Текст книги "Голубой дымок вигвама"

Автор книги: Владимир Степаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Глава 16. Тайга идет за рысью

С высокого берега Тайга окинула взглядом светлую реку и проковыляла по тропинке к заливчику. То, что ей снова не удалось найти салку с Колькой, еще больше расстроило. Совсем она выбилась из сил и отощала за эти два дня. Лапа с занозой распухла, и было больно наступать на подушку.

Подошла лакать воду, а с зеркала глянула на нее худая, страшная собака с подтянутым животом. На груди войлоком скаталась шерсть, набились репьи. Того и гляди, бросится эта лохматая собака и вопьется своими острыми клыками Тайге в шею.

Отскочила Тайга и зарычала. С грозно поднятой гривой двинулась на противника. Вскинула голову, а врага уже нет. Поняла Тайга, какую промашку дала, и виновато вздохнула.

И снова Тайга в пути. По дороге не раз чередовались леса, сменялись уремы, старые вырубки с черными пнями, просеки и поляны с цветами.

Неожиданно гулкий стрекот большого двигателя поплыл над лесом. Когда Тайга вышла на берег, вверх медленно двигался буксир. Матрос в белой рубахе стоял на носу и длинным крашеным шестом промерял глубину.

– Два-а! – громко тянул он сонным голосом на одной ноте. – Пол-то-ра-а! Два-а! Пол-то-ра-а!

За буксиром на поводу, упираясь, как норовистая корова, плыла большая черная наливная баржа. Вокруг желтой будки рулевого развевалось на веревке стираное белье.

Черноволосый парень в тельняшке скатал штурвал, и буксир двинулся к высокому, лесистому берегу. Тупой нос глубоко зарывался в воде, гоня к берегу высокие волны.

– Капитан, лисица! – Парень в тельняшке показал рукой на Тайгу. – Пальнуть бы. А?

– Башка, да это собака! – протянул лениво капитан Ягодкин и подошел к борту. – Трепло ты, а не охотник.

– Рыжая.

– Пшла! – капитан воткнул два пальца в рот и громко засвистел. – Пшла! Не боится, стер-ва-а!

Тайга вскочила на ноги и тряхнула головой.

– Лайка? – протянул капитан. – Хорошая собака. Грудь-то какая! Слышал, один охотник за гончака корову не пожалел, отдал. Понял? Соображай, Васька, сколько корова стоит. Собачка, миленькая, иди сюда! Воды боишься? Хлеба хочешь? Васька, я постою, а ты прыгай. Поймаешь – продадим. В Нелюшке охотников – страсть!

– На кой ляд она сдалась! – недовольно выругался парень. – Без собаки своих дел хватает. Как все обернется еще? Яшка скоро дойдет до Нелюшки.

– Башка, деньги за собаку выручим. А литровку любой даст. Умники вы все. – Капитан продолжал смотреть на Тайгу. – Рыжая, как огневка. Ну, не прыгай, дело твое. Дурак ты, и Яшка твой дурак. Думаешь, он чего-нибудь добьется? Не-ет! До Нелюшки ему топать и топать. Натрет ноги и поостынет. Знают меня в кадрах. Кому больше веры? А? Плавал капитан Ягодкин и будет плавать. Большое дело – баржонку стукнули. Да кто их не бьет? Посчитай, за навигацию сколько наколотят. В затоне будут стоять, погляди!

Парень запустил руку за ворот тельняшки и почесал пятерней спину. Озабоченно посмотрел на баржу. По воде тянулась широкой полосой солярка, уходя к берегам.

– Чего выставился? Не видел, как солярка плывет?

– Много больно. Не судили бы.

– Больше каркай! Трусишь – смывайся! Думаешь, если Яшка комсомолец, то я его боюсь? Нет. Пролили малость, велика беда? Второй раз довезем. В РТС я все улажу. Бутылка, и все дела. Чудак твой Яшка! Жить надо уметь. На этих делах я уже зубы стер, а он учить берется!

– Боязно. Государственное дело. Колхозное горючее.

– Мне тоже не сладкий мед. Так вышло. Ну, я выпил малость. Сами бы все расхлебали. Нечего сор мести из избы!

Парень вздохнул. Он продолжал удивляться храбрости Яшки, который не побоялся спрыгнуть на берег и отправился жаловаться на капитана Ягодкина, разбившего баржу.

Баржа поравнялась с Тайгой и черным бортом зацарапала по ветвям нависших деревьев. Потянуло соляркой. Душный запах раздражающе ударил собаке в нос, и она громко чихнула.

Буксир «Нерля» с баржей скрылся за кривулем. Матрос вел промер и так же тянул на одной ноте:

– Два-а! Полто-ра-а! Два-а!

После прохода баржи нельзя было узнать реку. Солярку большой рыжей полосой несло вниз по течению. Она скользила по поверхности, растекаясь по всей реке.

Скоро горючее пропитало забеги песка, заросли камыша, тростника и рогоз. Рыжие пятна достигли заливов и сразу окрасили широкие листья лилий, ряски и ежеголовки.

Тайга не заметила, как влетела в жирную солярку, и стала печатать черные следы на песке.

С каким наслаждением она вбежала в лес и задышала свежим воздухом. Позволила себе немного отдохнуть. Глаза сами собой закрылись. Ей приснилось, что толстый мужчина, капитан буксира, бросился ее ловить. В руках у него толстая веревка с петлей. Тайге трудно увертываться. Вот-вот мужчина ее поймает. Еще момент, и петля окажется у нее на шее. Тайга от страха взвизгнула и проснулась.

Собака тряхнула головой, удивленно огляделась по сторонам. На траве лежали теплые пятна света. Перепархивали белые бабочки капустницы.

Поднялась Тайга с нагретого места и, не торопясь, двинулась дальше. За оврагом случайно выбралась на дорогу.

Безлюдна неширокая лесная дорога. Перевита корнями деревьев, заросла травой и крапивой. Куда не глянешь, ни единого следа, набитого колесами роспусков.

Тайге все равно, куда ведет дорога, лишь бы не убегала от реки.

Прошла лайка еще немного и остановилась. Заметила следы. Куда усталость делась: трава примята – человек недавно прошел. Воткнула острую пуговку носа в землю и жадно потянула. Сердце учащенно забилось. Вдруг на Колькин след напала?

Потянула еще раз и разочаровалась. Нет, не Колька здесь проходил. Человек был без ружья, видать, не охотник.

Снова припала к следу. Высокая трава хлестала человека по ногам, сохранился запах кирзовых сапог. Касался брюками травы – пахло соляркой и машинным маслом.

Понятны были собаке и все действия незнакомца. Около солнечного бугра мужчина присел и рвал переспевшую землянику. Хватал торопливо. Много ягод сбил пальцами в траву. В кустах лещины выломал палку. В густом ельнике садился переобуваться и выкручивал мокрые портянки.

Вдруг Тайга испуганно отскочила и завертела головой, оглядывая высокие деревья. След мужчины пересекла рысь.

С рысью ей не справиться. Открытого боя большая пятнистая рыжая кошка не примет, а нападет исподтишка. Может быть, она уже вытянулась на дереве и приготовилась к прыжку?

Тайга пересилила страх и пошла по следу зверя. Острый запах кошки крепко держался. Рысь сначала пересекла след мужчины и пошла в стороне от него. Потом резко повернула и вышла на просеку. Двигалась крадучись, царапая сосками с молоком по траве.

Лайка забыла о страхе и остервенело залаяла, чтобы предупредить идущего впереди человека о грозящей ему опасности. С подвывом гнала она куницу, другим голосом сажала белку, незлобно лаяла, подняв с лежки зайца.

Чтобы избежать нападения, собака старалась держаться середины дороги и близко не подходить к высоким деревьям.

Тайга очень обрадовалась, когда обнаружила, что рысь сошла с дороги. Неизвестно, кто ее напугал, но уходила она в лес большими прыжками.

Мужчина свернул с дороги. Собаке показалось, что он заблудился в лесу. Он то уходил в сторону, то снова возвращался на дорогу, но уже с другой стороны. Таких топтаний было много. Только от столба на просеке, где был выбит номер квартала, он пошел уверенно.

Впереди блеснула между деревьями река. Давно уже собака ожидала ее увидеть и слышала сырой запах камышей и осин.

Мужчина торопливо пошел к реке, и шаги его удлинились. На глине хорошо отпечатались большие подметки сапог.

Мужчина стоял перед рекой на берегу. Валялся окурок махорочной самокрутки.

Следы привели Тайгу к песчаной отмели. Лежал натасканный валежник. Кучи пепла и угли показывали места теплин. По маленьким черным кругам собака догадалась, что теплины ночью быстро затухали.

Мужчина обошел теплины. В одном месте он разгреб палкой угли. Тайге было непонятно, что он искал. На всякий случай она сделала большой круг около теплины, но ничего подозрительного не обнаружила.

Люди часто вызывают у лайки удивление. Что можно найти в погасшем костре? Зола и угли не сохраняют никаких запахов. Мужчине надо было быть осторожным, когда за ним шла рысь! Собака вспоминала о Кольке. Он тоже часто делает глупости, но без ружья в лес никогда не ходит.

Река сделала поворот, и берег впереди стремительно стал вырастать. По глинистому бугру щеткой подымался кустарник, а за ним громоздились высокие сосны. Солнце позолотило стволы, и они ярко горели красной медью.

Тайга по-прежнему воротила нос от реки. Порой ей даже начинало казаться, что запах солярки становится все сильней, и нечем было дышать. На воду она не могла смотреть: блеск рыжих пятен с фиолетовыми разводами слепил ее.

Около большого белого камня с черными полосками солярки на боку лежал маленький кораблик. Ноздреватая кора пропиталась жирной грязью. На тонкой веточке-мачте белел уголок оторванной бумажки.

Следы мужчины привели собаку к кораблику. Она ткнула черный пятачок и жадно потянула носом. Мужчина брал в руки кораблик, и сохранился запах солярки и кислой махорки. Тайга громко чихнула от неудовольствия. В этот момент она почувствовала знакомый запах потных рук Кольки.

Тайга от радости снова и снова обнюхивала маленький кораблик, мачту и обрывок линованой бумаги из ученической тетради и громко, радостно лаяла.

Глава 17. Сдавайся в плен!

Горячее солнце ослепительно блестело над рекой. Косые лучи раздражающе били Кольке в глаза. Он жмурился. Около переносицы сбегались морщины, и тогда казалось, что его курносый нос задирался еще больше.

Колька уже устал грести.

Бакенов появлялось все больше и больше. А за каждым поворотом реки то с правого, то с левого берега вырастали сигнальные мачты, увешанные гирляндами красных и черных шаров и ромбов. Пролетали белокрылые чайки. Они зорко высматривали добычу. Часто птицы стремительно бросались вниз и выхватывали маленькую рыбешку.

Напрасно теперь Колька выгребал салку на стрежень, она едва ползла. Большой подпор Волги сдерживал течение реки. Для мальчика это было даже лучше: связи, скрученные из тонких веток ивы, ослабли, бревна салки разошлись и свободно плясали. Плыть по быстрой реке на разбитом плоту было опасно.

Медленно тянулся для мальчика третий день плавания. Рыжие пятна солярки то и дело обгоняли салку. Бревна пропитались соляркой и стали черными и скользкими. Колька с трудом стоял на них.

Мальчик достал кочан капусты и, отламывая упругие листья, принялся грызть. Вспомнил знакомство с рыжим Семеном на огороде школьно-производственной бригады. Напрасно он надеялся на память и не записал названия деревень. Кажется, первыми должны были появиться Дымки? Не там ли он встретил старика браконьера и бобра?

Какая должна быть еще деревня?

Колька сосредоточенно морщил лоб, шепотом произносил разные названия.

– Не… Не… Нелюшка! – громко выкрикнул он.

Какое красивое название! Вспомнив название деревни, он успокоился. Уже через минуту мальчик думал о своей встрече с маленьким двукрылым самолетом. Летчик его не заметил. Колька помнил, что перед прилетом самолета на кордон, когда надо было обрабатывать леса ядами, отец привязал на длинном шесте белый флаг. Так он указывал направление залета. Надо было ему стащить рубаху и махать. Почему он не догадался об этом?

Вдруг в зелени листьев высоких берез Колька заметил красный флаг. На ветру полотнище трепыхало. Мальчик удивился, но не стал выяснять, как флаг попал на дерево. Быстрыми ударами шеста направил салку к берегу.

Салка плохо слушалась мальчика. Развязавшиеся бревна не управлялись и норовили разбрестись в разные стороны. Боковое течение отбивало их от берега к середине реки.

С большим трудом Кольке удалось подгрести к берегу.

Мальчик вытолкнул плот на песок. Быстро вбежал по глинистому обрыву. Он торопился и не особенно хорошо выбирал дорогу. Под ногой хрустнула сухая ветка.

Колька подлетел к старым березам. Флаг был привязан под самой макушкой. Он поплевал на ладони и начал карабкаться по шершавому стволу.

Флаг был крепко привязан веревкой к толстому сучку. Отвязав флаг, Колька с высоты оглядел реку. Ему хорошо был виден заливной луг, чернеющие копны сена, заросшие ивняком старицы.

Очень довольный своей находкой, Колька поспешил к реке. Немного отойдя от берез, он заметил бегущего к нему мальчишку. Колька быстро сбежал с обрывистого берега и оттолкнул салку. Ударяя попеременно с каждой стороны шестом по воде, разогнал плот.

– Отдай знамя! – крикнул Гриша Коробочкин.

Никогда он не чувствовал себя таким несчастным. Как покажется он на глаза Славе Золотову? Прокараулил знамя! Разве он мог знать, что колхозные ребята пойдут на хитрость и отправят своего разведчика по воде? А он как дурак залез в дупло. Зачем он это сделал?

– Не кричи, – ответил Колька, – мне летчику надо помахать!

За поворотом течение усилилось и быстрее потащило салку.

Колька наконец облегченно вздохнул. Пожалуй, зря он взял этот флаг. Зачем его повесили на дереве? Почему мальчишка прятался в дупле? Ничего не объяснил, а сразу набросился с угрозами. Поговори он по-хорошему, Колька бы ему объяснил свое положение. Не за каждым высылают самолет на розыск. Наверное, дома мать и Олюшка обревелись. А он еще бобра никак догнать не может. Чего зря кричит? Помахает он летчику и вернет ему флаг. Не насовсем же он его взял!

Гриша Коробочкин, не разбирая дороги, бежал за плотом. Иногда он останавливался и грозил Кольке кулаком. Скоро к нему присоединились деревенские ребята. «Синие» решили помочь Грише Коробочкину.

Течение неожиданно стихло перед широким плёсом. За дни плавания Колька стал настоящим водником. Ему надо было держаться ближе к красному бакену, но салка не слушалась ударов шеста. Было бы хотя весло!

Неожиданно бревна заскребли по песку. Мальчик быстро перебежал на корму. Толстые комли приподнялись и снова приобрели плавучесть. Колька всем телом навалился на шест и столкнул салку с песчаной отмели.

Если бы мальчик не был занят салкой, он бы обратил внимание, что лес поредел. Из-за деревьев выглядывали красные черепичные крыши домиков лагеря «Лесная республика».

Колька еще издали заметил набегающую рябь около мели. Но как он ни старался отгрести салку, не удалось. Тупые комли заскребли по светлому песку переката.

Мальчишки всей стаей вылетели на отмель и поджидали плот.

Колька старался отгрести, но справиться с платом не смог. Бревна воткнулись в песок. Колька не удержался и упал. И тут же несколько мальчишек яростно налетели на него, награждая крепкими ударами. Навалились и крепко прижали к бревнам.

– Попался! – торжествующе закричал Гриша Коробочкин. – Отдай знамя!

Но с Колькой не так-то легко было справиться. Он вскочил на ноги и перебросил Гришу через себя.

– Ребята, за мной! Это отравитель! – закричал Гордюша. – Письмо есть!

Мальчишки сразу навалились на Кольку, туго стянули ему руки ремнем.

Колька старался освободить руки.

– Подергайся еще! – угрожающе сказал Гордюша. – По шее получишь. Идем, отравитель.

– Ты что выдумываешь? – с обидой сказал Колька. – Сам отравитель! Дай только руки развязать: врезал бы тебе!

– Идем, идем, в сельсовете поговоришь! – Гордюша достал из кармана линованый листок из тетради с Колькиными каракулями.

Колька увидел листок и улыбнулся.

– Я тебе посмеюсь! – угрожающе протянул Гриша Коробочкин, торжественно неся на плече отбитое в бою знамя. – Иди, отравитель!

– Да вы что, ребята! – удивился Колька. – Разве я отравитель? Я писал! Нефть пустили по воде!

– Разговаривай! – перебил Гордюша.

– Бобра догоняю. С кордона убежал.

– Гордюша, может быть, он не врет! – сказал Ромка Орехов. – Ты с какого кордона?

– С восемнадцатого. Отец там лесничий – Василий Иванович Синицын.

– Не слышали такого, – протянул Ромка.

– Так я и поверю! – не сдавался Гордюша. – Сам говорил, что Челомей его ругал. Думаешь, зря? Челомей скорей промолчит, чем лишнее слово скажет.

– Идемте, – в слезах сказал Колька. – Меня самолет разыскивает. Три дня уже по реке плыву. Сами будете отвечать, если я бобра не поймаю. Вчера его старик кормовиком чуть не убил. Браконьера бы лучше поймали!

Глава 18. Разведчик «синих» захватил знамя

Председателю сельсовета деревни Защигорье Геннадию Маркеловичу с трудом удалось успокоить кричащих ребят. Они гурьбой ввалились в маленькую комнату и вытолкнули на середину босоногого паренька в грязной куртке. Во многих местах куртка была прожжена.

От наблюдательного взгляда пожилого мужчины, хорошего охотника, ничего не укрылось. Геннадий Маркелович вспомнил, что прошедшая ночь была ветреной и холодной, и пожалел мальчика.

– Отравителя поймали, – угрюмо сказал Гордюша и положил на стол записку.

– Я не отравитель. – Колька от незаслуженной обиды покраснел. – Руки пусть развяжут.

– Разберемся, кто ты есть, – спокойно сказал Геннадий Маркелович и для строгости нахмурил мохнатые черные брови. – А связывать нельзя. Где поймали?

– На реке. Плыл на салке, – поторопился с ответом Кирилл Коркин.

– На реке? – удивился председатель сельсовета и внимательно посмотрел на Кольку.

Курносый мальчуган смотрел исподлобья, угрюмо. На щеке красовалась большая царапина.

Не лучше выглядел и стоявший около стола в мокрой одежде мальчишка из пионерского лагеря: темный синяк наполовину закрывал глаз.

– Почему подрались?

– Он забрал красное знамя. Мы военную игру проводили!

– Не знал про военную игру. Увидел знамя на дереве и взял, – объяснил Колька. – Взял знамя, стало быть, нужно. Мне летчику надо махать.

– Какому летчику? – Ромка Орехов подался вперед, не спуская с Кольки настороженных глаз.

– Обыкновенному. Который на самолете летает.

– Драку затеял, герой. – Геннадий Маркелович принялся крутить короткую ручку телефонного аппарата. – Нелюшка? Милицию дай срочно. Линия занята?

Колька держался спокойно, без малейшего страха.

– Не знал я про военную игру… Сказали, отдал бы знамя… Сами полезли первые… В плен хотели взять… Что я, фашист? Сумку мою утащили. Пусть сумку отдадут.

– Сумку верните. – Геннадий Маркелович вытянул руку с запиской и начал неторопливо читать глуховатым голосом.

– Держите отравителей! Вот как? Держите отравителей! – пытливые глаза мужчины остановились на Кольке. – В Кокшагу вылили нефть, и мальки дохнут. Страсть, сколько всплыло! Вороны и сороки клюют, радуются!

– И большой рыбе тоже житья нет, – обгоняя читавшего, произнес следующую строчку Колька.

– Здорово шпаришь! Прямо по написанному. Читал записку?

– Писал… помню.

– Разберемся. – Председатель сельсовета недоверчиво посмотрел на Кольку и протянул ему чистый листок бумаги и карандаш. – Дальше напиши!

Колька шагнул к столу и особенно старательно, чтобы не валились буквы в разные стороны, вывел, сильно нажимая на грифель: «Наблюдатель природы».

– Верно! Подпись сошлась! – председатель сельсовета откинулся к спинке стула, чтобы немного сосредоточиться. Надо было сообразить, что дальше делать с этим упрямым мальчишкой.

За спиной председателя на бревенчатой стене висела большая географическая карта европейской части СССР. Выше карты к стене были прибиты чучела разных птиц.

Пока он думал, Колька безразлично скользнул взглядом по карте и увидел витютиня. Дикий голубь был как живой. Мальчик нашел утку широконоску, болотного кулика с длинным клювом, голенастого чибиса. Но особенно удалось мастеру чучело иссиня-черного глухаря.

Глухарь сидел на толстой ветке сосны, недоверчиво склонив голову с красными надбровьями на плечо, широко раскинув могучие крылья.

– Моховик, собаку заметил, – сказал Колька.

– Точно. – Геннадий Маркелович понимающе улыбнулся мальчику.

– Убивал?

– Приходилось.

– Откуда будешь?

– Я? – удивился Колька, которому казалось, что его должны хорошо знать. – С восемнадцатого кордона.

– Эва хватил! Давно плывешь?

– Четвертый день на воде.

– Василия Ивановича знаешь?

– Синицына? Батя мой.

– То-то я примечаю, вроде знаком ты мне. Постой, тебя Колькой звать?

– Колькой… Точно.

– Ты чего сразу не сказал, что ты сын Василия Ивановича Синицына? – Геннадий Маркелович неторопливо рассматривал мальчика. – Твой отец брал от моей Азы рыжего щенка. Как удался?

– Тайгой назвали. Хорошая собака вышла. – Колька словно забыл о ребятах и с удовольствием объяснял: – По кунице идет, хозяина не боится.

– Скажи ты, на медведя идет! Тайгой, говоришь, назвали? Хорошее имя. – Геннадий Маркелович улыбнулся. – Отравитель, ты зачем к нам пожаловал?

– Бобр у нас убежал. В худой клетке привезли.

– Значит, добился отец бобров?

– Привезли. В ручей около Гнилого болота хотели выпустить. Мы нор нарыли, осины заготовили.

– Есть-то хочешь небось, отравитель? Чем все дни кормился?

– Немного хлеба прихватил, пастух огурцы кинул, чай варил. На огороде парнишка капустой угостил.

– Бобра встречал?

– Вчера видел.

– Вот тебе на! К нам, значит, приплыл. Интересно! Геннадий Маркелович оживился. – Я хлопочу, чтобы бобров у нас разводили, а он сам приплыл. Где видел-то? Помнишь?

– Не забыл. Около деревни в морду попал. Чудом спасся!

– Морды у нас не ставят.

– Говорю, в морду попал. Старик мордой ловит. Вынырнул бобр, а старик хотел кормовиком добить. Хорошо, что промазал.

– У Дымков видел?

– Не знаю, может быть, и у Дымков.

– Какая из себя деревня? Помнишь?

– Деревня как деревня. Некогда мне было ее рассматривать. На горе стоит.

– Выходит, Дымки. Правда, ребята?

– Дымки, – подтвердил Ромка Орехов и направился к столу председателя сельсовета. – Дед Челомей мордами ловит. Я ребятам рассказывал. Братень вчера на велосипеде ездил в Дымковскую РТС узнать, когда горючее привезут для тракторов. Он видел, как Челомей ударил по воде кормовиком. Брат спросил, в кого целился, а Челомей сказал, что щуку упустил.

– Не знаю, может быть, старика и Челомеем зовут, – задумчиво сказал Колька. – А браконьер он первой статьи. На «сижу» ловит.

– Спасибо, Коля! Давно я к Челомею присматриваюсь. Роман, возьмешь велосипед и слетаешь в Дымки. Передашь Челомею: вызываю его в сельсовет. Пусть завтра и жалует!

Ромка Орехов незаметно толкнул Гордюшу кулаком в бок.

– Слышал, Гордей? Волосяные лески. Челомей-то браконьер оказался! Вот так-то!

Дверь рывком распахнул Слава Золотов. За ним в красных галстуках вошли возбужденные ребята из лагеря. От быстрого бега все тяжело дышали.

– Председатель сельсовета выбудете? – Слава Золотов торопливо уставился на Геннадия Маркеловича. – И, не дожидаясь ответа, продолжал. – Мы записку нашли. Важная!

– Давай записку. – Геннадий Маркелович прикрыл мохнатыми бровями улыбающиеся глаза. – Держите отравителей! В Кокшаге вылили нефть, и мальки дохнут. Страсть, сколько всплыло! Вороны и сороки клюют, радуются! Так, что ли?

– Знаете? – Слава Золотов оторопело посмотрел на мужчину и, немного успокоившись, заметил набившихся в комнате ребят. – Мальки гибнут, а вы улыбаетесь. Посмотрите на реку! Нефть плывет! – Слава распахнул ворот рубахи и показал на теле черные пятна. – Я песком тер, все равно остались. Купаться нельзя. А вы смеетесь!

– Остынь, горячка! – спокойно сказал Геннадий Маркелович. – Сам виноват, что извозился. Зачем полез в грязную воду? Пока вы бегали, ребята отравителя поймали. Разбираемся. Понял?

– Поймали? – Слава изумленно огляделся, пока его взгляд не остановился на незнакомом босоногом мальчишке в прожженной куртке. «Неужели это отравитель? Не похож. Плыл мимо нас на плоту. Вдруг он маскируется?»

Наташа посмотрела на растерявшегося командира отряда, которого одолевали самые противоречивые сомнения и открыто засмеялась.

– Обманываете?

– А ты уже поверил, что Колька Синицын отравитель? – Геннадий Маркелович строго улыбнулся. – Он записку написал. Помогать надо наблюдателю природы. Ты как думаешь?

– Что делать?

– Работу найду. – Геннадий Маркелович встал со стула. – Ребята, у кого есть саки – тащите. Попробуем отловить мальков в Кокшаге. В старицу выпустим. А ты, – председатель сельсовета посмотрел на Славу Золотова, – беги в лагерь и зови вашего старшего пионервожатого. Скажешь: ЧП на реке. Пусть ребят побольше захватывает. Николай, а мы с тобой бобром займемся. Азу возьмем. Носом ее не обидели!

В комнате раздался телефонный звонок.

Геннадий Маркелович досадливо поморщился и сильной рукой снял трубку.

– Защигорье слушает. Как кто? Председатель сельсовета Мешалкин. Передавайте телефонограмму. Буду записывать. – Взял карандаш и пододвинул к себе лист бумаги. – Держите отравителей! Записал. Дальше давайте. В Кокшаге вылили нефть, и мальки дохнут. Почему смеюсь? Передо мной сидит автор. Кто он? Как сказать? Хороший парень. Сын лесника с восемнадцатого кордона Василия Ивановича Синицына. Приказываете найти виновных? Хорошо. Будем искать!

Геннадий Маркелович несколько раз прокрутил ручку.

– Слышал, Коля, из Нелюшки звонили. Районное начальство всполошилось. Твою записку получили. Ты с кем передал?

– По реке пустил.

– Кораблики он делал из коры, – объяснил Слава Золотов.

– Ну и хват ты, парень! – Геннадий Маркелович улыбнулся. – Весь в батю. Пора нам двигать. Машину в колхозе возьмем – и в Дымки. Посмотришь мою Азу.