355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Поселягин » Зверолов » Текст книги (страница 6)
Зверолов
  • Текст добавлен: 21 октября 2016, 19:36

Текст книги "Зверолов"


Автор книги: Владимир Поселягин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

– Я так понял по твоему тону, что тебе она не особо нужна?

– Ну да, мелкие вещи не особо люблю. Но она скоростная, а это привлекает.

– Продашь?

Задумавшись, я прикинул, нужна ли она мне, и понял, что нет. Не моё, да и родственникам я на ней убиться не дам. Есть и другие способы. Поэтому, пожав плечами, сказал:

– Да нет, не нужна. На блеск повелся. Красивая, чертовка.

– Посмотреть когда на нее можно? Завтра съездим?

– Так можно и сейчас, ворота складов закрываются, конечно, рано, но можно и за территорией машину оставить, там пешком недалеко идти. Кстати, вот ключи от замка на контейнере. Правда, одного не хватает, так что сами разделите, – передал я Роземблюму четыре ключа. Тот быстро раскидал их.

В принципе, правильно распределил, отдав один на двоих Андрею и Роману, они всё равно всегда вместе ходят.

– Ну что, поехали? – спросил старшой.

– Едем, – согласился я. Не знаю, почему, но старшого изрядно заинтересовала моя новоприобретенная мини-лодка, и он решил не откладывать дело в долгий ящик. Пока старшой ходил наверх, наверное за деньгами или переодеться – они с Иваном до сих пор были в форме, видимо только недавно вернулись в отель – я быстро похватал, что было на столе, допил чей-то кофе и, мысленно посетовав, что так и не попал под душ, направился к выходу, заметив, что там собрались наши. Со мной поехали кроме старшого и Ивана Андрей, имевший добродушный и расслабленный вид, и еще один следователь – Кирилл Романенко.

Трое назад и старшой рядом со мной на переднее сиденье – ничего, загрузились и поехали, поскрипывая подвеской.

К моему удивлению, ворота еще были распахнуты, поэтому мы беспрепятственно проехали через них и, пропустив встречный грузовичок, повернули направо.

По прибытии я показал контейнер начальству. Открыл и дал наглядеться, что находится внутри. Незашедшее еще солнце позволяло это сделать. Пока Роземблюм и Иван снимали брезент с лодки и внимательно ее осматривали, я глядел, как Кирилл и Андрей распределяют ящики по людям. Обошлось нормально, распределили и даже расписали моим карандашом.

Вдруг громко взревел мотор. Да еще внутри контейнера, да еще без глушителя, так что не я один вздрогнул от рева и эха. Поработав секунд семь, мотор заглох, а от лодки доносились радостные и довольные возгласы, изредка перемешанные крепким матерком.

– Антон, лодка в порядке, так что беру! – крикнул Роземблюм изнутри контейнера. – Сейчас чехол обратно наденем и расплатимся.

Через минуту, как только начальство вышло, я получил полторы тысячи франков и передал в руки старшого техпаспорт на лодку.

После этого Андрей закрыл контейнер, запер его, и мы, загрузившись, поехали обратно в отель.

На выезде выяснилось, что ворота уже закрыты, но вышедший сторож спокойно их открыл, выпустив нас.

В отеле я наконец принял душ и завалился спать. Завтра у нас по плану экскурсии до обеда, потом личное время (которое пойдет на заполнение ящиков в контейнере). И так до дня празднования в посольстве, где будет поздравление и вручение наград.

Наконец спустя час, расслабленный под душем и чистый, я завалился спать, пробормотав полусонно:

– Как же хорошо жить… а хорошо жить еще лучше.

Следующие дни до праздничного мероприятия в посольстве мы провели в экскурсионном угаре и в погоне за покупками. Я за два дня забил все свои ящики, совершенно успокоился и в одиночку гулял по достопримечательностям Парижа. Парни, пользуясь моей машиной, объездили в столице Франции все магазины, но таки нашли, что им было нужно.

Так же я прогулял и день празднества. Поскольку мне там появляться из-за обилия журналистов не рекомендовалось (шестеркам награды не положены), так я особо и не рвался, предаваясь безделью. Даже искупался в Сене для разнообразия. Поглазел на жилые лодки и погулял по набережной.

Конечно же, я не всё время тратил на отдых, и поработать пришлось. Про патентное бюро не забыли? Нанял двух юристов, специализирующихся по этой теме, и повесил на них оформление патентов. Друг о друге они не знали, работал я с каждым отдельно. Хотя, честно говоря, и мне приходилось присутствовать. Некоторые технические новинки пошли в регистрацию на ура. После того как заявка одного из патентов прошла, юрист, что отвечал за этот патент, получил мой приказ на то, чтобы после полного оформления он проехал по автозаводам Франции и оформил лицензии на использование. В этом случае мне пришлось в главном государственном банке Франции открыть номерной счет, чтобы туда капали денежки с патентных отчислений. Номерной – это значит, что деньги мог снять любой человек, кто знал длинный ряд цифр, букв и пароль. Еще одна моя закладка на будущее. Жаль, что на регистрацию и проверку каждого патента тратится от месяца до двух. Ничего, юристы наняты на проценты. То есть им будет капать доля с лицензионных отчислений. Не самая распространённая практика (не каждый автор согласится на такое, проще разово заплатить или долгосрочно нанять), мне же некогда этим заниматься, поэтому я легко пошел на десять процентов двум юристам, и они с азартом принялись за дело, представляя меня. То, что первые отчисления пойдут не скоро, их мало волновало. Перспективу они видели, а отчисления – это их приятных бонус к пенсии.

Так вот, в тот день, когда парни гуляли и принимали поздравления от разных уполномоченных лиц в посольстве, я, заложив руки за спину, гулял по парку Марсова поля, направляясь к Эйфелевой башне. А то всего раз на ней был, нужно еще раз посмотреть, сфотографироваться.

– Месье! – кто-то крикнул сзади. Так как по тропинкам бродило множество месье, включая тех, что с сосками во рту, я не спешил оборачиваться, однако крик раздался ближе, и я обернулся полюбопытствовать, кто это там надрывает гланды. К моему удивлению, это оказался клавишник. Тот самый старший музыкант, с группой которого я забацал пару песен не так далеко отсюда.

– Наконец-то я вас нашел, месье, – пытаясь восстановить дыхание, сказал он. – Шесть дней уже ищу. Даже в прессу обращался с заметкой.

– Извините, как вас?

– Антуан Лемур. Руководитель музыкальной группы Лэ-…

– Что вам надо, месье Лемур? – оборвав его, без особого интереса спросил я.

– Я хотел узнать про те песни, что вы пели. Они ваши?

– Да, и оформлены как положено, – подтвердил я.

– Давайте пройдем в кафе, – честно говоря, хочется промочить горло, пересохло. У меня к вам дело, месье…

– Серебряков.

– Месье Серебряков, есть шикарное предложение.

– Ну что ж, пойдем, послушаем, что вы мне можете предложить.

Мы направились к выходу из парка и в сторону ближайшего кафе.

Пока шли, Лемур пытался навязать ничего не значащий разговор, явно стремясь меня прощупать и понять, что я за человек. Но я не повелся и больше отмалчивался, только улыбался на некоторые его вопросы. Судя по тем взглядом, что на меня бросал Лемур, он начал думать, что у меня не все дома. Надеюсь, я не переборщил с глуповатой, хорошо отработанной перед зеркалом улыбкой.

– Прошу, – пододвинул мне стул Лемур и, садясь напротив, крикнул: – Официант! Два безалкогольных коктейля!

– Вы о чем-то хотели поговорить, – напомнил я музыканту, расслабленно поглядывая по сторонам.

– Сейчас… – приняв у шустрого официанта два больших стакана с какой-то белой жидкостью, Лемур один протянул мне. – Попробуйте, очень неплохо освежает. Угощаю.

– А, халява? Тогда конечно, – попробовав напиток, я удивленно приподнял брови и буркнул: – Мороженое подтаявшее… У меня мало времени, месье Лемур. Может, перейдете сразу к делу?

– Зовите меня просто Антуан.

– Хорошо, Просто Антуан. Я до сих пор не услышал, что вы от меня хотели.

На несколько секунд музыкант завис, потягивая коктейль, явно собираясь с мыслями. Вот он поднял на меня взгляд:

– Это ведь ваши песни вы пели тогда?

– Допустим.

– Те люди, что нас слушали, очень благодарили за эти песни и просили повторить их. Ничего подобного они не слышали. Кроме того, среди слушателей был и музыкальный руководитель одной из ведущих групп Франции. Он заинтересовался текстом и просил узнать насчет его использования.

– Вот как? – неопределенно хмыкнул я и, добив коктейль, поставил пустой стакан на стол. – То есть, как я понял, вы хотите представлять меня и продвигать мои же песни. Я прав?

– Правы, – тихо согласился Лемур. – Это золотое дно, да на одном авторском отчислении вы получите огромные гонорары, если песни пойдут! А они пойдут, поверьте моему опыту.

– Я согласен, – спокойно ответил я.

Похоже, Лемур собирался долго уговаривать меня, поэтому запнулся, закашлялся и, получив от меня по спине, просипел:

– Почему… кхе-кхе…

– Почему быстро согласился? – переспросил я, пока музыкант вытирал платком выступившие от кашля слезы.

– Да.

– Всё очень просто. Один мой юрист работает по техническим патентам, вот второй как раз по песням, но… Дело для него новое. Нет, регистрацией он занимается неплохо, продвигая их, но вот пустить песни в дело – это уже не для него. К тому же я не сказал вам главного, точнее не уточнил. Песни регистрируются, на что понадобится достаточно много времени. Речь идет о неделях, если не о месяцах, поэтому дело не такое скорое.

– Это не так важно, главное подписать договор о намерениях, чтобы они не ушли другим музыкантам, а там можно и подождать.

– Да? Ну, хорошо, вот визитка моего юриста, он более компетентен в этом деле с юридической точки зрения. Я ему позвоню и сообщу о вас. Он предоставит вам альбом поданных на регистрацию песен, вы отберете себе нужные. Советую поторопиться. Юрист не уполномочен подписывать столь важные документы, а я пробуду во Франции до завтра. Вылетаю в обед.

Лемур заторопился:

– Вы можете, месье Серебряков, позвонить своему юристу и договориться, что я буду у него сегодня в течение часа?

– Конечно. В кафе, у стойки бара есть телефон. Подождите меня минутку.

Мне повезло, Юрген был на месте. Объяснив ему ситуацию, я получил полное согласие и, вернувшись, передал адрес конторы юриста Лемуру. Тот торопливо поблагодарил меня и поспешил в сторону стоянки такси.

Проводив его взглядом, я посмотрел на столик и возмутился:

– А платить кто будет?!..

После кафе я все-таки дошел до башни и, найдя «своего» фотографа, узнал, как у него с негативами нашей прошлой фотосессии. Но как оказалось, к нему приходил мой родной брат и забрал негативы.

– …но, молодой господин, у меня осталось несколько ваших фото на выставочном стенде. Не хотите ли приобрести? – хитро прищурился старый фотограф.

– Ну, давайте посмотрим, что у вас там есть.

Было всего шесть фотографий, все шесть я и выкупил. Пришлось, так как прошлые изъял Роземблюм, передав их Алексу, а тот, видимо, озаботился негативами. Пустым возвращаться не хотелось, вот я и побегал, благо был не под контролем. Слежки не обнаружилось, как я ни проверялся. То есть мог гулять, как та собака… или кошка. Да не важно.

Конечно, некоторых фото не хватало, вот я и предложил настрогать еще. Только предупредил старика, что приеду за готовыми фотографиями и негативами лично. Завтра к утру. В течение часа мы гуляли вокруг и по самой Эйфелевой башне, нащёлкав до пятидесяти снимков со мной и башней. Даже с жандармом сфотографировали. С новым, я его не знал, но попозировать тот не отказался, даже денег не попросил.

После этого я вернулся в отель и ожидал возвращения парней своей группы после посещения посольства. За их явлением я наблюдал в окно. Веселенькие такие, с какими-то перевязанными коробками в руках. И судя по блестке, застрявшей в подворотничке Романа, их еще там и салютом осыпали. Короче говоря, поздравили хорошо. Вместе с Роземблюмом из машины вышел и Алекс. Заметив меня в окне, он показал знаком, что сейчас зайдет. Кивнув согласно, я закрыл окно и вышел в коридор встречать победителей.

Первым на лестнице появился Иван. Увидев меня, он обрадовался и показал на коробку, что нес в руках.

– Смотри, что мне вручили. Дарственный пистолет.

– О, – удивился я. – Дай заценить.

В это время поднялись остальные с такими же коробками в руках, встали позади Ивана и слушали меня.

– «Беретта» модели тысяча девятьсот тридцать четвертого года. Пистолет самозарядный, действует на основе отдачи со свободным затвором. Кожух-затвор характерной для многих пистолетов «Беретта» формы – с большим вырезом сверху, почти на всю длину ствола. Дульная часть ствола слегка выступает за передний срез затвора. Возвратная пружина расположена под стволом. Ствол при выстреле неподвижен, однако он легко снимается при неполной разборке оружия. Ударно-спусковой механизм одинарного действия с открыто расположенным курком. Предохранитель флажкового типа, расположен слева на рамке. При повороте флажка вниз-вперед пистолет снимается с предохранителя, поворот флажка вниз-назад блокирует спусковой крючок. Коробчатый магазин на семь патронов, однорядный, с характерной «шпорой» под мизинец. Защелка магазина – в основании рукоятки. Подаватель магазина служит затворной задержкой. После израсходования патронов затвор упирается в выступ подавателя и остается в заднем положении. Когда пустой магазин вынимают, затвор закрывается, если только он не был зафиксирован в заднем положении флажком предохранителя за выемку в затворе. Такая фиксация затвора нужна, в частности, для неполной разборки пистолета. На затворе слева расположен указатель наличия патрона в патроннике в виде выступающей шпильки. Эти пистолеты обладают отличным качеством, включая экземпляры, изготовленные в годы войны. Лишь в конце войны снизилось качество обработки поверхностей, что не сказалось ни на надежности работы, ни на точности стрельбы. К тому же они имели минимальную стоимость, были удобны в обслуживании и просты в ремонте, если случалась такая необходимость. Недостатком пистолета является флажковый предохранитель, запирающий только спусковой крючок и не блокирующий курок или ударник, что резко снижает безопасность в обращении с оружием, если его курок взведен, а патрон находится в патроннике… – посмотрев на круглые глаза слушателей, я смущённо хмыкнул. Увлекся, бывает у меня такое с оружием. И быстро закончил: – Данный экземпляр выполнен в подарочном исполнении и имеет дарственную табличку на рукоятке. Написано по-французски: «Честь и верность. Коллегам из Советского Союза от французских полицейских».

– Хм, спасибо за подробную лекцию, – прочистив горло, поблагодарил Роземблюм, нарушив молчание. – Всем отдыхать, завтра вылетаем на родину.

Парни задвигались, направляясь к своим комнатам, а стоявший на лестнице Алекс проскользнул в мою комнату.

– Ну, ты выдал. Что это было?

– Да так. Повеселился, – отмахнулся я. – Как там наш контейнер?

– Уже двигается по железной дороге в порт Марселя. Не волнуйся, всё будет в порядке. Тут другое. Наш ответственный за моральный и психологический облик сотрудников посольства товарищ заинтересовался тобой.

– Замполит, что ли?

– Он самый. До него дошел слух о твоих… э-э-э… аморальных для советского человека делах.

– А что не так? – не понял я, быстро прикидывая, что я мог такого сделать.

«Про патенты узнал? Так по всем документам я числюсь инкогнито, мои настоящие данные знают только юристы. Даже первые мной лично поданные на регистрацию патенты переделаны. Веселье с покупками? Нет, тут я прикрыт, парни меня не сдадут, так как сами в это влезли, наш наблюдатель от конторы Иван мной куплен. Что еще? Бабы, что ли?»

– То, что ты ведешь разгульный образ жизни. Кто-то из нашей технической группы поддержки на тебя настучал. Вот меня этот товарищ и вызвал.

– А-а-а?..

– Не волнуйся, я прикрыл тебя. Сказал, что это было только раз, и то не по твоей инициативе, а во втором случае в твоей комнате ночевали две девушки, ты им как советский джентльмен уступил номер, а спал с Андреем в его номере. Запомнил? Будешь так и говорить, если что спросят. Заучи, это всё по документам проходит.

– Ясно, спасибо. Что за жук этот замполит?

– Новенький. Нашей службы еще не знает, но гонору-у! Такой пока гору дров не наломает, не успокоится. Ладно, я поехал. Завтра в десять часов за вами прибудет небольшой автобус и повезет в аэропорт.

– В десять? В десять – это нормально. Успею сдать арендованную машину.

– Ну, всё. Береги себя, – Алекс встал и подал мне руку. – Больше мы не увидимся, поэтому скажу без пафоса, я был горд с тобой работать. К майору вот представлен, приезжай еще через полгодика так – вдруг мне на плечи упадут погоны подполковника? Ты фартовый. Я вижу.

– Фартовым меня еще не называли, но спасибо. Бывай.

Мы обнялись, и я проводил Алекса до дверей.

Утром, как и собирался, я заскочил в мастерскую фотографа, забрал заказ, потом заехал к юристу и подписал с десяток договоров, после этого сдал машину в пункте проката, на что ушло с полчаса, получил назад залог и поехал на такси в отель. Едва успел. Собрал вещи и в форме, как и остальные, загрузился в ожидающий нас микроавтобус «Мерседес», и мы поехали в аэропорт. Там еще одна, последняя во Франции пресс-конференция, которую я также избежал, и посадка в самолет. Что примечательно, французский посол летел с нами на том же самолете. Причем он был оченьдоволен. Причина была ясна даже мне (остальные и так знали): на лацкане его пиджака была новенькая красная пуговичка ордена Почетного Легиона. Заработал-таки награду за свою авантюру.

Поглядывая на уносящуюся назад землю при разбеге самолета, я пробормотал:

– Прощай, весёлая и хорошо понятная мне Франция, увижу ли я тебя еще когда-нибудь?

– Чего? – не расслышал сидевший рядом Андрей.

– Я говорю, что побыстрее бы домой. Дочек хочется обнять, – громко сказал я ему в ухо, чтобы он расслышал под рев взлетающего самолета.

– Это хорошее желание, – кивнул он. – Надеюсь, всё будет хорошо.

– Это да, – согласился я, потом сдвинул фуражку на лоб, слегка опустил спинку сиденья и прикрыл глаза.

* * *

Честно говоря, Москва меня встретила недоброжелательно. Нет, погода была изумительная. Солнечный вечер, легкая дымка над городом и прекрасное настроение, пока мы не сели в аэропорту и нас не повезли в контору писать рапорты. Ладно во Франции, я там исполнял роль шестерки, но почему-то и тут со мной так же обошлись. То есть по прибытии в управление всех парней увели, нам даже попрощаться не дали, а мне сунули в руки пару десятков листов, дали ручку и велели написать рапорт о работе без всяких объяснений. Видимо, перестановка была глубже, чем я думал. Ни с Власовым, ни с Вихрем мне встретиться не дали, даже до Сахаровского, ранее непосредственного командира, добраться не дали возможности. Мол, я в запасе, теперь не в штате, так что гуляйте, юноша, генералам не до вас. Так мне и ответили.

После написания рапорта, на что у меня ушло два с половиной часов, аж пальцы, что перо держали, заболели, я отдал рапорт дежурному, и меня выпроводили из управления. Одним словом, ни доклада начальникам, ни чего-то подобного не было. Пожав плечами, я подумал, что пока не до меня, поэтому налегке поехал к себе. Благо смог позвонить и предупредить Дарью Михайловну о своем скором прибытии. В ее коммунальной квартире был общий телефон, так что это было не трудно сделать.

Планы у меня на ближайшие дни такие. Неделя в Москве, есть некоторые мелкие дела, прокачусь по Союзу. Планы по ликвидации маньяков отодвигать в сторону я не собирался. Через одиннадцать дней в Ленинградский порт должен прибыть сухогруз с нашим грузом, мы с парнями уже договорились, чтобы они не дергались, я всё беру на себя. Доставку в Москву я имею в виду. Мои-то ящики сразу мимо Москвы в Киев пойдут товарным составом, там родня встретит (о, не забыть предупредить!), а небольшой ящик, где были чисто мои покупки, для себя и дочек, я доставлю лично в Москву к себе на квартиру. Данные Роземблюма у меня были, по прибытии я сообщу ему о доставке и месте хранения, то есть на каких товарных железнодорожных складах их ждет заветный контейнер, а дальше он сам сообщит остальным. Мое дело доставка.

Кстати, а что делать с контейнером? Алекс сказал, что он был куплен, но кем и кому? Интересно, его можно прихватизировать? Надо будет подумать.

Выйдя из здания управления, я на секунду остановился, вдыхая запах свободы, и неторопливо пошел прочь от грозного здания, имевшего не очень хорошую репутацию в народе. Чемодан у меня забрали как подотчетные спецсредства, поэтому сунув руки в карманы стильных штанов, купленных во Франции, я лениво шагал по улице. Повернул на перекрестке не останавливаясь, и потопал дальше. Правда, крохотная заминка все-таки была, когда я заметил за собой хвост.

«Это еще что за хрень?» – мысленно пробормотал я, неторопливо шагая и проверяясь всеми доступными незаметными способами. Вычислить я смог только две машины и трех топтунов, но был уверен, что это не все.

В кармане у меня лежали возвращенные родные документы, паспорт, права, партбилет, а также вернули бумажник, подарок отца, и внутри всё было на месте. Жаль, остаток франков пришлось сдать по описи в бухгалтерию, хотя там не так много осталось. Удостоверение я давно сдал, как и оружие, когда меня вывели в запас. То есть я – недействующий сотрудник, и эта непонятность слегка обеспокоила, а всё, что беспокоит, меня напрягает. Ладно, посмотрим, что вам от меня надо, будет возможность – узнаем.

Встав на кромку тротуара, я стал ловить такси – улица центральная, их тут много ездит. Так что буквально через минуту рядом притормозила такси «Волга», уже с пассажиром.

– Куда? – спросил водитель.

– В ГУМ.

– Садись.

Я сел на переднее сиденье и, расслабленно откинувшись на спинку, стал наблюдать за дорогой, другими машинами и прохожими на улицах.

«А ведь мы такие же. Не вижу никакой разницы с тем, что видел во Франции. Те же спокойные и доброжелательные лица. Только машины другие и одежда. А разницы почти нет. М-да».

У ГУМа я вышел, расплатился – отдал сорок копеек – и направился к ближайшим дверям универмага. Мне нужно было оторваться от слежки, и что другое, кроме как огромный магазин-муравейник, мог мне в этом помочь? Одним словом, у меня получилось уйти через черный ход – успел сбежать на соседнюю улицу раньше, прежде чем ее перекрыли топтуны. Дальше было просто. Я поехал в международный аэропорт, где прошел в помещение камер-хранения аэровокзала и, найдя нужную ячейку, набрал код. Достав из ячейки плотный конверт с вещами, которые у меня бы точно отобрали (успел вытащить их из чемодана, воспользовавшись походом в туалет, и перепрятать в ячейку), после чего направился к выходу. Через тридцать минут мое такси въезжало во двор дома, где в глубине двора я заметил очередного топтуна, встрепенувшегося при моем появлении.

Дарья Михайловна уже приготовила ужин и встречала меня в дверях. Поздоровавшись и передав ей пакет, который она отнесла на стол в кабинет, я быстро принял душ, накинул домашний халат и сел ужинать, нахваливая домработницу. Что сказать? Было видно, что она расстаралась. Также я пояснил, что приехал временно, на неделю-другую, после чего вернусь отдыхать в Сочи дальше. Мол, подработка организовалась.

После того как Дарья Михайловна ушла домой, я провел некоторое время за чтением подшивок газет и журналов, что успели накопиться на столе в кабинете за время моего отсутствия. Я выписывал две газеты: «Труд» и «Комсомольскую правду» – а также журнал «Крокодил». Дарья Михайловна добросовестно собирала корреспонденцию, всё складывая стопками на краю стола. Газеты отдельно, журналы отдельно, письма тоже отдельно. Последних, на мое удивление, было довольно много, штук двадцать.

Изучив по номерам газеты, я нашел несколько больших статей о нашей командировке во Францию. В последнем выпуске было указано, что умами наших сыщиков была одержана блестящая победа, и что скоро они вернутся на родину, где получат заслуженную награду.

– Ага, как же, – саркастически хмыкнул я. То, что меня со всем этим прокатили, я уже понял.

Убрав газеты, я отодвинул журналы в сторону – пока не до них, потом подниму себе настроение – и взял первое письмо сверху.

Письма были разные. Семнадцать от восторженных читателей, слушателей и почитателей, – их я пробежал мельком, но с интересом. Даже посмеялся пару раз от читательских перлов.

– Как только издательство додумалось перенаправить вас ко мне? Наверное, как-то прорвались по блату. Ладно, что там дальше?

Четыре письма были более интересны. Одно от режиссёра, что снимает «Кавказскую пленницу», с сообщением о начале съемок и приглашении на презентацию фильма весной следующего года. Намек был ясен. Я обещал Леониду Иовичу протолкнуть фильм на большие экраны, так как цензура его могла и не пропустить. Видимо, он об этом вспомнил и намёком дал понять, что моя помощь в скором времени понадобится. Поможем, мне это не трудно. Главное, чтобы он уговорил Никулина и Моргунова сняться в нем. В мое время сценарий им, видите ли, не нравился. Надеюсь, доработанный мной он им придется больше по вкусу. Ладно, я всё равно дал разрешение на легкую доработку, потому как сценарий был фактически один в один с тем, что был снят в моем мире.

– Однако! Уже снимают? Не ожидал, – удивился я.

Презентация была назначена на позднюю весну – начало следующего лета, чему я не удивился. Пока снимут, пока смонтируют, пока обкатают.

Три других были от разных ведомств. Одно от Союза писателей с предложением о вступлении, второе такое же, только от Союза композиторов. Правда, в последний не предлагали вступить, но приглашали к себе на очередное праздничное событие. Оба конверта отправились на полку для дальнейшего осмысления. Вот четвертое, последнее письмо меня заинтересовало. Оно было отправлено из американского посольства сотрудником, отвечающим за культуру, с приглашением встретиться в ближайшее удобное для меня время. В штатовских посольствах эта должность была закреплена в основном за сотрудниками ЦРУ.

– Ха, так вот почему наружка за мной ходит? Я-то думал, – облегченно хмыкнул я.

Я вышел в коридор и, пройдя к входной двери, прислушался. Было тихо. Открыв дверь, я вышел на лестничную площадку и снова прислушался. Так ничего и не расслышав, подошел к соседней квартире и нажал на дверной звонок. Через минуту дверь открылась, и я увидел соседа. Инженера с завода «Серп и Молот».

– А, Игорь. Я думал, ты ещё отдыхаешь, – пробасил он, здороваясь со мной. – Какими судьбами? Что-то случилось?

– Да. Телефон сломался, а мне срочно позвонить нужно. Разрешите воспользоваться вашим?

– Да пожалуйста, – отодвинулся инженер в сторону, пропуская меня. Поздоровавшись с выглянувшей из кухни хозяйкой, я подошел к тумбе в прихожей, где стоял требовавшийся мне аппарат.

Сняв трубку телефона, я набрал номер дежурного конторы и сообщил о подозрительном письме (так было положено действовать по инструкции), попросив перенаправить меня в отдел майора Владимирова. Того не было на месте, рабочий день закончился.

Меня это не особо расстроило, я знал домашний номер майора. Набрав его, велел соседу их коммунальной квартиры позвать майора и, поздоровавшись, попросил того о небольшой услуге. Узнать, что хочет от меня штатовский прыщ. Тот обещал всё сделать быстро. О прослушке соседей я не беспокоился – мой еще ладно, но не соседей. Не то время, не тот век.

Поблагодарив соседей, я вернулся к себе и, взяв пакет, что привез из Франции, разорвал его, чтобы достать множество фотографий. С полки серванта взял пустой фотоальбом и стал раскладывать фото по страницам. Уместились все, я подписал рукой на обложке: «Я и Франция». После чего убрал альбом в сейф. Этот альбом я могу показывать только тем, кому доверяю, то есть не всем. Может, и зря так рисковал, но зато память.

Одним словом, возился я так до самого вечера. Закончив, убрал весь мусор в ведро, после чего умылся, почистил зубы и пошел в спальню. Пора ложиться спать. Завтра дел много, нужно хорошенько отдохнуть.

Друзей я не предупреждал, что вернулся, для них я всё еще в Сочи. Это меня устраивало, и менять ситуацию не хотелось. У меня были серьезные планы, и рушить их я не хотел.

Про следующие пять дней особо сказать нечего, я просто отдыхал и гулял по городу. В Лувре я так и не побывал, зато в московскую Государственную Третьяковскую галерею зашел. Как раз сейчас гулял по залам, изучая творения прошлого.

О чем можно вспомнить, так о том, что Владимиров таки смог выяснить интерес ко мне со стороны штатовцев. С этой стороны чиновник по культуре действительно им и являлся, а не цэрэушником, как мы все думали. То есть интерес его ко мне был чисто рабочим. Он хотел уговорить меня на издание «Интернов» в Штатах, так как издательство и другие государственные структуры что-то не телятся и тормозят продвижение этой идеи. Думал, что я потороплю их. Когда всё это выяснилось, в тот же день был отправлен мой вежливый отказ, тогда же наружка была снята. Это произошло сегодня, и я, наконец, расправил плечи – не люблю, когда за мной наблюдают.

Вот и гулял я поэтому по галерее, дополнительно убеждаясь, что топтунов за мной нет. Кстати, меня так и не вызвали. Хотя награждение группы, в который я как бы состоял, даже по телевизору показали. Роземблюма наградили орденом Ленина. Подумав, я сплюнул и не стал обижаться, махнув на это рукой. Пошли они. Если еще где им задницу подпалят, пусть ко мне не обращаются.

В галерее мне понравилось. Проходив по залам до усталости и набравшись новых впечатлений (вот уж не думал, что я такой эстет, хотя в живописи немного разбирался – прошлая жена была художницей), я вышел из здания и, не раз вспомнив об оставленной в Сочи машине, поймал такси и поехал домой. Эти пять дней прошли в праздном безделье, однако у меня было множество дел, и их нужно было решить. Вот завтра еще подождем, для проверки, мало ли, но послезавтра начнём по ним плотную работу.

Так и получилось. Следующий, шестой день пребывания в Москве я развлекался по-всякому, отдыхая, как и предыдущие дни, душой и телом. Даже на колесе обозрения побывал. Море впечатлений! Ну, и заодно убедился, что наружка с меня сто процентов снята. Это хорошо, пора платить по долгам.

Нужный мне человек появился только поздно вечером. Вот он вышел из служебной черной «Волги». Наклонился и что-то сказал водителю через открытую дверь, после чего хлопнул дверцей и направился в сторону подъезда. Я же, аккуратно скатав коврик и на ходу убирая его в рюкзак, поспешил в сторону двери с чердака на верхнюю лестничную площадку элитного дома для государственных деятелей, который охранял милицейский наряд. Дверь уже была открыта, хотя с виду всё так же на надежном запоре, однако я легко открыл ее и, слыша шум движущегося лифта, спустился на один этаж ниже, приготовив оружие, которое я купил во время своих пошлых прогулок. Ранее это была длинная вязальная спица. Сейчас же это шило-стилет с длинным и заострённым лезвием. Может, кому-то покажется, что лезвие мягкое и от удара в кость уйдет в сторону, так для мня это не проблема – я знал куда бить.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю