Текст книги "Молчи или умри"

Автор книги: Владимир Голев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Проводи нас наверх!

Женщина поспешила вперед по крутой лесенке, включила на площадке свет и, смущенная, встала у порога.

– Входите.

Подполковник заглянул внутрь, но не стал входить.

– Так с каких пор он не возвращался?

– Вчера утром ушел. Я была во дворе, белье вешала. Услышала его кашель, обернулась, подумала, скажет что… Уходя, он обычно отдавал распоряжения: купи то, сделай то. На этот раз даже рта не раскрыл. Когда мы говорили с товарищем Коевым, я забыла сказать, что он держал под мышкой какой-то сверток. Еду, что ли, захватил, одежду, может…

– И куда он направился?

– Да я не видела точно. Как будто в сторону Трапето.

Трапето назывался окраинный район города, известный своими минеральными источниками. Там же находилась прачечная.

– Но не уверена?

– Нет, только по звуку шагов. Может, и путаю…

Начальник подошел к кровати.

– Его кровать?

– Да, тут он спит.

– Ничего не трогать! – приказал Пантера.

Кровать была покрыта старым одеялом в коричневую и бежевую клетку. Подушка, тоже старая, зачехленная грубой тканью, напоминавшей одеяло. Она еще хранила вмятину от головы. Над кроватью пестрел коврик, также из стародавних, обветшалый, обтрепанный по краям. На стене висели снимки, по всему видно, семейные: кавалерист на коне с саблей на боку, дородная женщина в темном головном платке, групповой портрет взрослых людей с детьми…

Подполковник внимательно осматривал каждый предмет. Остановил свой взгляд на новом электрическом радиаторе. Полистал отрывной календарь с разными пометками. Приподнял тюфяк, выдвинул ящик, распахнул тумбочку, стоявшую между окном и кроватью – в нос ударило кислым запахом. На нижней полочке белели банки с остатками кислого молока, лежала колода карт. Пантера взял ее, рассыпал карты на постели, быстро перетасовал и положил на место. Сверху валялся уплаченный счет за электричество, разные квитанции и даже книга, захватанная и растрепанная. Подполковник сосредоточенно все перебрал, а одну бумажку, чем-то его привлекшую, положил к себе в портмоне.

– Что и требовалось доказать, – изрек он.

Женщина устало смотрела на него.

– Что-нибудь случилось?

– Как только разберемся, дадим вам знать, – коротко ответил Пантера и вышел из комнаты. Коев пошел вслед за ним.

В кабинете подполковника их ждали бутерброды, две чашки кофе и лимонный сок, приготовленные Эли.

– Не горюй, Марин. Ужин у нас с тобой что надо! Свиные отбивные, печеночка, слоеный пирог с брынзой…

Коев весело смеялся.

– А Милен сейчас в таверне заморских гостей рыбкой потчует и в ус не дует.

– Да я не об угощении печалюсь. Просто обещал товарищам провести с ними вечер. А раз не сдержал обещания, значит, возгордился. Разве им втолкуешь, что это совсем не так. Тут выспаться и то не успеваешь. Когда возвращаюсь домой, жена уже десятый сон видит. На ребятишек утром лишь мельком гляну и бегом, даже позавтракать не всегда успеваю…

Пантера жаловался, одновременно набирая какой-то телефонный номер.

– Аврамов? Аврамова мне! Здравствуй, начальник, ты тоже еще на работе торчишь? Ясно, ясно… Слушай, тут дело одно наклевывается. Зайдешь?.. Жду.

Он положил трубку.

– Ну, что скажешь, Марин?

– Лучше послушаю, что ты мне скажешь.

– Сказал бы, да не знаю что.

– То тебе все ясно, то на попятную.

– На, прочти вот эту бумаженцию, – вынул он из кармана давешнюю записку.

Марин развернул листок и, не поверив глазам своим, подошел к лампе. Что за наваждение! На бумажке крупными буквами было выведено:

МОЛЧИ ИЛИ УМРИ!

Как это оказалось в комнате бывшего полицейского? Ведь это же девиз Старого. Молчи или умри! Выходит, тот, кто его написал…

– Ну? – нетерпеливо спросил Пантера.

– Голова кру́гом. Ничего не понимаю.

– Эх ты, интеллигент! Все ясно как белый день.

– Что тебе ясно?

– Запугивали Соломона.

– Думаешь, бумажка…

– Это отнюдь не случайная бумажка. И полицейская крыса оставила ее на видном месте не без умысла. В случае чего, наведет на след. Надо же, ум пропил, а все же кумекает что к чему.

– Кто же может ему угрожать?

– Вот этого я сказать пока не могу. Но что угрожали, уверен. Боятся, видно, что сболтнет лишнего, выдаст кого-то. А уж я-то точно знаю, что он никого не выдал.

– Но кого в наше время выдавать? Кроме как бывших, вроде бы некого.

– Логично. И этот бывший…

– …заподозрил, что он его может предать или уже предал.

– И?

– И расквитался с ним.

– Да-а… Весьма правдоподобно.

Подполковник поднял трубку.

– Дежурный? Митев, зайди на минутку.

Вошел капитан Митев.

– Явился по вашему приказанию, товарищ подполковник!

– При неизвестных обстоятельствах, возможно, погиб пожилой человек. Твоя задача – обыскать близкие окрестности, соседние села и все улицы города. Узнать, было ли совершено в последние два дня убийство, или нападение…

– Особые приметы, товарищ подполковник?

– И приметы им подавай! – моментально отреагировал начальник. – Вот тебе приметы: старик высокого роста, крупный… Если документы при нем, то зовут Соломон Пейчев Карастоянов.

– Слушаюсь!

– Действуй!

Пантера подсел к столику.

– Бери бутерброды.

Коев отказался:

– Спасибо, что-то не хочется. Слушай, а что с теми страничками, ну, где записаны показания Старого? Нашел ты их?

– Ах да, чуть не забыл. В комитете их не оказалось.

– Как так – не оказалось?

– А вот так. Нет их, исчезли. Кынчев перерыл все бумаги. Нет их, и все тут.

– Но, послушай…

– Кто-то их взял.

– Правильно. Но ведь заявление Старого не исчезло.

– Да что особенного было в тех показаниях?

– Я же тебе говорил, что ничего особенного. Но в конце было написано, что Старый подозревает кого-то, но скажет об этом позднее. Так и написано: «Но об этом позднее».

Пантера встал и нервно заходил по комнате. Коев никогда бы и не подумал, что этот увалень может быть столь подвижным. Сняв трубку, он набрал номер.

– Алло! Кто у телефона? Цонков?.. Ты что, дежурный сегодня?.. Отлично… Зайди-ка ко мне.

Положив трубку, подполковник подошел к Коеву.

– Так что тебе сказала Аня?

– Чтобы я был осторожен.

– Нет, она тебе другое что-то сказала.

– А… что Ш. жив.

– Вот видишь. Предатель жив. Представляешь?

В комнату вошел низенький, полноватый майор.

– Товарищ подполковник, по вашему приказанию явился!

– Цонков, пораскинь мозгами. Возьми дело Ивана Коева. Но не ту папку, что у нас, а ту, что в горкоме партии. Нужно выяснить, в чьих руках она побывала. Выдавали-то, наверняка, за подписью. Дело спешное, но повнимательнее.

– Есть, товарищ подполковник!

– Результаты доложить мне лично.

– Так точно, товарищ подполковник!

– Вы свободны.

Майор повернулся кругом и вышел.

– Значит, предатель жив! – Пантера возбужденно продолжал расхаживать по кабинету. – На Аврамова вполне можно положиться. Но раз дело касается Старого, перепоручать не стану. Сам займусь… Да, да, живой, мерзавец. Пронюхал, что вокруг него что-то происходит, и бросился свою шкуру спасать. Между прочим, Аня твоя случайно в разведке не служила?

– Служит и поныне. Но пока что я – единственный объект.

– Пожалуй, тебе не позавидуешь. Небось, в ежовых рукавицах держит, ни шагу в сторону?

– Да знаешь, те времена уже давно прошли, так что и в голову не приходит.

– В твои-то годы… – многозначительно подмигнул начальник. – Мужик что надо, в самом соку. А тут еще и революция эта самая, как вы ее там обозвали?..

– Сексуальная революция.

– Ага. Как говорил бай Петко, для этой революции тоже нужно оружие, а наше с тобой…

– Ну, не прибедняйся. Силенок, гляжу, хоть отбавляй…

– Для чего – так отбавляй, а для чего – так и прибавить не мешало бы… Алло, Запрянов, ну, что там у тебя? Зайди ко мне!

Вошел капитан Запрянов.

– Ездил в Лесное?

– Так точно, товарищ подполковник. Хотел сразу доложить, но… – бросил он беглый взгляд на Коева.

– Кража?

– Так точно, кража.

– Доложи обо всем Цонкову.

– Слушаюсь, товарищ подполковник.

Пантера нахмурился. Лицо его приняло знакомое Коеву неприступное выражение.

– Яснее не бывает.

Коев не стал спрашивать, несмотря на то, что вопросы так и вертелись у него на языке. Однако Пантера сам выпалил:

– Уму непостижимо! Топчемся на одном месте в темном лабиринте, за какие-то мелочишки хватаемся, а разгадка сама напрашивается. Итак, Старый в ком-то усомнился. Но не будучи вполне уверенным, до поры до времени молчал. А тот, на кого пало подозрение, не смея расправиться со Старым, согласись, что в наше время не так-то легко убить человека, решил действовать иначе. Он пишет на Старого анонимный донос, хорошо зная, что в архивах сохранилось то злополучное заявление, из-за которого весь сыр-бор разгорелся. И надо признать, расчет оказался правильный. Четко сработано. Народ пятилетку перевыполняет, трудности преодолевает, проверять каждого недосуг, взяли да и поверили анонимке. Мерзавец в точку попал. Мол, как же так, честным коммунистом прикидывается, а на деле… Все, Старому конец. Иди после всего, разоблачай врага народа. Кто же поверит, когда у самого рыльце в пушку?

– Значит, это очень опытный мошенник.

– Опытный и хитрый. Все продумано. Причем, это человек, который был среди наших!

– Уж не его ли имел в виду Старый?

– Похоже, что да. Первым делом он убирает Старого, загоняет его в угол. Анонимка, заявление в архиве, расследование… Вместо того чтобы разыскивать анонимщика. Старый, естественно, должен был думать, как выйти из столь бедственного положения. Во-вторых, он держит в страхе Соломона, хорошо знавшего его. Вероятно, у Соломона в прошлом тоже были грехи. Так что неизвестный мерзавец обеспечил себе спокойное существование на много лет вперед. У Соломона рот закрыт на замок, а Старый – в могиле. Вдруг, откуда ни возьмись, новая напасть, сын Старого. Приехал и начал копаться. Ходит, выспрашивает, а вдруг на след нападет? На всякий случай надо и ему смешать карты. Первая попытка – «дипломат»…

– Зачем он ему понадобился?

– Видно, подумал, что ты изобличающие документы привез.

– Да, наверняка их искал.

– Причем, довольно безрассудным способом.

– Опытный преступник поступил бы умнее.

– В том-то и дело.

– Но представь себе, что такой опрометчивый шаг входил в его намерения.

– Какие намерения?

– Скажем, простачком прикинуться, мол, обычная кража, поживиться чужим добром захотели. Да мало ли что…

– Не верится мне, что все так уж тонко продумано…

– А кто его знает… Ну подумай, почему он бросил чемоданчик на столике в кафе? Ведь любому сразу в голову придет: ворюга деньги искал или ценности какие, ничего не нашел, так на кой леший ему «дипломат»! Дальше. В номере гостиницы поработал. Тоже с целью запутать следы, якобы своровать что-то хотел. А у самого совсем другое на уме… Ему твои записки нужны.

– Положим, ты прав. Скажем, нашел бы он интересующие его документы. Уничтожил бы их. Но из сознания-то моего он ничего вырвать не может…

– Слишком он нервничал, сам не знал, что делает.

– Да, скорее всего, именно так и было…

– А я все думаю, каков он. Голыми руками его не возьмешь. Явно когда-то среди наших работал. Значит, провокатор? А может, и того хуже – полицейский, внедренный в ряды партии.

– Возможно ли такое?

– А почему бы и нет. Мы вот свой городок захолустным считаем. А ведь в свое время здесь был мощный гарнизон, фабрики работали. Отсюда вели кратчайшие пути к партизанам. Отсюда русские военнопленные были переправлены в горы. Предполагалось, причем не без оснований, что в городе действует сильная партийная организация.

– И потому нашли нужным заслать провокатора именно сюда? Так по-твоему?

– Да. Законспирировали его надежно, потом пришла победа, он сменил маску, его, возможно, другие господа теперь перекупили…

– Ну, это ты загнул…

– Да я только рассуждаю, что могло быть.

– Если у вас имеются данные о работе на вашей территории какой-то организации, то можно предположить…

– Нет, организации, конечно, нет. Правда, отдельные случаи имели место, но они носили совсем иной характер…

– Итак, предположим, что неизвестный, назовем его условно Х…

– Или Ш…

– Пусть Ш…

– Между прочим, Марин, тебе не приходило в голову, что под этим самым Ш. скрывается… Шаламанов?

Коев вздрогнул.

– Чтобы его заслали к нашим?

– Конечно, трудно поверить, однако же… Допустим, знал он пароли, связи… В общем, не исключено. Изменил свою внешность до неузнаваемости.

– Тебя сегодня просто не узнать! Всегда такой земной, реальный…

Подполковник засмеялся:

– Мы тоже не лыком шиты. Вы пописываете, мы почитываем. Истории разные сочиняете, нас героями делаете, а ведь в действительности все проще.

– Да, проще, как бы не так. Взять хотя бы этот случай.

– Хотя версия и сногсшибательная, но и ею пренебрегать не стоит.

– Сдаюсь, Пантера, куда мне с тобой тягаться. Ты ведь в таких делах собаку съел. Но Шаламанов, даже если и был провокатором, он ведь расстрелян. Ты сам участвовал в исполнении приговора. А этот Ш. и поныне действует…

– Погоди, не забегай вперед. Все-то оно так. И есть тут одно «но». Тогда, на расстреле нас было несколько человек, все молодые, неопытные. Выстрелили. Шаламанов упал. Цыгане-гробовщики поволокли его к яме. Помнишь, я говорил тебе про золотую табакерку… Мы ведь не видели, как его зарыли. А вдруг его только ранило, и он откупился этим самым золотом. Признаться, меня до сих пор совесть мучает, что не удостоверились мы, что эта гадина зарыта в землю. Такая досадная оплошность. До сих пор простить себе не могу…

– Чтобы столько лет скрывался?

– Бывает и того похлеще. Шаламанова все кругом знали. Он был связан с сотнями людей. Это во-первых. Теперь представь, что недобитого пса отходили, он убрался из города, сделал пластическую операцию, не так уж сложно. Ему ничего не стоило и дюжину паспортов себе подделать на разные имена. И вот некий Иван Петров либо Стоян Стоянов оседает в нашем городе, документы – комар носа не подточит. Он устраивается на работу, заводит нужные знакомства… Кто его опознает? Вот только Соломон да, пожалуй, еще и Старый…

– Так рисковать… Зачем?

– Жена у него здесь оставалась, дочки.

– Ты хорошо его помнишь?

– Не только я, но и другие. Высокий, держался прямо, крупная голова. Слева золотой зуб поблескивал. Теперь, наверняка, вынул. Густые брови, может, и брови выщипал…

– Другие приметы?

– Другие. Очень галантные манеры. Золотые перстни на руке, кажется, два…

– Могилу его помнишь?

– Место помню. Знака там конечно никакого.

– А почему бы не пойти на эксгумацию?

Пантера с любопытством взглянул на Коева.

– Ты это серьезно?

– Не вижу причин шутить. Как и все другое неправдоподобно, но проверить стоит. Или это подтвердится, или напрочь отпадет.

– Детективами себе голову забили. Эх, вы, интеллигенты! Ну так слушай. Нам что сейчас важно? Важно установить, кого из знакомых и близких Старого или кого из старых коммунистов можно заподозрить в двойной игре, – Пантера словно забыл про Шаламанова, – вот в чем надо разобраться. Потому что не станет случайный проходимец и Соломона запугивать, и «дипломат» воровать, и – ничего удивительного – показания Старого из дела выкрадывать…

– Только Ш. на такое и способен.

– Предположим, что Ш., то есть, Шаламанов. Надо проверить все, сопоставить имеющиеся у нас улики.

Коев задумался. Кто же это мог быть, кто? Он перебрал в уме всех, кто в свое время приходил к Старому, но никто из них ни в коем случае не мог быть этим таинственным Ш…

Майор Аврамов, заместитель начальника милиции был помоложе Марина Коева и Пантеры, однако на лице его уже лежал отсвет того напряжения, которым отличалась его работа. Ничего в его внешности, включая штатский костюм, не выдавало опытного служителя органов безопасности. Он скинул плащ, небрежно бросил его на стул, расстегнул пиджак, и Коев сразу заметил хорошо развитую мускулатуру тела. Оружия майор не носил, объясняя тем, что озорники-сыновья могли что-то сделать… Майор уселся рядом с Пантерой и без обиняков спросил, что случилось.

– Что случилось? А то, что с приездом из Софии нашего старого друга кое-кто стал воду мутить.

– Так ведь наш старый друг, насколько мне известно, отнюдь не новичок в нашем деле.

– Когда-то вместе работали.

– Так что же все-таки случилось?

– Решил, значит, товарищ Коев про город наш написать. Попутно заинтересовался материалами, касающимися его отца. Бай Ивана помнишь?

– Кто же не помнит Старого…

– Вот Марину и пришло в голову расследовать темную историю с исключением Старого из партии. Сыновьи чувства заговорили, долг и прочее.

– Любопытно, наши дети когда-то вспомнят о нас? – задумчиво вымолвил Аврамов.

– Если нас исключат… – пошутил начальник.

– Нет, не то я имею в виду, – серьезно возразил Аврамов. – Одобрят ли потом все наши сегодняшние поступки?

– Эк, куда ты хватил. Давай не будем отвлекаться. Итак, роясь в документах, он пришел к выводу, что вся эта история с исключением подстроена кем-то. Попросту пришили человеку дело ни за что. Естественно, Марин стал докапываться до истины, людей расспрашивать. С Ненкой Груевой, пианисткой, встретился, с бай Стояном-банщиком переговорил, с Симо-бондарем, с Соколом, а у Косьо в корчме – с Соломоном.

– Целое следствие провел.

– Причем заметь, отнюдь не дилетантски, как может показаться на первый взгляд. Вельо и Доку тоже не пропустил, не говоря уже о Милене и моей милости. Сопоставив все, что успел узнать, наш друг убеждается, что следы ведут к предателю. Пока он занят расследованием, кто-то уносит из номера его «дипломат» с бумагами, который потом подкидывает в кафе, что напротив гостиницы. Но это еще не все. После разговора Коева с Соломоном бывший полицай неожиданно исчез…

– Криминальный сюжет в чистом виде, – засмеялся Аврамов.

– Имеются и другие подробности.

– Даже совестно признаваться, – вмешался Коев, – но я еще не сказал, что пару раз мне почудилось, будто кто-то за мной следит.

И он рассказал о случившемся у бондаря, о преследователе в тумане, о странном поведении повстречавшегося ему Соломона.

– Интеллигенция! – вскочил Пантера. – С огнем играешь! Напичкан несусветной чушью, а дальше носа своего не видишь. Оглянуться не успеешь, как прихлопнут, чего доброго.

– Не нагоняй страху.

– А теперь посмотри на это, – протянул Пантера Аврамову бумажку.

Аврамов взял листок, бегло пробежал глазами и призадумался.

– Нужно произвести экспертизу почерка.

– Правильно. И то немедленно. Соломон, как видно, знает что-то такое, что представляет угрозу для другого. Неизвестно, может его душонка уже к святому Петру отправилась.

– Какие меры предприняты?

– Обыскали весь город, все окрестности, но пока ничего существенного. Во-первых, стараемся напасть на след Соломона. Во-вторых, велел Цонкову узнать, кому горком партии выдавал дело Старого. Да, запамятовал, из этого дела исчезли показания Старого об убийстве Спаса и Петра.

– Так-так… Орудует почти не таясь, а мы мух ловим. Выходит, товарищ Коев расшевелил осиное гнездо, не будь его, по-прежнему сидели бы мирно. Старого давно в живых нет, вроде бы и бояться некого. А тут ни с того, ни с сего сына принесло, чего доброго, вздумает забытое поворошить, вытащит на свет божий дело об убийстве Спаса и Петра…

– В том-то и загвоздка.

– И тот испугался… Что он станет делать, когда почует угрозу? Само собой разумеется, постарается запутать следы. Он пробирается в гостиницу. Что его влечет? Уж во всяком случае не деньги. Он боится, как бы Коев не привез разоблачающих документов. Роется в чемоданчике и… Нашел он что-нибудь, товарищ Коев?

– Нет, просто я ничего не записывал.

– Так. Значит, уходит ни с чем. Тогда он решается подслушивать разговоры, в частности, с Соломоном. Пока вы сидели в трактире, он, нисколько не сомневаюсь, дежурил где-то поблизости. Соломон представляет для него опасность, видимо, это его старый знакомец. А вдруг выдаст? Молчи или умри! – вот альтернатива. Соломон, спасая свою шкуру, скрывается. Не исключено, что перед тем он успел увидеться с предателем и заверить его, что пока все шито-крыто. А может…

– Думаю, Марину нужно составить список всех лиц, с которыми он виделся в эти дни, и которые знают о его намерениях, – предложил Пантера.

– Проще простого. Лиц-то – раз-два и обчелся, – с готовностью согласился Коев.

Его особенно поразило, что Пантера снова высказал предположение, что загадочный Ш. – это никто иной, как Шаламанов.

– Что? – как ужаленный подскочил Аврамов.

– Лишь одна из гипотез…

– Давайте хоть в мистику не впадать.

– А если это не мистика? Потому что сатана, выкравший в царстве Господа зло, чтобы раскидать его по свету, может принимать любое обличье, и самые пакостные из этих перевоплощений как раз и составляют нашу клиентуру. Может, Шаламанов тогда не сдох…

– Да, конечно, мы должны обговорить даже самые немыслимые варианты. Пусть товарищ Коев напишет свой список. Мы в свою очередь дополним его. Я уже кое-что наметил. А кроме того, – добавил Аврамов, – надо бы дать охрану к товарищу Коеву.

– Само собой разумеется, – поддержал подполковник.

– Товарищ начальник, – снова заговорил Аврамов, – ввиду того, что к расследованию вы приступили без меня…

– Хватит дела и для тебя.

– В общем ты знаешь, где меня найти…

К полуночи Пантера и Коев, поглощенные обсуждением чрезвычайного положения, заслушали доклад Митева. Машина сбила молодого крестьянина. На перекрестке у заправочной станции столкнулись два грузовика, жертв нет. Есть случай отравления яйцами, пострадавших доставили в больницу…

– Павел внизу?

– Так точно. Дежурит.

– Пришли его сюда.

Вошел старшина, сопровождавший их к Соломону.

– Павел, отправляйся снова к Соломону, узнай, не вернулся ли он. Захвати и Янко. Если Соломон не вернулся, пусть Янко останется там.

Старшина отдал честь и вышел.

Марин Коев составил список всех, с кем он делился своими планами. Просматривая список, Пантера одних вычеркивал, другие фамилии жирно подчеркнул, возле третьих поставил вопросительный знак. Кроме того, он дополнил список, вписав несколько фамилий. Потом достал из шкафа несколько папок и углубился в чтение.

– Никого не пропустил?

– Сам вот думаю. Разве всех упомнишь? Пока вроде всех.

Оглядев целый ворох снимков, начальник сказал в сердцах:

– Чертовщина какая-то!

Он протянул Коеву фотокарточку мужчины, густо заросшего щетиной.

– Знаешь, кто это?

Коев взял фотографию. Грубоватое, волевое лицо. Слегка оттопыренные уши. Светлые, судя по всему, глаза. Лицо усталого человека. Но выражение говорило о решимости, даже злобе. Как бы это мог быть? Коеву почудилось нечто знакомое, память, казалось, вот-вот ухватится за что-то, подскажет… Но нет, образ расплывался, растворяясь среди множества других видений, ускользая. Неожиданно откуда-то издалека вынырнула низко нахлобученная на лоб черная шляпа. Что за чушь, удивился Коев, причем тут черная шляпа? Возможно, схожесть шла от выражения замкнутости, непроницаемости, но ни в коем случае не схожести черт…

– Ну, узнаешь? – не вытерпев, переспросил Пантера.

– Не вполне уверен…

– Не был ты в его лапах, поэтому и не узнаешь, – загадочно сказал Пантера. – Это Шаламанов.

– Шаламанов?

Коев впился глазами в карточку. Зловещее лицо он помнил совсем смутно, однако образ никак не прояснялся. Шаламанов! Гроза всего города… Но почему память увязала его с Человеком в черной шляпе? Разве они похожи?

– Знаешь, не выходит из головы тот, в черной шляпе, – признался Коев.

– Если бы его тогда не погубили…

– Откуда ты взял, что он погиб? – вырвалось у Коева.

– Да ниоткуда. Просто испарился человек и все.

– А ты знал его?

– Да нет, он заходил только к Старому. Старый его знал, связь мы через него поддерживали.

– Вот и мы с Докой недоумевали, – сказал Коев. – Более чем загадочная фигура. Я его видел не раз. Многие заглядывали к отцу, открытые, честные люди, убежденные борцы, вынужденные скрываться… Этот же был каким-то странным. Никогда не задерживался, даже пальто не снимал. Шляпа по самые брови надвинута. Пышные усы. Плащ…

– А сейчас ты узнал бы его?

– Сомневаюсь. Лицо смутно вижу, одни усы запомнились. Высокий был… Ростом с Шаламанова…

Зазвонил телефон. Пантера поднял трубку.

– Да. Слушаю… Что? – Он взглянул на Коева. – Давай по порядку. Говори человеческим языком. Так. Понятно. Янко пусть там останется. Ни на минуту не отлучаться! А ты бегом сюда…

Не давая никаких объяснений, подполковник набрал номер.

– Аврамов? Слушай меня внимательно. Случилось непредвиденное. Срочно выезжаем к Соломону. Послал своих ребят узнать, не вернулся ли старик, так они вместо него на лестнице его племянницу обнаружили. Подробностей не знаю. На месте разберемся.

Он нажал кнопку звонка. Вошла Эли.

– Капитана Митева ко мне!

Девушка кивнула и вышла.

Спустя мгновение появился Митев.

– Срочно собери оперативную группу!

– Слушаюсь, товарищ подполковник!

Дальше события разворачивались с головокружительной быстротой, так что Коев вряд ли смог восстановить все по порядку. Подъехали машины. Аврамов, Пантера и Коев сели к Павлу. Вслед за ними шли еще две машины.

Двор Соломона был объят глубокой тишиной, словно спал беспробудным сном. Янко, одетый в спортивную куртку, вынырнул из темноты и доложил обо всем подполковнику. Врачи без промедления устремились к женщине. Кона лежала на лестнице в довольно неестественной позе, с широко раскинутыми руками. Волосы рассыпались, закрывая лицо.

Санитары положили ее на носилки. Ударили ее или сама поскользнулась на крутых ступеньках? Подполковник приказал:

– Как только придет в сознание, допросите.

Капитан тщательно осматривал лестницу, выискивая вещественные доказательства. Яркий свет фонарика выхватывал из темноты малейшие трещинки, царапины. На верхней площадке виднелись следы обуви. Капитан сделал промер и распорядился насчет снимков.

– Следы только на площадке. На ступеньках, вероятно, они стерты упавшим телом, – обернулся капитан к Коеву. – Вот взгляните, обувь сорок третьего размера. Рослый мужчина. Кроме того, были найдены обрывок газеты, карандаш, пуговица – все это было самым тщательным образом описано.

– Никогда заранее нельзя сказать, что важно, а что нет. Порой одна пуговица может много рассказать.

Повертевшись в комнате Соломона, где все осталось нетронутым, Коев обратился к Пантере:

– Ну, хоть что-нибудь нашли?

– Надеюсь, не зря трудимся.

– Особых улик я не вижу…

– Пока и я их не вижу, но как вот исследуем отпечатки пальцев, следы, капли крови, тогда многое прояснится. Это, брат, целая наука.

– Конечно. И все-таки явных признаков совершенного преступления нет.

– Опытный преступник редко их оставляет.

– Это и младенцу ясно, хотя бывает, что преступление совершается в состоянии аффекта…

– В данном случае это не так.

– Какие у тебя предположения?

– Обстановка-то в общем спокойная. Никаких признаков насилия, соседи ничего не слышали. Вероятней всего Кону специально подстерегали. Может, случайно споткнулась. Все могло случиться.

– Но в конкретной обстановке…

– Намекаешь на исчезновение Соломона?

– Хоть бы и так.

– Вот в том-то и дело… ну, пошли. Тут и без нас справятся, народ опытный.

Они сели в машину. Возле управления Пантера вышел, крепко пожав Коеву руку.

– Иди отдыхай. Тебя проводит вот этот парень.

– Зачем?..

– Только на ночь.

– Ни к чему все это…

– Чтобы снова «дипломат» не утащили, – засмеялся Пантера.

Провожатый оказался очень симпатичным парнем. Он вошел вместе с Коевым в номер, осмотрелся, пожелал спокойной ночи и закрыл за собой дверь. Коев успел заметить, что он устроился в глубоком кресле в фойе.

Коев решил принять снотворное. За короткий срок столько пришлось пережить, что, казалось, натянутые до предела нервы не выдержат. Он сел, выпил глоток водки, спустя некоторое время глаза будто стали смыкаться. В комнате еще витал слабый запах Аниных духов… Кона в больнице… У Коева сжалось сердце: хоть бы ее спасли. Он вспомнил, как всего несколько часов назад эта женщина угощала его вареньем. Кому она помешала? А что если Соломон не один домой вернулся и, чтобы избавиться от лишнего свидетеля… что за чушь! Разве он может поднять руку на собственную племянницу? Да, но тот, другой… А не замешана ли она сама в эту историю? Если знает спутника Соломона… Нет, что-то не верится. Вела себя так дружелюбно, без всякого притворства. Скорее всего она стала жертвой чьей-то темной игры. Но чьей?

Коев набрал софийский номер телефона. Никто не подходил. Он немного подождал, но вдруг вспомнил, что по четвергам Аня обычно ходит в оперу…

Коев быстро разделся и лег, погасив лампу, однако уснуть не мог. Сон бежал. Пролежав без сна часа два, Марин позвонил Пантере. Тот все еще был на работе.

– Что это тебя сон не берет? – удивился подполковник.

– Да что-то расхотелось спать. Как женщина?

– Все еще не приходила в сознание.

– Говорил с врачами?

– Они никаких гарантий не дают.

– Что ж, будем ждать.

– Ничего другого не остается. Да ты спи. Ох, я бы на твоем месте завалился, уже десятый бы сон видел… и сто колоколов не могли бы разбудить.

– Ну что ж, попробую… Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Утро выдалось солнечное. Даже не скажешь, что уже осень. Единственный туманный день, целомудренно скрывший его счастливую ночь с Аней… Коев спустился в ресторан позавтракать. Заказал себе яичницу и кофе.

Администратор отлично знал, кто такой Марин Коев, и достаточно было гостю поднять голову, как администратор уже стоял у столика. Неизвестно почему, он считал Коева профессором, так и обращался к нему почтительно: «товарищ профессор».

С соседнего стола на Коева пристально смотрел какой-то человек. Марин украдкой оглядел его, но не мог вспомнить, откуда он его знает. Неожиданно человек широко улыбнулся и Коев вдруг узнал в нем дальнего родственника по материнской линии.

– Иван! – воскликнул Коев.

Родственник был несколько глуховат, но оклик Марина услышал и подошел к столику.

– Здравствуй, рад тебя видеть! Я не узнал тебя сразу, – оправдывался Коев.

Иван был старше Коева лет на десять. Когда-то держал ателье по ремонту велосипедов.

– Где ты? Чем занимаешься?

– Сторожем работаю, здесь, в гостинице.

«На каждом шагу знакомые и родственники! Куда ни повернешься – все свои», – подумал Коев.

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – вымолвил Иван. – Давно собирался, да все откладывал.

– Так за чем дело стало? Выкладывай, – удивленно посмотрел на него Коев. И, словно извиняясь, добавил: – Времени не хватает со всеми увидеться.

– Вот я и сам… вроде пенсионер, и дел как будто особых нет, а дня не хватает, – посетовал Иван.

– Ну, так я тебя слушаю.

– Уж не знаю, стоит ли… Дело-то прошлое. А раньше как-то не выпадало случая поговорить…

– Ничего, что прошлое…

– Старики-то твои давно в могиле. Отец все крепился, крепился, а потом руки опустились. Как умер, мать и закручинилась. И за ним следом…

Коев с новой силой почувствовал тяжесть вины. Что за беда стряслась в отцовском доме, пока он кочевал с объекта на объект, писал о знатных людях, сочинял эссе и очерки, двигался по служебной лестнице?.. Два самых близких ему человека мучились, страдали под гнетом горькой обиды, день за днем теряя надежды и силы.