Текст книги "Зверолов"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Машина, старенький москвич, уже негромко работала на холостом ходу. Мы затащили раненого в салон и уложили на заднее сиденье. После чего хозяин сел за руль, а дядька Богдан устроился рядом. Лейтенант категорически не захотел уезжать, но просил проследить за раненым, отдав соседу его документы. Наконец машина уехала вниз по улице в сторону ближайшей больницы – тут езды пять минут, а я вопросительно посмотрел на летеху.

– У меня приказ охранять вас.

– Ясно. Пошли к нам, там и приступишь к своей работе.

Лейтенант был без шинели, в свитере да шапке. Заметив, что он начал синеть и дрожать на ветру – градусов пятнадцать с утра было – я повел его в дом.

У родителей, успокоив всех, кто был внизу, с вешалки дал лейтенанту полушубок и отправил на улицу – пусть сторожит. Хотя стрельба вроде стихала. Уже минуту ни одного выстрела, но зато в том месте слышался многоголосый шум, рев моторов, и, взвыв, стихла сирена. Дети в подвале бегали, играли в догонялки, взрослые степенно беседовали, а я сидел на ступеньках лестницы и отслеживал ситуацию. Не выдержав, поднялся наружу и, выглянув, спросил у лейтенанта, который занял позицию наблюдения в том же месте, где и я их увидел:

– Ну, что там?

– Вроде взяли голубчиков. Начальства понаехало… Машины скорой помощи вижу, милиции и две красные пожарных, тушат угли, что остались от какой-то постройки, – обстоятельно ответил охранник, продолжая наблюдать за ситуацией. – О, к нам машина едет. Вроде наша «аварийка»… Точно, наши, из дальнего наблюдения.

Через минуту машина остановилась у ворот нашего дома, и вышедшие люди начали перекрикиваться с лейтенантом. Тревога в их голосе пропала, когда лейтенант подтвердил, что со мной всё в порядке. Потом он доложил о ранении напарника и о том, что его отправили в ближайшую больницу добровольные помощники.

Оставив еще двух охранников, грузовик укатил обратно.

На ближайшие два часа нас оставили в покое. Вернувшийся дядька Богдан с полчаса посидел у нас, доложил лейтенанту, что напарник его предан с руки на руки врачам. Пополдничав, он прихватив своих и утопал домой.

Стрельба давно стихла, и охрана подтвердила, что все боевики задержаны. Жизнь в доме вернулась в нормальное русло. Бабушка с мамой суетились на кухне, отец убрал ружье на место и с дедом в подвале дегустировал домашние вина с батькиных виноградников. Там же на всякий случай находились и дети. То есть дочки с сёстрами.

Сходить к соседям за медпортфелем мне не дали, один из охранников сам принес его.

Так мы и сидели в неизвестности, ожидая новостей.

– Бать, время за семьей Толика ехать. Поезд прибывает через сорок минут. Пойду, поговорю с охраной и съезжу на вокзал.

Сперва охрана воспротивилась моему отъезду, пришлось дать напора в голос, что всё равно поеду. Те связались с начальством и получили разрешение. Один охранник остался во дворе у родителей, двое поехали за мной на своей машине. Так что доехал я до вокзала в сопровождении охраны и вполне благополучно. Также они сопровождали меня по перрону.

Наконец нужный поезд подошел, и я направился встречать брата, его жену и сынишку-грудничка. Первым из дверей вагона появился брат в своей курсантской форме, с распахнутой шинелью поверх, следом жена Аня. Поздоровавшись с братом, потом с невесткой, я посоветовал поторопиться. Ветер, ребенка можно продуть.

– Это что за типы? – засек сопровождение брат, мельком посмотрев на охрану.

– Да была у нас тут история. Садитесь, вещи в багажник… Ага, сейчас в машине расскажу.

Братишка устроился рядом, а его жена на заднем сиденье с ребенком. Пока ехали, я рассказал сильно урезанную историю о стрельбе на нашей улице и о том, что преступники обезврежены.

– Но что там происходит, я и сам не знаю. Это раньше козырнул удостоверениям – и прошёл к начальству. Сейчас даже к оцеплению не подпускают.

– Это там? – спросил брат, указав рукой.

– Ага, вон, видишь, где пожарные суетятся? – спросил я, поворачивая на нашу улицу на перекрёстке у магазина. – Там всё и происходило.

Родители и дед с бабкой встретили Толика с семьей так же хорошо, как и меня, и тоже закатили небольшое гуляние. Правда, родственников звать опасались. Те, кто знал, сами приехали, удивлённые суетой на нашей улице. Как бы то ни было, погуляли хорошо, и я отправился в свою спальню (вторую занял Толик с женой).

Следующим утром охрана вежливо просила меня не покидать территорию участка родителей, так что я по-прежнему не знал, что происходит, так и прошел в неизвестности этот день. Звонить я тоже и не думал, так с родственниками пообщался, и всё. Наконец, двадцать восьмого декабря, когда лениво бегал по двору с лопатой, собирая выпавший снег в одну кучу, складывая по возможности снежную горку, дверь в воротах открылась, и вошел полковник Рощин собственной персоной. Двор был пуст, Толик с женой, оставив сына на попечение родителей, уехал на отцовской «Волге» по друзьям, так что я был один.

Подкинув в руке лопату, я изучающе осмотрел полковника.

– Не советую, – ответил он на мой взгляд. – Я не делал из тебя мишень. Честно. Для нас самих было неожиданностью, что тебя тут уже ждут… Может, пройдем в дом?

– Может, – вздохнул я и воткнул лопату в небольшой сугроб. Всё, что удалось собрать. – Пойдемте, хотелось бы узнать, что тут происходило и почемуэто происходило?

Мы, оббив снег с ботинок на крыльце, прошли в сени, потом в прихожую, где разделись и повесили верхнюю одежду, и по лестнице спустились в полуподвал.

– А большой у вас дом, – удивился полковник, оглядываясь и приглаживая короткий ежик волос.

– Ну дык, сколько выбирали, что купить. Взяли самый лучший.

– Ну да, конечно.

Мы вошли в мою комнату, и я запер дверь, чтобы девчата, которые уже с любопытством следили за нами с лестничной площадки, не могли подсмотреть и теоретически подслушать.

– Я весь внимание, – сел я за небольшой столик и жестом пригласил полковника.

– Кхм, – прочистил горло Рощин и сел за стол. Поставив под ноги портфель, с которым он, казалось, никогда не расстается, и сцепив пальцы в замок, полковник посмотрел на меня. – Даже не знаю, с чего начать.

– А вы с начала начните, чтобы понятно было, – подсказал я.

– М-да. Не могу я тебе всего рассказать, у тебя доступа к этой информации нет, – задумчиво протянул полковник. – А мне проблем на службе за выбалтывание секретной информации не нужно. Поэтому пройдусь поверхностно.

– Давайте хоть что-то, – согласился я.

Да в принципе я и не надеялся, что мне всё выложат. Более того, не уверен, что вообще правду расскажут. Знаю, сам из этой системы. Но часть правды – и то хлеб, по крупицам можно собрать полную картину. Думать я еще не разучился.

– Честно скажу, пришлось покопаться в твоем прошлом, чтобы найти ту ниточку. Да и твои предположения на бумаге пригодились. Британская версия подтвердилась.

– Ага, значит, мстили за провал во Франции.

– И за него тоже, – кивнул полковник. – Я читал твое личное дело. Не то, что ты таскал из архива, а настоящее. Так вот хочу напомнить тебе о том случае, когда ты гонял оуновцев и случайно вскрыл штаб-квартиру, перепутав корпуса домов.

– Было такое, – согласился я.

– Это были британские шпионы, частично они сдали своих агентов при допросах, да и мы устроили радиоигру, когда они согласились сотрудничество. Правда, через два месяца те оборвали связь, видимо догадавшись о дезинформации. Вот и во Франции ты им напакостил. Они и подняли все связи.

– Американцы помогли? – заинтересовался я.

– Нет, свой агент.

– Тобольский?

– Стругов, – спокойно ответил полковник. – Он смог получить доступ с помощью своего недалекого начальника к французскому делу двухлетней давности, выяснил, кто там участвовал, и докопался до твоего дела. До того самого, что ты читал. А в нем было указано об операциях на Западной Украине и о захвате штаб-квартиры. Полковник заинтересовался и, потянув за эту ниточку, раскрыл тебя. Информация ушла к британцам, и оттуда был дан приказ на твою ликвидацию. Какой-то у них там легендарный агент погиб при этом. Честь и гордость требовали мщения.

– А как? Стругов к моменту минирования полсуток как был мертв.

– Машина полковника, пробив ограждение, улетела в канал. Тело так и не нашли.

– О как? Эвакуировали подставившегося агента?

– Мы тоже так думаем, поэтому его ищут. Давай я продолжу рассказ. Значит, приказ был отдан завербованным подкупленным и законспирированным агентам, именно в такой терминологии, и их людям из остатков бандеровцев. На тебя охотились две команды.

– Так вот почему такая несогласованность действий, – понял я.

– Да. Гранаты под машину заложил бандитский подрывник с Галитчины. Именно поэтому они так и лопухнулись. Не знали они, как потом выяснилось, о твоем отлете. Только адрес. А другие ликвидаторы ждали тебя здесь. Причем ладно бы кто попроще, офицеры контрразведчики оказались. Из местных. Ты, когда подсуетился со своим соседом, сыграл нашим на руку. Охрана издалека наблюдала за тобой, завербованные контрразведчики за ними, а группа профессиональной охраны уже наблюдала за разведкой.

– Не штабисты это были, силовики, сто процентов, – задумчиво протянул я.

– Да. Капитан и два старших лейтенанта. На чем их завербовали, уже выяснили, но тебе это знать ни к чему… Одним словом, из-за случайности начался бой у вас на улице.

– Причина?

– Один из военных хотел по огородам пройти в тыл вашего дома. Сейчас-то понятно, что он должен был подстраховать основную группу, но тогда твой сосед подумал, что началась акция, и выстрелил в него из своего именного оружия. Нагана, кажется. И надо сказать, попал, но не убил, а ранил лейтенанта. Тот открыл огонь из автомата, ну а там, как снежный ком, покатилось. Лейтенанта раненого добили быстро, но тот успел кинуть гранату, отчего погиб один и был ранен второй сотрудник охраны.

– Остальные?

– Через мгновение после начал боя двух других пытались задержать, но они успели закинуть в машину охраны, что подъехала вплотную, гранату и, добив из автомата и пистолета всех уцелевших, попытались уйти, но тут вмешались парни, которых привлек твой сосед. Они-то и загнали контрразведчиков в сарай, и оттуда те отбивались до последнего. Хорошо, что гранат у них было всего две. Плохо, что стандартный боекомплект к автоматам, это и дало им продержаться столько времени. А брать надо было живыми.

– Взяли?

– Только одного, того самого, что ты живчиком называл. Он и был старшим, капитан. Сволочи, с табельным оружием на дело шли. Потери с обоих сторон большие. Из девяти человек твоей охраны – кстати, местные решили на тебе молодую группу потренировать, ветераны ушли на пенсию, молодежи много – так вот, из девяти человек четверо погибли, двое тяжело ранены и только трое целехонькие. Это те, что в машине были. Тот раненый, которого ты перевязывал, выжил, но всё еще в тяжёлом состоянии. У парней, что неофициально привлек твой сосед, кроме пробитого колеса и простреленного лобового стекла потерь нет. У противника оба лейтенанта погибли, капитан ранен, но показания может давать, и уже дает. По его словам, после твоей ликвидации их должны были вывезти в нейтральную страну, обеспечить документами и деньгами. Как видишь – не получилось.

– Почему они раньше не расстреляли меня? Из автоматов не трудно изрешетить машину и отбиться от охраны. Проблем не вижу.

– Они хоть и предатели, но остатки совести еще не растеряли. Когда ты ехал от аэропорта, в машине были дети. Они перенесли акцию. Когда ездил на рынок, слишком тебя опекала охрана, да и в центре города всё происходило. Попытались ликвидировать тебя на рынке. Но ты сам пропал, и больше не было возможности, вот они и хотели провести акцию этой ночью и начали готовить позиции, стараясь не встревожить охрану. А те, лапти, ничего не замечали. Молодежь, что еще скажешь? Хорошо, что твой сосед среагировал.

– А может, их специально поставили, чтобы облегчить работу ликвидаторам? – поинтересовался я.

– Уже отработали эту версию. Нет, там дежурный офицер, что принял приказ из Москвы, направил их. Просто начальник всё подтвердил. С их стороны действия логичны.

– Ясно. А с Москвой что? Что с этими гоблинами?

– С кем? – не понял полковник.

– Одним словом, моральные уроды. С ними что?

– Да поймали. Сразу на следующий день после вашего отлета. Трое их было. Старший и двое подручных, старший и был сапером.

– Как сумели? Москва – город немаленький.

– Да проще некуда. Они были на машине, стояли на улице и с интересом наблюдали, как Митрич снимал закладку. Номера украинские, следователь заинтересовался и записал. Когда прошла информация, что тут могут быть замешаны западенцы, он о ней и вспомнил. Послали ориентировки по всем постам ГАИ, на выезде и задержали. Отпечатки с теми, что остались на машине, полностью совпали, да и разговорить их удалось.

– М-да. Работать умеете.

– Это еще что. Один из бандитов снайпером оказался. Да еще во всесоюзном розыске. По горячим следам стали колоть его на убийство Тобольского. Не сразу – парням пришлось принять некоторые меры – но сознался. Уже и чистосердечное написал, указал, куда винтовку бросил, там водолазы работают, сейчас следствие заканчивается, и собирается материал для отправки его в суд.

– Стопроцентная вышка снайперу… Это всё, конечно, хорошо, за три дня вы сделали просто титаническую работу и заслужили награды и почести. Но что насчет меня? Вы вырвали пару зубов, но челюсти еще могут кусать. Противник знает про меня и моих родственников. Я не могу сменить имя и всю свою жизнь, всё равно при нужде вычислят. Да и для меня это неприемлемо.

– Ты прав, наемников мы выбили, но у британцев наверняка еще есть козыри. Одного дипломата британского посольства мы объявили персоной нон грата и вчера выслали из страны. Была сделана фотодокументированная съемка встречи с одним из захваченных бандеровцев, что согласился с нами работать.

– Получается, я всё еще под прицелом. Мне это не нравится, – нахмурился я. – Ладно, я обнаружил гранаты, а если бы нет – и сел в машину с дочками?

– Ты прав, главную проблему мы не убрали и, к сожалению, должен признать, вряд ли сможем. Мы не знаем, сколько агентов противника осталось в нашем управлении и не узнают ли британцы о том, что к ним отправлены люди, задолго до того, как мы это сделаем.

– Я так понимаю, у вас есть ко мне предложение? – криво усмехнулся я.

– В некоторой степени так и есть. Мы не будем отдавать приказы на разработку операций по ликвидации резидентов. А просто продолжим проводить расследования. Нам политического скандала не нужно. Это не я сказал, – Рощин поднял палец вверх и добавил: – Сам.

– Я понял. Дело спасения утопающего в руках самого утопающего… Мне нужна информация.

Рощин поднял с пола портфель и открыл его. Через минуту передо мной лежал листок с краткими биографиями трех человек.

– Это вся информация о британских агентах. Одного, как ты знаешь, выслали, он там указан первым. Один работает в торговле, у нас с официальным визитом. Улетает обратно через месяц. Работает на разведку. К сожалению, информация по нему есть, но доказательств… Это он курировал и направил на ликвидацию контрразведчиков, как сообщил капитан. Про третьего ничего не скажу, но то, что он работает на британцев, это точно. Работает у нас по экспорту зерна. Инспектирует и ставит подпись на документах судов, что отправляются с продовольствием в Англию.

– Хорошо подготовились, – задумчиво протянул я, пробежавшись по информации на листе. – Генерал меня просчитал?

– Вы с ним уже сколько лет знакомы. Как он сказал, ты подобного не оставишь. Лучше взять это дело в свои руки, а не дать тебе заниматься самодеятельностью. Зачем нам самим этим заниматься, когда есть хорошо мотивированный желающий, что не состоит у нас на службе? Британцы никак не подумают, что именно ты вышел на охоту… Как работать будешь?

– Это мое дело.

– Я оставлю тебе телефон. Если потребуется перейти через границу, свяжись, помогу.

Подумав, я решил не раскрывать свои каналы и кивнул, принимая предложение.

– Это всё?

– Из того, что мне разрешено тебе сообщить и… предложить, всё. Была только просьба начать работу с середины января. Мы успеем подготовиться к неожиданностям.

– Без проблем, я и сам не собирался торопиться. Отдохну тут пока.

– Тогда всего хорошего, – встав, сказал полковник. Пожав ему руку, я проводил до выхода, помог одеться и, убедившись, что машина с Рощином отъехала от дома, задумчиво посмотрел на охранников, что продолжали работать и изрядно нервировать родственников, и направился обратно. Ага, сейчас прям – разбежался ждать. Как говорится, резидента надо колоть, пока он горячий.

Уходить я решил незаметно для охраны – ночью. Записку оставлю отцу, он передаст старшему. В ней попрошу вести себя, как обычно, как будто я в доме. Тот запросит у начальства, те обратятся к Рощину, ведь это он курирует меня, тот подтвердит.

Вечером перед ужином, когда Толик с Аней вернулись из гостей, мама попросила меня сходить за пропавшими мужиками. Отец с дедом были у дядьки Богдана, отдыхали душой от последних дней знаменитой на всю улицу наливкой дядьки Богдана. Сходив за ними, напомнил, что скоро уже ужин, и мама зовет.

– Черт, я же чуть передачу не пропустил, – воскликнул отец, посмотрев на часы. – Идем-идем, включай телевизор.

Пока отец с дедом собирались, я поспешил домой. Отец очень серьезно относился к некоторым недавно появившимся передачам на телевидении. В мое время была очень популярна такая передача, как «Жди меня». Тут она тоже была, но по радио, вернее нечто подобное было. Я смог продавить ее, и вот уже полгода эта передача выходит каждый понедельник в семь вечера и идет до полдевятого в прямом эфире по телевидению. Люди, потерявшиеся во время войны, уже и не чаявшие и потерявшие надежду, смогли попытаться найти своих родственников, друзей, знакомых, однополчан. Вал писем на адрес телестанции шел такой, что ведущий режиссёр был вынужден настоять на двух выходах передачи в неделю. Вот уже три недели, как она выходит в понедельник и пятницу с семи вечера, далеко обогнав по рейтингу другие передачи. За полгода телеведущие уже набили руку, как и работники, так что эта передача была одной из самых популярных в Союзе. Автором, естественно, в титрах был указан я… ну и еще два парня. Но тут ничего не поделаешь, моя идея и их проработка, они действительно неплохо потрудились, отчего теперь телезрители радуются каждому выходу.

Отец серьезно на неё подсел, и в конце передачи, когда двигался обзорный лист с именами и фамилиями, сидел у экрана с блокнотом, и если встречал знакомого, то записывал. Были и фото.

Мама рассказывала, буквально на днях во время такого просмотра отец вдруг возбудился, вскочил на ноги и побежал к телефону. Изображение на одном из фото он узнал. Это был мужчина лет сорока пяти – пятидесяти, и комментарий, что тот с войны ничего о себе не помнит. Просили помощи в опознании. Отец узнал в нем техника Ил-2, летчика из звена бати, немедленно связался со знакомым пилотом, благо войну тот пережил, и объяснил ситуацию, тот как раз искал своих однополчан, и этого техника тоже. Тот самый летчик улетел в Москву, и хотя потерявший память техник его не признал, но встреча состоялась. Недавно он звонил отцу и рассказывал, как встречались. Более того, там же он повстречался с командиром их полка, генерал-майором в отставке, что тоже прилетел после передачи. Так что удачный был проект. Актуальная, как никогда, я бы сказал.

Во время ужина я сидел между Толиком и Лидой и нарезал мясо, подкладывая его сестре на тарелку. Дочки угощались за отдельным столом для малышей, сестры его уже переросли и очень гордились, что доросли до взрослого, но вот в таких случаях им надо было помогать.

Разговор за столом шел обычный. Мама, вернувшаяся к столу (она подкладывала второе мелким), о чем-то спросила отца, который на миг отвлекся от телевизора, остановила взгляд на Толике и спросила у меня:

– Игорь, посмотри на брата. Младше тебя, и уже женат. Когда ты осчастливишь нас свадьбой? Родственники волнуются, станешь бирюком.

– Игорю это не грозит, если вспомнить, где он учится, – засмеялся брат. – Это не как я – с одними мужиками вокруг.

– С однокурсницами я принципиально не встречаюсь, – отмахнулся я от шуточек брата на эту тему. – Хотя, честно говоря, было тяжело. Сдуру приехал в первый учебный день на машине, так сразу видный жених. Да еще в одежде от дяди Яши. Стильный, да на машине. Вот наши медицинские красотки и устроили на меня охоту. Оно мне надо было?

– А как ты от них отбивался? – с мечтательной улыбкой спросил брат, и тут же получил легкую затрещину от жены, чтобы не думал о других бабах.

– Сделал вид, что зубрила и не интересуюсь девушками. Со временем сами отстали, да и я привык постоянно учиться. Нравится оно мне.

– Но всё равно нехорошо, что у тебя нет девушки, – огорчённо сказала мама, явно строя на меня какие-то планы.

– Почему нет? – удивился я. – У меня они всегда есть. Просто недолго и не из института. Дольше всех продержалась последняя, полгода уже. Пока рвать наши отношения не собираюсь, нравится она мне как человек, и собеседник хороший. Да и харизма присутствует.

– Кто такая? – заинтересовалась мама.

Задумавшись, говорить ли о своей девушке родственникам, получил незаметный тычок от брата в бок, очнулся и нехотя ответил:

– Артистка.

– Подожди, – встрепенулся отец, отвлекшись от голубого экрана телевизора, импорта из Франции. – Когда мы у тебя были недавно, ты нас еще в ресторан пригласил. Там к тебе такая девушка красивая подходила. Не она ли?

– Она, – улыбнулся я. – Быстро вы ее вычислили.

– Что там вычислять было, она естественная, с кем ты встречался и разговаривал при нас, – встрепенулась мама. – А красивая была, тонкая, как тростиночка.

– Это да. Как я уже говорил, встречаемся мы полгода.

– А жениться собираетесь? – мечтательно спросила мама. – Очень красивая девушка. Детки будут красивые.

– Пока не знаю, – попробовав салат, невнятно ответил я.

– Может, дети будут?

– Мне троих хватает, хотя я не против мальчика.

Последнее я буркнул совсем тихо.

– А почему ты нам не сказал, что у тебя девушка есть? – продолжила допытываться мама.

– Мам, если бы я тебе про всех своих девушек говорил, у тебя бы страниц в блокноте не хватило. Чего зря говорить? К тому же в данной ситуации это, наоборот, хорошо. Всё, что происходило за последние дни, ее никак не коснется. Никто о ней не знает, Никулин только и Лев Лесенко с женой. Ходили вместе как-то на один концерт.

– Но ты нас познакомишь? – уточнила мама.

– Чуть позже, хорошо?

– Хорошо, – вздохнула она.

– Сейчас все внимание! Вы, как я вижу, закончили ужинать, я хочу сказать вам вот о чем. У меня появились срочные дела, которые надо решить, поэтому сразу извиняюсь, но я исчезну на несколько недель. Дочки останутся у вас, пока я не вернусь. Это необходимо, и расспрашивать о причинах не надо. Поэтому добавлю, когда Толик, как и вчера, увезет бабушку с дедушкой домой, я уйду. Охрана снаружи об этом знать не должна. Бать, я тебе потом отдам письмо, передашь старшему, когда они обнаружат мое исчезновение, а так старайтесь вести себя так, как будто я дома, но болею. Говорите всем, что с постели не встаю. Охрану проинструктируют. Мне нужен надежный тыл. Я могу на вас надеяться?

– Я отвечу за всех, сын, – встав, сказал отец. – Раз для тебя это так важно, то ты можешь рассчитывать на нас. Мы же твоя семья, мы тебя не подведем. Не волнуйся.

Остальные подтвердили слова отца.

– Выберете сами, кто вместо меня будет болеть и лежать в постели, подобная кукла должна быть обязательно. Мама, сделай мне бутербродов с собой. Через час я ухожу.

– Хорошо, – тихо ответила мама.

Спустившись вниз, я стал собираться. Старый мой фибровый чемодан, в котором отец хранил рыболовные снасти, был принесен из сарая и наполнен вещами. На дно положил наган и узелок с двадцатью патронами. Из денег у меня было с собой полторы тысячи. Подумав, я отделил пятьсот рублей, решил оставить их родителям. Остальное убрал в карман. В чемоданчик же ушел и узелок с продовольствием, что заготовила мама.

Прихватив чемодан, я поднялся наверх и, поставив его у вешалки, подошел сзади к маме (она возилась у плиты) и, поцеловав ее в макушку, сказал:

– Пора.

Попрощавшись со всеми, дождался, когда Толик и бабушка с дедушкой сядут в машину и начнут выезжать со двора, я тихо выскользнул через окно с другой стороны дома и, поскрипывая молодым снежком, через огороды направился к соседним участкам.

– Вот и началась моя охота, – пробормотал я, потрепав по холке сторожевого пса, что бегал по участку соседей и, отодвинув доски в заборе, выскользнул на параллельную улицу.

Через пять минут я скрылся в ночной темени улиц Киева, редко где освещаемого фонарями. Начавшийся снежок заметал мои следы.

Искать меня вряд ли будут. Я действую в интересах конторы. К тому же когда еще обнаружат? Отец должен утром выйти и сказать, что я заболел. Ночной горшок будут выносить. Мама – бегать с тревожным видом (она хорошая артистка), вот бы дочки да сестры не подвели, а то у них что на уме, то и на языке. По садику знаю. Всё, что происходит в садике, до мельчайших подробностей мне сообщают мелкие, ну и воспитателям, соответственно, что происходит у нас на квартире. Вот я с воспитателями и договорился: я не буду возмущаться порядками в садике, они не будут распускать слухи, что происходит у меня на квартире. Но, думаю, можно и рискнуть, тем более я провел среди них разъяснительную работу. Вроде запомнили, надо говорить, что папа болеет. Да и тетки за ними присмотрят.

Так что ориентировочно у меня не больше суток, когда о моей пропаже узнают в Москве. Это по минимуму, могут и через пару дней узнать, если мои хорошо сыграют. В охране хоть и молодежь, что уцелела в перестрелке, но и опытные есть. Раскусят игру быстро.

Аэропорт встретил меня сиянием огней и шумом взлетающего самолёта. Работает, я-то думал, с начавшимся снегопадом закроют, на поезде придется ехать. Ан-нет, вот летают. Когда очередной самолет на Москву, я узнал заранее. Толик, прежде чем везти бабушку с дедушкой, сходил в магазин по позвонил с уличного телефона-автомата.

Отдав частнику, что меня подвёз, рубль, я взял чемодан за кожаную потрескавшуюся ручку и поспешил в здание вокзала.

Пройдя в кассу, я сообщил кассирше:

– Бронь на московский самолет.

– Фамилия?

– Андреев.

Паспорт предъявлять не требовалось. Вот житуха тут для террористов! Сколько рапортов писал на имя председателя, а всё не чешутся.

– Есть такая бронь.

Получив билет и сдачу с червонца, я направился к выходу на взлетное поле. Посадка должна была начаться через полчаса. Узнав у служащих багажного отдела, что небольшой чемоданчик можно перевезти как ручную кладь (до сих пор фигею, никто не проверяет, нет ли у меня оружия), и вместе с ним прошел в салон самолета, где смог запихать его на багажную полку.

Перелет прошел нормально, потрясло в воздушных ямах в начале пути, да попали в турбулентность при снижении над Москвой. Но, право, какие это мелочи. Я до сих пор радуюсь, что не на поезде отправился – сколько экономии во времени!

Спокойно выйдя из салона и прикрываясь рукавом от холодного ветра – в Киеве не такие морозы – я прошел вокзал (багажа нет, не задерживался) и вышел из здания вокзала.

Таксистов хватало, я был одним из первых, но подошел не к ним, а побежал к подъезжающему рейсовому автобусу. Меня мало интересовал его маршрут, нужно было уехать от вокзала. А вот таксисты одного из своих пассажиров могли запомнить.

Успел. Пройдя в салон, бросил пятачок в приемное устройство и оторвал билет. Заняв место у окна, я стал поглядывать на ночную Москву, по которой мы ехали. Машин на улицах хватало, но мне нужна была определенная, которую можно было найти только в одном месте. Одним словом, мне нужно было обзаводиться транспортом. Пересев на очередной остановке на нужный маршрут, я задумался.

Один из интересующих меня, тот, кто по списку проходил третьим, жил в Москве. Второй, что по торговой части, в Ленинграде, ну а третий островитянин, и самый вкусный по части информации, вернулся на историческую родину.

Вот и начнём с малого. Может, он и не знает о проводимых в мою сторону телодвижениях, но владеет другой информацией, которая мне может пригодиться. Например, всё по Лондону, людям, что там работают, и штаб-квартирам. Все контакты, о которых он знает, меня очень интересуют.

Заметив, что мы попали в деловой центр Москвы, я насторожился и закрутил головой. Были тут, конечно, и частные дома, но это пока не то. Разные министерства и другие организации меня не интересовали, но зато тут недалеко были гаражи и мастерские по ремонту машин скорой помощи. То, что доктор прописал, это и была моя цель.

На первой же остановке я вышел и, смешавшись с немногочисленными пассажирами, направился в сторону ближайших дворов. Ничего, тут всего полквартала – и будет то, что нужно. Остановившись на миг, я достал из чемоданчика пару бутербродов и, жуя на ходу, быстрым шагом направился к нужным мне строениям.

Муниципальные гаражи охранял всего один сторож, что прогуливался с берданкой на плече и в тулупе. С улыбкой вспомнив «Операцию Ы», я подкрался со спины и спросил:

– Бабуль, огоньку не найдется?

– Вот сейчас кто-то дошутится, – мужским басом ответила «бабуля» оборачиваясь, и тут же осела от удара в подбородок. Как говорил Папанов, «бить буду сильно, но аккуратно».

Охранник был не причем, поэтому я и нанес ему следы побоев на лицо – алиби, как говорится. Ключей у него, естественно, не было, как и сигнализации на воротах. Легко вскрыв висящий замок, я схватил сторожа за ворот полушубка и затащил его в гараж. Бросил у входа, связав руки ремнем винтовки.

Включив свет, с помощью рубильника осмотрел ряд машин и пробормотал:

– Ага. Это, значит, гараж. Мастерская в соседнем боксе.

В боксе, сверкая лакированными боками, стояло четыре белых «Волги» Газ-22 с красными полосами на боку и медицинскими эмблемами. Ключи даже искать было не нужно, они находились в небольшом ящике у входа. Висели на гвоздиках. Забрав все, я нашел машину с полным баком. Сев в нее, завел мотор. Работал тот заметно не так, как было нужно. Стучал. Проверив остальные (одна вообще не завелась), понял, что эти машины собраны для ремонта.

Пришлось вскрывать соседний бокс – может, там стоят исправные?

Разочаровался. Я надеялся хоть на одну работающую, которую не успели вернуть после ремонта, но в наличии были только разукомплектованные, вот и пришлось выгонять ту, у которой стучал движок, надеясь, что ее хватит на эту ночь.