355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Поселягин » Зверолов » Текст книги (страница 13)
Зверолов
  • Текст добавлен: 21 октября 2016, 19:36

Текст книги "Зверолов"


Автор книги: Владимир Поселягин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– Конечно, поэтому он так долго и осматривает.

Сапер достал из чемоданчика инструменты и пару минут возился под машиной. Вот он слегка приподнялся и стал осторожно доставать гранаты, обезвреживая и сразу же передавая в руки криминалистов. Вдруг тот подрывник прощёлкал и оставил отпечатки? Минифургон криминалистов КГБ стоял у выезда, загораживая дорогу.

После этого, воспользовавшись моими ключами, сапёр проверил салон и заглянул в капот с багажником, после чего крикнул:

– Чисто!

Немедленно к машине направились эксперты-криминалисты, а сапер с пару минут что-то энергично объяснял начальнику следственной группы, потом направился к нам, вытирая снегом руки.

– Митрич, ну что? – спросил я у него.

– Ты, Игорек, не ошибся. На тебя ставили, без сомнения, – сплюнул кряжистый пятидесятилетний сапер.

– Значит, была ловушка? – уточнил Рощин.

– Взрыватели проверю, скажу точно, но если бы я перерезал бечевку, что была привязана к валу, то рванула бы. Хитрая схема… Суки. Полный двор детей был. Неужто не понимают? Действуют, как поляки в сорок четвертом, когда наши наступали. Ладно, пойду, мне еще рапорт и экспертное заключение давать.

Сапер направился к фургону, а мы продолжили наблюдать за работой криминалистов.

– Они мне всю машину так своим порошком обсыпят, – недовольно сказал я, видя, как один эксперт снимает с дверцы отпечатки пальцев.

– Ладно, им тут работы еще на полчаса. Рассказывай, зачем хотел с генералом встретиться, – велел Рощин. – Александр Михайлович велел мне разобраться с этим делом.

– Давайте поднимемся, там и доложусь.

В квартире полковник разделся и, надев тапочки (ботиночки у него были не зимние), следом за мной прошел в кабинет. Закрыв дверь, я предложил ему присесть и, достав бутылку хереса, сказал:

– Мне нужно немножко выпить. Будете?

– Немного, – пошел на контакт полковник.

За полчаса я выложил все свои мысли насчет британцев и что они действуют руками завербованных сотрудников комитета. Генерала Тобольского и полковника Стругова я тоже на них навесил. Полковник, покачивая в руке полупустой бокал и иногда прикладываясь к нему, слушал очень внимательно, казалось бы впитывая информацию. Ой, чую, не зря его генерал себе в замы взял, не зря.

– Интересная информация, но согласен, она идеально ложится на все несуразности последнего месяца, – задумчиво сказал полковник. – Ты куда-то собрался? Что за чемоданы в прихожей?

– Кстати, странная ситуация, но заставляет задуматься. Фактически машину я поставил на прикол на две недели до возвращения из Киева. Билет я купил, всех обзвонил, поздравил, предупредил. Однако неизвестные всё равно минируют машину. Что это говорит?

– Ты хочешь сказать, они не владели этой информацией? – подался вперед полковник.

– Именно, если бы они знали, что я улетаю и наверняка воспользуюсь такси, что логичнее, чем гонять свою, они бы машину не минировали, но они этой информацией не владели. Но и минировал, по словам Митрича, профессионал. Несуразность какая-то.

Было видно, что полковнику очень интересна эта загадка, и он приложит все силы, чтобы ее разгадать.

– Когда у тебя самолет?

– Через три часа.

– Значит, так. Сейчас всё, что мне сказал, пишешь на бумаге на имя Александра Михайловича и улетаешь. Мало ли, как тут повернётся, рисковать не будем. Я позвоню в киевское управление и предупрежу их о тебе. Пусть приставят охрану.

– Дело, конечно, хорошее, но они будут привлекать внимание, – попытался отказаться я.

– Не волнуйся, они будут охранять тебя со стороны. И это не обсуждается… Я спущусь, узнаю, как там дела у экспертов, а ты начинай писать рапорт. Всё, давай, – велел Рощин и, поставив пустой бокал на столешницу, направился в прихожую, однако остановился у двери и спросил: – Телефоном воспользоваться можно?

Мне понравилась его вежливость, поэтому я без промедления кивнул:

– Конечно, товарищ полковник.

Дочки находились в зале у телевизора, с ними была Дарья Михайловна, а я сидел почти два часа в кабинете и быстро писал, почти не останавливаясь. Даже сделал несколько предположений, пусть и их отрабатывают. Если получится, это очень осложнит противнику работу.

Под конец вернулся Рощин и терпеливо дожидался, когда я закончу. Заодно сообщил, что машина первично проверена и ее в данный момент отгоняют в гараж управления, где она пройдет более вдумчивое исследование. По возращении я смогу ее забрать. Потом, сложив более двух десятков листов в свой портфель и коротко попрощавшись, отбыл в управление. Молодец он, освободил меня от опроса дежурного следователя, что вел дело о минировании моей машины. Всё, что надо, то есть мои показания, он уносил с собой в портфеле.

Как только я проводил полковника, то крикнул, чтобы собирались. Выделенная управлением машина, что отвезёт нас в аэропорт, как сказал полковник, уже должна ожидать, да и на самолет надо бы успеть.

Дочки были фактически собраны, поэтому с Дарьей Михайловной мы быстро их одели, я подхватил два чемодана из четырех, и мы заторопились вниз. Во дворе было полно народу, в основном из молодежи, участковый, что беседовал с замученным опросами следователей дворником, и стоявшая у входа черная «Волга» – больше никого не было. Водитель выскочил из салона, чтобы помочь мне, и открыл багажник. Пока он усаживал дочек, я побежал наверх за багажом. Перехватив у лифтовой площадки Дарью Михайловну с чемоданами – она решила помочь – поблагодарил ее и укорил, что в ее возрасте носить тяжести нельзя, коротко попрощался и поспешил обратно.

Погрузив оставшиеся чемоданы в багажник, я проверил, как сидят дочки на заднем сиденье, и сел на переднее.

– Аэропорт, и поторопись. Опаздываем.

– Сделаем, – ответил тот, запуская двигатель и врубая на рулевой колонке первую передачу.

Доехали мы действительно быстро, вот что значит ехать на служебной правительственной машине, да еще с опытным водителем. Я бы, честно говоря, на своей приехал позже.

Пока водитель доставал багаж, я помог выбраться из салона дочкам. Вместе с водилой подхватили по два чемодана и заторопились к кассе выкупать забронированные билеты.

Успели едва-едва. Как раз сдали багаж и с последними пассажирами поднялись на борт. С водителем мы расстались еще у пункта сдачи багажа. Я его не знал, но нормальный такой парень.

Полет был недолгий, и скоро мы уже покинули салон самолета.

– А где снег? Папа, кто-то снег украл! – закрутилась Женя, спускаясь по трапу.

– Видно, еще не выпал, доча, – ответил я. – Идем, вон дедушка и тетки руками машут.

– Где? – хором спросили дочери, закрутив головами.

– Вон, в вокзале, видите? – указал я рукой.

Дочки тоже им помахали. Мы прошли по полю, по которому дул умеренный, но на удивление холодный ветерок и, пройдя в здание вокзала, радостно обнялись с родными. Сестры взяли племянниц за ручки и побежали к машине, а мы с отцом пошли за багажом.

– Что, все-таки выполнил заказ матери? – спросил отец, пока служащий выдавал мне багаж по квитанции.

– Да почти всё.

– Вот зря ты им потворствуешь. Что ни попросят, всё везешь. Нет, это, конечно, хорошо, я теперь всякую мочу не пью, только херес и коллекционные коньяки… Ты его, кстати, привез?

– Да, вот в этом чемодане, – ответил я.

– Ага, хорошо… О чем я?

– Надо знать меру в просьбах мамы, – напомнил я.

– Точно.

– Ну, тут ты, бать, не совсем прав. Мне вот лично всё это приятно делать. Люблю, когда мама подаркам радуется. Так что мне всё это в удовольствие… Так. Ты давай стой с этими, я отнесу сперва те два чемодана, потом вернусь за остальными и за тобой.

– Давай, – согласился отец.

Перетаскав багаж в машину, мы с отцом сели на переднее сиденье, девчата чирикали на заднем, вполне удобно там уместившись, и мы поехали к дому родителей. Я краем глаза постоянно проверял окружающую обстановку и таки обнаружил за собой машину. Причем, как чуть позже выяснилось, их было три, они ехали за нами, сменяясь друг с другом.

– Снега у вас еще не было? – спросил я.

– Почему не было? – удивился отец. – Выпал неделю назад, сантиметров десять был, но почти сразу растаял, а два дня назад ударили морозы и держатся до сих пор. Минус девять на уличном термометре показывает.

– Понятно. У нас минус пятнадцать да сугробы по колено. Когда обильные снегопады были, мы во дворе снежную горку сделали, три метра высотой. Правда, часть снега пришлось с улицы заносить. Трешка трактористу, он нам натаскал. Зато детвора в восторге, из соседних домов прибегают кататься. Шум и гам во дворе до самого вечера.

– Не мешают?

– Да нет. Старушки и деды из нашего дома даже дежурство организовали во дворе. Следят, чтобы ничего не случилось и не баловались. А то на льду поломаться не трудно. Да и нравится им, не только сплетнями меняются, какая-никакая, а работа по интересам. Тем более внуки и правнуки там играют, а то сидят по квартирам, носа во двор не кажут, мол не лето, а сейчас попробуй загони, самые экстремальные еще и чай с собой выносят в термосах.

– Да, интересно там у вас.

– Так приезжайте. Отдохнем у вас, и айда с нами. Чай, недельку за свой счет сможете на работе взять? Вот и Тома с Лидой повеселятся, у них же каникулы.

– Надо будет подумать, – ответил отец, поворачивая на нашу улицу. Я от поворота и дом разглядел.

– Толик со своими тут?

– Завтра должны на поезде приехать. Это ты самолётами, как такси, пользуешься, простым людям билеты трудно достать. Особенно вот в такие предпраздничные дни.

– Так надо было мне сказать, я бы Артуру позвонил и пробил этот вопрос.

– Артур – это кто?

– Зам директора «Аэрофлота».

– Ну у тебя и знакомые, – покачал головой отец. Не понятно, то ли одобрительно, то ли недовольно.

– Да нормальные, причем я их особо не ищу. Сами находятся. Вон, ты в прошлый приезд у меня на квартире с Никулиным и Варней сфотографировался. Разве плохо?

– Это да, с этой стороны знакомые у тебя очень хороши. Только вот я с Натальей разговаривал, голос не тот, что с экрана. Я специально на недавний киносеанс с Сарой ходил. Вслушивался. Не её голос. Не похож.

– Ее Румянцева озвучивала, – рассеянно ответил я, и тут же выскочил из машины открывать ворота, чтобы пропустить машину во двор, и услышал ответ отца:

– Точно, а я понять не мог. Ну, знакомый голос, и всё тут!

Распахнув ворота, я пропустил изумрудную «Волгу» отца во двор и стал закрывать их, пока хлопали дверцы машин и слышались детские голоса. Обернувшись, я увидел, как девчата скрываются в доме. Отец же открывал багажник. Подойдя к нему, я подхватил два чемодана и пошел в дом. Расцеловав маму, поздоровался с Машей и Ольгой, которые помогали готовиться к нашему приезду. Какой-никакой, а праздник.

Сбегав за остальными вещами, отдал всё, что нужно, маме, она там сама разберётся, спустился в гостевую спальню в подвале и разложил вещи по шкафу и комоду. У родителей удобно, дочки спят с тетками у них, так что комната мне предоставлена единолично. Ничего, наотдыхаемся.

К шести вечера начали собираться родственники, и мы отпраздновали наш приезд. Так, легко, до десяти вечера. Многие не хотели вредить здоровью перед Новым годом, на котором уж ух!

На следующее утро я встал с кровати и, пройдя все водные процедуры в ванной, направился завтракать. Мама уже раза три приходила, пытаясь меня растолкать. А я что? Я отдыхаю.

После завтрака, наблюдая, как мама убирает последствия праздника, в чем ей помогали сестры и дочки, я спросил:

– Надо чем помочь?

– Делов тут… Хотя… сходи в магазин, я сейчас список накидаю.

Забрав список, я прихватил авоську, идти было до магазина недалеко, поэтому я не стал обращаться к отцу, что растапливал баню.

Прогулка до магазина принесла мне много интересного и дала пищу для размышлений. Топтунов было три, причем один – явно конкурент паре. Одна машина обнаружилась в конце улицы, другая у здания музея, откуда дом родителей хорошо просматривался.

«Те двое явно из конторы, а это что за живчик? И ведь не только за мной, но и за этими двумя присматривает. Интересный персонаж», – размышлял я, проходя в магазин.

К сожалению, телефона там не было. Чтобы позвонить куда надо, домашним не воспользуешься. Глупо, могут слушать. Однако мне повезло, в магазине затаривался блоком папирос, сигаретами и свежим хлебом сосед отца, старый чекист дядя Саня. Сейчас он стоял у прилавка и размышлял, что забыл купить. Правда, специализация у него охрана важных лиц была. Телохранитель, если проще. Я даже как-то просил его помощи в охране дома родителей, но тут мне было нужно другое. Встав сразу за ним, я тихо на ухо выложил свои наблюдения, приоткрыв завесу тайны, что сейчас нахожусь под охраной. Дядя Саня – старый чекист, и что делать, знал прекрасно. Тем более связи в конторе остались, да еще меня там помнят, забегал я здороваться, когда бывал в Киеве. Сейчас даже не знаю, получится ли под таким колпаком. В магазине мы и расстались, дядя Саша вышел раньше, а я по списку стал сообщать продавщице, что мне надо.

Через пару минут с полной авоськой и двумя буханками хлеба под мышкой я направился обратно к дому родителей, стараясь незаметно поглядывать по сторонам. Очень не нравилась мне такая возня. Мало того что прошли всего сутки, как мы прилетели, так еще народу понабежало много. Чую, используют меня как наживку. Приманку, проще говоря, что мне очень не нравилось. Я не любил, когда мои дела могли коснуться родных.

Пара топтунов уже исчезла. Им на смену пришел другой, пошатывающийся мужичок в тулупе, артистически изображающий пьяного, а вот живчик сменил место наблюдения и находился у небольшого узкого прохода, что шел на соседнюю улицу. Сразу я живчика не увидел, но его тень выдала. Несмотря на то что на небе были низкие хмурые свинцовые облака, что навевали тоску, пару раз солнце прорывалось через оконца, вот тогда я его и засек, а так маскировка живчика была идеальной.

Дядя Саша стоял у своего дома и перекрикивался с соседкой – та что-то спрашивала, потом он ушел к себе, а я неторопливо прошел мимо, поздоровался с пожилой женщиной и подошел к дому родителей. Что тут, всего метров восемьсот от магазина. Сдав продукты, я сообщил, что собираюсь прокатиться по городу, и с трудом отбился от мелких, которые хотели составить мне компанию. Но я был непреклонен и велел продолжать помогать бабушке. Ага, чтобы я еще с дочками под прицелом катался. Держите карман шире.

Отец сидел на пеньке, что использовал для колки дров, и отдыхал, прикрыв глаза, когда я вышел. Посмотрев на столб дыма из трубы бани, я спустился с крыльца и подошёл к отцу.

– Бать, я машину возьму? Нужно знакомых навестить.

Открыв глаза, отец спокойно посмотрел на меня и ответил:

– Бери, конечно. Что спрашиваешь? Бак полный, так что можешь весь день кататься. Ключи в машине.

Глядя на отца, я подумал, что он заметно постарел. Когда часто видишь близкого человека, это не так бросается в глаза. Но вот три месяца его не видел, а изменения заметны. Появились новые морщины, волосы еще более посеребрила седина, вены стали видны на руках.

– Давай помогу с баней, – постояв немного, предложил я.

– Да я затопил уже, теперь только следить. Да и не трудно это. Дрова заготовлены, вон в сарае поленница, даже воду носить не надо. Бросил шланг из дома и заливаешь. Езжай, хорошо мне тут, отдыхаю, – снова прикрыл глаза отец.

Еще немного потоптавшись, я прошел к машине и несколько секунд скакал вокруг нее, заглядывая под капот и дно. Чисто. Заведя и дав ей прогреться, я вышел и распахнул ворота. На улице сразу засуетились, некоторые, меняя маршруты, направились в сторону припаркованных в разных местах машин. Другие вроде как продолжили движение.

«М-да, они на мне что, молодняк, что ли, тренируют?» – сердито подумал я, мельком отметив грубую работу наружки, а вот неизвестный живчик и машина – та, непонятная, у музея, находившегося в дореволюционном купеческом кирпичном доме – пропали.

Выкатившись на улицу, я закрыл ворота и поехал в противоположную от магазина сторону, чтобы быстро выехать на одну из главных улиц Киева.

За мной обнаружилось сразу две машины плюс три местных, что ехали по тому же маршруту, причем две из них были грузовыми. Гонять по улицам города я не стал и направился в сторону городского рынка. Вторник, он работает, да и самое время, десять часов всего.

Проехав до рынка, я запер машину и прошел на территорию, окунувшись в непередаваемые запахи и людской гам. Затеряться тут было проще некуда, поэтому я быстро ушел от наружки. Встав за одним из торговых рядов, я наблюдал за мельтешением топтунов из наружки, их оказалось аж семь человек, и неожиданно заметил и живчика. Как я понял, тот поступил просто и элегантно. Он следил не за мной, а за моей наружкой. Логика в этом есть, однако сейчас он пожинал плоды недальновидности. Стоя у мясного прилавка, он слушал продавца, что говорил и показывал ему вырезки, а я со своего места наблюдал, как тот, торгуясь, тревожно поглядывал на суетящихся топтунов.

– Хорошее место подобрал, – сказал кто-то у меня за спиной знакомым голосом.

Мельком обернувшись, я вернулся к наблюдению и ответил:

– Опыт не пропьешь, дядь Саш, хотя попытки были. Как у вас там дела, ладятся?

– Задал ты мне задачку. Позвонил кому следует и сразу поехал сюда, на рынок, как и договаривались. Вычислил слежку?

– Ага, вон тот, видишь, у мясных рядов, живчик такой неприметный. Вроде с ленцой ходит, но реакция молниеносная. Видел, как тот двигается?

– Это который к бочкам с солеными огурцами подошел? – уточнил дядя Саша.

– Он. Это самый опасный и непонятный. Теперь давай перечислю остальных. Значит, вон тот у овощного ряда в дембельской шинели…

Быстро описав дяде Саше всех топтунов, я подождал еще с полчаса, давая ему время, потом стал прогуливаться между рядами. За полчаса я купил вязанку сушеной рыбки, пива на разлив в бочонке. За тару пришлось доплатить. В мясных рядах взял буженину и копченое сало. Удобно покупать на базаре, всегда всё можно пробовать. Я пока ходил, успел наесться, но к машине вернулся сильно перегруженным. Ничего, нашим в радость будет. Отец сало очень уважает.

Обстановку я, конечно, вокруг себя держал под контролем, поэтому довольные моим возвращением топтуны продолжили издалека отслеживать меня, а вот живчик пропал. Ну, надеюсь, знакомые дяди Саши, которые третьим рядом отслеживают перемещения местных топтунов и, надеюсь, живчика, не подкачают.

На улице была премерзкая погода: тяжелые свинцовые облака, казалось, готовые вот-вот разразиться колючим снегом, и сильный пронизывающий ветер, трепавший полы пальто прохожих и пытавшийся сорвать с них шапки.

Сложив все покупки в багажник, я поехал обратно. Всё что надо я сделал, теперь дело осталось за парнями, которых привлек дядя Саша. Причем тот отдел, куда он звонил, работал только по охране, и там есть свои группы дальнего сопровождения, то есть у них есть опыт сопровождения объекта в невидимости и выявления угрозы. Причем опыт у них реальный, постоянный, и они обычным топтунам фору дадут. Вон, я уже к дому родителей подъезжаю, так никого и не засветил за это время, а они есть. Я это своим звериным нутром чуял. Было два заинтересованных взгляда за спиной, а теперь появился и третий. Хотя может, просто спина чешется, правильно батя баньку затопил.

Заехать я даже не успел, отец у ворот встретил со своей неизменной тросточкой с рукояткой из слоновой кости в виде львиной головы (мой подарок по спецзаказу) и велел съездить за дедом с бабкой. Часа через три, нужно будет ехать на вокзал за Толиком с супругой и сыном, они в четыре часа прибывают.

Так что, не разгружаясь, я направился к деду с бабкой. Живут они далековато, но за сорок минут обернулся. Дольше ждал, пока они одевались.

Когда я возвратился и загнал машину во двор через гостеприимно распахнутые отцом ворота и заглушил двигатель, то выбираясь из салона, чтобы помочь бабушке, услышал невдалеке, как будто сухо треснула палка.

– Наган, – уверенно определил отец, прислушавшись.

– Он, – подтвердил стоявший у открытых дверей машины дед.

Почти сразу послышался звук, как будто провели палкой по штакетнику забора. Это была длинная автоматная очередь. Причем бил «калаш», уж я-то ни с кем его не спутаю.

Это послужило как будто спусковым крючком, зачастили выстрелы пистолетов, по звуку семи – восьми, которые перекрывали басовитые голоса двух автоматов. По звуку легко определялись обычные Макаровы, но изредка хлопал уже знакомый наган, который и открыл этот сезон охоты.

– В дом, всех в подвал! – скомандовал я. – Калаши работают, им наши стены – что бумага.

В это время на улице грохнула граната и почти сразу вторая. Замолк один автомат, да и второй бил короткими очередями, надолго для боя прерываясь, а вот пистолеты продолжали щелкать интенсивно. Пару раз над головой свистнули шальные пули-дуры, но и без них было понятно, что огонь ведут не по нам.

Отец с дедом и бабушкой скрылись в доме, а я, достав из кармана один из своих неучтённых наганов, что хранился с тех пор, когда я его дернул из общака-схрона Гоши Музыканта, взвел курок.

– Вот блин, – пробормотал я, заметив, что тонкий поначалу дымок превращается в куда более плотный. Похоже, начинал гореть чей-то дом, но стрельба, несмотря на это, продолжалась. – Надо было оставить тут дочек и ехать в другое место, привел беду в дом… на улицу… в город. Вот блин!

В это время скрипнула дверь дома, и выглянул отец с двустволкой. Оружие было рабочим, я знал что, несмотря на отсутствие одной ноги, отец увлекается охотой. Вернее, его пару раз попросили свозить на охоту, когда у него появилась машина, а что ему там дожидаться их, тоже купил и как-то пристрастился. Мне, вон, с оказией как-то утку копченую привезли. Очень неплохо, нам понравилось.

– Укройся, – махнул я рукой и, держа наготове револьвер, подбежал к дому, где к нему подходил высокий дощатый забор, и, ухватившись за перекладину в углу, выглянул наружу, быстро охватив взглядом улицу.

Первыми привлекли внимание, можно сказать бросились в глаза, двое бегущих по улице парней с пистолетами в руках. Причем знакомых парней: один был тот, что ходил в дембельской шинели, полы которой при беге обвивалась вокруг ног парня. Табельное оружие подуспокоило меня, но я всё равно с подозрением проследил, как они пробежали мимо в сторону стрельбы.

Бежали они с той стороны, где находился магазин, в противоположный конец, к выезду с улицы. Вот там я определился, что и как. Было видно «Победу» с распахнутыми дверями, уткнувшуюся в забор, и лежащее рядом тело. Не совсем понятно на таком расстоянии, но, кажется, лобового и части других стекол не было в наличии, что указывало, что по ней изрядно постреляли.

Теперь стало понятно, что горело. Это сарай разгорался у углового дома, где и шла стрельба. Но там уже плохо было видно, далековато. Ладно, хоть улица прямая, отсюда всё видно.

Тут я заметил, что пробежавшие мимо парни, уже удалившиеся метров на двести, метнулись в разные стороны, и если один укрылся у забора рядом с кучей промёрзших чурбаков, то второй споткнулся, сделал несколько неуверенных шагов и, выронив пистолет, мягко повалился на укатанную дорогу.

Из-за заборов и ворот выглядывали те жители, что были дома. Двое пацанов стояли у открытых ворот дома напротив и, открыв рот, наблюдали за пожаром и стрельбой. Тут же из ворот выскользнула старушка и, схватив в охапку детей, метнулась обратно. Хлопнули ворота, и заскрежетал брус. Через секунду над забором показалась голова старушки в знакомом платке, стрельнула туда-сюда глазами и спряталась обратно.

Пострадавший продолжал лежать. Парень в шинели, успевший укрыться, покрутил головой и внезапно метнулся к нему и, не забыв подхватить оружие напарника, за шиворот потащил его к себе в укрытие.

Это сказало мне о многом. Только наши будут под пулями вытаскивать своих товарищей из-под огня. Будьте уверены, я это точно знаю.

Прикинув, где они укрылись, я метнулся к дворовым постройкам, пробежал через открытую калитку в сад и через другую калитку – на участок соседей.

– Тьфу ты, Игорь. Напугал, – вздрогнул сосед, когда я отвел вилы в сторону. – Ты чего?

– Там у тебя, дядь Богдан, где поленница, двое. Один ранен. Нужно его затащить сюда и оказать помощь.

– А они не эти?

– Вроде наши. Оружие табельное, – с деланой уверенностью ответил я. – Да и проверим, документы-то должны быть.

– Это да, – согласился сосед. – Пошли, у меня там ворота к поленнице ведут.

Ворота действительно были. Причем снаружи не заметные. Сосед просто выпилил части забора и повесил их на петли. А так как забор был из досок да цельный, без щелей, то мы смогли подойти близко и прислушаться.

Кто-то едва слышно бормотал:

– Сейчас, братуха. Подожди немного, их задавят, и помощь придет. А там больница и врачи, всё будет в порядке.

В голосе отчетливо слышалось отчаянье. Значит, ранение серьезнее, чем мне казалось.

Услышав голос и о чем говорит «шинель», мы с соседом переглянулись. Точно наши.

– Эй, кто такие? – спросил я.

– Лейтенант Головачев. Управление КГБ, – ответили с небольшой заминкой.

– Сейчас ворота откроем и поможем вам. Только документы на всякий случай приготовь, – велел я и кивнул соседу. Тот стал возиться с запором, а я держал наготове наган.

Сосед распахнул одну створку, и я увидел «шинель», только вот документов у него в руках не было. Да и понятно, почему. Все руки были в крови.

– Ладно, скидывай шинель, сейчас переложим на нее твоего напарника и понесем в дом дядьки Богдана. Ко мне нельзя. Там дети. Потом я сбегаю за помощью. У меня мама медсестра, лекарства и бинты есть, – стал командовать я. Я это умел, поэтому все сразу зашевелились.

– Хорошо, – кивнул лейтенант и стал снимать шинель. Мы, пригибаясь, подошли ближе (стрельба продолжалась) и помогли перекатить раненого, отчего тот застонал, на шинель. После чего ухватились за края и волоком затащили раненого на участок дядьки Богдана, и там уже взяв нормально, понесли в дом.

– Глафира, стол готовь! – когда мы ввалились в сени, крикнул сосед жене. Эта семейная пара жила одиноко, сыновья уже повзрослели и свили свои гнезда, поэтому я не предполагал, что у них в доме могут находиться дети. Поэтому вздрогнул, когда увидел двух белобрысых мальчишек четырех лет, жмущихся к печи.

– Вы укладывайте его на стол, – велел я. – А я к родителем побегу и отведу детей к ним. Там подвал глубокий, пуля не достанет. Кстати, кто это?

– Внуки, – коротко ответил сосед с напряжением в голосе, помогая лейтенанту снять часть одежды с лежащего на полу раненого, пока его жена, квохча, вытирала стол тряпкой.

– Ясно.

Подхватив под мышки пацанов, я выскочил на улицу и, не обращая внимания на то, что они в одной домашней одежде, то есть в колготках и рубашках, понёсся к дому родителей. Мальчишки от неожиданности расплакались, да и холодно было для них на улице, но мы вихрем пронеслись по саду-двору и, заскочив на крыльцо, попали в сени, потом в гостиную, и по лестнице спустились в подвал.

– Бабуль, присмотри за ними, – велел я, передавая ей мальчишек. – Это внуки Хмельницких. Мам, там у них тяжелораненый. Давай свой чемоданчик с лекарствами. Нужно помочь.

– Он стоит в прихожей в шкафу, – быстро ответила мама, подхватывая одного из мальчишек. Того, что был помладше на вид.

– Понял, – я подбежал к лестнице и, остановившись, велел отцу: – Ты тут проследи, хорошо?

– Конечно, – ответил батя, покачивая на сгибе руки ружье.

– Вот и хорошо.

Подхватив чемодан, я выбежал во двор, не забыв прикрыть двери, и побежал обратно к соседям, неся в руках довольно увесистый кожаный кофр-портфель. Навстречу мне попалась тетка Глафира, направлявшаяся к родителям. Видимо, побоялась оставлять внуков одних, или муж отослал в безопасное место.

– Как тут у вас? – спросил я, забегая к соседям.

Раненый, уже раздетый до пояса, лежал на столе, а вот лейтенант и хозяин дома на вид чистыми, но уже окровавленными тряпками закрывали раны. Судя по всему, их было две. В грудь и живот.

– Вот черт, – пробормотал я.

Лезть в живот и грудь я не могу, навыков, как ни печально, не хватает. Знания есть, опыта нет операций при огнестрельных ранениях. Одно дело смотреть, другое – оперировать самому. Без опытного помощника я в раны не полезу. Так что единственный выход – это плотно и хорошо перевязать. Главное – остановить кровь и отправить в больницу. Открыв кофр, я стал доставать всё необходимое: перекись, бинты и мази.

Найдя шприцы и сыворотку от столбняка, я только покачал головой. Вот что значит старшая медсестра. Сделав укол, я начал перевязку, одновременно расспрашивая стоявшего рядом лейтенанта:

– Что у вас там произошло?

– Не знаю. Нас как примелькавшихся убрали на соседнюю улицу, отслеживать, чтобы к вам по огородам не подобрались. Когда началась стрельба, мы по проходу перебежали на эту улицу и поспешили на помощь. Да вот подранили командира моего.

– Раны тяжёлые, до окончания перестрелки может не дожить. Его немедленно надо эвакуировать. К тому же, лейтенант, я не видел ваши документы.

– Да, конечно, – вытерев руки о чистую тряпицу, парень достал красные корочки и предъявил их мне. Мельком глянув, я убедился, что парень действительно свой, из местного управления.

– Кто там старший на связи у вас в управлении? – задал я вопрос.

– Капитан Сидихин.

– А Андреев куда делся? – удивился я.

– Перевели.

Сидихин был замом Андреева, так что перестановке я особо не удивился.

– А-а-а… Кстати, почему оставили пост без приказа?

– Старший приказал, я исполнил, – тут же отвертелся тот от неудобного вопроса. Хотя может, так и было.

– Значит, так. Пулевое в плечо я перевязал, но похоже, легкое задето, вот на губах кровь, и дышит он с хрипами. Дальше живот. Тут тяжелее ранение, крови мало, а это значит, у него внутреннее кровотечение. Если за полчаса не доставим его на операционный стол, твой напарник не долго проживет, лейтенант. Раны сквозные, из автомата его срезали. Поспешить надо.

– Что делать? Стреляют еще.

– Дядька Богдан, – повернулся я к соседу, – через твой участок можно попасть к соседям?

– К Ветлицким? Можно, там калитка… А, понял, у них машина, и дом находится на соседей улице.

– Ты беги, предупреди их, и готовьте машину, а мы сейчас принесём раненого.

– Бегу.

Сосед действительно сорвался с места, прихватив с вешалки полушубок и шапку, а мы стали укрывать раненого его же одеждой. Чтобы тот не замерз, пока несем.

Раненый был достаточно сухощав и невысок, в этом нам повезло. Нести тут надо метров двести, поэтому, взявшись за полы шинели (лейтенант со стороны головы, я со стороны ног), мы вынесли его из дома. На половине пути нас перехватили дядька Богдан и сосед, дядька Илья. Вчетвером уже было легче.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю