалистической бойне, как вонючий нарыв» (Ленин В. И.Полн. собр. соч. Т. 45. С. 174).
[Закрыть], – писал он в 1915 г. После Октября он вполне откровенно говорил о специфике русской революции как пролагающей путь азиатским, восточным революциям (в ответе Суханову «О нашей революции»).
