Текст книги "Зверолов"
Автор книги: Владимир Поселягин
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Владимиров пришел, когда я закончил с чаем и, блаженно щурясь от растекающегося по телу тепла, доедал бутерброд.
– Чаю будешь? – поинтересовался я.
– Давай, а то продрог в пальто.
Мне было не влом сходить за чаем и парой бутербродов с любительской колбасой.
Подождав, пока тот утолит легкий голод и попьет чаю, я, наконец, узнал причину сегодняшнего утреннего звонка.
– Тебе звонил дежурный управления, через него, а вернее через запись в журнале я и узнал, кто подал заявку на встречу с тобой. Тобольский. Слышал про такого?
Я задумался, прокручивая память, и отрицательно покачал головой.
– Что за крендель?
– Из партийных функционеров, что были инструкторами отделов ЦК республиканских компартий. У нас меньше года, сейчас курирует второе главное управление. Генерал-майор.
– Замполит, значит, – задумчиво протянул я. – Что ему надо?
– Ну, извини, слишком мало было времени, – развел майор руками.
– Ладно, прости. И за это спасибо, – сразу же покаялся я.
– Что думаешь делать?
– Ничего. Это я ему нужен, а не он мне. Нужно будет, пускай сам едет, выслушаю и пошлю его куда подальше. Я ведь не в штате. Всё уже. Два с половиной года как неподчиненный, и честно говоря, возвращаться не собираюсь.
– Я пробил его, раньше сталкиваться не приходилось. Говнистый, говорят, начальничек.
– Это мое дело. Мне на шею как сядешь, так и слезешь… и вообще я студент-медик. Что с такого возьмешь?
– Да уж, скользкая ты личность, Игорь.
– Вот только хвалить не надо, а то покраснею.
– Кстати, когда четвертая книга «Интернов» выйдет?
– Только начал работать над ней. Поэтому честно скажу, не скоро. Просто мало времени из-за учебы, я поэтому только две книги и написал за это время. Вот когда закончу, получу диплом, времени будет больше, тогда и допишу. Тебя до дома подвезти?
– Давай, а то ветер уж больно пронизывающий.
По дороге мы еще немного поболтали, после чего я высадил Владимирова у его дома, где у них с женой и двумя детьми была комната в коммуналке, и поехал к себе, подумывая обратиться к Михиному отцу. Тот стал начальником по жилищному вопросу в Москве. Думаю, он легко пробьет квартиру для майора. А то по выслуге уже положено, а родной комитет даже не телится, зато всякие замполиты, которые только и умеют, что портить жизнь начальству и простым служащим, получают отдельные квадратные метры без очереди и сразу. Круговая порука, одним словом.
Загнав свою красавицу на ее место в родном дворе (все жильцы знают, что это место я застолбил, и не занимают его) и заперев машину, с портфелем в руках направился к себе. Сегодня я был раненько, чему дочурки очень обрадовались. Они теребили меня, пока я раздевался в прихожей, и в три голоса рассказывали свежие новости, то, что произошло сегодня. С удовольствием слушая их галдение, я сообщил Дарье Михайловне, что ужинать буду легко и направился к себе в кабинет. Там оставил портфель, сходил в спальню переоделся в домашнее (всё это совместно с дочками) и направился ужинать.
Дарья Михайловна поспешила уйти к себе, пока было не поздно, я пытался остановить ее, попугав пронзительным ветром, но та ушла. Как оказалась, она ходила на кружок кройки и шитья, где собирались ее подруги.
Поиграв с дочками – опять пришлось изображать лошадку, хотя у них в комнате стояла почти настоящая, деревянная – я, наконец, уложил их в постели и стал рассказывать сказку на ночь. С тремя очень трудно уложить и усыпить: одна уснула, другие не спят, или наоборот. Но сегодня мне повезло. Наигравшиеся и уставшие дочурки уснули через полчаса. Положив большую книжку со сказками на столик, стараясь быть тише, я вышел из детской и, не закрывая дверь, направился в кабинет. У меня еще много работы, нужно начать учить конспект. Конечно, многое я знал, что там есть, но не всё. Вот и придётся всё это читать, вглядываясь в ровный убористый почерк профессора. Хорошо, что по сравнению с другими лекторами почерк у него был выше всяких похвал. Я вот неплохо разбираю.
Подойдя к шкафу, я открыл потайную стенку, ключом отпер минибар и, достав бутылочку так полюбившегося не только мне, но и отцу с дедом хереса (из-за чего мне пришлось стать их поставщиком, благо канал Алекса действовал до сих пор) и прихватив по пути глубокий хрустальный бокал, прошел к столу. Налив себе вина на самое донышко, я сделал глоток и блаженно сощурился. Это было то, чего весь день не хватало. Посидеть в тишине и прочувствовать букет хорошего вина, думая ни о чем – вот что мне было нужно в последнее время.
Побалдев так с полчаса и выпив примерно пятьдесят грамм испанского нектара, я вернул бутылку и бокал на место, после чего принялся за конспект.
Утром я поднял привычно недовольных ранним подъемом дочек, умыл, причесал, вместе с ними позавтракал, так же морщась от каши, и одев в хорошую зимнюю верхнюю одежду, начал спускаться к машине с пятилетними колобками, что, переваливаясь, как медвежата, прыгали со ступеньки на ступеньку вниз по лестнице. Для зарядки – я почти и не помнил, когда в последнее время пользовался лифтом, да и детей к этому приучал. Даже тяжести таскал по лестнице, если, конечно, в одиночку. Пробежки я теперь устраивал редко, но вот со спортивной стенкой занимался каждое утро по часу, чтобы быть в тонусе.
Вчера вечером я читал конспект до часу ночи и только потом пошел спать. Четверть прочитал, многое понял и запомнил. Хороший и понятный конспект.
Сегодня у меня в планах привычный садик, где оставлю дочек, и институт. На то, что меня там кто-то вызывает на десять часов, я махнул рукой – лекция в институте куда интереснее. Во-первых, я не подписывал подобный вызов – значит, юридически не подсуден. Во-вторых, жил себе спокойно, и дальше так собираюсь, не нужна мне контора. В-третьих, надо им, пускай сами приезжают, кончилось то время, когда я, как собачка, бежал по первому вызову.
С комитетом я больше дел не имею, вот с генералом Левиным, с тем самым, которому я помогал поймать партийного маньяка в Ростове, у нас установились теплые и дружественные отношения. Да что там! За два года я трижды помогал ему в охоте на маньяков, и он хорошо знал, кого надо благодарить на упавшие ему на плечи погоны генерал-лейтенанта и получение нового назначения. Он теперь в министерстве МВД работает, которое снова переименовали из МООПа. Вот такие дела.
Я отвел дочек в садик – тут всё рядом, больше кружился по улицам, напрямки, через дворы, быстрее бы получилось. Помог им снять верхнюю одежду и передал с рук на руки воспитательнице, вечером их заберет Дарья Михайловна, ну а я поехал дальше – грызть гранит науки.
День прошел спокойно, меня никто не дергал и не вызывал. Да в принципе, меня это и не расстроило, впитывал знания я с охотой и интересом, причем так, что даже забыл про всё, что связано с конторой. Думаю, никого не было у нас в институте настолько жадного до знаний, как я. Ну, или я иду в первой тройке.
Вечером, после двух лекций, что не относились к моему направлению учебы, но были мне интересны, приехал домой.
Туда тоже странных звонков не было. Если из конторы и звонили, то в десять-одиннадцать утра, когда дома никого не было. Звонил дядя Рома – узнать насчет запланированного ремонта у моих знакомых на квартире, где я был посредником; и мама, но последняя общалась с единственными внучками. Толик таки женился и даже успел родить крепенького такого сына. После армии он подал документы на учебу в военном училище погранвойск и сейчас грыз, как и я, гранит науки. Через два года у него выпуск.
Из-за позднего времени домработница осталась ночевать у нас. Я же, поиграв с малышней, оставил их возиться у себя в комнате. Иногда то одна, то другая забегала в кабинет, и, получив отцовской ласки, или убегала, или садилась сперва на колени, а потом уже убегала играть дальше, а я продолжал сидеть за конспектом профессора.
Утром, когда я прогревал машину наблюдая за играющими во дворе дочками – те скатывались с другими детишками со снежной горки, радостно вопя, – во двор въехало такси «Волга» и, неторопливо прокатившись до стоянки, замерло. Через стекла я отчётливо рассмотрел двух седоков – водителя и пассажира. Такие «Волги», как моя, выпускались до сих пор. Жаль, что до «двадцать четвертой» ждать еще два года, их, кажется, в семидесятом должны начать выпускать. Хотя презентационные экземпляры могут и раньше. Надо будет одну урвать такую, я уже намекнул нужным высоко сидящим людям, обещали помочь.
Из «Волги» вышел парень моих лет, то есть около двадцати пяти, и задумчиво посмотрев в мою сторону, обернулся в сторону подъезда и направился к моей машине. Пришлось выйти из начавшего прогреваться салона.
– Старший лейтенант Петровский, – представился он. – Вы Игорь Викторович Соколов?
– Это я.
– Можно посмотреть ваши документы?
– Вполне, – я достал права и показал их курьеру, не давая в руки.
– Хорошо. Мне приказано узнать о вашей неявке вчера.
– Причина проста, делать мне у вас нечего, к тому же в это время у меня пары в институте, которые я пропускать не хотел и не собирался. Но основная: нечего мне просто у вас делать, а если вашему начальству я так нужен, пускай сам ко мне едет или присылает повестку.
– Хм, – смущенно хмыкнул лейтенант от моей резкой отповеди, хотя зря я, конечно, набросился на простого курьера. – Мне приказано передать вам письменный приказ явиться сегодня в час дня в управление в кабинет сто шесть.
– Раз приказано, то передавайте, – вздохнул я.
Расписавшись в получении, я пронаблюдал, как лейтенант сел в машину и уехал, после чего посмотрел на белый свернутый лист бумаги. Развернув его, прочитал, убедившись, что там то же самое, что сказал Петровский. Мне было приказано явиться в такое-то время по такому-то адресу в такой-то кабинет. Теперь всё было законно, не явиться я просто не мог.
Убрав лист во внутренний карман, заглянул в машину и убавил подсос, а то мотор уже ревел, и стал выкрикивать дочек. Последнее, кстати изрядно забавляло жителей дома. Сейчас-то не понятно из-за зимней одежды, но летом, когда я выхожу во двор и зову дочек, то неместные изрядно удивляются, ошарашенно наблюдая, как на мой зов вместо мальчишек бегут девочки, с обычными такими косичками, и мы скрываемся в подъезде.
Усадив их на заднее сиденье, я вернулся в почти прогретый салон – стекла, по крайней мере, оттаяли – и, выехав со двора, двинулся по привычному маршруту в садик, где задержался на полчаса (а вы попробуйте раздеть трех детей и переодеть их в легкую одежду, когда они постоянно вертятся), и поехал к институту.
Закрыв машину, я пошел к огромному зданию университета. По пути меня догнал сокурсник.
С того момента как влился в их группу, я держал дистанцию, получив общее восприятие умника и зубрилы. За два года близко так ни с кем и не сошелся, общаясь с каждым нейтрально-холодно. Вот с теми, с кем учился раньше (жаль, что их выпустили), я общался охотно.
– Привет, Игорь, – поздоровался Антон Павловский, хлопая меня по плечу.
– Привет, – спокойно ответил я.
– Что, сегодня, как всегда, до глубокой ночи учиться будешь?
– Сегодня вряд ли. Повестку получил.
– Ты же вроде отслужил?! Слух такой был.
– Это в КГБ вызывают зачем-то.
Павловский почти сразу и как-то незаметно отстранился.
– А зачем вызывают? – осторожно спросил он, когда мы подошли к большим массивным дверям.
– Не знаю, сказал же. На первые две пары пойду. Потом отпрашиваться надо в деканате.
В последнее время после моих успехов в хирургии староста старалась, чтобы я влился в коллектив, а не был демонстративной одиночкой. Некоторые ей помогали, вроде этого Павловского. А мне этого было не надо, и таким способом я еще больше отдалил их.
Раздевшись, я до начала занятий сходил в деканат, где секретарь, переписав с предписания данные повестки в журнал, что, мол, не по своей прихоти отлучиться собираюсь. Обычно у нас, студентов-медиков, нужды отпрашиваться не было: нужно – собираешься и идешь по своим делам. Вот только всегда требовалась отработка пропущенных занятий. И совершенно не имело значения, по болезни ли пропустил или по каким-то другим причинам – пропущенное занятие всегда отрабатывалось. Тут же я хотел сделать всё по правилам. Есть веская причина – предъяви. Пусть только попробует вызывающий меня этим укорить, что, мол, раскрываюсь. Пошел он.
Я направился на занятия нашей группы.
В двенадцать сходив в студенческую столовую (разрешение от декана я все-таки получил), оделся, взяв в гардеробе свою дубленку с шапкой, и вышел на улицу. Там на стоянке прогрел машину и поехал в управление КГБ.
Там было всё, как прежде. Машину оставил на обочине, метрах в трехстах от грозного здания, запер и пешочком дотопал до входа. Дежурный офицер, приветливо кивнув (мы были знакомы), взял у меня паспорт, оформил данные в журнал, вернул документ и подтвердил, что мне требуется идти в сто шестую комнату. Где она находилась, я знал, часто заседал в сто четвертой. Поднявшись на нужный этаж, прошел к комнате и постучал. Та оказалась закрытой.
Стульев рядом не было, пришлось тащить с другого места через два кабинета, где стояла пара свободных. Устроившись в расслабленной позе на стуле закинув ногу на ногу, я сдвинул шапку на лоб и решил прикорнуть, пока не придет тот, кто меня вызывал.
Даже заснуть не успел, буквально через пять минут послышались тяжелые шаги и рядом кто-то остановился.
– Соколов? – услышал я.
Подняв шапку, я посмотрел на незнакомого крепкого и кряжистого мужчину и кивнул.
– Да.
Погремев ключами, тот велел:
– Проходи.
Войдя в обычный служебный кабинет, я расстегнул дублёнку и положил шапку на сгиб коленки, пригладив слегка отросшие волосы на голове. Надо будет к своему парикмахеру сходить, не люблю обросшим быть.
– Я вас слушаю, – сказал я, посмотрев на устраивающегося за столом мужчину.
Неизвестный оторвался от перекладывания бумаг и посмотрел на меня.
– Почему ты не пришел по первому вызову? – спросил он.
– У меня пары важные перед экзаменами были, времени бегать куда-либо из-за телефонных шутников не было.
– Допустим, – кивнул тот, потом взял два листа и толкнул их в моем направлении. – Подписывай.
Взяв листы и не обращая на протянутое перо ни малейшего внимания, я стал читать, что мне подсунули.
– Я это подписывать не буду, – толкнул я листы в обратном направлении.
– Это приказ на временное твое возвращение на службу. Как это ты не будешь его подписывать? – изумился неизвестный.
– Очень просто. Не буду. Мало того, приходит какой-то хмырь, что мало того что не представляется, подписать что-то требует, так еще и тыкает. Вот я и говорю, что подписывать ничего не буду.
– Приказ о твоем временном возвращении уже действителен, подписал ты его или нет, – усмехнулся неизвестный.
– Меня это мало заботит. По закону я прав и чист. Это всё? – деловито спросил я. – Я могу идти?
– Нет, не можешь, – усмехнулся неизвестный.
Меня немного напрягала его торжествующая усмешка, но всё равно я был само спокойствие, отчего тот заводился всё больше и больше. К этому я и стремился, вдруг что интересное скажет в порыве.
– Что так? Я задержан, арестован? Нет? Тогда всего хорошего, – встав, я направился к двери.
– Сядь! – рявкнул неизвестный.
– Ты мне еще фас скомандуй, – усмехнулся я и, открыв дверь, вышел в коридор.
Кто-то подумает, что я зря так себя веду, но мне нужно было вывести его из себя. Посмотрим, что получилось.
На выходе, как и ожидалось, меня тормознул дежурный.
– Извини, Игорь, самоход у тебя не подписан.
– Почему? – удивился я, протягивая ему квитанцию на выход. – Всё у меня подписано.
– Действительно, – озадаченно разглядывая закорючку замполита первого главного управления генерала Мортина, пробормотал капитан. Подпись он узнал, подделать ее было нетрудно, чем я иногда пользовался. – Но всё равно нельзя. Звонил полковник Стругов и велел тебя не выпускать.
– Ага, вон кто это был? – задумчиво протянул я и, развернувшись, направился к лестнице.
Генерал Сахаровский был у себя. Попросив у секретаря доложить обо мне, я удостоился аудиенции.
– Проходи, – велел генерал, вставая из-за стола. – Вроде только недавно был, случилось что?
– Да мелочи, Александр Михайлович, – здороваясь с ним, ответил я. – Прислали повестку, я пробил, оказался приказ. Отдал некто Тобольский. Пришел – так меня обхамил непонятно кто, даже не представившись, да еще требует, чтобы я вернулся на службу. Что-то вот я не понимаю этой ситуации. Я всегда работал в первом управлении, а тут какой-то хмырь из второго условия ставит. Вот что это такое было?
– Тобольский, значит? – нахмурился генерал. – Знаю такого. Подожди минуту, сейчас выясню.
Генерал сходил к столу и вызвал некоего полковника Рощина. Вернувшись к дивану, он снова сел и спросил:
– Не объяснили, зачем ты им нужен?
– Понятия не имею. Даже догадок нет, – отрицательно покачал я головой.
В это время в кабинет вошел моложавый полковник в полной форме.
– Алексей Петрович, тут такая интересная информация появилась. Нашим бывшим починенным капитаном в запасе Соколовым заинтересовались люди из второго управления. В частности есть информация о генерале Тобольском. Узнайте о причинах такого интереса и немедленно доложите.
– Есть, – козырнул тот и вышел.
Нам было о чем поговорить с генералом. Поэтому те полчаса, что прошли к моменту возвращения полковника, пролетели незаметно.
– Докладывайте, – приказал генерал.
Открыв папку, что держал в руках, полковник начал хорошо поставленным голосом докладывать:
– По полученной информации, капитан Соколов вчера в одиннадцать часов был восстановлен в звании и временно принят во второе управление на должность оперативного сотрудника. Приказ подписан председателем Комитета государственной безопасности СССР Андроповым Юрием Владимировичем. С той минуты капитан Соколов находится на действительной службе.
– Причина интереса к капитану? – поинтересовался нахмурившийся генерал. Ему эта ситуация очень не понравилась.
– Уточняется, но предположительно… по слухам… генерал Тобольский предложил товарищу Андропову использовать капитана Соколова для поимки маньяка. По непроверенной информации, где-то в Европе, возможно в Италии. Сами они там облажались, это тоже слухи.
– Выяснить, почему всё это прошло мимо меня, – еще больше нахмурился Сахаровский.
– Будет сделано. Разрешите идти?
– Идите.
За полчаса Рощин, молодец такой, успел сделать многое, хоть немного приоткрыв завесу тайны с моим вызовом.
– Будешь помогать? – искоса посмотрев на меня, спросил генерал.
– Нет, – уверенно ответил я. – Обломится Тобольскому выехать на моей спине наверх. Тут дело принципа.
– Приказ о твоем возвращении подписан.
– И что? Поймите, Алексей Петрович, без моего на то желания я и пальцем не пошевелю. Нужно куда-то слетать? Да пожалуйста. Но работать я не буду. Будут из-под палки заставлять? Да флаг им в руки, я еще в таком свете их выставлю в Европе, отплёвываться замучаются. Так что идиот этот Тобольский, притом клинический, это я вам как будущий врач говорю.
– Ты такое кому другому не скажи, – покачал головой генерал.
– Ну я же не идиот. Наберу конспектов, сообщу всемстудентам и учителям, что меня временно наняли в комитет, и буду и дальше поднимать свои знания. Я ничего не подписывал, где мне предписывалось хранить секретность. Пусть потом докажут. Надо еще адвоката нанять, чтобы он меня постоянно сопровождал, вот фарс будет!
– Это твое решение. Парень ты взрослый, своя голова на плечах, действуй. Я бы, конечно, не советовал так делать, но мне любопытно посмотреть со стороны, что у тебя выйдет.
Попрощавшись с генералом, я вышел в приемную, приветливо кивнул секретарю и, покинув приемную, направился вниз.
– Вот ты где? – с облегчением сказал дежурный. – Тут тебя обыскались. Куда пропал?
– Чаи гонял, – ответил я, мысленно пожалев, что не заглянул на огонек к другим знакомым, так можно пару дней перекантоваться в управлении, фиг меня кто найдет.
Кивком капитан указал на двух крепких парней, что скучали у входа, а при моём приближении поднялись.
– Капитан Соколов?
– Студент-медик Соколов, – ответил я, совершенно спокойно разглядывая парней. Не знакомые. Силовиков по Москве я всех знал, а вот этих нет, скорее всего парни из какого-то республиканского управления. Не ошибусь, если скажу, что их Тобольский с собой притащил, чтобы иметь верных людей под рукой.
– Это не важно, – ответил блондин-крепыш. – У нас приказ доставить вас в кабинет генерала Тобольского.
– А доставлялка не треснет? – с любопытством поинтересовался я, склонив голову. Дежурный с немалым интересом и удовольствием смотрел на меня и почему-то неприязненно на мой конвой.
– Хочешь проверить? – с угрозой спросил второй, сделав шаг вперёд.
– Конечно. Размазать вас по стене мне будет в удовольствие.
– Подожди, – остановил его второй, а потом уже обратился ко мне: – Извините, товарищ капитан, но у нас приказ доставить вас, и мы его выполним в любом случае.
– Ну, пошли. Посмотрим, что за зверь этот Тобольский.
Я немного вырвался вперед, поэтому конвой, торопливо идущий следом, больше напоминал свиту, чем охрану. Где нужный кабинет, я успел узнать у полковника Рощина. Остановились мы только в приемной, которая мало чем уступала приемной Сахаровского.
Секретарша доложила обо мне, и я прошёл в кабинет. Пройдя до стола, я выдвинул один из стульев и спокойно сел.
– Встать! – рявкнул сидевший пожилой мужчина в генеральской форме с каким-то округлым бабским лицом.
Удивлённо посмотрев на него, я продолжил сидеть, только приподнял бровь, показывая свое изумление подобным поведением.
Неожиданно тот успокоился и, взяв одну из папок, толкнул ее в мою сторону. Заметив, что я не тороплюсь ее взять, сказал:
– Это приказ о твоем возвращении на службу.
– По какой причине? – спросил я, мельком посмотрев на папку, но продолжая сидеть.
– Требуется сделать то, в чем ты признанный всеми специалист. Найти преступника, которого все называют маньяком.
– Зачем мне это? – пожал я плечами.
– Ты не хочешь послужить своей Родине?! – изумился генерал.
– Родине я все долги отдал и ничего ей не должен. На патриотизм давить тоже не стоит, не поможет. Вот я и спрашиваю: зачем мне это?
– Тебе не жаль убитых маньяком людей, и не волнует, что он продолжает бесчинствовать?
– Совершенно не волнует. Пусть это беспокоит полицию той страны, где всё это происходит.
– Ладно, не буду тянуть. Ты полетишь куда надо и всё сделаешь быстро…
– А иначе? – заинтересовался я.
– У тебя ведь есть любимые дочки, без которых ты жить не можешь, – усмехнулся генерал, чем подписал себе приговор.
– По больному месту бьёте? Ничего то, что это подло?.. Хотя вы, замполиты, по-другому и не умеете. Только исподтишка и вот так… Ладно, я подумаю.
– Тебя отведут в кабинет, там выдадут на руки материал. Всё, что мы знаем по преступнику. Завтра утром я ожидаю новостей. Тебя проводят.
Во мне всё просто клокотало от ярости и ненависти. Как можно угрожать детьми?
«Ну, тварь, урою», – думал я, шагая за сопровождением.
Отвели меня на этаж ниже в кабинет с окном, выходящим во двор.
– Сейчас принесем материалы дела, воду и еду на ночь, – известил меня блондин.
Через двадцать минут действительно всё доставили. Даже ведро-парашу.
Заметив мой взгляд, блондин пояснил:
– Вам запрещается покидать этот кабинет.
Как только они вышли и в дверях щелкнул замок, я подскочил к двери и прислушался. Голоса моих охранников явно удалялись. Скинув верхнюю одежду и достав из поясного ремня спрятанную в него отмычку, я присел перед замком и через двадцать секунд тот щелкнул. В коридоре находилось двое служащих. На меня они не обратили никакого внимание. Поэтому закрыв дверь, я направился в сторону лестничной клетки. План я разработал, когда еще меня конвоировали к этой комнате-камере. Повезло, что это был обычный кабинет, а не специализированная комната, откуда черта с два вырвешься.
Подойдя к лестничной клетке, я осторожно выглянул. Мои конвоиры спускались вниз, обсуждая, что бы заказать в столовой управления.
«Ну-ну, жрите знайте».
Охрана продолжила спускаться, а я не быстрым и не медленным шагом поднялся и направился к нужному кабинету на четвертом этаже. Повезло в этот раз, из трех человек, что мне попались, ни одного я не знал. Вполне возможно, что и они меня. Пойдя к нужной двери, я посмотрел на печать – хозяин был в отпуске. Осторожно отделив ее, отмычкой открыл замок, заблокировав сигнализацию, чтобы не сработал огонек на пульте охраны.
Пройдя внутрь кабинета, я подошел к платяному шкафу и, открыв его, ковырнул пальцем стенку, убирая ее в сторону. Из ниши я достал одну из находящихся там винтовок. Та, что я взял, была обычная советская промысловая винтовка под 5,6-миллиметровый винтовочный патрон кольцевого воспламенения ТОЗ-11. Достав из секретного ящика коробку с патронами, я отнес всё это на стол и, не включая свет, достал из той же ниши ремонтный оружейный набор и начал вскрывать один из патронов. Забравшись в мусорную корзину, я достал обрывок бумаги, вернее даже газеты – видимо уборщик ленился – и стал оборачивать пулю в несколько слоев.
Причина была проста. Хозяин кабинета был моим хорошим знакомым, к тому же охотником-любителем плюс коллекционером, и подставлять его не хотелось категорически, а в данном случае бумага не даст оставить на пуле следов нарезов. Это нужно было, чтобы криминалисты не смогли определить, из чего стреляли. К тому же во время полета бумага слетает, частично сгорает. Одним словом – улик нет.
Снова зажав пулю в гильзе, только в бумажном коконе, я прибрался в кабинете, сделав всё как было и стерев отпечатки, зарядил винтовку. Приоткрыл окно и, держа оружие наготове, стал ждать, поглядывая на ряд служебных машин. Это только оперативники заезжают во внутренний двор, начальство же выходит из парадного выхода, куда личные водители подают машину.
Понятное дело, что из окна я просто ничего не увижу. Чтобы увидеть вход, мне нужно было перегнуться через подоконник и посмотреть вниз и чуть левее. Вот как в таком случае мне опознать цель и не быть обнаруженным?
А поступил я просто. Взял зеркальце со стола и, выставив его так, чтобы отражение показывало парадный вход, стал терпеливо дожидаться, пристально наблюдая за входящими и выходящими сотрудниками. Конец осени – открытых окон в управлении не было (кроме форточек, конечно), но я надеялся, что на мою приоткрытую створку не обратят внимания.
От парадного входа до подъехавшей машины метров двадцать, у меня секунд пять на опознание и на выстрел, потом нужно сматываться и обеспечивать себе алиби.
Дёрнувшись, когда дверь распахнулась и одна из машин тронулась (по звуку определил), я тут же расслабился. Не моя цель.
Поглядывая на оружие, я задумался. Винтовка хоть и мелкокалиберная, но шуму производит достаточно, а мне нужно всё сделать так, чтобы не сразу обратили внимание на хлопок. Вывод? Нужно сделать импровизированный глушитель.
Из подручных средств только одно подойдет для этого – толстый вязаный шарф хозяина кабинета, который попался мне при открытии секретного оружейного отдела шкафа. Так я и сделал. Обмотал на конце шарфом и обвязал бечёвкой. Целиться стало невозможно, поэтому придется стрелять на глаз. Тут метров пятьдесят всего, думаю попаду. Ради детей попаду.
Тобольский появился пятым, я сперва не поверил, что это он, видел-то сидящим, но грушевидная фигура, особенно в районе бедер, и знакомая лысина дали понять, что это он. Да и он сам снял фуражку, когда машина остановилась, и протянул руку к двери. У меня была всего секунда.
Высунувшись из окна и моля, чтобы никто не обратил внимания на верхний этаж, я прицелился и выстрелил. Было видно, как дернулась голова генерала, и он начал вываливаться из машины. Убедившись, что цель поражена, я закрыл окно, протер и убрал винтовку на место. Хорошо послуживший шарф закинул на шкаф – звук действительно был тихим – потом проветрил помещение от сгоревшего пороха через открытую форточку. Стерев везде свои отпечатки, я выскользнул в пустой коридор, что позволило мне подольше повозиться с печатью, разблокировать сигнализацию и поспешить вниз.
«Надо будет, как всё уляжется, прибраться в кабинете уже нормально. Часть следов я все-таки оставил. Ту же винтовку почистить и выкинуть гильзу с шарфом. Улики, мать их! Жаль, сейчас времени нет».
Особой паники или шума не было, я спустился на второй этаж и, выглянув, довольно кивнул – охраны не было. Наверняка побежали вниз, когда прозвучало такоесообщение.
Пройдя по коридору до «своей» двери, отмычкой снова открыл замок и, проскользнув в комнату, закрылся, привел себя в порядок и, включив свет, сел за стол и открыл материалы дела.
Понюхав руки – запашек все-таки был – взял графин с водой и стал отмывать их и протирать одежду. Для криминалистов всё это, конечно, филькина грамота, сразу определят, но явные следы я убрал.
Успокоившись, несколько раз глубоко вздохнул и, усмехнувшись, вспомнив о Тобольском – попал куда целился, – стал с интересом изучать материалы дела. В коридоре пару раз прошумели шаги, похожие на бег, и кто-то что-то громко сказал, но потом всё стихло. Честно говоря, меня больше беспокоило, как там с моими. Я еще от генерала Сахаровского позвонил домой и предупредил Дарью Михайловну, что возможно, буду несколько дней отсутствовать. Прикрыл, так сказать, тылы, но всё равно беспокоился.
Через пару часов, после того как стемнело, поев и попив, я воспользовался парашей и, прочитав от силы еще пару листов, лег на диван и, укрывшись дубленкой, спокойно уснул. К моему удивлению, до утра обо мне так никто и не вспомнил.
– Вставай, – почувствовал я толчок.
Открыв глаза и зевнув, я посмотрел на уже знакомого незнакомца, которого дежурный назвал полковником Струговым. Шестерка Тобольского.
– Что, уже утро? – хмуро поинтересовался я.
– Закончил? – спросил он.
– Нет, спать захотелось, но пару листов я пролистал.
– Ты охренел, капитан?! – изумился тот.
– Я – нет. К тому же мне работать мешали, топали, орали, вот решил, что утро вечера мудренее.
Завуалированный вопрос пропал втуне, полковник не ответил, что там с Тобольским.
– Я не понял, ты работать будешь или нет? – набычился полковник.
– Зачем мне это? – задал я уже привычный вопрос.
– Это приказ начальства, – пытаясь усмирить ярость, ответил тот.
– Ну и что? Призвали вы меня обратно без моего на то согласия, ну с чего вы решили, что я буду вам помогать?
– Ты же помогал милиции.
– Так то милиции. Они меня не обманывают, даже благодарят. Большего мне и не надо, от вас же такого не дождешься, именно поэтому наше сотрудничество невозможно. А то, что вы якобы вернули меня на службу, я не признаю и признавать не собираюсь.